Реинкарнация

Почти четыре года прошли с тех пор, как Кэтрин поделилась со мной этим невероятным опытом, который очень сильно изменил нас обоих.
По возможности она забегала ко мне в кабинет, чтобы поздороваться и обсудить со мной свои проблемы. Она никогда за это время не проявляла желания снова начать вспоминать свои прошлые жизни под гипнозом, чтобы справиться с симптомами болезни или узнать, как её новые знакомые могли относиться к ней в прошлых жизнях. Наша работа была завершена. Кэтрин была свободна и наслаждалась своей жизнью, симптомы её болезни больше не делают её инвалидом. Она наконец обрела ощущение счастья и удовлетворенности, о котором в прошлом даже не мечтала. Она больше не боялась смерти или болезней. В её жизни появились смысл, цель, гармония с самой собой. Она излучает внутренний покой, к которому многие стремятся, но мало, кто его достигает. Она в последнее время стала себя чувствовать себя более духовной. Для Кэтрин все, что с ней случилось в прошлых жизнях вполне реально. Она не сомневается в достоверности того, что она вспомнила и воспринимает это, как неотъемлемую часть того, чем она является. Она совершенно не заинтересована в дальнейшем изучении своего экстрасенсорного феномена, потому что она просто чувствует, что это невозможно узнать из книг или лекций. Умирающие люди, или люди, у которых умирает близкий человек, ищут её, кажется, что их просто тянет к ней. Она сидит и говорит с ними, и им после этого становится легче.
Моя жизнь изменилась почти так же кардинально, как и жизнь Кэтрин. У меня развилась интуиция, я стал более осведомленным о том, что мои пациенты, коллеги и друзья прятали, держали в секрете. Кажется, я знаю о них больше, чем мне следует знать. Изменились и мои цели и ценности, я стал фокусироваться на гуманности, а не на накоплении. Экстрасенсы, медиумы, целители и прочие начали очень часто появляться в моей жизни, и я систематически оценивать их способности. Кэрол развивается вместе со мной. Она начала специализироваться на консультациях для умирающих и родственниках умерших людей, так же она начала проводить сеансы групповой терапии для умирающих от СПИДа.
Я начал медитировать, хотя незадолго до этого считал, что этим занимаются только индуисты или калифорнийцы. Те уроки, которые я получил через Кэтрин стали сознательной частью моей ежедневной жизни. Помня о глубоком смысли жизни и смерти, как о естественной части бытия, я стал более терпеливым, более сострадательным и любящим. Я стал более ответственным в своих действиях, как негативных, так и возвышенных. Я ведь знал, что в итоге за все придется заплатить. Я понял, что всё, что происходит вокруг, происходит не просто так.
Я всё ещё писал научные труды, читал лекции для профессионалов и преподавал на кафедре психиатрии. Но теперь я разделяю два мира – феноменальный мир наших пяти чувств представленный нашими телами и физическими потребностями и более возвышенный нефизический мир, представленный нашими душами. Я знаю, что эти миры связаны, потому что всё это энергия, хотя они порой и кажутся такими далекими друг от друга. Моя работа заключается в том, чтобы объединять эти два мира, тщательно, научно документируя это объединение.
Моя семья везде преуспевала. Кэрол и Эми открыли в себе экстрасенсорные способности выше средних, и мы в шутку их развивали. Джордан стал полным сил и харизматичным подростком, самым настоящим лидером. И я в конечном итоге перестал быть слишком серьезным, а иногда мне снятся необычные сны.
Спустя несколько месяцев после последнего сеанса Кэтрин, что-то странное начало происходить со мной, пока я спал. Иногда я видел яркий сон, в котором я или слушаю лекции, или же задаю вопросы лектору. Учителя в этих снах звали Фило. После пробуждения я иногда вспоминал материалы лекций и конспектировал их. Я привел несколько отрывков для примера здесь. Сначала в этих лекциях сильно чувствовалось влияние Учителей.
«… Мудрыми становятся очень медленно. Это потому, что легко усваиваемые интеллектуальные знания нужно долго преображать в знания эмоциональные или подсознательные. Лишь после преображения отпечаток знания остается навсегда. Поведенческая практика является необходимым катализатором для этой реакции. Без постоянной практики концепция зачахнет и исчезнет. Теории без постоянной практики всегда недостаточно».
«Сегодня баланс и гармония заброшены и забыты, а это основы мудрости. Все делается без меры. У людей лишний вес, потому что они едят слишком много. Бегуны не замечают ни себя, ни других, потому что они слишком много бегают. Люди кажутся чрезмерно жадными, потому они слишком много курят, пьют, кутят или же слишком мало, слишком много говорят ничего не значащих слов, слишком много волнуются. Слишком много оптимизма или пессимизма. Всё или ничего. Это противно природе».
«В природе все сбалансировано. Звери уничтожают друг друга только ради необходимости. В экологических системах нет массового уничтожения. Растения потребляются так, что они успевают вырасти заново. Все источники исчерпываются, но потом успевают пополнится. Цветы радуют, плоды съедаются, корни сохраняются».
«Человечество не хочет ничего знать о балансе, не говоря уже о том, чтобы это практиковать. Его ведут жадность, амбиции, страхи. В таком случае оно в конце концов уничтожит само себя. Но природа выживет, хотя бы растения».
«Счастье основывается на простоте, а мысли и действия, направленные на избыточность, просто уменьшают ощущение счастья. Счастье не может основываться на избытке. Религиозные люди говорят, что счастье приходит в сердце только вместе с любовью, с верой и надеждой, его человек чувствует, когда занимается благотворительностью, когда он творит добро. И они действительно правы. Когда человек испытывает данные чувства, он приходит к балансу и гармонии. Это коллективное состояние бытия. В эти дни у них измененное состояние осознания. Будто человечество было не в своем естественном состоянии, пока находилось на Земле. Нужно изменить свое состояние осознания, чтобы наполниться любовью, милосердием, чтобы почувствовать себя непорочным, чтобы избавиться от своего хронического страха».
«Как достичь изменения своего состояния осознания, и изменить свою систему ценностей? И как удержать себя в этом состоянии, однажды достигнув его? Ответ кажется простым. Это общий знаменатель всех религий. Человечество бессмертно, и всё, что мы делаем сейчас – это обучение. Все мы, как бы в школе. Это просто понять, если верить в то, что человечество бессмертно».
«Если часть человечества вечна, и этому есть множество доказательств, и история нас этому учит, так почему же мы делаем столько плохих вещей для самих себя? Почему мы наступаем на горло другим, личной выгоды ради, а на самом деле просто проваливаем сдачу экзаменов? В конечном счете мы все идем в одно и то же место, но с разной скоростью и разными дорогами. И на самом деле никто не лучше и не хуже кого-либо».
«Рассмотрим уроки! Интеллектуальные ответы всегда находятся под рукой, но они должны быть закреплены на пережитом опыте, они должны отпечататься в подсознании навечно, они должны запомниться на эмоциональном уровне. Постоянная практика – это ключ решения этой проблемы. Зубрежка в Воскресной школе – это недостаточно хорошо. Болтовня без действий не имеет никакой ценности. Весьма легко просто читать о вере, надежде, любви и благотворительности, но, чтобы это практиковать, чтобы это чувствовать, требуется почти изменить состояние своего осознания. И изменить это состояние осознание надо не с помощью наркотиков, алкоголя или неожиданных эмоций, а постоянно достигать этого состояния с помощью познания. Надо взять нечто почти волшебное и преобразовать в нечто повседневное, хорошо знакомое, с помощью постоянной практики, сделать это привычкой».
«Понять, что никто не лучше и не хуже других, почувствовать это. Сделать помощь ближним своей постоянной практикой. Мы же все гребем в одной лодке. Если мы не потянем все вместе, то мы не выдернем нашу общую репу из земли».
Другой ночью во сне я задал вопрос. «Вы говорите, что все равны, но тут есть явные противоречия, они бросаются в глаза. Все неравны по своим достоинствам, благодетелям, финансам, правам, способностям и талантам, образованию и можно перечислять до бесконечности».
Последовал метафорический ответ. «Представьте, что огромный бриллиант находится внутри каждого человека. Представьте себе бриллиант в тридцать сантиметров в диаметре. И у этого бриллианта тысячи граней, которые облеплены грязью и дегтем. И работа наших душ заключается в том, чтобы очистить поверхность каждой из этих граней так, чтобы она могла отражать свет всеми цветами радуги. И кто-то очистил много граней на своем бриллианте, так что они ярко сверкают, а иные очистили только пару, и они ещё сверкают не так ярко. Тем не менее в груди каждого человека бриллиант с тысячью светящихся граней. И каждый бриллиант совершенен и без изъянов. И различия между людьми только в том, сколько граней они вычистили. Но все бриллианты одинаковые и совершенные. И когда все грани бриллианта очищены, и он сверкает всеми цветами радуги, он возвращается в состояние чистой энергии, которой он был изначально. Огни остаются. Процесс изготовления бриллианта как бы обращается вспять, все давление исчезает, и чистая энергия существует в цветах радуги и её цвета обладают осознанием и знаниями».
«И все бриллианты совершенны».
Иногда вопросы были сложные, а ответы простые.
В последнем примере я процитирую послание другим психиатрам. Я проснулся примерно в шесть утра после сна, в котором я читал лекцию перед большой аудиторией психиатров.
«В стремлении к медикалицации психиатрии, важно не отбросить традиционные, иногда пусть и расплывчатые особенности нашей профессии. Мы единственные, кто говорит с нашими пациентами терпеливо и с сочувствием. Мы все ещё тратим на это время. Мы продвигаем концептуальное понимание болезней, лечим пониманием, делаем открытия, идя путем самопознания, а не просто используем лазерные лучи. Мы все ещё пользуемся надеждой для излечения».
«В наши дни некоторые направления медицины считают, что традиционные методики в лечении неэффективны, занимают много времени, и необоснованны. Они предпочитают технологии разговорам, компьютерный биохимический анализ крови, той химии, которая возникает между врачом и пациентом, которая исцеляет пациента и приносит удовлетворение доктору. Из медицины уходят личный подход, идеализм, этика и становятся популярны эффективные, экономические, изолирующие, не приносящие удовлетворения подходы. И в результате наши коллеги чувствуют себя всё более изолированными и подавленными, а пациенты чувствуют, что их обошли в спешке, они чувствуют себя опустошенными и заброшенными».
«Мы не должны обольщаться высокими технологиями, скорее мы должны быть образцом для подражания наших коллег. Нам следует демонстрировать, насколько терпеливыми, понимающими, сострадательными могут быть, как пациенты, так и врачи. Мы должны всегда тратить много времени на разговор с пациентами, на то, чтобы учиться у каждого из них чему-то новому, на то, чтобы пробудить у них надежду на выздоровление – эти полузабытые качества мы не должны утратить и служить примером для наших товарищей врачей».
«Высокие технологии прекрасны для исследований, для углубления понимания болезней и недугов. Они могут быть бесценным инструментом для медицины, но они никогда не смогут заменить живого врача с его методами и личными качествами. Психиатрия является самой почетной медицинской специальностью. Мы не просто врачи, мы учители. Нам не следует отказываться от этой роли, ради того, чтобы стать обычными врачами, особенно сейчас».
Мне всё ещё снятся такие сны, хотя и нерегулярно. Часто во время медитации, или иногда, когда я еду на машине по автомагистрали, или даже, когда я просто замечтаюсь, фразы, мысли и визуальные образы вдруг всплывают у меня в голове. Они часто кажутся совсем непохожими на мои сознательные или обычные мысли или концептуализации. Они часто возникают очень кстати и помогают мне справиться с трудностями, которые у меня возникают или найти ответ на важный для меня вопрос. Я использую эти сны при лечении пациентов и в свое повседневной жизни. Я полагаю, что этот феномен расширяет мои интуитивные способности, и воодушевляет меня. Для меня это знаки, которые свидетельствуют о том, что я следую в правильном направлении, даже если путь мой будет долгим.
Я прислушиваюсь к своей интуиции и серьезно отношусь к своим снам, и когда я это делаю, все встает на свои места, а если нет, то все идет не вкривь и вкось.
Я все ещё ощущаю присутствие Учителей. Я, конечно, не уверен в том, что это они влияют на мою интуицию, но я подозреваю, что это так.

