Голоса. Глава 1
Мелодичная соловьиная трель будила Мартина каждое утро без выходных. Протянув руку, Мартин взял телефон, иконка будильника поползла вверх за пальцем и теперь уже будильник отправился спать до следующего утра. Сонный, он хотел и дальше полежать, но знал, что через минуту зайдёт мама, если не услышит, что он встал. Одеяло, улетев на другой край деревянной кровати, дало возможность Мартину встать с кровати на теплый паркетный пол. Светлая комната с мягкими игрушками и голубыми обоями с любовью смотрела как он ещё покачивается в полусонном состоянии. Пижама с медвежатами потянулась вслед за хозяином и потащила в ванную комнату. Холодный пол помог Мартину проснуться, а мягкий коврик у зеркала принял в мягкие теплые объятия ступни. Челка пышной копны волос закрывала зеркало и не давала открыть и без того сонные карие глаза. Кое-как победив непослушные каштановые волосы, Мартин увидел в зеркале высокого подростка с пухлыми щеками. Вроде даже где-то светлая борода пыталась пробиться, но его пижама и детская комната создавали иллюзию раннего подросткового возраста.
Таблетки удобно лежали на своих местах в таблетнице, но Мартин, соблюдая каждодневный ритуал, достал одну из ячейки с сегодняшним днём, и таблетка совершила своё последнее путешествие.
Почистив зубы и умывшись, Мартин попал обратно в свой детский мир. Шкаф преподнёс школьную одежду, что удобно расположилась на Мартине. Школьные вещи с вечера в боевой готовности ждали в рюкзаке, что нехотя повис на руке. Он закрыл дверь в комнату, игрушки молча попрощались и продолжили свой сон.
На кухне Мартина уже ждал завтрак: по вторникам у него овсянка с кусочками фруктов и какао. Мама доставала из холодильника сливочное масло, когда её пальцы растревожили его волосы. В ответ на это, они устроили беспорядок на голове и глаза скрылись за надежной защитой.
– На выходные запишу тебя к парикмахеру, – сказала его мама. Мартин кивнул и стул со столом окружили уже знакомую жертву. Завтрак разместился в желудке, не особо украсив утро; Мартин давно не ощущал вкуса, скорее помнил.
Одев ботинки, Мартин вышел из квартиры. Серые стены, потрескавшаяся штукатурка, полумрак и кислый запах забросили его в совершенно другой мир. Его мысли направлялись в сторону волшебной и светлой страны, пока ноги несли по пыльной дороге среди серых многоэтажек в сторону школы. Стоило вырываться из светлого мира как голоса принимались вести его в этом сером мире, поэтому было принято решение оставаться там. Таблетки не заглушали голоса полностью, лишь делали тише. Единственной защитой от них был придуманный светлый мир.
Июнь в этом году выдался не очень теплым, что нравилось Мартину. В жаркие дни было сложнее бороться. Обычный маршрут вёл через небольшой городской сквер, где выныривал из светлого мира в зеленый, пахнущий прелыми листьями, скошенной травой, пылью и выхлопными газами. Всего лишь несколько минут деревья укрывали от города, но и этого хватало, чтобы передохнуть и окунуться в этот мир, чтобы затем с силой затащить обратно в светлый мир.
Ворота школы со злостью закрывались за его спиной и теперь школа с ехидной улыбкой забирала мальчика к себе, теперь он под её властью. Спина Мартина сгибалась под тяжестью взглядов окон, учеников и учителей. Почти все знали, что он не такой, но никто не знал какой он. Даже последняя парта, где обычно сидели изгои или просто противники системы, его не принимала, он сидел у окна, где-то у окна. Деревья за окном махали ему в знак приветствия, кустарники звали к себе поиграть, но Мартин должен быть в другом месте.
До проявления болезни Мартин был способным учеником. Предметы давались легко, одноклассники с ним дружили. Каждый вечер маме приходилось идти искать, чтобы загонять домой. Она злилась, но сияющие счастьем глаза ребенка, зажигали счастьем и её. Уставший, но Живой, по дороге Мартин рассказывал, как проводил день, а особенно время после школы. Диван в гостиной каждый раз пытался усыпить мальчика своим теплом после ужина, даже сговаривался с телевизором, но Мартин, не дожидаясь конца мультика, убегал к себе.
Плюшевые мишки обожали своего лучшего друга. Каждый вечер они собирались вместе, играли с ним. А по ночам по очереди охраняли его.
Сейчас же, под действием лекарств, многое потеряло смысл: еда стала безвкусной, игры напоминали перекладывание вещей, любовь к маме напоминала обязанность. Каждая принятая таблетка забирала часть его души, оставалась лишь оболочка, которая должна была поддерживать существование. Оставшаяся часть, усилием воли, загонялась в светлый мир. Он был призраком. Лишь манекеном.
В школе Мартин лишь бывал, присутствовал там, социум ставил свои правила, и он их выполнял. Учителя не спрашивали, одноклассники не подходили.
После школы Мартин выныривал из тягостного мира, и дорога вела к дому. Спасительный оазис из деревьев среди бетонных стен давал передышку. Птицы здоровались с ним, фонтан, в редкие моменты, когда работал, шептался с ним, даже камни молча, но одобрительно, провожали взглядом. Он смутно помнил, как лазил по этим деревьям, а в том углу строил убежище с друзьями.
Дома ждал придуманный волшебный и светлым мир. После ужина, Мартин уходил в свою комнату, где обычно читал книги или погружался в светлый мир. Иногда с мамой ходили гулять в тот сквер, через который он ходил в школу.
Пижама с медвежатами захватывала в свои объятия, стараясь согреть и защитить. Коврик в ванной, также стараясь показать заботу, обволакивал ступни Мартина, щекотал ступни. Таблетки возмутились, что их потревожили, но смиренно выполнили свою работы. Подушка бережно подхватила голову, а одеяло накинулось, желая защитить от прохлады и монстров, что прятались под кроватью. Мартин любил спать из-за того, что во сне не приходилось бороться с голосами, уходя в светлый мир.