В предыдущих сериях: Пролог, 1 и 2 главы, 3. Влипать в истории, 4. Кручиниться без фанатизма, 5. Не строить планов
6. Быть в курсе
– Ну и где твоя зеленка?
– Тих-х-х-о, – процедил сквозь зубы Серый Волк.
– Обычный пустырь, обычная трава, небо обычное, – Иван, продолжая вертеть головой, перечислял всё, что видит.
– Ш-ш-ш-ш.
– Да чего ты шипишь, как гадюка?
– А ты прислушайся, Вань.
Ваня сделал сосредоточенное лицо, одна бровь у него приподнялась, губы сжались.
– В животе урчит, – сообщил он, доставая очередное яблоко из-за пазухи. – Ну, оно и понятно. На одних яблочках далеко не уедешь.
– А ещё что-нибудь слышишь? – спросил Волк.
Ваня потёр яблоко об рукав, с хрустом откусил добрую половину и сказал:
– Не-а. Ничего. Тишина мёртвая.
– А обычно в поле как, Вань?
– Обычно? – парень нахмурился. – Ну, ветер, птички. Кузнечики стрекочут, пчёлки жужжат всякие.
– Вот, Вань, я о том же.
Иван нахмурился сильнее.
– Действительно, странно. А чего тишина-то такая?
И тут, совершенно беззвучно, огибая холм, на котором они сидели, потекло нечто, чему Ванька не мог подобрать слов для описания. Нечто насыщенно-салатового цвета, вместе с тем прозрачное, подрагивающее, словно закатное марево. Было видно, как трава, покрываемая этим нечто, съёживается, темнеет, скручивается, будто брошенная на уголья костра, превращается в серый прах, а затем и вовсе исчезает.
– Етить, – испуганно сказал Ванька и сделал два шага назад, на самую верхнюю точку холма.
А субстанция всё текла и текла, огибая холм со всех сторон, пожирая островки травы, цветы и даже колючие сорняки, которые и без того выглядели неживыми.
Однако спустя пару минут, Ваня уже пришел в себя, и в нем проснулось любопытство. Он доел надкусанное яблоко и бросил огрызок в вяло текущую внизу субстанцию. Та бесшумно поглотила импровизированное подношение и принялась превращать его в серый прах, как и всё, что попадалось на пути.
– Ух ты! – сказал Ваня. – А ежели ему вот так?
И бросил ножку стола в поток.
Деревяшка чернела дольше, но, в конце концов, стала трескаться, покрываться бороздами, словно терзаемая червями-древоточцами. Затем рассыпалась трухой, которая стала исчезать на глазах.
– Ага, – кивнул парень собственным мыслям и, повернувшись к четырёхлапому компаньону, спросил: – Можно я у тебя шерсти клок дёрну?
Волк наклонил голову на бок и поинтересовался:
– Тебе что, заняться нечем?
– Не-а, – помотал головой Иван, и, обводя рукой холм, на котором их заперло необъяснимое явление, спросил: – А чего тут ещё делать-то?
– У себя клок выдери, – в шутку предложил Серый.
Со словами:
– А действительно, чего это я? – Ваня схватил себя за чуб и резко дёрнул.
Волк скривился, слыша треск выдираемых волос и пробормотал:
– Дурак ты, Ваня.
– Да я в курсе! Но я опыты провожу! – возразил Иван и бросил клок собственной шевелюры в поток зелёнки.
– Эксперименты, – поправил его Серый.
– Экскременты? – переспросил Ванька. – Тоже б не мешало проверить.
Парень принялся развязывать верёвку, которой был подпоясан.
– Стоп-стоп-стоп, Ваня! Прекратить хуйню!
– Чего? – замер парень. – Ну, надо ж узнать…
– Не надо, – перебил Волк. – В другой раз узнаешь, без меня.
Ваня, как будто и не собирался спустить портки для того, чтобы нагадить в поток аномальной субстанции, вернулся к наблюдению за упавшими на дно потока волосами.
– Серый, – позвал он спустя пару минут. – А волосам-то хоть бы что. Лежат себе, не кукожатся.
– Иди ты! – удивился Волк, подскакивая с места и подходя к краю холма.
– Да вот гадом буду! – заверил парень. – Чтоб мне до конца дней каждое утро сковородкой по лбу от Василисы получать!
