К 1794 году Речь Посполитая, когда-то державшая в страхе пол-Европы, доживала последние дни. Страну уже дважды «делили» соседи — Россия, Пруссия и Австрия. Естественно, полякам это не нравилось. Весной 1794 года вспыхнуло восстание. Во главе встал Тадеуш Костюшко — идейный парень, герой американской Войны за независимость, приехавший нести свободу на родную землю. И началось оно грязно.

В апреле 1794 года в Варшаве произошла так называемая «Варшавская заутреня». Ранним утром повстанцы напали на разрозненные отряды русского гарнизона. Солдаты, многие из которых были без оружия и шли в церковь, совершенно не ожидали нападения и были вырезаны. Убивали их страшно, выкалывали глаза, вспарывали животы. Погибло, по разным оценкам, от 2 до 4 тысяч русских. Командующий, генерал Игельстрём, спасся чудом — его вывезла в своей карете любовница.

Восстание разгорелось, начало расползаться все шире и шире. Екатерина II, недовольная тем, как генералы ведут дело, решила, что «полумеры» — это дорого и долго. Нужен был человек, который умел решать проблемы быстро и окончательно. И тогда вызвали Александра Васильевича Суворова.

Суворов не стал размениваться на мелочи. Двигаясь к Варшаве, он по пути разбил несколько польских корпусов. Ключевой момент — пленение самого Костюшко под Мацеёвицами — произошел еще до его подхода, но именно Суворову предстояло поставить точку.

Этой точкой была Прага. Не та, что в Чехии, а весьма мрачное, хорошо укрепленное предместье Варшавы на правом берегу Вислы. Поляки все лето превращали ее в крепость: валы, бастионы, волчьи ямы, больше 100 орудий. Прага была ключом к Варшаве, и защитников там хватало — по разным оценкам, до 20 тысяч человек, включая ополченцев, вооруженных косами (косиньеров).

Суворов, подойдя с 25-тысячной армией, не стал начинать долгую осаду. Уже недолго оставалось до зимы, нужно было или заканчивать быстрее, или оставлять на следующий год. И он решил всё одним ударом. Перед штурмом он издал приказ, который четко разделял его намерения и то, что случилось потом. Приказ гласил: «Идти в тишине... В дома не забегать, просящих пощады — щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать».

В 5 утра 4 ноября 1794 года семь колонн русской пехоты в полной тишине пошли на штурм. Солдат, помнивших о «Варшавской заутрене», гнала вперед ярость и благородная жажда мести. Участник штурма фон Клуген вспоминал: «В жизни моей я был два раза в аду — на штурме Измаила и на штурме Праги… Страшно вспомнить!»

Укрепления, которые должны были держаться неделями, взяли за пару часов. Русские, ворвавшиеся в Прагу, мстили. Принцип XVIII века «возьмёшь крепость — всё твоё» сработал на полную. Как только линия обороны рухнула, начался хаос уличных боев. Солдаты врывались в дома, откуда по ним стреляли, и мстили. Приказ Суворова «не трогать безоружных» утонул в грохоте выстрелов и криках. Александр Васильевич даже приказал поджечь мост на Висле, чтобы его собственные солдаты, вымещавшие сейчас все обиды разом, не перенесли резню в саму Варшаву.

К 9 утра все было кончено. Увидев дымящиеся руины и тысячи трупов, Варшава потеряла всякую волю к сопротивлению. На следующий день магистрат города вынес Суворову ключи от столицы. Суворов в реляции отчитался о 13 тысячах убитых поляков и 12 тысячах пленных. Собственные потери — около 1500 человек. Он отправил Екатерине II, пожалуй, самый короткий и знаменитый отчет в истории: «Ура! Варшава наша!» На что императрица ответила не менее лаконично: «Ура, фельдмаршал!»

Так, одним стремительным и кровавым штурмом, Суворов подавил восстание, закончил войну и решил судьбу Польши. Через год состоялся Третий раздел, и Речь Посполитая исчезла с карты мира на 123 года. Самого же Суворова за Прагу в Европе прозвали варваром, но правда здесь в том, что в сложившейся ситуации он решил дело наименее жестоким способом из возможных.

***********************
Подпишись на мой канал в Телеграм - там все выходит раньше и доступны тексты, которые я не могу выложить на Пикабу из-за ограничений объема.

