kartsev

(БМП-2, фото из инета)

После Афганистана меня направили в Среднеазиатский военный округ. Недалеко от Алма-Аты на берегу живописнейшего озера полным ходом шла подготовка «студенческого» стройотряда для оказания помощи одной из центрально-американских стран. То ли для ликвидации последствий какого-то наводнения. То ли для уборки необычайно большого урожая кофейных зерен. В состав этого отряда попал и я.

Судя по предметам нашей подготовки и по биографиям студентов, помимо ликвидации последствий наводнения или уборки кофейных зерен, в этой стране нам предстояло выполнять и какие-то другие задачи. Скорее всего, вместе с кофейными зернами мы должны были убрать и какого-нибудь местного диктатора. Либо сменить незаконное правительство на законное. Нам хотелось надеяться, что не наоборот.

Но в стране шел тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Горбачев твердил о какой-то перестройке. О разрядке и разоружении. Никто толком не знал, что это такое. Но армию, на всякий случай, сократили на пятьсот тысяч. Приостановили все перемещения офицеров из округа в округ. И наша командировка оказалась под большим вопросом.

Мы просидели пару месяцев в учебном центре. Это называлось переподготовкой и акклиматизацией. Но все мы прекрасно понимали, что наше сидение вызвано только отсутствием чей-то резолюции на приказе. Ожидание команды на вылет становилось утомительным. Пока нам не дали «Отбой».

А еще через месяц в стране, в которую мы так и не попали, состоялся контрреволюционный переворот, на много лет погрузивший эту страну в хаос гражданской войны. Все встало на свои места. Судя по всему, нашей задачей было не допустить именно такого развития событий в какой-то далекой стране. Но команда на вылет так и не поступила.

Все мы прекрасно понимали, что больше ловить нам не чего. С этой перестройкой, с разоружением и сокращением армии ничего хорошего ожидать нам не приходилось. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что профессионалы в нашей стране нужны только в военное время. В мирное время нашим вождям они почему-то становятся не нужны. Как говорится, не дай нам бог жить в эпоху перемен. Эти слова Конфуция мы знали и без Миши Яблонского. Сидеть дальше в учебном центре было бессмысленно. Ребята написали рапорта об увольнении из армии. Почти поголовно. Из всей нашей группы этого не сделал только я. По лени или по глупости.

А тем временем из Москвы на меня пришел вызов. Мой лучший друг Вовка Черников добился моего перевода в наше родное училище. На должность командира взвода курсантов. Всю свою сознательную и бессознательную жизнь я мечтал командовать обычным курсантским взводом. Это вам не какой-то отдельный разведвзвод, с которым приходится мотаться днями и ночами по горам и пустыням, ходить в рейды да на засады! Так и покомандовать-то особо некогда. Все больше пахать приходится. Курсантский взвод, да еще и в столице нашей Родины – это совсем другое дело! Командовать курсантским взводом – настоящее командирское счастье. Приходишь утром в казарму, а все твои курсанты живы и здоровы. Нет ни убитых, ни раненых. И вокруг не стреляют! Это было для меня настоящим подарком. И через несколько дней я уже стоял на ковре у начальника училища.

Командир второго батальона полковник Трунин Сергей Иванович попросил генерала отдать меня к нему в батальон. Сергею Ивановичу генерал отказать не мог. И на следующий день вместе со всеми офицерами батальона я ехал на автобусе в Ногинск. В учебный центр. Для сдачи экзаменов по командирской подготовке.

Первым экзаменом была огневая подготовка. И первым в этом экзамене стояло выполнение упражнения контрольных стрельб из боевой машины пехоты БМП-2. Еще в автобусе комбат начал проверять наши знания Курса стрельб. На стрельбах присутствовал начальник училища, и комбат переживал за нашу подготовку. Батальон считался лучшим в училище. И от стрельб зависело, останется ли он таковым.

Первому, естественно, отвечать досталось мне. Я был темной лошадкой, и мои знания курса стрельб были под большим вопросом. Комбат предложил доложить условия выполнения упражнения и меры безопасности при проведении стрельб.

Это было как гром среди ясного неба. Я слишком давно не читал Курса стрельб. А когда читал, тогда в нем еще не было такого упражнения. БМП-2 была принята на вооружение совсем недавно. Мы в училище стреляли еще из БМП-1. Естественно никаких условий выполнения упражнения я не знал. Но признаваться в этом было нельзя. Я решил импровизировать.

Вполне разумно я предположил, что для выполнения упражнения необходимо поразить все мишени, которые будут подниматься. Что касается мер безопасности, то раз мишени не будут стрелять в нашу сторону, то нам ничего не угрожает. Комбат ожидающе продолжал смотреть в мою сторону. Нужно было продолжать. И тут меня осенило! Раз в нашу сторону никто стрелять не будет, возможно, и нам нужно стрелять не во все стороны? По глазам комбата я попытался угадать, прав ли я? Ведь я предположил совершенно невероятное. Наверное, не надо будет стрелять в людей? Которые окажутся поблизости.