– И правда, – озадаченно согласился Серый, глядя как колышется в салатовом нечто клок ванькиных волос. – Но ты б таких опрометчивых заявлений не делал лишний раз. Голова-то у тебя, конечно, дубовая, но не вечная.
– Я понял! – сообщил Ванька, проигнорировав совет. – Мне нужны о-о-очень волосатые ноги!
Неизвестно, чем бы закончились Ванины изыскания, если бы зеленка продолжала течь и дальше, но поток её стал спадать, а потом и вовсе пропал, оставив после себя землю, покрытую невесомой серой пылью, ещё совсем недавно бывшую травой и цветами. Но и та бесследно исчезала прямо на глазах.
– И чего теперь?
– В город пойдём, – кивнул волк в сторону виднеющихся на горизонте строений. – Только я тебя умоляю, слушай меня внимательно и делай так, как я говорю?
– А когда я иначе поступал? – возмутился Ванька. – Ты когда говоришь, я всегда делаю.
– Только проблема, Ваня, в том, что делаешь ты обычно раньше, чем я рот раскрыть успею, – заметил Волк. – Точнее, не делаешь, а уже наделал.
За беззлобной перепалкой парень и зверь сами не заметили, как добрались до того, что Серый назвал городом. Пару раз, по настоянию мохнатого, конечно, огибали подозрительные участки и несколько раз пережидали, пока волчье чутьё не сигнализировало о том, что можно двигаться дальше.
– Чего-то как-то людей не видать, – заметил Иван, когда парочка пересекла несколько улиц. – Где все?
– А откуда им взяться-то? Ты бы стал среди аномалий жить, когда в любой день и миг что угодно случиться может, а ты это ни объяснить, ни предсказать не в силах?
– А чего б и нет? Книжка ж есть! – продолжая шагать и одновременно вертеть головой, сказал Иван.
– Как у тебя всё просто, Ваня.
– А зачем усложнять? – самоуверенно спросил парень. – Видишь, что-то не так – возьми книжку, почитай, разберись, что это такое и как этого избежать.
Серый Волк ничего не ответил. Только вздохнул тяжело.
Некоторое время они шли молча, петляя между многоэтажных строений с выбитыми стеклами, пересекая дороги с потрескавшимся асфальтом, сквозь который уверенно тянулась к блеклому солнцу трава, а кое-где и целые кусты. Затем Ванька заметил в проёме между двумя такими зданиями другое, полностью стеклянное, тянущееся ввысь на три десятка этажей:
– Гля какое чудо, – остановился он, разглядывая высотку.
– Небоскрёб.
– Чего с небом делал?
– Здание высокое. Называется не-бо-скрёб.
– А… – кивнул головой Ванька. – Пойдем, посмотрим?
Разросшиеся, не стриженые кусты в клумбах вокруг стеклянной высотки почти полностью скрывали первый этаж. Найдя проход меж ними, Ванька подошел к строению, потрогал пыльное стекло рукой, матерно восхитился. Похлопал ладонью по стеклянной стене и спросил:
– Это ж как же оно под собственным весом не ломается?
И восхитился матерно ещё раз. Затем протёр стекло от пыли рукавом рубахи, приставил ладони ребром к стеклу и принялся смотреть внутрь.
– Етить! Серый! Там люди!
– Где?
– И я их знаю!
Волк поднялся на задние лапы, опёршись передними на стеклянную стену, и тоже уставился внутрь.
– Это ж эти, которые там.
– Информативно.
– Ну, желание шару волшебному загадывали, загадывали, да не загадали. И я загадывал тоже, чтоб меч побольше… – Ванька замолчал на полуслове, а затем, отстранившись от стекла, посмотрел круглыми глазами на напарника и сказал: – Ни хрена ж себе, сколько я вспомнил!
Парень принялся тарабанить по стеклу ладонями, пытаясь обратить на себя внимание тех, кто находился внутри, зовя их по именам:
– Альт! Шухер! Я вас помню! Ау! Вы чего, не слышите?
– Может, стекло особое? – предположил Серый. – Звуконепроницаемое, например.
– Ну, видеть-то они меня должны? – возразил Ваня и вновь принялся стучать по стеклу, теперь уже кулаками: – Рыжий! Белый! Ау! Вы меня не видите, что ли?
