Замечательная семья Дегатти (Семья Волшебников / Александр Рудазов)
Ребята, всем привет!
В ожидании 4 книги цикла перечитал первые 3 части цикла "Семья Волшебников". Какой же восторг, какой качественный и интересный текст, я так с него балдею! Очень рекомендую
Краткие отрывки, возможно немного спойлеров:
Астрид ждала подарков вместе со всеми остальными. В свои почти четыре годика она уже усвоила важную для каждого ребенка истину: хорошие дети на Добрый День получают дары. А плохие… плохие весь год получают от мамы по попе.
Потому что мама у Астрид злая. Мама — демон.
— Я тоже сделаю ей подарок, — гордо объявил Фурундарок, угощая Веронику окурками. — Торжественно обещаю, что… не стану ее убивать. И… и жрать! Вот не стану и все тут. И… и даже калечить не буду!
— Ого, какой ты сегодня добрый, — хмыкнула Лахджа, забирая окурки у дочери.
— И не говори.
Ме никто не подарил. Лахджа втайне надеялась, но настолько демолорды не расщедрились.
Впрочем, это даже хорошо, Вероника — не демон, а полудемон. Больше одного-двух Ме иметь не сможет. Вот на следующую днюху Астрид надо будет Янгфанхофена пригласить… хотя вряд ли он придет. Это явно разовая причуда.
— Тогда вызовем маленького демона. Маленького, но великого!
— Дя!
— Призываем демона! — воскликнула Астрид. — Маленького, но не жалкого! Победителя армий и дарителя кукол!
— Пизываю демана! — послушно повторила Вероника. — Маинька байсова!
И тут Астрид вздрогнула. После слов Вероники зукирад выпустил облако дыма, все вокруг почернело, а из тьмы донесся грохочущий рев:
— КТО ПРИЗВАЛ ВЕЛИЧАЙШЕГО ГОСПОДИНА?!
— То есть это все-таки вы меня вызвали? — все еще не мог поверить Фурундарок. — Вот этим?.. Нет, этого не может быть… как унизительно… никогда в жизни меня так не оскорбляли.
— Зукат, — объяснила Вероника. — Маинька. Деман бух маинька.
Фурундарок немного раздулся от злости. С трудом сдерживаясь, он процедил:
— Маленькая дрянь, я сейчас тебя сожру!
Он раскрыл рот, Астрид заорала, а Вероника засмеялась. В пасть демолорда полетели камни, песок, пожухлая трава… но только не Вероника. Она сидела, как приклеенная, а Астрид спряталась за нее.
— Так, подожди, — закрыл рот Фурундарок. — Ты же… а, суть Древнейшего, я же поклялся!..
Величайший Господин припомнил обещание, что так неосторожно дал в день рождения этой засранки. Пожалуй, оно было необдуманным, но он не мог предположить, что встретит ее хотя бы еще когда-нибудь.
Вероника сидела во главе стола, как маленькая принцесса. У нее на голове была тиара из цветного стекла. С тремя зубцами, потому что сегодня ей исполняется три года.
Год назад Вероника еще не понимала, что у нее день рождения, и просто радовалась, потому что все радовались, дарили ей всякое и напекли кучу сладостей. Но в этот раз она уже осознавала, что это ее праздник, что это в ее честь сегодня все радуются.
И концепцию деньрожденных подарков она тоже уже понимала и всячески приветствовала.
Она складывала их сообразно некоему порядку, понятному только ей. Сортировала не по размеру, не по цвету и уж точно не по стоимости, о которой знать не могла, но по какому-то загадочному принципу. И когда мама, увидев, что одна кучка сейчас развалится, попыталась переложить подарок в другую, Вероника сердито вернула его на место.
— Мама, это миська, — объяснила она. — Миська дозен быть тут, месте с каандасами и сякаладкой.
— Почему? — заинтересовалась мама.
— Пусть исует и кусяет сякалад, — серьезно объяснила Вероника.
— Объектали, юная мэтресс, бывают самые разные, — говорил он, жестикулируя стопкой. — Разумные и дикие, искусственные и стихийные. Обретя душу, они, как видишь, видоизменяются, становятся подвижными, обретают некоторый антропоморфизм, а могут обрести и магические свойства. При этом, заметь, объекталь если ожил, то необязательно как слуга волшебника. Он хочет… то есть может служить волшебнику, а может и не служить, это уж как хочет.
