За облаками цвета перла, что шалили впереди,
Возникло ясное свеченье, проявилась доля форм:
Огромный кладезь из булыг, стоящий ровно посреди
Осеребренной Цитадели, и ряд кругленьких платформ,
По кругу кои сли́лись зрелищно со стенками крини́цы,
Пребывая в ожидании слиянья с дном шаров,
Чтоб обеспечить Сорфаталю ток чрез водные зарницы
И тем самым оживить чудесный шар — обитель снов.
Круг душ с наследницей в средине вышел в за́ло не спеша,
Что воссияло тусклым светом и блескучим серебром;
Закрыв врата портала мягко, молча, каждая душа
Пустилась вставить шар в воронку с нарисованным гербом.
В воздушном танце раскружившись и заполнив все воронки
Белоснежными шарами, души вновь создали круг,
Но в этот раз вокруг колодца и, застыв на миг у кромки
Титанической криницы, слух свой кинули на звук:
Волшебных нот переплетенье вилось в токах вод лазурных,
Управляемых энергий чудотворным котелком;
Периодически журчал сонливый звон чаш малошумных,
Обожающих напеть балладу вместе с ветерком.
Смиренно слившись с ладной музыкой мистичной Цитадели,
Души к стенам повернулись, разглядели в них пазы —
В проеме каждом разместились витьеватые фотели,
У которых были крылья, как у лютки-стрекозы.
Раздался гонг поющей чаши бархатистым баритоном,
Пригласивший всех немедленно занять свои места;
Круг душ рассеялся по креслам, каждый скрыл под капюшоном
Пробудившийся взгляд сердца, в коем развитость чиста.
Единым целым став на скрытом плане, впав в мир растворенья,
Души смирно приступили скопом в мыслях стлать помост,
Который вскоре оживет и станет пунктом наблюденья,
Верно кажущим обряда ход на весь трехмерный холст.
И воцарился Эифы миг: вибраций кличущих потоки
Повели к седому кладезю хранителей сестру,
Подняли душу на амво́н, плеснули в разум света строки
О начале посвященья, подтолкнули к снов ядру.
Душа младая сердце правой дланью плавненько прикрыла
И с подъятой головой пустилась кладезь обойти
По кругу, по́солонь — начав обход, песнь вышнюю внедрила
В Цитадель и светлым разумом нырнула в харатьи,
Что лишь доступны на негласном плане и сочны для Яви;
Эифа стала связки слов из палимпсестов напевать;
Шагая вдумчиво вперед и зажигая свет в купаве,
Что парила в каждом шаре, чтоб посеять благодать
И осветить ход посвященья; Эифа чувствовала жар,
Который с каждым возрождающимся шаром гнал сильней
Теченья токов из колодца в Сорфаталь вверх, да́бы шар
Дум процветаний отразил страны иллюзий вид быстрей
На дне криницы. Эифа медленно свершила круг священный
И зажгла шестнадцать лотосов парадно по краям —
И кладезь пылко засиял, и Сорфаталь достопочтенный
Приоткрыл частично доступ к управления полям.
Вернувшись смело на амвон, приняв сидячую асану
В центре образного круга, что рисован синевой,
Душа младая сердце вверила энергий океану
И в расслабленном режиме подоспела к ключевой,
Серьезной фазе посвященья: к Эифе бодро устремился
Самый старший из хранителей — наставник, мастер, дед;
В его руках была шкатулка, в коей ключ в мир снов хранился,
Выдающийся хранителям, входящим в комитет
Защиты рода душ Эона: пожилой наставник Эифы
Сел напротив погруженной девы в чувствий естество,
Открыл шкатулку, воссоздал вокруг себя вниманий шлейфы
И извлек из сундучка кольцо на цепке. Волшебство
Вмиг озарило Цитадель чрез голубой сапфир, что в центре
Здоровущего кольца вне гравитации парил;
Наставник бережно цепочку приоткрыл, молча́ в концентре
Нарисованного круга, рук открытость сотворил
И протянул ладони с цепкой к Эифы шее грациозной,
Застегнул замок, на солнечном сплетеньи минерал
Связал с младой души сердечком, подключил поток серьезный
И провел инициации начальный ритуал.
Отметить стоит, что у каждого хранителя Эона
Ключ врученный отличался от других своим ядром —
Чаро́вным камнем в центре о́блого, узорного кулона,
Сквозь себя ведущим токи эксклюзивные живьем.
Из Сорфаталя полилась мелодий ласковых чудесность,
Призывающая Эифу и наставника восстать,
В знак уважения объяться, соблюсти во всем любезность,
Эифы имя в книгу призванных хранителей вписать.
