Серия «Небесная канцелярия»

В отдел бытовой магии Небесной канцелярии вошёл молоденький белокрылый ангел, патлатый, растерянный, с книгой в руке, и без вступлений выпалил:
— Я кота потерял.
Леонард, сотрудник отдела, ангел с яркими витражными крыльями, в вечно рваных джинсах, с фиолетовым ирокезом, посмотрел на него поверх жёлтых очков и спокойно спросил, предчувствуя неладное:
— Какого кота, Трофим?
— Саблезубого.
Ангел стоял с расстроенным видом, прижимая к себе «Теорию и методику эволюции».
— Так ищи.
— Я его… совсем потерял. Он в мир людей сбежал. Не можешь помочь? Пожалуйста. Меня уволят, если узнают.
— Саблезубый кот? — уточнил Леонард. — В мир людей?
— Да.
— Трофим, ты идиот, — резюмировал Леонард.
Трофим развёл руками, мол, да, не без того.
— А зачем, позволь поинтересоваться, нам вообще саблезубый кот? — спросил Леонард. — Эта ступень уже давно пройдена.
— Это был экспериментальный образец, — поколебавшись, ответил Трофим. — Секретная разработка.
— Настолько секретная, что даже я об этом впервые слышу?
Ангел смущённо отмолчался, но вид у него был такой, словно он вот-вот заплачет.
— Ладно, — выдержав паузу, сказал Леонард. — Пошли разбираться.

* * *
— Киса! Ой, киса! Какой миленький!
Семилетняя Лиза с восхищением разглядывала кота, который забился в угол между кухонным подоконником и окном и ошалело озирался. Окно было приоткрыто на проветривание — мама оставила перед уходом в магазин. На улице шёл снег, шкура кота была основательно припорошена. Девочка протянула к нему руку. Кот неуверенно мяукнул и потёрся о руку мордой.
— Киса, не бойся! Ты как сюда забрался? Ой, хорошенький какой!..
Кот и впрямь был ничего себе, размером с хорошего мейн-куна. С разноцветными глазами — один ярко-голубой, второй золотой, — с чёрными вертикальными зрачками, обрамлёнными зеленоватым сиянием. Зубы у кота, когда он замяукал, оказались длинными, белыми, острыми — такими, что девочка вспомнила слово «саблезубый», которое слышала на экскурсии в музее. Замысловатого окраса длинной чёрно-рыжей шерсти не постеснялся бы тигр. Пушистым хвостом кот спокойно мог бы обернуться несколько раз и без опаски уснуть в снегу. Острые уши оканчивались кисточками. Когти больше походили на перочинные ножи.

В общем, кот обладал всеми необходимыми качествами, которые могут привести в полный восторг семилетнюю девочку. Навосторгавшись, она метнулась к холодильнику, достала оставшиеся от обеда сосиски, положила на пол, рядом поставила блюдце с водой. Кот свалился с подоконника, проехавшись когтями по обоям, и с урчанием принялся за еду.
Вдруг раздался стук. Лиза подтащила табуретку к двери и выглянула в глазок. На ярко освещённой площадке никого не было.
— Кто там? — спросила Лиза.
— Здравствуй, девочка, а взрослые дома? — раздался преувеличенно вежливый голос из-за двери.
— Проваливай отсюда, я сейчас в полицию позвоню! — заявила Лиза грубым тоном, как учил папа.
— Мы ваши соседи сверху, у нас убежал котёнок, вы, случайно, его не находили? — продолжали из-за двери.
— Мы живём на последнем этаже! — ответила Лиза. — У нас нет соседей сверху! Проваливай, я сказала!

* * *
Ангелы в раздумьях стояли у лестницы, ведущей на крышу.
— Соседи сверху? — выговаривал Леонард. — Ты серьёзно? Вас чему на практике учили — каждую мелочь надо подмечать.
— Затупил, — признал Трофим и, подумав, предложил: — Тогда почему бы нам просто не взять и не забрать кота? Мы ведь можем войти в квартиру. Подождём, когда девчонка в другую комнату уйдёт. Потом подправим ей сознание, и всего делов!
— «Всего делов!» — передразнил Леонард. — Нельзя так. Она уже привязалась к коту, если мы сейчас его внезапно изымем, это повлияет на её жизнь. Она расстроится, останется негативный след… нет, не пойдёт.
— Может, оставим как есть? Подумаешь, котёнок. А я быстро нового такого же разработаю.
— Ты своего котёнка видел, экспериментатор? Сейчас придут родители, увидят это чудовище, тогда мы точно задолбаемся править сознание.
Трофим помолчал, почесал затылок и предложил снова:
— Тогда можно обменять… на десяток хомяков, например. Ну а что, вполне себе эквивалент!
— Нет, хомяки здесь нерабочая валюта. Но идея здравая. Давай-ка проветримся.

Ангелы вышли из подъезда. Падал снег. На кустах у дома расселись круглые красногрудые снегири.
— Так, — сказал Леонард. — Пошли на ближайшую помойку.
— Зачем? — спросил Трофим.
— Ход эволюции восстанавливать.
Три помойки ожидаемого результата не дали. На четвёртой между контейнерами сидел рыжий котёнок. С облезлым хвостом, шерстью в подпалинах и разноцветными глазами. Он грыз рыбий хвост и озирался по сторонам. Неожиданно, так и не дожевав хвост, он упал на бок и уснул. А потом исчез.

