CastorWahr

Несколько дней и ночей ждали воины на холме безымянном ворона с решением из Копенгагена. Роптали. Тинг – неприкосновенен, он – наша воля, он – наш перст указующий. Но война – дело скорости. Тор не простит медленных, не прилетят валькирии за нерешительными, не пировать в залах медовых тем, кто ждать вечно будет. Хёвдинг нужен. Так говорили у костров далеких мужи датские.

Те же речи и на тинге слышны были, ибо народ Данов где бы ни был – единым остается, и духом, и помыслами. Хёвдинга выбрать нужно, чтобы доверять ему тинг мог с тем, куда он копия и топоры херсиров направит. Чтобы мудр и смел был на поле битвы. А пока решал тинг, будет ли то сделано, отправились к воинам вести о том, что надобно к городу вернуться, ибо бродят по полям и лесам вокруг варвары бесчестные.

И только лишь весь день и всю ночь прошагали вои бесстрашные на север, в земли родные, как показались те, кого каждый Дан копьем пронзит без сомнений. Отважились безродные попытать крепость северных щитов дубовых. Еле унесли ноги от херсиров, по битве изголодавшихся. Мало кто из дикарей живым остался.

А тинг гудит. Тинг решает. Решает, что будет важным для Данов, а что нет. Вопросов много у люда, ответов – едва ли не больше. И так тинг решил – на монументе каменном выбьем рунами те вопросы, что важность имеют наибольшую, и по ним больше думать будем, нежели по остальным – не раз решать и навсегда, если мнение народное на несколько русел окажется, а больше времени народу дать.

А рядом на площади другой камень встанет, решил тинг. И на камне том высекут партии прозвания свои, да имена тех, кто в братствах этих причастен. Ибо не дело таиться, не дело по углам сидеть да шептаться. Пусть говорят открыто, как смелым и честным датчанам полагает – так народ решил, так ему любо будет.

А на день следующий сошлись на вершине холма самоцветного люди снова. И некоторые при оружии были, что тингом не допускалось ранее. И пришли они биться друг с другом. Но не на кровь. А на слово. И чье слово, и чьи заслуги крепче будут – тому и быть хёвдингом над воями Датскими.

Пришли многие. Но вперед вышли лишь двое. Суровые воины. Но не только доблесть в бою и удаль молодецкая хёвдингу нужны – удача нужна и умение людей вести. Так вести, чтобы и удача не нужна оказалась. И если удачу хёвдинга лишь поле боя измерить может – то об умении спросил тинг строго, ведь каждый Дан с воинским делом с детства обручен.

И отвечал @DarkMasterMAN, и не все его ответы понравились тингу, и то, что он с Первыми Хольдарами (КЭП) за одним столом сидит не всем понравилось, но запомнили его.

И отвечал @fenume, и разумно отвечал, и больше люб он стал народу ответами своими. И провозгласили его хёвдингом, лишь @Airatelintheon, недоволен был, что сердца вырывать новый хёвдинг не хочет, но успокоил его брат @SaintFake.

А когда выбрали @fenume, еще больше тингу доверия он внушил, ибо поклялся – “Как каждый падший воин суть камень на душе предводителя – клянусь – за каждого из ушедших в Вальгаллу я буду класть кость земли себе в котомку, и с грузом этим ходить в бой буду! А ежели станет неподъемна ноша та – гоните меня с места хёвдинга – недостоин я стану, коль столько убитых Данов камнями на душе моей ляжет. Клянусь! И присягаю Дании!»

То был праздничный день.

И в ту же ночь отправился новый хёвдинг в стан воев неколебимых. А дальше было вот что: прознав о том, что недобитые варвары в чащобе лесной сокрылись, направил хевдинг гнев свой против них, и никого из нечистых в живых не осталось – все нашли животом конец копья Данов. Но и в котомке хевдинга два камня легли, как он на тинге поклялся.

И взошли после того вои с хёвдингом на холм высокий, и увидели там пост дозорный.

Плох был дозорный, неопытен. Но не варвар он был, а потому с ним разговоры разговаривать стали, а не на ножи вздевать, и рассказал он следующее – на севере стоит город Милан, и сам дозорный оттуда. Не воины они, город культуры Милан, город красоты. И приходят ту красоту варвары грабить, как раз с того лагеря, что видели вои недалеко от Цюриха. И дозор он на холме от варваров держит. Но главное – Милан щедро заплатит тем, кто варварский лагерь в землю втопчет и пеплом взовьет. Защищает нас Египет, говорит дозорный, но далеко Рамзес, нет ему до нас дела.

