DenikVarenik

Раз уж многим понравилась история о злосчастном холодильнике, я тут вспомнил ещё один случай, который хоть сейчас и заставляет меня улыбаться, ранее неслабо так потрепал нервы.
Пока в магазине не ужесточились правила из-за нескольких любителей халявы, нам разрешалось продавать технику на онлайн-площадках, непременно принося затем деньги в кассу. Позволяли не только выносить товары за пределы магазинов, но и отправлять их транспортными компаниями. Весьма радовало, когда кто-то просил прислать ему дорогой смартфон или игровую консоль, но бывали случаи, когда покупатель готов был ждать доставки обычного, даже не раритетного кнопочного телефона. И вот это снова произошло.
Какая-то мадама из Подмосковья предварительно созвонились со мной и, оговорив все условия, оформила доставку специализированного телефона для пожилых людей (очевидно, покупала для своей матери). Так как техника в магазине в подавляющем большинстве была б/у, то и комплектации хватало далеко не на всё.
"-А комплект полный?
-Коробка и документы. Всё"
Женщина в тот момент, вероятно, услышала то, что хотела услышать, но никак не то, что ответил ей я. Договорились, я упаковал телефон и преспокойно отправил.
Прошла неделя, я нахожусь на смене и получаю сообщение через внутренний мессенджер:
"Срочно позвоните мне!"
Странно, ведь мадама уже отметилась о получении телефона. Да и что с ним может быть не так? Это ж классический орехокол.
Так как был слишком занят, ответил:"В данный момент нахожусь на работе. Пишите, отвечу".
"Вы забыли положить зарядку от него" - учтиво так делает претензию женщина.
"Так зарядки и не было" - не менее учтиво отвечаю я.
"Вы же сказали, что там ПОЛНЫЙ комплект! Я подарила этот телефон маме, она им пользовалась, а сейчас не может зарядить, потому что вы меня обманули!"
Ладно, объясняю ей, что о наличии зарядки, во-первых, речи не шло. А во-вторых, она очень даже стандартная, продаётся на любой ближайшей барахолке и стоит от 100 до 500 рублей.
"Нельзя так с людьми поступать! Позор вам и вашей конторе...." - и всё такое прочее вплоть до проклятий в сторону всей моей семьи.
Ну, думаю, что уже поделать. Что мог, то объяснил. Авось язык имеет и зарядку найти додумается. Хотя там и язык не нужен, только покажи продавцу гнездо в телефоне.
Проходит ещё неделя - и в списке моих товаров всплывает гневный отзыв:"Не покупайте ничего у этого человека! Он обманщик. Я купила у него телефон, а зарядки не было, хотя обещался полный комплект!!!"
Посмеялся, пообщался с администрацией сервиса - отзыв с пониманием удалили, ибо история продаж у меня уже длинная и стабильная.
Целый месяц тишины - и уже совершенно другой товар получает отзыв:" Осторожно, МОШЕННИКИ! Я покупала у этого человека телефон, он обещал полный комплект, а зарядку не положил. Сказал, что я сама ДОЛЖНА купить её за 500 рублей! Я сейчас бегаю по торговому центру и ищу зарядку на этот телефон, хотя не должна этого делать! Опасайтесь! "
Снова поговорил с администрацией - отзыв снова удалили. На этом история и закончилась, и я надеюсь, что несчастной всё же помогли с поисками зарядки. Случаи, когда покупатели удивлялись отсутствию зарядки, вообще не были редкостью (скупари из комментов под предыдущим постом подтвердят), но всё это оговаривалось на месте и проблем не доставляло. Иногда клиент готов был купить зарядку отдельно, иногда мы делали скидку и добавляли зарядку к покупке бесплатно. Потом похерили как доставку, так и систему скидок, и не могу сказать, что не оказался этому рад.

