kartsev

(пролог)

Недавно мне позвонил бывший начальник военной кафедры МИФИ, с просьбой написать небольшой очерк о моей службе на кафедре. Я засел за написание этого очерка. Где-то на 35-й странице понял, что очерк у меня не получается, а получается сборник рассказов «Военная кафедра МИФИ». И по логике вещей в этом сборнике я должен рассказать о своей работе преподавателем, а я снова рассказываю о работе разведчиков. О том, как мы работали, когда Советского Союза уже не стало, когда у нас больше не было ни финансирования, ни государственной поддержки. Но мы продолжали трудиться на благо России и нашего народа. И очень многое смогли сделать благодаря тому, что сохранили наше самое сильное оружие ― дружбу и взаимовыручку.

Так что сборник получается не только о моей работе в МИФИ, но и о том, что получилось сделать за это время. В том числе, благодаря помощи и поддержке замечательных выпускников МИФИ. А сделали мы немало. Мой шеф, известный советский писатель и военный разведчик Александр Александрович Щелоков не раз говорил мне, что наша работа небыстрая, она нацелена на далекое будущее. И, возможно, мы не увидим её результаты. Я ― счастливый человек, я увидел. Жаль, что не все.

В этом сборнике я расскажу о том, как по приказу Сан Саныча мне пришлось стать писателем. И для чего это было нужно. О секретах нашего ремесла и о задачах, которые предстоит решать тем, кто придёт после нас. О том, что разведка ― это не только диверсии в тылу противника, похищение секретных карт и чертежей, а гораздо более серьезная работа, о которой мало, кто задумывается. И что «дружба помогает нам делать настоящие чудеса».

А еще я очень рад, что в этом году сбылась мечта всей моей жизни ― издать трилогию «Записки военного разведчика». Ведь я остался последним из нашей группы. Поэтому рассказать о нашей работе больше некому.

В эту трилогию вошли романы «Кремлевский курсант» (о том, как меня готовили к работе в разведке), документальная версия романа «Шелковый путь» (о нашей работе в Афганистане) и «Принцип Рамзая», который, по словам военврачей, является лучшим лекарством для наших ребят, лежащих в госпиталях.

К сожалению, тираж трилогии небольшой. На всех желающих книг не хватит. Поэтому у меня большая просьба ко всем, кто прочитал мои книги, расскажите своим товарищам о главном, что в них написано.

О том, что любая, даже самая тяжелая проблема, не приговор, а лишь задача, которую нужно постараться решить. О целебной силе труда, творчества и нашей народной традиции - никогда не сдаваться. О том, что справляться со своими проблемами проще, помогая другим. И о пользе "волшебного пенделя" для тех, кто опустил руки и крылья. Увы, "волшебный пендель"от друзей и товарищей - порою очень эффективное лекарство.

Точно таким же лекарством для меня являются комментарии моих замечательных читателей. Они придают сил жить дальше и творить.

«Спасибо вам за метод Рамзая, очень помог». Елена Анатольевна К.

Прочитал, эту книгу в первый раз после ранения в госпитале в электронном виде, называлась тогда она "Живи". Книга увлекает и помогает морально и духовно, нет лишнего пафоса, все по делу. Даёт полезные рекомендации. Рекомендую к прочтению! Заказал себе две книги! Жду с нетерпением. Алексей.

Книги этого автора всегда вдохновляют на жизнь. Анастасия.

Очень интересная книга. Прочитал на одном дыхании. Насколько я знаю, автор пишет сам о себе. Огромное уважение к профессионализму военного человека. Молодец. samson383

Замечательная книга! Прочёл ее в госпитале, есть определённое магическое свойство у этого произведения. Реальные события дают определённую опору и благодаря этому, ты не падаешь в воронку, а обходишь духовные и душевные переживания. И понимаешь все впереди, надо только посвятить себя делу... А.З.

Но еще больше я рад, что в прошедшем году, благодаря Вашей помощи, получилось выкупить и передать в военные госпитали и в Солдатские библиотеки (в том числе, в ЛНР и ДНР) более 500 экземпляров «Принцип Рамзая». Несколько экземпляров трилогии «Записки военного разведчика» я передал через Сопредседателя Союза писателей России Николая Федоровича Иванова в Министерство обороны. И через Владимира Александровича Силкина - в Военно-художественную студию Министерства Обороны. Эти книги многие жизни спасут. Спасибо Вам за это!