Смел новый хевдинг и расчетлив. Даны идут к лагерю бесчестных. Смотрят Даны на варварское гнездилище, где людей пленённых за скот держат, вспоминают вои жен и детей своих, сжимают древки копий в ярости холодной. Скоро, сыны Одина, скоро…

Ощерились наконечниками стрел склоны холма самоцветного, ощетинились остриями копий. Ни один не командовал, никто не подгонял, ибо свое защищать встал народ Данов от выродков без роду и племени. Как на тинг, так и за защиту Копенгагена – всем градом вмиг народ собрался. Знают люди, кто пришел на землю датскую – варвары, похитители детей и женщин, воры, крысы без правды, что в логова свои все, до чего дотянутся, тащат. Как не раз рода бондов датских били их до времен правды тинга, так и сейчас будет.

Взмыли, вспороли воздух стрелы и копья навостренные, и опали градом на головы находников. Много их полегло враз, да так устрашились они, что позорно на север, в мерзлые земли бежали, так и не попробовав клинки датские в бою ближнем. Возрадовались даны, но примету старую припомнили – где одному безродному явиться вздумалось – там многие придут. Но встретят их острия Данов, как всегда встречали. Кровью встретят. Так сказал тинг.

А с далекого юга, вои благородные еще об одной встрече воронов в Копенгаген отправили – поймали в лесу они двух дознатчиков странных. Пытались те за воинами датскими уследить – да куда там, схвачены были тотчас – залепетали, запричитали, зашипели на языке своем змеином, услышав речь норманнскую. На допросе плели про великую державу Польшу, что южнее лежит. Сильна, говорят Польша, многое может! Что-то еще шипели – да только даже толмач их не понял дальше…что с них взять – с шепелявых… Но только помнили вои суровые про наказ тинга – отпустили бедолаг восвояси, да грамоту дали, с приветствиями от народа Данов, для конунга польского. Быстро в лесах те скрылись, да только слово непонятное крикнули напоследок – «курба», или «курва»…странными люди те были…

В году же 3370 до пробуждения богов, условился тинг о том, какими рунами каждый вместо слов голосовать будет. И первым, каменными словами подтвержденным, стало решение восславить супругу Ньерда - Скади – богиню охоты, ибо среди лесов и полей земель датских досель никто не давал больше пищи народу Данов, чем она. На том и решили.

Тем временем, треллы Копенгагена, что на полях от восхода до заката дань богине Фригг отдают, донесли, что снова видели стервятников варварских со стороны мерзлых земель. Собрался тинг, и словами каменными сказал, что треллы – не даны, их ,как скот безропотный, уведут варвары с легкостью, а посему вместо треллов на восходе, на поля северные, юнглинги выйдут востроглазые, дабы бдить рубеж Копенгагена.

И все летят воронами чернокрылыми вести с юга знойного. В третий раз пригодился толмач средь воев железноруких. Третий народ встречен был ими. Шел под красным флагом отряд воинов, не прячась шел – не прячась и Даны оружные к отряду тому вышли. Не так высоки да мощны воины оказались чужеземные, хотя в облике их странного не было. Странное в речах было. Австрией зовутся земли их, и конунг правит теми землями. Женщина-конунг. Подивились тому вои норманнские, но виду не подали – ибо помнят предания, помнят и свою историю, когда будто истые валькирии у кормила драккара – вставали женщины, волею сильные на управление родами. Было и у Данов такое, да только конунгом не бывала пока дева. Но кто знает, как будет…

И в третий раз приветствия тинга передали вои народу чужеземному, и в третий раз, помня наказание народа, с миром отпустили, ни золота не взяв железом, ни треллов.

А следующей вестью поведали вои тингу о положении новом, да совета испросили. Так вышло: на исходе дня поднялись оружные на холм высокий, да с того холма глазами соколиными вот что разглядели. На восходной стороне град увидели малый, о котором египтяне смуглолицые толковали, что находится град тот под защитой и рукой Рамзеса, фараона египетского. Цюрихом зовется.