Занесла меня как-то нелёгкая работать в ломбард, ибо переехал в новый город - и на первое время надо было где-нибудь закрепиться. До работы в этой организации я лишь служил в армии и думал, что тупее, чем там, народа нигде не бывает. Но бесценный опыт на должности продавца-ростовщика меня очень даже переубедил. В числе прочих особенно выделяется случай человеческой глупости, который я, пожалуй, считаю в своей жизни эталонным.
Значица, ломбард был по совместительству и комиссионным магазином. Что закладывалось, то и впоследствии продавалось. Как-то раз заложили холодильник.
Есесно, впихнуть его в ломбардное помещение размером со скворечник не получается. Оставили в зале.
И началось...
"А чё тут ценника нет?", "А сколько стоит?"
Ладно, распечатал писульку "Холодильник не продаётся".
...
...
Самые деревянные продолжали спрашивать: "А сколько стоит?"
Те, кто ещё в состоянии был читать русский текст, спрашивали: "А почему не продаётся?"
Ладно, прилепил ниже вторую записку:"Потому что!"
"Гы-гы, написали "потому что", ахаха. А почему, кстати?"
Но это ещё полбеды. Холодильник чужой, а все подряд открывают дверцу и оценивают внутренности, похер им на какую-то там записку.
Примотал ручку, нахер, скотчем к холодильнику. Намертво.
В итоге кто-то подумал, что дверцу просто заклинило. Чуть не похоронился под этим холодильником, ибо рванул очень сильно.
Скотч тоже никого не остановил. Пришлось приматывать скотч к ручке так, чтобы клейкая сторона была снаружи - прям вот от дебилов, воздействие на уровне восприятия.
Кто-то взялся за ручку и стал на меня материться. Типа я, муд@к такой, не мог ему просто сказать, что холодильник не продаётся.
Готов рассказать ещё пару баек, если вдруг кого зацепит. Работал недолго, но в копилке собралось немало историй.
UPD:
Холодильник в итоге просросился и стал действительно продаваться, но, как ни удивительно, перестал кого-то интересовать вообще.

Я, похоже, безнадёжен. Три года - Sega и NES. Десять лет - кряхтящая железка на Pentium III, Пятнадцать лет - собственный игровой ПК. И вот мне уже двадцать пять, все дорогие сердцу плюшевые медведи отданы на растерзание дальним младшим родственникам, ближайший круг общения распался в мыслях о бесконечно невечных "тачках", квартирах и семьях, а я всё тянусь к творчеству, играм и творчески сделанным играм. Гениальный бурят Кодзима летом того недалёкого 2016-го зацепил моё сердце и держался за него вплоть до ноября, пока не поверг в пучину непонимания и желания высказаться. Долгие годы я размышлял насчёт судьбы индустрии и, наконец, готов поделиться мыслями с миром и, в первую очередь, с уютненьким Пикабу. Мысли об индустрии и по сей день не дают мне покоя, так что я готов чаще облекать их в иные формы. Нет, это ни в коем случае не самопиар. Это, скорее, очередное небольшое творение наравне с моими авторскими рассказами.

Несколько озлобленных фанатов недавно вышедшей "Death Stranding" всерьёз ополчились на меня, но содеянного не вернуть. Чтобы развеять ложные мысли, стоит оговориться: Никто ничего ни у кого не крал. "Все в шахматы играли" (с) Фольклор). Просто гениально распиаренный японский инди-проект вызвал очень мощные флэшбеки и ассоциации с гораздо менее известным даже в отечественном кругу русским инди-проектом.

Как говорится, "первый пост, не судите строго".
Всем добра, понимания и критического мышления :)

P.S. и пряников.