При всем при этом, как учил Петр Первый, я старался «иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство». Похоже, что это у меня вполне получалось.

Нужно было видеть комбата в этот момент. Он долго хватал ртом воздух, махал руками. Возможно, готовился произнести гневную тираду. Но, видимо, нужных слов в его лексиконе так и не нашлось. Он в последний раз взмахнул руками, погрозил мне пальцем и начал экзаменовать других.

Вторым отвечать досталось Олегу Кукленко. Он был командиром взвода в моей новой роте. А со временем стал моим хорошим другом. Через год он женится на Свете Москаленко. Я буду у них свидетелем на свадьбе. Но это будет еще не скоро. А пока Олег уверенно доложил название упражнения, номера мишеней и дальности до них. Время, на которое они поднимаются. Количество боеприпасов и оценочные показатели.

Так же уверенно докладывали условия упражнения, отвечали на поставленные вопросы и другие офицеры батальона. Я чувствовал себя среди них настоящим гадким утенком. Нет, утенок со временем стал прекрасным лебедем. Мне это не грозило. Судя по всему, я должен был умереть молодым. И не прекрасным лебедем, а гадским гадом.

Нет, я никогда не буду таким умным. Запомнить всю эту красоту я не смогу ни за какие коврижки. Комбат приказал мне, пока едем в автобусе, срочно выучить условия упражнения. Но меня проще было застрелить, чем заставить запомнить все эти цифры. К тому же в автобусе ни у кого не было Курса стрельб. И я решил не суетиться. Будь, что будет.

Мы приехали на стрельбище, построились перед командной вышкой. Начальник училища начал контрольный опрос. На знание условий упражнения, оценочных показателей. За что оценка снижается на один балл, за что ставится неудовлетворительная оценка. Меры безопасности при стрельбе. И множество других не менее интересных и важных вещей. Как жалко, что меня не было в этом строю! Я где-то снова потерялся. Старая привычка держаться поближе к кухне и подальше от начальства. Тем более, что все это было мне не очень интересно. Заниматься неинтересными делами я никогда не любил!

А вот на пункте боепитания мне понравилось. Я помог ребятам, раздатчикам боеприпасов, собрать машинку для снаряжения ленты тридцатимиллиметровыми снарядами для автоматической пушки БМП. Здесь я был как дома. В Афганистане наш полк воевал на БМП-2. Все эти железочки, коробочки и причиндалы были для меня самыми близкими и знакомыми существами.

Мою фамилию назвали среди стреляющих. Это означало, что контрольный опрос уже закончился. Ну и, слава богу! Я расписался в списке ознакомившихся с мерами безопасности. Схватил ленту с выстрелами к автоматической пушке и пулеметную ленту к ПКТ (пулемет Калашникова танковый). Пулеметная лента была явно лишней. При тридцатимиллиметровой автоматической пушке, установленной на БМП-2, любой пулемет был явно лишним.

Я попал в один экипаж с Олегом. Это было хорошей приметой. Всегда хорошо воевать рядом с хорошим человеком. Первым стрелял Олег. И это тоже было хорошей приметой. Можно было немного осмотреться. Познакомиться с мишенной обстановкой. И самим стрельбищем.

Я помог Олегу зарядить пушку. Судя по всему, в училище офицеры стреляли из БМП-2 не часто. Олег был очень толковым офицером. И руки у него были золотые. Но опыта работы с вооружением БМП ему немного не хватало. Через минуту мы доложили на вышку о готовности. Ребята на других направлениях здорово тормозили. Но вскоре и они были готовы.

Пришла команда на начало движения. Машины двинулись вперед. После гор стрелять на равнине было немного необычно. И хотя Олег не стрелял как мы в Афганистане, сидя на башне и управляя голыми ногами электрическими пультами автоматических пушек. Наводя их по стволу. Все равно было здорово. Олег поразил какую-то большую мишень метрах в шестистах от нас, прозевал пулеметную мишень. Зато четко положил третью, поднявшуюся мишень, длинной очередью из пулемета. Мы разрядили оружие и вернулись на исходную. Теперь наступила моя очередь.

Я зарядил пушку, доложил о готовности. И по команде БМП двинулась вперед. Поднимались какие-то мишени. Я не знал точно, сколько их будет, поэтому стрелял одиночными выстрелами из пушки. При работе с прицелом и со стабилизатором промахнуться было сложно. В горах попадать было труднее. Там мишени стреляли в ответ. И не были такими большими. А еще здесь они были на одном уровне. Это здорово упрощало задачу. Все происходящее вокруг очень сильно смахивало на какую-то компьютерную игру. Я стрелял по всему, что движется. И, кажется, не промахнулся ни разу.