Серый Волк отошел от стены и присел, наблюдая за стараниями Ивана. А тот, постепенно наращивая силу удара и голоса, не переставая звал Герра с Рыжим. Однако те не обращали на парня никакого внимания. Когда же Волку надоело наблюдать за бесплодными стараниями напарника, Серый спросил:
– Вань, как думаешь, что есть у каждого здания, помимо стен, окон и крыши?
– Печка, – не раздумывая, ответил Ваня и продолжил звать: – Ге-ерр! Шу-хер!
– А в здание ты через что входишь?
– Через дверь, – ответил Ваня, и собрался уже было стучать в очередной раз, но, повернувшись к Волку, неуверенно спросил: – Здесь должна быть дверь?
Волк молча кивнул в сторону парадного входа.
– О! Точно! – обрадовался Ваня. – За мной!
Подбежал к двери, такой же прозрачной, как стены, открыл её и шагнул внутрь, оказавшись в просторном холле, на второй этаж которого вела широкая лестница, застеленная чем-то, по-видимому, много лет назад бывшим ковровой дорожкой. За лестницей был довольно широкий проход в ещё один второй холл, окна которого от пола до потолка были завешены шторами. Влево и вправо отходили коридоры.
– Чудеса, – подивился Иван, – снаружи – стеклянное, а изнутри обычное. Так вот оно, почему под собственным весом не рушится.
– Было бы странно, если бы такое здание состояло сплошь из стекла. Хоть и сверхпрочного.
– Там, – уверенно сказал Ваня и, повернув налево, зашагал в ту сторону, где по его разумению должна была находиться комната с Герром Альтом и Рыжим Шухером.
Открыл одну дверь, заглянул внутрь, никого. Открыл вторую, третью – пусто. Толкнул четвертую, пятую и, наконец, в шестой по счёту, увидел двоих мужчин, сидящих за накрытым столом, кучу странного хлама в углу, разбросанные по полу железяки и провода непонятного предназначения. Парень поздоровался, продолжая стоять в коридоре.
– Привет.
– О! Видал? – спросил рыжий у седого.
– Это ж этот, как его… – ответил Альт.
– Курва мать? – предположил Рыжий Шухер, поворачиваясь к Герру.
– Нет, не мать.
– Но курва?
– И не курва.
– А кто?
Рыжий ещё раз посмотрел на Ваню, затем на Герра, закрыв один глаз, опять на Ваньку и вынес вердикт:
– Человек, – и осторожно добавил: – наверное.
– Серый! – озарило Ивана Дурака, – да они ж пьяные вдрызг!
И с этими словами парень сделал шаг вперёд, пересекая порог.
– Стой!
– Нет!
Одновременно прокричала парочка, сидящая внутри, а когда Ваня оказался в комнате, Шухер и Альт дуэтом добавили:
– Курва мать!
Ваня оглядел обоих. Рыжий сидел на обычной табуретке, Альт – на украшенном резными вензелями стуле. Рядом пустовал деревянный чурбак, очевидно, выполняющий роль стула в этом странном застолье.
Ваня оглядел помещение ещё раз и спросил:
– А вы чего такие пьяные? Без закуски, что ль, горькую употребляете? Так я вам яблочек принёс.
– Муда-а-а-к! – прокричал один.
– Крети-и-и-н! – завыл второй.
– Да чего я не так сделал-то, я ж вам яблочек принёс, – возмутился Ванька, запуская руку за пазуху.
– Ты на кой порог переступил?
– А чего, не надо было? – насторожился Ванька.
Герр Альт тяжело вздохнул и попросил Рыжего:
– Объяснишь?
Теперь тяжело вздохнул Рыжий Шухер. Но принялся рассказывать.
– Мы здесь заперты, без возможности выйти. Законы физики на границе помещения действуют как-то иначе и не позволяют его покинуть. Это комната без выхода.
– Как без выхода.
– Вот так.
– Вот же дверь, – Ваня шагнул к дверному проёму и наткнулся на невидимую преграду. – Не понял.
Попробовал ещё раз с тем же результатом. Затем попытался, отойдя немного влево – то же самое: комната не пускала его за порог. На всякий случай переместился вправо и попытался ещё раз. Выругался:
– Ух, курва!
– Во! И я говорю! – подтвердил Альт.
– Это как же она так, впускает и не выпускает?
– Аномалия, – пожал плечами Рыжий.
Он взял со столика бутылку, разлил по глиняным кружкам напиток и протянул одну Ваньке. Герр взял свою кружку сам.