* * *
— Готово, — сказал Леонард, аккуратно собирая в ладонь оставшиеся искры сна.
Девочка спала на кухонном диванчике. Рядом, под столом, уткнувшись мордочкой в недоеденную сосиску, спал рыжий котёнок. У подоконника стоял изрядно поцарапанный Трофим и держал на вытянутых руках саблезубого дикого кота, который шипел, орал и изо всех сил старался дотянуться до белых крыльев ангела.
— Может, ей всё-таки сознание того — подправить? — спросил он, уворачиваясь от сверкающих когтей. — Она ведь его видела! Как можно вот это вот… да сиди ты спокойно!.. спутать с мелким котёнком?..
— Незачем, — ответил Леонард. — Забраться кот через окно с крыши мог? Мог. У девочки, как у любого ребёнка, хорошая фантазия. Она увидела котёнка, обрадовалась, придумала себе историю про саблезубое чудовище. Потом уснула. Все в выигрыше. Вмешательство минимальное. Всё, пошли отсюда.

В дверном замке повернулся ключ — возвращалась мама. Девочка и котёнок крепко спали. Занавеска колыхалась от сквозняка. На улице шёл снег.

Эльвира Суздальцева

Мой тг-канал

Больше рассказов про ангелов можно найти в моей книге "Небесная канцелярия".

Ангелы Пафнутий и Аврелий уже заканчивали с кофе и настраивались на рабочий день, когда дверь кабинета открылась. Синхронно повернули головы и увидели Гарольда, секретаря шефа. Он загундел с порога:
— Согласно приказу номер два миллиона триста тридцать два по Небесной канцелярии, с сегодняшнего числа в отдел исполнения желаний направлен новый сотрудник на должность мечты, куратором назначить заведующего отделом Аврелия… ввести в курс дела… к обязанностям приступить немедленно, — Гарольд поднял глаза от бумажки, с которой читал текст, и добавил: — Доброе утро.

В дверях мялась худенькая девчонка с серебряными косами и полупрозрачными крыльями. По мнению Пафнутия, она больше смахивала на бабочку, чем на ангела, и вряд ли была приспособлена к работе в поле. Очередная фея, которой хочется романтики.
— Кажется, я делал заявление, — хмуро сказал Аврелий, не глядя на новенькую, — что при приёме сотрудников в мой отдел, проводить собеседование должен я лично. Особенно, с учётом последних событий.
— Распоряжения начальства не обсуждаются! — отчеканил Гарольд, поправил очки, хлопнул стопкой листков об стол и испарился.

— Ну и кто ты такая? — спросил Аврелий после паузы, во время которой он успел наполовину выкурить сигарету. Фея взмахнула серебряными ресницами и нежным голосом ответила:
— Я — мечта.
Аврелий посмотрел на Пафнутия в поисках поддержки, но тот лишь развёл руками. А что тут сделаешь? Завотделом уселся на край стола и быстро пробежал глазами бумаги.
— Всё ясно… опыта нет… пять лет обучения… красный диплом… Слушай, мечта, — обратился он к фее. — Ты хоть представляешь свои обязанности?
— Да, — решительно улыбнулась она. — Я должна сбываться. Я умею, я прошла переподготовку, у меня «отлично» по исполнению желаний…
— Так, — Аврелий отшвырнул листки. — Твои «отлично» остались только в зачётке. Зовут тебя как?
— Лия.
— Вот что, Лия. Сегодня пойдёшь с нами в поле, там и проверим, на что годишься. Пафнутий, — кивнул он коллеге. — Выдай ей униформу.

Это было неожиданно. Вылет в первый же день работы — серьёзный шаг. Обычно новички проходят адаптацию хотя бы неделю. Но вмешиваться Пафнутий не стал. Во-первых, приказы начальства не обсуждаются. Во-вторых, он понимал Аврелия. Обстановка сейчас нешуточная, память о том, что случилось недавно, слишком жива, и нужно в кратчайшие сроки решать, годен новый сотрудник к работе или нет. А новенькая так и светилась, видно, счастью своему поверить не могла — в первый же день и сразу в поле!
— Пошли, мечта, — Пафнутий залпом допил кофе и пригласил её в кабинет, где хранилось обмундирование.

