Продолжение поста «Маяк»⁠⁠

Людям нужен свет

Была одна очень важная вещь: этот Маяк был построен  не из обычного камня, а из камня, привезенного со священной горы. Люди не спросили разрешения на то  чтобы изъять его и использовать в своих целях.

Через пятнадцать лет, когда Маяк был уже готов, пришли эльфы, они считались хозяевами той горы и потребовали камень назад. Но людям был необходим тот свет, который рассеивал тьму и помогал кораблям, потому они решили найти другое решение.

И оно было найдено, нельзя сказать, что оно устроило всех, но все согласились. Во-первых, за то что люди взяли камень без спроса эльфы забрали с собой в горы десяток женщин и пятеро детей, которых больше никто и никогда не видел. Во-вторых, раз в десять лет, люди должны были жертвовать одного человека. Раз за разом, когда будет зажигаться маяк, частичка света и тепла, которые хранятся в сердце человека, будут забраны эльфами. Человек не умирал, точнее не было чтобы из-за этого люди умирали. Бывало даже так что через десять лет выбирали другого, а предыдущий освобождался от тяжкого бремени.

Первое время люди выбирали жертву из добровольцев, так прошло не мало лет, люди сменялись и традиции забывались, теперь же поиск жертвы ложился на плечи смотрителя маяка. К сожалению многих служителей, они не могли выбрать сами себя, так как им будет не достаточно сил чтобы следить за маяком.

Многое из этого, старый служитель не знал, знал он только что камень особенный потому и приходится «платить», и он заплатил дважды. В первый раз каким-то бродягой, которого он насильно удерживал в подвале Маяка, второй раз он заплатил своей женой, которую к тому времени давно разлюбил, а что будет дальше его не сильно волновало, может быть именно по этому он ничего и не рассказал Томасу.

Прошло еще три года с тех пор как Илона и Томас стали жить вместе, порой девушка ездила в деревню к своему отцу, в такие дни Томас становился угрюмым и молчаливым, но ни разу он не покидал Маяк, чтобы сопроводить ее.

В один из таких дней, когда Илона была у отца, Томасу очень плохо спалось: ему снилось, что пришли какие-то существа к Маяку, что они хотят его сломать. Сделав это, они протянули руки к Илоне и тогда Томас проснулся в холодном поту. Он оделся и  поднялся на самый верх Маяка и просидел до самого утра, думая обо всем и ни о чем, наблюдая как солнце озаряет мир.

Прошло десять дней, Илона вернулась от отца, сон был позабыт, Томас был просто рад снова ее видеть и обнимать. Вечером того же дня, когда пришла пора зажигать Маяк, Томас поднялся наверх и уже привычными действиями стал зажигать его, но он никак не хотел загораться.

Промучившись полтора часа, он пришел в уныние и к выводу что масло испортилось, хотя он не знал портится ли конопляное масло. Спустившись вниз, чтобы поделиться своей проблемой с Илоной, он обнаружил  новое потрясение. У порога стояло четыре существа, рост самого высокого не превышал полтора метра, а самый маленький был меньше метра, тело было худощавым, одежда напоминала мешки, а  ноги были босые. При этом  так веяло силой, мощь которой вряд ли кому захотелось бы испытать, поэтому, в полнее себе, выглядели как правящая монархия.

- Здравствуй, Дрол, ты готов выполнить часть своей сделки?

- Кто? Какой сделки? - он вспомнил, этих существ он уже видел во сне.

«Маяк! Только не Маяк! Только не Маяк» - лихорадно забились мысли в голове.

- Как это будет на их языке? - обратился самый низкий, к тому, кто стоял позади всех.

- «Человек» - голос был мелодичный, от него веяло изобилием красок.

- Здравствуй, Человек, ты готов выполнить часть своей сделки?

- Какой? - Томас прочистил горло, но невиданные силы все сильнее его сжимали. Он уже догадался, что масло не загоралось из-за них.

- Ты что, забыл о сделке, которую мы с тобой заключили? - заговорил самый высокий,  голос его был  холодным как лед и Томас чуть съежился.

- Корел, ты что забыл, они же мрут как мухи, то был другой человек – обратился к высокому самый низкий.