Он явно сел на любимого конька. Папе и дяде Пордалли сразу стало скучно, а вот Вероника внимательно слушала, что лучшие объектали получаются из старых вещей, с историей и памятью, что их разумность и способности зависят от того, что предметы пережили за время существования…
Но в конце концов утомилась и Вероника. Она только попросила подарить ей одного объекталя. Ей ужасно захотелось живую игрушку.
— Объектали — не игрушки, — покачал головой папа. — В Парифатской империи они вообще были запрещены.
— Патиму?
— Не помню, честно говоря… Матти, почему?
— Кр-ра-а!.. — тут же захлопал крыльями попугай. — Начиная с Пар-рифатской р-республики объектали считались нецелевым р-расходом маны! К тому же они слишком сильно загр-рязняли эфир-р и часто становились неподконтр-рольны своим создателям!
— Бе, какая чепуха, — фыркнул Анколатти. — Нецелевое расходование маны! Ба-а!.. Да объектали лучше любых артефактов! Их нужно только раз создать, а дальше они обо всем заботятся сами! Они полны магии и желания выполнять свои задачи! Главное — не превращать в объекталей оружие, это опасно.
— Рогатина, — указал пальцем Майно.
— Это не оружие, а охотничий инструмент, — возразил Анколатти.
— А кухонный нож — это…
— Кухонная утварь. Главное — не делать объекталем то, что создавалось как средство убийства разумного индивида. Меч там, арбалет, жахатель…
— Хозяин, когда мы пойдем на охоту? — процедила рогатина, переступая с ножки на ножку. — Мы… мне не терпится… хочу напиться крови!.. убить, убить!.. убить мантикору!..
— Аха-ха-ха!.. — неестественно рассмеялся Анколатти. — Пожалуй, мы и впрямь засиделись. Мы же не чай пить зашли. Коллега, что скажете, составите компанию?
— Это что? — мертвым голосом спросила Астрид.
— Каша, — ответил папа. — Манная.
— Манная каша на обед?.. — растерялась девочка. — А так бывает?
— Мы сегодня замотались и ничего другого приготовить не успели, — объяснила мама. — Берите ложки.
— А это там комочки, что ли?..
— Возможно. Ты раздави их ложкой — и не будет комочков.
По тарелкам распространилась полезная субстанция. Дети тоскливо уставились на то, чем их часто пичкали в школе, но что они совершенно не ожидали увидеть дома. Там, где они, по идее, должны быть в безопасности.
Гоблинята, конечно, кашей не побрезговали. Они бы и тушеную крысу слопали с аппетитом, и голубя уличного. Но Астрид уже давно подобным не питалась, она повысила свои стандарты. Что же до Вероники, то она немного повозила ложкой, а потом переставила тарелку левее, к плюшевому мишке. Вот он кашу уплетал за обе щеки.
— Нихатю, — сказала Вероника. — В Пайгоён ее, ко всем бушукам.
— Ну что ты, милая, каша полезна, — сказала мама, отнимая тарелку у мишки и целясь ложкой в рот дочери. — И где ты нахваталась таких выражений, у гоблинов? Смотри, сейчас прилетит птичка… а?..
Ложка из руки пропала.
…Демолорд Каген сидел за своим огромным столом. Он сводил годовой баланс, а тот никак сводиться не хотел, и Паргоронский Купец все сильнее злился. От него требовали отчетность за израсходованные активы, и прямо сейчас перед ним восседали Лиу Тайн и Гаштардарон. Клубящийся Сумрак и Рыцарь Паргорона внимательно изучали отчеты Банка Душ, сверялись со своими собственными данными, проверяли расходы на разведывательную сеть и армейское снабжение.
— Не хватает миллиона условок, — в очередной раз произнесла Лиу Тайн. — Что скажешь, Купец?
— Сейчас разберемся, — проворчал бушук в цилиндре. — Не торопи меня, Сумрак, бухгалтерия не терпит суетливости.
— Мы можем просто восполнить недостачу… известным способом, — произнес Гаштардарон, хрустнув шеей. — Это будет полезно для легионов во всех отношениях.
— Заманчиво, — согласился Каген. — Но пропавший миллион это не вернет. Если лодка прохудилась, надо в первую очередь заткнуть дыру, а уж потом вычерпывать воду.
— И прямо сейчас в наличии нет миров, где мы можем невозбранно взять такую сумму, — добавила Лиу Тайн. — Нужен повод для вторжения, ты знаешь правила.
