Жду новый пост

Серия «Цикл рассказов «Изнанка реальности»»

Шестая:
Мифы проклятого века. Часть 1/2
Мифы проклятого века. Часть 2/2

Седьмая:
Мимо острова Буяна. Часть 1/2
Мимо острова Буяна. Часть 2/2

Восьмая:
Выбор. Часть 1/2

_________________________________

Глава четвёртая. Выбор

Кощей не выглядел как дряхлый старик из хижины, цеплявшийся за трость. Теперь он словно сошёл со страниц древних мифов. На двухметровом скелете, обтянутом серой кожей, висели видавшие виды доспехи. Череп украшала корона с торчавшими белыми кольями. В отличие он нашей последней встречи, теперь он опирался не на трость, а на величественный, блестящий на солнце меч.

– Вы… добрались, – сказал он низким голосом. Именно таким голосом в фильмах ужасов разговаривает Смерть или сам Дьявол.

Не успел я ничего ответить, как мимо меня пронёсся Филин. Сжимая кулаки от злости, он набросился на божество голыми руками.

– Убью! – прорычал он, уже отводя руку для замаха.

В лоб ему уперлась костлявая ладонь Кощея, сдерживая, словно капризного ребёнка. Рот Бессмертного открылся, изрекая не то молитву, не то проклятье.

На моих глазах Филин обмяк, а его тело начало обрастать шерстью. Он снова превращался в животное. Не в Волколака с горой мышц, а в обычного серого волка. Заскулив, он лёг у ног Кощея, словно послушный пёсик.

– Оставайся же таким навеки, – изрекло воплощение Дьявола. – Ты больше не человек.

Я стоял, словно прибитый к земле, наблюдая за этой картиной. Кощей закинул меч на плечо и прошёл мимо, обернувшись на меня. На месте его глазниц были две большие чёрные дыры.

Силой захлопнув сундук, он сел на крышку и резкими движениями начал затачивать меч.

– Зачем вам это было надо? – спросил он, словно добрый полицейский, поймавшей мальчишку на мелком воровстве.
– Мы… мы хотели отомстить за смерть Маши, – голос дрожал от волнения, но, если я никак не попытаюсь оправдаться, буду сидеть у его ног, как волк, когда-то бывший моим другом. – Истребить зло.
– Зло? – из его пасти донесся короткий хрип, который можно было принять за усмешку. – Я – зло?

Ответа у меня не было.

– Я хочу, чтобы мир существовал в гармонии. А вы эту гармонию нарушили. Не останови я вас, вы бы продолжили охоту на ведьм. Но что вам это дало? Твой друг теперь дикое животное, да и сам ты больше не человек. Зверь, – прорычал он.

После его слов, мне, словно нашкодившему ребёнку, стало стыдно. В этом путешествии мы сами не заметили, как превратились в животных, убивающих не только нечисть, но других людей. Как зэка, как моряков на яхте, как жителей Амдермы, чей посёлок ушёл под воду.

– Вы – хуже нечисти. Для вас, людей, нормально убивать скот, чтобы употребить мясо в пищу. Испокон веков вы вынуждены истреблять, чтобы жить. Как и для нечисти – питаться кровью или страхами людей. И пока соблюдается баланс – мир в гармонии. Но как только вы решаете идти дальше, убивать нечистую, рассказывать об этом миру – вы переходите черту. И планета превращается в поле боя. Не останови я вас – началась бы война, в которой вы бы проиграли. Начался бы вселенский хаос.

Кощей в очередной раз провёл точильным камнем по мечу, издав противный звук.

– Не мы начали эту войну. Ты убил…
– …девочку. Невиновную девочку. Правда. Она была жертвой. Посланием, чтобы вы поняли, что дальше идти нельзя. Но вы, люди, слишком настырные, чтобы остановиться. Вы будете жертвовать всем, ради своих эгоистичных целей. Не вы первые, не вы последние.

Он развёл руками, демонстрируя убитых зайцев.

– Твой друг заплатил за это слишком высокую цену. Как и предыдущий отчаянный герой.

Кощей оглядел пляж, словно искал кого-то.

– Вон, – он показал длинным костлявым пальцем с большим перстнем на ветку. – Прошлый самозванец.

Ворон, на которого указывал Кощей, издал громкое «кар». Внутри птицы был заточен ещё один неудачник, недошедший до конца. Кусочки картины в голове складывались в единое полотно.

Бессмертный вытащил ключи из сундука, встал со своего злата и медленно подошел ко мне. Кончиком меча поднял мне подбородок и посмотрел в упор.

– А ты? Какую цену ты готов заплатить? Готов погрузить мир в хаос?

Он потянул за цепь на шее, и из металлических доспех показалась золотая игла. Настоящая. Не фальшивка, которую он положил в яйцо.

Я не ответил. Кощей убрал меч и повернулся спиной.

– Ты первый, кому я предлагаю выбор. Ты не идёшь напролом, а обдумываешь каждый свой поступок. Или почти каждый, – он повернул голову в сторону разбитой яхты. – Некоторые такого выбора лишены.

Он наклонился и погладил волка, бегающего у ног. Почесал за ушком, как человек, радующийся подаренной собаке, и повесил ключ Лескова ему на шею. Жаль, на его лице нельзя было считать ни одной эмоции.

– Выбор? – неуверенно спросил я.
– С каждым годом стало всё сложнее удерживать вселенское равновесие. Рано или поздно если не такие как вы разрушат мир, то он уничтожит сам себя. Человечество растрачивает энергию, природные ресурсы, люди убивают сами себя, они лишены эмпатии. У зверей, например, таких проблем нет. Как и у нас. Мы убиваем только ради пищи и не мним себя венцом эволюции. В отличие от вас.

Мне сложно было что-либо возразить божеству. Он прав. Человек так устроен.

– Человек так устроен, – вырвалось у меня из уст.
– В этом и заключается главная проблема, – Кощей закончил играться с волком и встал во весь рост. – И я предлагаю тебе всё это закончить. Или оставить этот мир медленно, но верно гнить дальше, помогая мне сделать так, чтобы ни один из вас больше даже не подумал искать иглу.
– И как я могу это сделать?
– Возвращайся домой, пиши дальше свои паршивые статьи про нечисть. Пиши так, чтобы тебя все считали психом, а не провидцем, как Лескова. Утрируй, преувеличивай, рисуй карикатуры на демонов и вампиров, чтобы никто не смог их сравнить с ними настоящими. Будь мнимым охотником за привидениями, обманывающим доверчивых людей. Твоя репутация будет как у городского сумасшедшего, но только ты будешь знать, что отвечаешь за вселенскую гармонию. А я сделаю так, чтобы путь назад был лёгким.

Кощей воткнул меч в песок.

– Сядь. Протяни руку.

Я сделал, как было велено. По одному свистку Бессмертного ко мне подбежал волк и начал облизывать пальцы. По щеке потекла слеза, когда я до конца осознал тот факт, что Филин мне зализывает раны. Будь он человеком, он бы только наделал мне новых.

Когда я встал, рука больше не болела, рёбра не ныли, синяки и ссадины не доставляли дискомфорта.

– Либо, – продолжил Кощей, сняв с цепи иглу и протягивая её мне. – Закончи всё здесь и сейчас. Никаких мучений. Страданий. Мир схлопнется, и, может, однажды на его месте выстроится новый.

Не отдавая отчёта своим действиям, я взял из его холодных пальцев иглу. И так и остался стоять с ней на протянутой руке, не зная, что предпринять.

– Но не забудь, что реальный, ваш мир – это не только гонка за нечистью и волшебные сундуки. Это ещё и проблемы. Выбор за тобой.

Я опустил взгляд, едва сдерживая слёзы, и зажмурился. Когда открыл глаза, рядом не было ни Кощея, ни волка, ни сундука. Были только падальщики, доедающие мясо зайцев. И золотая игла, зажатая между пальцами.

На горизонте замаячили несколько лодок. Раздались звуки полицейской сирены. Когда они подъехали ближе, из рупора раздалась немецкая речь. Это по мою душу – рыбаков наконец нашли. Плана, как объяснить полиции Рюгена, что не я растерзал парней и угнал лодку, у меня не было. В моих руках была власть всего мира, но сделать я так ничего и не смог. Лишь поднял ладони, упал на колени и положил руки за голову.

Эпилог

– «После нас хоть потоп» – слышал такое выражение?

Следователь, уставший мужик со шрамами на лице, кинул на стол толстую папку и сел напротив. Четыре стены с облепившейся краской, деревянный стол и обвинение во всех грехах – вот благодарность за спасение мира.

– Приходилось, – ответил я, опустив взгляд.
– Что ж вы с товарищем натворили такого в Амдерме, что после вас затопило целый посёлок?

Я бросил на мужчину непонимающий взгляд. Одно дело – когда тебя обвиняют в убийствах, и совсем другое – в природных катаклизмах. Следователь усмехнулся.

– Нет, я тоже сначала подумал, что это совпадение, но, когда мы начали копать... на тебя и на твоего подельника, – коп сверился с бумагами, –  Филинова Сергея Юрьевича, столько интересного узнали, что не удивлюсь, что и наводнение – ваших рук дело. Он, по твоим словам, утонул, поэтому… отдуваться тебе.

Я кивнул, не понимая, что мне ещё оставалось. Пусть сваливает на меня хоть висяки всей страны, рассказывать ему сказки про Кощея Бессмертного и вампиров я не собираюсь.

– Знакомая вещица? – мужчина кинул на стол пистолет в прозрачном пакете.

Рукоять и дуло было в грязи. Так и знал, что надо было скидывать его в реку. Я пожал плечами.

– Наши собачки унюхали. Гражданин Лесков обратился в полицию, когда вы убили его отца. После этого мы и заинтересовались вашими личностями. Нападение на человека, одно убийство в Москве, второе – в Подмосковье, ещё два – в Германии.

Я продолжал кивать, как болванчик. Всё ещё надеялся, что в эту комнату забежит адвокат в деловом костюме, с портфелем, в очках и скажет что-то вроде «мой подсудимый не обязан отвечать». Но чуда не произошло.

– Ты хотя бы, блядь, понимаешь, что это международный конфликт! – мужчина ударил кулаком по столу и встал.

Он обошёл стол, достал из пачки сигарету и поднёс к ней пламя зажигалки.

– Знаешь Кирова Семёна Олеговича? Работает на очень серьёзных людей. Ну, работал.

Он выдохнул дым, взял из папки фотографию и положил передо мной. Я не сразу признал зэка, которого Филин избил до смерти.

– Зачем вы его убили?
– Он ворвался в дом к Филин… к Филинову с оружием. Хотел нас пристрелить.
– И зачем ему это делать?
– Его наняла бывшая жена Филинова. Хотела отомстить за смерть дочери.
– Он убил родную дочь?
– Он этого не делал.
– Хватит тут сказки рассказывать! – следователь ударил ладонью по столу. – Вы сожгли его дочь по пьяни, убили Кирова, Лескова, несчастных немцев! Скажешь, не так?
– Не так, – тихо ответил я. – Это была не его дочь. Это был Анчутка.

Собеседник резко остановился и посмотрел на меня с таким лицом, будто я послал его. План поменялся. Полиция не поверит в сказки. Она поверит в то, что я псих. И вместо десятков лет строгого режима меня запрут в психушке. Всё лучше, чем в тюрьме встретиться с друзьями убитого зэка и не выйти оттуда живым.

– Кто? Анчутка?
– Демон в человеческом обличие, – ответил я.

Следователь искренне рассмеялся. Его противный смех эхом отдавался от стен и звенел в ушах. Ни слова больше не говоря, он ударил меня с размаху. От падения меня удержали только наручники, пристёгнутые к столу.

Я не мог дать ему сдачи, но мог стереть с лица земли козырем, спрятанным в кармане. С каждой его фразой мне хотелось сделать это всё больше. План Кощея не сработал – из тюрьмы я не смогу написать ни одной статьи про нечисть. К Рюгену каждый год будут приплывать яхты, а берег – обрастать мёртвыми зайцами. В этом мире меня не держало больше ничего. Есть только один человек, которого мне искренне жаль – это Кристина. «Всё-таки я разрушила бы этот мир к херам» – сказала она в последнюю нашу встречу. Кто я такой, чтобы не исполнить желание маленькой девочки?

– Ты расскажешь всё с самого начала, – серьёзно сказал мужчина, – и если я ещё раз услышу от тебя что-то про демонов или летающих драконов в Амдерме…

Он схватил меня за волосы. Перед глазами замелькали искры от удара об стол. Со лба потекла струйка крови.

– Ты меня понял?

Я зажмурился, пытаясь удержать внимание. Потому что силуэт копа, ходящего из стороны в сторону, начал размываться.

– Мы лишь хотели… убить Кощея.
– Ладно, – ответил следователь, – значит, не понял.

Кощей был прав. Человечество не создано для эмпатии. Мы никогда и никому не научимся сопереживать. Никогда не научимся слышать друг друга. Никогда не примем точку зрения, отличную от нашей.

Коп отстегнул мне наручники.
– Пойду, позову адвоката. Жди здесь.

