Серия «S-T-I-K-S»

После потери группы и предательства Лысого я дошёл до Приморского на лодке. Моторка в схроне Лысого оказалась с хорошим мощным японским двигателем. Это и определило в конечном счёте выбор маршрута, по которому я добрался до стаба.

Приморский предстал передо мной во всей красе. Аккуратные четырёхэтажные и шестиэтажные здания составляли четко спланированные широкие улицы, по которым ходили хорошо одетые люди. Некоторый дрейф моды в сторону милитари наблюдался и здесь, но вместе с тем встречались мужчины и женщины в самой обычной повседневной одежде. По проезжей части сновали скутеры, мотороллеры, самокаты, велосипеды и изредка машины. В основном весь транспорт был на электричестве. Из увеселительных заведений звучала музыка, работало уличное освещение, вывески горели неоном. В городе почти совсем не чувствовалось, что я нахожусь в страшном Улье — мире, где человек не вершина эволюции и не венец творения, а лишняя деталь, пятое колесо в телеге.

Вспоминалось это только тогда, когда обращал внимание на то, что большинство прохожих было вооружено. Но афишировать наличие оружия у местных было моветоном, поэтому поселение иммунных выглядело довольно мирно для этого мира, то есть встретить подростка с дробовиком было практически невозможно.

Этот стаб изначально не возник стихийно, а был спланирован и отстроен по строгому плану. Тут чётко прослеживалась рука инженера, занимавшегося проектированием с целью, чтобы и жить было удобно и защищаться легко.

По прихоти течений в морской стабильный кластер нанесло огромное количество песка, тут образовалась сначала мель, а потом и — коса, уходящая далеко в море. Только после какие-то ушлые ребята приглядели для себя это никому не нужное место. Натащили откуда-то бетона, арматуры и превратили песчаную косу в подобие линкора, только выполненного из монолитного железобетона.

Попасть в укреплённое со стороны берега поселение иммунных можно было по трёхкилометровому автомобильному мосту. Понятное дело, все новоприбывшие проходили обычную для стабов проверку, а до этого двигались под прицелом морской артиллерии.

С морской стороны были оборудованы причалы, но со стороны моря стены были совсем несерьёзными — всего два-три метра, так что тут не создавалось впечатление замкнутого пространства, как это было, например, в том же Зимнем. Но хоть тут и было заметно теплей, все равно условия обитания далеки от курортных.

Периметров стен, делящих поселение на зоны, не было, но многие здания тут были построены так, чтобы в случае нападения превратиться в узлы обороны.

Нужный дом обнаружился быстро благодаря логичным и простым названиям улиц. С названиями местные особо не запаривались и попросту здания все пронумеровали. Те, что шли вдоль по вытянутому в сторону моря поселению, были чётными, а все поперечные — нечётными.

Искомое здание оказалось именно таким — напоминавшим, скорее, бункер или долговременную огневую точку. Построенное из монолитного железобетона, оно мрачно смотрело на меня узкими бойницами окон. Нижние три этажа устроены как блиндаж. Толстые стены, мощные перекрытия, двери, которые не вышибить и прямым танковым тараном. Все подготовлено для того, чтобы можно было ликвидировать прорыв врага или пересидеть нашествие орды заражённых.

Я искал Шаха, барыгу, скупавшего нодий по самым хорошим ценам в регионе. Выгодней нодий можно было впарить только цивилизованным атомитам из стаба Карьерный, но у нашей группы с ними как-то сразу отношения не заладились. Если меня в Карьерном хоть кто-то из них опознает, может нехорошо получиться.

Лично я Шаха не знал, но Тамагочи, прошлый лидер группы, вел дела с ним. Поэтому после всех проверок не стал ломать себе голову, что делать и куда податься, а уточнил адрес Шаха у дружинников и отправился утрясать свои дела.

Автомат я демонстративно разрядил, сложил приклад и спрятал его в похудевший рюкзак. Свой же потёртый «Макаров» сунул в карман камуфляжных штанов. После нескольких недель скитаний по серым кластерам видок у меня был непрезентабельный, но это как раз легко поправить. Вот только продам нодий и сразу приоденусь в новое, и в баньке попарюсь.

Шах, видимо, преуспевал, так как проживал на самом верхнем шестом этаже здания, стоявшего недалеко от центра города. Мы встретились с ним на крыше, где у него было сооружено что-то вроде зимнего сада. Полностью остеклённый потолок и частично стены, тут бил фонтан и цвели какие-то экзотические цветы. Что ж… красиво жить не запретишь!

