Она плюхнулась на скамью, уставившись в пустую тарелку. Из кармана мантии доносился чуть слышный гул — «Око Бездны» и амулет, спрятанные вместе, пульсировали в унисон, словно второе, каменное сердце.

Рывком она достала платок — тот самый, с засохшими коричневыми пятнами крови Скорпиуса. Она нервно перебирала его складки. Это напоминание о его боли странным образом успокаивало. Он был не просто надменным наследником. Он мог чувствовать. Значит, в нем была надежда.

— Поздравляю, Шоу. С нас сняли десять очков. Ты, я смотрю, не в курсе?

Кейт вздрогнула. Над ней стояла та самая девушка с идеально гладкими черными волосами — Айрис Вейн. Ее губы были поджаты в тонкую, неодобрительную линию.

— За что? — выдавила Кейт, чувствуя, как по спине разливается жар стыда.

— За твой ночной променад у Запретной башни, — Айрис холодно оглядела ее с ног до головы. — Директор лично сняла баллы со всего факультета. Позор, Шоу. Настоящий позор. Наш факультет ценит амбиции. Но еще больше — умение не попадаться.

Она развернулась и ушла. Кейт сглотнула ком обиды в горле. Значит, директор рассказала... но только про башню. Ни слова о Зале Уходящих Эхов или артефакте.

*****

Профессор Роквуд, новый преподаватель с пронзительным взглядом бывшего мракоборца, объявил практику щитовых заклинаний. Судьба, казалось, издевалась над ними — Кейт поставили в пару со Скорпиусом.

— Противостояние! — скомандовал Роквуд, расхаживая между парами.

Скорпиус стоял напротив, его лицо было каменной маской. Но Кейт, наученная сном, видела больше. Она видела напряжение в его плечах, легкую тень под глазами. Он тоже не спал.

— Протего! — бросила Кейт.

Ее щит вспыхнул яростным, почти алым светом. Она не произносила заклинание мысленно. Она представила его как стену из огня, и магия послушалась.

— Протего! — парировал Скорпиус.

Его щит был холодным, плотным, изумрудно-зеленым. Их чара столкнулись с шипением, и в воздухе запахло озоном.

— Ты стала сильнее, — сквозь зубы процедил он, его щит дрогнул под напором. — Он учит тебя? Тот, чье имя ты так охотно произносишь?

— А ты следишь за мной, Малфой? — парировала Кейт, чувствуя, как знакомая усталость сменяется приливом энергии. Ее щит стал гуще, почти непроницаемым. — Боишься, что я начну отращивать змеиную кожу и стану настоящей Слизеринкой?

— Я боюсь, что ты не поймешь, когда перестанешь быть Кейт Шоу, — его голос был резким, но в серых глазах читалась не ненависть, а тревога. Настоящая, почти отчаянная тревога.

И тут ее снова накрыло. Голос Кассиуса, ясный и властный, прозвучал в сознании: «Он видит в тебе угрозу. Он — слабак, который боится настоящей силы. Дай ему ответ. Покажи, кто здесь сильнее!»

И она ответила. Не думая, она изменила заклинание. Ее щит не просто отразил его заклинание — он поглотил зеленую энергию, проглотил ее и выплеснул обратно снопом алых искр, которые с грохотом отбросили Скорпиуса на несколько шагов. Он едва удержался на ногах.

В классе повисла гробовая тишина. Все смотрели на них.

— Это было... нетрадиционно, мисс Шоу, — сухо заметил профессор Роквуд, но в его глазах мелькнул неподдельный интерес. — Но эффективно. Малфой, все в порядке?

Скорпиус молча кивнул, не сводя с Кейт взгляда. Он не смотрел с ненавистью. Он смотрел с пониманием и... предостережением. И это было страшнее любой злобы.

*****

Скорпиус с силой швырнул мантию на ближайшее кресло в гриффиндорской гостиной. Его руки все еще горели от отдачи того странного заклинания Кейт.

— Опять твоя подружка из Слизерина устроила цирк? — с усмешкой окликнул его однокурсник, развалившись на диване.

Скорпиус резко обернулся, его лицо исказила гримаса раздражения.

— Заткнись, Эдриан.

— Эй, я просто заметил, что после уроков с ней ты всегда как на иголках. Что она такого делает? Показывает, что может быть сильнее Малфоя?

Он не мог ответить. Он не мог сказать правду. Не мог рассказать про артефакты, про голос в ее голове, про растущую в ней тьму, которую он видел каждый раз, когда их взгляды встречались. Он просто покачал головой и грузно опустился в кресло, уставившись в огонь в камине.

