Ох трудно писать.
Трудно.
Как трудно бывает песню спеть порой.
Как трудно бывает порой - стих сказать.
Иной раз - и не получается.
Но попробуем, где наша не пропадала.
Пирогов значит. Приехал он с Крымской компании, да и к царю.
Так и так, мол, расписал всё по-хирургически, прямо и просто, мол, воруют у нас, Ваше царское величество. Воруют, и это повышает смертность. Ему видите ли похуй было на политику, чего, да как, да почему, главное ему было - бороться с травматической эпидемией, так он войну называл. Доложил, все как полагается - имена, явки, пароли. Лишили его всего, пенсию отменили, в отставку услали, званий лишили. Ну и ладно. Подумаешь. Башку не отняли, и то хорошо, подумаешь, отставка. И действительно, ничего он не потерял от своей отставки, ну подумаешь, несколько тысяч человек, которых он мог спасти, померли. Да и хер с ними, все одно - конец предусмотрен.
Да вот только я думаю, почти что не сомневаюсь в том, что царская власть, как институт, как контора, как фирма, как учреждение - себе этим самым первый смертный приговор вынесла, неважно, что он в исполнение позже был приведен. Обрекла себя власть именно этим решением.
Почему я в этом так убежден? Да просто все. Я верю слову. Точному, ясному, мощному слову. Я верю приказу. Есть приказ - значит, "пора в путь-дорогу" и не думаешь, почему, а думаешь всегда - как? самый хирургический я вам скажу вопрос - это не вопрос дебила "кто виноват", тут ясен и однозначен ответ, и нехуй больше кипятить чайник, наливай уже и заваривай. Хирург опускает этот вопрос, на руках у него бледное, серое, уходящее тело, что может быть сделано человеком. Что делать? Тут тоже все ясно, решил ты этот вопрос - ты уже здесь, ты - знаешь, что делать, ты знаешь, что нужно делать, чтобы возникли хорошие шансы на жить. Потому - вопрос мой - как делать всегда.
Успеваю.
Все еще успеваю.
О приказах.
Бывают знаете ли, неотменимые приказы.
Вызываю огонь на себя. Неотменимый приказ.
Как и - Приказано выжить! Попробуйте-ка отмените. Впрочем многим - начхать на приказы. Хули, шпаки, они не поймут.
И вот, о приказах.
Вот, война.
Великая, наша, русская, та, что Отечественная.
Вот началось.
Покатилось, поплыло и полетело. Напали. Всё чин чинарем, у немцев - всё - всё - всё, что на войне происходит - называется das Unternehmen, сиречь, предприятие. У них так во всем, чем бы немец не занялся, что бы он не стремил, и чего бы не добивался, всё одно, у него - на любую хуйню - заклинание - das Unternehmen. Впрочем, немец и поэзии тоже не чужд. То, что русские назвали Битвой, немцы назвали Бойней. Это я о битве, о бойне за Берлин. Ох Берлин, ох рейхстаг, ох бульвар Unter den Linden. Есть, есть что вспомнить и мне о Берлине, о рейхстаге, бульваре "Под липами". Но не обо мне этот спик. а спик мой, повествование это - этот кусочек - о приказах. О страшных порой, невыполнимых - всегда, страшен неотменимый приказ чем? Правильно, страшен неотменимый приказ - невыполнимостью. Но и об этом - чуть позже.
Тезис был мой - что царская власть - выдав приказ об устранении Пирогова - себе приговор подписала. Неважно, когда это произошло, важно, что приговор - уже вынесен.
И вот. Память моя, - глупая, нудная, вездесущая - тут же мне выдала аналогию. Вторая Мировая Война. Часть вторая, она же последняя - нападение на СССР.
Когда я итожу, то, что прожил...
Я солдат. Всегда себя мыслил и мыслю солдатом. Так мне проще, надежней, забавней. Поверьте мне, взгляд солдата - иной, как взгляд вора, только солдат - круче вора, если надо, он - вор, если надо - крестьянин. Солдат многое превзошел, посмотрите глазами солдата, мир изменится, люди изменятся, смехом наполнится мир, что может быть для солдата смешней, чем гражданские пи́нгвины, не понимающие войны?
Я гляжу глазами солдата. Солдата из сказок. Андерсен. Сказки. Сказки. Сказки. Сколько сказок я слышал? Сколько - прочитал? Сколько сказок я оживил, сделал былью? Много. Сказочник. Меня звали сказочник. Медсестра была у меня. Ох какая. Дочь татарского народа. Мы с ней поладили. Она звала меня - сказочником и звонко смеялась, обнажая изумительно белые зубы и изумительно белую шею. Сказка службе не помеха. Но о сказках потом. О приказах.
Немецкая армия называется - вся - если о всей - называется Wehrmacht, что значит Wehr - «оружие», «оборона, сопротивление» и Macht — «сила, мощь; власть, влияние», «войско». Взял Адольф, да и поименовался. Знаете, как в Сибири? Подходит кто из темна, от костра ему - назовись!, обозначься, окликнись. Назовись! И - уже у кого-то - из тех, кто сидит у костра - мягко щелкнул предохранитель, а в стволе - уж в одном то как минимум - грам этак двадцать, сибиряк - народ щедрый, да и есть где добыть - свинца, обкатанного, сам катал, отец доверил, а уж нарезы он делал на пулях сам, это он сам, тут надо было, чтобы шарик летел поровней, а ударившись в кабана - чтоб раскрылся - как примерно цветок - с четырьмя лепестками, что рвут беспощадно, все, что мягче чем дерево, с кабаном - так надежней. Назовись, окликают. Молчание - смерть. И это не шутки. Потому, так этично, так - верно, так - правильно, подходя к группе, к чужим, к незнакомым - всегда - обозначься, кашляни, назовись. Чтобы было все ясно - гость, залетный иль свой издалека.
И вот, так вот Адольф и назвался. И, начав наступать на Россию - ошибся, назвался не правильно. Потому что сила сопротивления, мощь обороны, власть оружия, войско, как ты это не назови - маловато этого будет, чтобы куда том до Сибири, с этим и до Урала - дойти не получится. Народ не пойдет. Один народ не пойдет, а другой - не допустит. Название потому что неправильное. Понимаете? Вы - неверящие словам, уставшие от бессмыслицы, вы - понимаете? Взяли вот, да и назвались неправильно. Упс. И эта неправильность проявилась тут же - буквально через два часа после начала Великой Отечественной Войны. Когда в бой пошли раненые, понимаете? Когда пироговские внуки стали ставить обратно в строй внуков петровых, мы победили в войне. Так вот. Сразу. Все очень и очень просто и очень и очень надежно, когда веришь слову. Через два часа после нападения вермахта на СССР война была проиграна. Реализация этого факта заняла без пары недель четыре года, но первый неотменимый приказ был отдан безукоризненным вермахтом - через два часа после начала германского предприятия.
Отдан был этот приказ немцами.
Вермахтом.
Армией.
И приказ этот был - прост и ясен - и назывался - Приказ к отступлению.
И было это 22го июня 1941го года - под стенами Брестской Крепости.
Всё остальное - всё всё остальное - было лишь реализацией неотменимого.
Просто подумайте об этом. Если, конечно, вам есть чем думать.