— Знаю… но мы можем…
— Гаштардарон, без веского обоснования мы начнем вторжение, только если сам Древнейший явит нам знамение, — мягко произнесла Лиу Тайн.
— А, ну да…
Гаштардарон запнулся и моргнул. Ему в ладонь упала ложка с манной кашей. Он посмотрел на нее, перевел взгляд на Кагена, на Лиу Тайн, снова на Кагена…
— Купец, что за шутки? — спросил гохеррим.
— Это не я, — ответил бушук, поправляя монокль.
Гаштардарон хмыкнул. У Лиу Тайн чувство юмора отсутствует… Каген им тоже не славится, но все-таки его Гаштардарон в этой роли представить мог… с трудом, правда.
— Клюзерштатен, ты здесь?.. — повертел головой Рыцарь Паргорона.
— Он был утром, но давно ушел, — проворчал Каген. — Выбрось ты эту ложку, что ты в нее вцепился…
И тут в руку Гаштардарона упала еще и тарелка. Маленькая, расписанная цветочками детская тарелочка, полная манной каши.
Повисла тишина. Каждый пытался понять, откуда это взялось. Все искали инерционный след, что всегда следует за призывом или телепортацией, но не могли уловить.
— Видимо, Древнейший сказал свое слово, — наконец произнес Гаштардарон.
— И что это значит? — осведомился Каген.
— Что мы каши мало ели для вторжения, — мрачно сказал гохеррим, суя в рот ложку. — Тьфу, с комочками… да, это точно критика.
Лиу Тайн смолчала. Ее взгляд не отрывался от детской тарелочки.
— Неть, — замотала головой Вероника, изгнав еще и тарелку. — Хатю куитьки.
Прямо перед ней из воздуха возникла жареная куриная ножка. И вся взгляды обратились к девочке. Удивленные и завистливые одновременно. Гоблинята зашептались, Зубрила поправил очки, Астрид сняла атаманскую повязку и облизнулась.
Копченый от манной каши тоже отказался. Да и вообще ему что-то домой захотелось… он, в отличие от гоблинов, уловил тонкий намек.
— Спасибо за угощение, бессмертная Дегатти, — поклонился он Лахдже. — Позволено ли мне будет посетить место, о котором не следует упоминать?
— Да, можешь не спрашивать, — махнула рукой демоница.
Ее сейчас куда больше заботила Вероника, начавшая использовать свои загадочные силы ради капризов. И в этот раз она не только призвала, но и изгнала, а это уже что-то новенькое.
Этак она может и саму Лахджу, разобидевшись, загнать куда-нибудь к черту на рога…
— Вероника, мама плохо себя ведет, — заявила Астрид. — О боги и все святые, смотрите, смотрите, что творит моя мать!..
— О боги и все святые, смотъите, все угаются!.. — всхлипнула Вероника.
— Ничего я не…
И тут отовсюду подуло словно ледяным ветром. От благодати из Лахджи аж выбило дух, а Астрид вовсе упала и скрючилась, быстро уползая под диван.
А посреди гостиной остался невысокий старичок с раздутым лбом и в огромной шляпе. Он немного растерянно произнес:
— Я почувствовал, что нужен невинному, безгрешному… я ожидал увидеть святого.
— Дети безгрешны, — бесцветным голосом произнес Майно.
— Да, но… о, Лахджа?..
— Здравствуйте, святой Эммидиос, — сухо произнесла демоница. — Давно не виделись. Астрид, вылезай, за тобой пришли из ювенальной юстиции.
Под диваном зашебуршало. Астрид не вылезла. Лахджа потянула за хвост удлинившейся рукой, и Астрид заорала, цепляясь когтями за паркет.
Астрид стало немножечко страшно. Эксперименты вышли из-под контроля. Даже если прямо сейчас прибегут мама с папой, то еще неизвестно, кто победит. Из всех, кого можно сейчас позвать на помощь, точно сильней этих двоих разве что…
— Сейчас я ей помогу немного! — пообещала Астрид и зашептала Веронике на ухо: — Призови дядю!
— Какого еще дядю? — подалась вперед Гоязолта.
— Моего! — выкрикнула Астрид.
— Пьизываю тваиво дядю! — послушно повторила Вероника.