Мы разрядили оружие и вернулись к вышке. Следом стреляла другая смена. Кажется, все обошлось. Оценка меня интересовала не очень. Но я опасался по привычке кого-нибудь подстрелить. И, кажется, что-то я все-таки сделал не так. Первые сомнения у меня появились, когда Олег спросил, почему я не стрелял из пулемета. Странный вопрос. А зачем вообще стрелять из пулемета, когда есть пушка?! Но сомнения у меня все-таки появились. Что-то я сделал не так.

Когда я направился на пункт боепитания сдавать оставшиеся выстрелы от пушки и неизрасходованную пулеметную ленту, на вышке появился генерал. Появился явно неспроста.

- Карпов?

- Так точно, товарищ генерал.

Больше он ничего не сказал. Развернулся и вошел внутрь пункта управления. Вид у него при этом был довольно хмурый. Сомнений у меня не оставалось. Точно, кого-то убил. Может быть, еще не много. Так, одного-двух? Стоило ли генералу расстраиваться из-за таких пустяков?!

Настроение у меня и до того было не очень. Теперь оно вошло в фазу ожидания. Оставалось только дождаться разбора полетов. Узнать приговор. Но ко мне никто не подходил. Никто меня не ругал, не называл преступником. Но и не хвалил.

Пришлось ждать, когда отстреляют последние. Время тянулось, как только оно может тянуться. Когда не летит стремительно и неуловимо. Но конец приходит всему. Закончились и стрельбы.

Нас снова построили перед командной вышкой. С неё спустился генерал и офицеры, руководившие стрельбами. На небольшом листочке у генерала были записаны результаты стрельб. Он подходил к каждому офицеру. Объявлял его оценку, коротко отмечал недостатки. Хвалил отличившихся. Таких было немного. Как правило, это были преподаватели кафедры огневой подготовки. У остальных стреляющих результаты были не ахти. В основном удовлетворительные оценки, но было и несколько неудов. Олег за стрельбу получил оценку «хорошо». Генерал остановился передо мною. Поднял руку, хотел что-то сказать, но промолчал. Опустил руку. И пошел дальше.

- Хорошо. Удовлетворительно. У вас - тоже удовлетворительно. Хорошо. Отлично. У вас - двойка. У вас - хорошо.

Мое настроение из фазы ожидания опустилось куда-то вниз. Если у меня даже не двойка, тогда что же? Неужели, чтобы оценить мою стрельбу даже оценки не существует? А как же единицы, нули, область отрицательных чисел? Я уже догадался, что разбор полетов еще даже и не начинался. И начнется он с меня. Да и закончится, судя по всему, тоже на мне. Как всегда, расстреляют. И мне уже было даже не очень интересно, за что?

Генерал вышел на середину строя. Вид он имел грозный. Строй притих в ожидании грозы. И гроза не замедлила разразиться.

- Старший лейтенант Карпов, выйти из строя.

- Я. Есть. - Я сделал два шага вперед и повернулся лицом к строю.

Что будет дальше, я уже знал. Видел где-то в кино. Сейчас с моего кителя сорвут погоны. Сломают шпагу над головой. Измажут дёгтем и изваляют в куриных перьях. Нет, это, кажется, уже из другого фильма? Увы, жизнь иногда бывает забавнее любого кино. Того, что произошло дальше, я не мог ожидать и в самом кошмарном сне. Над моей головой разразилась гроза.

- Товарищи офицеры. Результаты стрельбы удовлетворительные. Кроме кафедры огневой подготовки ни одно подразделение и ни одна кафедра не уложились даже на хорошую оценку. Позор! Вроде бы и стреляете вы часто, а результата не видно. - Генерал сделал небольшую паузу. Видимо он не знал, что часто - это когда стреляешь ежедневно. А не раз в месяц, как стреляли командиры курсантских подразделений.

- Вот старший лейтенант. - Начальник училища показал на меня. - Приехал из Средней Азии. Кроме верблюдов и баранов там ничего больше не видел. БМП увидел только у нас в училище. Стрелял из неё впервые. И как стрелял?!

Кажется, мы подобрались к самой забавной части его монолога. Это было не очень интересно, но для приличия в кино перед расстрелом обычно зачитывали приговор.

- Старший лейтенант поразил все мишени. Свои. И, кажется, на двух соседних направлениях. Я ничего не путаю?

- Так точно, товарищ генерал-лейтенант. - Подтвердил его слова руководитель стрельбы.

- И, если не ошибаюсь, у вас, товарищ старший лейтенант, еще и боеприпасы остались после стрельбы?

- Так точно, товарищ генерал, остались...

Генерал развел руками. Больше говорить было не чего. Я понимал, что вводная часть речи закончилась. Теперь, после мишеней, скорее всего, генерал перейдет к перечислению подстреленных мною старушек и крупного рогатого скота. Я не ошибся, генерал действительно продолжил свою речь.

- Товарищи офицеры. За отличную стрельбу старшему лейтенанту Карпову объявляю благодарность. Молодец лейтенант. Все бы так стреляли. Встать в строй.

- Служу Советскому Союзу. Есть.

