Начало здесь - https://pikabu.ru/story/tyurma_bolnichka_5195177
...В мою камеру часто приходила крыса. В ночные часы, когда шум и шаги стихали на продоле, когда четко были слышны все звуки и шорохи, крыса выбиралась из канализации. Она бегала по раковине и по параше, деловито изучала пол вокруг чаши генуя, скидывала мыло, если оно лежало рядом с краном. Далеко от туалета не отходила, но и меня, по всей видимости не боялась.
В первый раз, услышав странный шорох и увидев огромный серый хвост, я жутко испугалась. Параша находится рядом с входной дверью, подойти туда и позвать кого-то я не решалась. Так и сидела на шконке, поджав ноги, и слушала, как крыса хозяйничает. Потом догадалась стукнуть соседям, и те позвали дежурную в мою хату. Дверь загремела - крыса сбежала.
Реакции на мои жалобы о постороннем животном в камере не последовало. Крыса? Ну и что, что крыса - это ж тюрьма... Отравы не положили, мер никаких не приняли. Можно сказать - посмеялись надо мной. А крыса продолжала приходить, и я привыкла к ней. Заслышав шуршание , и увидев серую тень, больше не пугалась, а занималась своими делами. Ночная гостья не трогала меня, а я не трогала её, и даже удивлялась, если в какую-то из ночей она не появилась...
Еще - одно время по-периметру жутко выла собака. Она выла, визжала, лаяла, и все остальные отвечали ей лаем и визжанием. И, если другие собаки, пошумев, быстро затыкались, то эта могла орать почти круглые сутки. Нервы мои не выдерживали, и порой я
кричала с окна в сторону запретки:"Начальник, дай пистолет, я застрелюсь, или пристрели уже эту собаку!!!" Дежурная заглядывала в хату, сгоняла меня с решетки, а собака продолжала выть, нагоняя тоску. Не знаю точно, но говорили, что течка у нее так происходит.
Жизнь на больничке протекала своим чередом. Одурев от скуки днем - я шила матрасы. Ну, как шила - перешивала из старых в новые, зашивала разорванные. Из трех тонюсеньких стремных матрасов получался один хороший плотный. Все это делалось вручную. Особенно тяжело было простегивать, пальцы частенько протыкала чуть-ли не насквозь, но матрасы получались классные, и мне вся эта возня нравилась.
Сшила сначала для себя, потом передавала в свою хату девчонкам, потом, по возможности, обшивала больничку. Начальник на больничке всё страдал и жаловался, что матрасов не хватает, и ему некуда арестантов складывать. И еще ругался:"Ты зачем такие хорошие, толстые делаешь? Делай тонкие - и так хватит." Но я не хотела тонкие, и продолжала набивать матрасы под завязку, за что получала иногда малявы с благодарностью от тех "соседей", кому достался мой матрас.
Напротив меня, прямо через продол, жили беременные. Часто в жаркие дни, вопреки правилам, кормяки были открыты, и мы знакомились и общались. Иногда и на прогулки нас выводили вместе(чего тоже было делать нельзя). Выводили с целью экономии времени и двориков - никакой дубачке не захочется тратить лишние минуты на всего одну заключенную. То же было и с походами в баню. Мылась я почти всегда с "мамочками", чему была очень рада - все ж какое-то общение.
Кстати, еду для беременных на тюрьме готовили отдельно. Стол их был более вкусным и разнообразным, чем у остальных зеков. Плюс - таскали постоянно общак. Вообщем - девчонки ни в чем не нуждались, и частенько даже отказывались от обеда в мою пользу - и тогда мне доставались котлеты, жареная рыба, йогурты в стаканчиках. Отдавали порой по 5-7 котлет за раз. Я никогда не отказывалась, тут-же переправляя это добро в соседнюю хату "психованным" пацанам.