– Аномалия? – машинально принимая кружку из рук Шухера, спросил Ваня. – Как в книжке?
– В какой книжке? – насторожился Рыжий.
Ваня достал из кармана штанов фолиант в черном переплёте и протянул Рыжему. Тот открыл книжку, с полминуты читал её, меняясь в лице, а потом захохотал.
– Ядрена корень! Нет, ну ты представляешь? А? Вот ведь… а? – Рыжий вновь открыл книгу и, стараясь оставаться серьёзным, начал читать: – Трактат о явлениях и вещах, в Гнилых Горах встречающихся, подробно их описывающий и рекомендации по поведению содержащий, дабы путник с оными столкнувшийся, повысил шансы свои на выживание. Записано со слов великого… – не удержался, захохотал, а отсмеявшись, продолжил, обращаясь к Альту: – великого, понимаешь? Ох, как ты говоришь? Курва мать… Великого темнодела Рыжего Шухера, зоной… ахаха… зоной нам дарованного и наставником над другими темноделами поставленного… святые ёжики! Великого темнодела…
Шухер закрыл фолиант и, не переставая смеяться, бросил книгу на стол.
– Мне, я так понимаю, внутрь лучше не заходить? – подал голос Серый Волк, глядя на незадачливую троицу с той стороны дверного проёма.
Трое в комнате переглянулись.
– Ну, думаю, да, – согласился Герр Альт. – А то набьётся нас тут со временем, как селёдок в бочке. Никакой жратвы не хватит. Только и снаружи тебе оставаться не желательно, потому что…
Объяснить, почему с наружи оставаться не стоит, Герр не успел, потому что Серый оглянулся, сменил выражение морды с ироничного на удивлённое, а затем и вовсе на испуганное.
– Закройте двери, у меня лапки! – тявкнул он, заскакивая в комнату.
Герр оказался проворнее всех. Вскочив со своего стула, он в один прыжок оказался у дверного проёма, закрыл дверь и задвинул защёлку.
– А чего там? – спросил Ванька.
– А не выломают? – поинтересовался Волк, оскалившись на двери.
Шерсть его встала дыбом, делая и без того массивного зверя ещё крупнее.
– Не выломают, – уверенно сказал Герр Альт. – Тупые. Дверь перед носом закрываешь, подолбятся в неё, подолбятся, да и разбредутся.
– Это потому что на первом этаже двери покрепче, – пояснил Шухер. – Был бы какой повыше этаж, давно б нам хана пришла.
– А кто там? – повторил вопрос Ваня.
– Блин, не столько страшно, сколько неожиданно, – поделился впечатлениями Серый.
– Ну да, – согласился Альт. – Мы тоже первый раз знатно охренели.
– Да что страшно, Серый? Чего неожиданно? – начал терять терпение Ваня.
– Зомби там или вампиры какие-то, – продолжая скалиться на дверь, объяснил Волк.
– О! И про вампиров в книжке тоже было, – почему-то обрадовался Ванька.
– Ну, естественно было, – подтвердил Рыжий. – Книжка-то с моих слов записана. Я сам здесь в обличье кровососа не один день провёл.
– Во как? – изумились Ваня и Волк одновременно.
– Ну да, – кивнул Рыжий. – Это из-за шара всё.
– Исполнителя желаний? – предположил Ванька.
– В книжке про исполнитель прочитал? – ответил вопросом на вопрос Шухер.
– Ага, – кивнул Иван.
– Из-за него самого.
– И что ж ты, загадал вампиром быть? Нешто поприличнее желаний в твоей голове не было?
– Там долгая история. Она вообще не здесь началась. Могу прямо сейчас рассказать. Времени у нас много. Торопиться некуда.
– А расскажи. Интересно ведь, – попросил Ванька, продолжая держать кружку в руках, и косясь на дверь, в которую долбили с той стороны.
– Я, когда первый раз желание загадывал, счастья всем хотел, да только, брат, понимаешь, так этот золотой шар устроен, что как бы ты вслух не просил, к примеру, денег, он тебе всё равно даст то, чего тебе на самом деле хочется. Я, когда счастья для всех загадывал, в другом мире жил, далеко отсюда. А шар, видать, и исполнил. Коли от меня у всех проблемы были, сделал их там, – Шухер мотнул головой в неопределенном направлении, – счастливыми, значит, меня сюда зашвырнув. Да не просто зашвырнул, а вампиром самым настоящим сделал.