*****

Вечером Эмми нашла Кейт в их укромном уголке библиотеки. Кейт сидела, уткнувшись лбом в прохладную столешницу.

— Твой энергетический уровень стабилизировался на новом, повышенном уровне, — констатировала Эмми, садясь рядом. — Но паттерны магии изменились. Они стали... агрессивнее. И Малфой после Защиты выглядел озадаченным. Хочешь поговорить? Собрать данные?

Кейт с трудом подняла голову.

— Он думает, что я становлюсь монстром, Эмми.

— Это иррационально, — парировала Эмми, ее пальцы принялись теребить край пергамента. — Монстры, по определению, лишены рефлексии. Ты же анализируешь свои поступки. Ты испугала его своей силой. А сила, исходящая из неизвестного источника, по определению вызывает страх. — Она помолчала, изучая подругу. — А как ты сама к этому относишься? К этой силе?

Кейт закрыла глаза, вспоминая опьяняющее чувство власти, когда ее щит поглотил заклинание Скорпиуса.

— Я... я чувствую себя живой. Впервые в жизни я не чувствую себя слабой, вечно доказывающей, что я что-то стою. Но иногда... — ее голос дрогнул, — иногда я просыпаюсь и не узнаю свои собственные мысли. Я боюсь самой себя.

Эмми внимательно на нее посмотрела, ее умные глаза сузились.

— Страх — логичная реакция на радикальное изменение собственной идентичности. Но он не должен быть управляющим фактором. Данные важнее эмоций. А данные, — она ткнула пальцем в Кейт, — говорят, что ты все еще Кейт Шоу. Ты переживаешь, ты боишься, ты ищешь ответы. Монстр бы просто... действовал.

Затем Эмми неожиданно улыбнулась, ее лицо смягчилось.

— Кстати, о мальчиках. Я провела анализ поведения Малфоя. Агрессия, маскирующая озабоченность, частые «случайные» встречи, пристальный визуальный анализ — этот паттерн с вероятностью в 65% соответствует влюбленности.

Кейт фыркнула, и на мгновение тяжесть отступила.

— Это Малфой, Эмми. У него в роду была Тёмная метка, а не сердечко. Остальные 35%?

— 35% — это паранойя и подготовка к потенциальному конфликту, — невозмутимо ответила Эмми. — Учитывая контекст, эта гипотеза выглядит статистически более вероятной. Но я оставляю место для погрешности.

— Спасибо за честность, — с горьковатой усмешкой сказала Кейт.

— Всегда пожалуйста. Но, Кейт... — Эмми положила свою руку поверх ее руки. Этот простой, нелогичный жест значил больше, чем все ее расчеты. — Будь осторожна. Не только с ним. Но и с самой собой.

Позже той же ночью Кейт не могла уснуть. Она взяла «Око Бездны». Черная поверхность зеркала казалась живой. Она прикоснулась к ней пальцем, и тени в глубине зашевелились быстрее. Внезапно они рассеялись, и она увидела не их, а отражение... Скорпиус стоял в гриффиндорской гостиной у окна, глядя на черное озеро. Лунный свет выхватывал его бледное, усталое лицо. На его руках были свежие бинты.

«Он думает о тебе, — прошептал Кассиус, и его голос прозвучал прямо из глубины зеркала. — Строит планы. Ищет слабость. Он — твой враг, Кейт. Единственный язык, который понимают такие, как он — это сила.»

— А может, он просто не может спать, как и я, — вслух ответила Кейт, не отрывая взгляда от его отражения. — Может, ему тоже больно.

«Наивная девочка! — голос зазвучал резко, почти злобно. «Он — Малфой! Его кровь знает только предательство! Ты должна быть сильнее! Сильнее его, сильнее всех! Или ты хочешь снова стать той жалкой рыжей девчонкой, которую все унижали?»

Его слова попали в цель, отозвавшись жгучей болью старых обид. Сила, текущая по ее венам, была опьяняющей. Она была щитом против всего мира.

Но потом она вспомнила кровь на его руках. Вспомнила, как он смотрел на нее после дуэли — не с ненавистью, а с пониманием того, каково это — быть заложником собственного наследия.