Я вернулся на свое место. Это было настоящим шоком. Меня не расстреляли. Это было что-то новенькое. Обычно меня всегда за что-нибудь расстреливали. Нам дали команду разойтись на перерыв. Через десять минут мы должны были собраться у автобусов. Один из офицеров сказал, что вообще-то по некоторым мишеням надо было стрелять из пулемета. Сказал так, ни к кому не обращаясь. Сказал в никуда.

- Наверняка раздолбил все подъемники.

- Ну, извини. - Что я мог ему ответить? За последние годы меня отучили мелочиться. Кому нужен этот пулемет, если есть автоматическая пушка?! К ней бы еще осколочно-фугасные снаряды, а не эти болванки! Вот бы повеселились. Ко мне подошел комбат. Молча пожал руку. Кажется, я был реабилитирован. Посмертно. В его глазах тоже появилось что-то новое. Похоже, после этой стрельбы мой тезка, Сергей Иванович, был готов простить мне многое - из того, что я еще натворю. А то, что натворю, он теперь не сомневался. Сергей Иванович обладал просто удивительным даром предвидения.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

(отрывок из моего романа «Польская командировка»)

P.S. Предыдущий рассказ - Лекки и ночной экзамен

(начальник МВОКУ генерал-майор Сергеев Юрий Михайлович (с 23.05.84 по 21.02.86 г.)

Следом за начальником училища свои стихи читает известная поэтесса Зинаида Яковлевна Палванова (в 1990 году она уедет из Москвы в Израиль). Красивые у нее стихи и читает она их просто замечательно. Затем выступают артисты из Москонцерта – поют песни, танцуют (здорово, что у Володи получилось их пригласить). Я читаю парочку своих стихотворений.

А затем начинается самое интересное.

Дело в том, что вместе с отделом кадров, политотделом училища и нашей замечательной Валентиной Ивановной Левкиной за два предыдущих месяца мы умудрились провести серьезную и кропотливую работу, чтобы не просто вычислить парочку интересных военных династий среди наших выпускников. Но и найти их контакты. И, что было еще сложнее, уговорить их прийти к нам на вечер.

Так что мы пригласили не только молодоженов с нашего курса, но и их родителей, их бабушек и дедушек. Причем приглашенные, как правило, тоже были выпускниками нашего училища. Не скрою, я немного злоупотребил своим положением одного из организаторов этого вечера и настоял на приглашении в качестве почетных гостей не тех, кто смело и отважно ходил в лихие кавалерийские атаки, кто командовал танковыми батальонами и полками, кто поднимал в атаку своих бойцов (не секрет, что среди отцов и дедов наших курсантов было не мало прославленных военачальников и полководцев). Сегодня в качестве гостей у нас были те, кто воевал не на передовой.

К примеру, один из наших гостей всю Великую Отечественную войну просидел в тылу. В немецком тылу, разумеется. В Абвере. После окончания войны сбежал от наступающей Красной Армии в одну из южноамериканских стран. Несколько лет проработал там католическим священником. А потом вернулся в СССР. Был награжден несколькими орденами. До недавнего времени возглавлял кафедру иностранных языков в одном известном ВУЗе. Высокий, стройный, с красивой осанкой. Супруга его в молодости, похоже, была очень красивой – и сейчас не утратила своего очарования и привлекательности.

Сын пошел по его стопам – вместе с супругой работал в Главном разведывательном управлении. И вместе с супругой ездил в многочисленные зарубежные командировки. А его внук учился вместе с нами.

Второй приглашенный нами дедушка, не был кремлевцем, он выпускался из Михайловского артиллерийского училища (г. Санкт-Петербург). Еще до революции. В Гражданскую войну благодаря его работе красные взяли Читу с минимальными потерями. До начала Великой Отечественной войны был одним из «агентов Коминтерна». Частенько «отдыхал» на территории подмосковного санатория «Подлипки».

В то время молодая Советская республика не имела опыта организации зарубежной работы. Приходилось что-то придумывать, импровизировать. Это сейчас кого не спроси, он обязательно служил десантником или спецназовцем. А после окончания Гражданской войны профессиональных агентурных разведчиков было очень мало. По сути одним и тем же агентам приходилось работать в разных странах. Иногда под разными именами. На этом и «сыпались».

И тогда в чью-то светлую голову пришла мысль, что, если агентов отправлять за рубеж вместе с супругами, то никому не будет интересно, как их зовут – все внимание окружающих будет привлечено к их красивым и очаровательным женам (довольно наивная, на мой взгляд, идея, но, с мужской точки зрения, возможно, и правильная – с красивыми женами работать в разведке гораздо приятнее).

В общем, в историю Советской военной разведки он вошел под псевдонимами «Кавалерист» и «Шейх». Первый псевдоним был связан с его страстью к лошадям и с особенностями его фигуры – невысокого роста, ноги «колесом».

А второй псевдоним он получил за свою любовь к шахматам и за то, что из каждой зарубежной командировки он всегда возвращался на своих двоих (для разведчиков это важно). Возвращался вместе со своей «супругой» (это тоже важно, когда твои товарищи возвращаются живыми). И с ребенком. Просто, как честный человек, он не просто изображал из себя супруга. Но и всегда честно исполнял свой супружеский долг.