– Но сейчас же ты не вампир?
– А это потому, что второй раз желание загадал. Я ж тут по деревням да по замкам пожил в вампирской шкуре, силёнок поднабрался, да в какой-то момент понял, что не моё это, что противно мне кровь людскую пить. А к тому времени познакомился я с одним козлобородым. Тот производил впечатление, что из учёной породы, да рассказывал мне всякое. Между делом упомянул, что шар серебряный есть, который желания исполняет. И лежит он, шар этот, на верху стеклянного здания, в Гнилых Горах расположенного, в этом, значит. Ну, я и подумал, может это брат того шара, который я о счастье для всех просил, – Рыжий снова мотнул головой, будто указывая туда, откуда он появился. – Герра вот нашёл, да вместе с ним и отправились на поиски.
– Только он скрывал, какой на самом деле, – вставил Герр.
– А ты б не скрывал? – спросил Шухер. – Мыслимое ли дело! Самый известный охотник на чудовищ на всю округу, про которого рассказывают такое, что даже если и половина тех историй правда, то куда там с моими вампирскими способностями против этого убийцы монстров.
– Ну и нашёл бы кого другого, – беззлобно огрызнулся Альт.
Рыжий Шухер налил себе и Герру. Ванька стукнулся с ними кружками, продолжая слушать, и, видимо, напрочь забыв, для чего в его руке посудина с хмельным.
– А я и искал, – сказал Шухер, осушив стакан. – И в Аренинском королевстве, и в других. Там, кстати, и узнал, что это за учёный с бородой козлиной. Со многими общался людьми, да как только разговор заходил о том, чтоб в Гнилые Горы пойти, так все как один в отказ шли.
– А зачем тебе попутчик? – не понял Ваня. – Ты ж вампиром был, у тебя ж сверхсила была.
– Сверхсила-сверхсилой, а ограничения и она имеет. Я на солнце долго находиться не мог, осины боялся, как огня, а главное – серебра руками касаться не мог. А чтоб желание заветное загадать, нужно шар в руках держать обязательно.
– Но как-то ж ты его загадал, раз не вампир сейчас.
– Не перебивай. И до этого доберемся, – заверил Ивана Рыжий, наливая ещё по одной и видя, что Ванька до сих пор держит полную кружку. – Да ты чего не пьёшь-то?
– Не переживай, – Ваня качнул посудиной в своей руке, – и до этого доберемся. Ты рассказывай, рассказывай.
– Ну вот, значит, пришли мы сюда, поднялись наверх, а там, представляешь, козлобородый этот. Мефистофель, чтоб ему черти в аду на завтрак каждое утро один и тот же хер жарили.
– Поросячий, – предложил Герр.
– Поросячий, – согласился Рыжий и продолжил рассказ: – Протягивает он шар и говорит, значит, что загадывая желание, нужно его в руках держать.
– А ты?
– А чего я? Вернуть-то всё хочется. Схватил его в руки, чувствую, кожу жжёт огнем. Растерялся. Ну и загадал первое, что в голову пришло: чтоб всё было как раньше. А он и исполнил.
– Курва, – поддакнул Альт.
– Стало со мной всё как раньше. Ох, и драпали мы тогда от упырей этих. Шар в рюкзак и бегом отсюда. Как в замок вернулись – отдельная история. Но, пока возвращались, с парой недоумков встретились и из-за того петлю временную создали.
– Это как?
– Ты запутаешься.
– Ничего, ничего, рассказывай. Я понятливый, – заверил Ваня.
– Нас два бомжа на летающей тарелке обманули. И мы, чтобы это исправить, вошли во временной портал, чтобы на полчаса раньше вернуться и самим себе помочь. Но так помочь, чтобы мы сами об этом не знали. Следишь за мыслью.
– Ага.
– Помогли мы, значит, себе так, чтобы мы об этом не знали, и в путь. Но те мы, которым мы помогли, они ж пошли помогать себе. Действие-то уже первыми нами предопределено. А те, после того, как мы им помогли, пошли себе помогать. Но так как мы уже побежали себе до этого помогать, то получается, что мы, сами себе помогая, опять побежим самим себе помогать. И будем так множиться и множиться. Первые мы-то, став вторыми, помогли себе первым и пошли дальше. А те мы, которым мы помогли, пошли себе помогать, думая, что они первые. Но они-то на самом деле третьи…
– Стой, – перебил Ваня и помотал головой. – Я, кажись, запутался.