Порывшись в ящиках, он нашёл всё необходимое и разложил на столах. Сиреневые глаза феи так и распахнулись, она аж попятилась. И спросила:
— Это… что такое?
— Как – что? Броня пуленепробиваемая, ударостойкая. При попадании в воду трансформируется в спасательный жилет. В рюкзаке парашют на случай экстренного бегства с вершины горы и трёхдневный запас нектара, если придётся прятаться.
— Но зачем это всё?
Пафнутий усмехнулся:
— А ты как сбываться собралась? Вот в этом платьице и с босыми ножками? Кстати, да — вот, сапоги бронзовые, новейшая разработка, пока дойдёшь, сотрутся не три пары, как раньше, а всего одна… Ты чего так смотришь? Чему вас, интересно, на курсах учили? Звёздную пыль рассыпать да глазками хлопать? Это, знаешь ли, устаревшая система… двадцать первый век на дворе, как-никак.
— Нас любить учили, — ответила Лия. — Боль успокаивать. Учили, как массовую долю счастья в мире повышать…
Пафнутий только рукой махнул. Он сам на этих курсах профпереподготовку проходил. По его мнению, там были исключительные тепличные условия, вакуумное пространство и ни намёка на реальность. Лия же взялась изучать арсенал.
— А лопата зачем?
— Копать, — коротко ответил ангел. — Чтобы сбыться, берёшь и копаешь. Или не копаешь, это в зависимости от запроса.
— А ружьё?! Я ведь и не стреляла в жизни ни разу!
— Вот и молись, чтобы не пришлось! Думаешь, когда сбываться начнёшь, тебя так и примут с распростёртыми объятиями? Иногда и отстреливаться приходится. В целях самозащиты.
— А это что?
— О, это наша гордость. Демократизатор последней модели, усовершенствованный, с авторской резьбой. Важнейшая вещь, как раньше без него работали — страшно вспомнить. Понимаешь, иногда до людей не доходит, что ты та самая, кого они ждали, вот и приходится немного подправлять мозги. Иногда болезненно, зато действенно.

Лия взяла демократизатор в руки и едва удержала равновесие под его тяжестью. Пафнутий же вытащил из шкафа планшет с мерцающим экраном.
— Это расшифровыватель, его на пояс цепляешь, наушник в ухо. Шифрограммы распознаёт, которые люди к нам посылают. Думаешь, они напрямую говорят, о чём мечтают? Ага, как же — пока разгадаешь, голову сломаешь… мы без конца твердим начальству, что нужно отдел аналитиков создать, специализированный, человеческие желания разгадывать. Но пока имеем только вот это… Ну что загрустила, мечта? Гляди веселей, справишься. Аврелий начальник хороший, не зверствует, переработки компенсируются. Покажешь себя хорошо – сработаемся.
— Да уж, — с нервным смешком проговорила Лия. — Я теперь не очень удивляюсь, почему предыдущая сотрудница уволилась.
— Уволилась? — переспросил появившийся в дверях Аврелий. — Значит, вот как тебе сказали?
— Да… А разве что-то не так?..
Ангелы на миг встретились взглядами. Аврелий закурил. Они избегали этой темы на рабочем месте, только по вечерам, в баре, иногда…

* * *
…Под потолком мигает перегорающая лампочка. Рыжеволосая девушка решительно снимает с себя броню, разряжает ружьё, откладывает расшифровыватель. Ангелы изо всех сил пытаются её переубедить, под ногами Аврелия две пустые пачки сигарет, в воздухе дым, он сдирает клапан с третьей… У Мечты крылья золотые, в огненных искрах, воздушное платье, сверкающая улыбка… «Ребята, да не гоните вы, я справлюсь… да, конечно, уверена!» Пафнутий пытается всучить ей хотя бы нож для самозащиты, хоть что-то, но она и слышать об этом не хочет.

Хлопнула дверь, вихрь огненных волос и алых лент скрылся в ночи, без коллег, без поддержки, без оружия… Пафнутий помнил безумную надежду, которой она всех заразила — ведь было же, что мечты сбывались, движимые одними лишь верой и любовью! И не нужна была вся эта современная дрянь, защита, шифры, пути отступления… вдруг у неё получится?! Наверное, если бы у кого-то и могло такое получиться, то только у неё.

Аврелий и Пафнутий до ночи дежурили в кабинете, там же и заснули: помятые лица, помятые крылья, не ангелы, а чёрт пойми что… Их разбудил стук в дверь, за которым последовали кашель Гарольда и разъярённые крики шефа. Пафнутий толком не помнил тот разнос, его тогда вообще мало что волновало. Из той ночи он запомнил только обгоревшую рыжую прядь, перевязанную алой лентой. И ещё всё думал, как хорошо, что ленты алые — на них не так заметна кровь. Потом был выговор с занесением в личное дело, штраф, ужесточение порядков.

* * *
Ангелы молчали, наверное, чересчур долго, потому что новая сотрудница, ещё не имеющая толком представления, во что ввязалась, переспросила:
— Так что с ней случилось?
— Не вернулась с задания, — Аврелий погасил сигарету в пепельнице, ответил по-деловому и сдержанно, и только Пафнутий понимал, чего ему это стоило. — Убили нашу Мечту. Как часто случается — кто запрос на исполнение делает, тот и убивает. Ладно. Вылет через десять минут. Гляди веселей, новенькая. Покажешь себя хорошо — сработаемся.

Эльвира Суздальцева, "Небесная канцелярия"

Читайте также: Договор, Перерождение.

Мой тг-канал.

Дорогие читатели, спасибо вам за отклик к моим рассказам! Ко мне были вопросы по поводу продолжения. Итак — вышла книга «Небесная канцелярия» (18+) о взаимоотношениях людей и ангелов, вайбы офисной жизни в небесных реалиях. В неë вошли, в числе прочего, опубликованные на этой странице рассказы «Договор», «Часовщик», «Перерождение», «Репутация».