Так что за время многочисленных зарубежных командировок с разными спутницами его семья увеличилась на несколько жен и детей (к слову сказать, его официальная супруга была дочкой обычного арабского шейха). Называть это гаремом язык не поворачивался. Но вместо турецкого Султана, у которого есть свой гарем, его прозвали Шейхом (наверное, правильнее было бы назвать его не стариком или старейшиной, а царем – Шахом, но слишком уж прямая «параллель» могла бы возникнуть с его увлечением шахматами, что было бы неправильно), у которого была самая большая «семья» в СССР и больше всего детей.

Человек удивительной харизмы, эрудиции и обаяния. В этого невысокого и невзрачного, на первый взгляд, человека влюблялись самые красивые женщины мира. Всем своим детям он дал прекрасное образование. Научил их дружить и помогать друг другу. Всегда заботился о всех своих «женам» и детях. И всегда всячески поддерживал их.

Один из его сыновей окончил Военный институт иностранных языков. Много лет работал на Ближнем Востоке, в настоящее время - прекрасный и очень талантливый поэт (правда, его на вечере в тот раз не было). Кавалер ордена «Красной Звезды».

Еще один сын – выпускник нашего училища, вместе со своей очаровательной супругой, работал более чем в сорока странах (они были гостями нашего вечера).

А один из его внуков тоже учился вместе с нами.

К сожалению, мужская половина наших гостей очень мало рассказывала нам о своей работе. А вот их очаровательные супруги сделали наш вечер по-настоящему незабываемым.

Они по очереди рассказывали нам о том, что жены офицеров должны уметь готовить, шить, петь, танцевать, рисовать, учить и воспитывать детей, оказывать первую медицинскую помощь. И многое, многое другое. Как в фильме «Белое солнце пустыни»:

- Нам полагается только одна жена.

- Ну, вот. Одна жена - любит, одна - одежду шьёт, одна - пищу варит, одна - детей кормит, и всё одна?

Но к женам офицеров-разведчиков требования предъявляются еще более высокие. И знать, и уметь они должны гораздо больше. И то, что они нам рассказывали, стало для меня настоящим открытием.

А потом была танцевальная часть, за которую огромное спасибо заведующей нашим клубом Жанне Владимировне. Наш инструктор по работе женсовета Валентина Ивановна Левкина провела несколько забавных конкурсов (с блинами и сметаной, которые нужно было есть с завязанными за спиной руками; с пришиванием пуговиц вслепую, и т.д.) и парочку небольших уроков кулинарии. Валентина Ивановна была просто кладезь семейной мудрости – с неистощимым желанием передавать свои знания и опыт нашим молодоженам. Ребята и наши гости от души посмеялись и повеселились при этом.

На прощание мы вручили букеты очаровательным вторым половинкам наших удивительных гостей. Пожелали им крепкого здоровья и долгих лет. К сожалению, время, отпущенное нам на вечер, подошло к концу.

И расходились мы после вчера – замученные и счастливые. Немного оглушенные тем потоком информации, который на нас только что свалился. И очень довольные, что у нас все получилось. Не менее довольными были и наши молодожены – вечер им тоже очень понравился. И они требовали продолжения «банкета».

К нашему удивлению, накладок у нас не было. Все прошло, как надо. И слабых звеньев в нашей «цепи» не оказалось. Наверное, нам просто повезло? А, может быть, помогло то, что мы уже четвертый год служили и работали вместе. И научились не только понимать друг друга с полуслова. Но и помогать друг другу. И прикрывать, если понадобится.

Такой вот замечательный предсвадебный подарок получился у Володи Черникова его будущей супруге Людмиле. А у всех у нас – подарок этой самой красивой и самой замечательной на нашем курсе будущей семейной паре. И всем нашим молодоженам.

Через несколько лет Володя Черников будет проводить более серьезные мероприятия, чем этот вечер для молодоженов. Такие, как «Круг Света» и многие другие. И все они будут посвящены не только москвичам, но в первую очередь - его очаровательной супруге Людмиле и их замечательным детям.

А я много лет спустя использую многое из этого вечера в своих проектах, таких, как «Одины для Золушки» (и в первую очередь, то, что рассказали нам супруги наших гостей). В этих проектах я объединю занятия по современному моделингу, оздоровительные методики и азы подготовки разведчиков. Главной идеей этих проектов станут слова известного советского разведчика Героя Советского Союза Рихарда Зорге: «Чтобы узнать больше, нужно знать больше других. Нужно стать интересным для тех, кто тебя интересует».

(участницы одного из моих проектов)

Как и говорили супруги наших замечательных гостей, отвечая на вопрос, что должны уметь жены разведчиков, вместе со своими друзьями я буду обучать участниц проектов домоводству, кулинарии, танцам, пению, стрельбе, ножевому бою, семейному массажу и многому другому.