– Ну смотри, просто ж всё. Когда первые мы…
– Не надо! Пропусти этот момент, как человека тебя прошу.
– …Короче, первые мы шар в замок принесли. А Мария Чапперон, узнав про эту вакханалию с двойниками, исправлять всё полетела на Горыныче.
– Машка классная, – поддакнул Герр Альт.
– Ага, и Горыныч прикольный, – согласился Шухер. – В общем, что-то она со временем сделала, отмотала его как-то, петлю эту распутала, и обратно мы прилетели. Здесь вообще со временем странные вещи творятся. Оно здесь разное: то бежит, то тянется, а то и вовсе замирает. В общем, прилетели мы назад на трехголовом…
– А вот это я помню, – поддакнул Иван. – Как Яга металась, как вы прилетели, как желание все загадывать отказывались. Один я только меч загадал. Да и то не сбылось.
– Я так не думаю, желания ведь не обязаны исполняться в тот момент, как ты их загадал, – перебил Альт.
– Точно, точно! – закивал Шухер.
– Чего точно? – подозрительно спросил Ваня, глядя, как Герр что-то ищет в куче сваленного в углу хлама.
Тот некоторое время гремел железками, раскидывал в стороны какие-то доски, а когда нашел, что хотел, с натугой вытащил из-под груды мусора и протянул Ивану меч с волнистым лезвием, ростом с него самого.
– Такой загадывал?
Глаза у Ваньки округлились, чуть не выронив из рук кружку, парень аккуратно поставил её на стол и, не веря собственным глазам, принял оружие из рук охотника на чудовищ.
– Моя прелее-с-с-сть! – прошептал он, улыбаясь.
– Сбылось? – спросил Альт.
– Сбыло-о-ось, – не убирая идиотского выражения с лица, кивнул Ваня.
Шухер снова разлил жидкость по кружкам, для приличия слегка обновив Ванину, и предложил тост:
– Ну, за сбычу мечт?
– Ага, – согласился Ваня, прижимая к себе одной рукой меч, а другой поднимая кружку.
И все трое выпили.
– Собственно, раз помнишь, как желания загадывали, то и про то, как Яга с Горыныча падала, помнишь? – спросил Шухер.
– Ну да. А вот потом – пустота в мозгах.
– Не долетела она до земли. Как ведьма Чапперон объясняет, у старушки способность есть, при помощи сна миры множить и расслаивать. Вот она, пока падала, почти всех по своим реальностям и раскидала. Кащея, Горыныча, Василису. А Долговязый с ведьмой Чапперон, да мы с Альтом, остались.
– А я куда делся?
– В свою реальность, наверное ж.
– А почему я ничего об этом не помню.
– Ну, брат, это не к нам вопросы, – Шухер снова разлил алкоголь по кружкам и продолжил: – Сначала принцессу Мэйли похоронили, потом деревню с замком восстановили, потом разным всяким заняты были. А как полезная деятельность закончилась, так я и затосковал. А у сталкера, коли безделье приходит, два пути: в запой или в зону.
– Или в запой в зоне, – заржал Герр и выпил.
– А тут нашествия нежити регулярные начались. Как по часам. И даже с помощью ведьмы Чапперон мы от них тяжело отбивались. Ну и сказал Иллиас, мол, что нужно желание загадать шару всё-таки, чтоб раз и навсегда покончить с этим. Чтоб люди уже нормально жить начали. А раз старушка-Яга вместе с шаром растворилась в воздухе, да вы все исчезли по домам, значит, шар тоже вернулся туда, где был. Ну а там-то чего? – пожал плечами Шухер, разглядывая дно пустой кружки. – Нас попросили – мы и пошли.
– Тем более, Рыжего давно уже в зону тянуло, – добавил Герр. – Так тянуло, что молодёжь учить начал, как в зоне выжить. Хоть поначалу и против был. Говорил, что зона – погибель.
– Пойти-то пошли, – согласился Шухер, – да только вот, застряли.
– И давно вы тут?
– А не знаю. Сбились уже со счёта, – пожал плечами Рыжий. – По началу черточки рисовали, – указал он рукой на стену, испещренную засечками, – а потом надоело. Тут дни, как один, хоть отмечай их на стене, хоть не отмечай.