Случай вполне ординарный, но очень показательный. Я как человек незлобиевый отнёсся спокойно, но малость призадумался.
Возвращаюсь, значится, с ночной смены и захожу по пути домой в "Магнит". Набрав продуктов, двигаюсь к кассе.
Передо мной в очереди стоит бабушка. Думаю, раз уж я следом за ней, то искать другую кассу не буду.
Бабушка:
-Девочка, а сколько эта сода стоит?
Кассирша:
-24 рубля.
Бабушка:
-Хорошо.
Кассирша:
-Наклейки собираете?
Бабушка:
-Нет, доченька, не собираю.
Кассирша:
-Товар по акции не желаете?
Бабушка:
*роется в товаре и выбирает себе две банки шпрот*.
Мужик:
-А вы не подскажете, где ближайший банкомат? А то здесь ремонт.
Кассирша:
-Только на рынке, в той стороне.
Бабка (да, с этого момента не иначе как бабка):
-Ой, этот банкомат, сказали, не работает до конца года, а вот тот, что на рынке, работает, но там очередь всегда, но если хотите, можете сходить, это вот через дорогу и прямо по тротуару.
Кассирша:
-С Вас 367 рублей.
Бабка: *даёт деньги*
Кассирша: *пробивает чек*
Бабка:
- А вы мне скидку как пенсионерке сделали? Я ещё ветеран, между прочим.
Я: * смотрю на неё и думаю, что бабка гонит и, максимум, сгодится только на ветерана Афгана*
Кассирша:
- Нет, не сделала. Вы с мужчиной болтали и удостоверение не предоставили.
Бабка:
- Ну что ж ты за работница такая? По лицу не видно, что я пенсионерка? У меня удостоверение с собой, могу показать.
Кассирша:
- Раньше надо было показывать, а не с мужчиной болтать.
Бабка:
- Я никуда отсюда не уйду, пока не получу скидку.
Кассирша: *уже нервно, обращаясь ко мне*
- молодой человек, нажмите кнопку вызова кассира, пожалуйста.
Я нажимаю кнопку, но понимаю, что на другой кассе шанс застрять не меньше.
Кассирша: *возвращает весь товар, забирает у бабки деньги и пробивает товар заново *
- скидка составляет 36,7 рублей.
Бабка *довольно*:
- и вот эту баночку икры я ещё возьму.
Кассирша *уже подёргивая глазом *:
- хорошо.
Бабка:
- Это она по скидке? Сколько она без скидки стоила?
Кассирша *роется в ценниках *:
- двести рублей.
Наконец, бабке выбивают чек.
Бабка, обращаясь ко мне: - извините, молодой человек, что так получилось.
Я: - Да я уже никуда и не тороплюсь, не переживайте.
И вот кого в итоге винить? Бабушку, которой в силу возраста и окрепшего маразма просто хочется внимания, или девушку, которая не спросила пенсионное удостоверение?
Казалось бы, пенсионерка просто живёт по средствам и хотела максимально сэкономить на продуктах первостепенной важности, но за каким-то боком ей всё ж понадобилась эта икра за 179 рублей. Но кассиршу на 36 рублей наказала, да.

Навеяло походом к парикмахеру и кардинальной сменой имиджа.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Дорогому Эдвину, которому доверяю, но с которым не дружу.

Ты нарочно идёшь нечёсаный. Жёсткие волосы, по-змеиному извиваясь, тянутся навстречу даже самым сильным порывам ветра. Они игриво щекочут уши, желая уютно примоститься рядом и завидуют тем, которые спереди с деланно-мудрым видом раскачиваются и спрыгивают со лба на глаза, на самом деле из любопытства глядя вперёд, куда несёт их хозяин. На самую макушку, недавно волочимый ветром, приземляется крохотный обрывок пожелтевшего листа, тут же нежно обнимаемый не менее крохотным вьющимся пучком.

Где-то этих пучков почти нет, но в иных местах их до безобразия много. Но каждый из них уникален. В каждом волосе течёт, искрясь, радость и глубоко, насупившись, сидит боль; у самых корней прячется, озираясь, осторожная память, а на самых кончиках лихо подпрыгивает необузданная страсть. Где-то в середине каждого из волос, тех, что на затылке, крепко балансирует мысль, не решаясь перейти в любую из сторон к своим собратьям. Всей гаммой чувств и ощущений они обычно спокойно переливаются на немного асимметричной голове, но каждую из этих тоненьких и хрупких ниточек в той или иной степени сейчас переполняет любопытство. Куда ты несёшь нас, хозяин? Снова идёшь за уздой, в которую хочешь нас, непослушных, собрать?

Дверь хладнокровно щёлкает, ты входишь в огромный, сплошь зеркальный зал. Твои "нити" с тревогой подрагивают, боясь чего-то неминуемого. Чернобородый кареглазый мужчина волнообразным жестом руки приглашает в своё глубокое, обманчиво мягкое кресло и протягивает пахнущий едким дешёвым клеем скользкий журнал, пестрящий изображениями странных мужчин и женщин. Не прилагая почти никаких усилий, тупо тычешь пальцем в первого попавшегося полулысого-полуголого, известного тебе, но неизвестного твоим вьющимся подопечным, и со спокойным взглядом бормочешь:

-Такую же.