А «вишенкой на торте» моих проектов станут идеи Валентины Ивановны Левкиной, которые позволят за довольно короткое время превратить обычных девушек в успешных топ-моделей, в будущих любимых и любящих жен, которые много знают и многое умеют. В интересных собеседниц и настоящих, верных друзей. В тех, кто «знает и умеет больше других». И, кто станет «интересным для тех, кто их интересует».

Все это будет еще не скоро. Но все это начиналось именно тогда - с нашего первого вечера для молодоженов.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

(отрывок из моего нового романа «Кремлевцы» о нашей учебе в МВОКУ в 1981-85 гг.).

(наш выпуск на Красной площади 22 июня 1985 года, до которого еще больше полгода).

Вся эта шелуха слетит со многих из нас уже через месяц после выпуска. А вот чувство воинского братства выпускников-кремлевцев и понимание, что посрамить это высокое звание нельзя, останутся с нами на всю жизнь. Но пока пошив сапог и фуражек к выпуску для нас первостепенная задача.

Мне проще, вот уже второй год я получаю стипендию имени Михаила Васильевича Фрунзе. Сорок рублей в месяц. Большие деньги! Больше меня (на десять рублей) у нас на курсе получает только Володя Черников, он - Ленинский стипендиат. Так что мы с Володей - настоящие «буржуины». И накопили нужную сумму менее, чем за полгода.

Ничего сложного в заказе сапог не оказалось. Мы спокойно приехали на станцию метро Библиотека имени Ленина, перешли на другую сторону улицы Фрунзе. Нашли пошивочный цех. У нас сняли все нужные мерки, выписали накладную. Мы все оплатили. Нам сказали, когда приезжать за готовыми сапогами. Почему-то мы были уверены, что все будет гораздо сложнее.

Сразу же после этого мы помчались обратно в училище. Уже второй день ходят слухи, что сегодня ночью нас поднимут по сигналу «Туман». По это причине все увольнения сокращены до минимума. А те, кого отпустили, должны вернуться в училище не позднее шести часов вечера.

К счастью по тревоге этой ночью нас не подняли. Но увольнения в воскресенье все равно сокращены до десяти-пятнадцати человек с роты. Причина уважительная – сразу же после двух часов воскресной парадной подготовки мы переодеваемся в зимнюю форму одежды. В этом ПШ (полушерстяном обмундировании) нам предстоит теперь ходить до самого выпуска в июне. А когда весной все училище перейдет на летнюю форму одежды (ХБ – хлопчатобумажное обмундирование), эта темно-зеленая форма будет фирменным знаком выпускников.

Хорошо, что ПШ нам выдают на два года. И мы пришили к нему петлицы и погоны еще в прошлом году. Сейчас остается пришить только подворотнички. Это дело привычное. И много времени не занимает.

Во вторник после занятий меня отправляют в Музей истории войск Московского военного округа на Красноказарменную улицу. Оказывается, у меня будут брать интервью для какой-то немецкой радиостанции. Начальник политотдела полковник Чемисов говорит, что это интервью для молодежной передачи. Что-то по обмену опытом. Нужно будет рассказать о себе, о нашем училище и о учебе. Ничего сложного.

(Музей истории войск Московского военного округа, в котором происходила запись интервью. Фото из инета).

К моему удивлению, вопросы, которые задает мне ведущий, странным образом пересекаются с вопросами, которые буквально неделю назад мы рассматривали с полковником Облецовым в его диссертации. Похоже, ведущего меньше всего интересует моя биография. Почему-то ему гораздо интереснее мои идеи по обустройству мира.

Я бы рассказал ему всё без утайки, но по соседству с Музеем находится наша гарнизонная поликлиника. В ней наверняка работает парочка психиатров. И у меня складывается впечатление, что если я буду рассказывать немцам все, то же самое, что рассказывал полковнику Облецову для его диссертации, корреспондент вынужден будет срочно их позвать. Вместе с санитарами. Так рисковать я не могу.

Поэтому стараюсь рассказывать лишь в общих чертах о своих идеях. И больше рассказываю о необходимости решения жилищных проблем молодежи и обязательном привлечении к этому самой молодежи. О том, что от абстрактных идей нам нужно переходить к решению реальных задач. И о необходимости международного сотрудничества в этих вопросах. Потому что если мы не научимся дружить в хороших добрых, совместных делах, то когда-нибудь начнем воевать. А это глупо.

Ведущий расспрашивает меня о нашей работе с подшефными школами. Пытает о вечере молодоженов, который мы готовим. Задает кучу вопросов. И явно не хочет меня отпускать. Но наше интервью длится уже более трех часов. И мне пора возвращаться в училище.

На обратной дороге мне почему-то вспомнилось, что в детстве я мечтал стать разведчиком. А чтобы не выдать военную тайну, когда попаду в гестапо и меня начнут пытать, прижигал руки железом, учился терпеть боль. Однажды отец, поинтересовался, откуда у меня новые шрамы. Я рассказал все без утайки. Отец улыбнулся в ответ.

