"Вишневая ночь"
30х18, холст, масло, поталь, Андрей Борис, 2017
30х18, холст, масло, поталь, Андрей Борис, 2017
🍀С днём святого Патрика)) 🍀
Ну или с ещё одним поводом для меня-иллюстратора нарисовать картиночку))))
Исконно ирландский праздник уже давно захватывает все нации, празднуется широко и весело, да ещё и совпал с нашей масленницей))
Символы праздника - зелёный цвет, клевер и лепрекон ... И я решила воплотить их в такой лисичке) получилось???
Цвет дня и праздника зелёный , он же как и клевер приносит удачу - по традиции, если на вас в этот день нет ни одного элемента этого цвета, то любой человек вправе вас ущипнуть.
Справка для тех кому интересно : святой Патрик историческая личность . наворотил за жизнь достаточно много хорошего, окутан легендами , но символам и истокам праздника дал начало именно продвижением религиозных идей - объяснял на трилистнике клевера триединость господа - отец, сын и дух Святой) джентельмен даже признан нашим православием с 17го века.
А ещё покровитель удачи)
Мой Хитрый лисо-лепрекон (по опросу в vk по фрагменту изображения мнения разделились.... Кто-то признал лепрекона, а кто-то вспомнил.. Буратино и хитрую Лису)
Место, которые многие называют Вратами Дурина в Морию или Дверью Толкина. На самом деле это боковой вход в церковь Св. Эдвардса в местечке Котсуолдс, Глостершир, Англия.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
12
Отдалённый звериный вой вырвал её из полусна. Она села на постель, постепенно сжала в кулаках одеяло.
– Оборотень? В городе? – вопросы затерялись в тишине тёмной комнатки трактира.
Она откинула одеяло и свесила ноги. На тех местах что не скрывала рубаха виднелись застарелые, загрубевшие шрамы.
Она встала и подошла к открытому окну.
– Нет. Это не оборотень, – её лицо ничуть не изменилось.
По привычке она потёрла шрам на шее. Летний ветер игриво колыхнул едва касающиеся ушей огненно-рыжие волосы. Она облокотилась на подоконник и наблюдала за буйством огромного чёрного зверя.
А в это время, под поднявшийся шум и суматоху, троица наёмников устремилась по туннелю в сторону храма. Им пришлось идти в полуприседе, а Кайгу волочить свой меч по земле.
Вскоре, через плиту в полу, туннель вывел их в нижнюю церковь храма, где в каменных гробах хранились мощи святых. А оттуда по узкой лестнице они попали в боковой неф. Троица спряталась за одной из толстых украшенных рельефом колонн. В церкви было тихо.
Эйсон осторожно выглянул из-за колонны. В апсиде у святых врат, скрывающих мраморный алтарь, где и покоилась скрижаль, никого не было.
– Нам не может так везти, – прошептал он.
Эйсон ещё немного постоял, а затем, жестом попросив друзей ждать, осторожно вышел в центральный сводчатый неф и направился к алтарю. Нужно было всего-навсего схватить эту каменную табличку и вернутся обратно в туннель. Но стоило протянуть руку к двустворчатым дверцам святых врат, как задрожали мозаичные стёкла.
Тяжёлые двери храма с грохотом распахнулись. Лики статуй, стоящих вдоль стен, наблюдали, как к наёмнику грузно шагал рыцарь исполинского роста, закованный в сверкающие доспехи с насечёнными на них золотыми рунами. Из тыльной стороны его латных перчаток торчало по светящемуся камню солнечного цвета. На груди и наплечниках также из золота у него виднелся рельеф с ощерившейся львиной пастью. Сквозь вертикальные прорези забрала, моргнули два жёлтых огонька. В руке он держал огромную булаву с навершием в виде львиной головы. Рыцарь медленно шёл, расталкивая на своём пути искусно сделанные деревянные скамьи.
Альберт вжался в колонну, прикрыл глаза. Ещё немного и капитан их увидит. Кайг потянулся к мечу.
– Так и знал, – необычайно низкий голос Арсланга звучал громко. – Если есть пёс, значит есть и рука, спустившая его с поводка.
Эйсон криво усмехнулся.
– Рад бы поболтать, но я спешу, – он развёл руками и потянулся к святым вратам.
По воздуху полетела скамья. Она бы непременно попала в Эйсона, если бы вовремя не подскочил Кайг. Один взмах и тяжёлая дубовая скамья разлетелась на куски.
– Вот значит как. И сколько же вас здесь? – капитан повернул голову и Альберт почувствовал на себе его нечеловеческий взгляд.
Сильнейший из рыцарей Белого братства двинулся на них, размахивая перед собой булавой и тем самым откидывая скамьи в стороны.
– Он размером с голема.
– Больше. Но одно радует – наконец-то могу не сдерживаться, – Кайг закинул на плечо свой огромный меч. – Я задержу его, а ты хватай скрижаль и бегите.
Эйсон не успел во всех красках высказаться, что он думает об этом плане, как Кайг уже ринулся к капитану.
– Надо быть глупцом, чтобы решиться украсть из дома нашего любящего Творца. Но как Он милостив, так и я проявлю милосердие, убив вас быстро. А затем и щенка вашего удавлю.
При каждом взмахе булава ревела, а у стен и колонн скапливались поломанные скамьи.
Кайг приблизился к Арслангу. Капитан и правда оказался больше обычных големов, что создавались для защиты своих хозяев и их имущества. Ростом он был локтей семь – не меньше. Любой бы подумал, что такой огромный противник будет медленным и неповоротливым. Но Кайг по опыту знал, что внешность обманчива.
Зеленокожий мечник сделал уверенное движение. Поворот туловища, резкий, широкий замах. Но удар и царапины не оставил на кирасе. Мечник отпрянул.
Эйсон наблюдал как Кайг, словно кот, набрасывался на капитана, пускал в ход свой «коготь» и резко отскакивал в сторону, кружился вокруг него и снова повторял попытку пробить броню.
Всё это время Арсланг стоял неподвижно. И как только Кайг остановился перевести дух, капитан надменно произнёс:
– Ты закончил? Славно. Теперь моя очередь.