Он открыл дверь и свистнул кому-то. За спиной послышались шаги, дверь захлопнулась. Когда я обернулся, то увидел двух лысых мужчин с грозными взглядами и татуировками на пальцах. Такие же татуировки мы видели у зэка, когда закапывали его труп.

Один из них бросился в мою сторону. После первых нескольких ударов боль притупилась. Я нашёл себя на полу в луже крови. Перед глазами всё плыло, голова раскалывалась. Ноги в чёрных массивных берцах пытались выбить из меня всю дурь. Кажется, они кричали что-то про тело, которое не могут найти. А я бы при всём желании не смог вспомнить, где мы закопали зэка.

Даже у нечисти, с которой мы столкнулись, были какие-то понятия о морали. Когда меня выбросило в реальный мир, я оказался в месте, где все проблемы решаются деньгами и насилием.

Зло оказалось совсем не там, где мы его искали. Даже с божеством можно было договориться, пойти на компромисс, с людьми – нет.

Едва не захлёбываясь кровью и пытаясь отдышаться, я вытащил приколотую к джинсам иглу. Мои гости явно заинтересовались находкой и наклонились, чтобы рассмотреть её.

– Что там у тебя? – раздался низкий голос.
– Спа… спасение, – ответил я и, приложив последние силы, попытался сломать иглу.

Едкий смех заглушил щелчок, раздавшийся в допросной.
Чёрная пелена заполнила глаза.

Мир погрузился во мрак.
Он не заслуживал большего.

Шестая:
Мифы проклятого века. Часть 1/2
Мифы проклятого века. Часть 2/2

Седьмая:
Мимо острова Буяна. Часть 1/2
Мимо острова Буяна. Часть 2/2

____________________________

Глава первая. Следуй за белым кроликом

Как только взошли первые лучи солнца, волчье рычание прекратилось, а с ним и попытки Волколака сожрать меня. Филин медленно начал трансформироваться обратно в человека – обессиленного, беспомощного, опустошённого. У подножья скал теперь лежал мой хороший друг, а не хищный зверь.

Я оттолкнулся от земли и съехал по песку. Двигаться было трудно, не говоря уже о том, чтобы встать на ноги. Филин лежал на животе и дышал так, словно переплыл море только при помощи рук.

– Есть хорошая новость и миллион плохих, – сказал я, посмотрев в небо.
Филин ничего не ответил, даже не поднял взгляда.
– Хорошая – мы наконец в Рюгене. Плохая – у меня, судя по ощущениям, сломано всё, что только можно. Ещё одна плохая – я скормил тебе моряков. Плохая новость номер три – мы понятия не имеем, где искать сундук. Дальше продолжать?
Филин закричал. Закричал громко и отчаянно. Начал бить землю кулаками и наконец увидел кровь на своей коже.
– Тебе надо одеться, – сказал я, бросив взгляд на перевёрнутую яхту. – У рыбаков наверняка осталась куча запасной одежды. Им она теперь без надобности.

Филин, ни слова не говоря, встал и захромал в сторону яхты. Пролез под бортом и вернулся уже с обновлённым шмотьём. Рубашка и шорты ему были малы, к тому же грязные и мокрые, но это лучше, чем расхаживать по берегу голым.

– Это… это всё я сделал? – спросил он, вернувшись к скалам.

Я не подумал о том, что на Филина так подействует вид растерзанных им же моряков. Опустив взгляд, я лишь быстро кивнул.

– А ты… ты тогда как уцелел?
– Я тоже иногда превращаюсь в зверя. В животного, у которого нет понятий о морали и совести.

Филин замолчал, не став дальше расспрашивать о произошедшем. Я был ему благодарен.

Мы сидели у подножья скал и смотрели на красивый рассвет на горизонте. Над безмятежной гладью воды кружились чайки, где-то вдалеке выпрыгивали из моря дельфины, и, если бы не обстоятельства, это было бы самое лучшее утро в моей жизни.

– Что будем делать? – спросил я.
– Двигаться дальше.
Казалось, Филина ни капли ни смутила ни одна из моих новостей. Он был настроен дойти до конца, даже если к сундуку мы доберёмся калеками.
– Но… куда?
– Что-нибудь придумаем.

Не знаю, сколько времени после этой фразы мы просидели в тишине, но вскоре ответ сам пришёл в руки. Будь я Кощеем, ищущим смерти, я бы тоже устал ждать, пока двое Иван-царевичей налюбуются рассветом. По белоснежному песку, оставляя за собой маленькие следы и отпрыгивая от выброшенных на берег волн, к нашим ногам прибежал заяц. Он был самым неуместным элементом в этой картине. Большой белый заяц с длинными ушами, стоящими торчком, и мокрым носом. Он обнюхал нас, дёргая усиками, и встал рядом.

– Кажется, он хочет, чтобы мы пошли за ним, – сказал я и улыбнулся абсурдности происходящего.
– Мы не влезем в его нору, – фыркнул Филин.
– Может, он хочет отвести нас в страну кошмаров, а не чудес, – я скорчился от боли, когда поднимался на ноги, – пошли, Алиса.

Будь мы в сказке Кэрролла, мы бы опоздали на чаепитие, потому что, в отличие от зайца, передвигались крайне медленно и боялись упустить его из вида. Но ушастый вошёл в наше положение и останавливался каждый раз, когда отбегал на несколько метров. По его взгляду можно было прочесть, что он устал ждать и уже передумал отводить нас к Шляпнику.

Наш новый друг завернул за скалы и, когда мы проследовали за ним, ужаснулись увиденному. Он привёл нас в ад. Первым делом мы зажмурили носы от вони и отмахнулись от полчищ мух. Пляж был усеян трупами собратьев ушастого. Какие-то тела разложились полностью, до костей. На других ещё виднелась кожа, от которой падальщики отгрызали куски. Всё было в крови, грязи и воде. Нельзя было ступить и шага, не раздавив останки.

В отличие от нас, зайца, единственного живого зайца на пляже, это вообще не волновало. Он стоял посреди этого ужаса и пялился на нас, как на идиотов. Меня от увиденного стошнило – рвота доставляла ужасную боль. Филин держал меня за шиворот, чтобы я, не дай бог, не упал.

Насладившись зрелищем, заяц подскакал к скалам и начал рыть лапами землю. Но в какой-то момент остановился и повернулся к нам – ждал, что мы ему поможем. А мы вели себя так, словно были на несколько ступеней эволюции ниже него.

Перешагивая через разложившиеся трупы, наступая босыми ногами на кровь и стараясь не поскользнуться, мы подошли к ушастому. Упав на колени, я начал здоровой рукой рыть землю. Филин помогал мне, отбрасывая большие куски песка, и мы бесцельно продолжали ковырять грязные скалы. Когда песок стал тверже, я протянул руку и не без отвращения схватил первую торчавшую из земли кость. Рыть стало в разы легче. Наконец, мы наткнулись на что-то твёрдое. Из кучи песка выпирала здоровая металлическая ручка. Схватившись за неё, мы потянули находку на себя.

Я всё-таки упал, испачкав рубашку в крови. Но с губ не сходила довольная улыбка.

– Сундук… – сказал я, не веря своим глазам.
– Сундук! – крикнул Филин, подтвердив, что я не схожу с ума.
– Это, мать твою, сундук! – заорал я и зашёлся истерическим смехом.

Глава вторая. Сюжет старых сказок

Это был тяжёлый, грязный, местами проржавевший сундук, в котором мог поместиться даже маленький медведь. Сняв с шеи добытый с таким трудом ключ, я дрожащими руками вставил его в замочную скважину. Филин схватился за голову и, судя по выпученным глазам, не знал, радоваться ему или плакать. Мы были пиратами, которые наконец нашли заветный клад.

Ключ повернулся в замке, но крышка осталась на месте. Приложив все усилия, мы не смогли её поднять ни на сантиметр.

Филин пришёл в ярость и уже хотел было пнуть его ногой, но вовремя передумал, подбросив в воздух лишь горсть песка.

– Сука! – в отчаянии я несколько раз ударил ладонью по крышке. – Сука!

Я зажмурил глаза, стараясь не зареветь от бессилия.

– Стоп… – услышал я голос Филина, – смотри.

Из-за моих ударов от сундука отлип песок, обнажив ещё одну замочную скважину.

– Ключа… два?!
– Видимо, где-то в лесу прячется второй Волколак, – на выдохе ответил Филин, упав спиной на берег.
– Твою мать!

Меня трясло. Столько жертв, нервов, покалеченных судеб и всё ради того, чтобы в финале мы пришли к запертому сундуку. Не выкинь я ствол, я бы точно вышиб себе мозги.

Как пациент психушки, я обхватил колени руками и начал раскачиваться из стороны в сторону. А заяц так и продолжал беззаботно прыгать, словно поддразнивая нас.

Я посмотрел в его бездонные чёрные глаза, затем осмотрел провонявший пляж. Вокруг были только трупы убитых зайцев. И мне в голову пришла одна бредовая, но до боли логичная мысль. Это была последняя попытка человека, вот-вот сорвавшегося бы с крыши, устоять на ногах.

– Серёг… – сказал я. – Мне кажется, это не просто туши мёртвых животных.
– А что это, блядь? Головоломка? Нужно собрать из них «SOS», чтобы нас увидели с вертолёта?
– Это неудачные попытки тех, кто был здесь до нас.

Филин оживился и приподнялся на локтях. Судя по выражению его лица, он тоже увидел в этой ужасной картине что-то новое. Не мы одни хотели убить Кощея. Не мы одни приходили на этот пляж. И не мы одни пытались открыть сундук. Все эти туши – неудачи тех, кто был здесь и знал, где искать второй ключ.

«Раскрою вам секрет, – вспомнились мне слова Кощея в хижине, – моя смерть на кончике иглы. Игла – в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце, заяц – в сундуке, а сундук…  сундук на острове Буян. Это вам не Амдерма, ребятишки, оттуда можно и не вернуться живым»

Заяц был не в сундуке. Заяц был снаружи. Бегал рядом, давая подсказки.

Ни слова ни говоря, Филин встал и подошёл к ушастому. Сел возле него, погладив по шёрстке. Тот даже не пытался убежать, а словно домашний питомец ждал своей участи.

– Прости, – сказал Филин, смотря ему в глаза, и в следующую секунду с животной яростью сломал зайцу шею.
– Серёг...

Не обращая на меня внимания Филин схватил с земли камень и, отчаянно вопя, несколько раз ударил нашего белого друга по голове, размозжив ему череп.

Воспоминания о том, как я с отцом стоял над тушей убитого им зайца нахлынули с новой силой. И, как тогда, я ничего не смог сделать. Лишь тупо смотрел, как хищник убивает тех, кто слабее.

Филин использовал всё, что попадалось под руку – острые камни, прогнившие кости, ногти – чтобы добраться до внутренностей ушастого. В какой-то момент он попытался порвать тому кожу зубами, но безуспешно.

Я вспомнил, как в аэропорту он набросился на мясо – точно также он сейчас терзал убитого зайца, словно это было изысканно поданное блюдо. От увиденного мне стало плохо, но из горла вырвался лишь тихий хрип.

Я оказался в аду.

Брюхо животного было вспорото. Филин засунул в зайца руку, словно тот был плюшевой марионеткой в его спектакле. Порывшись, вытащил по локоть окровавленную руку. В его ладони был зажат золотой ключ.

Я не поверил своим глазам.

– Я не буду о нём грустить, – отдышавшись, сказал Филин, – в конце концов, не я засунул в него этот долбаный ключ.

Подойдя к сундуку, он повернул ключ в замке, и крышка приоткрылась. Но после всего, никто из нас не спешил его открывать. Мы стояли перед вещью, в которой, возможно, лежит то, что может разрушить мироздание.

– Насчёт три, – сказал Филин. – Готов?

Я неуверенно кивнул.

– Три! – скомандовал Филин и пнул крышку ногой.

Мы осторожно нагнулись к открытому сундуку, будто заглядывая в жерло вулкана. С громким и оглушающим «кря!» мне в лицо ударилось что-то мягкое. Открыв глаза, я увидел, что из сундука вылетела утка, но, ударившись о моё испуганное лицо, покосилась и упала на песок.

– Блядь! – крикнул я, ещё не осознав происходящее. Сюжет старых русских сказок оживал на наших глазах, и от этого становилось жутко.

Филин попытался схватить птицу, но та взлетела в воздух, приземлившись на выступе скалы, высоко над нами.

Мы пришли к тому, с чего начинали – снова сидели на берегу, а заветная цель уютно устроилась над нашими головами.

– Похоже, придётся убить ещё одну божью тварь, – сказал Филин, подняв взгляд.
– Если только мы сможем её достать.
– Сможем, – уверенно ответил он и поднялся на ноги.

Глава третья. Игла

Филин встал передо мной и начал бросаться в утку камнями. Но каждый раз промахивался и камни чудом не падали на меня. Я из-за сильных болей не мог ему помочь и контролировать ситуацию был не в состоянии.

– Серёг, ты так меня убьёшь, а не птицу!
– Так встал бы и помог мне! – крикнул он, размахиваясь в очередной раз.