Она с силой отшвырнула «Око» на кровать. Ей нужны были не только сила и союзники. Ей нужна была правда. И она начинала подозревать, что правда о Кассиусе Блэке была не такой, какую он ей рассказывал. А чтобы узнать ее, ей приходилось балансировать на лезвии ножа между растущей тьмой внутри, подозрительным союзником и голосом в голове, который, возможно, вел ее к погибели, обещая могущество.

*****

И где-то в замке Скорпиус Малфой, глядя на свое отражение в темном стекле, чувствовал то же самое. Кейт Шоу была не просто одержима. Она становилась оружием невероятной силы. И ему нужно было решить — уничтожить это оружие, пока не поздно, или попытаться перенаправить его на настоящего врага, рискуя всем.

******

Кейт только-только закрыла за собой дверь спальни, направляясь в уборную, когда из мрака выступила массивная, знакомя фигура. Сердце ее провалилось куда-то в пятки.

— Нарушитель. Шоу. Следовать, — прохрипел Дирд, его маленькие глазки горели в темноте.

Его огромная рука легла на ее плечо, и Кейт почувствовала, как подкашиваются ноги. Его присутствие всегда вызывало первобытный страх.

— Я... я иду, — пробормотала она, но Дирд уже поволок ее по коридору, его тяжелые шаги оглушительно грохотали по каменным плитам.

Путь по ночному замку показался вечностью. Она знает. Она точно знает про артефакт. Про "Око Бездны". Мысли метались, как пойманные мыши. Айрис Вейн говорила только про баллы за башню. Значит, директор скрыла правду от всех. Но почему? Что ей нужно?

Она судорожно сжала в кармане платок с засохшей кровью Скорпиуса. Эта маленькая, иррациональная связь с ним сейчас казалась единственной опорой в рушащемся мире. Он предупреждал. Говорил, что это ловушка. А я не послушала.

Дирд остановился перед знакомой дубовой дверью и глухо постучал своим огромным кулаком.

— Войдите, — раздался бархатный голос.

Кабинет директора Аластор был таким же безупречным и холодным, как и в прошлый раз. Воздух пах лепестками засушенных роз, но сегодня в их аромате чувствовалась сладковатая гнильца.

Директор сидела в своем кресле, сложив изящные пальцы. Ее улыбка была все такой же безупречной и безжизненной.

— Мисс Шоу, — ее бархатный голос был тихим, но заполнил всю комнату. — Я полагала, что наше последнее... недоразумение... послужит вам уроком. Но, кажется, я ошиблась.

Кейт молчала, сжимая руки в кулаки, стараясь скрыть дрожь в коленях. Она чувствовала, как "Око Бездны" в ее кармане словно набухло и стало теплее, будто реагируя на присутствие директора.

— Десять очков со Слизерина — это лишь формальность, — продолжила Аластор. — Настоящий вопрос в другом. Что привело вас в Зал Уходящих Эхов? И что именно вы там нашли?

Сердце Кейт упало. Она знает. Она знает про комнату.

— Мы... мы просто исследовали замок, — выдавила Кейт, чувствуя, как голос предательски дрожит.

— Не надо меня недооценивать, дорогая, — директор мягко улыбнулась, но ее глаза остались холодными. — Зал Уходящих Эхов не просто так заброшен. Он... реагирует на тех, кто ищет знания, выходящие за рамки дозволенного. — Она наклонилась вперед, и ее тень на стене за спиной изогнулась, словно готовая к прыжку. — Так что же вы там нашли? Какой-то предмет? Книгу? Или, может, вы услышали тот самый... шепот?

Последнее слово она произнесла с особой интонацией. Кейт почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она знает про голос. Она знает про Кассиуса.

— Мы ничего не нашли, — упрямо повторила Кейт, впиваясь ногтями в ладони. — Просто пустую комнату.

Директор Аластор медленно выпрямилась. Ее улыбка исчезла.

— Очень жаль, — сказала она ледяным тоном. — Потому что если вы нашли то, что искали, это может закончиться очень плохо. Для вас. Для ваших... друзей. Для всего Хогвартса. — Она сделала паузу, давая словам проникнуть в сознание. — Некоторые двери закрыты не просто так, мисс Шоу. И те, кто их открывает... редко находят за ними счастье.

Она отвернулась, явно давая понять, что разговор окончен.

— Можете идти. И, Кейт... — ее голос снова стал сладким. — Будьте осторожны в своих снах. Иногда то, что приходит к нам ночью, оказывается гораздо реальнее, чем кажется.

Кейт вышла из кабинета, чувствуя, как леденеет кровь в жилах. Директор знала не только про комнату. Она знала про сны. Она знала про голос.