У меня в рюкзаке было два килограмма нодия — это очень хороший навар. В Железнодорожном такой можно сдать барыгам по четыре спорана за один грамм, а если поторговаться и не торопиться его сбыть, то и по шесть можно впарить. Это по самым скромным прикидкам восемь тысяч споранов или восемьдесят тысяч кредитов Зимнего. Другими словами, целое состояние. При обычной жизни и скромных тратах года два-три можно прожить спокойно, вылезая за стену на кластеры только для профилактики трясучки.

— Итак, у тебя пара килограммчиков. И сколько ты хочешь за грамм, Акс? — с преувеличенным спокойствием спросил меня Шах.

Он оказался, вопреки моим ожиданиям, крепко сбитым азиатом. Почти чёрные глаза его были неподвижны, но смотрели цепко и внимательно.

— По каким ценам ты работал с Тамагочи? — ответил я вопросом на вопрос.

— С ним у меня были свои договорённости, — ушёл от прямого ответа барыга. — Такое я не разглашаю.

— Но он погиб. Я сам видел. Сейчас я говорю от имени нашей группы.

— Не хочу тебя расстраивать, но твоя группа мертва в полном составе. Я веду дела только с группами, вернее, с их лидерами, — он слегка усмехнулся. — Даже в этом случае бизнес не самый надёжный и постоянный выходит. Сам видишь, какие тут риски. Особого смысла связываться с одиночками нет. Бродить по серым кластерам одному — такая себе затея...

— Хорошо, — коротко кивнул я. — Если ты настаиваешь, то я отнесу свои личные два килограмма нодия кому-нибудь ещё. А к тебе приду после того, как соберу группу.

Это был блеф чистой воды, я тут, в Приморском, вообще никого не знал. Да и в других местах у меня нужные связи сыщутся едва ли, торговлей не занимался и не планировал начинать. Не моё это. Договариваться о цене не то чтобы не умею, а, скорее, не люблю, не интересно мне это было никогда.

— Сколько ты хочешь за грамм? — вновь задал вопрос Шах.

— Давай по семь договоримся? — кинул я пробный камень.

— Хочешь кофе? — усмехнулся торговец. — Чувствую, у нас разговор будет долгим.

— Некогда мне кофе и чаи гонять. Скажи свою цену.

— Пять. Больше не дам.

Это было даже лучше, чем я ожидал, но хотелось выжать из явно не бедствующего Шаха ещё немного.

— Слушай, а давай я поеду в Карьерный и сам их спрошу, по сколько они принимают нодий?

— Езжай, — равнодушно отвернулся азиат. — Меня-то зачем побеспокоил?

Я молча сгрёб со стола слитки нодия, засунул их в рюкзак и зашагал к лифту.

На полпути меня окликнул Шах:

— Могу предложить по шесть, — сказал он. — Но это последняя цена.

Сдерживая улыбку, я остановился и вернулся к столу.

— Хорошо. Это не совсем то, чего я ожидал, но искать другого барыгу лень.

— Могу заплатить кредитами Зимнего...

Я помотал головой.

— Давай споранами или горохом. Кредиты неинтересны сейчас.

— Да ты совсем обалдел, Акс?! — наконец маска равнодушия слетела с торговца. — Кто же хранит у себя двенадцать тысяч споранов?

— Какие, кроме кредитов, есть варианты? — задумался я.

Торговец помолчал, а потом предложил:

— Слушай, Акс, есть у меня две чёрные жемчужины, а остаток я тогда тебе переведу кредитами. Так возьмёшь?

Я задумался. Две чернухи — это десять тысяч споранов, а кредиты мне так и так нужны. Не принято в приморском рассчитываться споранами из-за того, что многие товары стоят меньше. Один споран оценивается в десять кредитов. Оставшиеся две тысячи таким образом превратятся в двадцать тысяч кредитов, что, в общем-то, совсем неплохо.

А жемчуг... Жемчуг... Мне стоило больших усилий отвести взгляд от двух чёрных красивых, словно бы полированных, шариков, гладких, совершенных...

— Знаешь, как проверить, настоящие или нет? — с превосходством усмехнулся Шах.

