Как National Geographic и поход в реанимацию спасли мою душу
Был у меня такой период в жизни, прошло уже больше пяти лет, как я встречался с одной барышней, которая практиковала веганство и "давайте защитим животных от насилия и вымирания", а также "давайте сортировать мусор и меньше использовать пластиковых-целофановых пакетов". Для неё это было решением для избавления от её же личных комплексов - лишнего веса, страха перед плохой генетикой, чувством общественного и личностного долга, дешевый и продлённый дофамин, просто занятие от скуки, причина для прокрастинации, отвлечение от нудной и ненужной для неё учебы, в которую её запихнули родители, средство отвлечения внимания от собственной неполноценности в интеллекте, недостатков во внешнем виде, стресса от проблем в отношениях и всё прочее. Для меня её присутствие было объектом моего ОКР, которое проявлялось как "влюбился - добейся, иначе ты неудачник", и "различия в людях притягивают, а не отталкивают". А еще у меня был неприятный опыт до неё с "ванильными девочками", отчего на контрасте хотелось что-то необычное, бросающееся в глаза. Но речь не об этом пойдет.
Хочу на примере этой истории рассказать, как в сложных ситуациях для прояснения разума могут помочь буквально самые банальные вещи, окружающие тебя почти каждый день. Что необязательно вдаваться в запой или психотерапию, а иногда облегчение приносит просто здравая логика и критическое мышление.
Вся эта тема про сохранение природы и защиту животных проявлялась весьма условно. Как мне стало очевидным в принципе про всякую деятельность подобного рода - что это полная профанация. Ты пытаешься выжать из себя все соки, дабы воплотить в жизнь какие-то свои принципы о защите природы, ты страдаешь из-за этого сам, потому что приходится адаптироваться под неудобства, возникающие на самых неожиданных местах, страдают люди вокруг тебя, потому что вовлекаются в этот цирк, и в итоге в твоей жизни ты отсилы 5 процентов на самом деле меняешься в сторону снижения отходов, сохранения жизни животным и прочей чепухи, поскольку , по сути, невозможно обойтись без мусора ни на каком этапе, как бы ты ни старался, или без выхлопов в атмосферу, которые не зависят от тебя, а деньги , которые ты тратишь на сферу услуг, даже если не пользуешься пагубным, с твоей точки зрения, выбором, всё равно будут кормить того услугодателя, кто не поддерживает твоих взглядов. В масштабах общества этот процент вообще настолько мизерный, что можно считать, что ты абсолютно бесполезен со своими принципами. И я уверен, если человек без психиатрического диагноза, то он прекрасно это всё понимает, как было и в случае с моей бывшей. Значит если ты продолжаешь всё-таки этим заниматься, то у тебя есть причина повесомее, не зависящая от факторов успеха сортировки мусора и того, сколько куриц и коров всё-таки выживут, если ты не будешь их покупать мертвыми в магазине. И этот фактор - исполняемое самим тобой насилие над своими близкими, а над малознакомыми и незнакомыми - агитация и насильственная пропаганда. Для меня это стало очевидным, когда я стал свидетелем печальной домашне-семейной сцены, в которой участвовала та самая барышня-бывшая и её отец. Мужику, как и всем остальным членам её семьи, было до фонаря на все эти заморочки с мусором и животными, они чисто из солидарности делали вид, что не злятся на своего младшего ребенка. А вот ребенок вел себя по-хамски, распущенно и с полной уверенностью, что делает этим благое дело, как настоящий сектант. В тот самый момент она без капли стеснения отчитывала своего папу, как маленького ребенка за какой-то недочет в сортировке домашнего мусора из-под продуктов и бытовой химии, ругалась на него похлеще старой климаксной карги , чуть ли не матом крыла. А потом продолжила жить как ни в чем не бывало. И отец продолжил жить как жил, а другие члены семьи через полчаса после этого эпизода продолжили кидать в мусорку всё подряд, как и делали до этого, стараясь избегать того, чтобы глаза дочки этого увидели. Полный маразм, которому может быть только одно объяснение - всему этому есть смысл, если только оно делается ради одного - выговорить те самые гневные слова в адрес того, кто по стечению обстоятельств тебя терпит из солидарности или из жалости, вложить в эту речь про какой-то бессмысленный и абстрактный мусор весь накопленный за последнее время стресс от чего угодно, совершенно не связанном с мусором, и выплеснуть там, где это удобно сделать. Когда я до этого додумался, мне стало так горько, и смешно одновременно.