Эпилог.

И вот, книга закончена, но история продолжается. Кэтрин остается здоровой без малейшего рецидива её первоначальных симптомов. Я был очень осторожен с воспоминаниями других пациентов под гипнозом. Я всегда руководствовался особенностями сочетания симптомов пациента. Я учитывал восприимчивость пациента к другим методам лечения, к их способностям входить в гипнотический транс, насколько они открыты для этого метода лечения. И я всегда прислушивался к своей интуиции, которая говорила мне, на правильном ли я пути. После Кэтрин я ещё дюжине пациентов помог вспомнить под гипнозом множество их прошлых жизней. И эти пациенты не были склонны к галлюцинациям, не были психопатами и у них не было раздвоения личности. Все они очень быстро выздоровели.
Двенадцать пациентов сильно отличались друг от друга происхождением и характерами. Еврейская домохозяйка из Майами Бич во всех подробностях вспомнила, как была изнасилована группой римских легионеров в Палестине, вскоре после смерти Иисуса.  В девятнадцатом столетии она управляла борделем в Новом Орлеане и жила во Франции в монастыре в средние века, так же она прожила очень тяжкую жизнь в Японии. Она была единственным пациентом, кроме Кэтрин, способным передавать сообщения из промежуточного состояния. Её послания были чрезвычайно экстрасенсорными. Она тоже знала факты из моей прошлой жизни. Даже более того, она могла точно предсказывать события будущего. Её послания исходили от особенного духа. В настоящее время я составляю каталог записей её сеансов. Да, я всё ещё остаюсь ученым и потому все полученные материалы тщательно исследую, оцениваю и проверяю.
Другие пациенты не способны вспомнить ничего, после их смертей, оставления их тел и парения к яркому свету. Никаких посланий или мыслей для меня. Но у всех были очень яркие воспоминания о прошлых жизнях. Блестящий биржевой маклер некогда прожил очень приятную, но скучную жизнь в Викторианской Англии. Артиста в прошлой жизни пытали в Испании во времена инквизиции. Владелец ресторана не может переезжать мосты или туннели, потому что постоянно вспоминал, как в одной из прошлых жизней его похоронили заживо в древности на Ближнем Востоке. Молодой врач рассказал, как получил травму в море, когда он был викингом. Телевизионный продюсер был до смерти замучен шестьсот лет назад во Флоренции. И список таких пациентов продолжает пополняться. И эти люди продолжают вспоминать больше своих прошлых жизней. Симптомы проходят, как только они переживают заново ужасные события из прошлых жизней. Каждый из них полностью уверен в том, что они жили до своего нынешнего рождения и будут жить ещё много раз после своей смерти, потому они больше не боятся смерти.
Совсем не обязательно, чтобы каждый пациент вспоминал свои прошлые жизни под гипнозом или шел к врачу, или медитировал. Просто люди с инвалидностью или мучимые неприятными симптомами могут попробовать это сделать. Для остальных самое главное сохранять непредубежденность, и осознать, что жизнь, это не только то, что у нас перед глазами, что наши пять чувств не способны нам дать понятие о жизни в полной мере. Будьте открыты для новых знаний и нового опыта! «Смысл жизни в том, чтобы учиться и с помощью знания стать подобными богам».

Я больше не беспокоюсь о том, что издание этой книги может повредить моей карьере. Всё-таки информация, которой я поделился с другими гораздо важнее, и если подумать, полезнее для всего мира, нежели то, что я могу сделать в своем кабинете один.
Я надеюсь, что вы, прочитав эту книгу избавитесь от собственного страха смерти и на то, что послания из неё об истинном смысле жизни, сделают вас более свободными для того, чтобы ваша жизнь была более насыщенной, что вы начнете стремиться к гармонии и внутреннему умиротворению и любви к своим ближним.

Три недели прошли, прежде чем мы снова встретились. Моя недолгая болезнь и её отпуск вынудили нас сделать перерыв. Кэтрин в это время продолжала выздоравливать, но в начале приема она казалась тревожной. Она сообщила, что дела у неё идут отлично и самочувствие настолько хорошее, что вряд ли сеансы гипноза могут заставить её почувствовать себя лучше, чем она уже себя чувствует. Она, конечно, была права. При обычных обстоятельствах, я бы несколькими неделями ранее прекратил бы лечение. Мы продолжали только из-за моего интереса к посланиям Наставников и из-за неприятностей, которые ещё присутствовали в её настоящей жизни. Кэтрин практически вылечилась, её воспоминания начали повторяться. Но что, если Наставники хотели мне передать ещё что-то? Как мне было связываться с ними без неё? Я знал, что она продолжит приходить на сеансы, если я буду настаивать, но я не считал себя в праве её принуждать к этому. С некоторой печалью, я согласился с ней. Мы обсуждали события её жизни за последние три недели, но сердцем я был очень далек от этого разговора.
Прошло пять месяцев. Кэтрин продолжала постепенно выздоравливать. Её тревожность и фобии стали минимальными. Качество её жизни и отношений с людьми значительно выросло. Она начала встречаться с другим мужчиной, хотя Стюарт ещё присутствовал в её жизни. Впервые со времен её детства, в её жизни появились радость и счастье. Случайно мы иногда встречались в коридоре или в кафе, но она более не приходила ко мне на прием.

Прошла зима и наступила весна. И тут Кэтрин записалась ко мне на прием. Она рассказала о постоянно повторяющемся сне, в котором производилось какое-то религиозное жертвоприношение с помощью змей в яме. Людей, в том числе и её, сталкивали в эту яму. Она, находясь в этой яме, пыталась карабкаться по песчаной стене, рыла руками песок, а змеи просто лежали у неё под ногами. И в этот момент она просыпалась, а её сердце бешено колотилось.

Не смотря на долгий перерыв, она быстро вошла в состояние глубокого гипнотического транса. И не удивительно, что она тут же оказалась в своей жизни в древности.
«Там, где я нахожусь, очень жарко», начала она. «Я вижу двух черных мужчин, стоящих около каменных стен, которые холодны и влажны. Они в каких-то головных уборах. У них какие-то веревки вокруг правых лодыжек. В эти веревки вплетены бусы и с них свисают кисточки. Они строят амбар их камней и глины и туда складывают пшеницу и какое-то молотое зерно, которое привозят на телегах с железными колесами. На телегах лежат коврики из ткани. Я вижу воду, очень синюю. Кто-то ответственный раздает приказы остальным. Три ступени ведут вниз в амбар. Снаружи стоит статуя бога, у которого голова животного, птицы и тело человека. Это бог времен года. Стены покрыты какой-то смолой, чтобы воздух не проникал в хранилище и зерно не портилось. У меня лицо зудит… я вижу синие бусы в своих волосах. Там ещё вши или мухи из-за них вся голова и руки зудят. Я мажусь чем-то липким, чтобы насекомые меня не беспокоили, это средство пахнет ужасно, сок какого-то дерева».
«Мои волосы заплетены в косы, в которые вплетены бусы и золотые шнурки. Мои волосы иссиня-черные. Я принадлежу к королевской семье. Я пришла туда на праздник, посмотреть помазание жрецов… праздник для богов грядущей уборки урожая. В жертву приносят только животных, не людей. Кровь жертвенных животных стекает с белого постамента в таз… она течет в рот змея. На головах у мужчин маленькие золотые шлемы. Все чернокожие. У нас есть рабы из других стран, из-за моря…».

Она умолкла, мы снова ждали, будто и не прошло несколько месяцев между её визитами. Мне показалось, что она настороженно что-то слушает.
«Всё так быстро и сложно… то, что они мне говорят… они говорят про этап перемен, этап роста и многие другие этапы. Есть ещё этап осознания и этап перехода. Мы приходим из одной жизни в другую, в другом измерении, если усвоили все уроки. Мы всё должны понять полностью. Если мы чего-то не усвоили, то нам не разрешают уйти… мы должны всё повторить, если что-то не поняли. Мы должны все пережить со всех сторон. Мы должны пережить нужду и должны научиться делиться с нуждающимися… Там очень много всего, что нам предстоит и очень много духов в это вовлечено. Потому мы здесь. Наставники… это только один этап длинного процесса».
Кэтрин замолчала, а потом заговорила голосом Наставника-Поэта, который сказал мне.
«Мы говорим с вами сейчас для того, чтобы вы научились понимать всё сами, с помощью собственной интуиции».
Спустя несколько минут Кэтрин заговорила своим нежным тихим шепотом. «Там черный забор… вокруг могильных камней. И ваш там».
«Мой?», спросил я, сильно удивленный таким видением.
«Да».
«Вы можете прочитать надпись на нем?».
«Имя «Благородный»: 1668-1724. Там ещё нарисован цветок… Это во Франции или России. Вы были в красном мундире… вас сбросила лошадь… Там золотое кольцо… с головой льва… это знак различия».