Спасибо вам за поддержку! С уважением, Эльвира Суздальцева.

В подземном переходе, между фруктовым киоском и отделом с никому не нужными побрякушками, работает часовых дел мастер. Сейчас люди отдают часы в ремонт реже, чем раньше, поэтому, в основном, он зарабатывает починкой обуви, ремней, сумок, зонтов. В общем, делает то же, что и работники тысяч вот таких закутков в подземных переходах по всему миру.

Часовщик немолод, с седой бородой, всегда в белоснежной рубашке. На лоб у него вечно сдвинуты очки — непонятно, зачем, ведь он почти никогда их не надевает. Он сохранил превосходное зрение и виртуозную ловкость рук и, несмотря на возраст, только совершенствуется в своём мастерстве.

Тем вечером все соседние магазинчики уже закрылись, и даже продавец из киоска с шаурмой у лестницы опускал жалюзи. Мастер заканчивал работу над туфлями, подпевая шипящему приёмнику. Тут дверь открылась, вошёл посетитель и поздоровался:
— Добрый вечер.
— Добрый, добрый, — отозвался мастер. — Забрать заказ или сделать? Я скоро закрываюсь, готово будет не раньше завтрашнего полудня.
— Сделать заказ.
Часовщик отвлёкся от работы и посмотрел на вошедшего. Перед ним стоял молодой человек, ничем особенно не примечательный. Разве что, можно отметить чёрные волосы, собранные в длинный хвост — да и то сказать, кто ж разберёт моду теперешней молодёжи, это ещё самое безобидное, что можно увидеть.

Но мастер понимающе хмыкнул и надел очки с дужкой, перемотанной синей изолентой. Взглянув сквозь очки, он степенно отложил работу, поправил воротник рубашки, легонько откашлялся.
— Что ж. Признаю, не ожидал так скоро. Вроде бы никаких предпосылок не было, да и обещали мне... Но, если время пришло…
— Что?.. А, да нет, я по другому вопросу. У меня выходной сегодня.
Мастер шумно выдохнул.
— Так вы, голубчик, хоть бы униформу сменили, — сказал он укоризненно. — Пугаете ж народ почём зря. Присаживайтесь. Меч вон в уголок поставьте.
Ангел смерти сел на деревянный табурет.
— Итак? — спросил часовщик, возвращаясь к работе. — Чем могу помочь?
— Мне порекомендовали вас, как непревзойдённого мастера по ремонту душ, — сказал ангел. И добавил, — простите, что напугал… времени зайти домой не было.
— Непревзойдённый или нет, но пока никто не жаловался, — ответил мастер, придирчиво осматривая набойки. — Вы кругами-то не ходите, молодой человек, говорите, что нужно.
— Я хочу, чтобы вы починили мою душу, — решительно сказал ангел.
Мастер поставил готовые туфли на полку и обратил всё внимание на клиента.
— А что же не так с вашей душой?
— Посмотрите сами. Я не могу нормально жить, отражается на работе, а для меня это самое важное…

Мастер неспешно извлёк из нагрудного кармана жилетки, надетой поверх рубашки, пенсне в золочёной оправе. Приподнял очки и поднёс его к глазам.
— О-о-о, — протянул он. — Какая красота. Так и сверкает. Возможно, горячности сверх меры, но это дело молодости… упрямства тоже хватает... Здоровая гордость на месте, вера… хм, хочу сказать, вам повезло, обычно к вашему возрасту веры становится вполовину меньше. Так-с, тревога, страх, одиночество — ну, иногда без этого никуда, опять же, не вижу ничего критичного, всё в пределах нормы, справитесь. Сочувствие вижу, доброту... О, сколько любопытства, интереса и… доверия? — мастер отложил пенсне и сцепил на животе руки с аккуратно подстриженными ногтями. — Молодой человек, у вас прекрасная, чуткая, идеально функционирующая, живая душа. Что же вы хотите в ней починить? Да, вы уж простите, что я вас человеком называю, знаете, к старости многие границы стираются, мне всё одно — что ангел, что человек.
— Уберите ненужное, — отрезал ангел. — В Ведомстве смерти всё это только мешает. Подкрутите мне работоспособность и энергию на максимум. И, главное, эмпатию отключите.
— А если работу сменить вздумаете?
— Что вы! — воскликнул ангел. — Знаете, сколько я к этому шёл?! Нет, исключено.

