Похудение VIP
Платформы для онлайн-обучения: что вы о них думаете? Поделитесь мнением!
Онлайн-курсов становится все больше, и нам интересно собрать статистику. Пожалуйста, пройдите небольшой опрос и поделитесь своим мнением!
Эй, толстый! Четвертый глаз. 9 серия
Сказать, что роскошь этого здания поразила Ромуальда Филипповича – нельзя. Он от нее застыл. В подвижном и извивающемся мире червей такого состояния не существовало в принципе. И тем удивительнее было Ромуальду Филипповичу. Стены блестели. Хоть они были из стекла, но по громадному атриуму разливался золотой блеск. Сияли и стеклянные лифты, которые сновали вверх вниз вдоль стен, без всяких там шахт. Апофеозом же был фонтан, который журчал в большой и, возможно, золотой чаше.
В этой роскоши обитали девушки в коротких юбках. Эти феи ходили по этому парадизу роскоши туда-сюда, хихикали, ведя неведомую праздную жизнь. У Айрон Мэйдена встал. Пришлось ссутулиться, словно у него внезапно разболелась спина и идти вслед за Кузьмой Феропонтовичем, согнувшись буквой «Г». Но полноценного «Г» не получалось. Восставший х..й тоже было видно. И поэтому среди этой роскоши Ромуальд Филиппович напоминал собою скорее латинскую букву «F». А вот академик был бесспорно похож на латинскую «I». А вместе с Айрон Мэйденом они составляли слово «IF» (если»).
– Пусть не обольщает тебя роскошь этого места, – печально сказал Грязской Айрон Мэйдену. – Это, дорогой мой ученик, преддверие ада. В наши времена на этих вратах уже не пишут «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Старикан, безусловно, брюзжал. А у юного Айрон Мэйдена в голове съезжались и разъезжались тектонические пласты, геологические плиты. Он вдруг понял, что бывает и другая жизнь – блестящая, озорная. «Почему же у меня только серость и червяки?» – подумал он. Ромуальд Филиппович вдруг понял, что живет, на самом деле, в очень маленьком мире. Ночевал он в комнате Дома аспиранта и студента. А от него пешком, никуда не сворачивая, за двадцать с небольшим минут можно было дотопать среди нерадостных жилых пейзажей до лаборатории. И Арбат. Который, в общем-то, примелькался и не воспринимался как место праздника. Больше никакого мира у Айрон Мэйдена не было. И сейчас то, что он испытывал, можно было смело назвать шоком.
– То, что мы делаем – это худшее из низкопадений, – печально вещал Кузьма Ферапонтович. – Мне всегда было горько смотреть, как столпы, светила нашей науки, ходят на поклон вот к этим…
Академик принялся потрясать крючковатым пальцем. «Да он же похож на бомжа!» – с внезапной тоской осознал Ромуальд Филиппович. Да и сам Айрон Мэйден тоже не блистал внешним видом – потрепанный и совершенно неуместный темный плащ смотрелся рубищем. У обитателей этого места ботинки сияли чистотой настолько, что включались в игру золотого блеска. А у ученых обувь была грязна и просто чудовищна.
– Я не могу, Ромуальд, показать тебе миг торжества, – продолжил учитель. – Увы, жизнь человека науки в наши дни состоит из разочарований и попрошайничества.
– Забыли науку, не выделяют средства, – поддакнул Айрон Мэйден.
– Науку не забыли, ее прокляли. Несчастное государство, за что ты с нами так?!
Хуй, наконец, перестал стоять. И Айрон Мэйден осторожно выпрямился. Осторожно потому, что руки у него не были свободны. В них молодой ученый держал блюдо, обмотанное полотенцем с красивым орнаментом. Полотенца были нужны, чтобы сохранить тепло того, что лежало на блюде. Для сохранения тепла ученые обмотали свое угощение еще и полиэтиленом. Получилось не то, чтобы красиво, но приемлемо. Айрон Мэйден тащил блюдо всю дорогу от лаборатории до Смоленской площади. Со всеми пересадками. Сказать по правде, ноша его уже утомила.
– По-моему, вы драматизируете, Кузьма Ферапонтович, – сказал молодой ученый. – Нам, может быть, деньги выделят. Разве плохо?
– Плохо?! – ощерился старик. – Это не просто плохо! Это чудовищно! Мы идем продавать душу дьяволу, как ты не понимаешь? Мы держались дольше всех, Ромуальд. А все физики, биохимики, кибернетики, биологи, математики – все они уже там. Эти дьяволы покупают всех тех, кто чего-то стоит. Некоторые сами мечтают продаться. И если тебя купили дьяволы, ты считаешься счастливчиком! А ведь это, на самом деле, катастрофа. А на Родине остаются мошенники, пустомели. И совсем малое количество тех, кто не решился продаться. Наше время – время великой трагедии, Ромуальд!