И больше ничего. Я понял слова Наставника-Поэта, как предупреждение о том, что откровений через Кэтрин в состоянии гипноза я больше не получу, и так оно в действительности и было. У нас больше не было сеансов. Её лечение было завершено, а я получил все, что было нужно от её воспоминаний прошлых жизней и все, что мне предстояло узнать я узнал благодаря своей интуиции.

Глава пятнадцатая.

Через два месяца после нашего последнего сеанса, Кэтрин позвонила мне и записалась на прием, сказав при этом, что хочет рассказать мне нечто очень интересное.
Вид обновленной Кэтрин, вошедшей в мой кабинет, меня сильно удивил. Она счастливо улыбалась, излучала внутренний покой, просто светилась. На мгновение я вспомнил, как она выглядела, когда она пришла ко мне в первый раз и подумал, как же она изменилась за такое короткое время.
Кэтрин ходила к Айрис Зальцман – хорошо известному экстрасенсу астрологу, которая специализировалась на чтении прошлых жизней. Я был немного удивлен, но понимал любопытство Кэтрин и её желание найти подтверждение тому, что она пережила. Я был рад тому, что она на это отважилась. Кэтрин узнала об Айрис незадолго до того, как пришла ко мне от своих друзей и зразу записалась к ней на прием по телефону, не сообщая ничего о том, что происходило в моем кабинете.
Айрис спросила её только о дате и месте её рождения. На основе только этих данных, объяснила Айрис, и с помощью её дара она могла построить астрологическое колесо, с помощью которого можно будет установить подробности прошлых жизней Кэтрин.
Для Кэтрин это был первый опыт общения с экстрасенсом, и она совершенно не знал, чего ждать от этой встречи. К её изумлению, Айрис подтвердила большую часть открытий Кэтрин в состоянии гипноза.
Айрис постепенно входила в состояние повышенного восприятия, разговаривая и делая заметки в наскоро построенной астрологической схеме. Спустя несколько минут она вошла в это состояние и тут же потянулась к своему горлу, и объявила, что Кэтрин была задушена и её горло было перерезано в прошлой жизни. Она рассказала, что горло ей перерезали во время войны. Айрис даже сказала, что видит пламя пожаров и разрушения в деревне несколько столетий назад. Она сказала, что Кэтрин была молодым парнем во время своей смерти.
Глаза Айрис казались остекленевшими, когда она описывала Кэтрин, как молодого парня одетого в форму моряка – короткие черные штаны и туфли со странными пряжками. Вдруг Айрис схватилась за свою ладонь, почувствовав пульсирующую боль, воскликнула, что что-то острое вошло в её руку, оставив шрам на всю жизнь. Она сказала, что это было большое морское сражение вблизи берегов английского побережья. Потом она продолжила описание плаваний.
Айрис описала больше отрывков из жизней. Это была короткая жизнь в Париже, в которой Кэтрин была маленьким мальчиком и умерла в детстве в нищете. В другой жизни она была американской индианкой на юго-западе побережья Флориды. Во время той жизни она была целительницей и ходила босиком. У неё тогда была смуглая кожа и странные глаза. Она лечила раны своими мазями, готовила лечебные отвары из трав и была ясновидящей. Она тогда любила украшения из голубых камней, лазуритов вперемешку с красными камнями.
В ещё одной жизни Кэтрин была испанкой и зарабатывала проституцией. Её тогдашнее имя начиналось с буквы Л. Она жила с каким-то стариком.
Была она в одной жизни и незаконнорожденной дочерью очень богатого человека, имевшего много титулов. Айрис видела фамильный герб на кружках в большом доме. Она сказала, что Кэтрин тогда была красавицей, длинными тонкими пальцами игравшей на арфе. Она вышла замуж по расчету, за неё всё решил отец. Она очень любила животных, особенно лошадей и относилась к ним лучше, чем к людям.
Потом Айрис рассказала о том, как Кэтрин была мальчиком в Марокко, который тяжело заболел и умер в юном возрасте. А однажды она родилась и жила на Гаити, где говорила на языке магов и занималась колдовством.
В своей жизни в древности она была египтянкой и принимала участие в погребальных ритуалах той культуры. Тогда она была женщиной с темными волосами, заплетенными в косы.
Несколько жизней она прожила во Франции и Италии. В одной из них она жила во Флоренции и была очень религиозной, после она переехала в Швейцарию и там ушла в монастырь. Она была женщиной и матерью двух сыновей. Тогда она очень любила золото и золотые скульптуры и носила большой золотой крест. А во Франции она была заключенной и много времени провела в холодной темнице.
В другой жизни Айрис видела Кэтрин, как мужчину, одетого в красный мундир, жизнь которого была связана с солдатами и лошадями. Мундир был красным и золотистым, возможно российским. Потом она была рабыней из Нубии в древнем Египте. Её схватили и посадили в тюрьму. И в ещё одной жизни Кэтрин была японцем, работавшим с книгами и что-то преподававшим, он был очень начитанным.
Наконец совсем недавно она была немецким солдатом, которого убили в бою.
Я был поражен с какой подробной точностью Айрис описала эти прошлые жизни. Совпадения с описаниями Кэтрин во время гипнотических сеансов были поразительными – Ранение Кристиана в руку во время морского сражения, описание его одежды и обуви; жизнь Луизы, проститутки в Испании; описание жизни Аронды и погребения в древнем Египте; жизнь Йогана, молодого всадника, которому перерезал горло тот, кем был Стюарт в прошлой инкарнации, во время сожжения его деревни; и наконец сведения про Эрика, обреченного немецкого летчика; и так далее.
Были и совпадения с настоящей жизнью Кэтрин. К примеру, она всегда очень любила украшения из голубых камней, особенно из лазурита. Хотя она и не одела из во время визита к Айрис. Она всегда любила животных, особенно лошадей и кошек и чувствовала себя с ними лучше, нежели с людьми. И если бы она могла выбрать какое-то место в мире, то это была бы Флоренция.
Я ни в коем случае не стал бы называть этот случай настоящим научным экспериментом, ведь у меня не было возможности контролировать переменные, но это случилось, и думаю, что об этом следует здесь рассказать.
Я не знал наверняка, что именно произошло в тот день. Возможно, Айрис неосознанно использовала телепатию, чтобы «прочитать» воспоминания Кэтрин о прошлых жизнях и то, что у неё в подсознании. А возможно Айрис действительно способна различить сведения о прошлых жизнях людей, с помощью своих экстрасенсорных способностей. Тем не менее это произошло, из двух разных источников получена одна и та же информация. То, что Кэтрин увидела в состоянии гипнотического транса, Айрис увидела с помощью экстрасенсорных каналов.
Очень мало людей способны на то, что сделала Айрис. Многие люди, которые называют себя экстрасенсами просто наживаются на людских страхах, как и на их любопытстве. Сегодня слово «экстрасенс», у нас ассоциируется с подделкой, сделанной из дерева. Популярные книги, вроде Ширли МакЛейн «В опасном положении» порождают целый поток новых «медиумов». Многие из них скитаются по миру, рекламируют свои выходы в астрал, изображают, как они сидят в «трансе» перед восхищенной публикой и произносящие разные банальности, вроде – «Если вы не находитесь в гармонии с природой, то природа не будет в гармонии с вами». Эти высказывания обычно произносятся голосом отличным от голоса «медиума» в обычной жизни, часто ещё добавляется некоторый иностранный акцент или нечто в этом роде. Послания расплывчаты и применимы к широкому кругу людей. Часто послания касаются сугубо духовных измерений, которые трудно оценить. Важно отсеять мошенников от реальных экстрасенсов, чтобы они не дискредитировали всю эту сферу. Важно, чтобы серьезные ученые специалисты по поведению пристально исследовали каждого, кто заявляет, что он экстрасенс. Эту работу должны сделать серьезные ученые, специалисты, изучающие поведение людей. В обязательном порядке психиатры обязаны проверять каждого новоявленного экстрасенса на предмет душевной болезни, чтобы исключить тех, кто притворяется, обманывает, мошенничает. Жизненно важно, чтобы свои оценки каждому экстрасенсу вынесли и физики, статистики, психологи.
Важные успехи в этой области могут быть достигнуты, когда для её изучения начнут использовать научный метод. В науке для объяснения феномена создается гипотеза, которая состоит из предположений о серии наблюдений. Далее, эта гипотеза должна быть проверена в контролируемых условиях. Результаты этих проверок должны быть воспроизведены и доказаны, прежде чем, теория будет сформирована. Как только у ученого появится то, что он считает надежной теорией, она должна быть проверена много раз разными исследователями и результаты этих исследований должны совпадать.
Подробные научно приемлемые исследования доктора Джозефа Рейна из университета Дьюка, доктора Яна Стивенсона из Вирджинского университета, департамента психиатрии, доктора Гертруды Шмайдлер из колледжа города Нью-Йорка и многих других серьёзных исследователей доказывают, что это может быть сделано.

Кэтрин избавилась от беспокоивших её симптомов и была более здоровой, нежели нормальный человек. Её воспоминания о прошлых жизнях начали повторяться. Я знал, что мы приближаемся к завершению лечения, но я не знал в тот осенний день, что между тем сеансом гипноза и следующим, её последним будет пять месяцев.

