Автор: Павел Леонов

Когда говорят про Холодную войну на море, очень любят миллиметры, узлы, всяческие заклепки. Но каждый раз надо помнить, что история - это про людей, и только потом про людей с техникой.

Например, советские авианосцы остались в проектах в 30-40-50е годы не только потому что было политическое решение. В тот период военная печать флота все же старалась тонко намекнуть что основой будущего флота современной страны должны стать авианесущие корабли. Даже в журнале «Военная мысль» в 1946 году появилась статья со следующим выводом: «Условия современной войны на море требуют участия в боевых действиях мощных авианосных сил. Они необходимы для нанесения мощных ударов против военно-морских сил противника, а также для борьбы с его авиацией. Как на море, так и вблизи баз эти задачи могут быть выполнены только авианосной авиацией». Эти выводы на ближайшие двадцать лет станут противоречить основной политической мысли Советского Союза, что авианосцы это дорого и почти бесполезно. В 1954 году «Кузнецов внес в ЦК партии записку с конкретными предложениями о дальнейшем строительстве Военно-Морского Флота. Затребованная сумма составляла 110-130 миллиардов рублей на 10 лет. По тем временам она представлялась колоссальной…» пишет в своих воспоминаниях пенсионер союзного значения Н.С. Хрущев. Согласно статистической таблице ЦСУ СССР, издания 1956 года, расходы на оборону должны были составить 107,4 миллиарда рублей. В 1954 – 98,8, в 1952-53 – около 108 миллиардов. То есть флот СССР просил на десятилетнюю программу развития весь бюджет СССР. Это практически точная копия поведения ВВС США, которые на свою одну программу стратегического бомбардировщика B-36 просили весь оборонный бюджет США. Как видим, поведение военных одинаково - как и физика в разных полушариях.

Авианосцы судостроительная промышленность тех лет не могла освоить, и было бы неплохо прикупить их при оказии, но США нам бы их не продали.

Вам это покажется странным, но такие же проблемы с флотом и кораблестроением испытывала и Великобритания, хотя уж вроде бы был в наличии Имперский флот Его Величества. Первая британская атомная подводная лодка, мало того что страдала в проекте и строительстве, представляла собой американские технологии, просто собранные у британцев на верфях. Вот табличка на HMS Dreadnought (первая атомная)у входа в реакторный отсек. Это отсылка к Checkpoint Charlie — пограничный контрольно-пропускной пункт в Берлине. Он использовался для перехода из Западного в Восточный Берлин. Там еще стояли напротив танки СССР и США, эдакое живое воплощение в металле противостояния держав.

В общем, про это и многое другое будет написано в книге нашего автора с Котов (Cat_Cat) Павла Леонова "Вражеские уроки: порванный флаг". Сейчас проводится краудфандингская компания по сбору средств — осталось совсем не много до завершения. Там много лотов, которые можно выбрать, но самым главным и дорогим будет модель 665 проекта, в гипотетическом камуфляже. В таком виде лодка должна была пройти через разрушенный ядерными взрывами Стамбул/Босфор, выйти в Средиземное море, и охотиться там на корабельные группировки и соединения НАТО. Четыре ракеты П-5 позволили бы развлечь конвой или авианосную группировку, или береговые цели до смерти.

Естественно, речь о чисто гипотетическом конфликте, когда СССР уже разбомблен и подвергнут ракетным ударам, и мы наносим ответный удар.

Дорогие пикабутяне. Долгое время вы могли видеть у себя в ленте тексты авторов коллектива Cat.Cat на историческую тематику. Среди нас есть как академические историки, так и публицисты, для которых это просто хобби. И теперь мы сделали маленький шаг для стороннего наблюдателя и огромный для нашего авторского коллектива. Благодаря издательству АСТ в июне этого года вышел наш авторский сборник “Поворотные точки в истории”.

Что вы найдете внутри? Историческую публицистику на тему различных событий, ставших поворотными. Некоторые из них очевидны, другие могут показаться незначительными. Но все они в чем-то интересны.

Владимир Герасименко (@Woolfen) расскажет о том, как осады Вей римлянами и Рима галлами в 4 веке до н.э. пустили историю этого города по совсем иному руслу, которое приведет их к созданию величайшей империи. Прочитать данный текст можно бесплатно.

Евгений Норин лихо пробежится по периоду кризиса Римской империи в 3 веке, показав весь блеск и нищету империи, погрязшей в разборках за власть.

Владимир Герасименко же подхватит эту тему в тексте про политические аспекты падения Западной Римской империи.

Несравненный @Azirsan (Андрей Северин) спустит вас с небес дворцовых интриг на твердую землю, где и решались судьбы империй и королевств, рассмотрев эволюцию доспехов от античности до средних веков.

Илья Агафонов вновь погрузит вас в хитросплетения политики. На сей раз смутного времени в России. Он покажет с неожиданной стороны как избрали на царство первого из Романовых.

@chapterone (Максим Вишневенко) отвлечет вас от всей этой политики и погрузит в атмосферу русского истерна: о не всем очевидной роли экспедиции Витуса Беринга в покорении Сибири.

Михаил Рыжок погрузит вас в хитросплетениях Славной революции в Англии, покончившей с правлением короля Якова II и приведшей на престол туманного Альбиона... правителя Голландии

@GreenBastet (Валерия Тутаева) расскажет о том, как одна мистификация проложила дорогу для становления американской литературы и уже много позже для юного Джонни Деппа.

Александр Грибоедов разберет историю того, как люди искали способы борьбы с обледенением самолетов.

@norwayprettyboy (Иван Корнев) отвлекся от маньяков и обратил внимание на авантюру Де Голля с возвращением французского золота из США. Тоже своего рода маньячный поступок был, но успешный.

Александр Старостин погрузится в историю того, как в СССР отказались от планов освоения Луны и Марса в пользу долгосрочных орбитальных станций.

Все тексты были написаны специально для сборника, так что даже если вы читали что-то похожее от нас, то в книге - это версия расширенная и дополненная. Сборник подойдет широкому кругу читателей, так как написан простым и понятным языком.

Купить его можно в книжных: точно есть в Читай-городе и на Озон. Мы будем очень признательны, если вы поддержите это начинание. В этом случае, уже набив шишки на этом сборнике, второй сделаем больше и лучше.

Автор: Александр Старостин.

Ранее у себя в канале и на Кошке я рассказывал о полёте на «Мир» первого британского космонавта Хелен Шарман. На орбиту она отправилась 18 мая 1991 года на корабле «Союз ТМ-12» вместе с экипажем девятой основной экспедиции Анатолием Арцебарским (командир) и Сергеем Крикалёвым (бортинженер), а вернулась на Землю вместе с экипажем ЭО-8 (Виктор Афанасьев, Муса Манаров) спустя неделю. «Озоны» остались на «Мире» одни.

Перед «Озонами» традиционно стоял большой список практических, ремонтных и научных задач. Например, первый выход в космос у ЭО-9 был связан с ремонтом антенны системы поиска, сближения и стыковки «Курс». Её повредили члены экипажа ЭО-8 во время одного из своих выходов в космос, и это едва не закончилось столкновением грузового корабля со станцией ещё в марте 1991 года. Арцебарскому и Крикалёву пришлось работать с ремонтом систем, которые не то чтобы были предназначены для ремонта на орбите, включая точную работу с небольшим инструментом. Но центральной задачей «Озонов» стала сборка и установка фермы «Софора», на которой затем должна была расположиться внешняя двигательная установка (ВДУ). Вынос ВДУ на 14,5 метров от корпуса станции позволял снизить затраты топлива станции (у ВДУ были свои запасы топлива) на маневрирование по крену (ну то есть на вращение) за счёт эффекта рычага.

Однако ВДУ требовала достаточно прочной ферменной конструкции. Привезти телескопическую ферму подходящих характеристик было попросту не на чем, так что требовалась сборка на орбите. А сборка на орбите, в свою очередь, означала, что необходимо при разработке технологии учитывать невесомость, отсутствие атмосферы и сложности работы в скафандре. Например, собирать элементы с помощью клёпки проблематично, так как требуется большая физическая сила. При работе с гаечным ключом необходимо как следует фиксироваться, поскольку третий закон Ньютона никто не отменял. Сварка же – это риск повреждения скафандра. И не то чтобы такие работы раньше не проводились. Эксперимент по сварке, например, осуществили ещё в 1969 году на «Союзе-6», и тогда чуть не прожгли бытовой отсек корабля. Словом, хорошо бы найти такой способ сборки фермы, чтобы обойти все зоны риска. И такой способ нашёлся.