Бумкнуло. Воздух наполнился скверной, вокруг воцарилась кромешная мгла. И из этой мглы раздался грохочущий рев:
— КТО ПРИЗВАЛ ВЕЛИЧАЙ… А-А-А, ОПЯТЬ ВЫ?!
Тьма рассеялась, и теперь уже три демона озадаченно смотрели друг на друга. Фурундарок окатил Астрид и Веронику злющим взглядом и пригрозил:
— Я все расскажу твоей матери, Астрид. Все расскажу.
— Не надо, она меня напорет! — заволновалась Астрид. — И на кольях заставит стоять!
— Наконец-то она занялась твоим воспитанием. Или пытками… неважно, мне нравится. А теперь… вы кто такие?
— Дядя Фурундарок, оно само! — спряталась за его спину Астрид. — Они сами сюда пришли!
— Что?! — возмутилась от такой лжи Гоязолта.
— Мы золото звали, а приперлись они!
— Зачем тебе золото, маленькая дрянь?! — яростно прошипел Фурундарок. — Ты демон!
Астрид поняла, что, возможно, не все продумала. Фурундарок не такой дядя, который заступится за племянницу. Не исключено, что стало даже хуже. Фурундарок может ее просто сожрать… а потом он сожрет маму, дом и весь мир.
Только Веронику не сожрет, потому что клялся ее не трогать.
— Ты самый байсой и сильный, — вдруг сказала Вероника. — Созьи их, позялюста, и пойдем пить маяко.
Фурундарок неожиданно смягчился. Он почти благожелательно посмотрел на Веронику и грозно сказал:
— Очень много молока. Скисшего.
Гоязолта и Амахьед медленно отступали. Они видели ауру Фурундарока и не собирались глупо на него нападать.
— Я не умру от руки младенца, я не умру от руки младенца!.. — взвыл Амахьед, поднимаясь в воздух.
— Ты сдохнешь первым! — гневно сощурился Фурундарок.
— Гьи-и-и-и!.. — услышала Астрид из-за двери библиотеки. — Гьи-и-и-и!..
Вероника старалась со всем усердием. Рычала со всех сил, глядя в зеркало. Стиснула крохотные кулачки и отчаянно пыталась выдавить глупую букву «р».
Астрид вспомнила себя в ее возрасте и невольно сжалилась. Бедная глупая Вероника, которая не умеет правильно говорить. Ничегошеньки-то она в жизни не добьется.
— Гьи-и-и!.. гьи-и-ир-р-ри-и-и!..
У нее что, получилось?!
— У тебя что, получилось?! — обрадовалась Астрид, вбегая в библиотеку.
— Ага! — кивнула Вероника, сползая с папиного кресла для чтения. — Пр-р-ризываю Фур-р-рундар-р-рока!..
— Нет, не смей!.. ой…
Когда в библиотеке беззвучно бумкнуло, Астрид подумала сразу о двух вещах. Первое — мамин гипноз на Веронику не очень-то подействовал. Второе — сегодня ее снова поставят на горох, хотя вообще-то в этот раз она совершенно ни при чем, Вероника сама все сделала, а Астрид технически даже в комнате в это время не было… вот, смотрите, задняя нога еще на весу, пяточка еще над порогом, а значит, она еще не совсем в библиотеке!
К счастью, в этот раз Фурундарок явился без обычного грохота и нагнетания. Он не погрузил мир во тьму и не заорал на всю планету. Он просто возник на столе — сердитый, недовольный, но не грозящий сожрать все сущее. Даже аурой не шибануло — мама на шум не бежит, папа тоже вроде ничего не услышал, а ведь сидит в соседней комнате, монографию пишет…
— Привет, дядя Фурундарок, — опасливо сказала Астрид.
— Привет, Астрид, — кивнул ей демолорд. — Опять твоя сестра?
— Дя, — застенчиво подтвердила Вероника. — Пьивет, дядя.
Она научилась выговаривать букву «р», но пока еще — только когда очень-очень нужно, ну вот прямо очень-преочень. А если не очень, то можно и не так сильно стараться, потому что буква все-таки слишком трудная.
— Я не твой дядя, — сказал Фурундарок, о чем-то размышляя. — Какая ты интересная девочка. Как живой Черный Криабал.
Он поднялся в воздух, провел пальцем по корешкам книг, машинально слопал одну и облетел вокруг Вероники. Та смотрела на него доверчиво, без всякого страха.