Дорогие мои друзья, однополчане, однокурсники, мои зарубежные товарищи, замечательные преподаватели и выпускники МВОКУ, МИФИ, МГИМО, МГУ, МИЭМ и других ВУЗов нашей страны, я хочу пожелать Вам в наступающем Новом году скорейшего мира, крепкого здоровья, оптимизма, сил исполнить задуманное, хороших и верных друзей! Счастья, взаимной любви и долгих лет жизни. Ведь нам еще очень многое нужно успеть сделать!

С искренней благодарностью и самыми добрыми пожеланиями Ваш А.К., https://vk.com/alex.kartsev

Предыдущая глава: Военная кафедра МИФИ. Гл. 13. Земля и дальний космос

Самым тяжелым для меня был 1996 год. Помимо преподавания в институте, мне нужно было почти каждый вечер ездить в Клин, помогать маме и сестре, ухаживать за моим отцом. Когда он работал на «Химволокно» в цеху произошла разгерметизация ёмкости с капролактамом. Нужно было срочно заварить эту ёмкость. Отец не был сварщиком, а был обычным слесарем. Наверное, не совсем обычным, а Мастером высшей квалификации, страстным книгочеем и хорошим шахматистом, делавшим своими руками прекрасную мебель и увлекающимся восстановлением старинных музыкальных часов. Разумеется, парник на даче он тоже варил своими руками. В этот раз ему нужно было отказаться, не его это была работа. Но отказывать отец не умел, а в этой ситуации и не мог.

Вскоре у него диагностировали рак. Сгорал он прямо на глазах. Врачи почему-то помочь ему не могли. А моя помощь заключалась лишь в том, что я делал ему уколы с обезболивающим. Отцу не было и шестидесяти, когда его не стало…

Самое горькое заключалось в том, что при моей подготовке к командировке в Афганистан, упор был сделан не только на то, что могло понадобиться любому разведчику, но в первую очередь, на военно-полевую медицину. С одной стороны, это было нужно для налаживания личного контакта с нашим афганским агентом, а с другой стороны, для работы с местным населением и расширения нашей агентурной сети. И на моём счету уже было довольно много пациентов, которых я спас или вылечил. И до сих пор не было ни одного погибшего. А вот самому близкому и родному мне человеку помочь я не смог.

Не знаю, как Тагор, кавказский волкодав, живший у нас на даче, догадался, что его хозяина не стало. Но в тот же день он перестал есть и пить. Через неделю у него отнялись лапы. Я перенес Тагора в дом и пытался кормить его с рук, но это было бесполезно. Он отворачивался от любой еды. По вечерам я садился с ним рядом, укладывал его морду себе на колени и пытался убедить, что отец с нами. Просто его сейчас не видно. Но ему нужна наша помощь: моя и Тагора. Ведь мы должны защищать мою маму, сестру и племянников. А для того, чтобы помогать и защищать, мы должны быть сильными. И должны быть вместе.

Я налил немного воды себе в ладонь и протянул её Тагору. Он внимательно посмотрел мне в глаза. Даже не в глаза, а куда-то дальше. Словно посмотрел мне в душу. А потом медленно, словно заставляя себя, начал слизывать воду с моей ладони. Я налил в ладонь еще немного воды. Затем пододвинул поближе миску с водой. Тагор попил и из неё! На следующий день он начал есть. А вскоре поднялся на лапы и прожил с нами еще много лет. Спасибо тебе за это огромное, дружище! От меня, мамы, сестры и… от отца. Ведь он всегда будет с нами.

И пока я жив, всегда буду помнить, как мы делали вместе с отцом скворечники и играли в «запоминайку», строили и перестраивали садовый домик на даче, как ходили в лес за грибами. Как он приучал меня к чтению, играя в перевернутую книгу. Учил делать упражнения для улучшения зрения и играть в шахматы.

А даже тот случай, когда однажды вечером он попросил меня выключить торшер, буду часто вспоминать с улыбкой. Отцу тогда было немногим за тридцать, мне лет пять, не больше. И когда я нажал на выключатель, кто-то сильно укусил меня за палец.

― Он кусается!

― Ты же мужчина и ничего не должен бояться. Выключай!

Я снова попытался нажать на выключатель. И снова меня кто-то укусил.