Эффект памяти формы впервые обнаружили ещё 1930-х годах в определённых сплавах золота и кадмия, а затем у алюминиевой бронзы в конце 1940-х. Причём именно в 1940-х советский металлург Георгий Курдюмов обнаружил, что изделия из алюминиевой бронзы могут после серьёзной деформации возвращать свою исходную форму, если их нагреть до определённой температуры. В 1962 году уже в США в военно-морской лаборатории разработали нитинол – сплав никеля и титана (никелид титана), который обладал сильным эффектом памяти формы (например, полностью восстанавливается деформация до 8%). Никелид титана также обладает высокой прочностью, стойкостью к коррозии, демпфирующей способностью и хорошей биологической совместимостью. Однако есть у него и серьёзные недостатки – он тяжёл в изготовлении (необходимо вакуумирование, т.к. титан хорошо взаимодействует с азотом и кислородом) и обработке (ведь он очень прочный), ну и наконец титан банально недёшев.

Тем не менее, именно с помощью элементов из никелида титана решили собирать «Софору».

Ферма «Софора» состояла из труб из алюминиево-магниевого сплава, а также муфт из никелида титана. Трубы собирались в V-образные секции с диафрагмами, а сами секции по вертикали соединялись муфтами. Муфта изначально имела более широкий диаметр, так что трубы входили в неё уверенно, а затем при нагреве она сжималась, создавая прочное соединение. Всего таким образом создавалось 21 звено, на каждое по четыре муфты, итого 84 штуки.

Элементы из никелида титана уже проходили испытания космосом. Впервые наши космонавты провели испытания муфт с памятью формы ещё в 1982 году на станции «Салют-7». Тогда Анатолий Березовой и Валентин Лебедев установили на станции пневмоблок, трубы в котором соединялись именно с помощью такого крепежа. Спустя год экипаж следующей экспедиции Владимир Ляхов и Александр Александров удостоверились, что трубы сохранили герметичность.

В 1989 году на «Мире» был произведён эксперимент «Краб», в ходе которого на грузовом корабле «Прогресс-40» были раскрыты кольцевые конструкции диаметром 20 метров. Для раскрытия использовались приводы из сплава никелида титана ТН-1. За экспериментом наблюдали члены экипажа ЭО-4, среди которых кстати также был Сергей Крикалёв. Кроме того, члены экипажа ЭО-8 проверяли на орбите элемент конструкции будущей «Софоры». Да и сами «Озоны» успели собрать экспериментальный элемент фермы во время первого выхода в открытый космос, а в ходе второго (тогда ещё устанавливали аппаратуру «Трек» для улавливания тяжёлых ядер космического излучения) забрали этот элемент обратно.

Так что к июлю 1991 года, когда началось возведение «Софоры», Арцебарский и Крикалёв уже были готовы. Сперва, однако, необходимо было подготовиться. Первое звено фермы собрали внутри, а уже потом, 15 июля совершили третий выход. В ходе него на модуль «Квант», где и предполагалась сборка и установка, «Озоны» доставили все необходимые элементы – монтажную платформу, некоторые элементы фермы – а также подключили пульт управления и четыре монтажно-нагревательных устройства. При этом обнаружилось, что скафандр Анатолия Арцебарского терял давление. Это не было критично, однако требовалось учитывать в работе.

Сборка самой фермы началась в ходе четвёртого выхода 19 июля. Космонавты доставили к «Кванту» собранную внутри полуметровую секцию, которая должна была служить основой для конструкции, и приступили к сборке. Сразу же начали проявляться нюансы. Во-первых, трубы не захотели входить в муфты. Причина оказалась предельно прозаической – нужно было дать им остыть, ведь будучи внутри станции, трубы в соответствии с законами физики расширились. Затем выяснилось, что в реальных условиях открытого космоса муфты требуется нагревать дольше, чтобы они восстановили форму и обжали трубы. Наконец, мешало постоянно меняющееся освещение, а также сложности с фиксацией скафандров к корпусу модуля. Тем не менее, первые звенья были собраны.

Устройство контроля термомеханического соединения. По простому - кондуктор. Работает так: провели работу по соединению звена, не позднее 6 минут надеваем на соединение это устройство: налезло, значит соединение в норме; не налезло - прогреваем заново. За информацию спасибо ТГ-каналу «Геоид Гагарина»

В ходе следующего выхода 23 июля космонавты установили ещё ряд звеньев, включая шарнирное звено, позволявшее ферме частично складываться. Вообще, изначально она собиралась в условно горизонтальном положении, параллельно продольной оси станции, имевшей тогда Т-образную или крестообразную форму (если со стороны переходного отсека пристыкован корабль). Модули «Квант-2» и «Кристалл» образовывали верхнюю перекладину, а «Союз», базовый блок, «Квант» и грузовой корабль «Прогресс» образовывали ножку, ту самую продольную ось.

Финальный выход ЭО-9 состоялся 27 июля и начался он с выноса мусора. А если точнее – «Озоны» вынесли наружу отработавший своё скафандр. И только после этого космонавты продолжили сборку фермы. Они установили оставшиеся звенья фермы и установили её в рабочее положение – под углом 11 градусов относительно оси станции, чтобы ВДУ находилась над её центром масс.

Уже после завершения сборки фермы Анатолий Арцебарский поднялся на самую высокую точку «Софоры», чтобы осуществить проверку её упругости и способности противостоять колебаниям. Самым ярким событием выхода стала, конечно, установка на верхушке фермы флага СССР.

Вообще-то сама идея повесить «самый высокий флаг СССР» обсуждалась задолго до пуска. Предполагалось даже, что будет изготовлен специальное знамя, предназначенное для нахождения в открытом космосе с обильным излучением. Сергей Крикалёв вспоминал:

Мы с нашими инструкторами в процессе подготовки поговорили, что в какие-то праздники, в моменты, когда есть чем гордиться – люди выставляют флаги. Все согласились, поцокали языком, сказали, хорошая идея, давайте сделаем.

Однако за три дня до пуска выяснилось, что специального флага не будет, поэтому «Озоны» попросили (карантин же) купить им флаг в байконуровском военторге и прошить в нём в ателье специальные кармашки, а заодно получили разрешение забрать из гостиницы телескопические антенны. Предполагалось, что в кармашки потом будут установлены антенны в сложенном состоянии, чтобы флаг был компактным. Сохраняли своего рода конспирацию – антенны спрятали в бытовом отсеке корабля (вероятно через доверенных лиц), а сам флаг Арцебарский спрятал в скафандре.

Уже на станции однако выявились проблемы. Во-первых, утюга на «Мире» не было, поэтому выгладить шёлковое полотнище не получилось, так что пришлось его смачивать и развешивать на панелях несколько раз. Во-вторых, антенны не подошли, и пришлось их заменить на рулетки – в невесомости они не сворачивались.

Саму идею с флагом в условиях напряжённой политической обстановки на Земле не оценили. Во-первых, опасались общественного мнения – «опять дефицитные деньги на флаги бессмысленные тратят». Во-вторых, Анатолий Арцебарский – выходец из Днепропетровска, так что если из ЦУПа были просто спокойные вопросы, какой мол флаг поставишь, то политически заряженные граждане из УССР действовали жёстче:

…из Украины звонили. Это тогда еще, в 1991 году. Корреспондент спрашивает: „Ты ж что же москалям продався. А ну вертайся до дому!“. Это тогда еще. 91 год! Мобильных не было, на домашний телефон звонили. И сыну тоже.

Оказавшись наверху, командир столкнулся с непредвиденным:

Поднялся я туда с флагом, посмотрел вниз, вижу, башня Софора сходится вниз, к станции. Это примерно пятый этаж. Страшно. А под станцией еще четыреста километров до Земли. Но страшно только эти 15 метров до станции. К тому же, это был седьмой час работы, в скафандре закончилась вода для охлаждения, и только в тень вошел — началось запотевание... И светильники скафандра засвечивали стекло шлема, так что ничего не было видно.