— Что так смотришь? — ядовито спросил демолорд. — Думаешь, я не обижу тебя? Думаешь, можно призывать меня то и дело, и ничего не будет?
— Дядя Фурундарок, скажи, скажи ей, чтобы она больше никого не призывала! — поспешила занять сторону сильного Астрид. — Она достала. Она всех достала.
— Да я-то скажу, — задумчиво молвил Фурундарок. — Те демоны, которых вы мне скормили… как она их призвала?
— Просто позвала, — насупилась Астрид.
— Без ритуалов?.. Без слова вызова?..
— Да, просто называла имена и просила прийти.
На младенческой рожице заиграла улыбка. Фурундарок уставился на Веронику и явно задумался, что ему теперь делать с этой информацией.
— Я мог бы убить тебя прямо сейчас, чтобы избавить Паргорон от потенциальной угрозы… — медленно произнес он. — Не сам, конечно, я же поклялся, но… способы найдутся. Но… зачем?.. Кому от этого будет хорошо?
— Никаму, — согласилась Вероника.
— Умная девочка. Ты наша плоть и кровь. Ты что-то особенное. Мы с Совнаром о тебе немножко поболтали… и мы тебя не тронем. Пока что. Но больше меня не призывай, поняла? Это в последний раз, хорошо?
— Хаясё.
— Вот и договорились.
— Нихотись со мной дъюзить? — расстроилась Вероника.
— Нет, не хочу.
— А кафету будись? — протянула ему леденец девочка.
— Буду… так о чем я? Так вот, призыв осуществлен, и раз я тебя не убиваю, можешь что-нибудь у меня попросить. Но что-нибудь небольшое, просто чтобы соблюсти ритуал. Что хочешь в обмен на эту конфету?
Астрид подалась вперед, у нее жадно загорелись глаза. Но Вероника тут же все испортила, сказав без раздумий:
— Книзьку с кайтинками. И зачиком. И пастилу исё.
— Интересно… почему ты просишь именно это?
— Люблю пастилу…
— А книжка тебе зачем? Ты не умеешь читать.
— Кайтинки умею смаеть.
Фурундарок осклабился и достал из воздуха пачку фруктовой пастилы и пухлый томик с розовым зайцем на обложке. Вероника принялась его листать, Астрид заглянула через ее плечо — и разочарованно хмыкнула. Картинок в книжке и правда было много, но это были какие-то непонятные картинки, похожие на зимние узоры на окнах.
Что-то похожее Веронику учила рисовать та жуткая тень…
— Наслаждайся, — произнес Фурундарок. — Многие демонологи отдали бы за эту книгу душу. Но я бы не взял, потому что книга стоит дороже. Здесь куча тайных имен, слов вызова и демонологических сеток, о которых вы, колдунцы, понятия не имеете. Если будешь призывать так, а не просто звать, у тебя будет больше власти над призванным.
— ЗАЧЕМ?! — возопила Астрид.
— Так просто. Договорились, Вероника? Я даю тебе книгу, а ты обещаешь больше меня никогда не призывать.
— Договоились, — кивнула Вероника, листая книгу, разглядывая сетки и пентаграммы.
— Да она не поймет ничо, у нее мозг с фасолину! — всплеснула руками Астрид.
— Ну и хорошо, — сказал Фурундарок. — Я пошел.
Тем временем Вероника с высунутым языком листала свою книжку. Она еще не умела читать, но буковок тут и не было. Только картинки, рисуночки.
Дядя Фурундарок сказал, что если призывать так, то будет лучше. Но пока что Вероника ничего не понимала. Какие-то непонятные каракульки, сеточки, кружки с закорючками. Что со всем этим делать?
Может, спросить у папы? Нет, папа не разрешит ей призывать. И папа, наверное, и не сможет помочь, это же не его книжка. Лучше спросить у того, кто ее подарил…
— Пр-р-ризываю…
Нет, он будет злиться, если его позвать. Разве только… надо ему что-нибудь дать, чтобы не злился.
Ему понравилась конфета. Если Вероника снова даст ему конфету, злиться он не будет.
— Пр-р-ризываю Фур-р-рундар-р-рока!.. — воскликнула она.
— КТО ПРИЗВАЛ… ЭТО ОПЯТЬ ТЫ?!!
Вероника сжалась в комочек, потому что Фурундарок почему-то злился. Он повис над ней и прорычал:
— КА-А-АК?! Что ты такое?! Ты же пообещала!!!
— Кафету будись?.. — пискнула девочка.