— Знаю, — отрезал я, зажимая сокровище в кулаке. — Ты переводи пока двадцать тысяч на мой айди.

Сделка состоялась. С приёмом первой чернухи я тянуть не стал. Как только дверь лифта за мной закрылась, я проглотил одну и запил ее живуном, едва сдерживая победную улыбку, а после ощутил разливающееся тепло внизу живота. Я выбрался из смертельной передряги победителем и получил куш даже больший, чем ожидал.

Оказавшись на улице, закинул ставший легче на два килограмма рюкзак на плечо и побрёл искать гостиницу, чтобы остановиться в ней на пару дней. Возле местного рынка нужных мне заведений было немало. Туда и лежал мой путь.

Проходя мимо одного из множества летних кафе, я услышал женский окрик:

— Акс! Да постой же!

Голос хоть и женский, но ладонь сама собой легла на рифлёную рукоять «Макарона». Женщина может быть отвлекающим манёвром, а у меня в кармане болтается «чернуха» — мечта многих в этом жестоком мире, а за мечту в Улье могут и убить.

*****

Но пронесло, это была моя знакомая Готика. Вообще, так-то она себе взяла имя Готка, но народ в Улье обитает простой, в тонкостях отличия Готки от Готики не разбирающийся. Поэтому Готку не поняли, а потом было поздно. Теперь она и сама уже не сопротивляется. Через пару минут девушка усадила меня за свой стол в летней кафешке под матерчатым козырьком, хотя погода стояла далеко не майская.

Во всём регионе Северо-Востока холодно и довольно влажно. Тут нередки густые туманы и самые различные осадки. Температура колеблется от 10 — 15 ° C до — 40 ° C и ниже, когда массово и близко загружаются кластеры с северов миров-доноров. Вот и сейчас было около десяти тепла, но Готика сидела в белом пластиковом кресле и засыпала меня информацией.

— Тебе не понравилось в Зимнем? — спросил я только для того, чтобы дать отдых своим ушам от её трескотни. — Почему?

Готика передёрнула плечами, будто этот вопрос не имел особого значения, но в чёрных глазах мелькнуло какое-то выражение. Страх? Тоска? Или что-то ещё? Не был я тонким психологом, но уловил нервный жест, которым она поправила чёрные, как смоль, волосы.

— Ты же знаешь, что я из социалистической страны попала сюда? — ответила она вопросом на вопрос.

— Ну и? — не понял я. — Я тоже. Чего в этом такого?

— Да не умею я среди этих капиталистов проклятых жить! — вспылила вдруг она. — Ты сильный крутой мужик, тебе легче. Нанялась я в охрану Пятьдесят Четвёртого стаба, а мне там платить отказались...

Сам на Пятьдесят Четвёртом не был, но неоднократно слышал, что это довольно сонный, тихий и небольшой стаб, подчинённый Зимнему. Там дислоцировалась неполная гарнизонная рота. Единственной ценностью Пятьдесят Четвёртого было его удобное расположение на острове.

На серых кластерах почти нет воды, что делает их освоение и простое пребывание на них проблематичным. А вот стаб Пятьдесят Четвёртый находился на речном острове. Мало того, что он контролировал единственную переправу через реку, так ещё и перекрывал одну на многие сотни километров водную артерию, также пригодную для малого судоходства. Вода в ней была отвратительная, едва ли пригодная для питья в сыром виде, но лучше такой источник воды, чем совсем никакого.

Постоянное население на Пятьдесят Четвёртом если и проживало, то было его там совсем немного. Не подходит серость для постоянной жизни людей. И хоть стаб расположен на приличном по размеру острове, подгрузившемся когда-то с одной из версий Земли, всё равно многие не вывозили постоянно жить там. Однако народу тем не менее там тёрлось прилично. Но это всё из-за нодия — редкого ресурса, встречающегося только на серых кластерах. Нодий спровоцировал в регионе Северо-Востока что-то вроде Золотой Лихорадки, только благородный жёлтый металл тут никого не интересовал. Всем нужен был нодий. В общем-то, он и мне был нужен как товар для продажи.

Я посмотрел на старую подругу. Она была высокой и стройной, с ярко выраженной женственной фигурой и точёным профилем. Единственное, что портило Готику, — макияж, бывший даже не косметикой, а, скорее, боевой раскраской. Чёрная полоса пересекала лицо в районе бровей и глазниц. Причёска выдавала то, что девушка себе подрезала волосы охотничьим ножом. Ну и гардероб — камуфляж с чужого плеча.