На помощь пришёл Сергей Крикалёв, сопроводивший командира «домой».

На этом эксперименты не закончились. 16 августа от станции отстыковался грузовик «Прогресс М-8». На нём должен был быть надут шар диаметром 10 м из тонкой плёнки. Но увы, провал – шар лопнул, не надувшись полностью. Хорошо видно на видео (на 2:06).

Через три дня после отстыковки «Прогресса М-8» проблемы появились на Земле. 19 августа начался путч, и ЦУП, как и «Озоны» оказались в замешательстве. Слово Виктору Благову (интервью Известиям от 30 августа 1991 года):

Как заметили операторы, 19 августа после сообщения о том, что власть перешла в руки ГКЧП, на борту воцарилось недоуменное молчание. В последующие дни мы передавали на борт как указы ГКЧП, так и Указы Президента России. Наряду с программой «Время» транслировались передачи «Эхо Москвы». Но комментариев, возгласов не было, этот экипаж вообще отличается большой сдержанностью. К тому же именно на эти дни выпала особо напряженная работа по встрече очередного грузового корабля.

В более поздних интервью Анатолий Арцебарский и Сергей Крикалёв вспоминали, что хотя с Земли им сообщали ограниченный объём информации, они узнавали информацию в том числе через любительскую радиостанцию, которая была установлена на «Мире». А ещё спорили, сколько продлятся действия ГКЧП. Впрочем, работы у «Озонов» было немало, так как 21 августа прибыл очередной «Прогресс», который необходимо было разгрузить, ведь он привёз оборудование для будущей советско-австрийской экспедиции.

Изначально планировалось, что в конце года состоятся ещё два пилотируемых пуска. В рамках первого – октябрьского – вместе со сменяющим Арцебарского и Крикалёва экипажем ЭО-10 (Александр Волков, Александр Калери) должен был прибыть для недельного полёта первый австрийский космонавт Франц Фибёк. А второй полёт планировался на ноябрь, и он был простой недельной экспедицией посещения, в ходе которой на станцию вместе с Валерием Корзуном и Александром Александровым прибыл бы первый космонавт-казах Токтар Аубакиров. Однако недостаток финансирования вынудил ещё в июле принять решение об объединении двух пусков в один. Это означало, что из состава объединённого экипажа придётся исключить бортинженера ЭО-10, место которого занял бы второй космонавт-исследователь. Соответственно, Сергею Крикалёву пришлось отработать вторую смену на борту «Мира».

Вообще решение о полёте Аубакирова было в значительной степени политическим, своего рода услугой Казахстану, на территории которого располагается Байконур, и под юрисдикцию и управление которого космодром перешёл в 1991 года. Соответствующий указ глава республики (на тот момент всё ещё союзной) Нурсултан Назарбаев подписал 31 августа, за месяц с небольшим до пуска «Союза ТМ-13», в экипаж которого вошли Александр Волков, Франц Фибёк и Токтар Аубакиров.

Ну а пока на Земле занимались бюрократическими разборками в стремительно разваливавшейся стране, «Озоны» продолжали активно работать, выполняя задачи девятой основной экспедиции. Помимо проверки и подготовки австрийского оборудования, Арцебарский и Крикалёв в основном проводили геофизические эксперименты, фотографировали и исследовали территорию Казахстана и Средней Азии. Кроме того, занимались выплавкой кристаллов в имеющихся на борту печах. Наконец, космонавты в ходе полёта впервые занимались ремонтом буферных батарей. Ранее неисправные аккумуляторы массой по 60 кг каждый выбрасывали за борт и заменяли, но опасность такой процедуры (ведь орбита наполнялась космическим мусором) и дороговизна доставки тяжёлых батарей вынудила прибегнуть именно к починке.

Довелось космонавтам и побаловать себя на орбите – оба отпраздновали свои дни рождения с красивыми датами: Крикалёву исполнилось 33, а Арцебарскому – 35. Ну а через несколько дней после путча «Озоны» проводили рекламный эксперимент. Дело в том, что компания Coca-Cola в 1985 году уже пыталась на орбиту привезти свой главный продукт, но астронавтов удалось напоить тёплым и негазированным напитком. За 6 лет красные всё же смогли разработать банку, из которой можно было выпить газированную и охлаждённую колу. Её-то космонавты и испытали.

Как уже говорилось, президент Казахской ССР Нурсултан Назарбаев в конце августа 1991 года подписал указ, согласно которому предприятия союзного подчинения (а Байконур относился к таковым), переходили в подчинение новой уже практически независимой страны, официально таковой она станет в декабре. 12 сентября было образовано Агентство космических исследований Казахской республики.

Но Назарбаев проявлял интерес к Байконуру и до этого. За 1991 год он трижды посетил город и космодром, параллельно изыскивая возможности для полёта казахского космонавта. Кандидаты на должность первых космонавтов Казахстана имелись – опытнейший лётчик-испытатель, герой Советского союза Токтар Аубакиров и лётчик-инструктор Талгат Мусабаев. Аубакиров за 15 лет карьеры в ОКБ Микояна успел облетать более 50 типов самолётов, но главное – активно осваивал тематику морской авиации. Именно он первым взлетел с палубы корабля, который сегодня известен как ТАВКР «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» (сегодня из ремонта не вышел). Аубакирова очень уважали его коллеги и, в частности, руководитель – Валерий Меницкий, в тот период – шеф-пилот ОКБ Микояна. Так он рассказывает о процессе допуска своего заместителя:

В Космическом агентстве собрали комиссию, на которой я представлял Токтара Аубакирова. На комиссии вместе со мной был и Вадим Иванович Петров. Но по тону, в котором проходило обсуждение, я понял: необходимо еще раз встречаться с Назарбаевым. Как я и предполагал, члены комиссии стали говорить о том, что есть график, все давно спланировано, подготовка космонавта к полету - очень трудоемкая работа, требует большого цикла, короче, "разводили" дело по большому кругу. Мы с ними немного поспорили, но до конфликта дело не дошло, а это было главным. Правда, я понял, что, хотя веских аргументов в защиту своей позиции у них нет, они все равно будут стоять на своем. Мы тоже остались при своем мнении, но зато теперь точно знали их позицию. Когда мы разошлись, они считали себя победителями и даже успокаивали Токтара: мол, он обязательно полетит в космос, но попозже. Мы тоже успокаивали расстроенного Токтара, и я ему сказал: теперь мы знаем, как их победить. <…> Он [Назарбаев] позвонил Язову, и второе указание министра обороны уже было воспринято как приказ - дело закрутилось немедленно. И уже через полгода Токтар полетел в космос. Мы были рады за него от души, были рады за казахов, что у них появился свой летчик-космонавт. И вдвойне приятно нам было то, что этот космонавт - летчик-испытатель с нашей фирмы.

Полёт Франца Фибёка был полностью оплачен Австрией, соглашение о нём было подписано между советской и австрийской стороной ещё в 1988 году. Стоил он порядка $7 млн в ценах 1991 года и получил название AustroMir-91. Фибёк и его дублёр Клеменс Лоталлер были представителями науки, отобранными из 200 кандидатов. Лоталлер был врачом, а Фибёк – инженером-электронщиком. Собственно, из набора специальностей во многом и формировалась программа исследований, связанная с медицинскими вопросами. Но также они нуждались в куда более длительной и комплексной подготовке, чем Аубакиров, который всё-таки имел дело с передовой авиационной техникой и имел отличную физическую подготовку.

Запуск был запланирован на 2 октября 1991 года.

Перед пуском на Байконуре устроили масштабное национальное празднество в честь полёта Токтара Аубакирова. На берегу Сырдарьи, на которой стоит город Байконур, выросли юрты, среди которых сновали старейшины и местные, на пуск слетелись высшие чиновники СССР, Казахстана и Австрии, множество журналистов и сопровождающих. И конечно же экипаж Союза ТМ-13 получил напутствие и ценные подарки от аксакалов - расшитые халаты и тюбетейки, а Аубакирову вручили ещё и белого коня. Конечно, такое нарушение режима не могло пройти незамеченным со стороны Института медико-биологических проблем, поскольку было потенциально чревато серьёзной болезнью для космонавтов и особенно для находившихся на орбите несколько месяцев и потому имевших ослабленный иммунитет «Озонов», причём Крикалёву вообще-то предстояло остаться на «Мире» на вторую смену.