К амвону резво подоспели три особенных хранителя,
Ответственных за книги, за скрипторий и за сны;
Они с собою принесли ларь, в коем хартьи ждали зрителя,
В которых излагались все детали снов страны.
Повязку шелковую с Эифы глаз стянув, поставив скрыню,
Три хранителя отправились за тайным сундуком,
Кой сберегал в себе испы́тно всемудрейшую святыню —
Золотые книги предков с тайных знаний родником.
Три книги шифрами покрыты; запечатана в круги
Суть ценных знаний на неясном, но знакомом языке;
В затейных строках, по преданию, ютятся очаги
Сознаний велих, совершенных, свитых в зрячести реке.
Досе́ле книги не прочлись, их суть все также непонятна,
Души видят лишь круги, не могут истину считать,
И пусть подобная загадка для хранителей занятна,
Род защитников решил напрасно в шифрах не плутать
И лишь во время посвящений золотых писаний тройку
Приходящим в сферу дух целящих снов казать как тест,
В надежде как-то обнаружить в новичке ума настройку,
Что позволит распознать, где прячет глоссы древний квест.
Настал сей день и новичку вновь принесли сосуд писаний —
Три вместилища для мудростей, готовых подсказать
Посредством образных, логичных и связных живописаний,
Как сознание потребно сотворять и раскрывать.
Оставив имя на бумаге, мантий шелест уловив,
Душа младая рассмотрела в круг доставленный сундук,
Воздела крышку расписную и, вниманьем опоив
Резную россыпь из орнаментов, что сшил в горах гарцу́к,
Достала крайне деликатно в глуби врытые две книжицы,
Открыла и узрела их истертое нутро
В плену у времени, увидев лишь коллаж «от а до ижицы»
И множество кругов, душа вздохнула тяжело,
Ведь каждый круг в них идентичен был, туманен и бесплоден,
Не имел и доли смысла, токмо лакомил красой —
Златым свеченьем, и для буквицы округлой был несроден,
В жаркой, огненной пустыне был затерянной росой.
Изображения узорчатые вензелями крылись,
Облых вертких элементов щебет взор толкал на рябь;
Круги рядами хаотично на страницах книг вихрились
И советовали шепотом поднять рассудков зябь.
Две книги ме́льком изучив, не обнаружив в них порядка,
Эифа бережно сложила тексты предков в сундучок
И потянулась за твореньем, что манило аурой сладко
Из божественных сияний и вливалось сном в зрачок,
Казало эры миражи, историй жизни суть всевало,
В размышленья дымки втягивало внешним видом, в молвь
Эпох древнейших, чрез круги обложки свойской созерцало
Явь, искало в душах, в их структурах значимую новь.
Массивной книги силуэт вплыл в руки Эифы произвольно
И раскрылся, все страницы резво вкинув в воздух, в пляс;
Пустых страничек хоровод вокруг младой души довольно
Завертелся, заточил круговороты хлестких ляс,
Затем вразброс по одному листочек каждый воротился
В обиталище свое, забыв строй книги соблюсти;
В порядке ложном ряд страничек, хохоча, расположился,
Приготовился для избранного знанья расплести.
Вокруг хранители застыли в ожидании момента
Очень важного, в надежде кой держал Эона род
На протяженьи многих лет, и в вере в чудо-элемента
Одного существованье, кой однажды разберет
Незримых знаний баловство; взгляд Эифы пал на беспокойство
Строк бегущих по страницам непрерывно тут и там,
На их бессмысленное с виду штурмовое своевольство
И меняющийся резво темп их бега по листам.
Лик Эифы робкую растерянность поймал в контакте с током,
Кой наследницу лишил живого фокуса зараз;
Погасла книга. Строки стерлись и ушли к пустым истокам.
Тишина зависла в зале. Затворился знаний лаз.
Раздался вздох досады садкой, знобкий звон опустошений,
Эифа книгу древних мудростей отправила в ларец,
Пустилась к деду, чрез объятье впила лучик утешений
И шагнула к Сорфаталю сдать экзамен наконец.
Ступив на круглую платформу, что к панели управленья
Доступ гордо открывала, Эифа руки подняла,
В голографическом меню нажала кнопку подключенья
И успешно место бдительной защиты заняла.
На дне колодца токов выпуклых, объемных, стекловидных
Непрерывное теченье сотворяло образ снов,
Отображало суть сценариев особенных, магнитных
И позиции сошедших в шар сознанья кузнецов.
Других, прозрачных токов реки, что незримы для зеницы,
Подавались в Сорфаталь и выводились из него
По всем законам циркуляций; соблюдая все границы
Механизма, токи стлали путь в учений озерко.