Девчонки сидели с разными сроками( от 2-3 месяцев и до самых родов). И истории были у них самые разные. Кто за кражу, кто за мошенничество, многие за наркоту. Запомнилась одна - она заморила своего маленького сына. Бухала, привязывала к кровати, не кормила и не выпускала из дома. Попав в тюрьму, выяснилось, что в положении. В хате её все тихо ненавидели, но никто не трогал - беременным не нужны лишние проблемы. Уверена, что, будь она на общем продоле - не жила бы так спокойно. Повезло....
Была еще девочка, реально на сносях. Огромный живот, еле передвигалась. Мы гуляли с ней несколько раз вместе, тогда у неё уже начались "предвестники", и чувствовала она себя очень плохо. Я, пытаясь поддержать, говорила: "Терпи, увезут тебя в больницу, и родишь скоро" Она же усмехалась в ответ:"Да кто повезет, здесь рожать буду". И ведь, действительно, так и случилось. В один из дней, после обеда, по корпусу стали разноситься крики. Длилось это часа три, она - то замолкала, то начинала кричать вновь. И, ближе к вечеру, я услышала громкий плачь ребенка. Родила.
Ребеночка этого, дня через три, увезли в дом малютки. А мать осталась на тюрьме ожидать своей судьбы. Что с ней было дальше - я не знаю.
Был уже август, Андрей таскал мне огурцы, помидоры, ранетки из нашего сада. Писал путаные письма, суть которых заключалась только в нытье. Пару раз приходил под окна больнички. Я уже писала, что больничка выходила окнами на волю. Внизу рядами
тянулись прогулочные дворики, дальше запретка, вышки и забор, а потом, за забором - деревья, дорога и город. Был там один такой пригорочек. Если на него забраться, человека из окон тюрьмы очень даже неплохо видно.Видно - хорошо, слышно - не очень, но всё-же... Казалось бы, эти "незапланированные свидания" должны были меня радовать, но... Андрей приходил на них пьяный. Да что там пьяный - синий вхлам, просто никакой. Он падал на ровном месте, орал всякую пургу, беспорядочно жестикулировал. Вообщем - зрелище было не из приятных, видели его все, кто сидел на моем этаже. И даже бывалые зеки, прошедшие огонь и воду, стали посмеиваться и жалеть меня.Орали из окон:"Сестренка, не базарь ты с этим долбоебом!" В той ситуации, хоть и звучит это глупо - мне было стыдно....
....В стенах прогулочных двориков были трещины. Иногда такие широкие, что через них можно было увидеть гуляющих рядом или даже что-то передать. Я мало интересовалась этими щелями в стенах - схема выведения камер на прогулки постоянно менялась, и попасть два раза подряд в один и тот же дворик, да еще с теми же соседями - было маловероятно. Частенько боксы занимали через один, чтобы минимизировать возможность передачи почты таким путем. Так что нередко гуляла вообще без соседей, но в тот день получилось по другому.
Мои беременные подружки отказались гулять, и вышла я одна. Тупо мерила шагами дворик, подставляла лицо и руки утреннему солнцу, светящему через решетку сверху, пока не услышала тихий мужской голос: "Девочка.. девочка... Я тебя вижу. Привет..."
Я подошла к стене, выискивая щель, через которую меня мог видеть обладатель голоса, но не нашла ничего." Это выше, ты не достанешь." (трещина действительно была вне досягаемости моего роста). Я поняла тщетность своих попыток и отошла подальше,
чтобы хотя-бы он имел возможность смотреть на меня." В какой хате сидишь, как зовут? Какая же ты рыженькая... Рыжик, рыжик..."( мои давно некрашеные волосы,и действительно, на солнце отливали рыжиной). Я, то отходила от стены подальше,чтобы он хорошо видел , то подходила поближе, чтобы лучше слышать его голос. Менты не беспокоили, мы проговорили до конца прогулки, а уже к вечеру прилетела первая малява. Так началась моя тюремная любовь...
Продолжение следует.