Арсланг поднял булаву над головой и с ужасающей мощью ударил по Кайгу. Зеленокожий мечник отскочил в сторону. Но как он и ожидал – этот великан быстрее, чем кажется. Булава всё чаще и чаще старалась настигнуть свою цель. Наёмник избегал каждого удара, пока не оступился, не запнулся, бесповоротно не упустил момент для очередного отскока и в этот миг ему пришлось заслониться мечом.
Пол вокруг капитана был усеян ямками и разлетевшимися повсюду ошметками плитки. К счастью для Кайга, Арсланг колотил в одно место. Будто целью капитана был не сам наёмник.
Кайг, успевший воткнуть острие меча в одну из ямок в полу, а рукоять крепко схватить обеими руками, уверенно стоял на ногах. Удары капитана, один за другим, попадали чуть выше середины клинка. Последняя, заключительная атака обрушилась после выдержанной паузы. Капитан занёс булаву над головой и оставил её там. Кайгу показалось, что Арсланг набирает в легкие побольше воздуха. Наёмник сместил меч.
Капитан зарычал, выталкивая весь набранный воздух. Позолоченная львиная голова упала. Воцарилось короткое молчание.
– Какая наглость! – бешено проревел Арсланг. – Твой варварский меч ещё цел?
– Это драконья кость, – Кайг едва заметно улыбнулся.
Эйсон наконец решился. Рывком распахнул дверцы святых врат и увидел её – каменную табличку с текстом поделённый на три части. Он схватил скрижаль и бросился к колонне прятавшую побледневшего алхимика.
Капитан вдруг резко замахнулся и, почти не глядя, кинул булаву под ноги Эйсону. Затем последовал неожиданный, даже для Кайга, прыжок. Арсланг всем своим весом толкнул колонну плечом.
Эйсон успел лишь крикнуть:
– Ал, беги!
По колонне пошли трещины. Полетели куски белого камня, заваливая вход в нижнюю церковь. Альберту лишь чудом удалось спастись.
Капитан медленно подошёл к Эйсону, взял булаву за торчащую рукоять.
– Ты решил, что можешь просто уйти? Единственный, кто здесь что-то решает… это я, – загорелись два жёлтых огонька.
Эйсон напрягся, покрепче сжал скрижаль подмышкой.
– Ну же… – продолжил капитан. – Повесили меня. Я даже позволю тебе ударить первым. Но если снова побежишь – умрёшь.
Арсланг, будто гора, заслонял собою всё. Эйсон шагнул вперёд и медленно поднял голову.
– Как там говорится? А: «Погибели предшествует гордость».
Мгновенная тишина сменилась раскатистым смехом капитана.
– Глупец, да ты хоть знаешь кому дерзишь? Неужто не знаешь кто стоит пред тобой?
– Да как же не знаю? Знаю, конечно. Сам Львиный Рёв. Сэр Арсланг, – темноглазый наёмник склонился в низком поклоне.
– Не испытывай моё терпение. Бей, пока ещё можешь держать меч.
– Как скажешь, – неправильная улыбка обнажила зубы Эйсона.
Не разгибаясь, он резко присел, выдернул меч из ножен и прыгнул. Капитан увидел лишь как сверкнула тёмно-фиолетовая молния.
Эйсон переместился прямо к голове Арсланга и вонзил меч между прорезей забрала. Капитан неистово зарычал. Хотел схватить наёмника, но тот уже исчез, оставив после себя фиолетовую вспышку.
В следующий миг Эйсон появился рядом с Альбертом.
– Отлично, ты выколол ему глаз. Разозлил его. Что дальше?
Эйсон протянул скрижаль.
– Беги.
– Бежать? Куда? Путь к туннелю завален, а за дверями храма идёт бойня. Из нас только ты сможешь сбежать.
– Ты остался и вызвал с нами демона. Так почему я должен уйти?
Эйсон смотрел на приближающегося капитана и Кайга, что всячески мешал Арслангу. Он опустил задумчивый взгляд.
– Сколько осталось моих эликсиров?
– Ни одного. А что?
– Всё же они правы.
– Кто прав?
– Голоса.
Эйсон всучил Альберту скрижаль, размял шею, хрустнув позвонками, и направился навстречу разъярённому исполину. Шаг постепенно сменился бегом.
– Кайг! Приём лежачий лагуз!
Зеленокожий мечник увернулся от очередного взмаха булавой и побежал навстречу Эйсону. Когда между ними оставалось шагов десять, Кайг упёр острие в пол и наклонил меч так, что по нему можно было пробежаться как по крутому склону.
Эйсон прыгнул, потом ещё раз, оттолкнувшись от костяного клинка. Его тело покрыли тёмно-фиолетовые молнии, а затем он исчез.
Темноглазый наёмник беспорядочно перемещался, порхал вокруг капитана как комар, старался своим полуторником, будто хоботком, найти уязвимое место в непробиваемых доспехах.
Арсланг рычал как лев, крутился на месте, размахивал рукой и булавой.
«Быстрее. Быстрее. Ещё быстрее!» – раздавался собственный голос в голове Эйсона.
Вокруг капитана в бушующем танце мелькала тёмно-фиолетовая молния. Но вдруг загорелось золотое свечение.
Два кристалла на перчатках излучали яркий, почти солнечный свет. Арсланг скрестил руки на груди, затем поднял их над головой и резким рывком развёл, каждой описав полукруг.
Последовал импульс. Эйсон полетел ядром, а после покатился кубарем, вернувшись обратно к Альберту.
– Эйсон! – алхимик подбежал, перевернул друга на спину. На лице и шее он увидел у него выступившие чёрные вены. – Ты переборщил, братец…
– Брось… Я только начал.
– Ты в своём уме? Помереть захотел?
– Мы и так одной ногой в могиле.
Арсланг был всё ближе и ближе. С каждым шагом золотая аура вокруг него становилась всё отчетливее.
– Зря я ожидал большего. Сейчас вы умрёте, – слова гулким эхом разнеслись по церкви.
Смотря на приближающуюся погибель, Эйсон и не заметил, как голоса в голове заглушили все звуки. Даже тяжёлый топот капитана пропал.
Они искушали его:
– Ну же, давай! Пробудись. Изменись. Поддайся этому сладкому чувству, что зовется… гнев!