Конфету Фурундарок подчеркнуто проигнорировал. Он хрустнул маленькими пальчиками и процедил:
— Я уничтожу все, что ты любишь. Где твоя семья? Это будет тебе уроком.
— Нинаю. Тёита за сьтуки в книге?
— БУКВЫ!!! Это паргоронский!!!
У Вероники задрожали губы. Она даже парифатские буквы не знала, а тут какие-то паргоронские. Зачем дядя Фурундарок подарил ей книжку, которую она даже читать не может?
— Затем она мне?! — кинула она книжку на пол.
Фурундарок выдохнул. Он изо всех сил постарался справиться с гневом, потому что, честно говоря… он сам немного нервничал сейчас. Это создание перед ним его пугало… самую малость, совсем чуть-чуть, но пугало.
У него не получалось воспротивиться ее призывам. Не получалось их игнорировать. Даже взяв с нее обещание его не призывать — не получалось. Это что-то абсолютно ненормальное, и Фурундарок втайне побаивался этой маленькой твари, особенно учитывая, что он поклялся не причинять ей вреда.
Ну вот убьет он ее семью. Прикончит отца, мать, сестру, кота… а она при таком необъяснимом могуществе вырастет и будет помнить, кто сделал ее сиротой.
Значит, нужно убивать и ее. Не лично, лично он не может, но… суть Древнейшего, кого вообще можно подослать к созданию, которое просто говорит тебе «уходи», и ты действительно уходишь? Совнара она вышибла из этого мира, как пробку из бутылки, и он все еще не может вернуться, хотя очень старается.
Убить во сне? Отравить? Вариант… но какая ему в том выгода? Зачем убивать это странное маленькое дитя, если можно использовать его к своей выгоде? Фурундарок пока не решил, какую выгоду можно извлечь из Вероники, но наверняка немалую…
— Я, знаешь, передумал, — смилостивился он. — Давай дружить. Книжку не бросай, она полезная. Я мог бы научить тебя читать, но… признаться, я просто хотел, чтобы ты вызвала кого-то, кто убил бы тебя.
— Затем? — спросила Вероника.
— Ну так. Чтоб ты меня не призывала. Но по здравому размышлению… как насчет сделки, а? Маленькой сделки между мной и тобой?
— Кафету хотись?
— Не конфету, нет… нет, давай ее сюда, но этого мало. Давай…
Фурундарок осекся, с сожалением глядя на трехлетнюю девочку. Суть Древнейшего, договор с таким маленьким ребенком не будет иметь подлинной силы. Она просто не понимает смысла клятв, поэтому они и не действуют. А о любом контракте она быстро забудет.
Пожалуй, стоит просто вернуться попозже. Лет через десять хотя бы… или через десять минут, если на то будет воля Вероники!
Фурундарок приоткрыл рот, пытаясь заставить себя сожрать доверчиво глядящее дитя. Ничего не вышло.
— Не полусится, — склонила голову набок Вероника. — Миня низя есть. Никому.
— Это… еще… почему?.. — процедил Фурундарок.
— Мама тибя напоет. Мама!..
Да, в дверях библиотеки стояла Лахджа. Они быстро вернулись с прогулки по астралу, потому что у Лахджи сердце было не на месте. Мир теней в этот раз был какой-то не такой, его словно заволокло зловещим туманом, из которого что-то злобно пыхтело и бормотало… и теперь она увидела, что это.
— Фурундарок, — изумленно произнесла Лахджа. — Опять. В астрале ты покрупнее, кстати.
С появлением остальных членов семейства Фурундарок в очередной раз позволил себя умилостивить. Он еще немного демонстративно пошумел, позлился, съел все мыло в ванной, но в конце концов успокоился. Прихлебывая в гостиной кефир, он устало сказал:
— Я ненавижу вас и хочу убить. Но вам повезло, что не слишком сильно. Я понимаю, что вы, похоже, не можете справиться с ребенком… вот этим…
— Если уж ты не можешь, куда нам-то? — вздохнул Майно.
— Устами смертного глаголет истина, — согласился Фурундарок. — И угораздило же меня дать обещание не вредить именно ей. Угораздило же! Никогда, никогда больше такого никому не буду обещать! Раз в жизни проявил мягкосердечие, пожалел ребеночка — и меня сразу же покарал Древнейший!
