Deal281

Как-то нас главный инженер предупредил, что завтра,  «у нас будет сам Лаврентий Павлович, может и к  вам зайти, чтобы вели себя прилично». Естественно, на следующий, же день, все пришли в обновах, расфуфыренные, завитые, накрашенные. Но всё зря: он зашёл только на 3-4-й день, посмотрел анализы, поцокал огорчённо языком и ушёл! Мы его даже и не разглядели! Да и он на нас, по-моему, не заметил.

А через пару месяцев начался аврал: анализы приходилось делать по 2-3 раза в сутки, мы на двухсменную работу перешли, Лаврентий Павлович уже каждую неделю у нас на заводе бывал, соответственно и в лаборатории почти ежедневно, сам анализы смотрел, по-моему, всё время матюкался вполголоса по-грузински.

Слухи по заводу ходили, что заводчан - разработчиков оборудования вызвали на завод для наладки-доводки, но нас это мало волновало: своё дело делаем аккуратно и во-время, а за всех не напереживаешься. К тому  времени Берия уже знал кого и как  нас зовут -  мы, же, всё время крайними были.

Потом, он, похоже, уехал, появился через  месяц, но мы и сами увидели, что результаты изменились, поэтому он просто сияющий от нас вышел, меня неожиданно в щёку чмокнул.

Но, в этот же день, или на следующий, не помню, за час-полтора до конца работы, он опять к нам зашёл, но совсем «никакой»: бледный, как стена, еле на ногах держался, как-то нечленораздельно проговорил: «Дэушки, можно я у вас нэмножко посижу, только не говорите, что я здесь, что-то мне нэ очень хорошо.»

- Лаврентий Павлович, да отдыхайте, сколько хотите, сейчас Люся – наша хозяйка Медной горы вам чайку сварит – через полчаса на 20 лет помолодеете! А может врача позвать?»

- Врача нэ надо – бэсполезно…А почему «хозяйка Медной горы»?

– Да потому, что она на этой горе каждую травинку-стебелёк-листочек знает, и как на пользу его  употребить! Мы только её чаем и спасаемся от всяких хворей.

Ну, Люська в это раз саму себя превзошла: из каких-то своих потайных пакетиков по щепотке добавляла в стандартный грузинский чай, нам, естественно, ни глотка не дала, всё Лаврентий Палычу в кружку вылила. Но, после его двух-трёх глотков, сразу видно стало – на пользу пошло – цвет на лице появился, да и речь членораздельная стала. Ну, девки, как увидели, что он в себя пришёл, сразу с вопросами полезли: «что», да «как», да «когда». Он на всё ответил одним: «дэвушки, если бомбу успеем сделать, и будет здоров Иосиф Виссарионович, то лет через 10 жизнь будет савсэм прекрасная! Вэсь мир обзавидуется!»

Тут Люська опять вылезла: вручила Берии пакетик с травами, объяснила, что это «чтоб мотор работал и колёса крутились, как мой Паша говорит, пол чайной ложки в заварку, кончится – приезжайте, или кого пришлите, если времени не будет, я ещё насобираю-насушу. Но, Лаврентий Палыч, у меня к вам, хоть и личный, но всё равно общественный вопрос: вот все мы работаем на совесть, не смотря на часы, понимаем – надо! Хоть и небольшую работу делаем, но без нас всё равно нельзя. И зарплату нам хорошую платят, но вот я, простите за подробность, на третьем месяце, всё время хочется чего-то вкусненького и свеженького, а у нас в столовке каждый день щи из кислой капусты, да котлеты с пюре из прошлогодней картошки, иногда – суп гороховый, а ведь июль уже кончается. А в магазине – то же самое, только в виде консервов, да картошка-моркошка прошлогодние Я всё понимаю, что война была, вражеское окружение, всё порушено, бомбу надо срочно… Всё понимаю. Но я после войны арбузы только в кино в «Новостях дня» вижу, значит они  зреют, где-то, в том же Казахстане, в Саратове, Астрахани, а это же – рядом! А мне уже по ночам снится, что я маленькую круглую дыньку начинаю грызть, как яблоко, но всё никак до мякоти не догрызусь! Вот такой у меня к вам, Лаврентий Палыч, вопрос»

- Люсенька, быстро не обещаю, но, клянусь, уже этим летом у вас в магазинах и арбузы, и дыни, и даже гранаты будут. А к зиме – и мандарины, но тебе их лучше нэ надо. Дёшево, дорого – нэ знаю,  сама сказала, что зарплата хорошая - купите.