«Я вижу резьбу», начала она. «Некоторая выполнена на золоте. Я вижу глину. Люди делают горшки. Они красные… они делают их из какого-то красного материала. Я вижу коричневое здание из какой-то коричневой структуры. Мы там».
«Вы в коричневом здании или рядом с ним?».
«Я внутри. Мы там работаем над разными вещами».
«Вы можете видеть саму себя за работой?», спросил я. «Можете описать себя, во что вы одеты? Посмотрите вниз. Как вы выглядите?».
«На мне что-то красное… длинный красный материал на мне. У меня смешные туфли, похожие на сандалии. У мен каштановые волосы. Я работаю, делаю какую-то фигурку. Это фигурка мужчины… мужчины. У него какая-то палка, жезл в руке. Другие люди делают какие-то штуки из каких-то металлов».
«Это все делается на заводе?».
«Это просто здание, каменное здание».
«Эта статуэтка, над которой вы работаете, мужчины с палкой, вы знаете кто это?».
«Нет, это просто мужчина. Он приглядывает за скотиной… за коровами. Вокруг него много статуэток коров. Мы просто знаем, как они выглядят. Это очень смешной материал, но его тяжело обрабатывать. Вечно он рассыпается.
«Вы знаете, как этот материал называется?».
«Я не вижу названия. Просто что-то красное».
«Что будет со статуэткой, которую вы сделаете?».
«Она будет продана. Некоторые из статуэток будут проданы на рынке, а некоторые будут отданы разным аристократам. Только работы лучших мастеров отдают в дома благородных людей, а те, что похуже продают на рынке».
«Вы когда-нибудь имели дело с аристократами?».
«Нет».
«Это ваша работа?».
«Да».
«Она вам нравится?».
«Да».
«Вы давно этим занимаетесь?».
«Нет».
«Вы хорошо это делаете?».
«Не особенно».
«Вы ещё не опытны в этом деле?».
«Да, я ещё только учусь».
«Понял. Вы все ещё живете со своей семьей?».
«Я не знаю, но я вижу какие-то коричневые ящики».
«Коричневые ящики?», переспросил я.
«В них маленькие отверстия с дверцами и там сидят маленькие статуэтки. Они сделаны из дерева, из какого-то дерева. Нам нужно делать статуэтки для них».
«Для чего вообще эти статуэтки?».
«Они религиозные», ответила она.
«Для какой религии нужны эти статуэтки?».
«Там много богов, много защитников… многобожие. Люди очень напуганы. Мы много чего изготавливаем. Мы и игры делаем… в игральных досках отверстия, в которые вставляются головы разных зверей».
«Вы видите что-то ещё там?».
«Очень жарко и пыльно… песок везде».
«Вода где-то есть вокруг?».
«Да, вода приходит сюда с гор». Начало этого воспоминания казалось мне знакомым.
«Люди боятся?», расспрашивал я. «Они очень суеверные?».
«Да», ответила она. «Они много чего боятся, каждый боится. Я тоже много чего боюсь. Надо себя защищать. Очень много разных болезней. Мы должны постоянно защищаться от них».
«А какие именно болезни?».
«Некоторые из них смертельные. Много людей от них умерло».
«Это из-за воды?», осведомился я.
«Да, потому что очень сухо… очень жарко, потому что боги разозлились, они нас наказывают». Она снова оказалась в той жизни, где лечили таннином. Я вспомнил религию страха, религию Озириса и Хатор.
«Почему боги разозлились?», спросил я, зная ответ.
«Потому что мы нарушали законы».
«Какие законы вы нарушали?».
«Те, что были установлены аристократами».
«А как вы можете ублажить богов?».
«Мы должны одевать и носить определенные вещи. Некоторые люди носят ошейники. Они берегут от зла».
«Есть бог, которого люди особенно боятся?».
«Они боятся всех богов».
«Вы знаете имена хотя бы некоторых из этих богов?».
«Я не знаю их имен, я только вижу их. Есть один с телом человека, но с головой зверя, другой выглядит, как солнце, а третий, как птица, он черный. Они наматывают веревки вокруг шей».
«Вы все это пережили?».
«Да, я не умерла».
«Но умерли члены вашей семьи», вспомнил я.
«Да… мой отец, а с мамой все хорошо».
«А ваш брат?».
«Мой брат… он умер», вспомнила она.
«Почему вы выжили? Вы делали что-то особенное?».
«Нет», ответила она и отвлеклась. «Я вижу что-то покрытое маслом».
«Что вы видите?».
«Что-от белое. Это выглядит почти как мрамор. Это… гипс… какой-то таз… они налили туда масло. Они им мажут головы…».
«… головы жрецов?», добавил я.
«Да».
«А чем вы занимаетесь сейчас? Вы помогаете им с маслом?».
«Нет, я делаю статуэтки».
«В том же самом коричневым здании?».
«Нет… это позже… храм…». Она заметно огорчилась непонятно почему.
«Там у вас какая-то проблема?».
«Кто-то что-то сделал в храме, и это разгневало богов. Я не знаю…».
«Это были вы?».
«Нет, нет… Я просто видела жрецов. Они готовили какое-то жертвоприношение, какое-то животное… ягненка. Их головы лысые. У них совсем нет волос, даже на лицах…». Она замолчала, медленно прошло несколько минут в тишине. Внезапно она встревожилась, будто что-то услышала. Когда она заговорила её голос стал глубоким, что свидетельствовало о присутствии Наставника.
«В этом измерении некоторым душам позволяется показываться тем людям, которые всё ещё живут в физическом состоянии. Им разрешается вернуться… только если они не выполнили какие-то соглашения. В этом измерении связь ещё позволяется. Но в других измерениях… Там вам разрешается использовать свои физические способности, чтобы общаться с людьми, которые все ещё находятся в физической форме. Есть много способов это сделать. Некоторые воздействуют на зрение людей в физической форме, показываясь им, другим разрешается двигать предметы силой своих мыслей. Вы возвращаетесь в это измерение, только если это полезно для вас, если у вас остались невыполненными определенные соглашения, тогда вам дают возможность как-то общаться с людьми, каким-либо способом. Но это все… только для того, чтобы соглашения были выполнены. Если ваша жизнь оборвалась внезапно, то это может быть причиной для возвращения в физическое измерение. Многие решают прийти сюда, потому что им позволили увидеть тех, кто ещё живет в материальном плане и очень близок к ним. Но не все на такое решаются на такое общение, для некоторых людей такая связь может быть слишком пугающей». Кэтрин замолчала и казалось, что она отдыхает. Потом она зашептала очень тихо.
«Я вижу свет».
«Он дает тебе энергию?», спросил я.
«Это, как будто начать с начала… это возрождение».
«Как люди, находясь в материальном состоянии могут почувствовать эту энергию? Как они могли бы подключиться к этому свету и зарядиться?».
«С помощью их разума», ответила она нежно.
«Но как им достичь этого состояния?».
«Им нужно очень сильно расслабиться. Вы можете обновиться через этот свет… через свет. Вам надо основательно расслабиться и не тратить энергию, а обновлять её. Вы её обновляете во время сна». Она была в состоянии повышенного осознания, и я решил этим воспользоваться, чтобы расширить свои познания.
«Сколько раз вы перерождались?», спросил я. «Все эти жизни вы прожили здесь, в этой среде, то есть на земле или где-то ещё?».
«Нет», ответила она, «не все здесь».
«В каких ещё измерениях или в каких местах вы ещё были?».
«Я не закончила то, что мне нужно сделать здесь. Я не могу двигаться дальше, пока не переживу то, что должна, а я пока не пережила то, что мне положено. Здесь ещё будет много жизней… чтобы выполнить все соглашения и оплатить все долги, которые у меня есть».
«Но вы хорошо продвигаетесь», заметил я.
«Мы все всегда хорошо продвигаемся».
«И всё же, сколько вы жизней прожили на земле?».
«Восемьдесят шесть».
«Восемьдесят шесть?».
«Да».
«И вы помните все эти жизни?».
«Когда это будет нужно, я смогу их вспомнить». Мы вспомнили или фрагменты, или основные части из десяти или двенадцати жизней и в последнее время она вспоминала одни и те же жизни. Очевидно, ей не зачем было вспоминать оставшиеся семьдесят пять или около того. Она действительно очень далеко продвинулась в выздоровлении, хотя и с моей помощью. А её дальнейшее выздоровление с этого момента может не зависеть от воспоминания прошлых жизней. Её выздоровление в будущем возможно и от моей помощи не будет зависеть. И тут она снова зашептала.
«Некоторые люди входят в астрал, с помощью наркотиков, но они не могут понять того, что они переживают, тем не менее им разрешают туда заходить». Я не спрашивал её о наркотиках. Она учила, делилась знаниями, вне зависимости от того, спрашивал я её конкретно об этом или нет.
«Разве вы не можете использовать свои экстрасенсорные способности для самолечения?», спросил я. «Мне кажется, что они все больше и больше развиваются».
«Да», согласилась она. «Это важно, но важно это ни сколько здесь, сколько в других измерениях. Это часть эволюции и роста».
«Важно для вас и для меня?».
«Важно для всех нас», ответила она.
«И как можно развивать эти способности?».
«Вы их развиваете через отношения с людьми. А некоторые с помощью высших сил, которые возвращаются сюда с большими знаниями. Они ищут тех, кому нужно развиваться и помогают им это делать». Она надолго затихла. Покидая состояние повышенной осознанности, она начала вспоминать ещё одну жизнь.
«Я вижу океан. Я вижу дом на побережье, он белый. Корабли пребывают и уходят из порта. Я чувствую запах морской воды».
«Вы находитесь там?».
«Да».
«Какой дом?».
«Маленький. С какой-то башенкой наверху… окна, из которых можно видеть море. Там какой-то телескоп, он из латуни, из дерева и латуни».
«Вы смотрите в этот телескоп?».
«Да, я наблюдаю за кораблями».
«А чем вы занимаетесь?».
«Мы сообщаем о торговых судах, когда они пребывают в порт». Я вспомнил одну её прошлую жизнь, когда она была моряком по имени Кристиан, которого ранили в руку во время морского сражения.
«Вы моряк?», спросил я, чтобы убедиться в этом.
«Я не знаю… возможно».
«Вы можете посмотреть, во что вы одеты?».
«Да. В какую-то белую рубаху, коричневые короткие штаны и туфли с большими пряжками… Я буду моряком позже, а сейчас ещё нет». Она могла заглянуть в свое тогдашнее будущее, однако этот взгляд в будущее заставил её перескочить в то время.
«Мне больно!», она морщилась и корчилась в агонии. «У меня очень болит рука!». Она действительно была Кристианом, и она снова переживала то морское сражение.
«Там был взрыв?».
«Да… пахнет порохом».
«С вами все будет в порядке,» уверил её я, зная каким будет исход.
«Так много людей погибло!». Она всё ещё была взволнована. «Паруса порваны… часть левого борта взорвана». Она осматривала повреждения корабля. «Нам нужно починить паруса. Они должны быть в порядке».
«Вы поправились?», спросил я.
«Да. Очень трудно шить ткань парусов».
«Вы можете работать даже раненой рукой?».
«Нет, но я смотрю за другими… паруса. Они сделаны из холста, какого-то грубого холста, потому их очень трудно шить… Много людей погибло. Сколько боли!». Она поморщилась.
«Что случилось?».
«Рука болит!».
«Заживет ваша рука. Продвиньтесь вперед во времени. Вы снова ходите по морю?».
«Да», она сделала паузу. «Мы в Южном Уэльсе. Мы должны охранять береговую линию».
«А кто на вас нападает?».
«Думаю, что это испанцы… у них большой флот».
«Что дальше?».
«Я просто вижу корабль. Вижу порт. Там много лавок. В некоторых лавках делают свечи. Там есть лавки, в которых они покупают книги».
«Да. А вы когда-нибудь были в книжном магазине?».
«Да. Я очень люблю книги, они чудесны… Я вижу много книг. Красная книга историческая. Там все написано о городах… о землях. Там есть карты. Я очень люблю эти книги… Там есть ещё магазин, торгующий шляпами».
«Там есть место, где вы пьёте?», я вспомнил, как Кристиан рассказывал по эль.
«Да, там много таких лавок есть», ответила она. «Там подают эль… очень темный эль… с каким-то мясом… вроде бараниной и хлеб, очень большую булку. Эль ужасно горький. Я могу его попробовать. У них и вино есть. У них длинные деревянные столы…».
Я решил назвать её по имени и посмотреть на реакцию. «Кристиан», сказал я многозначительно.
Она ответила громко и без колебаний. «Да! Чего вы хотите?».
«Где ваша семья, Кристиан?».
«Они в городе, который находится по соседству с портом, в который мы зашли».
«А кто есть в вашей семье?».
«У меня есть сестра… сестра Мэри».
«А где ваша женщина?».
«У меня её нету. Просто женщина в городе».
«Ничего особенного?».
«Нет, просто женщина… Я вернулся из плавания. Я участвовал во многих сражениях, но остался цел».
«Вы состарились…».
«Да».
«Вы были женаты?».
«Думаю, что да. У меня кольцо».
«А дети у вас есть?».
«Да. Мой сын тоже пойдет в море… Там кольцо, кольцо с ладонью. Эта ладонь что-то держит. Я не могу рассмотреть, что именно. Кольцо в виде ладони, которая что-то сжимает». Кэтрин начала давиться.
«Что-то не так?».
«Люди на корабле заболели… это из-за еды. Мы съели какую-то испорченную пищу, соленую свинину». Она продолжала давиться. Я попросил её перенестись во времени вперед, и она прекратила давиться. Я решил, что нет необходимости в том, что она ещё раз пережила сердечный приступ Кристиана. Она была уже достаточно измучена, и я вывел её из транса.

