Пятьсот метров домой⁠⁠

Иногда жизнь швыряет нас в такие обстоятельства, где логика бессильна, а чувство юмора — последняя защита.
Ты вроде всё спланировал, просчитал, подписал, а потом — хлоп! — и границы закрыты, самолёты не летают, а твой план превращается в фантастический роман. С этого и началась одна из самых странных глав моей жизни.

Это произошло во время пандемии — того странного времени, когда мир будто выронили из рук, и он покатился в неизвестность, звеня на каждом витке новыми правилами и ограничениями. Тогда могли случиться самые нелепые, парадоксальные истории — и каждая из них казалась сном, от которого никто не знал, когда проснётся.

Я работал тогда в крупной немецкой компании. Мы только приняли решение открыть филиал в Казахстане, и руководить им поручили мне. Это был канун нового мира — граница старого, привычного и новой реальности, где свободу измеряли QR-кодами.
Признаки надвигающегося хаоса уже мелькали, но никто — даже самые тревожные аналитики — не представлял, насколько всё изменится. Мы тоже этого не понимали.

С шефами мы объехали страны Средней Азии, убедились, что выбрали правильное направление, и, удовлетворённые результатом, отправились во Францию. Покататься на лыжах, глотнуть горного воздуха и заодно отпраздновать решение о старте проекта. Из Франции мы вернулись уже не в офис, а прямо в карантин — с паспортами, полными штампов, и головами, полными растерянности.

Тот, кто жил тогда, помнит это ощущение. Тот, кто читает эти строки спустя десятилетия, скажу. Мир как будто взяли на буксир — и каждый тянул в свою сторону. Кто-то верил в порядок, кто-то — в теории заговора, а кто-то просто мыл руки и надеялся, что это поможет.

Степень сумасшествия по странам отличалась разительно. Мой шеф, например, решил «переждать пару недель» на одном из испанских островов. И в итоге провёл там весь карантин, почти не заметив разницы между «до» и «после». Он проводил совещания с яхты, щурясь от солнца, с бокалом напитка нежно-бежево-золотого цвета в руке, в котором, казалось, отражалось всё спокойствие его характера.

В Москве же всё выглядело иначе. Талон на выход, очереди за продуктами, тревожное молчание улиц. Люди шептали «держись», будто мы все участвовали в одном длинном эксперименте по выживанию. Пить игристое желания не возникало, атмосфера не способствовала.

Хотя, признаться, я тоже не удержался от стадного инстинкта: когда народ скупал гречку и туалетную бумагу, я закупил пару ящиков шампанского. На случай, если всё пойдёт совсем плохо. В конце концов, апокалипсис проще пережить с пузырьками.

Когда пелена мировой паники наконец начала рассеиваться, телефон зазвонил. На экране — имя босса. Голос в трубке звучал непривычно расслабленно, будто его обладатель только что вынырнул из бассейна где-нибудь под испанским солнцем.

Продолжение следует...