Мастер поцокал языком, покачал головой, снова поднёс к глазам пенсне, мурлыча под нос.
— Так-так, давайте глянем ещё раз. Я даже не знаю… нет, ну какая же красота всё-таки. Хмм… а это у нас что такое? Не может быть… Любовь?
Мастер чуть подался вперёд.
— Да, точно. Несколько неоформленная, впрочем, это неважно… ведь глубина, цвет, направление… Силы небесные, я впервые такое вижу!
— Чёрт побери, давайте я вам просто заплачу, и вы сделаете то, что я прошу! — ангел инстинктивно закрылся крылом, хоть в этом и не было смысла.
— Я попрошу не выражаться в моём кабинете, — строго сказал часовщик. — Пришли, так будьте добры потерпеть. Я вот что вам скажу. Душу починить – хотя, в вашем случае, скорее изуродовать — дело несложное. Вот обратно вернуть — уже проблематично. Все инструменты у меня есть, — он указал на дверцу встроенного в стену сейфа. — Вы давно не мальчик, а я вам не отец, чтобы отговаривать. Но, знаете, я много душ повидал на своих веках и, хочу сказать, в вашей заключён колоссальный потенциал. Не ошибусь, если скажу, что вас на работе уже отмечали?
— Да. Вот на этой неделе Аристарх Игнатьевич на премию представил.
— А, Аристарх. Повезло вам с начальником, грамотный, хороший. Так вот, смотрите. Всё, чего вы добиваетесь — заслуга вашей души. А она, повторюсь, у вас прекрасная. Я могу сейчас взяться за неё, и, да, вам сразу станет проще. Но вы будете только рядовым исполнителем, одним из многих.
— У нас такие и ценятся.
— Не скажите, не скажите. Знавал я Аристарха, с ним вполне можно общий язык найти. Ну да ладно. Если вы не знаете, как с этим справляться — сейчас всё сделаем. Я вас понимаю, это очень сложно — попробовать извлечь потенциал, внимательно изучить всё, что может пригодиться. Вы правы, это не каждый потянет. Здесь нужно много работать, вкладываться в развитие, ошибки будут неизбежны, что поделать. Мало, кто осилит, это задача для профессионалов. Ох, что-то разболтался я, простите старика. Давайте приступим, а то поздно уже.

Мастер поднялся и направился к сейфу.
— Постойте.
Мастер остановился, пряча улыбку в седой бороде.
— Ладно, — сказал ангел. — Я ещё подумаю.
— Что ж, подумайте. А вот часы ваши и впрямь ждут не дождутся внимания. Ведь совсем механизм разболтался, даже со стороны видно.
— Да… тоже всё как-то времени не было в починку отдать.
— Эх, молодёжь. На всё-то у них времени нет. Давайте сюда свои часы. Давайте-давайте. Подождите немного, тут работы-то на пятнадцать минут.

В подземном переходе, освещённом тусклыми лампами, были закрыты все торговые точки, кроме одной. За дверью с написанным на стекле графиком работы трещал старый радиоприёмник. Подпевая ему, седобородый мастер в выглаженной одежде и перемотанных изолентой очках сосредоточенно чинил песочные часы с чёрными кристаллами внутри. Напротив мастера сидел молодой ангел смерти и вроде бы наблюдал за работой, но видно было, что думает он о чём-то своём.

* * *
— Вот и всё, — мастер осторожно слез со стремянки и полюбовался выполненной работой.
Огромные напольные часы — раритет и гордость Кафе остановившихся часов, сверкали, как новые. Конечно, они, как и все остальные, не шли. Но это не повод не следить за механизмом — ведь мало ли что?
— Спасибо, мастер, — сказал бармен. — Садитесь, я сейчас принесу ваш любимый чай.
— О, будет чудесно.

Часовщик внимательным взглядом окинул стены, присмотрелся к одним часам, поправил другие. И заметил те, которых раньше здесь не было — с чёрными кристаллами, в серебряной оправе, снабжённые особым механизмом. Мастер был одним из немногих, кто умел обращаться с таким устройством.
— Ваш чай готов, мастер, — почтительно произнёс бармен.
— Благодарю. Скажи-ка, а давно у тебя этот экземпляр в коллекции?
Бармен прищурился, вспоминая.
— Этот? Месяца три назад, перед Новым годом появился. А что, узнаёте?
— Да, доводилось когда-то давно чинить. Сам знаешь, не забываются ни одни часы, которые прошли через руки.
— Это точно.
— Пойдём, посидишь со мной, поболтаем.

В маленьком кафе с нестандартным интерьером сидели котоглазый бармен и мастер часовых дел и сломанных душ, оба в костюмах с иголочки. Они пили чёрный чай с молоком, отламывали кусочки овсяного печенья и беседовали на темы, которые вряд ли будут интересны кому-то, кроме страстно увлечённых профессионалов.

Стоял холодный мартовский вечер, вокруг кафе шныряли взъерошенные мартовские коты. Уже не за горами был апрель, когда окончательно сойдёт снег, откроется уличная веранда, а там… а что будет дальше, покажет время.

«А всё-таки, — думал часовых дел мастер, с наслаждением отпивая чай. — Куда же я подевал ключ от того сейфа? Впрочем, пусть его. Может, это и к лучшему».

* * *

от автора: эту и другие истории скоро можно будет прочесть в книге.

В модном кафе в центре города сидела за столиком девушка. Красивая, стройная, с идеальной кожей, с удивительными волосами серебряного цвета. Глаза она старалась скрывать под длинными ресницами, но кому посчастливилось в них заглянуть, мог видеть, что они необыкновенного сиреневого оттенка и безумно притягательные. Она была одета не по погоде – в лёгкое платье и босоножки. На спинке стула висела джинсовая куртка. Стояла осень, на улице шёл дождь. Перед девушкой лежал ежедневник, она сверялась с записями. Было заметно, что она чем-то озадачена.