Три с половиной месяца прошли с момента нашего первого сеанса гипноза. Кэтрин не только почти избавилась от беспокоивших её симптомов, не просто вылечилась, она просто излучала умиротворяющую энергию. Людей просто тянуло к ней. Когда она завтракала в кафетерии нашей больницы и мужчины, и женщины норовили к ней подсесть, делали ей комплименты, получая от этого удовольствие. Она, как рыбак ловила их в невидимые психологические сети. Хотя четыре года никто её в этом кафе не замечал.
Как обычно она быстро погрузилась в состояние глубокого гипнотического транса в моем тускло освещенном кабинете. Её белые волосы ручьями струились по знакомой бежевой подушке.

«Я вижу здание… оно из камня с каким-то шпилем на вершине. Местность очень гористая. Ужасно сыро… сырость снаружи. Я вижу повозку. Я вижу повозку, которая движется… впереди. В этой повозке сено, солома какая-то или сено, или какой-то корм для животных. Там несколько мужчин. Они несут какие-то знамена, что-то развевается на ветру на конце древка. Очень яркие цвета. Я слышу, как они говорят о маврах… мавры. Они говорят о войне, которая идет. Что-то металлическое покрывает их головы… какие-то шапки из железа. Год тысяча четыреста восемьдесят третий. Теперь заговорили о датчанах. Разве мы воюем с датчанами? Какая-то война идет».
«Вы находитесь там?», спросил я.
«Я этого не вижу», ответила она нежно. «Я вижу повозки. У них два колеса. Два колеса и сзади они открытые. По краям они тоже открыты, но по краям какие-то жерди, скрепленные вместе. Я вижу… что-то металлическое, что они носят вокруг шей… что-то из металла в форме креста, но концы загнуты, концы круглые… на кресте. Это праздник какого-то святого… Я вижу мечи. У них какие-то ножи или сабли… очень тяжелые с тупыми концами. Они готовятся к какой-то битве».
«Постарайтесь найти себя», попросил я. «Посмотрите вокруг, может быть вы солдат. Откуда вы на них смотрите?».
«Я не солдат». В этом она была уверенна.
«Посмотрите вокруг».
«Я принесла немного провизии. Это деревня, какая-то деревня». Она умолкла.
«Что вы видите сейчас?».
«Я вижу знамя. Какое-то знамя красное и белое… белое с красным крестом».
«Это знамя вашего народа?», спросил я.
«Это знамя короля этих солдат», ответила она.
«Это ваш король?».
«Да».
«Вы знаете его имя?».
«Я не слышала этого. Его здесь нет».
«Вы можете посмотреть, во что вы одеты? Посмотрите вниз и скажите, во что вы одеты».
«Какой-то кожаный… кожаный китель поверх… поверх очень грубой рубахи. Кожаная куртка… она короткая. Какие-то туфли из звериной шкуры… нет, это не туфли, скорее боты, мокасины. Никто мне не скажет».
«Я понимаю. Какого цвета ваши волосы?».
«Они светлые, но возраст у меня преклонный, потому в них седина».
«Что вы думаете об этой войне?».
«Она вмешалась в мой образ жизни. Мой ребенок погиб в прошлой стычке».
«Сын?».
«Да», она опечалилась.
«А кто остался с вами? Кто остался с вами из вашей семьи?».
«Моя жена… и моя дочь».
«Как звали вашего сына?».
«Я не вижу его имя, просто помню его. Я вижу мою жену». Кэтрин много раз рождалась как женщиной, так и мужчиной. Бездетная в настоящей жизни, она воспитала множество детей в своих других жизнях.
«Как выглядит ваша жена?».
«Она очень усталая, очень. Она уже старая. У нас есть несколько коз».
«А ваша дочь все ещё с вами?».
«Нет, она вышла замуж и ушла несколько лет назад».
«Вы остались вдвоем со своей женой?».
«Да».
«Как у вас складывается жизнь?».
«Мы очень устали, мы бедные. Это все нелегко».
«Нет, не легко. Вы потеряли сына. Вы о нем скучаете?».
«Да», ответила она просто, но в голосе чувствовалось горе.
«А вы были фермерами?», поменял я тему разговора.
«Да, мы выращивали пшеницу и ещё что-то похожее».
«Во время вашей жизни в вашей стране было много войн и много трагедий?».
«Да».
«Но вы все-таки дожили до старости».
«Но они же сражаются не в деревне», объяснила она. «Они должны долго идти к полям, где происходят сражения… через горы и леса…».
«Вы знаете, как называется страна, в которой вы живете или город?».
«Я этого не вижу. Но какое-то название должно быть, хоть я его и не вижу».
«Это очень религиозное время? Вы же видели кресты на солдатах».
«На других есть кресты, а на мне нет».
«Есть ещё кто-то живой из вашей семьи, кроме вашей жены и дочери?».
«Нету».
«Ваши родители умерли?».
«Да».
«А у вас есть братья и сестры?».
«У меня есть сестра, она жива. Я её не знаю», прибавила она, имея в виду то, что она не знает её в нынешней жизни, в которой она Кэтрин.
«Хорошо. Смотрите, может быть вы узнаете кого-то из жителей деревни или в вашей семье». Если люди реинкарнируют группами, то она вполне могла найти кого-то, кто много значит в её нынешней жизни.
«Я вижу каменный стол… Я вижу миски».
«Это ваш дом?».
«Да. Что-то приготовленное из… что-то желтое, что-то из кукурузы… или что-то… в общем желтое. Мы это едим».
«Всё правильно», и я прибавил, чтобы ускорить её. «У вас была тяжелая жизнь, очень тяжелая. И что вы об этом всём думаете?».
«Лошади», прошептала она.
«У вас есть лошади? Или у кого-то другого?».
«У меня нет… но у солдат… у некоторых из них. В основном они все пешие. Но это не лошади, это ослы или какие-то животные, которые меньше лошадей. Они в основном дикие».
«Ну идите же веред во времени, сейчас же!», велел я. «Вы уже в возрасте. Попытайтесь перенестись в ваш последний день в этой жизни».
«Но я не совсем старик», возразила она. В этой жизни она была совсем какая-то непослушная. Но что случилось, то случилось. Я не мог удалить эти воспоминания и не мог заставить её выбирать те подробности воспоминаний, которые считал важными.
«Есть ещё, что-то, что произошло в этой жизни?», попытался я поменять свой подход. «Для нас эти сведения очень важны».
«Ничего существенного», ответила она без эмоций.
«Итак, продвигайтесь вперед, вперед во времени. Давайте найдем то, что вы должны усвоить в этой жизни! Вы знаете, какой главный урок этой жизни?».
«Нет, не знаю. Я все ещё там».
«Да, я знаю. Вы что-то видите?», минута прошла в тишине, прежде чем она ответила.
«Я просто плыву», прошептала она нежно.
«Вы покинули его?».
«Да, я плыву». Она опять вошла в спиритическое состояние.
«Хорошо. Отдохните… Отдыхайте». Много минут прошло в тишине. Затем мне показалось, что она что-то слушает. Вдруг она заговорила. Её голос был громким и низким. Это была не Кэтрин.
«Вообще, есть семь измерений, и в каждом множество уровней. Одно из них – это измерение сбора воспоминаний. В одном из этих воспоминаний разрешается собирать свои мысли. Вам разрешается просмотреть прошедшую жизнь так, как она прошла. На более высоком уровне позволяют увидеть историю. Они могут вернуться показать нам, как изучить историю в целом. Но на низших уровнях нам позволено только видеть наши собственные жизни… которые просто прошли.
У нас есть долги, которые мы должны оплатить. Если мы не оплатили наши долги, то мы должны взять их с собой в другую жизнь, чтобы их все-таки отработать. Вы сильно продвинулись в оплате своих долгов. Какие-то души продвигаются в этом быстро, какие-то медленно. Когда вы принимаете физическую формы, вы отрабатываете, отрабатываете жизнь… Если что-то прерывает вашу возможность… отрабатывать долги, вы должны вернуться в измерение воспоминания и переосмысления и там вы должны ждать, пока душа, у которой вы в долгу не придет, чтобы встретиться с вами. И после этого вы с этой душой одновременно возвращаетесь на физический уровень, до тех пор, пока вам не разрешат вернуться. Но именно вы определяете, когда вы вернетесь. Вы определяете, что вам нужно сделать, чтобы оплатить ваши долги. Вы не будете помнить ваши другие жизни… только ту, из которой вы только что пришли. Только душам, которые находятся на высшем уровне – мудрецам – разрешается заглядывать в историю и прошедшие события… чтобы помочь нам, чтобы объяснить нам, что мы должны сделать.
Там семь измерений… семь измерений, через которые мы должны пройти, прежде чем вернемся. Одно из них – измерение перехода. В котором вы ждете. В этом измерении вы определяется, что вы возьмете с собой в следующую жизнь. У всех у нас есть… преобладающие черты. Это может быть жадность или может быть похоть, что угодно может определять, что вам нужно, чтобы оплатить долги определенным людям. Затем вы должны преодолеть это в этой жизни. Вы должны научиться преодолевать жадность, к примеру. Если вы не сможете сделать это после возвращения, то вам придется взять с собой эту черту в следующую жизнь, как и другие, и это бремя будет становиться всё тяжелее и тяжелее. И каждая жизнь, которую вы будете проходить, не оплатив долги будет труднее. Если же вы все преодолеете и вернете все долги, то вам будет дана более легкая жизнь.  Таким образом вы выбираете, какая у вас будет следующая жизнь. На следующем этапе вы отвечаете за то, какая у вас жизнь. Вы решаете». Кэтрин замолчала.