Кареглазый, размахивая чёрным парусом, услужливо бежит к твоему креслу, заносит его над твоей головой и перекрывает им твою грудь, жизнь, свободу. Он хватает огромные , холодно щёлкающие клешни и, словно в сети, ловит твою память, способную с хихиканьем спрятаться за зубчиками расчёски, но беззащитную против зубов этого капкана. Остальные волосы в панике начинают безголосо кричать, виться, сбивать друг друга, хватать ближних и жаться с ними в самые тёмные уголки. Однако здесь на сцену выходит зловеще жужжащий жнец, массовый убийца, пожиратель жизни, которая со страхом бьётся в каждом, ещё не скошенном им пучке. Глупая страсть, жившая на кончиках волос, ещё не понимая своего заблуждения, радостно смеясь, летит на холодный, мёртвый кафель. Мысль, ещё сохраняя остатки рассудка, частично лишается жизни и с тоской, отделяясь от памяти, улетает в пустоту следом. Жнец, насытившись, улетает в своё логово, передавая пост не менее зубастой, но более бесшумной металлической пасти. Словно коса, она с пронзающим свистом летит к каждому волоску, вынимает душу из каждого мелкого стерженька и стряхивает его, дрожащего, бьющегося в судорогах, со своего мокрого, окровавленного тела. Ни одно чувство, ни одно мгновение не способно ускользнуть от ловкости свистящей косы. Где твоя боль? Скатывается по твоим неподвижным коленям и растаптывается молотом твоих же ступней. Куда делась вся радость? Она, обессилев, ссыпается с твоих постепенно мужающих плеч. Что стало с твоими мыслями? Они, ещё недавно, словно травленные мыши, прятавшиеся в уголках, рассыпаются, растворяясь белым пеплом в пропитанном спиртом воздухе. Коса ложится на место, пренебрежительно приглашая щётку закончить начатое ей. Огромные щетинки поднимают с пола каждый искусно умерщвлённый волос, собирают его в груду остальных безжизненных тел и уносят в бесконечность.

Остаёшься только ты. Ничего не помнящий, ничем не осчастливленный, ничего не желающий. Просто такой же, как остальные посетители бородатого вершителя судеб.

-Следующий!