После его отъезда нас оставили в покое, даже за результатами никто не приходил, Люська сама их технологам носила.

А, где-то, через пару недель, точно помню – в понедельник, уже в конце работы, мы уже свои «бумажки-стекляшки» убирали, в лабораторию буквально ввалился здоровый весёлый, громогласный парень, с каким-то ящиком и «сидором» за плечом, и, мне показалось, просто заорал:

- Здорово девчонки! Наконец-то я до вас добрался!

- К нам, между прочим, посторонним вход запрещён!

-А я с сегодняшнего дня уже не посторонний! Будем знакомы: Герман Михайлович ХХХХХХХ, механик-наладчик ОГМ 10-го разряда. Для друзей – просто Гера!

- Таких разрядов не бывает!

- Так мне Лаврентий Павлович персональный разряд назначил: езжай, говорит, Герман Михалыч, чует моё сердце, после заводчан опять скоро придётся всё настраивать, а ты, как Яков Семёныч говорит, (это наш главный механик! Вот такой мужик!!!) даже сотку миллиметра без прибора видишь! Третий курс закончишь – замом главного станешь, да и пора остепениться, жену-детей заводить.

- Так ты не женат?..

- Да, считайте, что уже просватали!

- Кто, за кого?

- За вашу начальницу – Верочку!

- Веру Константиновну!

- Да лаадно… Лаврентий Палыч мне сразу сказал, когда меня к вам посылал: «Герман, как зайдёшь в лабораторию, сразу увидишь самую красивую, самую умную, с железным характером девушку – это твоя судьба! Тебе-шалопаю именно она нужна! Я бы ей на фронте  дивизию или танковый корпус доверил! Так что, в надёжные руки попадёшь.»

- Девки! Скоро у Верочки на свадьбе гулять будем, потом – Люськиного пацана обмывать! Во - жизнь пойдёт!

- Счас! Так и кинулась за первого встречного замуж!

- Правильно, Верочка! Только утром приехал – и сразу под венец!? Осмотреться, с работой надо познакомиться-освоиться. Да и вообще, только на второй курс заочный перешёл, надо хоть третий одолеть, чтоб в инженеры перевели, а то – неприлично даже: я – работяга, а жена – начальник отдела. И будут на меня пальцем тыкать – это, всего лишь, муж Веры Константиновны! Я же, гордый -  такого не переживу! Как только шестую сессию сдам – так и свадьбу сыграем, даже должности зама ждать не буду!

- Вера Константиновна, можно я  пойду, рабочий день кончился, да и Паша скоро домой придёт.

- Конечно, Люсенька, иди…

- «Люсенька?» Девчонки, заболтали, мать вашу! С вами и ум и помять потерял! Люся, тебе же от Лаврентия Палыча персональный подарок, да ещё и послание!

Он развязал свой «сидор», достал оттуда ярко-жёлтую круглую дыньку и, довольно помятый, листок.

- Люся, у Лаврентия Павловича конверта под рукой не было, поэтому я при нём письмо вместе с фруктом в мешок положил и завязал, клянусь, ни разу не развязывал!

Люська расцвела, завернула дыню в газету (чтоб никто не завидовал!) сунула в авоську. Сначала положила письмо в сумочку, но любопытство взяло верх, достала, стала читать, то улыбаясь, то шмыгая носом, то смахивая слезу. По-моему, раза 2-3 прочитала, хоть там чуть больше страницы было.

- Люсь, что пишет? Когда приедет?

- Не скажу!.. Это личное!..

-Это, ж, надо!!! Таакой человек нашей Люське личные письма пишет! Точно приворожила!

- Дуры, вы, девки! Всё, до завтра.

- Ага, Люське, значит, и подарок, и письмо, а нам – один твой трёп?

- Какой трёп? Ну, я же говорил, когда вижу красивых девушек, и – много, ум и память теряю! Во-первых, вам от него глубокий поклон, - Герман наклонился, помахал рукой, достав какую-то соринку с пола.

- Во-вторых, я же больше суток эту тяжесть, - он пнул  ящик, - вам тащу! А меня, между прочим, после Курска вчистую комиссовали, два года по госпиталям да санаториям мыкался.

- А что там?

- Арбуз вам от Лаврентия Павловича! Он сам выбирал – я только курьер. Так что с ним делать будем? Почти 15 килограмм, всё-таки. А мне тяжести таскать – врачи не разрешают.