Это определенно был не Наставник. Он сказал про себя «мы на низшем уровне», по сравнению с душами на высшем уровне – «мудрецами». Да и сведения, которые он мне передал были более ясными и практичными. Меня интересовали остальные пять измерений и их особенности. Было ли состояние обновления одним из этих измерений? И как на счет состояния обучения и состояния принятия решений? Вся мудрость, которая передавалась в этих посланиях разных состояниях души была последовательной. Стиль подачи сильно отличался, была другая фразеология и грамматика, лексикон и изысканность стиха тоже были иными, но содержание оставалось понятным. Я систематически получал части знаний о любви, надежде, вере и милосердии, исследовало пороки и добродетели, состояния бестелесного существования души между жизнями. Это были знания о совершенствовании души посредством гармонии и баланса, любви и мудрости, совершенствовании с помощью волшебного и экстатического соединения с богом.
Я получил очень много полезных советов о том, как сохранять терпение и ждать подходящего момента для определенных действий, о том, как быть в гармонии с природой, об искоренении страхов, особенно страха смерти, о необходимости научиться доверять и прощать, о том, как важно научиться не судить других и не лишать никого жизни. Но самым важным из того, что я усвоил была незыблемая истина о том, что мы бессмертны, что мы превыше жизни и смерти, превыше времени и пространства. Мы боги и боги это мы!

«Я плыву», нежно прошептала Кэтрин.
«В каком вы сейчас состоянии?», спросил я.
«Ни в каком… Просто я плыву… Эдвард что-то должен мне… он должен мне что-то».
«Вы знаете, что он вам должен?».
«Нет… Какие-то знания… он должен мне. Он должен мне что-то сказать, может быть о ребенке моей сестры».
«Ребенке вашей сестры?», переспросил я.
«Да… это девочка. Её зовут Стефани».
«Стефани? Что вам следует о ней узнать?».
«Мне нужно узнать, как с ней связаться», ответила она. Кэтрин никогда не упоминала при мне о своей племяннице.
«Вы с ней очень близки?», спросил я.
«Нет, но она захочет их найти».
«Найти кого?», я запутался.
«Мою сестру и её мужа. И она сможет это сделать только с моей помощью. Я связующее звено. У него есть информация. Её отец врач, он работает где-то в Вермонте, в его южной части. Информация придет ко мне, когда это понадобится».
Позже я узнал о том, что сестра Кэтрин и её будущий муж отдали свою новорожденную дочку на удочерение. В то время они были подростками и ещё не поженились. Удочерение было организовано церковью и в то время не было больше никакой доступной информации об этом.
«Да», согласился я. «Когда настанет нужное время».
«Да. Когда он скажет мне. Он скажет мне».
«Какая у него ещё информация есть для вас?».
«Я не знаю, но ему нужно что-то мне сказать. Он должен мне что-то… что-то. Я не знаю что. Он должен мне что-то». Она замолчала.
«Вы устали?», спросил я.
«Я вижу пташку», прошептала она в ответ. «Стучится в стену. Птаха… Я вижу одеяло, лежащее снаружи конюшни».
«Конюшни?».
«У них там лошади. У них много лошадей».
«Что вы ещё видите?».
«Я вижу много деревьев с желтыми цветками. Там мой отец. Он ухаживает за лошадями». Я понял, что разговариваю с ребенком.
«Как он выглядит?».
«Он очень высокий с серыми волосами».
«Вы видите сами себя?».
«Я ребенок… девочка».
«Эти лошади принадлежат вашему отцу или он просто за ними ухаживает?».
«Он просто за ними ухаживает. Мы живем рядом».
«Ты любишь лошадей?».
«Да».
«У тебя есть любимая лошадь?».
«Да. Моя конь. Его зовут Яблочко». И тут я вспомнил её жизнь, в которой она её звали Мэнди, в которой лошадь тоже звали Яблочком. Почему она вспоминала одну и ту же жизнь? Возможно, она теперь видела её с другой точки зрения.
«Яблочко… да. Твой отец разрешает тебе кататься на нем?».
«Нет, но я могу его кормить разными вещами. Он тягает за собой повозку хозяина или его коляску. Он очень большой. У него большие копыта. Если быть невнимательными, он может на вас наступить».
«А кто ещё с тобой?».
«Моя мама там. Я вижу сестру… она больше меня. А больше я никого не вижу».
«А что ты видишь сейчас?».
«Я вижу только лошадей».
«Это счастливое для тебя время?».
«Да. Мне нравится запах конюшни». Она имела в виду конкретно тот момент своей жизни, когда стояла около конюшни.
«Ты чувствуешь запах, как пахнут лошади?».
«Да».
«Запах сена?».
«Да… из морды такие нежные. Там ещё есть собаки… одна из них черная и несколько котов… много животных. Собак берут на охоту. Когда они охотятся на птиц, собакам разрешают помогать».
«Что-то случилось с тобой?».
«Нет», мой вопрос был слишком расплывчатым.
«Ты выросла на этой ферме?».
«Да. А тот мужчина, который заботится о лошадях…», она сделала паузу. «Он на самом деле совсем не мой папа». Я был смущен.
«Он не твой настоящий отец?».
«Я не знаю, он… он не мой настоящий отец, нет. Но он для меня, как отец. Он мой второй отец. Он добр со мной, и у него зеленые глаза».
«Посмотри в его глаза, зеленые глаза, и попытайся его узнать. Он добрый, он любит тебя».
«Он мой дед… мой дед. Он очень любит нас. Мой дед нас очень любит. Он все время берет нас с собой. Мы ходим с ним туда, где он выпивает. И мы тоже можем выпить содовой. Мы ему нравимся». Мой вопрос вытолкнул её из просмотра той жизни и ввел в состояние повышенного восприятия. Она начала рассматривать свою нынешнюю жизнь, в которой она была, и отношения со своим дедом.
«Вы по нему скучаете?», спросил я.
«Да», нежно ответила она.
«Но вы же видите, он был с вами и ранее». Я объяснял, пытаясь как-то облегчить её боль.
«Он к нам очень хорошо относился. Он нас любил. Он никогда на нас не кричал. Он давал нам деньги и всегда всюду брал нас с собой. Ему нравилось, когда мы рядом. Но он умер».
«Да, но вы будете с ним вместе снова. Вы же это знаете».
«Да. Я была с ним ранее. Он не такой, как мой отец. Они такие разные!».
«Почему один вас так любит и хорошо к вам относится, а другой наоборот?».
«Потому что один учится и отдает долги. А мой отец не оплачивает свои долги. Он пришел обратно… без какого-либо понимания. Он сделает это снова».
«Да», согласился я. «Он должен учиться любить и воспитывать детей».
«Да», ответила она.
«Если они не понимают этого», добавил я, «они относятся к детям, как к своей собственности, а не как к любимым людям».
«Да», согласилась она.
«Ваш отец так этого и не усвоил».
«Да».
«Ваш дед это знал…».
«Я знаю», вмешалась она. «Мы проходим так много разных уровней, когда находимся в физическом состоянии… это, как стадии эволюции. Сначала мы проходим через стадию младенчества, потом мы на стадии маленьких детей, потом добираемся до стадии детства, а после этого становимся на ступень подростков… Нам нужно так долго идти пока… пока мы не дойдем до своей цели. Проходить все эти стадии в физическом состоянии очень тяжело, а в астрале это легко. Там просто отдыхаешь и ждешь. Сейчас тяжко проходить эти стадии».
«А сколько всего уровней в астрале?».
«Их там семь», ответила она.
«Какие?», спросил я, ища подтверждение упоминаниям о двух, о которых я услышал во время этого сеанса ранее.
«Я знаю только про два», объяснила она. «Есть ступень перехода и есть ступень воспоминания».
«Про эти два я уже тоже слышал».
«Об остальных мы услышим позже».
«Мы усвоили это одновременно», заметил я. «Сегодня мы получили важные знания о долгах».
«Я запомню то, что мне следует запомнить», добавила она загадочно.
«Запомните ли вы про эти уровни?», поинтересовался я.
«Нет, они для меня совсем не важны. Это важно для вас». Я это уже слышал ранее. Это было для меня, чтобы помочь ей, но не только. Чтобы помочь самому себе, но и не только для этого. А какова же конечная цель я никак не мог понять.
«Мне кажется, что вам стало намного лучше», продолжал я. «Вы так много узнали».
«Да», согласилась она.
«А по какой причине людей начало так тянуть к вам? Почему вы их так привлекаете?».
«Это потому, что я освободилась от множества страхов и они чувствуют, что я могу помочь сделать это им, вот они и чувствуют физическое влечение ко мне».
«Вы в состоянии с этим справиться?».
«Да». В этом я не сомневался. «Я не боюсь», прибавила она.
«Хорошо, я буду вам помогать в этом».
«Я знаю», ответила она. «Вы же мой учитель».