Юница Эифа с малолетства разбиралась в механизме
Сорфаталя, знала термины, легко гоняла ток
На испытательных полях, была экспертом в дуализме,
Враз искусно созидала из сюжетов городок.
Она чудесно ужилась с ей данным, выявленным даром,
Кой наглядно иллюстрировал энергий парадокс,
Любой узлистый диссонанс являла встроенным радаром
И в теории знавала, как вершить в телах детокс,
Как души, что сошли в целящий шар, поднять на путь творенья,
Как наградой одарить за плодотворные труды,
Как на главнейших целей области расставить ударенья,
Как свободно, гармонично души вынуть из среды
Иллюзий, снов, сплошных видений, в дом уютный и привольный
Воротить, в котором совестно возводит Явь в зенит
Сердец здоровых единенье, в коем грифель жизнетворный
Вырисовывает лесенку наверх, за край орбит.
Весьма уверенно наследница влилась в процесс слеженья
Чрез потоков шевеленье и своих видений свод,
Определила, где ведутся сердца с разумом сраженья
И чрез токи начала казать сошедшим, где восход.
Все десять уровней ученья, что дарили душам цельность,
Были тщательно заточены под света мастерство;
Однажды встроенный кон в дивный Сорфаталь, кой чтил прицельность,
Раскрывал всем душам истое рожденья естество,
Хранил в Эоне добросовестно святое сотворенье,
Порождал величий крепкие основы, выправлял
Разладов случаи, будил в рассудке каждом озаренье
И нативный окрыленья дар в структуру душ вживлял.
На каждом уровне хранилась комбинация энергий,
Подходящих для создания фасетных парусов,
Что направляли только вверх и открывали чудо-дверки
В мир способностей души, в мир разных сердца голосов.
Разнообразие уроков и задач на ветви каждой
Позволяло душам истинный свой лик чрез сдвиг найти,
И, расчищая путь к себе, бредя сквозь дебри, кои жаждой
Управлялись, души к чистой Яви мчались подойти —
Меняя те нутра настройки, что нечестно разрушали
Сердца яркое строенье, души зрели жизни суть;
В сем исцелении хранители сошедшим помогали,
В Сорфатале всем регрессам назначали цель «уснуть».
Сознанье Эифы очень грамотно направило сценарии
Всем душам, что сошли, и укротило сферу сна,
Включило верные уроки, разместило ключ в террарии
К прямому пробужденью, коим ведает весна.
Шар воссиял жемчужным светом пуще прежнего в высотах,
Завертелась карусель из юрких блесток вперебой,
В колодец стали возвращаться души, что нашли в частотах
Высочайших к свету русло, стали кровью развито́й.
Улыбка Эифы в облегченья чувство трепетно вцепилась;
Окружение воспряло и пустилось намекнуть
На то, что таинства финаль к снов Цитадели подступилась
И невдо́лге пригласит к защите девушку примкнуть.
Пока шар души покидали, Эифа тщательно следила
За сошедших показателями, здравостью умов,
Все мысли, данные, прозренья в книгу опыта вводила,
Конспектировала все нюансы прожитых душ снов.
Вдруг в удаленном уголке энергий токи сбились в ком,
Образовав спираль видений повторенья и бардак;
Система шара Сорфаталя подломилась тупиком,
В котором накрепко застряла часть сопящих бедолаг.
Сирены взвыли. Все хранители рванули к управленью,
Стали коды подбирать, искать, где скрылся резкий сбой,
Но не могли никак найти путь к нарушенья исправленью,
Все метались по колодца токам тщетно, вразнобой.
Десяток уровней, что в шаре прежде строились по кону,
Вдруг смешались и мутировали, вскрыли новый ток,
Что стал творенья пожирать и души бря́кать в пасть дракону,
Издавая огнезрачный, нечный, мерзкий хохоток.
Происходящее волненье в Эифу влило груз тревоги:
Та назад шагнула робко и узрела зверский ад,
Что наступал на Сорфаталь — застряв в пылающем обжоге,
Шар стал втягивать в себя всех абсолютно невпопад.
Зал Цитадели опустел, исчезли души в Сорфатале,
Из которого не мог отныне выбраться никто,
Лишь Эифы взор купался крайне неотрывно в сцен накале,
Руки книги три златых вжимали в сердце под манто.
Врата портала распахнулись, вьюга вторглась в помещенье,
Породив повсюду дымку и смятенности волну;
Дыханье Эифы прервало́сь, в слух въелись злых насмешек звенья,
В ма́ре сзади цепь шагов смахнула в корне тишину.