День выдался замечательный. Николай возвращался с работы привычным размеренным неторопливым шагом. Он брёл по асфальтовой дорожке вдоль ряда небольших частных домиков, в каждый из которых могло уместиться целых три таких же дома, каким был его собственный: однокомнатный, крохотный, тесный. Такое жилище ни на секунду не оставляло его обитателя наедине с самим собой, в нём и сквозь сон чувствовалось близкое горячее дыхание жены или ребёнка, даже если они почивали в совершенно противоположном углу. Разумеется,  служебное положение позволяло содержать Николаю дом гораздо более просторный, но семье бы в таком случае не было в нём места, ибо содержал он её в одиночку. Он в одиночку должен был приносить деньги супруге, которая не желала работать из-за необходимости воспитывать двоих детей, в воспитании которых, однако, не наблюдалось никакой светлой перспективы. Первого, Алёшку, за весь пятый класс никак не могла запомнить в лицо его классный руководитель, также, как и он, в свою очередь, в ходе совместных утренних прогулок с друзьями забывал и облик родной школы. Второй, Аркаша, в свои тринадцать лет отбывал наказание общественной работой за украденное в соседнем магазине горячительное. Однако всё это, по мнению Николая, были лишь детские шалости, знакомые, но уже позабытые сегодня каждым повзрослевшим человеком. Рано ли поздно оба оболтуса прекратят развлекаться и, наконец, определятся со своим местом в жизни, как сделал это в своё время их отец.
С терпением относясь к проделкам младших, он любил их всей душой. Как любил и их мать. Конечно, их свёл вместе не счастливый случай: в их взаимоотношениях до свадьбы не было никакой любовной интриги, как не было и самих отношений. Светлана была лишь его мимолётным увлечением, впоследствии крепко обхватившим его за шею и занявшим место человека, который мог быть для него самым желанным, с которым он действительно хотел бы делить и радость, и печаль до конца своих дней. Несмотря на это, Николай прожил с ней в согласии уже много лет, она стала ему привычно близка, как близок может быть шрам на руке после падения с дерева ещё в далёком глупом и наивном детстве. Да и может ли он обвинять в чём-то женщину, подарившую ему таких прекрасных крепких сыновей, продолжателей его скромного, но гордого и целеустремлённого рода?
К тому же, и работу, окончив которую, Николай возвращался сейчас домой, он получил благодаря Светлане или, точнее сказать, её отцу. Разумеется, работа под начальством нелюбимого родственника приносит больше унижения, чем удовольствия. Но главное – она приносит доход, пускай и скромный, но достаточный для содержания их маленькой и уютной семейки, живущей в маленьком и уютном доме. Да и случай с его работой нельзя назвать выдающимся: многие работают под начинанием своей родни, в результате чего получают либо глубокое удовлетворение, либо разочарование и вместо постоянного рабочего энтузиазма – предшествующий каждому трудовому дню тихий жалобный стон, адресованный лишь только самому себе, но не встречающий в ответ должного сожаления. Но этот стон всегда вознаграждается скромной заработной платой, что снова пробуждает в каждом из нас полную новых надежд тягу к жизни.
Двигаясь по тихой безлюдной улице, Николай приближался к своему дому, расположенному на окраине города, куда крайне редко заглядывал даже самый случайный прохожий. Поход домой в весенний вечер как нельзя лучше предрасполагал к приятным размышлениям о себе, о любимой работе и домашних, наверняка с радостью в глазах ждущих его сейчас у самого порога.
Не дойдя до поворота на свою улицу, Николай заметил, как в воздухе над его домом поднимались клубы чёрного и густого, как смоль, дыма. От неожиданности уронив потрёпанный от времени дипломат, он заметно ускорил шаг, желая поскорее разузнать о происходящем.
Его предположения подтвердились. На фоне занимающегося розового заката органично разгоралось обжигающее, опустошающее, всепожирающее пламя, выбравшее в качестве сегодняшней небольшой и скорой трапезы Николаев дом. Мелкие искры сверкали, отскакивая от ежесекундно лопающегося шифера, в настежь открытых окнах виднелись маленькие пустые цветочные горшочки, которые медленно плавились, широко разинув свои поднятые кверху огромные рты. На детских полочках пищали и озлоблено скалили зубы громко лопающиеся детские игрушки. Двигаемые с места лёгким ветерком, листы наверняка важных документов игриво делились друг с другом ещё совсем маленьким огоньком, обещавшим перерасти в огонь побольше и охватить, наконец, весь рабочий стол. Лежащий на краю стола рваный кошелёк, злобно шипя, сворачивался в небольшой чёрный комочек, от которого оставалась лишь горстка мелких монет, впоследствии, звеня, мягко ссыпающихся на обуглившийся пол.
Горел дом, рассыпалась в уносимый ветром пепел семья, плавилась работа, заканчивалась, полыхая, жизнь Николая, который, к слову, по-прежнему неподвижно стоял напротив дома на той же асфальтовой дорожке, внимательно наблюдая за пожаром широко открытыми глазами. Наконец, расплывшись в счастливой улыбке и глубоко вдохнув весенний аромат вперемежку с горьким и едким дымом, Николай медленно повернулся и, не оглядываясь, преисполненный радости зашагал мимо по дорожке. День выдался замечательный.

Помнится, жил-был в непримечательном городе не менее непримечательный мальчишка. Даже имечко ему досталось весьма обыденное – Иван. Однако характер паренёк выказывал столь скверный, что иначе как Ванькой назвать его было нельзя.

Ещё в дошкольном возрасте Ванька проявлял необычайную всеобъемлющую жадность. В один из зимних праздников, по узенькой заснеженной дорожке к ваниной семье пришла в гости семья Миши, на радость ровеснику явившегося с кульком мандаринов. Старое доброе завещание вождя «делиться» исполнено не было: Ваня молниеносным движением выхватил фрукты и принялся буднично их поглощать, совершенно не опасаясь вмешательства хозяина.

Возмездие не заставило себя ждать. Через несколько часов мальчик был доставлен в детское инфекционное отделение с пищевым отравлением. Родители, навсегда разлучённые по той же случайности с родителями Миши, навещали виновника происшествия раз в неделю. Вскоре Ванька был отправлен домой, но единственного возможного друга за такой поступок лишился навсегда.