Отмыть, приодеть — и выйдет киноактриса, манекенщица или стюардесса. Такая легко могла бы устроиться и в стабе, но Готику почему-то неизменно несло в рейды на кластеры. Не сказать, что рейдер-женщина — такое уж редкое явление на Северо-Востоке, никакой сенсацией это не было, но встречалось нечасто. Ведь всегда можно было устроиться в безопасности... под защитой стен стаба.

У Готики же, кроме яркой запоминающейся внешности и неукротимой энергии, имелись ещё ершистый непокладистый характер и острый язык. Друзей у неё было немного, зато врагов хоть отбавляй.

— Причина-то какая-то должна быть, — выразил своё сомнение я. — Если кидать через хер своих бойцов, то...

— Да... Был там один козёл. Все глаза об мою грудь сломал!

— А ты не ответила ему взаимностью, — догадался я. — И чего?

— Чего-чего?.. Ходила в одиночный рейд, не вернулась вовремя, и меня вышибли без оплаты, — грустно пожала плечами Готика. — Тут вот теперь.

— Ясно, — сказал я просто, чтобы поддержать разговор. — Спасибо.

Последнее предназначалось девушке-официантке, принесшей мой заказ. На белом пластиковом столе появился борщ, сковорода жареной картошки с салом и грибами, компоту кувшин, бутылка коньяка и два пузатых бокала.

— Никогда не понимала этих колб, — хмыкнула Готика. — Чего пойло греть и нюхать, когда его пить нужно?

— Село ты неасфальтированное! — беззлобно обличил я старую знакомую. — Коньяка нормального не пила никогда.

— Ой, — фыркнула она. — Тоже мне завсегдатай сигарного клуба выискался! Сам село!

Я усмехнулся. Выпили за встречу. Пока я хлебал свой борщ, пребывая в состоянии близком к экстазу, Готика без зазрения совести увела у меня вилку и коварно напала на мою сковороду с картошкой.

Девушка расправилась с пищей и стала задумчивой. Старая знакомая окинула меня долгим оценивающим взглядом и кокетливо поинтересовалась:

— Покажешь мне, как здесь устроился? М-м?

— На кой мне это? — не сообразил я и вновь потянулся к пойлу.

— Серьезно? — Готика картинно закатила глаза, поднялась на ноги и переставила свое кресло поближе к моему, а после плюхнулась на него и завела свою руку под стол. Ладонь девушки заскользила вдоль моего спрятанного в брюках «ствола», очерчивая его контуры и усиливая нажим на твердеющую плоть.

Я на мгновение выпал из реальности, отдаваясь ласке сильных и в то же время нежных рук Готики.

Та привела меня в чувство, прошептав на ухо:

— Спрашиваешь, зачем нам уходить отсюда? Думаю, официанты и посетители офигеют, если мы устроим родео со спецэффектами прям здесь, — девушка победно осклабилась и, сместив пальчики ниже и стиснув мою мошонку, чтобы исключить опрометчивый отказ, повторила свою просьбу: — Так что, устроишь для меня экскурсию по своим «хоромам», ковбой?

Давно у меня не было женщины. Вообще никакой. Я даже успел подзабыть, как это. Готика была бедовой девахой в чисто бытовых вопросах, но то, что она была горячей любовницей, у неё не отнять. Старая знакомая очень быстро напомнила мне, что к чему.

Продолжение следует --->

© Алексей Елисеев и © Екатерина Синякова

Этот рассказ входит в сборник «S-T-I-K-S. Кисляк»

В коляске нашего мотоцикла лежало два килограмма нодия, а это даже не приз, а натурально, джекпот. Теперь нужно было только унести ноги от атомитов, которым был нужен не только нодий, но и мы сами. Проклятые атомиты, если догонят, точно нас сожрут. Они ехали за нами на стареньком УАЗ-е без тента и стёкол, орали как ненормальные, и время от времени в нас постреливали из всякого.

Я сидел задом наперёд в коляске Урала и отстреливался из своего «Макарона». Пока моя яростная стрельба сдерживала парней в чёрных бесформенных балахонах. Увы, попасть из раскачивающейся мотоциклетной люльки было довольно сложно. Весь этот мой салют имел, прямо скажем, нулевой КПД. Только и пользы что преследователи ближе, чем на двести метров бояться к нам приблизится.