- Давайте его на шесть ломтей разрежем и в общежитие возьмём.

- На семь – я тоже в доле. Но тут сразу вопрос возникает, даже два: чем резать-то? Моим перочинным ножом только корку можно проткнуть, вашими скальпелями – и того меньше. Во-вторых, ну, принесёте вы по ломтю себе в комнату – так сразу вся общага налетит. Не, я не жадный, но мне свои силы потраченные жалко, а в-третьих, Лаврентий Павлович обещал, что дней через 10-15 в магазинах арбузы появятся, всем и от пуза! А я ему верю, он «за базар» всегда отвечает. Поэтому, у меня деловое предложение: поскольку ни кого дома мужья, дети малые не ждут, а солнышко ешё высоко, пошли, сядем где-нибудь недалеко на полянке, я по дороге какой-нибудь кухонный тесак или косу, в крайности, куплю, и насладимся фруктом не природе! Думаю – всё не съедим, что останется – Люсе отнесём.

Так и сделали. Герман только успевал резать, а сам не столько ел, сколько трепался, по-моему, сильно привирая:

- Я же собирался сюда ещё в субботу приехать, чтоб на следующий день в нерабочей обстановке со всеми познакомиться-сблизиться. А утром в пятницу от Семёныча узнал, что сегодня у нас на комбинате будет аж выездное заседание «Ядрёного комитета», что всех резко на уши поставило, а меня любопытство обуяло: за каким, же хреном, столько солидных людей в нашу глушь припрётся? Поэтому с выездом притормозил. Из комитета приехали не все, конечно: Берия, Ванников, Махнёв, и ещё кто-то, незнакомый, примерно полдюжины. Во Дворце культуры после обеда собрали всё начальство, руководителей подразделений, начальников цехов, лабораторий, меня, почему-то не позвали, но я туда «шпиона» заслал – Семёныча и велел всё запоминать-записывать. Заседали часа 3-4, как раз до конца работы. Ну, а отзаседали – я Семёныча сразу за лацкан, отвёл в тихий уголок, приставил отвёртку, за неимением ножа, к горлу и велел рассказывать. Семёныч упираться не стал – сразу раскололся:

- Вначале всё было чинно-благородно: (я местечко себе за спиной начальства на третьем ряду занял, как раз напротив трибуны, поэтому всё отлично слышал, и даже гримасы выступающих наблюдал) Борис Львович вкратце подвёл итоги за первое полугодие по отрасли, планы и задачи на второе уже по нашему комбинату, зачитал приказ о переводе Славского из ВРИО в полноценные директора, объявили ему благодарность от Совмина. Потом сам Славский вылез на трибуну, сказал несколько бессвязных предложений, вроде поблагодарил правительство и заверил, что он всегда, как один, с шашкой наголо… и так далее…Аж вспотел.

Я уже заскучал, но тут Лаврентий Палыч резко переложил штурвал: сообщил, что мы должны заслушать зама по снабжению и начальника ОРСа о снабжении продуктами и ширпотребом работников комбината. Их, похоже, заранее об этом предупредили, поскольку оба вышли с бумажками, но по сути, мямлили, что и Славский: все планы выполняются, взяли дополнительные обязательства по подготовке к зимнему периоду и досрочно их, с честью несём! И эта бодяга от каждого по полчаса тянулась. Народ явно заскучал, между собой с бОльшим интересом болтали.

Тут Лаврентий Палыч опять  переложил штурвал:

- А скажите мне, пожалуйста, когда кто-нибудь из вас в рабочей столовой был? Хотя бы,  просто, из интереса, в обеденный перерыв?
- Ах, некогда, работы много! А я вот сегодня выбрал минутку – зашел-посмотрел, и за то, что я увидел, гнать вас надо с ваших удобных кресел поганой метлой! Очередь аж из столовой вываливает! Это же человек весь перерыв в очереди простоит, потом на ходу, не жуя, что-то проглотит, и опять – «к станку». Да через месяц у вас все с гастритами-язвами слягут! Девушки молодые, им ещё рожать придётся, а они уже с молодых лет насквозь светятся. Сейчас середина лета, а в столовой сплошные макароны да прошлогодняя капуста. А как товарищ Сталин учит: «Люди – наше главное богатство!» Где свежие овощи-фрукты, зелень, наконец? Чем вы на работе занимаетесь? Штаны просиживаете!?»