Несколько суток спустя, ночью я внезапно очнулся от глубокого сна и сразу встревожился, вспомнив, что видел во сне лицо Кэтрин, во много раз больше натурального размера. Она выглядела очень расстроенной, будто ей нужна была моя помощь. Я посмотрел на часы. Было три часа и тридцать шесть минут ночи. Никаких посторонних шумов, которые могли бы меня разбудить, не было. Кэрол мирно спала рядом. Я решил, что все это незначительно и лег спать.

Примерно в половине четвертого ночи в ту же ночь Кэтрин проснулась в панике из-за кошмара. Она вся взмокла и её сердце бешено колотилось. Она решила помедитировать, чтобы успокоиться и расслабиться, представила, что она под гипнозом в моем кабинете. Она увидела мое лицо, услышала мой голос и постепенно заснула.

Кэтрин все больше становилась экстрасенсом и очевидно я вместе с ней. Я вспомнил, что говорил мой старый профессор психиатрии о трансфере и контртрансфере в отношениях врача и пациента. Это была некая передача мыслей, ощущений и желаний от пациента к врачу, и обратная передача эмоциональных реакций от врача к пациенту. Однако то, что случилось в полчетвертого ночи не было ни тем, ни другим. Это была телепатическая связь на волне недоступной нормальным людям. То ли гипноз как-то открыл эти возможности или это было явлением разных духов – Учителей и стражей и кого угодно, кто обладает сверхспособностями? Я был за гранью удивления.

Во время следующего сеанса Кэтрин быстро достигла глубокого уровня гипноза. Она сразу встревожилась. «Я вижу огромное облако… оно меня пугает. Оно было там». Она начала учащенно дышать.
«Оно все ещё там?».
«Я не знаю. Оно быстро приходит и уходит… что-то с вершины горы». Она продолжала волноваться и тяжело дышала. Я боялся, что она увидела какую-то бомбу. Может она видела будущее?
«Вы можете видеть эту гору? Это что-то вроде бомбы?».
«Я не знаю».
«Почему это вас так напугало?».
«Это было очень внезапно. Оно просто появилось. Это какой-то дым… густой дым. Оно было очень большим, на расстоянии. Ой…».
«Вы в безопасности. Можете к нему приблизится?».
«Я не хочу к нему приближаться!», ответила она резко. Эта резкость и твердость были ей не свойственны.
«Почему вы, все-таки, боитесь этого облака?», спросил я.
«Я думаю, что это какие-то химикаты или ещё что-то. Становится очень тяжело дышать, когда оно рядом». Дышала она напряженно.
«Это какой-то газ? Это само идет с вершины горы… как вулканическая лава?».
«Думаю, что да. Оно похоже на большой гриб. Оно похоже… белое».
«Но это не бомба? Это же не атомная бомба или что-то вроде этого?».
«Это… какое-то извержение вулкана. Я так думаю. Оно очень страшное. Дыхание затрудняется. Пыль какая-то в воздухе. Не хочется мне здесь находиться». Медленно её дыхание стало таким же глубоким, каким оно было обычно под гипнозом. Она ушла из того страшного места.
«Дышать стало легче?».
«Да».
«Хорошо! А что вы сейчас видите?».
«Ничего… Я вижу ожерелье, ожерелье на чьей-то шее. Оно голубое… оно серебряное и на него подвешены голубые камни, а под ними камешки поменьше».
«А есть что-то поверх голубых камней?».
«Нет. Они прозрачные. Через них все видно. Дама брюнетка и на ней синяя шляпа… с большим пером и бархатное платье».
«Вы знаете эту даму?».
«Нет, не знаю».
«Может вы эта дама?».
«Я не знаю, может быть».
«Но вы же её видите?».
«Да, я не эта дама».
«А сколько ей примерно лет?»
«Около сорока, но она, кажется, выглядит старше своих лет».
«Что она делает?».
«Она просто стоит у стола, на котором флакон с духами. Он белый и зеленые цветы на нём. Там щетка и расческа с серебряными рукоятками». Я был впечатлен тем, как она могла рассмотреть такие подробности.
«Это её комната или она в магазине?».
«Это её комната. Там кровать… с четырьмя столбиками. Кровать коричневая. Там ещё кувшин на столе».
«Кувшин?».
«Да, кувшин. И там нет никаких картин на стенах и к смешные темные занавески».
«Кто-то рядом есть?».
«Нет».
«Какое отношение к вам имеет эта дама?».
«Я ей прислуживаю». Опять она была служанкой.
«Вы у неё давно?».
«Нет… пару месяцев».
«Вам нравится её ожерелье?».
«Да, конечно! Оно такое элегантное!».
«Вы когда-нибудь носили ожерелье?».
«Нет». Её короткие ответы требовали от меня очень активных расспросов с моей стороны, чтобы получить хоть немного информации. Она напомнила мне моего сына подросткового возраста.
«А сколько вам лет?».
«Может быть тринадцать или четырнадцать…». Точно его возраст.
«Почему вы покинули свою семью?», поинтересовался я.
«Я их не покидала», поправила она меня. «Я просто здесь работаю».
«Понятно. А после работы вы идете домой?».
«Да». С помощью её ответов было трудно что-то исследовать.
«Ваша семья недалеко?».
«Достаточно близко… Мы очень бедные. Мне обязательно надо работать… прислуживать».
«Вы знаете, как зовут барышню?».
«Белинда».
«Она хорошо к вам относится?».
«Да».
«Это хорошо. А работа тяжелая?».
«Не особенно утомительная». Расспрашивать о чем-то подростков никогда не было легко, даже об их прошлых жизнях. К счастью, у меня был большой опыт общения с людьми такого возраста.
«Замечательно! Вы всё ещё видите её?».
«Уже нет».
«И где же вы сейчас находитесь?».
«В другой комнате. Тут стол, покрытый черной скатертью… и бахромой снизу. Пахнет разными травами и крепкими духами».
«Это все принадлежит вашей госпоже? Она много душится».
«Нет, это другая комната. Я сейчас в другой комнате».
«И чья эта комната?».
«Эта комната какой-то темной госпожи».
«Сейчас темно? Вы её видите?».
«У неё много разных накидок на голове», шептала Кэтрин, «много всяких шалей. Она старая и морщинистая».
«Какие у вас с ней отношения?».
«Я просто пришла к ней».
«Зачем?».
«Она может разложить карты». Интуитивно я почувствовал, что она пришла к гадалке, которая возможно раскладывает карты таро. Это был несколько ироничный поворот. Мы тут с Кэтрин переживаем невероятные приключения, охватывающие множество прожитых жизней, и она, вероятно пару веков назад пришла к гадалке, чтобы узнать о своем будущем. Я знал, что Кэтрин в её настоящей жизни никогда не ходила ни к каким гадалкам или экстрасенсам и совершенно ничего не знала ни о картах таро, ни о предсказании будущего, подобное её просто пугало.
«Она гадает?», спросил я.
«Она ясновидящая».
«Вы хотите её о чем-то спросить? Что бы вы хотели увидеть? Что бы вам хотелось узнать?».
«Про одного мужчину… за которого я могу выйти замуж».
«И что она вам сказала, когда разложила карты?».
«Карты с… какими-то шестами. Эти шесты и цветы… но шесты, то есть копья или какие-то линии. Там ещё есть другая карта с потиром… кубком… я вижу карту с мужчиной или мальчиком, несущим щит. Она сказала, что я выйду замуж, но не за этого мужчину… Я больше ничего не вижу».
«Вы видите эту даму?».
«Я вижу несколько монет».
«Вы всё ещё с ней или это уже в другом месте?».
«Я с ней».
«На что похожи монеты?».
«Они золотые. Кромка не гладкая, а какая-то рубленная. На одной стороне корона».
«Посмотрите, может на них изображен год или что-то, что вы могли бы прочитать…».
«Какие-то иностранные числа», она назвала буквы «Х» и «I».
«Вы знаете, какой был год?».
«Семнадцатый… и какой-то. Я не знаю, какой». И она снова замолчала.
«Почему эта гадалка так для вас важна?».
«Я не знаю…».
«Её предсказания сбываются?».
«… но она ушла», прошептала Кэтрин. «Все ушло, я не знаю».
«Вы что-то видите сейчас?».
«Нет».
«Как это нет?», я был удивлен. Где она была? «Вы знаете, как вас звали в той жизни?», спросил я, пытаясь поймать нить той жизни, которая прошла несколько веков обратно.
«Я ушла оттуда». Она покинула ту жизнь и отдыхала. Вероятно, она могла делать, когда считала нужным. Было необязательно переживать смерть. Мы ждали пару минут. Эта жизнь была какой-то не совсем захватывающей и драматической. Она вспомнила только какие-то подробности интерьера и визит к гадалке.
«Вы сейчас что-то видите?», снова спросил я.
«Нет», прошептала она.
«Вы отдыхаете?».
«Да… разноцветные драгоценности…».
«Драгоценности?».
«Да. На самом деле это огни, но они выглядят, как драгоценности…».
«А что ещё?».
«Я просто…», она замолчала, а потом её шепот стал громче и увереннее. «Там много слов и мыслей, которые порхают вокруг… Это все про сосуществование и гармонию… баланс всего сущего». Я знал, что Наставники рядом.
«Да», начал я её подгонять. «Я бы очень хотел узнать побольше об этих вещах. Не могли бы вы о них рассказать мне?».
«Сейчас это просто слова», ответила она.
«Сосуществование и гармония», напомнил я ей. Когда она ответила, я узнал голос Наставника – поэта. Я был в восторге от того, что услышал его снова.
«Да», ответил он. «Все должно быть сбалансировано. Природа сбалансирована. Звери живут в гармонии, а люди этому не научились. Они продолжают уничтожать сами себя. В этом нет гармонии или какого-то плана на будущее. Это так непохоже на природу! Как же там все сбалансировано! Природа – это энергия, жизнь… и возобновление. А люди – это только уничтожение, уничтожение природы. В конце концов они уничтожат сами себя».
Это было зловещее пророчество. В мире, который постоянно находится в состоянии хаоса и смятения, я надеялся на то, что это все сбудется не так уж и скоро. «И когда это случиться?», спросил я.
«Это случиться раньше, чем они предполагают. Природа в итоге выживет, растения, животные, но не мы».
«А мы можем как-то предотвратить это уничтожение?».
«Нет. Все должно быть сбалансировано…».
«Это все произойдет при нашей жизни? Неужели нельзя не дать этому свершиться?».
«Это случится не во время нашей жизни. Мы уже будем на другом уровне, в другом измерении, когда все это произойдет, но мы все это увидим».
«И нет никакого способа обучения человечества?», продолжал я искать выход или возможность смягчить последствия катастрофы.
«Это будет сделано на другом уровне. Мы все это усвоим».
Я посмотрел на светлую сторону всего этого. «Хорошо, а затем наши души будут в других местах?».
«Да, нас больше не будет… здесь, в этом месте, каким мы его знаем. Мы все это увидим».
«Да», согласился я. «Я должен наставлять этих людей, но я никак не могу до них достучаться. Есть ли какой-то способ, чтобы научить их ради них самих?».
«Вы ни до кого не можете достучаться. Чтобы остановить уничтожение, вам нужно просветить каждого, а вы этого, конечно, не можете. Это никто не может остановить. Они всему научатся сами. Когда они достигнут определенного уровня, они всему научатся. Там будет мир и покой, но не здесь, не в этом измерении».
«В конце концов все-таки настанет мир и покой?».
«Да, но на другом уровне».
«Это кажется таким далеким!», посетовал я. «Люди сейчас кажутся такими мелочными… жадными, властолюбивыми, тщеславными. Они совсем забыли про любовь и взаимопонимание, про знания. Им так многому надо научиться!».
«Да, разумеется».
«Могу я что-то написать, чтобы помочь этим людям? Может быть это хоть какой-то выход?».
«Всё вы знаете, нам ничего не нужно говорить вам. Это все будет вам недоступно, ибо все мы рано или поздно достигнем того уровня, на котором всё видно. Все люди одинаковые. Ни один человек не более велик, нежели остальные. И все это только уроки… и наказания».
«Да», согласился я. Этот урок был слишком глубоким, и мне нужно было время, чтобы его усвоить. Кэтрин умолкла. Мы ждали, она отдыхала, а я задумчиво впитывал смысл глобальных заявлений последнего часа. В итоге она нарушила молчание.
«Драгоценности уходят», прошептала она. «Драгоценности отдаляются. Огни… они уходят».
«Голоса тоже? А слова?».
«Да, я ничего больше не вижу». Она сделала паузу, её голова начала мотаться в разные стороны. «Дух… смотрит».
«На вас?».
«Да».
«Вы узнаете его?».
«Я не вполне уверенна… Думаю, что это Эдвард». Эдвард умер в прошлом году. Этот Эдвард был вездесущим. Казалось, что он всегда был рядом с ней.
«Как выглядит дух?».
«Просто… просто белый… похож на свет. У него нет лица, он совсем не такой, каким мы его знали, но я знаю, что это он».
«Он как-то общается с вами вообще?».
«Нет, он просто за мной наблюдает».
«Он слушал то, что я говорил?».
«Да», прошептала она. «Но сейчас он ушел. Он просто хотел убедиться в том, что со мной все в порядке». Я подумал о популярном мифе об ангелах-хранителях. Эдвард определенно в роли парящего ангела был органичен. И Кэтрин сразу заговорила об ангелах хранителях. Я только подивился тому сколько детских «сказок» на самом деле были из смутно запомнившегося прошлого.
Так же я удивился тому, что у духов была иерархия – кто-то из них был хранителем, кто-то Наставником, кто-то просто учеником. Их звания должно быть зависели от уровня знаний, мудрости, но окончательной целью у всех было достигнуть богоподобного уровня или как-то стать частью бога. Эту цель тысячелетиями с помощью восторженных терминов описывали разные мистики теологи. Временами у них были озарения, и они мельком видели это божественное объединение. Но такие проводники, как Кэтрин с её незаурядным талантом, видеть в сокращении множество жизней давали возможность пристально разглядеть всё это.
Эдвард ушел и Кэтрин замолчала. Её лицо было спокойным она была просто окутана умиротворением. Каким чудесным талантом она обладает – способностью смотреть поверх жизней и смертей, говорить с «богами» и делиться их мудростью. Мы ели яблоки с Древа Познания, которое больше не было запретным. И я был поражен тем, сколько плодов на нем ещё было.

