Verrassing

Дело было в 2005.
Было мне нежных двадцать лет, я в то время училась в Челябинске, в одном из лучших вузов страны на Международном факультете. И был у меня бойфренд Яков.
Яков занимался непонятно чем, но самым любимым его досугом было "сгонять к татарам на переезд в баню".
На самом деле это был очень хороший досуг, я, как девочка простая и провинциальная, любила сгонять в деревню, где люди не испорчены деньгами, интригами и прочим говном, которого в начале двухтысячных расплодиось слишком много.
Отец татарского семейства Марат с радостью нас всегда принимал.
И как-то раз, приезжаем мы с Яковом в очередной раз к татарам в гости,а там праздник : "мясо варёное будете? С картошечкой"
Друзья, ну будьте честны, кто откажется от татарского мяса с картошечкой??
И Марат не обманул. Это было всем мясам мясо. Одновременно и сладкое, и горькое и острое. Нежное, как ягненок.
"Татары, а где вы нашли ягненка январе " - спросила я.
" Так это не ягненок" - ответили татары: "Это собака. Сосед щенков, уж полгода как выкармливает".
Оказывается, сосед Марата уже полгода как выращивал щенков на забой. Яков, кстати, был в курсе, просто эта татарско-русская группировка жалела мою нежную психику.
Он думали, что я фея. Дебилы.

Вкусно мне было, и я ни капли не страдаю от того, что сожрала потенциального друга. Друг был жирен, нежен и вкусен.

Маск и Цукерберг всё-таки подерутся, да не где-то там, а в самом Колизее! Маск сообщил, что уже договаривается с министром культуры Италии, чтобы бой состоялся именно там.
На моё ИМХО, надо чтоб Илон бился в меха-доспехе, а Марк в своём истинном обличии. Вот тогда будет лепо, во будет потеха!

https://sportrbc-ru.turbopages.org/sportrbc.ru/s/news/64d628...

Когда мы с Мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком он был нихуя не адекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он от какого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпают неожиданно), тока он не засыпал, а залипал. Наглухо причем. То есть сначала он во что-то втыкал, а потом ни с того, ни с сего стопарился и пускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс с криками "зырьте, ребза, у ебаната опять батарейки сели!" начинал отвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. За глаза его называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-то оскорбительно, поэтому обозвали Стасика нейтрально - Писюном. Скоро в школе появилась и писюнова мама, которая почему-то слету записала нас с Мишей в писюновские друзья и много че нам про него поведала. Оказалось был целый список вещей - типа "цыклично движущихся блять объектов" и "изображений с яркой цветовой гаммой", - которые Писюну нежелательно было наблюдать вообще, а то была опасность впасть вканкретна долговременный ступор или хуй его знает чего еще. Остаток того учебного дня Миша провел в тщетных потугах ввести Писюна в кому - онходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а через равные промежутки времени вертел у того перед ебалом цветны микарандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристально смотрел в глаза. Хуй там. Писюн не поддавался. После уроков мы втроем уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими несрастухами Миша сурово, как блять Берия, натягивал на себя свой любимый чудо-свитер, апогей нах пост-модернизма, привезенный из какого-то Чуркистана. Это сейчас, с высоты, тыксызыть, своего опыта, я понимаю, что на этом предмете одежды силами таджикских ткачей, по совместительству наркоманов и дальтоников, художественными средствами был изображен героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, что это пять зеленых всадников ловют черную рыбу в красном поле под палящим фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда Миша надевал эту параною, превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало навязчивое желание обхватив голову руками бечь нахуй прочь с криками типа "Нет! Нет! Только не мой мозг, ебаные пришельцы!". Стоило Мише выйти в этом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаться встороны, забывая о чем только что думали, маленькие дети принимались плакать, а молодые барышни - обильно менструировать. У меня лично, как иу некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты и головокружения, поэтому я старался смотреть по возможности в пол. Тоесть, как вы понимаете, на блекло-сером раздевалочном фоне Мишин свитер нихуево выделялся. Да хули там, скажу больше - не существует в природе вообще такого фона, на котором этот ебучий аксессуар не выделялся бы нах. Хотя если вы блять нароете где-нить летающую тарелку с влонвогромной надписью ЗЕМЛЯНЕ! МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! - то можете смело, одев Мишин свитер, встать рядом - такие вещи идеально дополняют друг друга. Красное пятно блякнуло што-то вроде "щасливо, пацаны" и уплыло в сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел Писюна. У Писюна было такое ебало, как будто он всю ночь блядь ловил черную рыбу с зелеными всадниками и теперь стоял передо мной типа заебанный - с подкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот раз он залип основательно, я его минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь свитер нахуй.