Эта парочка попыталась оправдаться, что, мол, сметы занижены, фонды урезали, кадров нет и  подобная хренотень… После этого Палыч просто озверел! Ты меня знаешь – я – человек грубый, материться начал раньше, чем «мама» выговорил, вижу, что иногда от моих загибов многие бледнеют-краснеют! Но как выражался Лаврентий Палыч – я себя пацаном-дошкольником почувствовал! Вижу – Махнёв протокол писать бросил, а Борис Львович, наоборот, лихордочно всё конспектирует. И, самое подлое: шёл на это собрание, новую спецовку надел, а в старой, рабочей, все карандаши и блокнот остались! А ведь он такие шедевры выдавал! Представляешь: сплошь четырёхэтажная серия, но каждый этаж со своим загибом, а то, и с двумя! Надо будет к Ванникову подлизаться, может списать даст…Я Палыча, естественно, с открытым ртом  слушал и заметил, что все его загибы ему самому поперёк организма. И по лицу было видно, что ему – умному, интеллигентному человеку просто противно учить уму-разуму этих шлемазлов языком одесских биндюжников, ибо язык нормальных людей они не воспринимают. Поэтому он быстро  выговорился и велел Махнёву постановление писать: «этой парочке по строгому выговору, и в двухнедельный срок исправить положение, если через две недели ничего не изменится, так и запиши, Василий Алексеевич, перевести на год заведующими банями, одного – в Красноярск, другого – в Ангарск. По истечении этого срока – использовать их на предприятиях по усмотрению руководства,  но не на руководящих должностях. Славскому – просто выговор, за недостаточный контроль за подчинёнными» «Мы же ему только что благодарность вынесли!» - завопил Махнёв. «Ничего страшного: благодарность от Совмина, выговор – от комитета! Одно другому не мешает!»

- Семёныч, а зачем так сложно: занятых серьёзных людей сюда везти, всё-таки не ближний свет? Мог бы эту парочку вызвать и пропесочить!

- Не стратег, ты, Герка, узко мыслишь, а Палыч у нас маршал, в войну Закавказским фронтом и, считай, всем тылом командовал! Сам посуди: в Москву вызывать – это они как награду воспримут: на дармовщину туда-сюда съездят, поорёт на них Палыч час-полтора, зато потом:  на командировочные, да у них и своих немало, посидят, вкусно выпьют-закусят, кто в «Праге», кто в «Арагви», (я, правда, в Москве «Славянский базар» предпочитаю, будешь там — рекомендую), потом сели в вагон – и за сутки езды, под коньячок, на Палычеву матерщину хрен положат. Это же для них просто праздник! А теперь – получили по полной и – «на сухую» и - под протокол. И, поверь мне, от Нарвы до Байкала на наших предприятиях эта шушера завтра начнёт бани считать, и гадать, хватит ли на всех, или куда дальше пошлют. Либо – начнут по-стахановски работать, одно их двух».

…И просидели мы на полянке до темноты, весело было, но как ни старались, больше половины осталось – уже и смотреть не могли: первый и последний раз в жизни арбузом объелась. Остаток мы с Германом отнесли Люсе, велели Паше в погреб спустить, чтоб не прокис – вдруг завтра ещё захотим, а не захотим – чтоб сами съели.

На следующий день все, кроме Люськи, пришли с припухшими физиономиями, но довольные.

- Девки, мы вчера с Пашей и свекрухой дыньку съели,  –  обалденнаый вкус! Такой только во сне приснится. А сегодня утром арбуза кусочек зажевала – тоже – спасибо Лаврентию Павловичу! И решили, если мальчик родится – назвать его Лавриком, а если девочка – Светочкой! Но у мне от вас нужен серьёзный совет – может, ты Вера Константиновна поможешь? – ты же у нас самая умная?

-А в чём дело-то, Люся?

- Лаврентий Павлович предлагает мне после родов, года через 2-3  поступить в Московский медицинский институт, пишет, что, во-первых, у меня дар к терапии есть, во- вторых, аттестат отличный, в третьих, он всегда поможет во всём, да и вообще, в чужом городе всегда можно будет к кому зайти, «в жилетку поплакать», или- наоборот – радостью поделиться. И я вся в недоумении, даже спала плохо.

- А Паша-то. что думает?