– Нас сюда Иллиас Долговязый послал. За шаром за серебряным этим, – вставил Герр Альт. – А мы вот, застрять умудрились.
– Он всё Марии мозг выедал, мол, как любовь свою вернуть-оживить. А она, хоть и ведьма, да не всемогущая. Ну вот он и решил, что раз старушка-Яга вместе с шаром растворилась в воздухе, да вы все исчезли по домам, значит, шар тоже вернулся туда, где был.
– И как? Нашли?
– Не-а.
– По крайней мере, в этой комнате его нет, – хмуро подытожил Альт. – А в остальных мы пока не искали.
– Потому что в этой застряли.
Ваня посмотрел на стену и вполне логично предположил:
– Так, может, коли в двери выйти нельзя, стену выломать нужно?
Герр Альт усмехнулся:
– Думаешь, мы не пробовали?
– А…
– И потолок долбили, – опередил вопрос Шухер, – и стекло внешнее разбить пытались, и подкоп пробовали рыть – всё без толку. Ни царапинки, ни трещинки не смогли сделать.
– А кушаете что? Как с голоду не померли?
Рыжий бережно взял со стола черную книгу и со словами:
– Столик, накройся, – трижды постучал по столешнице.
Вся грязная посуда, как по мановению волшебной палочки, исчезла вместе с объедками, а на её месте появились чистые кружки, непочатая бутылка, тарелки с яствами и столовые приборы.
– Видал? – довольно ухмыльнулся Рыжий, взяв с подноса пирожок. – И постоянно разное.
– А чего это я протрезвел? – изумился Ваня.
– А все протрезвели. Особенность такая у стола. Как смена блюд, так ты мгновенно трезвеешь и голодным снова становишься.
– Только терпеть, не заказывать нового, пока предыдущее не переварится.
– А с нужником как же? – задал вполне логичный вопрос Ваня. – Раз со стола всё исчезает… Неужели тоже на стол после того, как поедите?
Шухер замер с не донесенным до рта пирожком и положил его обратно на поднос.
– Тьфу ты, – сказал он. – Аппетит испортил. Ты дурак?
– Да я в курсе, – успокоил Шухера Ваня.
– У нас всё по-людски, – невозмутимо сказал Альт. – Вон, в углу, ширму видишь? Там удобства.
Ваня настороженно заглянул за ширму и радостно заорал:
– Зелёнка, Серый! Я ж говорил, что от неё польза должна какая-то быть! Я ж говорил, что проверить надо экскременты-то!
– Да что ж сегодня весь день вокруг говна-то вертится, – грустно вздохнул Серый Волк.
За ширмой плескалась лужа такой же салатовой субстанции, в которую совсем недавно Ваня швырял огрызки, дубину и клок волос.
– Ну, жить можно, – констатировал Ваня, прислоняя к стене вновь обретенный меч. – Наливай!
Спустя несколько часов, когда алкоголя было выпито изрядное количество, а Шухер трижды стучал по столику, с требованием обновить, вновь протрезвевший Иван со словами:
– А, продукт только переводить, – махнул рукой, слез с чурбака, служившего ему стулом, и пристроился в углу, читать принесённый с собой кодекс темноделов.
Даже Волка просить почитать не стал. То ли стеснялся делать это перед Герр Альтом и Рыжим Шухером, то ли просто не подумал, что можно попросить о помощи. А вот Серый Волк за помощью обратился:
– Ребята, а отодвиньте-ка деревяшку чуть в сторону, – попросил он.
– Зачем?
– Отодвиньте, отодвиньте.
Герр не стал переспрашивать, а встал, отодвинул чурбак на метр от стола и сел на своё место. Зато поинтересовался Шухер и повторил вопрос:
– Так зачем?
– Всё увидишь сейчас, – успокоил Серый Волк.
Зверь встал передними лапами на чурбак, оттолкнулся задними и, сделав в воздухе неуклюжее сальто, упал с другой стороны чурбака точной копией Ваньки Дурака.
– Ох-ре-неть, – по слогам восхитился Шухер, глядя на стряхивающую с себя пыль ванькину копию.
– Ну, перевертыш, – пожал плечами Альт. – С чего охреневать-то?
А Волк-Ваня, подкатив чурбак обратно к столу, сказал Рыжему:
– Наливай, – и пояснил, – я в человеческом облике недолго быть могу. Не хотелось бы упускать возможность посидеть в хорошей компании.