Между тем, на Земле продолжалось выяснение принадлежности Байконура. В ответ на указ Назарбаева о переходе космодрома в казахское госуправление и собственность, начальник управления космических средств Минобороны СССР, а также председатель госкомиссии по обеспечению полётов и эксплуатации «Мира» Владимир Иванов заявил, что из-под его подчинения пусковые площадки (в том числе и «Гагаринский старт») не выводились. Возникшая коллизия, однако, не помешала осуществить 2 октября успешный пуск «Союза ТМ-13». Не помешал и «визит-эффект», хотя за стартом в тот день следили председатель Межреспубликанского экономического комитета Иван Силаев, Федеральный канцлер республики Австрия Франц Враницкий, руководители России, Казахстана, Украины, Белоруссии, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана.

Ну а для Франца Фибёка успешный старт стал двойным праздником, потому что на следующий день после пуска из ЦУПа передали, что он стал отцом. Спустя ещё сутки Арцебарсткий и Крикалёв встречали «Донбассов» (такой позывной получил экипаж «Союза ТМ-13», позднее перешедший ЭО-10) специальным космическим вариантов хлеба-соли (по сути маленькие не крошащиеся булочки) под Дунайский вальс.

На следующий день начались эксперименты. Программа у обоих космонавтов-исследователей была довольно плотной. Аубакиров сфокусировался на наблюдении за территорией Казахстана, в частности отслеживая ситуацию с переносом пыли со дна Аральского моря, а также на геофизических экспериментах.

Опыты Фибёка были в большей степени медицинскими. Изучали воздействие невесомости на органы восприятия, вестибулярный аппарат, кровь, когнитивные способности человека. Также установили оборудование IBM для обработки австрийских экспериментов с помощью систем «Мира».

Но наиболее любопытный эксперимент австрийцев был связан с искусством и, конечно же, с классической музыкой, а точнее с вальсом «На прекрасном голубом Дунае» Иоганна Штрауса. Фибёк и австрийский художник Рихард Кирше утром 6 октября обменялись символическим рукопожатием через оборудование для трансляции, а затем, пока «Мир» делал виток, чтобы пролететь над Грацем, на Земле играл вальс и шли представления на тему культуры. Когда же станция прошла над австрийским городом спустя час, Фибёк вышел на связь через любительскую радиоаппаратуру AREMIR (через неё он мог связываться со школами на Земле), и его радиосигнал искажал звучание вальса словно дирижёр. Получившиеся данные потом выгравировали на массивной стальной пластине, а также выдали девяти композиторам, которые написали композиции, вышедшие позже на CD-диске под общим названием ARTSAT. То ещё кстати lost media – мне удалось найти только одну композицию, а полный список вот тут). Получилась… специфичная музыка.

Научные программы Франца Фибёка и Токтара Аубакирова были успешно выполнены к концу их экспедиции посещения, и 10 октября они вернулись на Землю вместе с Анатолием Арцебарским. Не обошлось без приключений – садились при сильном ветре, и порыв «уронил» спускаемый аппарат, так что Аубакирова, оказавшегося внизу, придавило возвращаемым грузом и Фибёком. Теперь жизнь ЭО-10 пошла своим чередом

15 октября Волков и Крикалёв осуществили облёт станции, чтобы перестыковать свой корабль с переходного отсека на модуль «Квант», в процессе осмотрев «Мир» и показав её ЦУПу. Есть занятное видео этого облёта, на котором космонавты беседуют с Землёй (главным образом Крикалёв с конструктором Александром Чернявским).

Перестыковка «Союза» была необходима, чтобы обеспечить стыковку грузового «Прогресса М-10». Она не прошла гладко. Сначала 19 октября она отменилась, так как оператор наземных служб выдал некорректные данные на угол облёта станции, а затем 21 октября обнаружилось, что бортовой дальномер выдаёт неправильную поправку по дальности. Выяснилось, что это значение изменилось автоматически по команде бортового вычислительного комплекса ещё после первой неудачной попытки стыковки, а операторы не обнаружили ошибку вплоть до повторной попытки. Ошибку исправили, и на следующем витке грузовик всё-таки доставил космонавтам топливо, оборудование для работы, воду и пищу.

Началась в общем-то довольно привычная научная работа, которая проводилась на «Мире» и до, и после десятой экспедиции. Изучали поведение жидкостей и ракетного топлива в космосе (для этого имелась специальная установка «Волна-2»), здоровье, самих себя, плавили и выращивали кристаллы в специальных установках, снимали Землю, занимались астрофизикой. Использовали в том числе оставшееся в наследство от Фибёка научное оборудование, за работу на котором австрийцы платили твёрдой валютой.

Между тем, приближался Новый, 1992 год, который «Донбассы» встречали на орбите. В предновогоднем интервью Александр Волков подчёркивал, что год был удачным, а все задачи были выполнены, и Сергей Крикалёв подчёркивал, что на орбите добывали не только знания, но и валюту. Но всё же главным событием тех дней стало завершение существования СССР. Космонавты справляли те новогодние праздники в будничной, рабочей атмосфере. На орбите они себя чувствовали спокойнее и безопаснее, чем люди на Земле.

Помогало, конечно, и то, что работы было полно. Эксперименты продолжились, и уже в первые недели «Донбассы» были загружены разнообразными научными задачами. Однако хватало работы и «по хозяйству». Необходимо было загрузить готовящийся к отстыковке «Прогресс», чтобы доставить на Землю результаты и отснятые плёнки, а заодно и вывезти со станции отходы. Ко всему прочему, произошёл очередной сбой гиродинов. Принцип работы этих устройств, думаю, я разберу как-нибудь отдельно самому бы разобраться с моей тройкой по физике, но на «Мире» система из 12 гиродинов обеспечивала ориентацию станции без трат топлива, что было очень критично. Это был уже не первый их отказ, но в данном случае он был особенно важен по двум причинам. Во-первых, готовилась отстыковка одного «Прогресса» и стыковка следующего. Во-вторых, солнечные батареи станции уже вырабатывали гораздо меньше энергии в силу износа, и гиродины помогали ориентировать станцию так, чтобы Солнце как можно лучше их освещало.

Ремонт сдвинул даты пересменки грузовых кораблей, так что «Прогресс М-10» отстыковался от станции только 20 января.

Через неделю после ухода «Прогресса М-10» к «Миру» пристыковался «Прогресса М-11», привёзший на станцию американскую и советскую (или уже российскую?) биотехнологическую аппаратуру – «Payload» и «Биокрист» соответственно. А кроме того, экипажу привезли и провизию, но увы, из рациона выпали мёд и поставляемые из Прибалтики сублимированные продукты – очередное свидетельство обрушения бюджетов и цепочек поставок.

А ещё одно свидетельство было доселе невиданным в отрасли – сотрудники ЦУП вывесили плакаты с требованием повышения зарплаты, угрожая забастовкой. К ним присоединились и члены отряда космонавтов. Собственно, в «Новостях космонавтики» это мероприятие и назвали забастовкой, пусть и с эпитетом «предупредительная». Наземные службы в этот раз отработали пуск чётко, но в случае невыполнения требований ситуация в будущем могла бы измениться.

Ну а пока «Донбассы» продолжали работу на орбите, она ведь сама себя не сделает. Очередная серия экспериментов, очередной ремонт гиродинов, а также подготовка к выходу в космос. Для Крикалёва это был уже седьмой выход за этот продлённый полёт. В ходе выхода в целом не планировалось каких-то экзотических работ, кроме разве что эксперимента по очистке иллюминаторов.

Однако едва в ночь на 21 февраля космонавты открыли люк, обнаружились проблемы с системой охлаждения скафандра Александра Волкова, и он был вынужден остаться в шлюзовом отсеке, будучи подключённым к системе жизнеобеспечения станции, а Крикалёв был вынужден начать работать в одиночку. Вскоре система охлаждение у командира заработала, и он присоединился к бортинженеру. Удалось установить камеру и снять оборудование для измерения магнитного поля Земли, но через 1 час 26 минут после начала выхода система охлаждения забарахлила снова, и Волков был вынужден вновь подключиться к системам станции.