К столику подошла официантка.

– Готовы сделать заказ?

– Кофе, пожалуйста, – сказала девушка.

– Какой?

– Без разницы, любой принесите.

Официантка хмыкнула, развернулась и ушла, цокая каблуками. Через несколько минут она вернулась и поставила на столик чашку простого чёрного кофе.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, машинально глянув на официантку. И замерла.

Официантка была худая, с пережжёнными краской волосами, с лицом в резких морщинах, с неприветливо поджатыми губами. Строгая укладка, чистая отглаженная форма, руки с коротко обстриженными ногтями. Девушка попыталась поймать взгляд официантки, и та не стала отводить глаз.

– Это линзы, – пояснила она, указывая на них тонким пальцем. – Народ пугался, пришлось купить.

– А какого цвета ваши глаза на самом деле? – тихо спросила девушка.

– Не помню, – отрезала официантка. – Я в зеркало только в линзах смотрюсь. Да, не часто встретишь тут своих. Как зовут тебя?

– Лия.

– А я Шейла. Хочешь, поболтаем? Клиентов всё равно нет.

– Конечно… присаживайтесь.

Шейла села напротив, сцепила руки и устремила на Лию пронзительный взгляд, осмотрела придирчиво, прищурилась за её спину.

– Какие симпатичные крылышки.

– Спасибо.

– Только вон левое потускнело немного.

Лия испуганно оглянулась, погладила крыло.

– Да… надо будет к косметологу сходить.

– Внешность для феи самое главное. Ладно, когда совсем девочка. А вот в твоём возрасте уже полагается следить за собой тщательнее.

Лия неуверенно улыбнулась.

– Да вы знаете, мне сейчас не до этого. Я на работу пытаюсь устроиться.

– На работу? – подняла брови Шейла. – Ну, так приходи к нам. Вакансии есть, ты как раз подходишь.

– Спасибо. У вас чудесное кафе. Но у меня другая цель. Я хочу работать в Небесной Канцелярии.

Брови Шейлы уползли ещё выше.

– В Кан-це-ля-рии? – выговорила она отчётливо. – Ты с ума, что ли, сошла?

– А в чём дело?

– Ха! – Шейла скрестила на груди руки и откинулась на спинку стула. – Ты что! Замахнулась! Подумай о своей репутации. Ты же фея! Что о тебе скажут! Да и куда тебе с самими ангелами тягаться! Максимум в бухгалтерию возьмут. И не в том возрасте ты уже, милочка, чтобы всё с начала начинать. Надо было раньше определяться.

– Что вы заладили, Шейла, возраст, возраст… Не так уж мне и много лет, да и в современном мире возраст ничего не значит.

– Сама-то веришь, во что говоришь? Возраст, милочка, дело серьёзное. Это ты сейчас пока молодая, но ещё совсем чуть-чуть, и ты всё – неликвид. Вот глянь-ка на себя, – официантка указала на зеркальную салфетницу. – Вот это что? Думаешь, раз волосы серебряные, то седого волоса заметно не будет?

– Он всего один, – Лия заправила прядь за ухо.

– Это пока, – постановила Шейла.

– Ну и какая разница. В любом случае, для будущей карьеры это непринципиально.

– Какая карьера, милочка? Твоё дело – крылышки полировать. Мой тебе совет. Найди себе хорошего мужа, пока ещё красивая. К людям присмотрись – вон мне один бизнесмен каждую неделю букеты таскает. Только, когда знакомиться будешь, крылышки-то прячь свои, напугаешь ещё. Тут с умом надо подходить…

Лия захлопнула ежедневник.

– Спасибо за разговор, Шейла. Мне пора.

Она отодвинула нетронутый кофе. Встала, надела куртку.

– Ты что это, – усмехнулась Шейла. – Обиделась никак? Зря ты, слушать надо старших. Я ж тебе добра желаю. Нам, феям, надо держаться вместе.

– До свидания. Всего хорошего.

Лия вышла из кафе. Шёл дождь, наступали сумерки – время фонарей и фей. Сигналили машины в пробке. Люди бежали под плащами, под зонтами, по домам, по делам. Если бы кто-то ненадолго остановился, он бы заметил в это волшебное сумеречное время, как за спиной у феи подрагивают, сливаясь с дождём, мерцающие переливчатые крылья.

Она укрылась под аркой. Достала мобильный телефон и сложенный в несколько раз лист желтоватой бумаги. Сверяясь с записями, набрала номер. Через три гудка послышался ответ:

– Небесная Канцелярия, приёмная. Гарольд слушает.

Лия миг помедлила, глубоко вдохнула и сказала:

– Добрый вечер. Я звоню по поводу вакансии. Меня интересует должность Мечты. Подскажите, пожалуйста, адрес, на который я могу прислать резюме.

* * *

У служебного выхода из кафе стояла и курила официантка, прямая и строгая.