Юный Айрон Мэйден не мог согласиться с Кузьмой Ферапонтовичем. Учитель очевидно сгущал краски. Ведь здесь, в мире роскоши, было так уютно, так приятно. Но его учитель, погрязший в червях угрюмый и чудаковатый старик, дичился этого прекрасного, райского мира.
Сияющий лифт понял ученых на третий этаж. Сквозь стеклянную стену элеватора Айрон Мэйден, парень из преисподней, любовался картинами неведомого прежде рая. Он вдруг понял, что влюбился в этот хрупкий и прекрасный мир. И как жаль, что Ромуальд Филиппович здесь – чужой!
***
Ученые вошли в блистающий роскошью коридор. Здесь стояли кресла, на великолепных стенах висели картины в дорогих рамах. На гельминтологов подозрительно косилась вышколенная охрана в строгих костюмах, с рациями. Конечно, охранникам было интересно, что за сверток несет один из подозрительных оборванцев?
И действительно, что же такое, завернутое в полотенца и полиэтилен, нес Айрон Мэйден? Что это за таинственный груз?
Это бычий цепень. Великолепный экземпляр, недавно поступивший в лабораторию. Сегодня утром лаборатория превратилась в большую кухню. Готовкой руководила баба Катя, ей помогали баба Нюра и Светлана Игоревна. Они промыли червя проточной водой, окатили кипятком, смыли с него всю заразу, выпотрошили, нашинковали и пожарили на маслице с лучком. По лаборатории расплылся невероятно аппетитный запах, который приманил охранника дядю Витю. Он так сладострастно смотрел на то, как женщины раскладывают на блюде зажаренные до золотистой корочки кусочки червя, обкладывали его зеленью и помидорчиками, так жадно сглатывал слюну, что кадык ходил как поршень в хорошо смазанном механизме. Женщины смилостивились и угостили дядю Витю кусочком. Блюдо накрыли большим фарфоровым куполом с гжельской россыпью, замотали в узорчатые полотенца.
– Да, мы совершим низкопадение, – вещал Кузьма Ферапонтович. – Но, может быть, решим проблему голода в государствах третьего мира, в пучину которого, совершенно гнусным образом, вдруг рухнула и наша страна. Гельминты – не так страшны, как о них принято думать. Их вполне можно употреблять в пищу. Ведь едим же мы грибы? Разумеется! Но знаем ли мы, что в них собирается гораздо больше ядов и шлаков, чем в гельминтах? Естественно, не все грибы годятся в пищу. Так же и черви. Глупо, съев поганку, считать ядовитыми все грибы. На борьбу с голодом тратятся миллиарды долларов! Но воз и ныне там! Люди как голодали, так и голодают. Мое открытие, конечно, не решит этой проблемы полностью, но поможет сдвинуть ее с места.
Академик репетировал речь, наблюдал за реакцией ученика.
– Мы внесем блюдо, – говорил Грязской. – Откроем его перед американцем. А оно – с пылу, с жару! Аппетитное! «Угощайтесь!» – скажем мы. Он попробует и воскликнет: «О-ля-ля! Что я только что съел!» Мы объясним. И заодно растолкуем ему наш способ решения проблемы голода. Как тебе план?
– Безукоризненный, – признал Айрон Мэйден.
***
Однако сейчас безукоризненный план начинал терпеть позорное фиаско.
У входа в кабинет американца ученых остановили охранники.
– Так, граждане, что несем?
– Это наша научная разработка, – заявил Кузьма Ферапонтович.
– Показываем разработку сначала нам, – сказал охранник.
– Вы можете ее повредить.
– Правила есть правила, – настаивал это держиморда. – Иначе вы просто никуда не пойдете.
– Мы подчиняемся вашему произволу, – ядовито сказал академик.
Айрон Мэйден принялся развязывать полиэтиленовые узлы, держа блюдо на весу одной рукой. Было неудобно. Однако удалось. Он развернул полотенца, открылся купол гжельского фарфора. Айрон Мэйден поднял его.
– Хм! И что это? – сказал старший охранник, вглядываясь в кусочки червя. – Рыба, что ли?
– Нет.
– А что?
– Об этом я скажу господину американцу, – занервничал академик.
– Если мы не будем знать, что вы несете, мы вас не пустим, – заявил держиморда.
– Ф чиом теело? – раздался новый голос.
Из кабинета вышел опрятный американец в вельветовом пиджаке, с ежиком седых волос на голове и в тонких очках на носу.
– Эти граждане несут вам что-то непонятное, – пояснил охранник. – Самсинг стрейндж.
– Чтоо эттоо? – спросил американец.
– Бычий цепень, – сказал академик. Он, несомненно, чувствовал, что сценарий дал сбой. – Жареный. В масле и с луком.
– Но… саатшем?
– Мы знаем, как решить проблему голода в странах третьего…
– Саатшем вы принесли этту меэрсость? – кривился американец. Его потряхивало. Он странно икал.
– Это вкусно, вы попробуйте! – сказал Кузьма Ферапонтович.