В мой адрес тоже летели подобные выходки. Причем, думаю, даже почаще, чем в её родственников, но у меня была причина терпеть и соглашаться, естественно, для сохранения в жизни интимной части. И до тех пор, пока оно терпелось, всё было вроде бы ничего, но со временем оно становилось всё хуже. Романтика пропадала, вся обыденность приедалась, какая-то заурядность и креативность всей этой истории пропадала, становилась слишком изъезженной и больше не вызывала внутреннего трепета, как в начале. Чем дальше шло время, тем сильнее я ощущал перед собой эту истинную картину, в которой человеку важно выбросить из себя свой эмоциональный мусор, прикрывшись, как не иронично, физическим мусором. Такая же история объясняла и всю пассивную агрессию, желчность, прикрытую якобы "юмором", вредничество на пустом месте, капризы и подколы в неожиданный момент. Как угодно комбинировать токсичность, используя для этого тематику защиты животных и природы, в этом она была мастер. "Перед коровкой будешь извиняться" - бывало её ответом на "прости". Или то, как она битые десять минут спорила с поваром в какой-то лапшичной, что дело даже до администратора дошло, чтоб ей положили порцию в её собственный контейнер (который, кстати, был пластиковым), вместо одноразовой картонной коробки (ты что? ведь там внутри слой из полиэтилена, который не разлагается). И весь этот спектакль, куча потраченных сил и времени для того, чтобы эта же лапшичная забегаловка в конце смены просто выкинула в помойку (без сортировки) неиспользованный материал? Нет. Весь этот спектакль для того, чтобы получить свой внутренний статус героя, а также сделать людям мозги и нервы.
Её алиби было в том, что она служит на пользу планете, а истинный смысл - "служу своим внутренним демонам". А в отношении меня гарантией был секс, который она давала мне почти безоговорочно, зная, что его наличие удержит меня при ней, а значит ей будет куда вывернуть свои карманы.
Хотя, были и другие крючки, которыми меня удавалось придержать рядом. Даже вернее сказать, не дать расслабиться. Это конечно же чувство вины, которое внушалось всему миру мясоедения и мусоросжигания. Косвенно и косыми взглядами, фразами "между словом" и ухмылками в ненужный (а как оказалось, как-раз таки в самый нужный) момент.
У меня параллельно со всей той историей были проблемы со здоровьем - я не мог нормально есть и сильно похудел. Это было только на руку моей бывшей, ведь она меня обрабатывала как настоящий сектант, тянущий за собой другого человека. Передо мной словно стоял выбор - мучаться в чувстве вины, навязанном токсичной, пассивно-агрессивной манерой между строк, или получить избавление и (о, чудо, наконец-таки) признание и любовь партнера, если стать таким же, как она. Здесь еще и дефект моей психологии - попытки заслужить любовь действиями и деформацией под другого - так, чтобы стать удобным.
Но я не ломался, потому что воображал себя эквилибристом - я говорил себе, что смогу быть и на той стороне, и на другой. Быть и сексуальным партнером своей бывшей, отплачивая ей своими страданиями и терпением в моменты её насилия над моим мозгом, и кушать своё мясо по-прежнему, как было всю жизнь.
Но да, долго это всё не продлилось. Я достиг точки кипения и разозлися сначала на свою жизнь, что я не знаю счастья, а потом и на свою бывшую. Мы стали расставаться, и делали это довольно долго, чуть ли не год не могли отлипнуть от прежних привычек. Было очень сложно, несмотря на избавление от необходимости всё это терпеть. Тут у меня тоже был дофамин. Дофамин сектанта - ты его получаешь, когда делаешь какие-то ритуалы, приносящие тебе страдания, а потом чувствуешь себя героем со значком на груди.
И вот, что мне помогало избавиться от навязчивых воспоминаний о своей бывшей, когда мы уже расстались, но мысленно она всё еще постоянно стояла перед глазами. Проблема была в том, что я постоянно внутренне сокрушался о том, насколько она на мой взгляд не права в своих действиях и решениях. Меня прям разрывало от желания ей донести, что так жить нельзя, что это убивает её саму и всех её близких. Но говорить это уже было просто некому. И вот эти постоянные внутренние монологи, взрывы эмоций впустую... И чувство, что я дурак, потративший несколько лет на всякую чушь, которая мне никогда не нравилась - будь то мнимая защита животных или планеты от мусора, которые на самом деле - обеспечение моей бывшей мешком для её эмоциональных отходов.
Хотелось куда-то спрятаться, стать отшельником, что-то начать принимать, пить, заняться чем-то маргинальным, лишь бы отвлечься от наплыва рефлексии.
