Это все грибы⁠⁠

Это были опята. Пробираясь через заросли крапивы я находил их все больше и больше. Вечернее осеннее солнце, просачиваясь через деревья, выхватывало их среди листвы. Разные, с круглыми шляпками и с распростертыми, кривые, с длинными ножками и плотные, мясистые, с толстыми столбоподобными ногами. Некоторые уже сбрасывали созревшие споры, а самые большие и старые начинали заживо гнить.

Подобравшись ближе к упавшему дереву посреди крапивного поля я понял, что они повсюду - на дереве и под деревом, на ветвях и под ними, на корнях, на земле, под листьями. Тысячи и тысячи грибов окружили меня со всех сторон. В страхе они сбивались в кучи, переплетаясь ножками. Маленькие грибы прятались под большими. Они тряслись от любого прикосновения и дуновения ветра. Но были и другие, одинокие. Они как будто понимали больше остальных, осознав и приняв свою судьбу, они стояли, грустно опустив края шляпок, и просто ждали.

Я старался двигаться осторожно, но, делая шаг, все равно наступал на грибы и слышал, как они скрипят и пищат под подошвой. Собирая грибы в корзину, я брал их целыми гроздьями. Крапива жалила мои руки, но я не чувствовал боли. Я только хотел забрать их всех. Выполняя свою однообразную работу, наполнив корзину, я набирал их в карманы, и, наконец, в капюшон своей куртки, до самой ночи, пока не перестал различать что-либо во мраке.

Я забрал сотни, но тысячи остались, и они уже никогда не будут срезаны. Они обречены на созревание спор, и старые, потемневшие и замерзшие, будут гнить под слоем опавшей листвы и снега, без права на лук и сметану, без шанса на маринад.