– Ишь какая, – говорила она сквозь зубы и затягивалась дымом. – Канцелярию ей подавай. Ну ладно. Посмотрим, как тебе крылышки-то там подрежут. Тоже мне. Распустились.

Сквозь стену дождя сверкнули фары, рядом с мусорными баками припарковалась машина. Из машины выскочил кругленький лысоватый мужчина в дорогом костюме. Он прикрывал голову папкой из-под документов. В другой руке держал роскошный, неумолимо мокнущий букет алых роз.

– Шейлочка! – воскликнул он и подбежал к официантке, перепрыгивая через лужи. – Свет моих очей! Вы подумали? Пойдёмте в ресторан? Сегодня в меню изумительные омары с белыми грибочками, и я заказал лучший столик!

Шейла затушила сигарету и свысока глянула на него.

– Хорошо, Рудольф Семёнович. Вы меня уговорили. Но вам придётся подождать, пока я закончу работу. Мне, знаете ли, дорога моя репутация.

Автор: Эльвира Суздальцева. Больше хороших историй https://vk.com/skazki_teri

– Заколебали вы меня, вот что…

Я вскрикнула от неожиданности и едва удержала равновесие на табуретке. Что в моей ситуации было верхом абсурда. Но должна же я понять, откуда раздался голос в пустой квартире, запертой на замок!

У распахнутого окна стоял ангел Смерти и с видом закоренелого меланхолика протирал меч замшевой тряпочкой. Медленно, от рукояти к острию. Шур-р. Шур-р… чёрный плащ, чёрные крылья – фактически, классика жанра.

Я прочистила горло и автоматически поправила петлю на шее.

– Хорошо закрепила? – он кивнул на крюк в потолке, на котором раньше висела люстра.

– Ага…

– Ну-ну. А чего такой способ примитивный выбрала? Прикинь только – язык до груди, глаза вылезут, зелёная вся, в рвоте и… других неприятностях. Хочешь, чтоб тебя такой запомнили? Хоть бы вены вскрыла, что ли, всё утончённее, чем вот это.

– Спасти могут! – стала защищаться я. – И от таблеток откачать можно, а стреляться мне не из чего! Из окна броситься не могу, я высоты боюсь. Извини уж, что есть, зато с гарантией!

– А-а, ну да.

Он умолк и снова прошёлся по мечу. Тряпочкой. Я тоже молчала. Не кофе же ему предлагать, в самом деле!

– И на себя посмотри, – продолжил он и окинул меня таким презрительным взглядом, что мне немедленно захотелось дать ему по морде. – Кто ж вешаться собирается в розовых тапочках и пижаме, а? Хоть бы платье симпатичное надела, бельё там кружевное, причёска-помада. Маникюр бы сделала. Кстати, когда ты его делала в последний раз?

Я возмущённо спрятала руки с обгрызенными ногтями за спиной.

– Три месяца назад… Да тебе какое дело вообще?!

– А надо раз в две недели! – он положил меч на подоконник и посмотрел на меня в упор. – Выкладывай. Что случилось-то?

Я хотела его послать подальше, но… кому ещё расскажешь?! Быть может, это мой последний шанс излить душу. Я хотела разразиться слезливой речью, но в голову пришло только несколько слов:

– Я люблю одного человека. Безнадёжно.

Ангел понимающе покивал и спросил:

– А он об этом знает?

Я опешила:

– Он?.. Ну… нет… то есть… просто я… в смысле, он… там сложно всё…

– Сложно – это интегралы на уроках математики брать. А для того, чтобы пойти и поговорить с человеком, у тебя все данные есть – голос и ноги. Заметь, этим тоже, увы, не каждый наделён.

– Как – поговорить?! Нет-нет-нет!!! Лучше смерть!

– Да я это уже понял. На вашей Земле трусов и лентяев на квадратный метр больше, чем тараканов.

– Что-о?

– Что слышала. Конечно, повеситься – раз плюнуть! Прыг и готово. А поговорить, признаться, в глаза посмотреть – тут смелость нужна, уверенность.

– Ты хочешь сказать, я трусливая и неуверенная?

– Я-то ничего не хочу, ты сама уже всё сказала.

Мы помолчали. Я теребила верёвку, он разглядывал свои руки в чёрных перчатках. Потом поинтересовался:

– А у тебя мечта есть? Страсть, увлечения? Музыку пишешь, сарафаны шьёшь, игуан разводишь?

– Да… у меня было много мечт… Мечтаний.

– Сбываются?

– Ну… через раз. Да какая разница, говорю же, я люблю…

– Да что ты заладила: «люблю, люблю»! Я вот жареные хвосты саламандр люблю, а их знаешь, как достать сложно? Только контрабандой. Короче, слушай.

Он простучал сапогами по линолеуму, оставив следы грязи. Вот, зараза, я ведь только сегодня утром полы вымыла! Отодвинул от стола стул, сел, переложил в сторону стопку книг и сделал приглашающий жест:

– Может, присядешь?

Мне даже в голову не пришло возразить, что меня в собственном доме за собственный стол присесть просят! А что вы бы сделали, если б к вам за секунду до самоубийства заявился ангел Смерти с мечом и принялся читать нотации?! Вот и я сняла петлю с шеи, закинула её на крюк, слезла с табуретки, табуретку придвинула к столу так, чтоб оказаться точно напротив неожиданного собеседника, и села.