- Если разведчик попал в плен, по умолчанию считается, что он все расскажет. Потому что допрос будут проводить настоящие профессионалы. И вместо того, чтобы учиться терпеть боль, лучше думай о том, как защитить военную тайну более надежными способами.

Мысль о том, что ведущие радиостанций и корреспонденты – профессионалы более высокого класса, чем те, кто проводят допросы, не дает мне покоя. Потому что им всю информацию выкладывают даже без пыток.

И еще меня не покидает ощущение, что я не ошибся, считая диссертацию полковника Облецова более, чем странной. Ведь чем еще объяснить, что она вызвала у немцев такой большой интерес? И откуда они так быстро узнали о ней?

Мне непонятно, что это было? Действительно, международное сотрудничество в действии? Или где-то наверху начинает что-то протекать, раз информация так быстро оказывается известна посторонним?

Вскоре выяснится, что диссертация Валентина Ивановича Облецова, действительно, была не совсем обычной. А сегодняшнее интервью оказалось всего лишь международным военным сотрудничеством в рамках Варшавского Договора. Просто в рамках этого «сотрудничества» наши союзники старались узнать о нас и наших планах гораздо больше, чем мы о них.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

P.S. Новая глава из моего романа "Кремлевцы". Предыдущая глава: "Правда" и "Чучело"

(командир 7 роты капитан Белянин Григорий Николаевич (второй ряд третий слева) с увольняемыми, еще второй курс. Фото Алексея Кулакова).

17 октября 1984 года меня нашел Володя Черников. Сказал, что завтра мы едем в Дом культуры издательства «Правда» на устный журнал «Кругозор». Все это попахивает какой-то авантюрой. Завтра – четверг. В будни нас в увольнение никто не отпустит. Это и ежу понятно. И совсем не понятно, что это за зверь такой - журнал «Кругозор»?

Как ни странно, но утром 18 октября в канцелярии нашей роты раздается телефонный звонок от заместителя начальника училища полковника Конопли Дмитрия Макаровича. Что он сказал нашему ротному, я не знаю. Но вскоре Григорий Николаевич Белянин вызвал меня к себе «на ковер». И молча протянул мне увольнительную записку.

Не трудно было догадаться, что я где-то накосячил. Ротный у нас – золотой человек. Настоящий командир, с которого мы стараемся брать пример. Все мы его безмерно уважаем. Я же искренне благодарен ему еще и за то, что по большим революционным праздникам он выписывает мне отпускной билет вместо увольнительной записки, дабы я мог официально съездить в Клин, проведать своих домашних. Клин – это уже другой гарнизон, формально без отпускного билета туда выезжать нельзя. Хотя я, разумеется, иногда мотаюсь домой и с обычной увольнительной, в надежде, что смогу при необходимости сбежать от патруля. Благо, что в спортвзводе бегать нас научили неплохо.

Увольнительные записки в роте никто особо не считает, а вот отпускные билеты нужно получать в строевой части – это лишний геморрой для любого командира. Понятно, если бы за меня то-то мог попросить. Но мои родители – обычные рабочие, «волосатой руки» у меня нет. И эти отпускные билеты ротный выписывает по собственной инициативе – в знак поощрения за мою учебу и активную общественную работу. Очень ценю это.

Но, похоже, в последнее время со своей общественной и шефской работой, с этими диссертациями и вечерами отдыха я начал немного перебарщивать. Похоже, ротному это не очень нравится. Ведь главная моя задача в училище – учиться военному делу настоящим образом, а не организовывать культурно-массовые мероприятия. Но больше всего ему не нравится, что меня освобождают от занятий и отправляют на какие-то не совсем понятные мероприятия, ничего ему не объясняя. Наверное, мне бы тоже это не понравилось, если бы я сам был командиром.

К счастью, сегодня я еду на этот «Кругозор» не один. Нас целая делегация: Володя Черников со своей невестой Людмилой, Сережа Коршак, Юра Марценюк, Паша Безрукавый, Игорь Быков, Володя Иванов и я. Единственное, что немного смущает – на культурно-массовые мероприятия обычно мы выезжаем в субботу или воскресенье. Чтобы нас отпустили куда-то отдыхать в будни – такого еще ни разу не было.

По дороге Володя Черников рассказывает, что моя инициатива проведения нашими курсантами занятий по НВП (начальной военной подготовке) в средних школах Волгоградского района и Кузьминок получила продолжение. Московский городской комитет ВЛКСМ обратился в наше училище с предложением распространить этот опыт и на другие районы. Но наше командование посчитало, что каждый должен заниматься своим делом: курсанты – учиться, а занятия по НВП должны проводить «штатные» школьные преподаватели. Да, это правильно. Хотя, на мой взгляд, опыт преподавания для курсантов старших курсов тоже был бы не лишним.