А где-то в глубине ее сознания Кассиус тихо засмеялся. «Видишь? Они все боятся правды. Но мы покажем им... мы покажем всем.»

— Ты сидишь здесь, а не следишь за ней в темном коридоре, — парировала Эмми, ее глаза сузились. — Это означает личную заинтересованность. Гипотеза: ты что-то знаешь. Кейт, пожалуйста.

Кейт сглотнула ком в горле. Говорить было все равно что сдирать с себя кожу. Она уставилась в деревянную поверхность стола, пока в глазах не поплыли круги.

— Со мной... говорят, — она выдавила слова сквозь стиснутые зубы. — Во сне. И наяву. Его имя... Кассиус.

Имя, словно разряд молнии, пронзило воздух. Скорпиус резко выпрямился, его стул с грохотом отъехал назад. Он побледнел так, что веснушки на его лице стали похожи на рассыпанный перец.

— Повтори, — его голос был хриплым шепотом. — Что ты сказала?

— Ка-сси-ус, — повторила Кейт, с вызовом глядя на него. Внезапная злость придала ей сил. — Он в ловушке. Ему больно. И он... он взывает ко мне. Постоянно.

И тогда поток слов хлынул из нее, неуправляемый и горький. Она рассказывала о снах, о комнате без окон, о шепоте, что вел на башню. Она с силой потерла ладонь о грудь, точно пытаясь стереть жжение амулета. Она описала голос — сначала жалобный, потом настойчивый, а теперь... требовательный.

Когда она замолчала, ее трясло мелкой дрожью. Она ждала насмешек, но вместо этого увидела, как Скорпиус медленно, будто в трансе, опустил руку во внутренний карман мантии. Его пальцы дрожали, когда он доставал маленький, пожелтевший клочок пергамента.

— Дневник... моего деда, Люциуса, — он с силой швырнул его на стол, словно бумага жгла ему пальцы. — Единственное, что уцелело. Читайте.

Эмми наклонилась, а Кейт, затаив дыхание, прочла роковые строки: «...Кассиус не откликается... слышим его дыхание за дверью... оно стало... множественным... Боже, помоги нам...» И ниже, снова и снова, как заклинание, выведенное дрожащей рукой: «Беги. Беги. Беги».

— Он... не выдумал это, — прошептала Кейт, и в ее голосе прорвалось что-то похожее на облегчение.

— Ментальная проекция, — тут же заключила Эмми, ее перо заскользило по пергаменту. — Артефакт — ретранслятор. Но природа проекции под вопросом. — Она посмотрела на Скорпиуса. — Ты что-то знаешь о нем.

— Кассиус Блэк, — Скорпиус с силой сжал кулаки на столе, его костяшки побелели. — Мастер Запредельных Заклинаний. Официально — погиб. Неофициально... — он резко встал и прошелся по маленькому пространству, сжимая и разжимая пальцы. — Мой отец, Драко, запрещал даже упоминать это имя. Говорил, что тот переступил черту, которую нельзя переступать. Что его не убили... а усмирили.

— Он сказал... — перебила Кейт, ловя момент. — Что без артефактов наша связь слаба. Что я должна найти первый. «Око Бездны». В «Зале Уходящих Эхов».

Скорпиус замер, потом резко обернулся.

— Это ловушка, Шоу! Неужели ты не видишь? Он ведет тебя, как щенка на поводке!

— А что твоя альтернатива?! — вскрикнула Кейт, тоже вскакивая. — Сидеть сложа руки, пока он сводит меня с ума?!

— Нет! — Эмми встала между ними, ее голос прозвучал как удар хлыста. Она сглотнула, пытаясь взять себя в руки. — Нет. Альтернатива — контролируемое исследование. Мы идем туда. Вместе. Но не как его послушные орудия. Она посмотрела то на Кейт, то на Скорпиуса.

— Мы идем, чтобы найти этот артефакт. Чтобы изучить его. И чтобы понять, что он такое на самом деле. И если он опасен... — ее взгляд стал твердым, — мы его уничтожим.

Скорпиус замер, оценивая. Его взгляд упал на испуганное, но полное решимости лицо Кейт, затем на спокойную уверенность Эмми. Он резко кивнул, но его глаза, холодные и оценивающие, не отрывались от Кейт. Он не верит ей, — с внезапной ясностью поняла Кейт. Он пришел не спасать, а охотиться.

— Хорошо. Но если это окажется тем, чего я боюсь... я не стану церемониться.

