Родня
Декабрь выдался гнусным. Снег не падал, а как-то сразу ложился на тротуары грязной кашей. В редакции царило оживление, напоминающее панику на тонущем пароме. Все ждали тринадцатую зарплату.
Ожидание это было мучительным и унизительным. Метранпаж Фима, человек с лицом, исчерченным пороками, каждое утро начинал с визита в бухгалтерию. Возвращался он оттуда еще более печальным и немедленно выпивал стакан портвейна, который прятал в сейфе для секретных документов. Секретных документов у нас отродясь не водилось, а портвейн был всегда.
— Денег нет, — сообщал Фима, занюхивая рукавом. — Но атмосфера, говорят, праздничная.
Наш главный редактор, Игорь Ашотович, был человеком широкой души и узкого кругозора. Он любил рассуждать о духовности, сидя в импортном пиджаке, который сидел на нем, как седло на корове. Мы знали: если начальство заговорило о высоком, значит, с низменным (то есть с деньгами) возникли проблемы.
Двадцать девятого нас собрали в кабинете. На столе стояли пластиковые стаканчики и бутылка «Столичной». Закуски не наблюдалось. Это был дурной знак.
Игорь Ашотович стоял у карты района, заложив руки за спину. Он был похож на памятник самому себе, только слегка уменьшенный и в очках.
— Товарищи, — начал он торжественно. — Друзья. Соратники.
В углу тяжело вздохнул Фима. Машинистка Леночка нервно теребила край юбки. Ей нужно было покупать зимние сапоги, а не слушать эти дифирамбы.
— Я слышу ропот, — продолжал редактор, не меняя позы. — Я чувствую напряжение. Вы думаете о материальном. О презренном металле. О премиях.
— Ну, в общем-то, да, — тихо сказал я. — Новый год же.
Игорь Ашотович посмотрел на меня с отеческой жалостью. Так смотрят на ребенка, который просит конфету во время бомбежки.
— Деньги… — протянул он. — Что такое деньги? Бумага. Условность. Сегодня они есть, завтра их сгрызла инфляция. Разве в них суть? Разве ради бумажек мы тут гробим здоровье и печень?
— Ради них, — буркнул Фима.
Редактор сделал вид, что не услышал. Он подошел к столу, разлил водку по стаканчикам. Рука его была твердой.
— Самое важное в жизни — это не цифры в ведомости, — голос его дрогнул от нахлынувших чувств. — Самое важное — это тепло человеческого общения. Это плечо товарища. Это вот эти ваши лица.
Он обвел рукой наши помятые, уставшие физиономии.
— Мы здесь не просто работаем. Мы здесь живем. Мы — единый организм. Мы, не побоюсь этого слова, семья.
В комнате повисла тишина. Было слышно, как на улице шумит троллейбус.
— А деньги? — спросила Леночка, теряя последнюю надежду на сапоги.
— А деньги — дело наживное, — отрезал Игорь Ашотович и поднял стакан. — Главное, что мы вместе. За коллектив! За нашу большую, дружную семью!
Он опрокинул стакан и вытер губы ладонью.
Мы стояли молча. Ситуация была до того пошлая, что даже злиться было глупо. Нас обокрали, но при этом объявили родственниками. А с родственников, как известно, денег не трясут.
— Ну, за семью, — мрачно сказал Фима, беря стакан. — Раз уж мы теперь родня, Игорь Ашотович, займите трешку до получки?
Редактор поперхнулся, но промолчал. Мы выпили. Водка была теплой, жизнь — нелепой, а Новый год наступал с неотвратимостью асфальтового катка.
Этот и другие рассказы можно прочитать тут https://dovlatov-ai.web.app/blog/rodnya