― Пап, ну он кусается!

Отец не успел сказать мне, что-то ещё. В это время в комнату вошла мама.

― Что за шум, а драки нету?

Когда я объяснил, что произошло, мама подошла к торшеру и внимательно посмотрела на выключатель. Торшер был самодельный, отец сделал его своими руками из того, что у него было. И на выключателе, обычном тумблере от какого-то прибора, была нарушена изоляция. Мама тогда устроила отцу серьезную головомойку. Мне было не совсем понятно, за что она его ругала. В детстве мы многое не понимали. И пройдет ещё много лет, прежде чем я узнаю, что взрослые мужчины ― это случайно выжившие мальчишки. Которые будут играть не совсем в безопасные игры, лазить через заборы, драться и даже иногда хулиганить. И мы тоже иногда будем ошибаться, как и наши отцы в молодости. Но будем стараться брать с них пример. И всегда будем хранить память о них в своем сердце.

Александр Карцев, https://vk.com/alex.kartsev

Продолжение следует...

Предыдущая глава: Военная кафедра МИФИ. Гл. 12. Девяностые

В далёком 1975 году, когда я окончил четвертый класс, мои родители получили новую трехкомнатную квартиру в центре города. На новом месте всё было, как в сказке: прямо пойдешь, в двухстах метрах ― школа; налево пойдешь ― Дом-музей Аркадия Петровича Гайдара, написавшего у нас в Клину повесть «Тимур и его команда». А направо поёдешь ― в соседнем доме живёт мама космонавта Юрия Петровича Артюхина. Анна Даниловна никогда не закрывала дверь в свою квартиру, в прихожей у неё был небольшой импровизированный музей, посвященный её сыну. И она всегда была рада гостям. Мне же было интересно не просто полюбоваться тюбиками с едой для космонавтов, а задать несколько вопросов Юрию Петровичу. Он часто приезжал в Клин на выходные проведать свою маму. Но чтобы отловить его, мне с моими друзьями пришлось организовать целую сеть наблюдательных пунктов с телефонами ТАИ-43 и с телефонными проводами, которые мы протянули практически по всему нашему дому. Диверсанты, проживающие в соседних квартирах, периодически резали эти провода. Мы соединяли «обрывы» и протягивали провода снова. До тех пор, пока не сообразили, что песенка из кинофильма «Айболит-66» была написана не для мелюзги из начальных классов, а для тех, кто учится в пятом классе и старше.

«Ходы кривые роет подземный умный крот» ― для тех, кто будет рыть окопы и перекрытые щели, чтобы они не делали их прямыми.

«Нормальные герои всегда идут в обход» ― для всех остальных. И для нас, сообразивших, что провода нужно тянуть не по кратчайшему пути, а по наиболее безопасному. Когда мы сообразили сделать это, обрывать провода нам стали гораздо реже. Не секрет, что в наших народных сказках заложены знания и мудрость наших предков. И поэтому очень важно, чьи сказки мы читаем. И чьи фильмы смотрим. Жаль, что в детстве мы это не сразу поняли.

В первую нашу встречу, на мой вопрос о том, какие физические упражнения делают космонавты в космическом корабле (ведь там так мало места и невесомость), Юрий Петрович ответил, что пространство и условия могут быть ограниченными, а наша фантазия ― нет. Поэтому мы можем не просто делать упражнения, которые придумали другие, но и придумывать новые. И от него я впервые услышал о статических упражнениях, которые позднее часто использовал в реабилитации своих пациентов. И даже, когда им было не по силам делать какие-либо упражнения, их руки могли не просто лежать на одеяле или голова на подушке, а давить на них. Пусть даже мысленно. Но это уже были первые шаги к восстановлению.

А второй вопрос касался космонавтов, которым вскоре предстоит полететь к далёким планетам. Меня только что перевели в новую школу. И у меня сразу же возник конфликт с одним из ребят, который был намного сильнее меня. Но это же не было поводом сдаваться? Конфликт между нами вскоре уладится сам собой. Моему однокласснику надоели мои несговорчивость и нежелание просить у него пощады. И он объявил всему классу, что я его друг. Но пройдет несколько лет, пока я начну считать его своим товарищем. И еще три года, чтобы мы стали с ним настоящими друзьями. К счастью, на Земле было достаточно места и времени, чтобы разрешить подобные проблемы. В космосе всё немного иначе. И мне было интересно, не будут ли ссориться космонавты друг с другом длительное время, находясь в ограниченном пространстве?