Не отрывая удивлённых глаз от Ванькиного двойника, Шухер разлил алкоголь по кружкам и пододвинул одну из них к тому, кто только что был Волком.
– За чудеса? – предложил он тост, таращась на Волка, ставшего Иваном, и не до конца веря собственным глазам.
– Да задолбали эти чудеса, – возразил Волк-Ваня. – Давайте за хорошую компанию.
Спустя совсем немного времени Волк в человечьем обличье травил Герру с Шухером историю о том, как они с Ваней оживляли бабушку Маши Шапкиной. Сталкер и охотник на чудовищ то и дело прерывали Серого хохотом.
– Щука ж на желаниях защиту от дурака на всякий случай поставила. Сказала, что желания только в стихах загадывать можно. Так этот, – Волк кивнул в сторону уткнувшегося в книжку, беззвучно шевелящего губами Ивана, – сначала деревьям приказал расступиться, потом умудрился загадать, чтобы ковер полетел. И на этом ковре в Кащеев замок умчался, чтоб живой и мёртвой воды набрать. А я один на один с бабкиным трупом, представляете? И тут девчушка эта заходит. Ну а чего мне оставалось? Я в бабку перекинулся, труп её в шкаф спрятал, а сам чепчик напялил и под одеяло. Она мне: «Бабушка-бабушка, я тебе пирожков принесла», а я растерялся и спрашиваю: «С мясом-то хоть пирожки?». Девочка глаза выпучила и спрашивает: «Ты ж на диете, какие с мясом?». Ё-о-опэ-рэ-сэ-тэ…
– А что это за диета такая, что пирожков с мясом нельзя?
– Да откуда я знаю? Херовая какая-то, наверное, – пожал плечами Волк. – Ну и, значит, удивилась она и говорит: «Ты не заболела? Где у тебя градусник? Давай температуру измерим», а сама в шкаф лезет. Представляете?
– И чего?
– А как думаешь? В шкаф за градусником полезла, а там труп бабкин. А у меня время перевертыша вышло. Я – хлоп! – и в волка превратился прямо у неё на глазах. Думал, она завизжит, а она в обморок…
– И долго ты в человеческом облике можешь? – поинтересовался Альт. – У меня чисто профессиональный интерес.
Волк повертел головой, будто пытаясь найти ответ где-то в комнате, пожал плечами и смущенно пробормотал:
– Да хрен его знает. Уже вроде бы, должен был обратно перекинуться.
– Нашё-ё-ё-ё-ёл!– заорал Ванька, вскакивая из угла, в котором сидел.
Он открыл дверь, встал к ней спиной и, делая руками волнообразные движения, попятился в сторону выхода, передвигая ноги так, чтобы не отрывать их от пола.
– О, Майкл Джексон! – сказал Волк в Ванином обличье, расплываясь в улыбке от нового Ваниного чудачества.
Но улыбка сползла с его лица, когда Ванька беспрепятственно прошёл через невидимую преграду и, закрепляя эффект, помахал рукой оставшимся в комнате:
– Видали?
– А-хре-неть! – восхитился Шухер.
– Да чего охренеть-то? – Ваня снова зашёл в комнату, закрывая за собой дверь, – читать надо просто внимательнее. Особенно раздел «Знания, после Шухера приобретенные».
Рыжий взял из рук Ваньки книгу, полистал, останавливаясь в некоторых местах и читая наугад. Затем сказал:
– А я думал, толку не будет с них. Ошибался, значит, – вернул Ваньке фолиант и спросил: – Так чего делать-то надо?
– Это, вот, – Ваня пролистнул несколько страниц и, ведя пальцем по строкам, прочитал: – Обратные комнаты образуются в некоторых помещениях и представляют собой изменяющие свойства участки пространства, границы которых становятся барьером, не выпускающим обратно существ, попавших внутрь. Однако, если выйти из оных в том же месте, в котором вошёл, также, как вошел, то пространство не сопротивляется и пропускает попавшего в ловушку. Обязательным условием является неразрывное соприкосновение ног с полом.
– А руками на кой чёрт махал? – спросил Альт, передразнивая Ванькины движения.
– Для куражу, – абсолютно серьёзно ответил тот.
– Ну, что, пойдем, значит?
(лимит на дину поста - окончание в комментах)