— Суть Древнейшего, Фурундарок, какой же ты невезучий, — пожалела его Лахджа. — Уверена, если бы ты не дал такого обещания ей, она была бы нормальным ребенком, и мы бы все жили спокойно. Такое чувство, будто Вселенная тебя ненавидит.
— В жопу Вселенную, тебя и всех твоих выродков.
Вероника преданно смотрела на Фурундарока, прижимая к груди книгу с розовым зайцем. Астрид подумала, что зря папа с мамой не отнимают ее у мелкой, наверное, но раз все-таки не отнимают — то им виднее. Она угодливо подлила дяде-демолорду еще кефира, вспомнив мамины рассказы о том, что именно Фурундарок подарил ей аж три Ме, причем все хорошие.
Но Фурундарок вообще не обращал внимания на такую кудесную Астрид, которая так кудесно наливает кефир. А Веронике-то книжку подарил, конечно. Все в этом доме и мире достается Веронике, а Астрид ничегошеньки.
— Дядя Фурундарок, это несправедливо, — наконец решилась она.
— Согласен, — пробасил Фурундарок.
— Ты даже не спросил, что!
— Все несправедливо в этом мире.
— Ты поняла? — строго спросила мама. — Призываешь дядю Фурундарока. Только его и больше никого. И только когда мы скажем, что можно.
— Мозьна!.. — обрадовалась Вероника. — Пр-р-ризываю Фур-р-рундар-р-рока!..
Майно, который активировал еще не все печати, так и сел в кресло. Дом содрогнулся, с потолка посыпалась каменная крошка, все скрылось в зловещей тьме, и раздался раскатистый бас:
— КТО ПРИЗВАЛ… а, это опять вы.
Фурундарок сдул ту паргоронскую мглу, что всегда сопровождала его появление, скривил младенческую рожицу и сказал:
— Господа Дегатти, вы начинаете меня утомлять. Я вот на столечко близок к тому, чтобы стереть с лица Парифата ваше землевладение.
— Мы тебя надолго не задержим, — заверила Лахджа. — Просто забери свой подарок.
Фурундарок уставился на гримуар с розовым зайцем. Недовольная гримаса сменилась счастливой ухмылкой. Величайший Господин откинулся назад, закинул ногу на ногу и протянул:
— А это не мое! С чего вы взяли, что оно принадлежит мне?
— Да, технически это теперь Вероники… — кивнул Майно.
— Дя! — подтвердила Вероника.
— …Но все равно. Забери свой подарок.
— Вот еще, — фыркнул Фурундарок. — Подарки не отдарки.
— Тогда хотя бы сними проклятье! — взмолилась Лахджа.
— Проклятье не расклятье, — ухмыльнулся Фурундарок.
— Пр-ризываю… каяндаш!.. — воскликнула Вероника. — Призываю апельсин!.. Призываю мятик!.. Пр-ризываю книзьку с кайтинками!.. Пьизываю книжку без кайтинок!.. Призываю кайтинки!..
Вселенная послушно откликалась на волю маленькой девочки. Астрид размышляла, какие пользы и выгоды сможет из этого извлечь.
Правда, над дикцией козявке стоит еще поработать. Карандаш, апельсин, мячик и две книжки призвались нормально, а вот кайтинки оказались крохотными жабоподобными циклопами. Они сразу принялись бегать по полу и бубнить, размахивая кургузыми лапками.
К тому же от них исходила благодать, Астрид это сразу почувствовала. У нее неприятно засвербило в носу, и все зачесалось.
— Тля, мама наругает!.. — испугалась Астрид. — Убери их!
Кайтинки обратили внимание на Астрид и загомонили, но теперь уже как-то враждебно.
— Мы случайно! — постаралась объяснить она, забравшись с ногами на кровать. — Мы вас сейчас отправим домой!
Вместо ответа у кайтинок засветились глаза… и они стали пуляться в Астрид зайчиками!
Астрид всегда думала, что на нее Луч Солары не действует. Она ведь сто раз пробовала светить сама на себя, и ничего не случалось. Но теперь оказалось, что на нее не действует только ее собственный луч, потому что эти обожгли очень больно!
Астрид взвизгнула, подскочила почти до потолка и тоже выстрелила в кайтинок! Стрельнула зайчиками на полную катушку!
Вреда им это не причинило. Но кайтинки тут же прекратили огонь и растерянно уставились на Астрид.