Я выставил вперёд руку, которую едва мог согнуть и показал пальцем на рёбра.

– С радостью бы, но так я быстрее покалечусь, – я посмотрел вверх и едва увернулся от летевшего камня. – Оставь её в покое! Сама спустится к воде.
– Лично у меня нет времени ждать! А ты… ты вообще сделал хоть что-нибудь ради нашей цели? Сидишь только и ноешь постоянно!

У Филина не было в кармане камней, превращающих его в озлобленную тварь, а значит, теперь он говорил искренне. И искренне меня ненавидел.

– Не поверишь, но только благодаря мне мы здесь! А в трёхстах метрах отсюда лодка с мёртвыми рыбаками!

Теперь, когда страх отпустил меня, я всё больше презирал себя за тот поступок. Наверняка можно было обойтись без жертв. Сколько бы я не искал оправданий, как, например, то, что моряки сами напросились на смерть, вины с себя я так и не снял.

Филин сжал в руке камень, слегка подбросил его и снова поймал. Я был уверен, что в этот раз, он кинется не в утку, а в меня.

– Забудь ты уже про них, – сказал он, – либо ты, либо они. Я же не ною тебе ни об убитом зэке, ни о зайце, ни о психе из Амдермы, ни о твоей романтичной вампирше. Мы сделали слишком многое, чтобы отступить.

Он в очередной раз попытался подбить утку, но безуспешно. Странно, но после слов Филина мне стало легче. Приятно, когда люди вокруг не бросаются обвинениями, а находят оправдание твоим поступкам.

– Тварь! – Филин пнул ногой песок и злобно посмотрел на птицу.

В конец обезумив, Филин разбежался и попытался забраться на скалы.

– Стой, придурок!

Но он не слышал меня, продолжая цепляться руками за выступы и мелкие ветки, словно опытный скалолаз. Он не пробрался и нескольких метров, как очередной сук под его тяжестью сломался, и Филин, вопя и закрывая лицо руками, съехал к подножью скал. Его кожа была разодрана и кровоточила. Он, наконец, принял поражение.

Мы подняли головы, и я не поверил своим глазам. К утке подлетел ворон и вцепился в неё когтями. На меня посыпалась горсть перьев, ворон бил бедную птицу клювом и лапами спихивал с места. Та была бессильна против хищника и спикировала вниз. Она предприняла жалкую попытку убежать, но ворон не дал ей этого сделать. Филин тут же подбежал к утке, игнорируя свои раны, и со всей силы ударил ногой ей в голову.

Второй раз я не пережил бы зрелище, как Филин голыми руками разделывает животное, и сконцентрировался на вороне. Он, поняв, что его помощь больше не требуется, сел на край сундука и издал громкий крик.

Меня словно ударило молнией, когда я понял, что вороном был не Кощей. Он помог найти его хижину, когда мы заблудились в лесу, привлёк внимание, когда в доме горел Анчутка, привёл меня к Филину, когда тот превратился в зверя. Всё это время я думал, что Кощей в облике чёрной птицы помогает нам, чтобы быстрее разрушить мир. Но это была совершенно другая птица, и мне оставалось только догадываться о причинах её поступков. Я кивнул ей в знак благодарности, и по моему лицу расплылась счастливая улыбка.

Но она тут же слетела с губ, когда я повернулся на крик Филина. В его ногах лежал изуродованный труп утки, а в ладони он зажимал большое белое яйцо. Словно ребёнок, выигравший на утреннике игрушку, он радостно кричал и топал ногами, размахивая добычей.

– Илюх! Я сделал это!

После этой фразы он подошёл к сундуку, спугнув ворона, и разбил яйцо о дно. Встав на колени, он медленно достал оттуда иглу.

По его совершенно безумному взгляду, истеричной ухмылке и дрожащим рукам я понял, что он вот-вот её сломает.

– Стой! – крикнул я. – Подожди!

Превозмогая жуткую боль, я поднялся на ноги и подошёл к нему.

– Ты… уверен? Может…

Он ничего не ответил, лишь зашёлся дьявольским смехом и сжал иглу пальцами с двух концов.

– Серёг, – я положил руку ему на плечо, – уверен, что это не ловушка?

Он оттолкнул меня и оскалился. Передо мной был человек, слетевший с катушек. И теперь, когда в его руках власть, он не остановится ни перед чем.

– Ты прямо сейчас можешь уничтожить Землю!
– Если вместе с ней, сдохнет и Кощей, я – за.
– Остановись, давай подумаем. Что, если эта чёртова игла ничего не решает?

Я бросился к нему, вцепился в воротник и попытался вырвать иглу. Но Филин был сильнее и двумя мощными толчками повалил меня на землю. Сил сопротивляться не осталось. Я тоже принял поражение.

– За смерть Маши, – серьёзно сказал он, посмотрев мне в глаза, – за всё, что он сделал с нами.

Филин стоял на коленях, смотрел мне в глаза и пытался донести свою покалеченную философию. Игла в его руках дрожала, на глаза наворачивались слёзы.

– Прости, Илюх, – сказал он, – но если Лесков прав, и мир разрушится… то встретимся в аду.

Громко закричав, он сломал иглу надвое.

Я мог бы сколько угодно распинаться про то, что услышал звон, раздавшийся в ушах, что увидел, как на горизонте поднимаются волны, или что небо трещит по швам, но всё это будет игрой моего больного сознания. Потому что ровным счётом не произошло ничего.

Филин держал в каждой руке по половине иглы и, судя по испуганному взгляду, не понимал, совершил великую месть или нет.

– В-всё? Всё з-закончилось? – заикаясь, спросил он. – Кощей мёртв?
– Варианта два, – ответил я, отдышавшись, – либо Кощей действительно мёртв, а Лесков ошибался, либо игла…
– Ненастоящая, – раздался зловещий грубый голос позади меня.

Я обернулся на источник звука и лицом к лицу столкнулся с воплощением ужаса.

Монстры под кроватью. Часть 1/2
Монстры под кроватью. Часть 2/2

Шестая:

Мифы проклятого века. Часть 1/2
Мифы проклятого века. Часть 2/2

Седьмая:

Мимо острова Буяна. Часть 1/2

________________________________

Глава третья. Попутка

Аэропорт Гамбурга кишел людьми. Все они бежали по своим делам, опаздывали на рейсы, обнимались на прощание – никому из местных не было дела до того, что всего в пяти часах езды отсюда запрятан сундук, открыв который можно разрушить само мироздание. Всё наше приключение сводилось к хождению по лесам, шахтам и заброшенным посёлкам, и, когда мы оказались в толпе, а не в гостях у одичавших психов, привычный мир напомнил о себе. Мир, в котором людям плевать на твои пустяковые проблемы. Подойди мы к кому-нибудь и начни рассказывать на корявом английском о том, что ищем сундук из сказок Пушкина, нам бы рассмеялись в лицо.

Изучив карты местности, мы решили, что если где и хранится Кощеева смерть, то в национальном парке Ясмунд, на берегу Балтийского моря. Картинки в книге Лескова совпадали с фотографиями того места – волны бились о высокие скалы, на которых тянулись в небо кроны бесконечных деревьев.

***

На парковке у аэропорта было полно таксистов. Они, словно зазывалы на городском празднике, навязывали свои услуги. Большинство из них поднимали руки и удивлённо повторяли «Oh, nein, nein», когда я тыкал пальцем в место на карте, а после уходили искать тех, кто направлялся куда-нибудь поближе. Никто не хотел тратить бензин и четыре с половиной часа ради двух психов, которым к ночи приспичило добраться до острова. Даже за большие деньги.

Но минутная стрелка часов неминуемо приближала нас к тому, что скоро от этих таксистов останутся лишь куски мяса, если мы проторчим здесь вечность.

Когда у меня на висках уже начал выступать пот, а солнце почти село за горизонт, я услышал позади голос с акцентом.

– Мужики. Поехали.

Полноватого вида мужчина вытащил изо рта сигарету и улыбнулся, выдохнув дым. Мы с Филином переглянулись, услышав русскую речь.

– Эти вас не отвезти никогда, – он показал рукой на коллег, – никто не хотеть на жопу приключений.
– А зря, мы бы их обеспечили, – сказал Филин и, недолго думая, сел в машину.

Таксисты крутили пальцем у виска, увидев, что кто-то всё-таки согласился нас отвезти.

Мы выехали из аэропорта, проехали длинный туннель, и дорогу начала окружать зелёная растительность и ухоженные здания с минимумом рекламы на фасадах. В отличие от московской суеты, здесь создавалось ощущение уюта и спокойствия. Мы петляли по спальным районам между двухэтажных домов и изящных церквей. Проезжали мимо красивых парков и неспешных рек.

– Touristen? – спросил водитель, посмотрев в зеркало.

Не хотелось разговаривать с навязчивым таксистом о жизни, в то время как наши судьбы висели на волоске. Возможно, через пять часов мы окажемся мертвы, и тратить время на пустые разговоры – глупо.

– Ага, – только и ответил я.
– Что вам понадобиться в Рюген?
Если бы я знал. Если бы Филин знал. Если бы мы были уверены, что эта поездка не напрасна.
– Нам чуть дальше, – ответил я. – В национальный парк Ясмунд. Это не проблема?
– Keine probleme. У меня там друзья часто рыбачить. Ловить вот таких рыб, – он отпустил руль и показал размер улова.
– Ага, – повторил я, окончательно растеряв интерес к диалогу, и попытался успокоиться, смотря на пейзажи за окном.
– Так что в Ясмунд? – не унимался водитель.
– Журналистский интерес, – ответил за меня Филин, видимо, поняв, что я начал выходить из себя.

Удивительная черта журналистов, которую не пропить – это правдоподобно врать. И хотя ни я, ни Филин журналистами больше не являлись, привычка осталась.

– О, тогда вы по адрес. Сказок начитаться?
– Сказок?
– Ja, ja, – и внезапно немец прочитал отрывок из русского стиха. – «Мимо острова Буян, к царству славный Салтан». Классик.

Видимо, вместо того, чтобы читать книгу Лескова, нужно было ориентироваться на сказки Пушкина. Ещё одна плохая черта журналистов – это действовать необдуманно. Спонтанно. Мы даже не знали историю острова – всё, что нас вело в этом приключении – интуиция и месть. Больше ни черта.

– Многие до сих пор туда приезжать, – продолжил таксист, – в основном, чтобы искать волшебный дуб. И камень под ним. Алатырь, ja? Алатырь исполнять желания.

В этот момент интерес к разговору вернулся. Я понял, что, возможно, от него получится узнать что-то новое.

– И что, кто-нибудь нашёл? – со скепсисом спросил Филин.
– Да нет там никакой дуб. Остаться только поверья. Нам на них плевать, но вот русским… так и тянуть их на Рюген.
– Они правда верят, что камень исполнит желание?
– Скорее, как и вы, искать приключения. Раньше на острове иметь славянское поселение. Вот historiker, literaturkritikerin или… не знать кто… и решить, что Пушкин, когда писать про Буян, именно Рюген иметь в виду. С тех пор русские туда слетаться, как пчёлы на мёд. В сказки, может, и не верить, но прикоснуться к чему-нибудь… mystisch хотят. Но чтобы туда так рваться ночью – в первый раз видеть. Вы как мотыльки – лететь на свет.
– На какой свет?
– Свет от маяка. Дуба там, может, и нет, но маяк гореть.
Таксист посмотрел на нас, словно ждал разумного ответа нашему поступку. Но, так и не дождавшись, замолчал и сконцентрировался на дороге.

Я же засмотрелся в окно на живописные виды и, пребывая далеко в мыслях, незаметно для себя уснул. Долгие перелёты и постоянная нервотрёпка победили в борьбе с разумом, который твердил, что надо следить за Филином и не допустить кровавой резни.

***

Меня разбудили сигналы клаксона, раздающиеся со всех сторон.
– Verdammte scheisse! – крикнул таксист, ударив по рулю. – Похоже, до острова вам не добраться.

Окончательно проснувшись, я посмотрел на часы.
23:20. Филин ёрзал на сидении и сжимал кулаки, не находя себе места.

– Пора валить, Илюх, – шёпотом сказал он.
– Что случилось?
– Пробка на мосту, – ответил водитель. – Часа два здесь простоять, не меньше.

У нас в запасе было всего сорок минут. Сорок минут до трагедии.

– Тебе плохо? – обратился водитель к Филину, видя как тот едва не снимает с себя кожу.
– Мне, блядь, отлично! – крикнул Филин, вцепившись в волосы.

Он вёл себя так, будто по его телу бегали полчища насекомых. Я боялся, что сейчас он вцепится бедному немцу в горло.

– Простите его, он на нервах. Есть какой-нибудь другой путь?
Тот, судя по выражению лица, обиделся, что на него огрызнулись.
– Туда только один дорога. «Другой путь» – это вплавь. Но вы же не совсем психи, – он посмотрел на Филина, – верно?
– Мы – совсем! – заорал я.