Когда я была маленькой, я как все нормальные дети мечтала стать космонавтом. Ну или, на худой конец, летчицей. Еще ветеринаром, русалкой и журналистом. С последним, кстати, мне немного повезло, потому что в любимой школе решили что детям нужна школьная газета, а в газете решили, что им нужна я. И первым моим материалом случилась статья о паращютной секции для детей с шилом в жепе.
Так я про неё и узнала. И недолго думая записалась.
Похоже, инструктора и родители не сильно серьёзно восприняли моё намерение покорить небо, поэтому в секцию приняли. Видать, думали что я потеряю интерес через пару месяцев. Ну не тут то было.
Я твёрдо решила что мне больше всех надо.
Я была самая мелкая. До допустимого веса 40 кг не дотягивала 10%. А до допустимого возраста полтора года. Мне предстояло нажрать 4 килограмма за 4 месяца. Ну и сдать теорию лучше всех в истории паращютного спорта в моем городе. Иначе мама ни за что бы меня не отпустила. Это был единственный раз, когда я настолько серьёзно к чему-то подходила.
Я каждую свободную минуту учила прыжок со всеми возможными и невозможным отклонениями от нормы, раз за разом пыталась вырвать законтрованное кольцо (не получилось). Ела ужасные макароны с тушенкой, что б хоть капельку дотянуть до допустимого веса. Мама пила пустырник, папа водку. Все надеялись что меня завернут на врачебной комиссии.
Что и случилось. Хирург с глазнюком в один голос сказали что этой девочке к самолёту приближаться нельзя.
Инструктора, похоже, тоже на водочку неслабо так налегали. Иных объяснений почему они сказали: "поехали, на месте разберёмся" - у меня нет.
Мама строго на строго сказала что без взрослых меня не отпустит. Поэтому папа взял своего лучшего друга Вадика, водки и дождливый июньским утром мы с секцией двинули покорять небеса.
На аэродроме все стало принимать довольно интересный оборот. Местный врач был солидарен с мнением коллег из домашней поликлиники. Но водки у папы и Вадика было припасено изрядно, так что я чудом прозрела и сколиоз прошёл сам собой. Сложнее было с возрастом. Ну нельзя мне прыгать ещё год, минимум. Да, даже с такой идеальной подготовкой. Да, даже в тяжёлых ботинках. Нет, кирпичи в карманы класть нельзя.
Но, плох тот десантник, которого не расстрогают слезы триннадцатилетней девочки.
Из самого сырого и тёмного угла архива была извлечена инструкция 63-го года, где русским по белому сказано: "К прыжкам.... допускаются лица, имеющие образование не менее 8 классов средней школы". Бинго! Я как раз пару дней назад восьмой класс закончила. На том и порешили.
А дальше как в тумане. Помню первым выкинули из самолёта пьяного дядьку в шлепках и и долго ржали как он спускается на двух куполах, потом ещё несколько заходов. И вот мой. Сначала папа, Вадик, потом я и Оксана (опытная паращютистка, ей велели за мной присматривать).
Кольцо выдирать я даже не пыталась. Знала что сил не хватит. Я пыталась вспомнить что делать после этого. До тех пор пока не услышала крик:"Запаснооой!". Это Оксана за мной присматривала и напомнила про то, что запаску надо расконтровать, а то нехорошо будет.
Это я знала. Прошло двадцать пять лет, но я до сих пор очень хорошо помню как это делается. Квадратное уравнение не могу решить, а запаску, да хоть щас. И раскантрую. И отцеплю. И уложу, если надо будет. Ну и расконтровала. Меня ж учили.
И в этот момент память начала возвращаться. "Бля. Бля. Бля. Бля. Должен был быть толчок. Меня должно было тряхнуть при раскрытии основного... Бля. Так. Меееедленно поднимай голову и смотри, есть ли купол. Если нет... Ну будем пытаться открыть запасной вручную."
Купол был. И это была охуенно хорошая новость. Меня несло на лес. Это хуже. В небе управляться со стропами намного тяжелее, чем в спортзале на тренировке. Это совсем нехорошо.
Весь полет, кроме трех секунд на пятистах метрах я уходила от леса. Ушла. Даже ещё метров пятьдесят в запасе осталось. Приземлились, встала, помахала всем ручкой что я живая собрала купол в сумку и уселась на травку ждать папу. Папа сказал что он обязательно меня найдёт и поможет дотащить парашют до места старта. Дело, так-то хорошее, особенно учитывая что купола легче меня раза примерно в два с половиной. И, если на спине и несколько метров до самолёта я их могла донести, то вот в сумке не плече пару вёрст по пересеченной местности - это уже задача крайне непростая.
Но папы не было. Ладно. Насмотря на нежный возраст я достаточно неплохо владела обесцененой лексикой, так что матерясь и потея, до места старта таки добралась. Там на меня поначалу пытались наорать, за то что чуть на лес не улетела, но, появился папа. С Вадиком подмышкой. Этот Вадик, человек покоривший Алтай и несколько вершин Кавказа, альпинист, бесстрашный отморозок и мой личный герой умудрился сломать ногу при приземлении. Потому что на всем поле он левой ногой нашёл кочку, а правой единственную ямку. В общем все переключились на папу с Вадиком, на меня наорать забыли. А потом пошёл дождь и мы поехали домой отпаивать маму и вадикову жену валерьянкой. Вот так.