- Ну, про Москву он и слышать не хочет, говорит, в Свердловске мединститут есть – учись, рядом, по воскресеньям будешь дома бывать. А потом взялся для письма Лаврентия Павловича рамку со стеклом делать, чтоб на стенку повесить, говорит, когда музей Лаврентия Павловича откроют – туда отдадим, чтобы до этого времени не истрепался. Так Верочка Константиновна, что ты скажешь?

- У нас на кафедре был старый профессор, который всем внушал: трудности надо преодолевать по мере их возникновения, так как мы никогда не представим, где и откуда возникнет новая трудность! Поэтому, на первом плане у тебя – роды! Родишь благополучно, ребёнок жив-здоров будет, выкормишь, тогда можно будет и об институте думать, а до этого – пустые дёрганья-хлопоты. И запомни – тебе сейчас волноваться совсем ни к чему! И ещё -  не надо тебе, по-моему, в Москву ехать: во-первых, далеко, почти двое суток на поезде, это ты ребёнка только два раза в год будешь видеть. Во-вторых, это здесь Лаврентий Павлович «свой в доску»,  любому работяге ему не зазорно руку пожать, а в Москве он – Первый Заместитель Товарища Сталина! И как к тебе будут относиться студенты и преподаватели, когда узнают, что первокурсница Люська Белова из богом забытого Верхнейвинска запросто ходит к нему домой чай пить!? А главное – что будут думать?

- Да откуда они узнают?

- Да ты сама, по простоте душевной, всем об этом и расскажешь…

…Последний раз видела Берию в начале декабря 49-го. После успешных испытаний руководство завода через неделю-две вызвали в Москву, вручили ордена Ленина, благодарности, а теперь и до нас очередь дошла: приехали Берия с Махнёвым, в Доме Культуры вручили ордена, а уж медали и Почётные грамоты от Комитета вручали начальники отделов на рабочих местах. Люсин Паша и Герман получили «Трудовое Красное Знамя» По-моему, все, кто проработал на заводе больше года, без награды не остался.  Поэтому и свой «Знак Почёта» и «За Трудовую доблесть» девчонок примеряли как новые брошки, крутясь перед зеркалом в лаборатории.

- Девушки, не помешал, я только на минутку, поздравить вас с правительственными наградами, чтобы они не последние были! И похвастаться – у меня вчера внук родился! И –попрощаться, вряд ли теперь увидимся.

- А я знала, а я знала, что вы непременно к нам заглянете! Я вам даже лекарство приготовила! – Люська достала из стола баночку из-под монпансье, - здесь всё то же, только я мелиссы для вкуса добавила. Как вам, прошлый пакетик помог?

- Стоп, Люся!.. Ты что, уже родила? Кого?

- Да уж, через неделю год будет! Мальчик! Лавриком назвали!

- Лавриком!? Это же, - он не договорил, стал старательно протирать пенсне, - полный тёзка растёт! Всё, Люся, я твой должник. А тёзке к Новому году, ко дню рождения не успею, непременно подарок пришлю! Это же, надо – тёзка! Всё девушки, улетаю, меня вечером товарищ Сталин ждёт! Не поминайте лихом старика Лаврентия!

- Да какой вы старик?!

Он только махнул рукой и вышел.

- Девчонки, а пошли ко мне, награды чайком обмоем! Всё равно мужики всю ночь пьянствовать-обмывать свои ордена будут. А свекровь сегодня по особому рецепту варенье варила – надо же попробовать. Да и Лаврика вы давно не видели, а он уже – мужик!

Рассказ написан моим двоюродным дядей. Вера Константиновна это моя родная бабушка. Герман Михайлович это мой дед. Царство им небесное. Прочитал рассказ только сегодня хотя написан он давно. Даже не знал что у деда кроме фронтовых были еще и трудовое красное знамя а у бабушки за трудовую доблесть. Спрошу у мамы где эти награды. Не знал что и дед и бабушка были получается лично знакомы с Лаврентием Павловичем и даже получали из его рук награды. Деда своего считаю героем прочитав его наградной лист. Выкладывать сюда не буду но если кратко то в январе месяце будучи командиром арт расчета вброд с расчетом перетащив орудие через реку (вброд, пушку на руках с в январе!!!! Причем тогда январь был не чета нынешним) и начав стрельбу уничтожили немцев чем способствовали занятию населенного пункта нашими войсками.

Как то так. Понимаю что на данном ресурсе минимум половина комментаторов напихает в панамку за все подряд но по хрену. Не смог сдержаться и не поделиться.