Начало рассказа о денщиках: Денщики Петра Первого.

Заканчиваю рассказом о десятом денщике Петра.

Генеральный войсковой писарь – высокая административная должность в войсках XVII века. Начальник канцелярии, управляющий делами – сейчас эту должность идентифицировать непросто. Настолько важная должность, что сам царь крестил сына генерального писаря Ивана Григорьевича Суворова! Для сравнения: знаете, у кого еще царь Пётр был крёстным? У будущей императрицы Анны Иоанновны.

Подросший крестник стал денщиком царя. После смерти Петра был помещен в учебный полк, откуда вышел бомбардир-сержантом, и продолжил службу в Преображенском полку до звания капитана.  Нет уточнений, почему Василий встал на стезю прокурорскую. Наверное, как-то специализировался во время полковой службы. Выйдя из полка во времена Анны Иоанновны, занял должность прокурора полевых войск. С нее перейдя в звании полковника к надзору в Берг-коллегии (предок нынешних министерств промышленности, природных ресурсов и науки, да и оборонного комплекса). Т.е., надзирать за правопорядком в индустрии. Щепетильной честности служака прославился тем, что выставил обвинения  главе коллегии. Скандальное дело дошло до Правительственного сената.

Ко времени вступления на трон Елизаветы Петровны имел чин генерал-майора. Считай, родственник императрицы, он был назначен членом Военной коллегии. Чин для такой должности был маловат, но… Когда-то, интересуясь молодыми годами А.В. Суворова, нашел в одном тексте упоминание о существовавшем при Елизавете «ближнем совете», состоявшем из трёх человек: Бутурлин (уже прочли о нем? Денщики Петра Первого - продолжение), Ганнибал и В. Суворов.

Стал главным интендантом армии. Помните, и его сын начинал службу интендантом. Пишут, что интендант-бессребреник потратил на снабжение войск во время Семилетней войны целое состояние – 300 тысяч своих рублей. Наверное, совсем разорился бы, но был отозван из армии и назначен сенатором.

После занятия русскими Кёнигсберга послужил в нем губернатором. Об этом интересно написал в своих мемуарах А. Болотов, который служил там, в губернской канцелярии и почти приятельствовал с Суворовым. Оба были любителями знаний и вели в свободное время беседы на всякие научные темы. Болотов, не без основания, слыл самым разносторонне образованным офицером в тех краях. Суворов оказался не менее широко образован.

«Губернатор наш был во всех делах знающ. Никому не давал водить себя за нос. Своими стараниями не только сократил многочисленные расходы, но почти на целый миллион увеличил доходы с сего маленького государства» - вспоминал Болотов. Мемуаристу было с кем сравнивать, ведь Суворов был третьим по счету кёнигсбергским губернатором. Да и в губернаторы Кёнигсберга попал будто случайно благодаря сыну. Но это особая тема. Знайте, что известная нам манера изъясняться короткими, порой афористичными фразами, свойственная Александру Васильевичу, досталась ему по наследству от отца. Цитаты, приведенные в мемуарах, совершенно точно суворовские. Без уточнения невозможно определить отцовские они или сыновьи.

Пётр Третий аннулировал все достижения России, случившиеся по итогам Семилетней войны. Наследники славных петровских дел такого простить не могли. Василий при всхождении на престол Петра Третьего отдал город обратно пруссакам. И поспешил в Петербург, где примкнул к заговорщикам.

Пётр Третий, как и его предок, имел собственное потешное войско. Это войско не было российским. Хоть вступить в него мог человек любого происхождения и национальности, но финансировалось оно не за счет имперской казны, а за счет герцогства. Из которого происходил наследник престола русского и герцогом которого он оставался. Елизавету Петровну, подсаженную на престол кончиками гвардейских шпаг,  беспокоило присутствие рядом с Петербургом иностранного контингента. Однако, и польза от этого была. Голштинское войско было организовано по последней европейской практике. Оно было своеобразным испытательным полигоном, где отрабатывалась новейшая тактика боя, испытывались новые виды оружия, новые элементы военной одежды. В войске были подразделения всех тогда существовавших родов войск. Но общая численность их не превышала 2500 человек.

Как личная, преданная охрана, такой контингент в те времена был вполне достаточен. Как быть заговорщикам? Послать к ним Василия Суворова! И тот приехал в Ораниенбаум и разоружил голштинцев.