Голоса закричали, перебивая друг друга. И Эйсон впервые за долгое время не стал им противится. Он наконец дал свободу той силе, что давно жаждала вырваться наружу.
Эйсон поднялся на ноги, поравнялся с Кайгом, заслонившем собою друзей.
– Ты знаешь, что делать, если я потеряю контроль, – он не взглянул на друга.
Кайг молчал. Прямо на его глазах кожа Эйсона всё больше покрывалась чёрными венами, а походка менялась. Помимо молний тело стала покрывать ещё и чёрная дымка.
Эйсон вернул меч в ножны. Увидя это, Арсланг не остановился.
– Думаешь я проявлю к тебе жалость раз ты безоружен?
Послышался какой-то неестественный смешок.
– Нет. Просто я убью тебя голыми руками.
– Вздор! – прокричал капитан. – Я есть сильнейший и величайший. Мой свет ярче тысячи солнц. Так будь же благодарен, что падёшь от моей руки!
Он занёс булаву над головой и воздух стал тяжелее. Кайг держал меч наготове, а Альберт зажмурился.
Позолоченная львиная голова упала с невиданной до этого силой. Пол под капитаном и Эйсоном треснул. Беспорядочные трещины, словно змейки, поползли во все стороны. Стены задрожали, заколебались, как будто бы от сильного землетрясения.
Когда облако каменной пыли осело Арсланг увидел наёмника как ни в чём не бывало держащего навершие булавы над своей головой. Увидел, как вены, точно извивающиеся корни, покрывали его лицо. Только сейчас капитан ощутил нечто необъяснимое и зловещее исходящее от Эйсона. Но было уже поздно.
Наёмник открыл глаза, что вспыхнули аметистовым огнём.
– Твой свет ничто по сравнению с моей тьмой, – голос Эйсона прозвучал так будто вместе с ним говорило ещё несколько человек.
Он сжал кулак, отвёл руку и ударил. Раздался громкий хлопок. Через прорези забрала брызнула кровь. Жёлтый огонёк постепенно погас.
– Немыслимо… – прохрипел Арсланг.
Он сделал шаг назад. Покачнулся. Устоял. Сделал второй. Кровь снова брызнула, ещё больше окропив блестящую кирасу. Капитан выронил булаву и рухнул на спину.
Эйсон обернулся, посмотрел на друзей сверкающим аметистовым взором. На лице была незнакомая им до этого безумная улыбка неописуемого восторга и наслаждения. Он развернулся и медленно зашагал к ним. Его окружала аура, но не золотая, как у Арсланга, а чёрная. Такая чёрная, что свет искажался у её границ.
После третьего шага из носа у Эйсона потекла кровь. А на четвёртом он замер, качнулся и упал лицом вниз.
Так и разбил бы нос, если бы будто из ниоткуда не появился Варахиил и не подставил руку. Наёмник упал грудью на неё. А его собственные руки повисли как плети.
Послышался дьявольский, зловещий вой. Потом что-то ударило в стену храма, отчего её часть тут же обвалилась.
Варахиил увидел Сарамея разгрызающего рыцаря пополам.
– Ох, перестарались вы, – вздохнул он и легонько взмахнул указательным пальцем. – Сгинь.
Последовал истошный скулёж. Мгновение спустя огромный демонический пёс исчез. А на его месте выжившая храмовая стража нашла изувеченное и бездыханное тело Ренарда.
Варахиил оглянулся по сторонам и сказал:
– Пора нам.
Церковь в одночасье опустела. Лишь Арсланг, некогда непобедимый и сильнейший из людей лежал на полу.
13
Кайг и Альберт лишь моргнули и вот они уже стоят на холме, возвышающемся над городом.
Первый оглянулся и увидел вдалеке полыхающий храм светлоликого Оа, а второй, не сдержавшись, выругался, как смог.
Варахиил осторожно опустил Эйсона на мягкую траву. Затем резко схватился за грудь, согнулся и неуверенно заковылял к дереву. Альберт подскочил и помог тому сесть.
– Что с тобой? – спросил алхимик.
– Гончей изгнание… – начал Варахиил с одышкой, – сил потребовало много. Не осталось благодати. Настал мой час.
Вдруг по его лицу пошла маленькая трещина, потом вторая, третья. Вскоре кусочек со щеки откололся и упал ему на ноги.
Альберт второй раз за ночь не поверил увиденному. Перед ним, опёршись о ствол дерева, сидел мужчина, что буквально рассыпался на глазах, как ветхая полая статуя, изнутри которой выходил свет.
Он попятился.
– Что ты такое?
– В мире сем имён имею много. Ойвиндом меня люди величают. А эльфы – Энхилем.
– Ты бог? – во взгляде Альберта было непонимание.
– Отнюдь, – голос Варахиила стал всё больше походить на звучание хора. – Я лишь исполнил волю пославшего меня. Но довольно вопросов. Пока ещё дышит он, на север поспешить вам стоит. В избушке одинокой укажет путь слепая.
Сказав это, его тело уже практически распалось. Внезапная вспышка на короткий миг ослепила их. Появился столб света, что устремился высоко-высоко в небо.
Варахиил исчез.
Альберт схватился за голову обеими руками и ещё раз выругался. Кайг же подошёл и взял на руки Эйсона.
– Идём, – спокойно сказал здоровяк.
– Что? Куда?
– Нам же сказали – на север.
– На север? Куда именно на север? А он… Да он помрёт пока мы топаем!
– Критикуешь – предлагай.
У Альберта дрогнула бровь.
– Справедливо… – ответил он.
Наёмники поспешили на север, в тёмную чащу леса.
Пётр и Феврония согласно «Повести о Петре и Февронии Муромских» Ермолая-Еразма в конце жизни приняли монашество и взяли себе другие имена: Пётр стал Давидом, а Феврония- Ефросинией. Супруги, став монахами, расторгли церковный брак, перестали быть мужем и женой.
В «Повести о Петре и Февронии Муромских» у Петра и Февронии не было детей
В «Повести о Петре и Февронии Муромских» Феврония, пользуясь тяжелой болезнью Петра, в качестве награды за исцеление, потребовала чтобы он стал её мужем. Это нехорошее поведение.