Я выбирал в картах маршруты, но все они требовали времени. Те же паромы довезли бы нас только до Шапроде. Оттуда ещё час на машине.
– Твою мать! У нас нет часа!

Я вспомнил истории таксиста про улов, которые не хотел слушать в начале поездки.
– Вы вроде про рыбаков рассказывали? Они нас не довезут?!
– Оh, ja, ja. Эти отвезти. Если очень попросить.

Филин побледнел и зарычал от боли, спрятал руки в карманы, чтобы никто не увидел когти.

– Отлично, нам нужно к ним! – сказал я.
– Может, всё-таки, в krankenhaus? – он кивнул на Филина, намекая, по всей видимости, на больницу.
– Поехали, твою, сука, мать, к рыбакам!

Повисла гробовая тишина. Немец смотрел на нас с каменным лицом. Филин уже был на грани того, чтобы выбить ещё одну дверь. Ситуация выходила из-под контроля.

Я достал из кармана пачку купюр и, не пересчитывая, протянул таксисту.

– Пожалуйста!
– Keine probleme.

Мы доехали до места. Филин и я остались в машине, пока наш новый знакомый договаривался с местными о ещё двух попутчиках. Передал им деньги и пожал руки. Судя по тому, что у Филина уже росли клыки, своих друзей таксист больше не увидит. Возможно, нас он тоже видит в последний раз.

Глава четвёртая. Жертвы пищевой цепочки

Рыбаки смотрели на нас с подозрением. У них была небольшая белая яхта, набитая удочками, рыболовными сетями и снастями. Один из парней прошёл к штурвалу, и мы выехали к заливу Грайфсвальдер-Бодден. Другой разбирался с оборудованием и не спускал с нас глаз. Филин был похож на наркомана при ломке, а я – на его заботливую мать, которая приводит его за руку к врачам. Не обращая внимания на подозрения рыбаков, мы прошли в каюту.

Иногда приходится действовать исключительно по наитию. У тебя нет плана, но ты точно знаешь, что надо сделать. Так произошло и в этот раз. Когда я увидел кровать и заприметил канаты на палубе, у меня возникла идея.

Я привяжу Филина и запру его здесь, а хозяевам яхты скажу, что мой друг сильно болен. У Сергея уже вырастала шерсть, уши становились больше, а ноги подкашивались. Я надел ему на голову капюшон и бросил на кровать.

– Ради твоего же блага, – сказал я.
– Мне… пиздец, – нечеловеческим голосом ответил он.

Один из рыбаков вбежал в каюту и увидев эту сцену, схватился за голову. Мне было бы трудно объяснить ему на немецком, что происходит. Я начал обматывать Филина, потому что от этого зависела моя жизнь.

Рыбак позвал штурмана, и когда тот показался на пороге, его глаза едва не полезли на лоб. Выкрикивая неразборчивые ругательства, рыбаки оттолкнули меня и начали освобождать Филина.

– Stopp! Stopp! Nein!

Но они не слышали меня. Возможно, они хотели вывести его из каюты и высадить нас на берегу. Им не нужны проблемы.
Я пытался остановить их, но один из парней схватил меня за грудки и что-то гневно прорычал сквозь зубы. После оттолкнул меня с такой силой, что я оказался на полу.

Филин сопротивлялся, орал и дёргался на кровати, словно из него изгоняли дьявола. Ситуация патовая. Я оказался на одной яхте с оборотнем далеко в море. А люди, которых я хотел спасти, не чувствовали опасности, и делали всё, чтобы не дожить до рассвета.

Иногда приходится действовать по наитию, а иногда решение принимаешь не ты, а инстинкты. Тело само ведёт тебя к единственному правильному решению. Выглядит, как оправдание, но в тот момент мне было не до размышлений. Словно в трансе я поднялся на ноги и выбежал из каюты. После захлопнул дверь и повернул замок.
Снаружи подпёр дверь всем, что попалось под руку – бочками, ненужным металлолом, а ручку обмотал канатом и привязал его к перилам.

Яхта подпрыгнула на волне и меня обдало холодной водой. Не прошло и пары минут, как изнутри каюты раздались крики и животное рычание. Рыбаки ломились в дверь и безуспешно пытались ее открыть.

Первой эмоцией был страх. Страх, что рано или поздно Филин вынесет хлипкую конструкцию и сожрёт меня. Следом за ним пришло осознание, что в зверя превратился не Филин. В зверя превратился я. Человек, скормивший двух молодых парней Волколаку.

Спустя время крики затихли. Осталось только едва слышное рычание. Из-под двери текла кровь, словно напоминая о моём зверском поступке.

***

До рассвета было несколько часов. Я остался один на палубе в открытом море. Как управлять яхтой я не имел ни малейшего понятия. Оставалось только выруливать туда, куда показывал навигатор. До Ясмунда было несколько часов езды. А скрежет из каюты и волчий рык напоминали мне, что ехать нужно быстрее. Но контролировать скорость в этом грёбаном гробу я не умел.

Подняв взгляд, я увидел в рубке фотографию. На ней были изображены два счастливых друга, держащие в руках огромного окуня. Мне стало ещё паршивей от осознания того, что причиной их смерти стал не шторм, а я.

Яхта неслась в ночи сквозь волны, проливной дождь и сильный ветер. Я промок с головы до пят, но это волновало меня меньше всего. Когда я уже почти обессилил, увидел впереди свет маяка.

«Вы как мотыльки – лететь на свет», – вспомнились слова таксиста.

Рык и удары по двери становились всё громче. Филин пытался выбраться, наверняка уже разобравшись с двумя тушами. На меня накатила истерика – с одной стороны был озлобленный волк, готовый оставить от меня только кости, с другой – высокие скалы, о которые я разобьюсь, если не узнаю, как сбавить скорость. И бездушная тёмная вода вокруг.

***

Я никогда не умел плавать. Помню, как в детстве отец отвёз меня на лодке в центр озера и толкнул в воду.
– Если хочешь жить, научишься плавать, – сказал он.

Я беспомощно барахтался в воде, жадно глотая воздух, и чувствовал, как меня тянет на дно. Крики, плач и просьбы о помощи не произвели на отца никакого впечатления. Он с равнодушным лицом сидел в лодке и затягивался сигаретой. Было ощущение, что он топит бездомного котёнка, от которого попросили избавиться.

С трудом, оставшись без сил, на грани истерики я всё-таки доплыл до берега и дотронулся ногами до заветного дна.

– Я уж думал останусь без сына, – расплылся отец в ехидной улыбке.

С тех пор я не посетил ни одного бассейна. А когда приходил на озеро, спокойно сидел на пляже, вспоминая тот день и размышляя, спас бы меня отец или позволил бы умереть, если бы я перестал так рьяно пытаться выплыть.

***

Прыгать в воду – не вариант, быть съеденным – тоже. Поэтому из трёх зол я выбрал наименьшее – хоть как-то пришвартоваться к берегу.
Когда до него оставалось несколько метров, я не придумал ничего лучше, чем развернуть яхту боком, чтобы смягчить столкновение.

Судно ударилось о мель, перевернулось и выкинуло меня на землю. Боль по всему телу от столкновения с песчаными скалами пришла не сразу. Её опередил страх, потому что я увидел лежащую на борту яхту и открытую дверь каюты.

Сначала в проёме показались два ярких жёлтых глаза, после – озлобленная волчья морда в крови. Волколак заприметил свежее мясо и медленно пошёл в мою сторону. Я схватил первый попавшийся камень и бросил в сторону Филина. Рука отдала жгучей болью.

Я начал карабкаться вверх по отвесной скале, одной рукой цепляясь за изредка растущие кусты. Камни и песок осыпались под ногами, падая на волка.

Забравшись на несколько метров, я сохранил более-менее устойчивое положение и посмотрел вниз. Волколак пытался добраться до меня, но каждый раз съезжал обратно, оказываясь под градом грязной гальки.

Мне оставалось только молиться, чтобы я сам не упал – прямо в клыкастую пасть, и ждать рассвета. Шок, благодаря которому я оказался здесь, прошёл, и вернулся страх. Рёбра ныли так, словно в них были воткнуты десятки ножей, руку невозможно было согнуть, не заревев от боли, на спине, судя по ощущениям, был не один синяк, из-за которых я не мог полноценно лечь. Вдобавок ко всему становилось холодно из-за промокшей насквозь одежды.

А Волколак подо мной продолжал рычать и не оставлял попыток подняться на скалу, словно настырный пёс, просящий еду. Видя его шерсть в крови и куски одежды, застрявшие в зубах, я уже не так сильно винил себя за убийство рыбаков. Они сами прыгнули в лапы смерти. Что они, что мы оставляли за собой кровавый след, но только разница в мотивах. Мы хотели искоренить зло, они – разбогатеть на продаже рыбы. И пали жертвой пищевой цепочки.

Небо на горизонте стало светлее.
Наш первый рассвет в Рюгене мы встретим на грани смерти – я едва ли могу двигаться, а Филин будет пожинать последствия очередного превращения.

Монстры под кроватью. Часть 1/2
Монстры под кроватью. Часть 2/2

Шестая:

Мифы проклятого века. Часть 1/2
Мифы проклятого века. Часть 2/2

________________________________

Глава первая. Превращение

Раньше сказки про оборотней хоть и нагоняли на меня жути, но казались наивными. Становясь старше, я понимал, что людей в волчьем обличии не существует, а значит их просто глупо бояться. Но за последний год все мои представления о том, что существует, а что нет, пошли к чёрту.

И прямо сейчас, стоя у тёмного леса, на пустой дороге, я не мог отвести взгляда от укуса на плече Филина. Сергей был измотан. Казалось, сил злиться у него просто не осталось – он начинал медленно превращаться в зверя.

– Валим отсюда, – только и сказал он, и, открыв дверь, сел на пассажирское.

Чёрт подери. Я оказался в машине с человеком, который в любую минуту мог сожрать меня с потрохами. Я пытался не подавать виду, но вспотевшие ладони и дрожащие колени выдавали страх.

– Не ссы, – сказал Филин, прижимая ладонь к укусу. – Если что-то пойдёт не так, у тебя есть пистолет. И это.

Он достал из кармана флюорит и бросил мне на колени.

– Справился с одним волком, справишься и с другим.
– Что ты несёшь, Серёг?! Нам нужно срочно…

Я замолчал, сам не понимая, что могу предложить. Срочно «что»? Найти противоядие? Провести ритуал? Или забыть об этом, надеясь, что укус чудом не превратит Филина в Волколака? Если Лесков превращался каждую ночь, то и Филин обречён. И я понятия не имел, что с этим делать.

– Срочно мы можем сделать только одно, – серьёзно сказал Филин, – поехать, наконец, в Рюген и убить Кощея.
– Хватит! – крикнул я и ударил ладонями по рулю. – Хватит, блядь, быть одержимым Кощеем! Мы уже проебали всё! Ты потерял семью, пошёл на убийство, а теперь в любой момент можешь обрасти шерстью! Пора остановиться и решать, как бы самим не сдохнуть, а не вершить месть!

За истерикой я старался скрыть волнение, но голос у меня дрожал. Я был уверен только в одном – сейчас есть проблемы посерьёзней.

Филин выдержал долгую паузу, словно собирался с духом, а потом разразился ответной тирадой.

– Вот именно! У меня нихрена не осталось! И если мы прямо сейчас, блядь, не поедем на остров и не сделаем то, что хотели, всё это будет зря! Ма́шина смерть будет напрасна! Наши поиски – тоже! Мы что, по-твоему, по приколу рисковали жизнями, чтобы добыть ключ?! После Амдермы я только и делаю, что спасаю твою шкуру, в то время как ты не пожертвовал ничем! Так что если ты сейчас не нажмёшь, наконец, на газ и не поедешь в аэропорт, я полечу в Рюген один! И доберусь я туда оборотнем, уткой или грёбаным зайцем – плевать. Но если ты хочешь меня кинуть и забыть всё – пожалуйста. Только помни, что ты у меня в долгу!

Сергей ткнул на меня пальцем и замолчал. Мне хотелось закричать, закрыть лицо руками и думать, что я в домике, как в детской игре в прятки. Там безопасно. Там хорошо. Там нет монстров. Но, сфокусировав зрение на пальце Сергея, я увидел, как его ноготь становится длиннее. Как волосы на руке встают дыбом и медленно растут.

– Твою мать…

По щелчку пальца Филин из психопата превратился в человека, корчащегося от боли. Он откинулся на спинку и закричал. Растущими когтями начал царапать обивку сиденья. Я видел, как он сопротивляется этому, но звериная натура одерживала верх. Его тело становилось больше, обрастало мышцами. Одежда рвалась по швам.
Схватив пистолет, я выбежал из машины.

– На рассвете… Илюх… забери меня здесь же. И мы… мы закончим начатое.

Слово «начатое» прозвучало из его уст нечеловеческим рыком. После Филин выбил дверь со своей стороны и упал на землю. Его зрачки стали узкими и пожелтели. Конечности за доли секунды трансформировались в звериные лапы.