По исполнении семи лет мальчонку отправили в начальную школу, где любое неподобающее поведение ребёнка можно было всегда объяснить халатностью учителя. Ни в коем случае нельзя сказать, что Ваня был плохо воспитан. Он словно от природы был наделён необузданной глупостью, наглостью и, как уже известно, жадностью. Его нельзя было переучить или перевоспитать. Он был одним из тех трудных детей, которых оставалось только «дотерпеть» до выпуска. И учителя по-христиански покорно терпели. До седьмого класса это им кое-как удавалось, пока не произошёл случай воровства, хулиганства и покушения одновременно.

Ванька, как и любой подросток, страстно желал того, чего ему настоятельно запрещали. Без угрызений совести забрав с учительского стола очки и пособие по математике для старших классов, негодник принялся деланно-деловито пародировать их хозяйку, чем очень веселил весь класс. Когда шутка перестала быть актуальной, Иван смеха ради решил с громким хлопком водрузить это самое пособие на головушку одноклассника Мити, обладавшего столь же кротким нравом. Случай этот учительницей замечен не был, а книга без вести пропала. Вернее сказать, пропала она из виду всего класса, за исключением этого самого Мити, сегодняшнего директора института естественных наук, в чьём уютном домике «Высшая математика» сегодня услужливо подпирает покосившийся, но любимый сердцу книжный шкафчик.

Учительнице, разумеется, досталось от нерадивого школьника не меньше. Недовольный обвинением в краже Ванька со всей своей боевой сноровкой и куда большим замахом ударил «очкастую» в переносицу, чем отпечатался в памяти всего школьного коллектива на долгие годы.

Не выдержав столь большого потрясения, Евгения Николаевна решила покинуть этот коллектив и поскорее найти новую, более спокойную работу раньше, чем страдалицу настигнет благородная старость.

На следующий, необычно ветреный день пострадавшая возвращалась в школьное здание

за вещами, решив, однако, выбрать несколько другой маршрут, чтобы в первую очередь сообщить об увольнении собственной маме. Не дойдя полусотни шагов до школы, она свернула по тротуару налево и внезапно услышала шелест, а затем пробирающий до дрожи грохот. Рядом, буквально в паре-тройке метров упала уже давно склонявшаяся к земле громоздкая плакучая ива. Вот такие несчастья преследовали ни в чём не виновную женщину в холодные сентябрьские дни.

Закончив и покинув школу, Ванька, по родительской милости, поступил в местное училище, передавшись, как эстафета, новым учителям-мученикам.

Из всех школьных и училищных уроков Ваньку привлекала только физкультура, где он мог как никто показать свою молодецкую удаль. Заметив Витю, наиболее хилого и слабого мальчонку, он выбрал его в качестве объекта для демонстрации своих спортивных достижений и начал затем всячески подтрунивать над ним. Так, на первых же уроках несчастный был побит в кроссе на целых три круга, не дотянул до уровня Ваньки порядка десяти подтягиваний и, наконец, получил пренебрежительное отношение от коллектива до самого окончания заведения.

Словно привкус горького лекарства в детстве, Ванька остался в памяти сегодняшнего разрядника по лёгкой атлетике на всю жизнь.

Как и любому из нас, Ване не были чужды земные страсти. Он крепко подружился с горячительным и табачным. Буквально за первые месяцы учёбы с хулиганом успели связаться Ирочка и Дашенька, две замечательных, подававших немалые надежды девушки. Испортив обеих, Ванька перешёл к другим развлечениям, а страдалицы, к счастью, нашли утешение в верных и любящих мужьях, которых чуть раньше избил наш герой за вмешательство в его личную жизнь и пространство.

Не прожив и семнадцати лет, Ванька помер. Неизвестно, что поспособствовало его столь скорой кончине, но бурной реакции это событие не вызвало ровным счётом ни у кого из тех, кто Ваню знал. Даже родители, терпевшие все эти годы бесцельное существование сыночка, приняли это как данность.

Работник похоронного бюро с молчаливым кивком принял от родителей полагавшуюся ему за обслуживание покойного сумму и, присвистывая, удалился домой.

Словом, оборвалась короткая жизнь Ивана так же бессмысленно, как и началась.