Оставшись в одиночестве, Сергей Крикалёв перебрался по грузовой стреле с «Кванта-2» на Базовый блок, а оттуда на «Квант-1», снял часть оборудования, которое использовалось при сборке «Софоры», а затем снял установленные на одной из солнечных батарей экспериментальные фотоэлектрические преобразователи. После «Донбассы» вернулись в станцию. Вот как комментировал эту работу Муса Манаров:

«Сергей Крикалев совершил настоящий подвиг: он в одиночку выполнил большую часть программы выхода в открытый космос. Даже при малейшей неточности с закреплением Сергей мог оказаться в свободном полете и его некому было бы спасти. Скафандр командира в это время был подстыкован к бортовой системе жизнеобеспечения и оказать помощь он не смог бы».

Следующий месяц был наполнен спокойной научной работой, а также подготовкой к приёму гостей. На Земле уже готовился к пуску экипаж корабля «Союз ТМ-14» с экипажем ЭО-12 (Александр Викторенко и Александр Калери) и немецким космонавтом Клаусом-Дитрихом Фладе. Немецкой стороне полёт обошёлся в примерно $23 млн, и эти деньги были очень нужны отечественной космонавтике.

Старт «Союза ТМ-14» состоялся 17 марта, а 19 марта корабль успешно пристыковался к «Миру». Традиционно, иностранный гость в основном занимался медицинскими экспериментами – изучали влияние невесомости на человека, меряли радиацию внутри модулей станции. Фладе также поработал и по теме материаловедения, изучая переохлаждение сплавов различных металлов.

25 марта Александр Волков, Сергей Крикалёв и Клаус-Дитрих Фладе заняли свои места в «Союзе ТМ-13». Спустя 6 с половиной часов корабль мягко сел на территории уже полностью независимого Казахстана. Космонавтов наградили – Волков получил премию в 75 тыс. рублей ($750), а Крикалёв – 150 тыс. рублей ($1500), а также оба получили по Волге. Кроме того, Сергей Крикалёв стал вторым героем РФ (удостоверение однако у него имеет номер 001) и первым человеком, совместившим ГРФ и ГСС.

Это собранный в единую статью цикл заметок об основных экспедициях на станцию «Мир» - экспедиции ЭО-9 и ЭО-10 1991-92 годов. Я их публиковал у себя в ТГ-канале «Под тенью Солнца». Подписывайтесь!

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.

Автор: Wasilij Saizev

Сравнение соединений Ваффен-СС и вермахта (армии Третьего Рейха) в боях за Курск. Перевод работы немецкого историка, доктора Романа Тёппеля.

15 апреля 1943 года Гитлер приказал провести первое наступление этого года - операцию “Цитадель”. [1]

«Цитадель» - это кодовое название по выступу, образовавшемуся вокруг российского города Курска. Цель наступления - сокрушить силы, которые Красная Армия накопила там для своего летнего наступления. Успешное осуществление операции «Цитадель» означало бы значительное сокращение фронта для вермахта и высвобождение резервов для использования их на других участках фронта. Немецкое руководство также надеялось захватить множество советских военнопленных и гражданских, для отправки на принудительную работу в Германию. [2]

Первоначально Гитлер назначил дату начала операции «Цитадель» на начало мая 1943 года. Однако наступление неоднократно откладывалось, что давало как немецким, так и советским вооруженным силам время для интенсивной подготовки к предстоящим летним боям. Когда, 5 июля 1943 года, наступление наконец началось, оно положило начало почти двухмесячной серии сражений за города Орёл, Курск и Харьков. Курская битва по сей день считается«величайшим сражением в истории». [3]

Действительно, здесь были сконцентрированы силы, которым не было равных во время Второй мировой войны: только за первые две недели друг против друга сражалось около 2 миллионов солдат. В их распоряжении было в общей сложности 5 000 самолетов, 8 000 танков и самоходных орудий и почти 39 000 пушек. [4]

Первый этап Курской битвы особенно подходит для сравнения Ваффен-СС и Вермахта в оперативных действиях. Большинство задействованных соединений постоянно сражались на одном участке, по крайней мере, в первые недели операции. Но, в ходе продолжения сражения снова и снова чередовались оборона и контратаки; к тому же соединения перемещались на другие участки фронта. Это значительно затрудняет сравнение применения войск.

Цель данного небольшого исследования - ответить на три вопроса. Первый: были ли подразделения Ваффен СС, участвовавшие в Курской битве, лучше вооружены, чем армейские дивизии? Второй: как проявили себя в военном отношении дивизии СС под Курском? Третий: понесли ли они бо́льшие потери, чем армия? Это делается для того, чтобы разобраться в истории операций Ваффен СС и оценить их боевую эффективность.

Ваффен-СС - это название боевых соединений партии национал-социалистов с 1939 года. С 1940 года они были организационно самостоятельны и подчинялись приказам лично рейхсфюрера СС. Из-за причастия к военным преступлениям после войны организация была объявлена преступной. Символика запрещена в ряде стран. На фото арест евреев служащими СС в Варшаве. https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/0/0b/Stroop_Report_-_Warsaw_Ghetto_Uprising_06b.jpg

I. БЫЛИ ЛИ СОЕДИНЕНИЯ СС ОСНАЩЕНЫ ЛУЧШЕ, ЧЕМ АРМЕЙСКИЕ?

Всего в атаке на Курск участвовали 33 немецкие дивизии: 17 пехотных, 5 танково-гренадерских и 11 танковых дивизий. [5]

Кроме того, существовал ряд танковых батальонов (Panzerabteilung), батальонов истребителей танков (Panzerjägerabteilung) и батальонов штурмовых орудий (Sturmgeschützabteilung), которые использовались в качестве «войсковых частей» (Heerestruppen). [6]

9-я армия, под управлением АОК 9 - командованием полевой армии 9, (Armeeoberkommando) атаковала с севера, из района Орла, в направлении на Курск. Ею командовал генерал-полковник Вальтер Модель. Семнадцать её дивизий участвовали в наступлении на Курск. Подразделений СС среди них не было. Наступательные бои армия Моделя вела ровно неделю, а именно с 5 по 11 мая.

12 июля 1943 года Красная Армия начала контрнаступление в направлении Орла (операция «Кутузов»). В результате 9-я армия, а значит северное крыло немецких наступательных войск, была вынуждена отказаться от дальнейшего продвижения.

С юга, из района Белгорода, атаковали 4-я танковая армия и армейская группа Кемпфа. Последняя была названа в честь её главнокомандующего, генерала танковых войск Вернера Кемпфа. Командование осуществлялось командованием полевой армии 8 (AOK 8). [7]

В операции «Цитадель» приняли участие семь дивизий Кемпфа. Им был дан приказ, поддерживать наступление на восток 4-й танковой армии главнокомандующего генерал-полковника Германа Гота (Hermann Hoth), чтобы защитить её от советских фланговых атак.

Вернер Кемпф, генерал, командующий группой войск, названной в его честь. После провала наступления на Курск был снят с должности командующего. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B5%D0%BC%D0%BF%D1%84,_%D0%92%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B5%D1%80

Перед 4-й танковой армией стояла важнейшая задача южных наступающих сил: как можно быстрее прорвать глубоко структурированную систему советских позиций к югу от Курска, продвинуться на север и объединиться с 9-й армией генерал-полковника Моделя, окружив таким образом советские силы на Курском выступе. Таким образом, 4-я танковая армия, управляемая командованием танковой полевой армией 4 (PzAOK 4), была значительно сильнее, чем верховное командование группы Кемпфа. Всего во время «Цитадели» PzAOK 4 подчинялось десять дивизий. Девять из них приняли участие в атаке на Курск, в том числе армейская танково-гренадерская дивизия «Великая Германия» и танковые гренадерские дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Тотенкопф». Эти три дивизии СС были объединены во 2-й танковый корпус СС.