– Вон! Убирайтесс вон! Идитте наккуй! – закричал американец. – Охрана! Звоните милицийа. Уппериттэ отт меня эттих мэдменс.
– Так, граждане, выходим, выходим! – Охранники уже и близко не проявляли никакой деликатности.
***
В гробовом молчании ученые шли по направлению к Арбату.
– Теперь ты видел жизнь ученого, как она есть, без всяких прикрас, – сказал академик.
Айрон Мэйден тем временем переваривал горькую обиду. Их вышвырнули из рая. Как так? И всему виной этот вздорный старик. А ведь молодому ученому так хотелось вернуться туда.
– Купи-ка водки, – сказал академик, когда они оказались у магазина на углу Смоленской и Арбата.
– Вы уверены, Кузьма Ферапонтович? – осторожно переспросил Айрон Мэйден.
– Да. Дай мне червя. Сам иди. И два пластиковых стакана возьми.
Айрон Мэйден купил бутылку недорогой «Гжелки», стаканы. Они пошли в один из переулочков, сели там на скамейку.
– Так проходит слава земная, дорогой мой ученик! – сказал академик после первой. – Это самое глубокое низкопадение, какое мне довелось испытывать. Я пришел продаваться, а меня выгнали взашей. Да! Теперь ты видишь, как горек плод жизни. Давай закусим, такая вкуснятина пропадает.
Айрон Мэйден поднял фарфоровый колпак с блюда. Надо сказать, что кусочки глиста, потеряв зажаристость визуально чуть приосклизли и обрели немного подозрительный вид.
– Ух! Объедение! Дурак американец!
Мясо действительно было нежным, таяло во рту. Но горчило.
– Специй надо побольше, – сказал академик. – Запомни на будущее. Меня не будет, ты продолжишь.
– Куда это вы собрались, Кузьма Ферапонтович? – спросил Айрон Мэйден.
– На тот свет, Ромуальд. Уже пора. Труба, так сказать, зовет. Я покидаю тебя в минуту самого постыдного своего позора. Одних великих мужей судьба возносит на вершины. Других – ввергает в бездну. Я, к сожалению, из вторых.
Выпили еще по одной.
Подошла тощая собака с умной мордой. Академик бросил ей кусок глиста. Псина принюхалась, взвизгнула, отскочила.
– Обещай мне, что не бросишь это дело, – сказал академик.
– Да что вы, Кузьма Ферапонтович! Это же вся моя жизнь!
– А я в тебе не ошибся, – сказал академик. – Дерзай, парень. Пробуй себя в этой безнадежной борьбе. В проигранной войне сопротивляйся до конца. Ты знаешь, я верю, что гельминтология воскреснет.
Это были последние слова академика Грязского. После них он выронил пластиковый стаканчик, стал задыхаться, потом захрипел, упал на землю.
– Кузьма Ферапонтович, что с вами?! – завопил Айрон Мэйден.
Ужасная правда обрушилась на молодого гельминтолога. Он бросился к учителю, стал бить его по щекам. Кузьма Ферапонтович не дышал. Айрон Мэйден стал пробовать искусственное дыхание. Давить на грудь, вдувать воздух в легкие.
Откуда-то появились менты. Айрон Мэйдена схватили за плечи оттащили от учителя.
– Мля, совсем бомжи охерели, – сказал один из ментов. – Гомосечат среди бела дня. Херню какую-то жрут. Э, страшила, чо это у тебя в тарелке?
– Бычий цепень, – машинально ответил ученый, не зная, что соврать.
– Во твари, еще и глистами закусывают.
– Пи..дец! – сказал другой мент.
– Сейчас блевану нахер, – сказал третий.
– Так, этого пассажира давай в отдел, а этого в труповозку. Не надо нам дохлых бомжей на участке.
Айрон Мэйдена куда-то поволокли.
– Пошел, падаль! Вперед, сука! – пихали его в спину.
Ромуальд Филиппович заливался слезами. Горе его затапливало весь мир. И ему, в общем-то, было все равно, что с ним станет дальше.
Продолжение следует...
С животными нельзя
Что вижу, о том пою
Волк - источник гельминтоза? Мойте руки перед едой?
Ой, нет. Это же про футбол.
Но можно и в медицинской литературе использовать. В разделе "Бычий цепень".
Продажа специально натренированных особей гильминтов
Всем доброго времени суток!
Недавно столкнулся с наизабавнейшей ситуацией. Девушка моя учится на 5 курсе медецинской академии ну и как итог обладает специфичным чувством юмора по поводу всяких медокоментозных разводов в интернете. На 1 курсе как то увидела в ленте ВК пост "Продажа гильминтов (да глисты просто блять) для похудения и наращивания мышечной массы". Собственно, как пропустить такую замечательную возможность добыть сверхескретные методы борьбы с ожирением и секрет всех бодибилдеров. Ну и собственно сам диалог
Как то так, откопали эту замечательную переписку. Все идем за бычьими цепнями, ребята. Всем здоровья!