Мы приехали в Дом Культуры к 17.30, за полчаса до начала устного журнала. Заняли свободные места в зале. Выступает какой-то международный обозреватель и врач. Рассказывают о своих поездках по миру. Да, это интересно. Но гораздо интереснее выступление творческой группы, принимавшей участие в съемках фильма «Чучело». Фильм вышел в прошлом году. Я его еще не смотрел, но разговоров о нем много. И многих из сегодняшних гостей мы прекрасно знаем.

Это наш общий любимец, прекрасный актер и самый солнечный на свете клоун Юрий Владимирович Никулин, сыгравший роль дедушки главной героини этого фильма. Очень талантливый актер Ролан Антонович (Роланд Анатольевич) Быков, режиссер и один из сценаристов фильма, сыгравший роль дирижера военного оркестра суворовского училища. Замечательный детский писатель и сценарист Владимир Карпович Железников, по мотивам одноименной повести которого и был снят этот фильм. Из незнакомых – только главная героиня этого фильма – Кристина Орбакайте.

Владимир Карпович Железников рассказывает, что повесть «Чучело» была написана им на основе реальных событий, произошедших с его племянницей. Но сам фильм многим показался слишком жестоким. И он получает очень много негативных писем. Хотя приходит и много писем в поддержку.

Юрий Владимирович Никулин рассказывал о каких-то смешных историях, происходивших на съемочной площадке. Особенно связанных с Пашей Санаевым, игравшим роль одноклассника главной героини, и его мамой Еленой Санаевой, исполнившей роль классного руководителя (забавно, но через несколько лет одной из посетительниц моей фотостудии будет супруга Павла Санаева - известная российская модель и замечательный дизайнер интерьеров Алена Санаева).

Во время антракта, когда все ломанулись в буфет, я предложил ребятам сходить в гримерку, взять автографы у артистов.

- А это можно? – С сомнением в голосе поинтересовался Серёжа Коршак.

Как человек, два года прозанимавшийся в театральной студии, я уверенно произнес.

- Конечно же, можно!

Да, актерское мастерство не пропьешь. Прозвучали мои слова более, чем уверенно. На самом деле уверенности в том, что мы получим автографы, а не пинки по одному мягкому месту, у меня, разумеется, не было. Но я догадывался, что любовь зрителей, поклонники и автографы для актеров гораздо важнее, чем любые антракты.

В общем, большой и дружной компанией мы ввалились в гримерку, где отдыхали артисты. К моему удивлению, нас не послали по всем известному адресу. И мне показалось, что Юрий Никулин был даже рад нас видеть. Возможно, причина заключалась в том, что мы были курсантами. А курсантам тогда отказывать было как-то не принято.

А может быть потому, что Юрий Владимирович сам был участником советско-финской войны и Великой Отечественной. И догадывался, что скоро и многим из нас придется хлебнуть военного лиха.

Владимир Железников, Ролан Быков и Юрий Никулин с удовольствием оставили свои автографы на наших пригласительных билетах (брать автограф у Кристины Орбакайте было глупо, мы-то были уже взрослыми двадцатилетними мужчинами, а она была обычной тринадцатилетней девочкой, скромно сидевшей в дальнем углу гримерной). А потом нас усадили на стулья, начали что-то расспрашивать, о чем-то рассказывать. Юрий Владимирович рассказал нам анекдот.

- На остановке столпился народ. Ждут автобус. Вдруг из-за угла здания выходит мужик с лопатой, выкапывает небольшую ямку. Отсчитывает несколько шагов, выкапывает другую. Снова отсчитывает и снова выкапывает. Народ ничего не понимает. В это время из-за угла появляется второй мужик с лопатой. Подходит к первой ямке, закапывает ее. Подходит ко второй, тоже закапывает… Народ в непонятках. Кто-то не выдерживает: «Мужик, объясни, что это было? Первый шел выкапывал ямки. Второй идет их закапывает». Мужик отвечает: «Так я не второй. Я – третий. Второй должен был деревья сажать. Да, приболел. Вот и не вышел сегодня на работу».

Не сказать, что анекдот слишком уж смешной. Но Юрий Владимирович рассказывает его с таким мастерством, с таким юношеским огоньком и задором, что не рассмеяться просто невозможно. К сожалению, антракт очень короткий и мы идем занимать свои места. Обсуждая на ходу, какие же они все замечательные.

А я еще даже и не догадываюсь, что именно в издательстве «Правда» ближайшие полгода меня будут готовить в командировке в Афганистан.

(пригласительный билет в ДК «Правда» на устный журнал «Кругозор» с автографами Юрия Никулина, Ролана Быкова и Владимира Железникова. Фамилию Владимира Карповича Железникова я тогда плохо расслышал, поэтому подписал с ошибкой — «Железнов»).

(новая глава из моего романа "Кремлевцы", посвященного нашей учебе в Московском ВОКУ в 1981-85 годах; предыдущие главы можно прочитать вК на моей странице - https://vk.com/alexandrkartsev).

-

Александр Карцев, http://kartsev.eu