Вот фрагмент из "Повести...":
"Юноша быстро возвратился к князю своему и подробно рассказал ему о всем, что видел и что слышал. Благоверный же князь Петр повелел: «Везите меня туда, где эта девица». И привезли его в тот дом, где жила девушка. И послал он одного из слуг своих, чтобы тот спросил: «Скажи мне, девица, кто хочет меня вылечить? Пусть вылечит и получит богатую награду». Она же без обиняков ответила: «Я хочу его вылечить, но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его». И вернулся человек тот и передал князю своему, что сказала ему девушка."
Повесть о Петре и Февронии, написанную Ермолаем - Еразмом здесь можно прочитать:
https://azbyka.ru/fiction/povest-o-petre-i-fevronii/
В "Большой российской энциклопедии" написано:
"Вопрос историчности П. и Ф. остаётся открытым: средневековые книжники и некоторые историки отождествляли их с муромскими князьями, жившими в 12 – начале 13 вв. (так, царствование Ивана IV Васильевича, Петра отождествляли с упоминаемым в летописях князем Давидом Юрьевичем, см. в статье Муромское княжество); ряд исследователей считают их вымышленными литературными персонажами, о принадлежности мощей выдвигаются различные гипотезы.
Единственный источник сведений о П. и Ф. – «Повесть о Петре и Февронии Муромских», написанная в конце 1540-х гг. Ермолаем-Еразмом, книжником из круга митрополита Московского Макария. «Повесть…» не соответствовала канонам агиографии в силу использования сказочных сюжетов и фольклора."
https://bigenc.ru/religious_studies/text/3991114
В "Википедии" написано: "Князь Пётр в летописных источниках не упоминается. Некоторые исследователи отождествляют Петра и Февронию с известным по летописям муромским князем Давыдом Юрьевичем и его супругой[3]. Князь Давыд Юрьевич правил в Муроме с 1205 по 1228 год и принял постриг с именем Петра, о его супруге практически ничего не известно."
https://ru.wikipedia.org/wiki/Пётр_и_Феврония
В Википедии написано что "Князь Давыд Юрьевич и княгиня Ефросиния[4] имели сыновей Святослава[5], Юрия и дочь Евдокию"
Покров с изображением святых Петра и Февронии — вклад в Богородице-Рождественский собор царя Феодора и царицы Ирины. Изготовлен в царицыной мастерской в 1593 году
В Русской Православной Церкви 8 июля - день Петра и Февронии, празднуется во время Петрова поста. Во время Петрова поста Русская Православная Церковь не венчает людей.
Боковой вход в церковь Св. Эдвардса (Котсуолдс, Англия)
- Ангела за трапезой, батюшка. - С верноподданической кротостью произнесла послушница - прихрамовая бабулька.
- Мму, муум. - Закивал тот, дожевывая ляшку подкопченой курятины.
Батюшка был из молодых. Стригся налысо, бороды и усов не носил. Армейская тату на руке придавала ему сомнительный вид и приводила в смущение прихожан, особенно когда при наложении крестного знаменьи рукав рясы спадал до локтя, оголяя полную красоту телописного шедевра. По наущению свыше батюшка молился в наушниках, в такт притоптывая поочередно то правой, то левой ногой. Особенное рвение к молитве замечалось в нем по окончанию службы, в Святая Святых, где по наущению сниже священникам вменялось допивать чашу с причастием, а не выливать обратно в бутыль. Благодатная чаша в 32 градуса и объемом в литр - полтора первостатейного кагора принуждала не одного батюшку к коленоприклоненной молитве, из коией Ангел - виночерпий уяснил, что дело - дрянь, священство спивается, и попустил бесам разбавлять вышеназваный продукт от 12 до 9 градусов, что превращало прекраснейшее вино в пойло, но уже никак не вредившее здоровью оных батюшек.
- Чего тебе, матушка? - Спросил Отец Никодим, вставая из - за стола.
- Тут вот Бог послал, куда поставить? -Знаешь ведь, что спрашивать? - С досадой пробурчал он и махнул на нее рукой. -Благодарим тя, Христе Боже наш, яко насытил нас есть Господи. - Разнеслось по трапезной.
Как говориться: после сытного обеда... батюшка направился к Священному Граалю. Вылакав в очередной раз чашу святого причастия, отче по обыкновению бухнулся на пол для коленоприклоненной молитвы в возблагодарение Богу. Как вдруг на кушетке, где он обычно почивал, отдыхая от трудов праведных, обнаружилось некое существо. Поморгав и потерпев глаза, священник распознал в нем беса с копытами и хвостом.
- Точно, бес. - Утвердительно сказал он вслух сам себе для укрепления веры. Хмель из головы вышибло напрочь. - И здесь! В Святая Святых!
Волна негодования стала постепенно изгонять недавний испуг.
- Тофьно, беф, - передразнило существо, шепелявя на "с" и "ч". - Че вылупился?Первый раз что - ли видишь?
-...
- Молчание - знак согласия. А я, между прочим, все время тут. Мне так нравится в вашей церкви. Чисто, а я чистоту люблю. А у вас так чисто, стерильно, ни тараканов, ни кошек, ни Святаго Духа...
Бес противно захихикал и безцеремонно полез осматривать священикову сумку, размером в миниконтейнер для промышленых перевозок, битком набитую снедью.
- Господи, - воскликнула бесюга. - Как же ты это все понесешь - то? Ненароком спину надсадишь, а и то хуже: ручки оторвуться на полпути. Ишь, тяга то какая, не поднять. Или своя ноша не тянет?
Юродствовал он, искоса следя за священнослужителем. Тот, в конец протрезвев, но ещё сидя на коленях, не спуская взгляда с гостя, на ощупь шарил по полу подле себя, ища, не подвернётся ли что под руку. Наконец обретя нечто, с криком "Спецназ бывшим не бывает" вскачил на ноги и ринулся в ...пустоту.
- Но, но, но. Я этих шуток не люблю. -
Строго раздался голос в самое ухо. - Охолонись! Б..батюшка...
Будто ушатом ледяной воды окатило Отца Никодима. Видение пропало.