Да и Лысый — водитель от Бога. Атомитскому вряд ли когда-нибудь удастся дорасти до его уровня управления техникой на такой убитой колдобинами дороге.,

Баста и Капеллан были храбрыми парнями и правильными рейдерами, но попались атомитам на прицел, и те, не раздумывая, отправили их обоих на встречу со Стиксом. Две очереди из пулемёта, четыре пули — и наши парни остались лежать на сером кластере мёртвыми. А может, и не остались, а подобраны этими людоедами и ожидают окончания боя, чтобы разнообразить рацион наших врагов.

Тамагочи убили броском топора, когда тот пытался завести наш заглохший пикап. Стартер очень не вовремя забарахлил. Когда я последний раз его видел, машина катилась с пригорка, а Тамагочи уткнулся носом в баранку.

Студента подстрелили, когда сидел на Урале вторым номером, за водителем. Пулемётная пуля прошила его тело навылет, и сейчас Лысый вёл Урал с пробитым плечом и измазанной кровью студента куртке. Плохо это. Мало того что на хвост упали атомиты, так ещё запах крови соберёт заражённых со всей округи. Хотя... Какие запахи? Канонада, которую мы тут устроили, уже сообщила всем желающим, где мы. Спасенье только в скорости движения.

Мы уже собирались выезжать с серого кластера и двигать обратно в стаб. Два килограмма нодия — это очень хороший навар. В Железнодорожном такой можно сдать барыгам по четыре спорана за один грамм, а если поторговаться, и не торопиться его сбыть, то и по шесть можно впарить. Это, по самым скромным прикидкам, восемь тысяч споранов или восемьдесят тысяч кредитов Зимнего. Другими словами, целое состояние. При обычной жизни и скромных тратах года два-три можно прожить спокойно, не вылезая за стену на кластеры.

Но на выезде, на стандартный кластер нас перехватил патруль атомитов. А может, и не патруль, а такие же старатели, как и мы, только атомитского разлива. И всего-то у нас с ними различия: более грязная и ободранная, чем наша одежда да чёрные очки, защищающие глаза от дневного света. Ну и кулинарные пристрастия. Чего уж тут...

Потеряв четверых, двое из нашей группы всё-таки смогли ускользнуть от людоедов, и вот теперь мы с Лысым уходили на древнем, но надёжном, как молоток Урале от погони. Уходим к спасению, к спокойной, богатой и счастливой жизни.

Я вновь сменил магазин и отстрелял его в быстром темпе, целясь в двигатель, в надежде, что-нибудь там повредить. Нам и нужно-то оторваться совсем немного, чтобы нас не догнали. На этот раз мне повезло. Удалось попасть в колесо, и старая шина лопнула. Уазик с атомитами вильнул и перевернулся, а наш Урал свернул за кусты.

— Я всё время тебя спросить хотел...

С удивлением я покосился на Лысого. Раненый, только атомиты из виду скрылись, а у него на уме ухмылки и задушевные беседы.

— Чего?

— Почему тебя окрестили Акс? — осклабился он, — Это по-английски «топор» вроде значит, но янки далеко, да и ты по-русски без акцента...

Вот что за балабол этот Лысый? Какая ерунда его беспокоит, когда кровь продолжает вытекать из раны? Что за бред? Но с другой стороны, явной опасности сейчас нет, а он единственный из нашей группы, кто жив остался, кроме меня. Хочешь не хочешь, а нужно как-то нам с ним находить общий язык. По крайней мере, пока не сдадим хабар барыгам и не разделим навар. Потом можно и разбежаться.

Подавив раздражение, ответил:

— В Улей я попал с автоматом АКС-74У. С ним-то меня крёстный и обнаружил...

— Ясно!

Лысый снова оскалился в идиотской улыбке.

— Кажется, что оторвались! — крикнул я. — Притормози, перевяжу тебя.

Весь рукав от плеча у Лысого был залит кровью. С моего места и не разобрать, это с него так хлещет или со Студента натекло.

— Я знаю одно место неподалёку, — хрипло предложил Лысый, — Там мост... Остановимся там... Я заодно обмоюсь...

Мой карабин остался на сером кластере. Печально вздохнув, перезарядил свой пистолет — старенького потёртого Макарона. Надо бы набить магазины к нему.