Новая императрица поручила Суворову щекотливое дело политического сыска. Императрица признавала, что у Суворова нюх на дела, достойные Тайной канцелярии. Однако, признавалась, что ей приходится «держать в узде его суровость».

Василий Суворов очевидно имел коммерческий талант. Помните, доходы с кёнигсберга повысил. В конце своей деятельности руководил процессом распродажи неперспективных казенных земель. По-нынешнему - приватизацией занимался.

Незадолго до смерти купил дом в Москве, возле Никитских ворот. Похоронен был у церкви Преподобного Фёдора Студита. Могила не сохранилась.

Вот и все, что узнал про денщиков Петра. Может, был еще кто-то не упомянутый? Перефразируя классика: кто знает более, пусть пишет далее:))

Русский полководец Александр Васильевич Суворов (1729 — 1800гг) за всю военную карьеру не проиграл ни одного сражения, а битв у генералиссимуса насчитывается более, чем 60 сражений.
При чём силы противника превосходящие по численному количеству неоднократно были биты искусным в военном деле Суворовым.

Многие наслышаны о победах знаменитого генералиссимуса и может быть наслышаны о его заботах об армии и солдатах, но каким в действительности был Александр Васильевич знают совсем немногие.

Пётр Усов в известном сочинении «История Суворова» Санкт-Петербургского издательства 1900 года пишет следующее:

«Будучи веселого нрава, Суворов любил смеяться, шутить и видеть около себя веселые лица. Но обыкновенно жизнь вёл он всегда уединенную. Прислугу его составляли двое-трое служителей, в числе которых много лет находился ставший в своём роде историческую знаменитостью камердинер Суворова, Прошка, некогда спасший ему жизнь в битве. Это был пьяница и грубиян, но Суворов любил его и терпеливо выносил все его проступки. На обязанностях Прошки лежало будить Суворова в два часа ночи пополуночи, окачивать его холодной водой, подавать куртку и орден. Одевшись при помощи Прошки, Суворов молился и пил чай. Тогда являлся его повар и ему заказывались спартанская похлебка, вавилонский сыр, ассирийская каша, финикийский пирог. После уроков в турецком языке. Для изощрения памяти, являлись чиновники с бумагами и в шесть часов утра Суворов выходил на ученье или на развод, в мундире.

В 9 часов он обедал, приглашал к себе офицеров и генералов. Адъютант его читал: Отче наш». Каждый из гостей должен был отвечать: аминь!
Кто забывал сказать аминь, тому не давали водки. Опасаясь, чтобы за обедом не объесться, Суворов раз и навсегда приказал Прошке наблюдать за ним и коль-скоро он заметит, что «генерал» наелся достаточно, отнимал бы у него тарелку.
На вопрос по чьему приказанию он это делает, Прошка отвечал:
- По приказанию фельдмаршала Суворова.
- Ему должно повиноваться! - говорил Суворов.

Обед шёл скоро, при чем все блюда подаваемые были с пыла: но за столом сидели долго: это было время отдыха, время шутки и проказ. Суворов говорил, тогда без умолка, мешал изречения мудреца с шалостями ребенка, кувыркался, кривился, прыгал, умилял трогательными рассказом, возвышал душу воспоминанием, и вдруг пел кукареку, прыгал на одной ноге, несмотря ни на чьё присутствие: вдруг вставал, громко молился, убегал из комнаты, ложился спать, и иногда спал три, четыре часа.

Вставши, он долго умывался и начинал дела. Тут уже являлся другой Суворов. Не оставляя шуток и проказ даже во дворце, везде, где он бывал, прыгая, бегая, кланяясь странным образом, Суворов изменялся, принимаясь в кабинете своём за дело. Он был тогда важен, задумчив, красноречив, удивлял быстротою соображений и не допускал ни малейшей шутки».

Вследствие многих чудачеств генералиссимуса, некоторые современники считали Александра Васильевича полупомешанным за его неординарное поведение и неожиданные выходки, которые удивляли всех.

Одни говорили, что причудами Суворов сделал себе карьеру, скрывая под ними свои недостатки, другие придерживались иного мнения, что шутки и причуды не способствовали его карьере, но и часто мешали ей, и только талант Суворова в военном деле способствовал его славе и известности.

Источник:
Чудачества генералиссимуса Александра Суворова

Спасибо за чтение. Всем мира и добра.