- Бррррр...Что это щас было? - Подумал он, садясь на кушетку и накладывая на себя крестное знамение.
Озираясь по сторонам он убедился, что в комнате кроме него больше никого нет, что его несколько успокоило и привело в чувства. Потихоньку оторопь прошла и возвратилась ясность сознания.
- Значит они есть. - Утвердительно сказал себе бывший спецназовец. - Есть!!!
Как молнией пронзило вдруг все его существо.
- Есть! Ааааа значит и ОН! Есть! - Отец Никодим повернул голову, и будто заново увидел "Христа распятого" скульптуру, поставленную в красном углу комнаты.
Мертвеный лик Спасителя светился под лучами вечернего солнца, излучая мир и покой. Душа отошла, и бренное тело, смиренное до крестный мук, закончило свое бытие и теперь висит, как оставленная на стуле одежда, чистая, голая и пустая. Холодно... Дрожь пробежала по священнику.
"Зябко что - то, никак окна с дверьми открыли." - Подумал он.
- Значит, ты все - таки был, Господи? - Спросил батюшка вслух.
И вдруг от осознания этого самого "был" слезы ручьем полились из его глаз
- Господи, Боженька, миленький не остави мя. - Всхлипывая опустился он на колени и пополз к статуе. - Ты был! Был!
Как заклинание твердил Отец Никодим.
- Да как же ты вынес то все это, муки то такие, Господи... - Зарыдал он в голос, размазывая по щекам сопли и слезы мятым рукавом. - Божечка, прости меня многогрешного. Ведь я не достоин.
Зашептал отче, глядя в лицо Спасителя.
- Из выгоды только... не верил. Думал все сказки. Пре
строюсь, буду как сыр в масле... дурааак! - Схватился он руками за голову. - Дураак! Я теперь понял какой ценой! Понял!Господи, прости. Прости, Божечка, родненький, как же я виноват. Мммммм!
Сжимая кулачищи, Отец Никодим поднялся на ноги, ища глазами обидчика - совротителя, и взгляд его упал на распахнутую сумку, полную приношений. Он тут же шагнул к ней и отшатнулся. Вместо продуктов там роились грехи человеческие в виде аспидов, источая гнойный смрад во Святая Святых.
- Ах вот оно что! - В сердцах вскрикнул батюшка и стал вытряхивать содержимое на пол, давя расползающихся гадюк.
Одна из них заползла под кушетку, но это ее не спасло. Рассвирепев, отче перевернул свое ложе и под грохот его падения додавил аспида. Другие пытались скрыться по укромным углам, намерено заползая под шкафы и холодильник. Опрокинутая мебель доказала им, что цель батюшки довести дело до конца, а их до могилы. Все было почти закончено. Остался последний жирный аспид, свернувшийся колечком и приготовившийся к нападению.
- Спецназ бывшим не бывает! - Крикнул священник и ринулся в атаку, налету перехватывая шею прыгнувшему змею, и с диким боевым кличем разорвал его на куски. И тут на полу что - то вспыхнуло и заиграло под солнечными лучами. Это была конфета "гусиные лапки", какие он очень любил в детстве. Одна конфета, положенная рукою ребенка. Искренне, по - честному - самое ценное, что было у него в тот момент. Отец Никодим присел на корточки, горстью зачерпнул ее с пола, не расплескивая солнечных бликов с фантика. И сокрыв в ладонях, прижал ее к груди, как самую великую драгоценность.
- Вот, Господи, дар бесценный, воистину чистый и святой. - Сказал он, оглядывая поле боя.
В преддверии вечерней службы старушка - послушница пошла будить священника, коего и обнаружила сразу же по открытии двери в спящем виде, сидящего на полу, привалившись к дверному косяку. Поломаная мебель, разбросаные и раздавленные по полу продукты, увесистая связка "Пожарских сосисок", зверски разорваная в клочья сразу намекнули на произошедшую здесь баталию и подсказали ей, что батюшку трогать не надо, а лучше вызвать карету скорой помощи, что она незамедлительно и сделала.
Скорая примчалась наредкость быстро. Санитары на цыпочках прокрались в Святая Святых и сходу вкололи спящему ещё пару кубов снотворного, что позволило легко и без проблем оттранспортировать больного в машину.
- Ангела спасителя вам, батюшка. - Лелейным голосом напутствовала старушка, кланяясь и крестя "скорую".
- Ага, и беса - искусителя. - Донеслось вдогонку, и кто - то мерзко захихикал. - Ой что будет, когда он проснется...
Старушка огляделась. Паперть была пуста, и кроме нее и отъезжающей "скорой" никого не было.
- Померещилось. - Прошептала она. - Свят, свят, свят.
- Помеефилофь. - Повторил тот же мерзкий голос. - Иди. Дерни. Там ещё осталось. Залей горе.
Глаза старушки округлились до пятирублевой монеты.
- Господи, помилуй! - Затараторила она, пулей взлетая по ступенькам. - Господи помилуй!
Решительное и требовательное разнеслось в глубине пустого храма.
- Неа...
Меж тем бесюга преспокойно спустился в родные пенаты. Достигнув КПП и душевых, он начисто смыл с себя флюиды добра - следы пребывания в мире людей, и довольный проделаной работой отправился отдыхать.
- Ну и что ты наделал? - Спросил Демон Управляющий у беса. - Своим дурацким появлением негодяя и подлеца превратил в хорошего человека. Мало того человека, Священника!!
Громогласно прорычал начальник так, что бедная бесюга сжался в комок и затрясся от страха.
- Я, я исправлю. Верну как было. Честно. -Честно?! - Пуще прежнего взъярился Демон. - Это что ещё за слово такое?! Это кто тут собрался быть честным?!
Бес чуть не плакал. Он осознал свою ошибку.
- Позвольте я вернусь и всё исправлю. -Мигом!!! - Задыхаясь от гнева скомандовал управляющий.
Скорая мчалась по проспекту. Притормозив на перекрестке на красный, шофер оглянулся.
- Куда его?
При слове "куда" батюшка очнулся и не открывая глаз произнес.
- Ленина 17 квартира 20 второй подъезд второй этаж.