Оказалось, что подготовка к дальним космическим экспедициям уже шла полным ходом. Юрий Петрович лишь вскользь упомянул о том, в каких условиях тестировались совместимости различных типов темперамента, национальные, интеллектуальные и прочие особенности будущих космических путешественников. Мне показались немного странными характеристики национальных особенностей русских, украинцев, белорусов, жителей Средней Азии и Закавказья, которые он тогда озвучил. Ведь все мы такие разные, независимо от нашей национальности. Но с некоторыми моментами в этих характеристиках, трудно было не согласиться. Как и с тем, что не бывает плохих национальностей, встречаются лишь плохие люди.  Но хороших людей на нашей планете гораздо больше.

― Да, все мы очень разные. И наши различия могут приводить нас к конфликтам, но могут сделать нас и более приспосабливаемыми к условиям других планет, предугадать которые сейчас мы даже не можем. Важно, как мы научимся использовать эти различия: во благо или во вред нашей планете и человечеству. И усвоим ли самый главный урок: когда люди объединяются в хороших и добрых делах, они и сами становятся лучше. И наши различия превращаются из точек напряжения во множество точек опоры, делающих нас непобедимыми.

Позднее мы еще не раз встречались с Юрием Петровичем. Второй раз ― вскоре после моего выпуска из училища, когда по делам я приехал в Звездный городок. Но тогда толком поговорить у нас не получилось. А третий ― в кабинете у Сан Саныча, после моего возвращения из Афганистана. Тогда я впервые услышал от Юрия Петровича о программе «Алмаз» (https://vk.com/video174561056_456240069), в которой он принимал непосредственное участие. И увидел фотографии различных военных объектов на территории нашего вероятного противника, сделанные из космоса. Качество их было гораздо выше аэрофотоснимков, которые нам показывали в военном училище. Да, такие «алмазовские» фотографии нам в Афганистане могли бы здорово помочь. И не только в Афганистане. Особенно, в тандеме средств поражения с автоматизированными системами сбора и обработки развединформации, полученной из различных источников в режиме реального времени.

Юрий Петрович Артюхин был Героем Советского Союза, но больше, чем этим званием, он гордился медалью «За отличие в охране государственной границы СССР». Наверное, это правильно, ведь нашу границу охраняли не только пограничники на земле, воде и в воздухе, но и космонавты. И те, кто выращивал хлеб, трудился у станка, в шахте, в научной лаборатории и в конструкторском бюро. Просто мы об этом не всегда задумывались. В 1980 году Юрий Петрович защитил кандидатскую диссертацию по космической разведке. Так что и разведчики тоже защищают нашу Государственную границу. А настоящие разведчики, по моему твердому убеждению, это не только те, кто прыгает с парашютом во вражеский тыл, но и каждый из нас, кто стремится узнать что-то новое, полезное для нашей страны и нашего народа. Кто отлично учится в институте или в школе, читает хорошие и интересные книги, и открывает новые горизонты.

И мне было очень приятно, когда много лет спустя мои друзья дали своей спортивной школе тхэквондо название «Беркут». Ведь во время своего космического полёта у Юрия Петровича Артюхина был позывной «Беркут-2». А это значит, что он и сегодня с нами. В каждом из замечательных мальчишек и девчонок, занимающихся в этой спортивной школе. И во множестве других.

Но это будет еще не скоро. А пока я собирал информацию об эксперименте, в котором мне предложил принять участие Николай Скедин. Судя по тому, что происходило в последние годы у нас в стране, у меня были большие сомнения в том, что в ближайшее время мы сможем полететь к дальним планетам. А если и сможем, то сначала нам нужно навести порядок у себя на Земле, чтобы не было стыдно встречаться с представителями других цивилизаций. К тому же, у меня сложилось твёрдое убеждение, что это будет банальное отмывание денег, а не серьезный научный эксперимент. Участвовать в этом цирке, даже за деньги, я не стал.

Александр Карцев, https://vk.com/alex.kartsev

Продолжение следует...