Она поняла, что это типа как шуки, только светлые. Маленькие, слабые и тупые, но при этом небожители. Уже хотела собрать их в коробку и спрятать пока что под кровать, а потом подумать, что с ними делать…
Но тут кайтинки стали делать странное! Они запрыгали друг к другу и стали… слепляться! Срастаться, как куски пластилина!
И к ним прибывали новые! Вероника уже никого не призывала, она сама залезла под кровать с остатками пирожков и трусливо боялась, пока Астрид Бесстрашная сражалась с силами Света. Но все равно откуда-то лезли новые кайтинки, и они тоже прилеплялись к старым! Они слепились во что-то высокое, больше Астрид, с двумя руками и ногами, но кучей маленьких глаз по всему телу и одним большим — в центре головы.
Больше всего Астрид боялась, что сейчас прибежит мама. Надо как угодно разобраться с проблемой самим, а то их опять накажут. Веронику, возможно, снова закуют в кандалы, а ее запрут или напорют.
Жуткий циклоп легко поднялся над полом и осмотрел комнату, причем голова у него вращалась, как на шарнире. Он остановил взгляд на Астрид, опустил глаз к выглядывающей из-под кровати Веронике, и у них в головах прозвучал мелодичный голос:
Остерегайтесь шарить в безднах сущего, малыши.
А в следующую секунду этот суперкайтинк исчез. Астрид выдохнула, почесала обожженные места и уселась. Вероника высунулась из-под кровати, а потом вылезла целиком, жуя сорок третий пирожок.
— Мы не прекратим эксперименты, — решительно заявила Астрид, беря сорок четвертый пирожок. — Просто теперь будем осторожнее. Немножко. Ты со мной?
— Дя, — кивнула Вероника.
— Продолжаем. Давай проверять границы твоих возможностей. Призови что-нибудь… чего не бывает.
— Пьизываю… вар-ренье из тар-раканов! — как можно отчетливей выговорила Вероника.
На полу возникла баночка чего-то коричневого.
— Чо, реально где-то есть?! — изумилась Астрид.
Она схватила баночку и попыталась прочесть надпись, но та была не парифатской. Какие-то сложные буковки, похожие на чинские иероглифы. И картинка с веселым тараканом, гладящим себя по животику.
А приглядевшись, Астрид увидела тараканов и внутри. Засахаренных.
Конечно, она сразу открыла баночку и зачерпнула немного серебряной ложечкой.
— М-м-м, как вкусно! — обрадовалась она. — Вероника, попробуй!
Вероника схватилась за живот и поспешно отвернулась. На этот раз ее не вырвало, но она удержалась с трудом.
— Да ладно тебе! — дернула ее за плечо Астрид. — Не презирай мои вкусы!
— Я… не… пьез… през… пьиятного!.. апп!.. буэ-э!..
— Ты малахольная, — сказала Астрид, облизывая ложку. — Ладно, я уберу банку. Это будет моя банка вкуснятины.
— Хватит…
Вероника немного умерла внутри. А Астрид с сожалением подумала, что заставить ее призвать еще вареньица не получится. А жаль, такого в лавках Радужниц не продают.
— Справляемся… большую часть времени. Вероника, зачем ты призвала… кто это вообще был?
— Коргахадядед, — пробубнила девочка, отведя взгляд.
— О-о-о, суть Древнейшего!.. — ужаснулась Лахджа. — Она хотела призвать Коргахадраэда! Зачем?!
— Обиснить! — выкрикнула Вероника.
— Что?! Что ты объяснишь Темному Господину Паргорона?!
— Как пьявильно!
— Что пьявильно?!
— Не дъязнись! — затопала ногами Вероника.
— Я тебе ща всеку! — пригрозила Астрид.
— Я тоже, — добавила мама.
— Давайте по кругу ей всекать! — обрадовалась Астрид.
Вероника захныкала. Она не помнила! Она не знала! Там точно что-то важное, но она не могла сказать, что именно! Просто вдруг она посмотрит и вспомнит?! Тогда все будет хорошо!
— Моя голова маинькая! — проревела она. — Слиском маинькая! Я глупая!
Она рухнула на оскверненную землю и начала биться в истерике. Такого с ней раньше не случалось. Вероника стала так задыхаться от плача, что аж посинела.
Взрослые и Астрид смотрели на это в шоке. Мама уселась на корточки, прижала Веронику к груди и зашептала:
— Тих-тих-тих-тих. Ничего ты и не глупая…