Санитар, дотоле ко всему безучастный, услыхав адрес, стал внимательно рассматривать священника, и лицо его просияло и расплылось в улыбке.
- Врагу не сдаёотся наш грозный спецназ, - пропел он на мелодию "Варяга".
Батюшка хоть и отличался бычьим здоровьем, но после двойной дозы снотворного так и не смог толком раскрыть глаза, заслышав знакомый голос.
- Андрюха! - Заулыбался отец Никодим.
- Леха! - Пихнул в бок старого товарища санитар и приказал шоферу. - На Ленина сворачивай .
Доставив бывшего сослуживца по адресу, Андрюха заботливо уложил его в постель и нарочно оставил на видном месте на столе свою визитную карточку.
- Отсыпайся, - радостно попрощался он с другом.
Было шесть часов вечера. Прихрамовая бабулька, немного успокоившись, пользуясь моментом по хозяйский пересчитала кассу, сунула себе в карман весь, на ее взгляд, излишек и заперла сейф. Потом позвонила благочинному, донести об инциденте. Прикончила запивочку ( запивочка - церковное нововведение: запивать причастие разбавленным кагором или морсом из забродившего варения. Запивочка - алкосодержащий продукт, в больших дозах приводит к алкогольному опьянению.) Уже в последнюю очередь посетила Святая Святых, подобрать из продуктов то, что ещё можно использовать.
Узнав о происшествии, благочинный многозначительно покряхтел и констатировал.
- Занят, сегодня не приеду. Завтра с утра. Ждите.
Мужик он был свойский, хотя и себе на уме. Веру свою он любил, Бога почитал, закон уважал. И все то хорошо, да стали напрягать его последние нововведения, и в тайне христианской души скорбел он о минувшем православии, и слёзно умолял Господа остановить явное засилие церкви сатанизмом, ибо все новое круто расходилось с учением Святых Отцов и канонами самого Православия. А ещё была у него тайная надежда на пришествие царя освободителя. И лелеял отец Михаил эту надежду пуще жизни.
Проснувшись рано поутру, Отец Никодим обнаружил себя в полной амуниции с подтаявший в кулаке конфетой. Развернув фантик и тщательно вылизав его, он поднял глаза к небу.
- Вот, Господи, истинное причастие. - Потом бережно сложил бумажку квадратиком - Реликвия.
Смутно припоминая день вчерашний, он пошел на кухню попить водички, где и увидел вчерашнего посетителя, сидящего за столом и разливающего по стаканам кагор. На этот раз отец Никодим быстро взял себя в руки.
- Вмажем? - Спросил бес. - Ради знакомства.
- С бесами не пью! - Отрезал батюшка, засовывая голову под кран. - Хррр, пфыррр, ррр. Ах холодна водица.
Утеревшись и многозначительно закатав рукава, он подсел к столу.
- Ну и ?
- Я теперь при тебе буду состоять, - проинформировал священника нечистый.
- Да ну! - Удивился такой наглости тот, разминая кулачищи. - Так это значит ты сдал меня вчера санитарам....
- Неа, это Марфа ваша. Старушка - божий одуванчик. Она всегда сдает всех всем. -Марфа значит. Ну а ты кто?
- Я? Я - бес.
- Эт то я понял, а звать то тебя как?
- У нас нет имён.
- ???
- Имя - есть Путь, Дао, Луч, указующий направление. Дорога, по ходу которой происходит трансформация совершенства и просветления. - Нравоучительным тоном по - козлиному пропел бес. - Мы же имён не имеем. Это привилегия людей, которые получают их при рождении, получают и таланты, качества, присущие этим именам. А так же направление к Богу и дому, откуда они снизошли и куда должны вернуться. Ибо все люди - гости на этом свете...
Продолжал бес гнусавым голосом.
- Гости! А вы ведёте себя как хозяева, вас отсюда и палкой не вышебешь.
- Это точно. - Согласился священник. - Хм, а как же вы друг друга зовёте?
- По качествам.
- ??
- Черный, Хромой, Боров...
- Кличками значит, как на зоне! Класс!! - Осклабился батюшка, и тайная мысль отмщения в этот момент родилась у него в голове.
- Ну, чтож. - Хлопнул он себя по ляжкам. - Я на службу, ты со мной?
Бес кивнул и кинул на стол ключи от священиковой "мазды", оставленной вчера на церковной стоянке и теперь телепортированой под самое крыльцо подъезда.
Утро окрасило нежным светом позолоченные купола старинного кирпичного храма, возвышающегося на окраине города как памятник старины, как символ иной, неподвластной человеческому рассудку жизни. Жизни вечной, незыблемой, истинной.
"Мазда" мягко притормозила у железных врат и заняла свое место на стоянке. Марфа, в ожидании благочинного, услыхав звук подъехавшей машины, выбежала было на крыльцо левого крыла, как тут же стала как вкопаная.
- Свят, свят, свят. Явление Христа народу...- Процедила она сквозь зубы и с деланой радостью добавила полным голосом. - Доброго утречка, батюшка.
Припрыгав под благословение, целуя священникову руку, она из - под лобья увидала ехидную морду пассажира, вылазившего из машины.
- Шофер. - Объявил отец Никодим, и все трое направились в трапезную.
Бес принял воплощение. Опытный глаз со стороны заметил бы нечистое, но глаза Марфы все время бегали, будто боялись прямого взгляда. Потом, она знала за собой грешок и приготовилась получать за него расплату. Разогрев чайку и быстро собрав на стол "что Бог послал", с кротостью наклонив головку на бок, спросила.
- Как Вы себя чувствуете?
- Твоими молитвами, матушка, жив здоров. - Нехотя ответил священник, раздумывая, как избавить приход от такой бестии.
- Сейчас благочинный должен приехать, обещал. - Раскрыла она "великую тайну".
"Донесла уже", - пронеслось в голове батюшки.
- Благослови, Господи, на трапезу и трапезу нашу благослови. Аминь.
Кратость - сестра таланта. И, видимо, исходя из этого правила, церковные службы, а равно и молитвы были урезаны настолько, насколько пастырям хватало ума и совести.