Волколак сделал медленный шаг вперёд и оскалился. Из его пасти текла слюна, а взгляд выражал ярость. Я дрожащими руками направлял на него ствол и молился, чтобы мне не пришлось нажать на спуск. И если где-то внутри этого животного была спрятана душа, то именно она заставила волка отступить и скрыться в лесу.

– Сука!

Из глаз потекли слёзы, ноги стали ватными. Я упал на холодную землю и уставился в тёмное небо. Там ярко горели звёзды, напоминая о том, что где-то есть лучший мир.

«Это всё нереально. Просто нереально. Мы в чёртовом аду» – думал я, находясь на грани нервного срыва.

Рука с пистолетом инстинктивно поднялась. Дуло уперлось в висок.
Если там ещё остались патроны, то один я потрачу на себя.
И закончим с этим.

Глава вторая. Мы летим в Рюген

Филина не было на том же месте. Там была лишь порванная одежда и осколки от вышибленного окна. Я проехал несколько метров, всматриваясь в глубину леса, но не увидел ничего, кроме зарослей.

Бросив машину на обочине, я направился в гущу леса, даже не надеясь найти друга. На стволах деревьев я заметил отметины от когтей, но не более. Ни выпотрошенных животных, ни порванных на части людей, ни крови – ничего. Зло обитало где-то поблизости, но не выдавало себя.

Громкий крик птицы прямо над ухом заставил меня обернуться. На ветке сидел ворон и всматривался в меня черными, как бездна, глазами.

– Если ты так хочешь смерти, отведи меня к нему, – сказал я, усмехнувшись про себя от того, что начал разговаривать с птицами.

Даже если передо мной сидел не Кощей, то попытаться всё равно стоило. Ворон сорвался с места и полетел вдаль, показывая дорогу. Вывел меня к полянке, где я увидел голого человека, лежащего на земле.

Филин скорчился в позе эмбриона и дрожал от холода. На его коже были следы крови и глубокие царапины. Я закинул его руку себе на шею и попытался поднять. Сергей едва стоял на ногах. Всё лицо его было в грязи, изо рта шёл пар.

– Илюх… – сказал он, едва выговаривая слова, – …прости.
Он чуть не упал на землю, но я удержал его на ногах.
– Ты был прав, – ответил я, – я у тебя в долгу.

Спустя время мы вышли к машине. Филин медленно, но начал приходить в себя. Я достал из багажника новую одежду, купленную по дороге, и помог ему одеться.

– Только аккуратней, – сказал я, садясь за руль, – после вчерашнего дверь с твоей стороны не закрывается до конца.
Филин захлопнул дверь и удивлённо посмотрел на вмятину с внутренней стороны и разбитое окно.

– Ты помнишь что-нибудь?
– Помню, как орал на тебя, чтобы мы… – он откашлялся, – чтобы мы поехали в Рюген. А дальше – ни черта.
– Я думал, ты меня сожрёшь.
– Тебе следовало пристрелить меня. И жить спокойной жизнью.
– Боюсь, спокойной уже не получится. И пристрелить тебя – тоже.

Я поймал на себе его вопросительный взгляд.

– Пистолета у нас больше нет. Как и флюорита.
– Чёрт подери. Тебя вообще одного можно оставить?
– Послушай, я вчера был на грани того, чтобы вышибить себе мозги. Я лежал на дороге и хотел только одного – смерти. Но потом… вспомнил всё, через что мы прошли. Вспомнил людей, которых спасли от нечисти. Вспомнил, сколько раз рисковали жизнями ради друг друга. И решил, что останавливаться на полпути – глупо.
– А камни чем тебе помешали?
– Если я сам смог найти в себе силы двигаться дальше, смог не нажать всё-таки на спуск, то флюорит мне уже был не нужен. Он превращал нас в монстров, но не делал… сильнее. По крайней мере, не морально.

Филин прервал мою исповедь громким, хриплым кашлем. Видимо, ночь, проведенная в лесу обнажённым, давала о себе знать.

– Пистолет я тоже закопал где-то в лесу. Думаю, в аэропорту у нас с ним были бы проблемы, – я усмехнулся.
– Аэропорту?
– Мы летим в Гамбург. Наш самолёт через несколько часов. С пересадкой в Стамбуле.
– Но как…
– После того, как я чуть не прострелил себе голову, я не знал, что делать. И на глаза попались твои ключи, валяющиеся в машине. Это был знак. Я съездил к тебе домой, собрал все документы и купил нам билеты на самолёт. Ключ от сундука тоже у меня. Лететь восемь-девять часов, так что к ночи мы должны быть на острове. Ещё одного твоего превращения я не переживу.

Филин изменился в лице и в его взгляде я увидел и непонимание, и уважение. Несмотря на то, что его жизнь разваливалась на части, он был рад тому, что мы закончим наше общее дело.

***

Когда мы добрались до аэропорта, Филин окончательно пришёл себя, хоть и выглядел так, словно пил всю ночь. Он мог передвигаться самостоятельно, но сильно хромал.

– Могу сказать, что Лесков наврал про русалок, – сказал он, опираясь о машину. – Явно не они забрали у него ноги. Это годы трансформаций тела сделали его инвалидом.

Мы зарегистрировались на рейс. К часу мы должны быть в Стамбуле. После семи – в Гамбурге. Останется плюс-минус пять часов, чтобы доехать до Рюгена и найти сундук. Иначе все завтрашние заголовки немецких газет будут об одичавшем волке, нагоняющим страха на жителей.

***

В зале ожидания я смотрел через панорамные окна на самолёты, и понял, что последний раз путешествовал с Леной. В прошлой жизни. Теперь нет ни Лены, ни путешествий.

– Ты сказал, что я не пожертвовал ничем, – сказал я Филину, сев рядом, – это неправда. Да, ты потерял гораздо больше, но… ради этой поездки я поставил на кон всё. Забрал все свои накопления, не появлялся на работе уже несколько дней, у меня нет ни друзей, ни девушки, ни семьи. У меня нет жизни кроме той, где мы охотимся на нечисть и преследуем одну иллюзорную цель. Вчера я на полном серьёзе был уверен, что мы в Аду. Умерли ещё в Амдерме – упали в пасть чудовища или нас убил старик – и теперь путешествуем по загробному миру. Потому что…

Я глубоко вздохнул, старясь сдержать слёзы от накатившей ностальгии по привычному и удобному миру, где не существовало зла.

– Я понимаю, – с грустью в голосе ответил Сергей, – прости, если тогда это прозвучало как-то… грубо.
– Ты же понимаешь, что это поездка в один конец? Если мы вернёмся оттуда, то здесь у нас не будет практически ничего. А ты так вообще… Волколак.
– Пойду домой к Лескову и займу его место, – отшутился Филин, – буду писать книги и жрать овец.
– И охранять ключ от сундука? – улыбнулся я.
– Надеюсь, что когда мы вернёмся, никакого сундука больше не будет.

***

Несмотря на опасения, нас пропустили в самолёт, и через пять часов мы были в Стамбуле. Оставшиеся два часа до рейса в Гамбург решили скрасить нормальным обедом.

Я заказал овощной салат, Филин – стейк. Когда перед ним поставили ещё горячий заказ, Сергей набросился на него как голодный зверь. Отодвинул столовые приборы, взял мясо руками и начал отгрызать от него куски. Несколько посетителей ресторана посмотрели на нас с отвращением. Но Филин, словно не замечая происходящее вокруг, продолжал пожирать стейк. С его губ стекала слюна, пальцы были в масле, стол – заляпан. И как только Филин закинул в рот последний кусок, он откинулся на стуле и вытер губы рукавом.

– Господь Всемогущий, как же это прекрасно. Возьму ещё один.
– Не замечал за тобой такой любви к мясу.
– Сам в шоке.

Когда подошедший официант протёр стол и взял у Филина ещё один заказ, я наклонился чуть ближе и сказал полушёпотом:
– Прости, но… ты точно ничего не помнишь из прошлой ночи?
– Ты на что-то намекаешь?
– Когда я тебя нашёл, ты был в крови. Очень надеюсь, что это была твоя, но что если…
– Если я кого-то убил?

Я неуверенно кивнул.

– Даже если и так, то что? Осудишь меня за это? Лунатики не отвечают за свои поступки, психически больным людям приказы на ухо нашёптывает Дьявол, пьяницы и наркоманы не вспомнят и минуты прошедшего дня, так почему я должен отвечать за свою тёмную сторону? Если прошедшей ночью в том лесу кто-то и умер, то его смерть – явно не на моей совести!
– Но с твоей тёмной стороной можно бороться и…
– Обязательно займёмся этим, как только решим проблему с Кощеем!

Филин был прав. Для морализаторства было не подходящее время. На наш рейс уже объявляли посадку.

Мы успешно сели на самолёт и через два часа были в Германии. В стране, в которой планировали покончить со злом. Если, конечно, у судьбы не было других планов на этот счёт.

Монстры под кроватью. Часть 1/2
Монстры под кроватью. Часть 2/2

Шестая:

Мифы проклятого века. Часть 1/2

_________________________

Глава третья. Волколак

Если верить большим часам, висящим на стене, до полуночи оставались считанные секунды. Пазл в моей голове начал складываться. Тряпки на стенах, ключ, который Кощей бы не отдал первому встречному даром, Юрий, тянущий время. Он знал, что если мы окажемся здесь в полночь, нас… сожрут?

Не дожидаясь того, что Лесков превратится в оборотня, демона или вампира, мы бросились наутёк. Уже на бегу услышали звонкий рык, отдающийся эхом от стен.

– Сюда! – крикнул Филин, и, схватив меня за руку, потянул в сторону металлической двери.

Нечеловеческий, громкий топот был уже близко. Мы не успели закрыть дверь, как в проёме показалась волчья пасть, брызжущая слюной. Филин закричал и сильнее надавил на дверь. Мы заперли её на три железных засова. Раздался такой стук, словно с той стороны её пытались выбить кувалдой.

Я упал с лестницы и обнаружил себя на полу в полнейшей темноте. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Оно билось в десятки раз чаще ударов, раздающихся по двери. А дикий волчий рёв с той стороны давал понять, что живыми мы отсюда не выйдем. Я снова столкнулся с воплощением моих детских кошмаров. С монстрами, живущими под кроватью. Только в этот раз прятался я. Настоящая угроза таилась в доме.

Глаза ослепил яркий свет. Филин нашёл выключатель. Он стоял на лестнице и выпученными глазами смотрел на дверь. Впервые я увидел, как Серёга крестится.

– Ёбаный Лесков! – заорал он, придя в себя. – Нам хана! Он загнал нас в ловушку!

Комната, в которой мы оказались, была похожа на обустроенный подвал. В углу стоял матрац, рядом был стол с кучей разбросанных листов, на полу пылились инструменты в ящиках.

Филин бросил флюорит на стол и наконец выдохнул. После злости всегда приходит опустошение. Здравый рассудок заменяет эмоции.

– Нужно искать выход, – переведя дыхание, сказал я.
– Выход тут похоже только один – в пасти этого оборотня!

На разбросанных листах были детские рисунки волка в человеческий рост, стоящего на двух лапах. Рядом были уже выцветшие надписи.

– Это не оборотень, – сказал я Филину, подняв листок перед его лицом, – это Волколак.
– Пиздец, – он схватился за голову и начал ходить из стороны в сторону.

Рядом с рисунками валялись старые потрёпанные временем письма. Может, хоть в них найдутся ответы, как убить тварь?

***

Привет, пап.

Пишу, чтобы ты знал, что у меня всё получилось. Наконец договорился с издательством о выпуске твоей сраной книги. Помню, ты настойчиво просил не делать этого, но мне плевать. Я считаю, что заслуживаю популярности после того, через что мне пришлось пройти.

Проще всего пудрить людям мозги историями про нечисть. Особенно, если они никогда с ней не встречались. Но это не про меня, верно?

Я ненавижу тебя за то, что всё моё детство было наполнено не игрой с ребятами, детскими радостями и вкусным мороженым, а жуткими рассказами о тварях и охотой.

Помню, как ты после смерти бабушки забрал меня и в первую же ночь отвёл в тот чёртов подвал. Сказал, чтобы до рассвета я ни при каких обстоятельствах не покидал его. Сказал, что я могу слышать крики, скрежет и топот сотен ног, но я не должен оттуда выходить. Сказал, что если выйду, больше никогда тебя не увижу.

Мне было страшно. Очень.

Я надевал наушники и включал музыку, чтобы заглушить жуткие звуки. Но это не помогало. Я плакал и не мог уснуть. На утро ты выпускал меня и вёл себя так, будто ничего не случилось. Но я знал, что следующей ночью окажусь там снова.

***

– Серёг, посмотри. Это письма Лескова.

Я обернулся на Филина, но тот сидел на матрасе, уставившись в одну точку. Нехотя, он поднялся и подошёл к столу.

– Получается, Лесков всю свою сознательную жизнь провёл в этом подвале, – сказал он, прочитав.
– Ага, пока не вырос, не нашёл черновик «Мифов» и не смотался из этого дома.

Я даже не представляю, через что пришлось пройти ребёнку, который каждую ночь прятался в подвале от Волколака. Каково это – жить бок о бок с монстром?