Моя тёща, Минэтт умирала от рака, который распространился из её груди в кости и печень. Процесс уже шел четвертый год и тогда уже не замедлялся из-за химиотерапии. Она была храброй женщиной и стоически переносила боль и слабость, но болезнь брала свое и я знал, что её смерть уже близко.
Сеансы с Кэтрин проходили как раз в том время, и я поделился её откровениями со своей тёщей и был немного удивлен тем, что она, практичная деловая женщина, восприняла это с большим интересом и захотела узнать об этом побольше. Я дал ей почитать литературу на эту тему, и она читала её с жадностью и даже организовала для меня и Кэрол курс по каббале, еврейскому мистическому учению, появившемуся тысячи лет назад. Оказалось, что реинкарнация и промежуточные состояния между жизнями были в основе догматов каббалистической литературы, хотя большинство современных иудеев об этом ничего не знают. Пока тело моей тёщи разрушалось, дух её укрепился. Она уже почти не боялась смерти и даже предвидела, что после неё воссоединиться со своим любимым мужем Беном. Она уверовала в бессмертие своей души и это помогало ей переносить боль. Она цеплялась за жизнь, чтобы дождаться рождения первого ребенка у Донны, её старшей дочери. Как-то раз она встретила Кэтрин в больнице, во время прохождения очередного курса лечения, и в их взглядах и словах, обращенных друг к другу чувствовалась теплота и умиротворение. Честность и искренность Кэтрин помогли Минэтт убедиться в том, что жизнь после смерти действительно существует.

За неделю до смерти Минэтт переехала в больницу в отделение онкологии. Кэрол и я могли очень много говорить с ней о жизни и смерти, о том, что нас ждет после смерти. Она, как женщина большого достоинства, решила умереть в больнице, чтобы там за ней ухаживали медсестры. Донна, её муж и их новорожденная дочка тоже пришли к ней, чтобы поговорить и попрощаться. Мы почти постоянно были рядом с ней. Около шести утра Минэтт умерла. Я с Кэрол тогда только вернулись домой из больницы и оба в тот момент почувствовали какой-то импульс, велящий нам немедленно вернуться. И потом шесть или семь часов чувствовали какую-то умиротворенность и присутствие трансцедентальной спиритической энергии. Хотя её дыхание было затруднено, Минэтт больше не чувствовала боли. Мы говорили о её переходе в промежуточное состояние, о ярком свете, о присутствии духов. Она пересмотрела свою жизнь, в основном тихо и изо всех сил пыталась принять негативные моменты. Казалось, она знает, что не может уйти, пока не завершит этот процесс. Она ждала особенного времени, чтобы умереть - раннего утра. Она с нетерпением ждала, когда это время настанет. Моя тёща была первым человеком, которую я провожал из жизни в такой манере. Она ушла бодрой духом, и наша скорбь как-то улеглась после этого.

Я нашел, что мои способности исцелять моих пациентов значительно расширились, теперь я избавлял их не только от фобий и тревожности, но мог давать им консультации, как преодолеть страх смерти. Я просто интуитивно чувствовал, какая терапия, кому лучше подойдет. Я вдруг обрел способность передавать им чувство умиротворения, покоя и надежды. После смерти своей тёщи много других людей, кто сам едва не умер или пережил смерть близких, начали обращаться ко мне за помощью. Многие из них были просто не готовы слушать откровения Кэтрин или читать литературу о жизни после смерти. Однако даже без передачи этих специфических сведений я чувствовал, что могу как-то донести до них какие-то послания. Мой тон, голос, эмпатия, понимание их страхов и чувств, взгляд, прикосновение, меткое слово – все это как-то могло на определенном уровне затронуть на определенном уровне их восприятия на струны надежды, забытой духовности, гуманности, или даже больше. И когда они уже были готовы к большему, я предлагал им почитать книги о реинкарнации или делился своим опытом лечения Кэтрин, и многие из них готовы были открыть свои окна для свежего бриза. И те, кто был готов к возрождению, прозревали очень поспешно.

Я однозначно убежден в том, что врач всегда должен быть открытым новым знаниям. Потому необходимо провести больше исследований и задокументировать все случаи предсмертных воспоминаний или воспоминаний из прошлых жизней, как у Кэтрин, и изучать эту область. Врачам следует встраивать в свои консультации возможность жизни после смерти. Им, конечно, не обязательно всем применять гипноз для того, чтобы пациенты вспоминали свои прошлые жизни, но они должны делиться с пациентами своими знаниями и проявлять внимание к их опыту.

Люди сейчас просто опустошены своим страхом перед смертью. Чума СПИДа, ядерный холокост, терроризм, пандемии и множество других разных катастроф нависают над нашими головами и это просто ежедневная пытка для нас. Многие подростки думают, что погибнут после того, как им исполнится двадцать. Это невероятно отражает огромный стресс, в котором живет наше общество.

На индивидуальном уровне, реакция моей тёщи на послания Кэтрин выглядит обнадеживающей. Её дух все-таки укрепился, и она почувствовала надежду перед лицом жуткой физической боли и разрушения тела. Но эти послания для всех нас, мы не просто исчезаем после смерти. В этих посланиях есть надежда, для каждого. Нам нужно больше ученых и врачей, чтобы найти больше сведений в этой области, чтобы их подтвердить, распространить, расширить. Ответы есть на все вопросы. Мы бессмертны! Мы все всегда будем вместе!