И каким же стало для меня приятным удивлением обнаружить, что от такого вида переживаний помогают самые простые вещи, которые могут сделать лишь одно - натолкнуть меня на правильные умозаключения, которые разом отсекают мысли, становящиеся ядром этих циклов, цепочек бесконечных тревог внутри.
Буквально одно слово, одна ассоциация может стать решающей помощью, а самое главное – такой простой, безвредной для организма и действенной раз и навсегда.
Как-то раз в то время мне пришла мысль посмотреть документальные кадры про животных. Нашел ролики про саванну – и что же я увидел? Там были львы. Они охотились. Они убивали зебр и начинали их грызть, когда те ещё были живы. Зебры кричали жалостно и беспомощно пока умирали. А львы всё кушали и кушали, откусывая кровавые куски.
Львы – животные. Зебры животные. И эта картина происходила с момента зарождения жизни, она существовала всегда, даже тогда, когда человека еще не было, не было пластика, не было бензина, мусорных пакетов и веганства. Они ели этих зебр и убивали их, и никто им ничего за это не сделал и не сделает, потому что они – хищники, и мясо им нужно для выживания. А еще они клыкастые и свирепые звери, и они могут за себя постоять. Когда я всё это осознал, я словно снял пелену со своих глаз. Мне стало так легко, словно львы – мои братья по духу и их существование – моя путевка в жизнь без терзаний о том, что какие-то там животные на фермах страдают, а потом умирают. Поразительно, как мало нужно человеку, чтобы просто вправить себе мозги. Но это, к слову, еще раз подтверждает, как сильно вся эта ересь про веганство и мусор втягивает разум в какую-то пучину, где отсутствует здравое мышление и критичность. Ровно как настоящая секта.
И еще один пример на моей памяти, который дал мне облегчения в отношении отходов и мусора. В те времена, когда я расставался со своей бывшей, я как раз заканчивал свой университет. Я врач-реаниматолог, и тогда, соответственно, учился в медицинском, и работал тоже средним мед.персоналом в отделении реанимации. Роковым для меня стало лицезреть то, как в условиях современной больницы используется медицинский инвентарь, расходные материалы, всякие шприцы, мешки для отходов и биологических жидкостей, и всё такое прочее. А в те времена я, будучи продавленным желанием не потерять секс, а также чувством вины, навязанным бывшей, как оголтелый сектант обращал внимания на каждую мелочь, которая как-либо связана с мусором и отходами. Еду в метро – вижу, как люди жуют жевачку, начинаю внутренне страдать. Сразу представляю, что это резина, которую могут съесть птицы и задохнуться. Думаю о том, донесут ли эти люди свою жевачку до мусорки, или бросят на улице просто так. Думаю о том, куда потом жевачку утилизируют из той самой мусорки, если они всё-таки донесут её до мусорки. И так далее, и так далее… А потом после всех этих тревожных мыслей и страданий, как у настоящего наркомана после ломки – долгожданная пятисекундная эйфория: «Вот, я молодец, я подумал о правильных вещах, моя бывшая будет мною довольна». И попав в реалии реанимации, я по привычке также обращал внимания на такие вещи, как количество использованных шприцев на одного пациента. Шприцы сейчас, уже как много десятилетий, по стандартам одноразовые и пластиковые. А в ситуации со сложными пациентами, кто находится в тяжелом состоянии, на грани жизни и смерти – порой за пару часов на такого пациента может уйти куча расходников, в том числе и с целью экономии времени – могут уходить шприц за шприцем. А может быть такое, что бедная медсестра, которая уже двадцать часов на ногах без остановки, перепутала лекарство и набрала его в шприц, но вовремя это поняла, и ей пришлось выбросить шприц неиспользованным, чтобы взять другой и набрать уже нужный препарат. А потом пациент умирает, еще через тридцать минут. Это не сказки, в реанимациях это история ежедневная. И вместе с пациентом уходят все эти шприцы.
Прочувствовав эту атмосферу на себе, несмотря на всю её прескорбность и жестокость, я словно понял, что обстоятельства такого статуса, когда речь идет о спасении жизней, чего бы оно не стоило, каких бы отходов не подразумевало, всё равно важнее и актуальнее, чем птички и бобры, которые когда-то в лесу пострадают от пластика, выброшенного с этими шприцами, теоретически. Как бы не изгалялись защитники природы – я не хочу желать им и их родственникам оказаться на грани смерти в реанимации, но есть вещи, важнее чем мусор, и мы все это понимаем. Мы все боимся смерти и стараемся её избежать. Поэтому теперь всю ответственность за пластик я уверенно переложил со своих плеч на санпины. Спасибо реанимации. Спасибо львам.