Даже с точки зрения номинальной численности, танковые гренадерские дивизии СС намного превосходили армейские танковые гренадерские дивизии почти во всех отношениях. [8]

Они были оснащены личным составом и техникой, превосходящими даже танковые дивизии армии. Каждая из этих трёх дивизий СС насчитывала около 20 000 пайков (мера измерения служащих в немецкой армии) и была заметно сильнее, чем большинство армейских танковых дивизий. Также к ним было придано по пять мотострелковых батальонов вместо трех. Кроме того, в каждой из трех дивизий СС было по два легких артиллерийских батальона. В танковых дивизиях армий было только по одному. [9]

Армейская танково-гренадерская дивизия «Великая Германия» разделяла эти преимущества с частями СС и была единственной дивизией, кроме «Лейбштандарта», которая имела особенно мощные мотопехотные батальоны, включавшие в себя пять рот вместо обычных четырех. [10]

Однако, для боеспособности гораздо более решающим было оснащение бронетехникой (таблица 1).

(ТД - Танковая Дивизия; ТГД - Танковая Гренадерская Дивизия) [12]

Летом 1943 года три дивизии СС и дивизия «Великая Германия» располагали техникой, о которой солдаты большинства армейских танковых дивизий могли только мечтать. К тому же каждая из четырех дивизий имела полный батальон только что введенной самоходной артиллерии. [13]

Кроме того, все четыре дивизии имели роту танков «Тигр», которых особенно опасался противник. Номинальная численность роты - 14 машин. [14]

Танк "Тигр" был особенно опасным противником, так как распространённые противотанковые средства (45 мм пушка 53-К и 76,2 мм ЗИС-3) и танковые пушки советских танков (45 мм 20-К, 76,2 мм Ф-34 и ЗИС-5) не могли эффективно с ним бороться. https://de.wikipedia.org/wiki/Panzerkampfwagen_VI_Tiger

Также не следует недооценивать оснащение трех дивизий СС и дивизии «Великая Германия», каждая из которых имела свой батальон штурмовых орудий. Летом 1943 года штурмовые орудия были одними из самых востребованных боевых машин на Восточном фронте. В боевых отчетах восхваляется их боевая мощь. [15]

Кроме того, летом 1943 года танковая гренадерская дивизия «Великая Германия» получила целый батальон «Тигров», номинальной численностью в 45 танков. [16]

Также она получила раньше, чем дивизии СС танки новейшего типа «Пантера». [17]

«Великая Германия» была исключением среди дивизий армии. Как «армейская Лейбштандарт», она имела влиятельных сторонников на самом верху и по сравнению с обычными танковыми частями армии получала лучшую технику - точно так же, как три дивизии СС, а прежде всего «Лейбштандарт СС», имевшая наибольшее количество современных танков, при атаке на Курск. [18]

ШтуГ III имели низкий силуэт и не пробивались 45 мм противотанковыми орудиями. В 1943 производились уже вариант Г (Ausführung G), имевшие длинноствольное орудие и усиленную до 80 мм броню, что отлично защищало их от 76,2 мм орудий ЗИС-3, и танковых пушек ЗИС-5 и Ф-34. Stahlkocher • CC BY-SA 2.0 https://de.wikipedia.org/wiki/Sturmgesch%C3%BCtz_III

Превосходное оснащение трех дивизий СС, участвовавших в операции «Цитадель», не значило, что летом 1943 года все «Ваффен-СС» имели материальное преимущество перед армией. Даже хорошо известная танковая гренадерская дивизия СС «Викинг» находилась в значительно худшем положении, чем три ее родственных дивизии. Летом 1943 года она больше походила на обычную армейскую танковую гренадерскую дивизию с точки зрения ее парка бронетехники. На начало июля 1943 года в её составе было 46 преимущественно устаревших танков, 6 штурмовых орудий и 14 самоходных истребителей танков. Для сравнения: дислоцированная на Донбассе 16-я танковая гренадерская дивизия вместе с «Викингом» имела 53 бронемашины и 14 истребителей танков. [19]

Лучшее оснащение дивизий СС «Лейбштандарт», «Райх» и «Тотенкопф» летом 1943 года было, безусловно, связано также с тем, что эти соединения должны были стать основой атаки на Курск. [20]

Некоторым дивизиям армии, которым предстояло участвовать в операции «Цитадель», отдавалось предпочтение при оснащении и не только «Великой Германии». Вероятно, самым ярким примером была 78-я штурмовая дивизия. Как усиленная пехотная дивизия, она имела такое вооружение, что в ходе летних боев 1943 года возникли проблемы. В отчете середины августа 1943 года пишется: "78-я штурмовая дивизия непригодна для использования в текущем состоянии. По крайней мере придется отобрать у нее батальон самоходных истребителей танков. Ведь у нее все еще есть целый батальон штурмовых орудий. В дивизии слишком много вооружения. Командование не успевает применить по назначению всю эту массу техники. При выходе из строя не успевают эвакуировать технику с поля боя, восстановить и снабдить новыми экипажами." [21]

II. ПОНЕСЛИ ЛИ ДИВИЗИИ СС ПОД КУРСКОМ ПОТЕРИ ВЫШЕ СРЕДНЕГО?

Применение в качестве основной ударной силы должно было привести к большим потерям трех дивизий 2-го танкового корпуса СС. Однако возникает вопрос, насколько высоки были эти потери по сравнению с армейскими и были ли они выше среднего. Правильны ли обвинения со стороны вермахта в том, что Ваффен-СС покупала свои успехи неоправданно большими потерями? [22]

Исследования показали, что именно рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер неоднократно отмечал якобы особенно высокие потери Ваффен-СС. [23]

Тем самым он поддерживал репутацию «своих» солдат как крутых и фанатичных бойцов. Однако такая «маркетинговая стратегия» была обоюдоострой, потому что вскоре население считало, что Ваффен-СС несет неоправданно высокие потери. По этой причине некоторые молодые люди отказывались вступать в Ваффен СС. [24]

В результате, Ваффен-СС потерял авторитет в глазах армии, поскольку высокие потери не говорили о высокой боевой эффективности. Воинское соединение считалось хорошим, если оно наносило противнику большие потери при минимальных собственных потерях. Боевой опыт 18-й танковой дивизии во время Курской битвы показывает, что собственные большие потери нельзя приравнивать к высокой боевой ценности. И, хотя полных данных о потерях 18-й танковой дивизии за период операции «Цитадель» нет, можно сказать наверняка, что это соединение особенно сильно пострадало в летних боях 1943 года. Потери её были так высоки, что ее больше не пополняли, и расформировали. [25]

Эмблема 18-й танковой дивизии вермахта. До начала операции "Цитадель" дивизия получила подкрепления. 11 июля 1943, лишь несколько дней после начала операции "Цитадель", в дивизии осталось лишь 5 266 солдат и 157 офицеров, а 12 дней спустя уже 890 солдат и 30 офицеров. PimboliDD • CC BY-SA 3.0https://de.wikipedia.org/wiki/18._Panzer-Division_(Wehrmacht)

Неудачу 18-й танковой дивизии в операции «Цитадель» можно объяснить, с одной стороны, слабостью дивизии, по сравнению с другими воинскими соединениями. До начала атаки не удалось пополнить её до штатных размеров. Тактические ошибки приводили к неудачам и большим потерям. [26]

Даже в истории 18-й танковой дивизии, написанной бывшим бойцом части, открыто признается военная неудача войск при наступлении на Курск. [27]

Подразделениям СС подобные обвинения не предъявлялись. 12 июля 1943 года, в разгар операции «Цитадель», главнокомандующий группой армий «Юг» фельдмаршал Эрих фон Манштейн посетил 2-й танковый корпус СС и обратился к трем дивизиям СС, выразив благодарность и признательность за выдающиеся и образцовые успехи в боях. [28]

Спустя несколько дней главнокомандующий 4-й танковой армией генерал-полковник Хот дал подчиненным дивизиям СС «высшую оценку» за «продемонстрированую твердость и образцовую храбрость» в прошедших боях. [29]

То, что это было больше, чем обычная пустая похвала, используемая в повседневных приказах для мотивации войск, подтверждается тем фактом, что командующий 2-м танковым корпусом СС обергруппенфюрер СС Пауль Хауссер был награжден дубовыми листьями к Рыцарскому Кресту Железного Креста после боев за Курск по предложению Хота. [30]

Пауль Хауссер, имел кличку "Папа Хауссер". Подчиненные ему войска ответственны за многочисленные военные преступления против советских и итальянских мирных жителей. После войны он развернул обширные действия в поддержку ветеранов СС. CC BY-SA 3.0 dehttps://de.wikipedia.org/wiki/Paul_Hausser

Из трех командующих генералов, подчиненных 4-й танковой армии, Хауссер был единственным, получившим награду после операции «Цитадель». Генералу Отто фон Кнобельсдорффу, командовавшему XXXXVIII-м танковым корпусом, пришлось довольствоваться грамотой от Хота. [31]

Генерал Ойген Отт (Eugen Ott), командующий LII-м армейским корпусом так же не был награждён.