- Да это не имеет значения - заговорило существо, которое до этого молчало и кажется, оно было женского пола -  сделка есть сделка. Мы заключили договор с его предками и до сих пор таких глупых вопросов нам не задавали.

- Что вам нужно? - Томас еще держался, но сила воли покидала его.

- Нам? - в голосе женщины послышалась насмешка - мы, Дрол, чтобы ты понимал, Крехи -  по вашему эльфы, пришли получить плату, за то что вы украли у нас много веков назад. Ты все так же хочешь чтобы Маяк работал?

- Да - в голосе проскочила нотка отчаянья.

- Ты готов заплатить по сделке?

- Да..

- Тогда мы совершаем сделку?

Томас не ответил, только кивнул и отвернулся, первая слеза скатилась по его щеке и ранка от лезвия над губой чуть защипала.

Эльф, который стоял позади всех, прошел в комнату, где Томас и Илиона провели множества радостных дней и ни одного, как минимум вместе, печального, но все меняется. Он прошел к креслу, где она сидела, она не могла двигаться, хотя весь разговор слышала и возможно, еще раньше Томаса поняла весь замысел существ. Он протянув к ней руку и положив на сердце, закрыл глаза и произнес слова, которые никто из людей понять бы не смог, это было похоже на пение и на молитву сразу. Как только он закончил, на вершине вспыхнул фонарь, а Илона почувствовала как от её сердца оторвали часть.

- Все, Дрол, и помни о сделке, через десять лет мы придем снова за платой.

Когда существа ушли, Томас просидел на улице ни один час, Илона  вынесла ему чай и кутала в плед, но к чаю он так и не притронулся.

В ту ночь, это была первая ночь, когда Томас отвернулся от объятий Илоны. Она не обижалась на него, по крайней мере, сегодня и сейчас, но сам себя он уже возненавидел.

Каждый вечер, когда он поднимался и разжигал огонь, она тихо ложилась в кровать и закусывала губу.  Она любила его, а он себя ненавидел.

Она любила его, терпела ради него, он же все копил отвращение к себе. Так прошел ни один год. За все это время Илона больше не выходила с Маяка, и ее никто не видел, кроме Томаса, который в тайне мечтал тоже ее не видеть. Правда, ее отей приезжал дважды: в первый раз через месяц после ее последнего визита, затем еще раз, через шесть месяцев.

С каждым годом боль была все сильнее и Илоне было все тяжелее, но все это время она верила в силу любви, она верила, что ее любви хватит за двоих, но неделю назад она наконец-то призналась  себе, что ее сила мала.

В очередной день, когда он вышел и направился к лампе, она в последний раз легла в их общую кровать и зарылась в подушки, ожидая.

В этот раз, ей показалось, что забрали не только часть ее сердца, но еще и свет ее глаз, слезы давно вымыли  цвет её глаз, комната на доли секунды окрасилась в серый цвет, а внутри раздался крик, который должен был слышен за пределы света Маяка. Крик этот слышали, но не капитаны, ведущие свои суда с товаром, не дети, которые все еще не хотели идти домой и самое главное, не смотритель Маяка, у которого седина была не по годам, его слышали киты.

И киты целыми стаями стремились к берегам, они пытались спасти человека, чья душа так болит, но гибли сами.

Илона встала, как только боль ей позволила это сделать, и выходя из комнаты, она не оглянулась, поднялась под самый верх Маяка и открыла окно.

Томас, который уже в сотый, нет в тысячный раз, клялся, что сегодня был последний раз, когда он зажег этот проклятый Маяк, что завтра же они уедут с Илоной к ее отцу, встал и пошел вниз. Клятвы он каждый раз нарушал, что-то, что больше чувства долга перед моряками, тянуло его каждый вечер на верх, как и много лет назад, каждый вечер тянуло посмотреть как свет разрушает тьму. Спустился на один пролет и увидел ее, забравшись в проём окна, она обернулась на шум и увидев его, Илона улыбнулась, улыбнулась в последний раз. И эта улыбка разбила всю тьму, которая сгущалась вокруг него все это время и сделала шаг.

Раздался ужасный крик отчаянья и боли из его горла, он бросился к окну и в краткий миг ощутил, что его Маяк погас навсегда.

Когда его тело приземлилось рядом с ее, он наконец ощутил свободу.