Он щёлкнул пальцами. На столе вспыхнуло пламя, и появились два жёлтых, старых на вид свитка. Ангел поморщился и смахнул огонь, сдул на пол пепел.

– Как же у нас любят эту мишуру… – буркнул он и продолжил уже деловым тоном. – Есть предложение. Если ты его примешь, выиграем оба. Объясняю. Вы своими самоубийствами рушите нам месячные и годовые планы под корень. Одна душа самоубийцы автоматически снижает наши показатели на пять обычных душ, но забирать вас всё равно надо, деваться некуда. Плюс вы не внесены в план, и работать нам приходится внеурочно. Запарка нереальная. В результате, под конец года попадают все. Отчёты горят, зарплату режут, об отпуске и подумать нельзя.

Я невольно прониклась сочувствием. И правда, замордованный он ужасно, особенно вблизи видно.

– Может, кофе хочешь? – спросила я, вспомнив, наконец, кто в доме хозяйка.

– Не откажусь, – вздохнул ангел.

Пока я возилась с кофеваркой, искала печенье в шкафу и накрывала на стол, мой гость тщательно сверял записи в обоих свитках.

– Теперь ты, – сказал он после того, как чашка опустела. – Молодая, красивая и, в принципе, ещё можешь жить и жить. Но дело твоё, открыто вмешиваться не имею права. Реальный отведённый тебе срок кончится… – он чуть прикрыл глаза, – нет, не скажу, когда, но нескоро точно. Забирать твою душу сейчас я не хочу, потому что на мне и без того три выговора висят. Поэтому предлагаю сделать так.

Ангел щелчком отправил один из свитков на мой конец стола. Я развернула бумагу. Наверху красивым ровным почерком было написано: «Договор». Потом шло несколько пунктов почерком помельче, в самом низу стояла сегодняшняя дата и прочерчены два места для подписи.

– Один год. Триста шестьдесят пять дней, – комментировал ангел, пока я читала условия. – В течение этих дней ты делаешь всё то, чего боялась раньше. Совершаешь всё, что хотела бы совершить перед смертью, что взбредёт в голову, без оглядки. В частности, разбираешься со своей любовью – в обязательном порядке. И вписываешь это на обратную сторону. По пункту на день.

Я перевернула лист. Там стояли номера от одного до трёхсот шестидесяти пяти.

– Места мало, но можно коротко, аббревиатурами, в общем, чтоб потом расшифровать смогла. Ровно через год я к тебе приду и, если вся обратная сторона будет заполнена, заберу твою душу без вопросов. Только не халтурить – нечестные записи увижу сразу. Один день – одно действие. Тебе нечего бояться и нечего терять – какая разница, умрёшь ты сейчас или через год? Но, могу пообещать – этот год будет крайне интересным. Если же в списке будут пропуски или – ну мало ли! – ты просто передумаешь, то ещё раз угостишь меня кофе, и мирно разойдёмся до лучших времён.

Я снова посмотрела на лицевую сторону. Пункт «в случае невыполнения условий настоящего договора исполнителем, последний обязуется предоставить заказчику 250 мл готового кофе» значился под номером 3.1.

– Смерть или кофе? – улыбнулась я. Предложение, хоть и отдавало сумасшедшим домом в кратчайшие сроки, но было заманчивым. И правда, много ли мне терять?

– Типа того. Ну, что скажешь?

– Подписывать кровью? – поинтересовалась я.

– Откуда эти средневековые зверства? – закатил ангел глаза. – Держи.

Он протянул мне элегантную чёрную ручку с перьевым стержнем.

В торжественном молчании мы подписали оба экземпляра и обменялись рукопожатием.

– Спасибо за кофе, – ангел спрятал свой свиток за пазуху, встал, взял меч и накинул на себя перевязь. Эффектным жестом пригладил длинные волосы и расправил крылья. – Я рад, что мы пришли к соглашению. Кстати, тапочки очень милые. И, если позволишь, маленький совет, – он уже стоял на подоконнике, готовый взлететь. – На твоём месте, я всё-таки начал бы с белья и маникюра.

Я ахнула от такого хамства, но в проёме окна уже были видны только бегущие по вечернему небу облака.

* * *

Ангел Смерти сидел на берегу озера и говорил по разбитому мобильному телефону:

– Лана, привет. Как у тебя там? Что? Суицидник? Из петли вытащила? А скажи-ка, где ты его нашла… проверить кое-что хочу. Так… ого… стой, дай угадаю. Безнадёжно влюблён, да? И поговорить боится? Вот так совпадение. Договор подписал? Что? Долго упирался, но подписал? Класс. Если они друг другу признаются, мы с тобой ещё и показатели массовой доли счастья поднимем. Я же говорил, у проекта огромный потенциал. Ладно, у меня сегодня ещё трое. Что? Кофе? Конечно, буду, что за вопросы!

Автор: Эльвира Суздальцева. Больше хороших историй https://vk.com/skazki_teri