После завтрака все разошлись. Марфа улизнула на клирос, шофер пропал, а отец Никодим твердым шагом направился на место побоища. Обретя комнату оставленной после вчерашнего как есть, плотно прикрыл за собой дверь и, благоговейно сложа руки на груди, подошол к статуе.
- Здравствуй, Божечка. - Сказал он, опускаясь на колени и целуя подножие ног спасителя.
- Здравствуй. - Раздался в Святая Святых низкий бархатный мужской голос.
Батюшка втянул голову в плечи, боясь пошелохнуться.
- А Вы кто?
- Михаил.
- Архангел?!? - С детской наивностью спросил бывший спецназ Леха, ощущая себя школьником в кабинете директора. -Благочинный твой! - Донеслось сзади.
Отец Никодим зажмурил глаза и сглотнул....
- Прослышен, прослышен я о твоих подвигах. Стало быть, ты у нас теперь бесов гоняешь, батюшка. - Усаживаясь поудобнее на кушетку рассуждал благочинный, неслышно зашедший в комнату.
- С чего Вы взяли? - Оборачиваясь, недоуменно спросил тот.
- Ну не белая же у тебя горячка, чтоб эдакое сотварять!
- Да. - Согласно выдохнул отец Никодим и потупил взор. - Привидилось мне вчера, больше не повториться. Обещаю.
- Ты не обещай того, что не в твоей власти. - Задумчиво отвечал отец Михаил. - Ты вот чего, расскажи - ка мне по порядку, что это здесь произошло.
Батюшка опять глубоко вздохнул и, как на духу, выложил все как было.
- Приехал со мной он сюда на машине. И, вобщем, сказал, теперь будет при мне...
- Мдаа. Ситуация. - Почесал затылок благочинный. - Что думаешь делать?
Тут бывший спецназ оживился.
- Есть у меня одна мысль. Что если окрестить его как человека, раз он теперь воплощеный. И у него даже как тело есть.
-А что, идея! - Хитро прищурясь гоготнул отец Михаил, но тут же спохватился, крестя рот. - Господи, помилуй. Только вот что, сила в бесах неимоверная, эти рангом повыше будут, чем черти. Значит так: сделаем все по старинному обряду. Как полагается.
Через полчаса к храму подъехали электромонтёры и работа закипела. Провода, как стальная паутина, опутавшая дом Божий изнутри и снаружи были убраны, а местами вырваны с "мясом". Освещение, розетки и прочее электричество оставили в сторожке и на стоянке. Даже в трапезной от цивилизации сохранился один газ, но и его запланировали заменить кирпичной печью с камином. Для освещения помещения в долгие зимние дни. Крестины назначили через две недели. К тому времени борода и усы должны были отрасти и придать лицу отца Никодима хоть какое то подобие облика православного священника. Власы стричь было тоже запрещено, и под рясу решено одевать что то соответствующее канонам, а не мирской моде. Все это время ничего не подозревающий бес исправно "подвозил" батюшку на службу и так же исправно исчезал после утренней трапезы. Отец Никодим штудировал обряд крещения, как он должен быть, ни на иоту не отступая от традиции. Наконец к назначенному сроку все было готово. Отослав Марфу проехаться по магазинам, дабы закупить кое - что из мирской утвари по длинному списку, отче навестил сторожа, коему дал поручение написать табличку: "сегодня храм не работает", и повесить ее на ворота. Сам же спокойно отправился в трапезную вылавливать беса.
- Эй, ты где там? Иди за мной.
Нечистый нехотя проявился и пошел за священником в крестильную.
- Будешь свечи раздувать, чтоб ярче горели и воду греть.
- Это ещё зачем?
- Меня повысили в должности. Я теперь крестить рукоположен. - Ухмыляясь ответил батюшка.
Обычно бес сбегал после трапезы и шлялся по ближайшим домам, соблазняя людей на гнусные поступки. Но вот уже как с неделю он чувствовал тяжесть и недомогание пребывая в храме. Трудно стало сохранять человеческую форму. Пища изменила вкус, перестала поддерживать в теле страсти людских пороков. Вода больше не воняла канализацией, тяжело стало перечить священнику. Все чаще хотелось лечь и расплыться жирной полуматериальной кучей, на ставший родным, тапчан. Ноги и руки еле слушались, а язык вообще заплетался. Мыслить было просто не в могату. Лежать, не думать, не быть, не существовать.
- Что за гадкий материальный мир. Тело будто свинцом налитое. И как они его таскают? Благочинный что - то зачастил. Еще этого исправить... - Бубнил себе под нос нечистый, глядя в широкую спину бывшего спецназа.
Тем временем отец Михаил вел службу во храме, искренне моля Бога об удачном исходе их шальной затеи.
Закрыв на ключ (как будто это могло что то значить) входные двери, отец Никодим подтолкнул слегка беса к месту, обработаному втайне благочинным накануне ночью. "Волшебный восковой круг" легко вписался в квадрат крестильной комнаты. Переступив его и оказавшись под самым куполом, нечистый совершенно утратил сопротивляемость и дальнейшее помнится ему смутно, как в тумане. Монотонный гул голоса священника ввели его в транс, и бесу вдруг захотелось подпевать, мерно раскачиваясь вперед - назад, чтоб не расплескать влитой за трапезой литры кагора. А за окнами завывал ветер, накрапывал дождь.
- Аалилуияа, алилуиия...
В крестильной было жарко. Свечи ярко горели, трещали и чадили.
- А воск то дерьмо. Заменили парафином. - Сквозь дремоту ворвалась мысль в голову крещаемого.
- Крещается раб Божий Фемистокл....
И вдруг твердая рука схватила его за шею и мокнула по грудь три раза в таз с горячей водой.
- Во имя Отца и Сына и Святаго духа. Аминь.
И мир рухнул. Блики свечных огоньков заплясали закружили хоровод. Сознание устремилось за ними и все померкло.
За окном бушевала гроза. Продрогшая насквозь, мокрая до нитки Марфа ввалилась в трапезную, гремя сумкой - каляской и катомками.
- Чей та с ним? - Деловито поинтересовалась она, глядя на "шофера", сидящего во главе стола, держащего рюмку водки и огурец.
По обе стороны от него хлопотали оба священника.
- А чей та он бледный какой, как смерть?