Кейт, не находя слов, просто протянула руку ладонью вверх. Эмми без колебаний положила свою сверху. Скорпиус на секунду замер, затем, с гримасой, сделал то же самое. В тот же миг воздух вокруг их соединенных рук дрогнул, и три искры — алая, изумрудная и бронзовая — вырвались из-под их ладоней, описали круг и исчезли. Они отдернули руки, удивленно глядя друг на друга. Никто не произнес ни слова, но все поняли: магия замка только что скрепила их хрупкий союз.

*****

Они шли по заброшенному крылу как три одинокие тени, не доверяющие друг другу. Скорпиус вел их обходными путями. Проходя мимо одного из потайных входов, известного, судя по всему, только ему, Кейт вдруг резко остановилась.

— Здесь не пойдем, — ее голос прозвучал глухо и отчужденно.

Скорпиус обернулся с раздражением: — А с чего это вдруг?

— Он...  говорил, — ответила Кейт, и ее взгляд был пустым и обращенным внутрь себя. — Там ловушка Филча. С прошлого семестра.

Эмми и Скорпиус переглянулись. Никто из них не слышал о новой ловушке. Но через несколько секунд из-за стены донесся отдаленный, злобный шепот и звяканье цепей. Скорпиус побледнел и, не говоря ни слова, повел их другой дорогой.

Наконец они остановились перед массивной дубовой дверью с выщербленными музыкальными знаками. Она была заперта не замком, а странным механизмом: три углубления, требующие одновременного прикосновения.

— Зал Уходящих Эхов, — прошипел Скорпиус. — Готовьтесь. Он играет на самых темных струнах.

Эмми, изучив механизм, заявила: «Это требует чистого намерения. Логики здесь недостаточно». Кейт, повинуясь внутреннему импульсу, первой приложила ладонь, и ее углубление слабо засветилось красным. Эмми, сосредоточившись на желании «узнать», заставила свое засиять бронзовым. Скорпиус, с неохотой, прикоснулся последним, думая о «защите наследия», и его углубление вспыхнуло изумрудным. Дверь бесшумно отъехала в сторону.

Едва они переступили порог, тишина взорвалась.

«Думала, станешь кем-то, прыщ рыжий? Ты никто!» — голос Билси впился в сознание Кейт, как раскаленный гвоздь. Она вскрикнула, прижав ладони к ушам, но голос звучал изнутри.

«Иррационально! Ты — сбой в логике! Ошибка системы!» — это был голос Эмми, но искаженный ледяным презрением. Эмми отшатнулась, как от пощечины. Она лихорадочно потянулась к мешочку с логическими камнями, но ее пальцы дрожали, и камушки с сухим, обвиняющим стуком рассыпались по полу. Ее стройная система мира дала трещину.

«Гриффиндорец? — прогремел безжалостный, холодный голос Драко Малфоя. — Я подарил тебе имя, а ты втоптал его в грязь. Мой сын — позор». Скорпиус сгорбился, словно под физическим ударом, его собственная палочка дрогнула в руке.

— Это... не... они... — с трудом выдавила Кейт, пробираясь вперед сквозь адский хор. Ее ноги были ватными.

— Игнорируй! — крикнула Эмми, ее голос сорвался. — Это... это только данные! Ложные данные!

Скорпиус внезапно выпрямился во весь рост. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, и на бледной коже проступили капельки крови. Его фамильный амулет на шее вспыхнул ослепительно-белым светом, омывая его лицо, искаженное яростью и болью.

— Я НЕ ТЫ! — проревел он так, что стены задрожали. — Слышишь?! Я — НЕ ТЫ!

Этот крик, полный отчаяния и силы, стал щитом. Кейт, видя его борьбу, почувствовала, как по ее жилам разливается новая энергия. Она кивнула Эмми, та в ответ сжала ее локоть — жест неожиданный и ободряющий. Вместе они шагнули к пюпитру в центре зала.

На нем лежало маленькое черное зеркало в тяжелой свинцовой оправе. Оно было не просто черным. Оно было бездной, втягивающей в себя свет и звук. В его глубине не отражалось лицо Кейт, лишь мелькали смутные, извивающиеся тени. От него исходил не холод металла, а ледяное, безжизненное тепло, словно оно было куском самой смерти. Это и было Око Бездны.

— Не трогай его, Кейт, — резко сказал Скорпиус, наводя палочку. — Давай изучим его сначала.