— Давай! — ответил я, перекрикивая рокот двигателя тяжёлого мотоцикла.

Этот мост я не помнил. Да, это и не мост был вовсе, а плотина. Древняя, как электрификация всей страны, деревянная и до сих пор исправно сплавлявшаяся со своей задачей. Из-за неё небольшая речка превратилась во что-то вроде озерца с поросшими камышом берегами. С грунтовки был съезд, представлявший собой едва заметную колею, на неё Лысый, и повернул наш допотопный драндулет. Несколько поворотов — и «Урал» уже не разглядеть с дороги в сухих камышах, особенно если не знаешь, где искать. Двигатель заглушили у самой воды. Здесь, за каким-то чёртом, было устроенно что-то вроде дощатого пирса.

Пока Лысый отмывал своё плечо от крови, я зорко оглядывался по сторонам. Только благодаря этому успел заметить, как из камышей на меня прыгнул здоровенный атомит. Людоеды всё-таки сумели догнать нас и устроили засаду! В мостки вонзилось несколько стрел, не прицельно загрохотал пулемёт, кося рыжие сухие камыши вокруг нас.

Здоровенному чёрному балахону в первую очередь в лоб закатал маслину, а во вторую упал, вжимаясь всем телом в мягкую влажную почву. Несколько пуль попали в Урал. Из бака весёлой струйкой потекло топливо. Сразу же завоняло бензином. Этот запах мне всегда нравился в детстве, но не сейчас. Выругавшись, ящерицей скользнул за один из камней, на которые опирались мостки, и еле успел навести прицел своего «Макарона» на ещё одного выскочившего на нас атомита. Тот завопил, словно кастрированная без наркоза дворняга. Да, словить животом пулю очень неприятно. Залёгший рядом Лысый отстреливался из штурмовой винтовки на базе «Сайги», он-то крикливого и успокоил окончательно.

Второй мой выстрел был куда как более метким, что совсем неудивительно. Чтобы умудриться промазать с трёх шагов в такую цель, тут уж не знаю, кем нужно быть. Хотя стрелок из меня посредственный, с такого расстояния попал в лоб без усилий.

Справа, не экономя на патронах, стрелял Лысый. Его штурмовая винтовка хлёстко била по камышам, но, увы, всё больше наугад.

В конце концов, благодаря его пальбе, рядом с мостками свалился, сражённый наповал, ещё один атомит.

И, как это бывает, внезапно, всё стихло. Только что мы и атомиты азартно стреляли друг по дружке, и вот тишина. Слух постепенно приходил в норму. Я, прислушиваясь, старался определить, есть ли в зарослях рядом с нами ещё кто-нибудь. Но, кроме начавших квакать лягушек, до этого перепуганных стрельбой и из-за этого притихших, ничего не слышал.

Где они? Спрятались? Убиты? Если живы, то сколько их там ещё осталось? А было сколько? Четверо? Шестеро?

Я осторожно выглянул из-за камня и осмотрелся. Урал по-прежнему стоял на прежнем месте, где мы его оставили. Из дырки в бензобаке струйкой тёк бензин.

Хлестнул короткой очередью автомат Лысого справа — он залёг за другим камнем и успокоил оттуда навсегда ещё одного атомита, кравшегося к нам со стороны, которая не простреливалась с моей позиции. Грянули два выстрела. Это Лысый убил ещё одного искорёженного радиацией мутанта, ползшего к Уралу. Судя по всему, нодий им даже нужней, чем наше мясо. Один из них решил заполучить хотя бы наш хабар. К успеху пацан шёл, но не свезло, не фартануло.

Неожиданный плеск воды привлёк моё внимание. Обернулся и выругался. По грудь в воде, с луком над головой, нашу позицию по пояс в воде обходил... Обходила атомитская баба! То, что это была именно женщина, говорил облепивший фигуру мокрый чёрный балахон. Я был поражён такой новостью! Никогда не слышал об атомитках. Как правило, прекрасная половина человечества являлась деликатесом в меню мутантов.

Я упал на спину, рядом с головой со свистом взрезала воздух стрела. Гадина чуть не достала меня!

Трижды в моей руке дёрнулся «Макарон». Стрелял по-ковбойски от бедра и всеми тремя пулями попал. Стопроцентно это двухсотый. Безвольное тело понесло течением вниз по реке.

Высунулся из-за настила вовремя, чтобы успеть разглядеть шевеление камышей со стороны Лысого. С его стороны тоже обходили!