- Это, матушка, от радости. Он у нас теперь воцерковленый. - Еле сдерживаясь от смеха ответил Благочинный. - Ну я поехал, а ты визи - ка его домой.
Дома отец Никодим позвонил сослуживцу.
-Ты не на смене? Тогда приезжай ко мне. У меня чё то есть, я тебе покажу.
Через час с небольшим в дверь позвонили и на пороге появился санитар Андрей с бутылкой вина в руке.
- Если чета есть, надо его обмыть. Привет. - Поздоровался он и прошел на кухню.
Там за столом полусидел, полулежал в невменяемом состоянии огромный полупрозрачный бесюга с махонькой серебринкой ввиде крестика на груди.
- Мать твою... - Только и сумел вымолвить Андрюха. - Настоящий? Блин, и хвост есть! А можно потрогать? А он не укусит?
- Неа, он у нас теперь крещенный.
Последнее, что запомнил из мира людей бес, это то, что полупьяный санитар пытался выкупить его у своего армейского друга за любые деньги, привезти по месту работы и насмерть запугать козла - главврача.Тело наконец закончило дематериализацию, и Фемистокл проявился в своем привычном мире и форме. Лишь серебринку - крестик не удалось анулировать. Закутавшись в плащ, он прошел КПП и душевые.
- Да понимаешь ли ты, как тебе повезло! Получить планетарное существование, иметь выход в трехмерный мир людей с перспективой на замещение тела и порабощение души человека! Это же вечный двигатель, практическое бессмертие! И ты все просрал....
- Я отработаю, - дрожащим голосом пролепетал бес отводя глаза. - Отслужу верой и правдой....
- Верой и правдой...Слова то все какие. А не христианин ли ты часом?
- Я? Нет! Нет..
- Уж не продал ли ты свою душу Богу? - Задумчиво произнес Демон пристально глядя на подчинённого. - Щас посмотрим.
В мгновение ока иллюзия плаща была снята с беса, и он предстал перед опупевшим начальником во всей своей крещеной красе...
- Э - э - это что такое? - Заикаясь тыкнул когтем в маленькую звёздочку в форме крестика Демон. - Я так и знал.
Простонал он, качая головой.
- Какие кадры теряем. Стало быть, у тебя теперь и имя есть?
Бес молча кивнул в знак согласия.
- Таак, надеюсь ты понимаешь, что теперь ты не можешь оставаться среди нас?
Опять согласный кивок.
- Это хорошо, ты ведь был мне как сын. Тьфу ты зараза, пообщаешься с вами, позаражаешься человеческими эмоциями. Ладно, бес с тобой, пристрою тебя в одно место. Но увы, не в нашей Вселенной. Будешь посыльным в Тьме Кромешной, раз у тебя теперь есть собственная способность материализации в трехмерных мирах.
Демон стоял и смотрел, как в черной зияющей бездне в последний раз сверкнула серебристая звёздочка и пропала.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Primo. Речь пойдет о первоначальной тетралогии.
Secundo. В текущий момент, насчитывается, если я не ошибаюсь, порядка 12 (!) элементов цикла. Внутренняя хронология выглядит следующим образом (взято с fatnlab):
1. Огонь и Крест, том 1.
2. Я, Инквизитор - субсерия, повествующая о детстве Маддерина.
3. Слуга Божий.
4. Молот Ведьм.
5. Меч Ангелов.
6. Ловцы Душ.
7. Огонь и Крест, том 2.
8. Черная Смерть.
Глубокоуважаемые пикабушники, смиренно прошу - если кто-то знает, где раздобыть переводы 1, 7 и 8 книг - поделитесь тайным знанием. Уж больно хочется узнать финал истории.
Если в посте встречается любое упоминание религии - оно подразумевает не реальное христианство, а внутреннюю мифологию книг.
Так же, постараюсь избежать спойлеров.
А теперь - к делу.
Главный герой - смиренный сердцем инквизитор по имени Мордимер Маддерин, который в силу понимания своего возвращает заблудших овец в лоно Церкви. Предварительно, конечно же, душевно с ними поговорив. Посредством инструментов, хе-хе.
Сюжет разворачивается в альтернативной реальности раннего возрождения. В истории этой вселенной, в 33 году Христос не умер на кресте, а истребил своих врагов и взял власть над миром. Царство Иисуса в изменённом виде длится до современности героя, возглавляемое фанатичным духовенством и Инквизиториумом – организацией, уничтожающей любые проявления ереси. Но это также и мир фантастический. Здесь ведьмы и колдуны действительно совершают тёмные магические ритуалы, демоны прибывают из других миров, чтобы вмешиваться в жизнь людей.
Несколько слов о структуре книг - это сборники рассказов (КТО СКАЗАЛ ВЕДЬМАК?!), объединенных не только главным действующим лицом, но и определенными сюжетными линиями (начиная с Молота Ведьм, ибо Слуга Божий, увы, не включает в себя произведений про ересь о схождении с креста).
Теперь, почему это стоит прочитать: психология главного героя. Мое скромное мнение, Пекаре удалось воссоздать действительно интересного, если угодно - живого персонажа, психология которого целиком соответствует его нелегкой профессии. Помимо этого, автор коварнейшим образом (начиная со второй книги) переворачивает взгляд на мир инквизитора, заставляя задаваться вопросом: а кому служит Церковь? Все ли так однозначно, как гласят доктрины?
Финал же третьей книги умело выбивает землю из-под ног читателя, а концовка четвертой подобна обуху, которым ударили по голове.
Я не буду вдаваться в подробности сюжетных линий, скажу лишь, что тетралогия про инквизитора Маддерина поначалу может показаться скучной и сухой. Но дайте ей шанс - Яцек Пекара умеет приятно удивлять.
Теперь о минусах: в книгах нет подробного описания "кровь, кишки, мясо", нет подробного описания постельных сцен, да и вообще первый рассказ напоминает чем-то Ведьмака. Кроме этого, в некоторых моментах возникает ощущение deus ex machina (или это я такой привередливый?).
Подводя итог, скажу, что ознакомиться с данными произведениями действительно стоит, хотя бы выборочно (четыре тома все же избыточны, часть рассказов можно смело выкинуть, сюжет от этого не пострадает).