***

Я никогда тебе не рассказывал о том, что пережил, когда встретился лицом к лицу с твоим волчьим воплощением. Ты знал, что я тебя увидел. Но ты хоть раз спросил, что я чувствовал?

Однажды я вышел за дверь. Шум прекратился, и я думал, что снаружи безопасно. Вся мебель была исцарапана, посуда разбита, картины валялись на полу. Я выглянул в окно и закричал. Во дворе огромное животное, похожее на волка, разрывало на куски собаку соседей. Не откусывало от неё части, а рвало звериными лапами. Услышав мой крик, волк обернулся и заметил меня. Его глаза были похожи на две ярких жёлтых точки. Когти и клыки были в крови. Животное тяжело дышало и не отрываясь смотрело на меня. Со слезами на глазах, я развернулся и убежал в подвал.

На следующее утро ты признался мне, что это был ты. Мой отец – Волколак. Прикольно узнать такое, когда тебе десять лет, правда? Я слышал сотни оправданий, что таким тебя сделали не по твоей воле. Это сделал Кощей. Кощей-кощей-кощей. Я только, блядь, и слышал от тебя, как ты ненавидишь его. Но ничего не делаешь. Охраняешь этот ключ как зеницу ока. Знаешь, что я тебе скажу? Ты трус. И всегда таким был.

В тот день ты показал мне книжку с русскими сказками. Ту страницу, где был изображён костлявый старик с короной на голове.

– Вот почему я строго запретил тебе выходить за дверь по ночам, – сказал ты, – твоя жизнь в опасности.

С того дня всё стало ещё хуже. Каждое утро, на рассвете, ты отводил меня в лес и учил стрелять из лука, затачивать колья, орудовать топором. Но всё, чего я хотел – это свалить из этого леса, этого дома. Сбежать подальше от монстра-отца. И я наконец сделал это.

Да, я трус, пап. Весь в тебя. Именно поэтому я так и не смог убить тебя. Хотя мог бы. Мне ничего не стоило. Я даже хранил в том подвале заточенные колья. Но я не стал этого делать. Потому что хотел нормальной жизни. Слышишь? Нор-маль-ной. Той, где нет Волколаков и Кощеев. А твоя книжка мне поможет стать известным и богатым. Издательство готово оторвать её с руками.

И, кстати, если не хочешь, чтобы однажды днём, когда ты будешь спать после ночных кровавых боен, я не вонзил тебе в сердце кол, ты напишешь ещё. Что тебе ещё одному делать в лесу?

Если откажешься, я убью тебя, а ключ продам психам на каком-нибудь аукционе.

Всего доброго, волчара.

***

– Ну что, ты всё ещё считаешь, что мы всё делаем зря?! – спросил Филин.
– Не знаю. Но Кощей – тот ещё подонок.

Мы обшарили подвал и нашли коробку с кольями, про которую писал Лесков. И если мы не хотим проторчать здесь до рассвета, то нужно было срочно что-то делать.

Филин схватил флюорит. Сжал в руке кол.

– Ты открываешь дверь, – сказал он, – я вонзаю в него эту палку, как только он появится.
– Ты псих, Серёг?! Он сожрёт тебя!
– Пусть попробует, – уверенно ответил он. – К тому же, ты подстрахуешь.

Он протянул мне второй кол. Ни пистолета, ни серебряных пуль у нас не было, пришлось довольствоваться малым.

Вспотевшими руками я отодвинул первый засов. Рычание стало ближе. Волколак наверняка почувствовал свежее мясо.

После того, как второй засов был отодвинут, в дверь ударили с такой силой, что меня чуть не отбросило. Филин стоял наготове. Его губы были сжаты, ноги дрожали. Всё, что нам оставалось, это молиться.

Я убрал третью щеколду и распахнул дверь. Волколак пулей влетел в подвал, накидываясь на Филина. Всё, что я успел заметить, это огромный, серый, шерстяной комок, пролетевший мимо с нечеловеческой скоростью. Сергей, сжимая перед собой кол, упал на пол под мощными лапами монстра. Я подбежал сзади и вонзил в спину чудовища кол.

Волколак замер. Филин скинул его с себя, пытаясь перевести дыхание. Из груди и спины волка торчало два окровавленных кола. Он лежал на спине и тяжело дышал. Мы стояли перед ним и смотрели на это умирающее от боли чудовище. Его пасть была раскрыта, обнажая длинные клыки. Из неё доносились хриплые животные стоны. Филин подошёл и сорвал у него с шеи ключ.

Как только мы решили, что опасность миновала, волк вскочил на задние лапы и уставился на нас. Его глаза горели как два фонаря, сквозь шерсть отчетливо можно было разглядеть мускулы. Он рывком вытащил из тела колья и бросил их на пол.

В тот момент пришло осознание, что нам конец. Я не успел даже вскрикнуть, как Волколак, отпрыгнув от пола, бросился в нашу сторону.

Я споткнулся о ступеньки и упал. Зажмурился и закрыл лицо руками, словно это спасло бы от кровавой расправы.

Мой крик заглушили два громких выстрела. Открыв глаза, я увидел, как монстр валяется на полу, а в груди у него две кровавые дыры. Ни я, ни Филин не поняли, что произошло.

Мы посмотрели вверх. В проёме стоял Лесков, держа в руках дымящееся ружьё.

– Сука, – сказал он, бросив ружьё на пол. – Не зря охотиться учился.

Едва поднявшись на ноги, мы побежали к выходу, закрыв за собой дверь.

– Я вернулся, потому что думал, что вы убили его, – Лесков сидел на полу, облокотившись о дверь. На глазах у него были слёзы.
– Мы… пытались, – отдышавшись, сказал Филин. Всё лицо и одежда его были в крови.
– Придурки, его не убить кольями, пока он в волчьем обличье. Если его убить после превращения, он перевоплотится в упыря. Что он прямо сейчас, блядь, и делает!

Мы убедились, что Волколак не умер, когда из подвала донеслись звуки, а в дверь начали ломиться.

– В любом случае, – сказал Филин, сжимая в руке ключ, – теперь это твоя проблема. – Илюх, валим.
– Один момент, – я нагнулся и достал из-за пояса Лескова украденный у нас пистолет.

Тот не повёл и глазом, будучи далеко в своих мыслях.

Когда его отец проснётся человеком с пулевыми отверстиями в груди и ранами от кольев, Юрий сам будет объяснять полиции, зачем убил его. Нас здесь уже не будет.

***

– Тебе бы умыться, – сказал я Филину, когда мы на машине уматывали подальше от дома, – и одежду сжечь.
– Ты прав, – он вытер лицо руками и откинулся на сиденье, – останови там, мне нехорошо.

Когда я остановился на обочине, Филин выбежал из салона и скрылся в лесу.

– Что случилось? Помощь нужна? – крикнул я в открытое окно, но он не ответил.

Я вытащил из бардачка недавно купленную пачку и поджёг сигарету. Несмотря на то, что мы пережили, я был рад тому, что мы добыли ключ. Оставалось лишь добраться до Рюгена и найти сундук.

Сигарета была выкурена почти до фильтра, а Филин так и не вернулся. Как только я собирался выйти из машины, увидел, как он возвращается. На его щеке были кровавые разводы, взгляд выражал отчаяние.

– Илюх, – сказал он, облокотившись о крышу. – У нас проблема.

Он потянул за рукав толстовки, обнажив плечо. И даже в темноте я разглядел на его коже несколько кровавых точек.

Грёбаный укус.

Монстры под кроватью. Часть 1/2
Монстры под кроватью. Часть 2/2

_____________________________

Глава первая. Лесков

Лесков выглядел как человек, совершенно не разбирающийся в литературе. Больше как менеджер по продажам. Я ему не дал бы и тридцати пяти. Он вальяжно сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и рассказывал слушателям о своей новой книге.

– «Сказки наоборот» – городское фэнтези, которое, в отличие от моей первой книги, имеет цельный сюжет, неоднозначных главных героев и, конечно же, персонажей славянской мифологии.

В зале библиотеки было не больше двадцати человек, но все слушали Лескова с открытым ртом, улыбались и аплодировали, когда это было уместно. Готов поспорить, что половина из собравшихся – его друзья и знакомые. Пригласил их для иллюзии толпы. Книги Юрия по-настоящему были интересны только нам с Филином. И то только одна – «мифы проклятого века», в которой образ тварей был изображен с пугающей доскональностью.

Филин, не выдержав и десяти минут скучного собрания, поднял руку.

– Да? – Лесков показал на Филина и упёрся локтями в колени. – Слушаю.
– Вы когда-нибудь сталкивались с нечистью? – с серьёзным лицом спросил Сергей.

Всегда поражался его умению спрашивать в лоб. Не давать оппоненту путей к отступлению.

Лесков засмеялся. Несколько человек обернулись в нашу сторону.

– Конечно, – улыбнулся он, –думаю, каждый человек так или иначе сталкивался с ней. Я, например, каждый день борюсь с чудовищами. Теми, что живут внутри.

Он сделал паузу, давая публике проникнуться его речью.

– Что касается вампиров, оборотней и вурдалаков – то это просто персонажи славянской мифологии, верно? Если бы кто-то и встречался с ними, то наверняка уже заперт в четырёх стенах.

Думаю, на этих словах нужно было встать и ткнуть его носом в фотографии Гундыра. А голову посыпать пеплом Маши, которую убил Кощей.

Филин тяжело вздохнул. Он был на грани. Флюорит в его кармане начинал проявлять себя.

Когда публика утратила к нам внимание и продолжила слушать пафосные речи популярного автора, Филин повернулся и еле слышно сказал:
– Брехня. Этот тип явно что-то знает.
– И как нам заставить его говорить правду?

Сергей опустил взгляд на пояс. Под футболкой у него был пистолет. Глупо было притаскивать оружие в библиотеку, но кто знает, кем может оказаться Лесков.

Женщина перед нами кинула в нашу сторону испепеляющий взгляд и жестами попросила быть тише. Похоже, только мы вдвоём нарушали пропитанное ложью выступление.

– Вас интересует что-то ещё? Молодые люди?

Автор снова обращался к нам.

– Нас интересует ваша книга «Мифы проклятого века», – в этот раз слово взял я, – на моей памяти не было авторов, которые так подробно и красочно рисовали… существ. Вы сами придумывали образы? Анчуток, например?

Лесков явно занервничал. Отряхнул рукава, поправил галстук.

– Прошу меня простить, – сказал он, – но здесь мы говорим только о книге «Сказки наоборот». Время, как никак, ограничено, – ответил он, ткнув пальцами в часы.

Филин посмотрел на меня, и я по одному взгляду понял, что он хотел сказать – время действовать по-плохому.

***

После нашего «небольшого конфликта» с Филином, я рассказал ему всё, что узнал от Кристины, и где взял книгу. Информацию про то, что наше путешествие обречено, потому что, сломав иглу, мы уничтожим мир, Филин не воспринял. Лишь откинулся в кресле и закрыл глаза.

– Ты уверен? – только и спросил он.
– Нет, но… что нам ещё остаётся? Чему верить?
– То есть, по-твоему, Кощей не убил нас только потому, что хочет, чтобы мы убили его? Что за бред?
– Не я это придумал. Так сказала Кристина. Так написано в книге. Зачем ему ещё оставлять нас в живых, подкидывать подсказки?
– Да хрен его знает.
– Поэтому пока будем ориентироваться на то, что есть.

Проштудировав страницу автора книги в социальных сетях, мы узнали, что скоро у него состоится презентация новой книги в местной библиотеке. Туда мы и направлялись.

***

Пока мы ждали Лескова на парковке, уже стемнело. Филин одну за другой выкуривал сигареты и стоял с таким видом, будто собирается пустить пулю в голову Юрия, как только тот выйдет.

Но когда он вышел из библиотеки, Филин только и сказал:
– Живее, за ним.

Теперь мы были преследователями. Главное, чтобы не было как в прошлый раз, когда мы спутали человека с монстром.

– Можешь даже не говорить про дурное предчувствие, – сказал я Филину, не отрывая взгляда от дороги. – Теперь оно есть и у меня.

– Не понимаю, как те люди вообще могли его слушать. Сплошное позёрство. Я даже, блядь, не уверен, что он автор «Мифов».
– Книга вышла семнадцать лет назад. Лескову на тот момент было, по моим подсчётам, не больше двадцати.
– В том-то и дело! – Филин ударил по бардачку. – В двадцать лет написать грёбаный «Некрономикон», только со сказочными существами! Это надо быть либо гением, либо лжецом.

Больше часа мы ехали за Лесковым, уже давно выехав из Москвы. На улице стояла ночь. Номер машины едва было видно из-за моросящего дождя. Но отступать было поздно.

– Если он сейчас приведёт нас к хижине Кощея… – сказал Филин. – Не знаю, что я с ним сделаю.
– Круг замкнётся, – усмехнулся я.

Но всё было похоже именно на то. Когда дорогу начал окружать не мегаполис, а жуткий тёмный лес, Лесков остановился на обочине. Мы притормозили в двадцати метрах позади.