Враги всё не кончались! Чувствуя, как меня вот-вот охватит паника, высадил по качавшимся камышам остаток патронов. После сухого щелчка затвора, вставшего на задержку, раздался предсмертный крик. Дрожащими руками набил один из опустевших магазинов и зарядил пистолет. Маслят осталось ещё с дюжину.

— Лысый? Жив, бродяга? — спросил у спутника я.

— Ещё раз зацепило, — усмехнулся он в ответ, — Но это всё ерунда. Перевяжемся, живуна глотнём, и всё ништяк будет. Сам как?

Вот и чего он всё время скалится? Ответил ему:

— Отлично. В меня-то не попали...

— У тебя патроны ещё есть? — снова спросил он меня.

— Мало... Семь...

— Восьмой для себя бережёшь? — захохотал в голос Лысый.

— Не боись, бродяга, хватит всем.

Мой мрачный ответ вызвал ещё один приступ веселья у напарника. В этот момент я понял, что ничего общего с этим неадекватом иметь не хочу. Неизвестно, сколько атомитов ныкается по камышам, а этот заливается, словно косяк дёрнул. Нет... Точно, у него что-то не в порядке с головой.

Дебильный хохот Лысого послужил сигналом к атаке. Стреляя на ходу и завывая от бешенства, словно разгневанные кастраты, они плюнули на свои планы и кинулись на нас в атаку. Четверо. Их было всего четверо. Немного маловато, чтобы нас взять с наскока, но они попытались и чуть было не застали нас врасплох.

Лысый уложил двоих со своей стороны, но истратил патронов с двенадцать, хоть и бил одиночными. Мне пришлось, выстрелил шесть раз, чтобы успокоить бежавшую в моём секторе парочку гадов. Снова повисла тишина.

— Всё, Акс! Шабаш! Эти отбегались, а мы отстрелялись, — сказал, ухмыляясь, Лысый, поднявшись с заболоченной земли, — Тут недалеко лодка есть...

— Дойдём до Железнодорожного водой? — спросил я, тихо закипая от его усмешки.

— Водой так водой, — согласился Лысый и, пожав плечами, поморщился от боли, — Сходи за лодкой. Она во-о-он там, в камышах.

Мой напарник указал направление подбородком. Я отправился по указанному направлению. Сзади раздался щелчок. Обернувшись, понял, что Лысый, несмотря на рану в плече, чертовски быстро сменил магазин и взял меня на прицел.

— Да ну, Лысый, — усмехнулся я, — Ты гонишь, что ли?

Он осклабился.

— Шесть патронов, Акс...

— И чё?

— То! Ты мне даёшь свою долю нодия, — засмеялся Лысый, — А я сваливаю с ней в закат.

Я сделал вид, что задумался, и спросил:

— Так, хорошо. А взамен я чего получу?

Лысый внезапно посерьёзнел:

— Жизнь, Акс...

Я топтал кластеры дольше, чем Лысый, примерно на год, а потому и был быстрей него. ПМ был зажат в моей руке, я даже убрать его не успел. Повалившись на спину, выстрелил от бедра два раза. Напарник тоже повалился навзничь и тоже успел выстрелить, но это была уже скорей агония, чем осмысленный и прицельный выстрел. Не вздумай он поболтать со мной напоследок, я бы лежал сейчас, отплёвываясь кровью.

— Всё могло бы выгореть, если бы ты не навешал мне лапши про маслята...

— Это Улей, Лысый, — подошёл я к нему. — Тут никому верить нельзя.

— Но мой второй Дар... — прохрипел он в ответ.

— Ментат? — спросил его я, стоя над ним.

Не чувствовал я ни радости, ни торжества, ни облегчения. Только усталость.

— Так я и не соврал тебе, Лысый, — пояснил я, глядя в лицо с уже стекленеющим взглядом, — Я сказал: «Хватит всем»... И хватило. Тебе хватило...

Он умер, а я взял с него только разгрузку и штурмовую винтовку производства Зимнего. Лодка нашлась там, где и показал напарник, и не просто лодка, а моторка. С хорошим, мощным японским двигателем. Но прежде чем отправится в дальнейший путь по воде, я набил все магазины к своему «Макарону».

Продолжение следует --->

Этот рассказ входит в сборник «S-T-I-K-S. Кисляк»