Какую-же цену заплатили дивизии СС за свои успехи в операции "Цитадель"? Были ли их потери выше среднего? Простое сравнение потерь всех немецких дивизий, задействованных в «Цитадели», скажет нам мало. С одной стороны, наступление на Курск завершилось для соединений АОК 9 11-го июля 1943 года. В то же время, наступательные бои АОК 8 и PzАОК 4 продолжались до 17-го июля 1943 года. С другой стороны, недостаточно сравнивать показатели абсолютных потерь, поскольку дивизии иногда атаковали очень разными силами. Сравнение потерь возможно только при учёте задействованных сил. Такое сравнение было сделано в таблице 2 для дивизий группы армий «Юг», участвовавших в операции «Цитадель», а именно потери личного состава.

Из списка видно, что пехотные дивизии понесли самые высокие потери. Если не учитывать их и рассматривать для сравнения только танковые части, потери дивизий СС находятся в верхней части диапазона. Однако три дивизии Ваффен-СС составляли основу атакующих сил на южном участке Курска. Учитывая это, не следует рассматривать их как особо высокие. [33]

Еще отчетливее это видно по танковым потерям соединений, участвовавших в операции «Цитадель». В таблице 3 приведены потери танков «Тигр», Пц.III, Пц.IV и штурмовых орудий по данным ОКХ до 14 июля 1943 г.

Из таблицы видно, что три дивизии СС понесли поразительно низкие потери в бронетехнике. [35]

Правда, в начале наступления у этих дивизий было необычно большое количество танков, так что процент потерь был не столь значительным. Части, имевшие особенно большое количество боевых машин, также могли быстрее преодолевать сопротивление и избегать потерь техники, чем дивизии, у которых с самого начала было мало танков. Однако эти три дивизии СС несли на себе основную тяжесть танковых боев. На этом фоне можно оставить вывод: удивительно низкие танковые потери.

Эвакуацию поврежденных танков было легче осуществлять, если соединение имело высокое кол-во бронетехники. Работы можно было прикрывать огнём, а при потере участка, некоторое время сдерживать врага, пока эвакуация не будет закончена. Bundesarchiv Bild 101I 022 2926 11A

III. "ЭЛИТНЫЕ ВОЙСКА"? БОЕВАЯ ЦЕННОСТЬ ДИВИЗИЙ СС ЛЕТОМ 1943

Курская битва не закончилась с прекращением операции «Цитадель», а продолжалась, по советскому определению, до 23 августа 1943 года, дня, когда Красная Армия отбила город Харьков. Поэтому, чтобы ответить на вопрос, проявили ли дивизии СС себя в военном отношении в Курской битве, мы должны взглянуть и на другие летние сражения 1943 года на южной части Восточного фронта. «Лейбштандарт» больше не принимала участия в этих боях, так как 25 июля 1943 года после падения Бенито Муссолини была переведена в Италию. Гитлер объяснил свое решение, отправить «Лейбштандарт» в Италию, фельдмаршалу Гансу Гюнтеру фон Клюге, главнокомандующему группой армий «Центр», словами: «Я могу там чего-либо добиться только с помощью первоклассных соединений, прежде всего политически близких к фашизму». [36]

Дивизии "Райх" и "Тотенкопф" оставались и далее на восточном фронте и дрались на горячих точках группы армий "Юг". В конце июля 1943 года они участвовали в устранении советского плацдарма у реки Миус, в Донецком бассейне. В начале Августа их перевели вместе с дивизией СС "Викинг" в район Харькова и подчинили III-у танковому корпусу. Последняя фаза битвы за Курск началась.

Начальник генштаба III-о танкового корпуса, штабной полковник Эрнст Мерк (Ernst Merk) дал 13-о августа 1943 года следующую оценку трём дивизиям СС: "Дивизии СС показали хорошие результаты, что соответствует их хорошему техническому оснащению и людским ресурсам. Но управление этих соединений не соответствует их хорошему оснащению. Они нуждаются в строгом управлении и постоянном контроле со стороны вышепоставленных органов командования". [37]

Хотя соединения СС к тому моменту всего несколько дней подчинялись III-у танковому корпусу, интересен тот факт, что Мерк успел отметить их плохое командование. Даже после войны генералы армии писали о плохом командовании частей СС. [38]

Действительно, СС страдала от хронического недостатка командного состава. [39]

Причиной тому было, не в последнюю очередь,их сильное расширение за короткое время. Лишь за первую половину 1943 было приказано сформировать шесть новых дивизий СС. [40]

Последствия для уже существующих соединений были тяжким. Даже в трех особенно "привелигерованных" дивизиях "Лейбштандарте", "Райх" и "Мертвая голова" сильно не хватало командного состава летом 1943 года. Особенно страдала "Лейбштандарте", в которой, несмотря на долгую паузу от боевых действий перед началом "Цитадели", в начале июля 1943 не хватало 277 фюреров и 1 179 унтерфюреров. [41]

Причина тому лежала в формировании 12-й танковой дивизии СС "Гитлерюгенд", которая была "дивизией-сестрой" для "Лейбштандарте". Новая дивизия формировалась из людских ресурсов, предназначавшихся для подкрепления "Лейбштандарте". А офицерский состав, фюреров и унтерфюреров, уже проверенных в боях, для новой дивизии забрали прямо из её старшей "сестры". [42]

Нехватка персонала была и у двух других дивизий СС - в "Дас Райх" нехватало 286 фюреров и 734 унтерфюреров, а в "Тотенкопф" 259 фюреров и 967 унтерфюреров. [43]

Совсем по другому обстояли дела у армейских танковых дивизий, участвовавших в операции "Цитадель". [44]

Из них самый высокий недостаток офицерского состава испытывала 2-я танковая дивизия. Ей требовался 21 офицер. [45]

Наибольшую нехватку младшего офицерского состава имела 12-я танковая дивизия - целых 388. [46]

Но у большинства армейских танковых соединений эти цифры были намного ниже. У некоторых дивизий даже совсем не было нехватки, как у 6-й танковой дивизии. [47]

Однако решающий вопрос заключается в том, в какой степени значительная нехватка командиров в дивизиях СС чувствовалась на поле боя и были ли ненужные потери результатом плохого руководства. Несомненно, большие потери часто являются признаком плохого руководства. Можно найти примеры, когда подразделения СС несли ненужные потери из-за неправильных решений. Особенно вопиющий случай произошел в конце июля 1943 года, во время контратаки советского плацдарма на реке Миус. Как и в операции «Цитадель», основной удар должен был нанести второй танковый корпус СС. Но в первый день атака на господствующую высоту провалилась с большими потерями. Руководство 6-й армии, которой подчинялись дивизии СС, теперь настаивало на более гибкой тактике. Оно прямо подчеркнуло, что нападение не должно повторяться на том же месте на следующий день. Тем не менее на следующий день 2-й танковый корпус СС снова атаковал в том же направлении. Атака снова провалилась, и дивизия СС «Тотенкопф» понесла большие потери. Теперь руководство 6-й армии вмешалось напрямую и приказало 2-му танковому корпусу СС на третий день сместить центр атаки, чтобы обойти доминирующую и, по-видимому, неприступную высоту. На этот раз атака была успешна, и советский плацдарм был окончательно ликвидирован. [48]

Такие примеры плохого руководства и ненужных потерь никоим образом не ограничивались Ваффен СС и встречались в армии летом 1943 года на всех уровнях руководства. Так Первый офицер генерального штаба дивизии «Великая Германия», полковник Олдвиг фон Натцмер (Oldwig von Natzmer) заявил в августе 1943 года: "Командиры танковых дивизий в общем не соответствуют предъявляемым к ним требованиям". [49]