Но было поздно. Пальцы Кейт уже сомкнулись на холодной, пульсирующей оправе.

Ледяной укол пронзил ее руку до плеча. Но это была не просто боль. Это было знание. На мгновение ей показалось, что она видит насквозь — видит скелет Скорпиуса, мерцающее магическое поле Эмми, древние заклинания, вплетенные в камни стен. Она увидела паутину лжи, опутывающую директора Аластор, и одинокий, пылающий огнем разума кокон в самой верхней точке Запретной башни. А потом зрение вернулось, оставив после себя лишь головокружение и горький привкус абсолютной власти на языке.

Мир не просто померк — он схлопнулся. Звук исчез, свет погас, оставив после себя не тьму, а абсолютное ничто, давящую пустоту, в которой не существовало даже их собственных тел. На мгновение они перестали быть. А когда мир с грохотом обрушился обратно, в ушах стоял оглушительный звон, а по коже ползали мурашки от щекочущего остаточного магического заряда. Свечи во всем замке мигнули и погасли, а где-то вдали послышались испуганные крики.

— Что ты наделала?! — прошипел Скорпиус, хватая Кейт за запястье. Его пальцы впились в нее с такой силой, что ей стало

— Это был мы, — мрачно сказал Скорпиус, озираясь. — Мы только что подали магический сигнал на весь замок! Бежим!

Они бросились к выходу, но в проеме двери, залитая светом ее палочки, стояла директор Аластор. Ее улыбка была сладкой, как сироп, но глаза были холоднее льда. Ее тень на стене за спиной жила собственной жизнью — она изгибалась и тянулась к ним длинными, костлявыми пальцами.

— Кажется, в нашем замке завелись любопытные мышки, — ее бархатный голос обволакивал, словно ядовитый газ. — Не волнуйтесь, я знаю, как оградить их от... неприятностей. Спокойной ночи, дети.

Она отступила, позволив им пройти. Это было страшнее любого наказания.

Когда они, не говоря ни слова, выбрались в безопасный коридор, Кейт остановилась. Ее взгляд упал на сжатые кулаки Скорпиуса, из которых сочилась кровь, окрашивая бледную кожу алым.

— Твои руки... — тихо сказала она.

Скорпиус резко опустил взгляд, словно только сейчас заметив боль.

— Пустяки.

Но Кейт уже подошла ближе. Осторожно, почти с робостью, она коснулась его пальцев, заставив его разжать кулак. На его ладонях зияли четыре маленьких, но глубоких полумесяца, оставленных его же ногтями. Она молча достала из кармана чистый носовой платок и, не говоря ни слова, прижала его к самой глубокой ранке. Скорпиус вздрогнул, но не отдернул руку. Он смотрел на нее с немым вопросом, в его серых глазах смешались боль, недоверие и что-то еще, чего она не могла понять.

— Спасибо, — пробормотал он, нахмурившись, и первым отступил, спрятав руки в складках мантии.

Войдя в свою спальню, Кейт упала на кровать, сжимая в одной руке старый амулет, а в другой — Око Бездны. Связь вспыхнула мгновенно, ясная и оглушительная.

«Ты сделала это! Моя верная девочка!» — голос Кассиуса ликовал, в нем не осталось и следа прежней слабости. «Сила... я чувствую ее прилив! Они боятся нас! Но теперь она будет следить. Доверяй только мне... Ты видела его ярость? Его боль? Он опасен. Он хотел уничтожить нашу связь. Он — враг. Помни это».

Кейт сжала артефакты.  Она чувствовала прилив силы, опьяняющий и пугающий. Открыв глаза, она потянулась за стаканом воды на тумбочке. Ее рука дрожала, и стакан упал, разбившись о каменный пол. Со вздохом досады Кейт посмотрела на осколки. И они... послушно поднялись в воздух и бесшумно сложились обратно в целый стакан на тумбочке. Она не произносила заклинания. Она этого даже не захотела. Она просто... посмотрела. Сердце ее бешено заколотилось, но на этот раз не от страха, а от странного, пьянящего восторга.

«Видишь?» — прошептал Кассиус. «Это только начало».

Она обрела союзников, но один из них смотрел на нее с холодной настороженностью охотника. А голос в ее голове нашептывал, что это лишь начало, и что грань между спасением и предательством стала тоньше волоса. И где-то в глубине души ей хотелось верить, что кровь на руках Скорпиуса — это знак его боли, а не его жестокости. Но теперь у нее была сила, и это меняло все.