Лесков вышел из машины под дождь и захлопнул дверь. Открыл багажник и достал оттуда продолговатый предмет, который было трудно разглядеть в свете фар за пеленой дождя. Юрий развернулся и пошёл в нашу сторону. Мы сразу сообразили, что в руке у него бита, и настроен он крайне недружелюбно.

– Вы, придурки! Какого хера вам надо?! – он закинул биту на плечо, но вызывал больше смех, чем страх. Вряд ли он когда-нибудь использовал эту биту для мордобоев.

Мы пулей выскочили из машины. Перед нами стоял разъярённый человек с оружием, но, зная, что у Филина за поясом пистолет, а в кармане – флюорит, бояться Лескова было глупо.

– Вы же те идиоты из журнала, да? – он показал на нас битой. – Я сразу узнал! Что вам надо?! Ищите улетевшего от вас ручного питомца, Гундыра?
– Нам надо, чтобы ты сказал правду о «Мифах проклятого века»! – крикнул Филин. – Это ведь не ты её написал?!
– Какое вам, нахуй, дело до этого?!

Мы с Филином переглянулись и кивнули друг другу, в знак подтверждения того, что этому психу можно сказать правду.

– Мы пытаемся убить Кощея, – сказал я.
Лесков рассмеялся.
– Убить кого?! Кощея?! Вы че, сказок начитались? Пытаетесь убить того, кого не существует?
– Хорош херню нести! – ответил Филин. – Тебе ли не знать, что твари реальны.
– Это вы в моей книге вычитали?
– Из всех существ в твоей книге только Кощей изображён, как персонаж мультфильма, а не как Бог. Ты уверен, что это твоя книга?

Лесков перестал смеяться, перекинул биту из руки в руки.

– Значит так, придурки. Я сейчас сажусь в машину и еду домой. Если вы продолжите меня преследовать, сильно об этом пожалеете.

Он развернулся, но не успел дойти до машины, как Филин вытащил пистолет и направил ему в спину.

– Значит так, придурок! – сказал он.

Лесков развернулся и, когда увидел оружие, понял, что битой он справедливости не добьётся.

– Сейчас ты садишься в машину и везёшь нас к настоящему автору «Мифов». Если этого не произойдёт, я прострелю тебе, нахер, колено.

Автор развернулся и попытался добежать до машины, но Филин остановил его выстрелом в воздух. Сергей подбежал к Лескову, схватил его за шиворот и упёр дуло в висок.

– Что конкретно из сказанного тебе непонятно?!

Бита выпала из рук Юрия, а сам он стал похож на жалкого котёнка, которого бросили на дороге. Промокший смокинг, слипшиеся волосы. Автор взглядом умолял не трогать его. Он поднял руки в знак того, что сдаётся.

– Ладно, хорошо! Хорошо! Только убери это!

Теперь он был наш. И он расскажет правду о Кощее и остальных тварях. Смутило меня в его действиях только одно. Перед тем, как сесть в машину, он многозначительно посмотрел на часы и выдохнул.

Глава вторая. Ради чего?

Филин сел на заднее сиденье в машину Лескова, чтобы у того не было соблазна уехать от нас или позвать на помощь. Я следовал за ними. Двигались мы крайне медленно. Лесков петлял, выбирал самые длинные маршруты, и для меня оставалось загадкой, для чего он так старательно тянет время. Только спустя полтора часа мы доехали до места.

Машина Юрия остановилась перед воротами двухэтажного особняка, который не примыкал к частному сектору, а стоял поодаль, окружённый с трёх сторон лесом. В свете луны дом выглядел словно замок самого Графа Дракулы.

Лесков открыл ворота, и мы въехали на территорию. Филин первым вышел из машины, всё ещё держа его на прицеле. Свет в окнах дома не горел, только со второго этажа исходило слабое свечение. Из трубы валил дым.

Лесков вышел из машины и жестом показал на дверь.
– Прошу, – со всей учтивостью сказал он, хотя было заметно, как его рука подрагивает.
– Ты первый, – ответил Филин, – и даже не думай что-нибудь выкинуть.

Юрий провёл нас внутрь. Хоть снаружи дом и казался величественным, внутри создавалось впечатление, что тут не было ни одной души уже несколько лет. Толстые слои пыли на покосившихся картинах, потрескавшиеся в нескольких местах деревянные шкафы.

Когда я перешагнул порог, понял, что наступил во что-то мягкое. Насколько мне давал разглядеть свет луны, бьющий в окно, то под ногами валялась куча порванных тряпок. Это было не единственной странностью – тряпки были везде. На стенах висели простыни, клочки одежды, на кухне было разложено одеяло.

Лесков проводил нас на второй этаж, где всё выглядело чуть более привлекательно. В гостиной был растоплен камин, создающий ощущение уюта и доброжелательности.

– Присаживайтесь, я его позову, – сказал Юрий, показав на диван.
– Кого?
– Автора «Мифов». Вы же з-за этим приехали?

Ни у меня, ни у Филина не нашлось слов, чтобы возразить. Лесков играл на своей территории, но чувствовал себя неуверенно, заикался. Нам просто было интересно, что будет дальше. Сами того не осознавая, мы стали зрителями какого-то странного и жуткого представления.

Лесков постучал в закрытую дверь и приоткрыл её.
– Пап? Это я. Я не один.

Не дожидаясь ответа, он сел в кресло рядом и стал ждать.

Из комнаты донеслось ворчание и скрип половиц. Дверь открыли с той стороны, обнажив темноту пространства. В проёме показался человек на инвалидной коляске. На его лице были складки из морщин, взгляд выражал явное недовольство, короткие седые волосы стояли дыбом. Но то, что бросилось в глаза первым – это ружьё, которое старик держал в руках, направляя дуло на нас.

Филин крепче сжал пистолет, так, что его вены на руке вздулись.
– Брось оружие, – спокойно сказал человек, – не успеешь и глазом моргнуть, как я прострелю башку твоему другу, – он прицелился в меня.

Впервые я наблюдал, как Филин сдался. Пошёл на поводу у сумасшедшего старика. Он положил пистолет на пол. Лесков тут же вскочил с места и забрал его. Отлично. Теперь из козырей у нас остался только флюорит. Но вряд ли бы он помог против двух психов со стволами.

– Зачем пожаловали? – спросил старик. – Вряд ли вас Юра приглашал на чай.
– Хотели узнать больше про «Мифы проклятого века», – ответил Филин таким тоном, будто общался со старым другом.

На удивление, он вёл себя спокойно, несмотря на действие камней в его кармане.

– Вы её написали? – спросил Сергей.

Старик бросил гневный взгляд на Лескова, но тот лишь пожал плечами.

– Я тебе говорил, что это до добра не доведёт?! Сколько их ещё таких появится в моём доме?
– Каких «таких»?! – я влез в их разговор.

Человек в инвалидном кресле испепелил меня взглядом, но сдержался от нравоучений.

– Искателей грёбаной справедливости, – он закашлялся, – дайте угадаю – вы столкнулись с чем-то потусторонним и теперь пытаетесь найти ответы?
– Мы лишь хотим отомстить, – сказал Филин.
– Отомстить кому? Существам, которые способным к перерождению? Существам, которые живут уже сотни лет и в десятки раз сильнее человека?
– Отомстить Кощею.
– О, Кощею, – старик улыбнулся и едва сдержал смешок, – то есть, на мелочёвку не размениваетесь? Сразу выбрали Бессмертного?
– Не такого уж и бессмертного, судя по всему.
– Слушайте, – судя по голосу, старик расслабился и уже не хотел вынести мне мозги двухстволкой, – с чем бы вы там не столкнулись до этого… то, куда вы собрались – куда опаснее. Вы уверены, что вернётесь живыми?
– Вы не первый, кто нам это говорит, – ответил я.
– И кто же был первый?

Я замолчал, посмотрев на Филина.

– Кощей, – опустив взгляд, ответил тот.
– Он много чего говорит. Но не всему стоит верить. Как и Дьявол, он почти всегда лукавит.
– Это он вам сказал про иглу, способную уничтожить мир?

Пришло время Лескова-старшего замолчать. Он поджал губы и опустил глаза.

– Да, – ответил он.
– И вы поверили ему?! – вскипел Филин, чуть не вскочив с дивана. Но, вспомнив про пистолет и ружьё, направленные на него, сел обратно.
– Но вы же тоже поверили моим словам из книги. Поэтому вы и здесь.

Старик выдохнул и вытер ладонью капли пота, стекающие по вискам.

– Гундыр, с которым вы столкнулись – меньшая из проблем. Зря вы рассказали об этом миру.
– Кто бы говорил, – усмехнулся я, намекая на «Мифы», изданные тысячными тиражами.

Лесков-старший бросил взгляд на сына. Тот ёрзал в кресле, не находя себе места.

– Постойте, – сказал Филин, на его лице появилась злорадная ухмылка, – он что, издал книгу без вашего согласия?
– Он нашёл черновик. Я писал эти проклятые мифы в стол. Только для того, чтобы заглушить боль. Но Юра… Юра увидел в них потенциал. Решил, что разбогатеет на продажах. Вот только теперь это уже не сказки, а пособие для юных охотников за привидениями, вроде вас.

Он отложил ружьё и посмотрел мне в глаза.

– Я же знаю. Вас ненавидит общество. Вас гнобят в выпусках новостей! Ещё немного, и вы станете изгоями, как я! Будете жить в чёртовом лесу и ездить на инвалидной коляске! Вы этого хотите?! Время остановиться и оставить всё как есть. Невозможно! Остановить! Зло! – из его губ брызнули слюни, когда он проорал это. Старик стукнул кулаком по подлокотнику и схватился за сердце, словно пытаясь его успокоить.
– Вы… уверены? – спокойно спросил я, не обращая внимания на его истерики.
– Я однажды уже пытался.

Юрий дрожащими руками сжимал пистолет и то и дело поглядывал на часы, словно опаздывая на собеседование. Только мы не понимали причину его волнений. Он что, боится родного отца?

Лесков-старший выдохнул и, откинувшись на спинку, достал из-под футболки ключ, висящий на шее.

– Это, – сказал он, – ключ к спасению. Только им можно открыть сундук с иглой.

При виде большого серебряного ключа у меня глаза полезли на лоб. Вот отгадка. Мы как никогда были близки к тому, чтобы убить Кощея. Филин, судя по взгляду, тоже занервничал.

– Когда родился Юра, – продолжил Лесков, – я тоже сражался с нечистью. Убил не одну тварь из потустороннего мира. Но когда уже подбирался к Кощею… он забрал у меня жену… разорвал её на куски, – на его глазах появились слёзы, – я отдал всё, чтобы найти грёбаного старика. Пожертвовал ноги русалкам ради этого ключа. Но стоило мне найти сундук… прилетел ворон. Нет, Кощей не останавливал меня. Просто наблюдал за тем, как я разбиваю яйцо и держу в руках его смерть.

«– Давай, – сказал он, перевоплотившись в старика, – убей всё живое на этой планете»

– Он убедил меня, что игла – основа мироздания. И сломав её, умрёт не только всё зло на Земле. Умрёт вообще всё.
– Зачем вы ему поверили?! – прервал его монолог Филин.
– А что мне оставалось? Рискнуть? В твоих руках судьба всего человечества и ты готов пожертвовать им ради смерти Кощея?! Но человечество мне было не так интересно, как… сын. Вот только ему теперь насрать. И на меня, и на человечество.

Старик бросил взгляд на Юру, но тот ни на каплю не проникся речью отца. Лишь нервно вцепился в кресло и выпученными глазами смотрел на часы.

– Я сдался. Как жалкий мальчишка расплакался на той горе и выронил иглу. А Кощей, словно заботливый дедушка, подошёл ко мне.

«– Ты сделал правильный выбор, – сжимая в моей ладони ключ, сказал он, – держи и не допусти того, чтобы кто-нибудь ещё раз добрался сюда. Ты же не хочешь потерять ещё и сына?»

– Это всё отлично, – сказал Филин, – но вот только мне нечего терять! У меня никого не осталось! Кощей сжёг мою дочь, разрушил семью, бывшая хочет меня убить, а прохожие тычут пальцем, вспоминая грёбаную статью про Гундыра!
– У тебя никого не осталось… – ответил старик, – а у других? Подумай о сотнях тысяч других любящих отцов. Подумай о детях, которые не доживут до совершеннолетия. Каково им? Они хотят, чтобы ты сломал иглу?!
– Да срать я хотел на остальных!
– Ты не понимаешь! Это всё равно, что сражаться со смертью. Почему, когда у тебя умирают родители, ты не стучишься в небеса, не рвёшься отомстить Богу или Дьяволу?! Потому что смерть – это естественный процесс. Так почему ты хочешь уничтожить зло?! Ты вторгся на территорию мифов и устанавливаешь тут свои правила!
– По-моему, это мифы вторглись на мою территорию! И забрали у меня дочь!