Предыдущая глава: Военная кафедра МИФИ. Гл. 11. Второе предложение от американцев

Девяностые годы были нескучными и непростыми. Сейчас забавно вспоминать, как в августе 1991 года, когда по выходным я подрабатывал в охране одной коммерческой фирмы и в ЦУМе были две наши секции импортной бытовой техники, мне позвонил директор ЦУМа и попросил взять под охрану весь магазин. Майор милиции, который отвечал за охрану магазина, в это время охранял директора на его даче. Из двух его сотрудников: один срочно оказался на больничном, второй просто уволился. А директору позвонил кто-то из руководства и сказал, что в ближайшее время в городе возможны погромы.

Наши секции охраняли  два моих бывших курсанта, недавно уволившиеся из армии ― молодые, зеленые мальчишки, не нюхавшие пороха. Разумеется, я прекрасно понимал, что им с толпой мародёров и грабителей не справиться. А мне, почему-то, было стыдно отсиживаться дома, и я решил, что правлюсь и один. В результате двое суток просидел в совершенно пустом магазине на стуле напротив входной двери с обрезком металлической трубы. Разумеется, охранял я не магазин. В это время рушился, привычный мне, мир. И я защищал его. Не сказать, что вокруг было спокойно, какое-то напряжение витало в воздухе. В центре Москвы было безлюдно, в ЦУМ никто не ломился. И на третий день магазин открылся. Но после этого в охране я больше не работал.

В 93-м, когда начался штурм Дома правительства, я был на даче у родителей. Въезд в Москву был перекрыт и мне пришлось задержался до понедельника. Вечером 4 октября нашему соседу, Валерию Максимовичу, тренеру по рукопашному бою, позвонил по мобильному телефону его сын. Он работал телохранителем у Руцкого, до этого служил в Афганистане в 345 парашютно-десантном полку. Сказал, что Руцкой уже сдался, а он сдаваться не будет. Видимо, прощался. Сосед собирался ехать, его выручать. А мне было как-то неловко сказать Валерию Максимовичу, что рукопашный бой ― вещь, конечно, полезная, но против автоматов и пулеметов не всегда помогает. В результате, с большим трудом, но получилось отговорить соседа от поездки. А сам поехал, на перекладных. Надо было вытаскивать его сына.

Позднее в интернете появятся фотографии бывшего заместителя командира 345 парашютно-десантного полка по спецпропаганде Франца Клинцевича, который в Афганистане не раз бывал в гостях на моей сторожевой заставе. На этих фото он будет позировать на набережной Москвы-реки с оружием в руках и со своими товарищами, которые вместе с ним героически сражались за Ельцина и «новую» Россию. Ещё совсем недавно все мы были в одном окопе. А теперь они стреляли по нам, находившимся на противоположном берегу. И да, я был там без оружия.

Найти сына Валерия Максимовича у меня тогда и не получилось. К счастью, он остался жив. А через пару дней снова начались занятия в институте.

Как-то после занятий меня отловил преподаватель спецподготовки Коля Скедин. Предложил небольшую подработку. Его супруга работала в лаборатории, проводившей различные эксперименты в интересах Российского космического агентства при Правительстве РФ. И им срочно нужны были «подопытные кролики», желательно с погонами.

Денег тогда катастрофически не хватало. Родители – пенсионеры. Сестра по образованию бухгалтер, но в лихие 90-е, когда бухгалтеры жили недолго, она устроилась работать контролером Энергонадзора ― боялась оставить сиротами своих малолетних детей. Тем более что муж у неё погиб еще в 1986 году.  У нас в институте в это время платили немного. Выживала наша семья в основном за счет моей подработки, офицерского продовольственного пайка и урожая, который родители выращивали на даче.

Так что это предложение было более чем кстати. Николай сказал, что работа несложная. В составе небольшой группы нужно всего лишь три месяца провести в закрытом помещении, имитирующем космический корабль. Всё это время я буду числиться в служебной командировке. Оплата небольшая, но хоть какой-то приварок будет к зарплате.

С раннего детства отец приучал меня к одной простой последовательности действий: мысль, слово, дело. Сначала хорошенько обдумай задачу, затем обсуди её с друзьями, а потом сделайте вместе, то, что решили сделать.  Но для начала мне нужно было хорошенько подумать над предложением Коли Скедина.

Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev

(продолжение следует)

Предыдущая глава: Военная кафедра МИФИ. Гл. 10. Первый блин комом

Сан Саныч не ошибся, сказав, что после моего отказа преподавать в Вест-Пойнте, американцы сделают мне новое предложение. Вскоре в Москву прилетел помощник Карла Вуоно и передал мне его предложение переехать в США для работы в частной военной компании MPRI (Military Professional Resources Inc.). А чтобы я не сомневался в серьезности этого предложения, протянул мне какие-то бумаги на английском языке. Это оказался перевод одного из моих отчетов о работе в Афганистане.

Мне всегда нравилось общаться с профессионалами, даже если это были наши враги. Ведь у них тоже было чему поучиться. Вот и сейчас напротив меня был профессионал. Протянув эти бумаги, он не только убедился в том, что неплохо я владею английским языком, но и без лишних слов дал мне понять, что у нас в стране «течёт» на самом верху и любые секреты можно купить за пачку «фантиков».

Я бегло просмотрел свой старый отчет. Приятно было вспомнить о том, что всегда требовало от меня руководство ― писать не только о проделанной работе, но и о том, что могло быть полезно нашей стране и нашему народу. И тем, кто будет работать после меня. Поэтому в моём отчете было подробное описание местных племен, кяризов, системы отопления афганских крепостей, традиций и обычаев афганцев, кое-что по геологоразведке и многое, многое другое. На глаза попалась ошибка переводчика, который кардинально сократил одну мою очень длинную фразу и видимо, потеряв витиеватую нить моей мысли, диаметрально исказил её содержание.

― Наш человек, ― подумал я о неизвестном переводчике и невольно улыбнулся. Мне было приятно понимать, что наши враги ― не супермены, и тоже ошибаются.

Увидев эту улыбку, мой собеседник истолковал её по-своему и решил немного ускорить принятие мною правильного, не его взгляд, решения:

― Вы же сейчас без работы. А то, чем занимаетесь ― не ваш уровень. Соглашайтесь!

Да, в чем-то он был прав. Когда я был маленьким, отец не раз говорил мне, что зарплата ― это эквивалент твоей полезности обществу. Судя по нашей зарплате в МИФИ, занимались мы совершенно бесполезным для современной России делом. К тому же, в 1991 году был расформирован Отдел, под крышей которого я работал. Больше у нас не было ни финансирования, ни государственной поддержки, но мы продолжали делать свое дело, которое умели делать лучше всех. И которое, как мы надеялись, в будущем обязательно послужит на благо нашей стране и нашему народу. Ведь это очень просто: если мы не будем работать на территории занятой противником, он будет работать на нашей.

Я сказал, что мне нужно подумать. И ответ дам через два дня.

Мой собеседник выглядел немного растерянным. Видимо, он думал, что я соглашусь ещё до того, как он сделает мне это предложение. Тем более что, по его мнению, теперь у меня не было официального руководства, с которым я должен был советоваться или испрашивать разрешение. Просто он не знал, что на даче у моих родителей живет замечательный кот Озик, с которым мы всегда советуемся по самым сложным вопросам современности. В частности: что предложить ему сегодня на ужин: фуа-гра или омара? Обычно он выбирал Гевюрцтраминер от мадам Симон из Бернардвиля. Одного бокала ему, как правило, на вечер хватало. Как и мне.

Когда я рассказал Сан Санычу о новом предложении Карла Вуоно, он не стал напоминать мне о том, что предсказал это раньше. Сказал лишь, чтобы я снова отказался. По его словам, американцы считают себя слишком крутыми, чтобы кто-то посмел им отказать. Поэтому будут стремиться доказать это хотя бы самим себе. На этом можно будет их подловить.

― В MPRI, как и в Вест-Пойнте, ты был бы обычным инструктором или консультантом. И учил бы наших врагов. У нас другая задача ― донести до американцев одну очень простую мысль, что Россия ― не колония, а великая страна. И с нашей страной, и с нашим народом лучше дружить и сотрудничать, а не воевать. Но MPRI и Вест-Пойнт ― это лишь инструменты в руках американских политиков. Нам же нужен выход на тех, кто управляет этими инструментами. А лучше на тех, кто управляет политиками. Будем ждать третье предложение, которое нас, возможно, заинтересует.

Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev

(продолжение следует)

Предыдущая глава: Военная кафедра МИФИ. Гл. 8. Капелька информации

В начале 1994 года начальник кафедры приказал мне и преподавателю цикла спецподготовки Игорю Бородину, прибыть на Лубянку и позвонить по такому-то телефону. Вскоре выяснилось, что в качестве понятых мы должны были присутствовать при чьем-то задержании. Оказалось, что это была обычная практика, когда Федеральная Служба Контрразведки привлекала преподавателей некоторых ВУЗов в качестве понятых, чтобы избежать утечки информации.

Задержание проводилось в переулке Сивцев Вражек. Во время обыска в квартире задержанного я невольно обратил внимание на документы по поставкам в Россию труб высокого давления из одной западноевропейской страны. Диаметр этих труб, на мой взгляд, был довольно странным для нефте- и газодобычи. Вечером я позвонил своей знакомой, работавшей в Газпроме. И она подтвердила, что трубы такого диаметра у них обычно не используются. И обычно они заказывают трубы у другого поставщика. Но это была не наша «песочница» и разбираться с этим должна была ФСК, а не мы.

Вскоре Сан Саныч попросил меня подъехать к нему на улицу Рихарда Зорге, 1. В это время в «Воениздате» он выпускал серию «Военные приключения». Для очередного сборника ему нужен был небольшой рассказ. И он попросил меня написать его.

― Почему я? Вам же, наверняка, настоящие писатели присылают свои рассказы для этого сборника. А я не писатель.

― Присылают, ― Сан Саныч кивнул в сторону большого стеллажа, стоящего у стены. ― Запарка по времени. Читать все это не успеваю, а мне нужен хороший рассказ на 4-5 страниц. Что же касается писателя…

И Сан Саныч напомнил мне, как на третьем курсе училища я не успел подготовиться к политинформации, которую должен был провести в батальоне организации учебного процесса. Поэтому по дороге в БОУП схватил первую, попавшуюся под руки, газету и, прочитав передовицу, ненароком раскрыл военную тайну, которая не случайно была напечатана на первой странице ― чтобы не только курсанты военных училищ, но и наши враги смогли без труда её раскрыть.

― Да, пока ещё не писатель, но неплохой аналитик. Возьми со стола любую газету, внимательно прочитай и напиши свои выводы. В художественном ключе, разумеется.

Я взял одну из газет, лежащих на его столе. По дороге домой полистал её. Там не было ничего интересного. Разве что в хронике происшествий на глаза попались заметки о фальшивых авизо и о задержании таможенниками в аэропорту Ростова-на-Дону перевозчиков большой партии лома золотосодержащих радиодеталей, направляющихся на Северный Кавказ. Подобные заметки в последнее время появлялись в хрониках происшествий с завидной регулярностью.

Через пару дней я привез Сан Санычу рассказ на пяти страницах о том, как в недалеком будущем одна северокавказская республика превратится в «горячую» точку. Как из труб диаметром в 73 и 82 миллиметров в обычных мастерских будут изготавливать стволы для «Копья» и «Подносов», а на токарных станках вытачивать для них различные детали. И  кое-что ещё. Я неплохо представлял, как это делается. Ведь ещё во время учебы в шестом классе на городской олимпиаде по техническому труду занял первое место. На этой олимпиаде нужно было не только ответить на теоретические вопросы по металловедению, но и изготовить на токарном станке из обычного шестигранника болт и гайку. Так что о возможностях токарных станков и токарей, у которых руки растут из правильного места, был в курсе. Понятно, что эти самоделки в серьезных боевых действиях погоды не сделают, но для художественного рассказа подойдут гораздо лучше, чем другие выводы, которые я тогда сделал.

В сборник «Военных приключений» этот рассказ не вошел. И Сан Саныч объяснил, почему. К писательской деятельности это не имело никакого отношения. Но я почему-то думаю, что этот рассказ Сан Саныч попросил меня написать не только по той причине, которую он озвучил. Но и для того, чтобы посеять семена, которые, по его мнению, должны были вскоре взойти.

Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev

(продолжение следует)

Предыдущая глава: Военная кафедра МИФИ. Гл. 7. Как объять необъятное?

На каждом учебном занятии я стался добавить к учебному материалу хоть капельку дополнительной информации. Изучали автомат Калашникова ― показывал, как, используя инерцию затворной рамы, можно перезарядить автомат. И как с помощью мушки определить дальность до цели. Проходили АГС-17 ― рассказывал о стрельбе с закрытой огневой позиции по выносной точке прицеливания ночью.