А на стороне закатной, прямо у подножия холма, лежит лагерь варварский. И хоть иные лица у южных варваров, но вои датские знают, как выглядят враги извечные, правды не знающие.

И спросили сыны Копенгагена у тинга – как быть нам? И собрался тинг.

Молвил бонд @Goti, что не пристало воинам нашим от варваров защищать тех, кто сам защититься не может – чужие то земли, и пусть чужие люди кровь свою на них и проливают. На что воинственный @RickG вскричал «Трусы! С каких пор мы, Даны, нечисти позволяем плодиться, в любых землях?» Крови потребовал. Но урезонил его бонд иной, @LevPraw словами иными – мол, египтяне грязнокожие по всем землям клич кидали о том, что Цюрих защищать будут – вот и увидим, какова цена слову их, если не защитят.

Идет тинг, ложатся слова рунами на камень. Точат воины датские копья закаленные, а часовые стоят на постах северных. И несут день за днем Соль и Мани солнце и луну над землями широкими. Велик мир, огромен. Что увидит еще в нем народ Данов? Никому не ведомо. Но знают Даны, что все только начинается.

Несется время ветром сквозь Мидгард, неизмеримой поступью идут года. Слова и деяния новые, словно рябь вод прибрежных, закрывают собой слова и деяния ушедшие. Живет мир и дышит. Но стоит, этим ветром неколебим, народ Данов, ибо помнит он то, что было. Потому, что знают Даны – кто не помнит прошлого, у того нет и будущего.

В год 3550 до пробуждения богов, решил тинг, что не быть среди народа датского ни одному бонду, грамоту не разумеющему. Говорили бонды о том, что кричат на тинге все, кто мимо идет, и разлетаются голоса, рассыпаются, и становятся как коварные течения морских вод – то в одну сторону утащат, то в другую. Разбивают они единство Данов, недоверие друг к другу сеют – и менять то надобно.

Решил тинг, что слово каждого отныне записано будет. Не по ветру голоса отныне лететь будут на тинге, но по камню, ибо сильны руны, непреклонны. А для того, чтобы каждый разуметь их смог, собрать их все в одном месте нужно – и решили Даны для каменных рун зал каменный к небу вознести, чтобы мудрость в его стенах сохранить. Библиотекой Александрийской нарекли зал тот, а почему Александрийской – то не ведомо - то ли в честь конунга первого, то ли руны красиво легли…

Но зал каменный из бревен не построишь, из гальки речной не сложишь – и отправились Даны за рудой и каменьями, и стали учиться, как от костей Имира отсекать то, что на пользу живых годится, да как у хитрых альвов из земли жилы рудные выудить. И застучали кирки и долота, и понесли туры упряжные в Копенгаген глыбы каменные.

Тем временем на юго-востоке от Копенгагена, далеко за пустынями, навстречу воинам конунга, из песка вышли люди на повозках конных. Странные то были люди, смуглые, черноволосые, да темноглазые. Египтянами назвали они себя, и приветствовали они воинов датских от имени своего конунга, Рамзеса, который у них фараоном зовется.

Не стали наши вои брать себе треллов железом, вернули приветствие и отпустили женоподобных, с глазами подведенными. Не в этот раз, подумалось многим…не в этот раз…

Не успела осесть пыль от колесных повозок чужеземных, как вновь вступили вои на путь. В двух днях пути нашли вновь они залы каменные, заброшенные. Точно такие, как ранее не раз встречали. И без страха вошли в них, так же, как и в первый раз входили – ибо нет страха в голубых льдистых глазах Данов. Усмехаясь, припомнили воины хлипких черноволосых, которые за все время и шагу ступить не посмели под сень руин каменных, сберегая шкуру свою грязнокожую. А нашли вои то, отчего глаза заблестели еще более – ряды копий, да каких копий! Словно искуснейший из земных кузнецов увидел Гунгнир, копье Одина, и раз за разом пытался воссоздать его. Как близнецы, ждали они данов-побратимов под жарким южным солнцем, и дождались. А то, на чем сомкнулась ладонь воина норманнского – наше отсель.

И лишь взяли Даны в руки оружье, как услышали неслышимое, загривками, как звери почуяли – пригодится.

Ибо в это время далеко на севере, с дозорных башен Копенгагена, глядели во все очи востроглазые юнглинги-часовые на других воинов. Иных людей. Правды тинга и богов не знающих.

Варвары у самоцветного холма…