– Серёг, – попытался успокоить его я, – может… и правда?
– Что «правда»?! – вскипел Филин. – У тебя, как я понимаю, тоже нет никого, ради кого бы стоило жить. Так какого хера ты слушаешь этого деда?
– Но… уничтожить целый мир?! Ради чего?!
– Ради того, чтобы этот чёрт больше ни у кого не смог отнять близких людей!
– Но так никого и не останется, и в этом будем виноваты мы, ты не понимаешь?!
– Послушай друга, – обратился Лесков к Филину, – он дело говорит.
– Этот друг и сам был не против нашего плана, когда узнал его. Так почему сейчас ты даёшь заднюю?!
– Я был под действием флюорита, ровно, как и ты сейчас!
– О, флюорит, – старик рассмеялся, – понимаю. Опасная вещица.

Но никто не обратил на его замечание внимания. Филин сидел как на пружинах, готовый накинуться на меня голыми руками.

– Не знаю, как ты, – сказал Филин, – но я остановлю зло, чего бы мне это не стоило.

Лесков глубоко вздохнул и спрятал ключ под футболку.

– Идите, ребятки, домой. И не лезьте туда, где вам не место!

Филин вскочил с дивана и ткнул на старика пальцем.

– Как ты готов на всё ради сына, так я готов на всё, чтобы восстановить справедливость! И если ты не отдашь нам ключ по-хорошему, я вырву тебе глотку и заберу его сам!

На что Лесков-старший лишь добродушно улыбнулся. Он смотрел на Филина как на маленького капризного ребёнка.

Юрий тоже вскочил с кресла.

– Давайте все успокоимся. Я сейчас принесу всем воды. Хорошо?

Никто ему не ответил. Комната погрузилась в тишину. Филин с Лесковым так и смотрели друг на друга, прожигая взглядом.

Сначала мы услышали, как захлопнулась дверь, чуть позже – как завелась машина. В окно я увидел, что улицу осветили фары, и Юрий уехал.

– Что? Почему он уехал?
– Потому что, – спокойно сказал старик, – он уже знает финал моей встречи с Кощеем. К несчастью для вас, вы тоже узнаете его, как только пробьёт полночь.

Монстры под кроватью. Часть 1/2

__________________

Глава третья

– Один жёлтый «Chapman», пожалуйста.

Женщина положила передо мной пачку и облокотилась на стол.

– Что-нибудь ещё?
– Нет, – я достал карту и уже хотел приложить её к терминалу, как увидел на прилавке книжку со сказками.

Я замер, так и не донеся карту к терминалу. С обложки тонкой книжки на меня смотрел Кощей – точнее, его нарисованный образ. Он словно издевался надо мной, давая знать о своём существовании. Я мигом забыл про сожжённые трупы, Филина и паранойю. Книжка мне напомнила о нашей главной проблеме, с которой надо разобраться как можно скорее.

– Платить будешь или нет?

Голос вырвал меня из оцепенения. Сука. Мне хотелось прострелить этой женщине башку. Забрать сигареты, книгу и вынести кассу.

Но вслух я лишь сказал:

– Ещё зажигалку и книгу, пожалуйста.

Оплатив покупки, я вышел из магазина. Я смотрел на обложку и не мог оторваться. Внутри закипала ярость. Сама судьба дала мне знак, что надо действовать, пока не стало поздно.

К чёрту Буян с его сундуком. К чёрту иглу в яйце. Я убью Кощея своими силами. У меня есть пистолет и флюорит. И ни одна живая тварь меня не остановит.

***

Я лишь приблизительно запомнил место, где обитал Кощей. Бросив машину на обочине, я пошёл в направлении леса. В темноте ориентироваться было труднее, но ноги словно сами привели меня к тому проклятому дому.

Я прислонился к двери с оружием наготове, словно полицейский на задержании. С той стороны не исходило ни звука. Хлипкую деревянную дверь я выбил с ноги, уже готовый всадить пулю в голову старика. Посмотрим, так ли хорошо его магия отбрасывает патроны, как горящие брёвна.

***

– Вот так, – сказал отец, поправив ружьё, – держи ровнее. Целься.

После развода я иногда приезжал к отцу на выходные. Я не мог пожаловаться ему ни на одноклассников, ни на всё больше задыхающуюся от отчаяния мать, ни на усиливающиеся каждую ночь кошмары. Уверен, он бы лишь вздохнул и сказал, чтобы я сам разбирался со своими проблемами. Как с монстрами под кроватью.

Сквозь прицел я видел белого зайца. Бедное, красивое животное, беззаботно прыгающее по лужайке. Я не хотел его убивать. Не хотел быть, как мои одноклассники, отлавливающие тех, кто слабее. По щеке текла слеза, мешая прицелиться. Но не дай Бог отец увидит слёзы. Поймёт, что я слабак.

Из-за отдачи ружьё сильно ударило в плечо. Пуля прошла мимо, только спугнув животное. Я выдохнул, но для отца пытался изобразить отчаяние. Но тому было плевать – у него было своё ружьё, которое он держал наготове именно на тот случай, если я промахнусь. Прогремели два выстрела. Заяц подкосился и упал.

– Живее! Бежим!

Перед нами лежала туша зайца, истекающая кровью. На месте его головы было кровавое месиво с вытекающими на траву мозгами.

– Ну, кого ждём? Забирай и неси в машину!

Я замер, как вкопанный. По телу пробежала дрожь. Слёзы лились неконтролируемым потоком. Я не мог прикоснуться к зайцу. Как не мог дать сдачи Максу. Как не мог справиться с монстрами.

– Я… не хочу, - промямлил я сквозь слёзы. – Не буду этого делать!

Отец закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

– Ты – сплошное разочарование.

Не обращая внимания на мою истерику, он взял зайца за шкирку и закинул на плечо.

– Сегодня у нас будет превосходный ужин, – только и сказал он.

***

В доме никого не было. Помещение освещал слабый лунный свет. Доски уже прогнили, на стенах была плесень, мебель обросла слоями пыли. Ещё несколько дней назад здесь всё было по-другому, за этот промежуток времени дом не мог настолько состариться. Окна были разбиты, в камине не лежали останки Маши – этим камином уже давно никто не пользовался.

Крик ворона испугал меня. Я обернулся и, не теряя ни секунды, выстрелил в птицу. На моё удивление, попал точно в цель. Но мёртвая птица так и осталась мёртвой птицей – она не начала превращаться в умирающего старика. Её труп свалился со стола. Подойдя ближе, я увидел, что ворон приземлился на единственную вещь в доме, которая выбивалась из общей картины.

Это была уже знакомая мне книга Лескова со славянскими мифами. Точно такую же показывала мне Кристина. Именно из неё она узнала, что, сломав Кощееву иглу, мир развалится на части.

Я сбросил труп ворона и поднял пыльную книгу. Это не могло быть совпадением. Ей здесь не место. Словно кто-то специально положил её сюда перед моим приездом. Под обложкой был приклеен вырезанный из страницы текст:

«— Фу-фу! Русской коски слыхом не слыхать, видом не видать, а русская коска сама на двор пришла!»

А ниже, неровным почерком было выведено:

«Ищи лучше, Иван-Царевич»

– Да он, блядь, издевается!

Я кинул книгу с такой силой, что хлипкий стол едва не сломался.

В этом жутком доме паранойя усиливалась. Что если и не было никакого Кощея, а мы с Филином просто рехнулись, сожгли его дочь, убили ни в чём неповинную девушку, приняв её за вампира, придумали себе Гундыра, лишь бы не потерять должность? Нет-нет-нет. Один я точно слечу с катушек. Надо было срочно вытаскивать Филина и думать, что делать дальше.

Глава четвёртая

Я отодвинул шкаф и повернул замок на двери. Но открывать её не торопился. Словно герой фильма ужасов, стоял перед входом в тёмный подвал, боясь того, кто выскочит на меня из темноты.

Схватившись за ручку, я потянул дверь. С той стороны на меня смотрел Филин, чьё лицо искажала гримаса ярости. Я не успел заметить, как в нос мне прилетел кулак.

– Ты чё, блядь, в себя поверил?!

Филин схватил меня за воротник и отбросил в сторону. Он встал надо мной, вытащил из карманов камни и отобрал пистолет. Первым делом проверил обойму.

– Уже грохнул что ли кого-то?! Лучше бы ты эту пулю себе в голову пустил.

Без флюорита и оружия я снова почувствовал себя беспомощным ребёнком, бессильным против врагов. Теперь я понимаю, почему жители Амдермы так цеплялись за камни – носив их, они верили, что становятся Богами, конвертируя свою злость в энергию. Без них я был как наркоман без дозы.

Филин бросил флюорит на стол и сел в кресло.

***

– Это Филинов Сергей Николаевич, – представил меня директор угрюмому мужчине, сидящему за компьютером. – Первое время он будет твоим наставником. Сергей, это Илья Комаров, новый редактор.

Сергей Николаевич нехотя оторвал взгляд от компьютера и посмотрел на меня. Пробежался взглядом с головы до ног, словно оценивая.

– Сергей, не обижайте молодого сотрудника, – Борис Игоревич хлопнул меня по плечу и гордо улыбнулся.

Тот промычал что-то себе под нос. Директор ушёл, а я протянул руку Сергею.

– Приятно познакомиться.

Он ответил на рукопожатие и ухмыльнулся.

– Другой работы не нашёл, кроме как людей обманывать?

Я знал, чем занимается журнал «Мистицизм» – выпускает паршивые статейки про призраков, в которые охотно верят недалёкие граждане.

– Так это же самое весёлое, – ответил я, пытаясь разрядить напряжённую обстановку, – мне всегда нравились истории про демонов, духов и тому подобное. Главное, самому в это не верить.

За улыбкой я пытался скрыть боль, вспомнив о монстре под кроватью, в которого я так рьяно верил в детстве. Приём сработал, и Сергей Николаевич выдавил слабую улыбку.

– Посмотрим, что из тебя выйдет, – ответил он и уставился в монитор.

Первое время я был на побегушках у Филинова. Редактировал его статьи, приносил начальству отчёты. Тот, казалось, не замечал меня. Считал бесплатным дополнением к своей работе.

– Филин странный тип, – смеялись коллеги в курилке, – какой-то скрытный, вечно угрюмый. Мало кто с ним работать захочет.

От Филина сбежало три стажёра. Я был четвёртым. Негатива по отношению ко мне он не показывал, но и радости особой не испытывал. Я был словно призраком, про которых он часто писал в статьях. Зарплату «Мистицизм» платил неплохую, а я за это терпел наплевательское отношение.

Однажды директор вызвал Филина на совещание, и я с рабочего места услышал его крики.

– Комаров?! Серьёзно?! Он же редактор, а не репортёр!

Ещё полчаса споров, и Филин вышел из «совещательной» недовольный, словно ему сообщили об увольнении. Он скинул в рюкзак блокнот, камеру и диктофон. Неожиданно повернулся ко мне и тяжело вздохнул.

– Что сидишь? – сказал он. – Собирайся, поехали на вызов. Мужик на Ленинской считает, что общается с Дьяволом.

Я подскочил, счастливый от того, что меня берут на интервью. Первый выезд из набившего оскомину офиса на настоящее расследование. Я растерялся, не зная даже, что с собой брать.

– Главное, в штаны не навали от этих историй, – усмехнулся Филин, и я впервые за его маской циника увидел добродушного мужика с кучей проблем в жизни.

***

– Вставай, придурок, – спокойно сказал Филин, – рассказывай, где шлялся всю ночь.

Я вытер рукавом кровь, фонтаном льющуюся из носа, едва поднялся на ноги и рухнул на диван.

– Да так, – гнусаво ответил я, – убил Кощея, спас мир, избавил планету от нечисти…
– И напиздел в три короба другу.

Мы рассмеялись, несмотря на то, что между нами было заметное напряжение. Я всё ещё не понимал, почему Филин не злится, почему не добил меня и не выкинул на улицу.

– Как ты и сказал, – начал Сергей, почесывая висок пистолетом, – у меня было время подумать. Я понял, что флюорит нас до добра не доведёт. Когда я убивал того мужика и злился на бывшую, я считал себя всесильным – думал, мне под силу любая хрень, за которую бы не взялся.

Я покивал головой, потому что за ночь убедился в этом на собственной шкуре.

– Потом началась ломка. Заново пережив всю боль за прошедшие сорок лет, накатило отчаяние. Безысходность. Я «спустился на землю» и понял, что никакой не Бог, а жалкий таракан, которого может растоптать даже… даже ты. – Он едва улыбнулся, посмотрев на меня. – Поэтому предлагаю держать камни у себя по очереди. Чтобы не поубивать друг друга.
– Здравая идея, – я бросил окровавленную салфетку на стол и задрал голову.

Вытащил из пачки сигарету и наконец закурил. Впервые за последние несколько лет в мои лёгкие попал никотин. Жаль только, что при таких обстоятельствах.

– А теперь рассказывай всё, что выяснил. Всё, что узнал от Кристины, и куда, блядь, умудрился потратить патрон.

Вскочив с места, я взял с полки книгу, на которой ещё оставалась кровь убитого мной ворона. Кинул её на стол перед Филином и открыл первую страницу с посланием.

– Думаю, нам нужно многое обсудить.