То, что в будущем ребятам могло понадобиться знание стрелкового оружия ― один шанс из тысячи. Я это прекрасно понимал. Но для меня было важно, чтобы у них этот шанс был. Хотя бы для того, чтобы просто выжить. К тому же, не секрет, что главное оружие наших студентов ― их интеллект. Поэтому я рассказывал им о том, как много на войне физики и математики, неожиданных задач и нестандартных решений. И пытался сделать свои занятия не только интересными для них, но и полезными.

В подвале главного корпуса у нас находился стрелковый тир, в котором мы стреляли из малокалиберной винтовки и пистолета Марголина. Многие наши студенты ходили в стрелковую секцию и стреляли виртуозно. Но далеко не все. И хорошо, что у всех студентов кафедры была возможность потренироваться. В этом тире я «довел до ума» свою идею использования бокового зеркала из КЯ-83 и акустических колонок для обучения стрельбе за звук и ночью, которая появилась у меня ещё во Вроцлаве. Едва ли эта методика когда-нибудь пригодилась бы нашим студентам. Но умение использовать любые подручные средства было и для них не лишним. К тому же, Сан Саныч говорил, что я должен не только учить наших студентов, но и сам учится. И не давать своим мозгам лениться.

Никогда не ставил нашим студентам двоек на экзаменах (и кране редко оценки «удовлетворительно», считал, что для наших студентов получать «тройки» стыдно). Если кто-то не мог ответить на билет, сажал их на последний ряд, чтобы они читали учебники и конспекты лекций, разбирались с вопросами, которые не знают. После того, как остальные успешно сдали экзамен, проводил консультацию с оставшимися. Объяснял им непонятые вопросы. После этого они сдавали экзамен снова. Многие на «отлично».

Я был твердо уверен, что экзамен ― это не судебное заседание, на котором выносится приговор студентам, а дополнительное учебное занятие, на котором у них должна быть возможность наверстать упущенное и выучить пропущенное. Потому что знания в жизни помогут им гораздо больше, чем двойки.

Преподавать нашим студентам было легко. Они чем-то очень напоминали мне моих разведчиков ― были такими же рукастыми, головастыми и очень толковыми. Забавно, они были тогда младше меня всего лет на пять-шесть. Не больше. Правда, я был их старше на целую войну. Эта разница чувствовалась во время учебы, но практически сразу же стиралась после окончания ребятами института.

Приходил я в институт за полчаса до занятий. Прятал в шкафу свою трость. Читал лекции, сидя на столе (студенты считали, что это моя «фишка»). Из-за старой травмы позвоночника, сильно прихватывало спину, и приходить в институт было тяжеловато. Но к счастью, вскоре я стал сам составлять расписание занятий для нашего цикла. Чтобы меньше перемещаться по институту, все свои лекции, семинары и практические занятия старался сводить в два-три дня. Пару дней в неделю занимался в преподавательской «бумажными» делами и писал конспекты занятий (это давало возможность меньше стоять на ногах). Командирскую подготовку по субботам периодически прогуливал. Потому что по субботам и воскресеньям подрабатывал начальником охраны в одной коммерческой фирме. Владимир Геннадьевич Буйлов, наш начальник кафедры, порой ругал меня за субботние прогулы. Но не сильно, больше для проформы. Он и сам прекрасно понимал, что на одну преподавательскую зарплату в то время нам было не прожить.

Часто вспоминаю, как в начале 90-х во время военных сборов в Тульской области к начальнику нашей кафедры (в то время полковнику Васильеву) пришел председатель местного колхоза и попросил его выделить в ближайшее воскресенье студентов для сбора черной смородины. Начальник кафедры удивился такой наглости. Но председатель тут же все объяснил.

― Вы меня неправильно поняли. Просто в этом году у нас большой урожай. А ваши студенты такие худенькие. В Москве их, наверное, совсем не кормят? Для нас ничего собирать не надо. Пусть соберут для себя, сколько смогут или просто поедят.

Студенты для сбора «подножного корма» были выделены. Не знаю, сытыми ли они вернулись после поедания черной смородины (думается, черная икра все же более калорийная), но точно ― довольными.

Александр Карцев, https://vk.com/alexandrkartsev

(продолжение следует)