Другой пример неадекватного руководства, на этот раз на уровне полка, - это развертывание танкового полка «Великая Германия» и 39-го танкового полка в операции «Цитадель» под командованием полковника Хюазинта графа Штрахвица (Hyazinth Graf Strachwitz von Groß-Zauche und Camminetz). Он использовал танки двух полков так опрометчиво и без оглядки на потери, что вышестоящий командир бригады охарактеризовал его стиль руководства словами: «совершенно безумный» и «глупый». [50]

Случаи некомпетентности известны и на уровне рот. Командир 505-го тяжелого танкового батальона, который в ходе операции «Цитадель» должен был наступать с севера на Курск, пожаловался приехавшему из ОКХ офицеру генерального штаба: "неопытность одного из командиров роты, привела к провалу атаки батальона, и стоила в итоге нескольких тигров". [51]

Это не был единичный случай. В отчете 10-й танковой бригады, воевавшей к югу от Курска, говорится: Практически во всех частях, которые были оснащены танками новых типов "Тигр" и "Пантера", воевавших в районе действия бригады, командование рот осуществлялось слишком молодыми и неопытными офицерами. В отчете упоминается только одно исключение, а именно батальон «Пантера» дивизии СС «Дас Райх». [52]

Были и бои, в которых армейские генералы несли ответственность за ненужные потери частей СС. Например, 4 августа 1943 года, во время атаки немцев на советский плацдарм на Донце. Командующий генерал ХХХХ-о танкового корпуса, генерал Зигфрид Хенричи (Siegfried Heinrici), вопреки возражениям командира дивизии, направил подчиненную ему дивизию СС «Викинг» в безнадежную атаку, которая оказалась безуспешной и привела к большим потерям. [53]

Значит ошибки руководства, ведущие к лишним потерям случались и в армейских частях. То, что именно армия часто обвиняла Ваффен СС в плохом управлении, могло быть также из-за особого положения СС и привилегированности в войсках. Это вело к напряжённым отношениям и недоверию. [54]

20-о августа генерал Отто Вёлер (Otto Wöhler), командующий Армейской группой Кемпфа, приказал немедленно сменить командующего дивизии "Райх", СС-группенфюрера Вальтера Крюгера (Walter Krüger). Причиной этого было не легкомыслие Крюгера и, вызванные этим, лишние потери, а наоборот - Вёлер считал Крюгера слишком "беспорывным" и "медлительным" для таких первоклассных войск, как СС. [55]

Но решение Вёлера не прошло. Крюгер сохранил командование дивизией и через одиннадцать дней даже был награждён Дубовыми листьями к Рыцарскому Кресту Железного Креста. [56]

Его дивизия настолько отличилась в боях за Харьков, что была упомянута в докладе вермахта от 27 августа 1943 года. [57]

Две другие дивизии СС, подчинявшиеся Вёлеру, также доказали свою значимость в военном отношении в заключительной фазе Курской битвы и сыграли решающую роль в боях. В середине августа дивизия «Мертвая голова» настолько успешно контратаковала в районе Харькова, что генерал Херманн Брайт (Hermann Breith), командующий III-го танкового корпуса, предложил упомянуть её в докладе вермахта. [58]

Сам генерал Вёлер дважды в течении нескольких дней высказывал дивизиям СС свою благодарность. 17 августа он превознес дивизию "Мертвая голова". Через три дня он снова хвалил это соединение, наряду с дивизией "Викинг". [59]

Насчет последней также имеется дополнительное свидетельство от начала ноября 1943, показывающее беспочвенность обвинений плохого управления дивизий СС. В "Оценке боевой ценности дивизий" от III-го танкового корпуса о "Викинге" говорится следующее:

"Див. отлично зарекомендовала себя в тяжелых оборонительных боях, а также при выполнении атакующих задач. В ней состоят жёстко дерущиеся бойцы, с опытом войны на Востоке в почти два с половиной года. При больших потерях достижения дивизии удаются в значительной степени благодаря постоянному боевому применению немногих оставшихся хороших фюреров и унтерфюреров. Командование энергичное и находчивое, но из-за своего своенравия оно испытывает трудности в отношениях с соседями и вышестоящими органами управления". [60]

Из этого следует, что несмотря на значительную нехватку фюреров и унтерфюреров, соединением можно было хорошо управлять. Как это часто бывает, важно не количество, а качество. И летом 1943 года оно было явно хорошим для танковых гренадерских дивизий СС как в материальном, так и в плане персонала. Соответственно, бронетанковые части Ваффен-СС неоднократно кидались на самые горячие точки. Американский историк Джордж Штайн изложил это в своей работе о Ваффен-СС 1960-х годов, которую и сегодня стоит прочитать: "Там, где, по мнению Гитлера, опасность была наибольшей, туда направлялись танковые дивизии Ваффен-СС". [61]

Штайн имел ввиду соединения «Лейбштандарт», «Дас Райх», «Тотенкопф», «Викинг», «Гогенштауфен», «Фрундсберг» и «Гитлерюгенд». В конце 1943 года эти семь соединений были переименованы из «Танковых гренадерских дивизий СС» в «Танковые дивизии СС».[62]

Для Штайна они представляли собой «элитные подразделения». Но можно ли называть Ваффен-СС «элитными войсками»?

Концепция военной «элиты» в последнее время подвергается критике и отвергается, особенно в отношении Waffen-SS.[64]

Действительно, ввиду значительных качественных различий между 38-ми дивизиями СС нельзя обобщать. Ни в коем случае нельзя назвать «Ваффен-СС» военной «элитой». Кроме того, можно поспорить, следует ли вообще описывать большие военные соединения как «элитные войска» или термин «элита» не совсем подходит в качестве аналитической категории для исследования военной эффективности.[65]

Однако выражение «элитные войска» существует как исторический термин. Он использовался в отчете вермахта для некоторых особенно мощных войск противника, например в уведомлении от июня 1941 г. о греческих соединениях и в сентябре 1944 г. о британских десантниках, высадившихся около Арнема.[66]

Гитлер использовал этот термин, описывая собственные войска. Например, в марте 1943 года, в разговоре о двух немецких десантных дивизиях. [67]

В военно-исторических исследованиях также постоянно используется термин «военная элита», когда речь идет об особенно сильных, высокомотивированных, успешных и хорошо оснащенных частях. Если концепция военной «элиты» основана на этом классическом историческом определении операций, то дивизии СС, дислоцированные в Курске, несомненно, принадлежали к «элитным войскам». Так считали и их противники: в советских документах лета 1943 года подразделения «Лейбштандарт», «Дас Райх», «Тотенкопф», «Викинг» и «Великая Германия» именуются «отборными дивизиями».[68]

Итоги

В принципе, очень сложно сравнивать боевую эффективность частей в бою. Потому что всегда были большие различия с точки зрения тактической ситуации, местности, погодных условий, поддержки с воздуха, а также в отношении силы и мотивации собственных войск и боевой мощи противника. Учесть все эти факторы практически невозможно, поэтому многие вопросы остаются открытыми. Тем не менее, можно назвать некоторые явные результаты летних боев на Восточном фронте в 1943 году. Во-первых, дивизии СС под Курском не понесли непропорционально высоких потерь, что говорит против обвинений в особенно плохом руководстве. Во-вторых, несомненно, что дивизии СС хорошо себя проявили в Курской битве. В-третьих, солдаты трех дивизий СС «Лейбштандарты», «Дас Райх» и «Мертвая голова» летом 1943 г. имели преимущество в оснащениии, соответственно, более высокой боевой мощи своих подразделений. Однако у этого была и обратная сторона: они постоянно использовались на самых горячих участках сражения. Это также сформировало их самооценку. Бывший член дивизии «Мертвая голова», который был призван в Ваффен СС в 1942 году и до конца войны воевал на Восточном фронте, в интервью на вопрос: «считали ли солдаты его дивизии себя военной элитой?» ответил: «Мы не чувствовали себя элитой. Нас сделали элитой». [69]

К боевым действиям летом 1943 года на Восточном фронте это утверждение подходит безоговорочно.

Список источников

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен