В далёком южном лесу, где папоротники растут выше человеческого роста, а деревья так стары, что помнят времена, когда мир был совсем другим, жила маленькая фея по имени Лунария. Была она не больше детской ладони, с крылышками тонкими, как лепестки жасмина, и волосами, что переливались серебром при лунном свете. Но самое удивительное в ней было то, что она была феей светлячков.

Каждый вечер, когда солнце садилось за верхушки древних каури, Лунария начинала свою работу. Она пролетала над каждым листом, каждой веточкой, каждым уголком леса, где жили её подопечные — светлячки. Прикосновение её крылышек зажигало в них волшебный свет, тёплый и мягкий, словно звёздочки, спустившиеся с небес. Благодаря её заботе даже в самую тёмную ночь джунгли не погружались в абсолютную тьму, и путники не терялись, а звери находили дорогу к воде.

— Светитесь, мои дорогие, — нежно шептала фея, порхая от светлячка к светлячку. — Дарите миру свой свет, чтобы никто не остался в темноте.

И светлячки отвечали ей благодарным мерцанием, превращая лес в сказочный дворец, украшенный тысячами живых фонариков.

В том же лесу жила птица киви по имени Нокта. Была она необычной птицей — большой, как курица, с длинным тонким клювом и крылышками такими маленькими, что летать на них было невозможно. Всю жизнь проводила она на земле, разыскивая червячков и личинок в опавших листьях. Оперение у неё было коричневое и невзрачное, и никто никогда не называл Нокту красивой.

Каждую ночь, бродя по лесу в поисках пищи, Нокта видела волшебное свечение светлячков и чувствовала, как сердце её наполняется завистью, горькой и жгучей, как полынь.

— Почему им так повезло? — бормотала она себе под нос, ковыряя клювом в земле. — Почему они могут светиться, а я всегда остаюсь в тени? Почему у них есть фея-покровительница, а обо мне никто не заботится?

Зависть росла в её сердце день ото дня, как ядовитый плющ, обвивающий ствол дерева. Нокта стала замечать каждую мелочь: как светлячки танцуют в воздухе, как их свет отражается в капельках росы, как лесные звери останавливаются полюбоваться их красотой.

— Если бы не было феи, — думала Нокта, — светлячки не смогли бы светиться. Тогда все увидели бы, что они обычные жучки, а не волшебные создания.

И однажды тёмной дождливой ночью, когда ветер гнул ветви деревьев и шумел в листве зловещие песни, Нокта решилась на ужасное дело. Она знала, где живёт Лунария — в дупле старого тотара, самого древнего дерева в лесу. Туда она и направилась, переваливаясь на своих коротких лапах.

Лунария как раз собиралась на свой ночной обход, когда услышала тяжёлые шаги у входа в дупло.

— Кто там? — спросила она мелодичным голоском, выглядывая наружу.

— Это я, Нокта, — ответила птица, стараясь сделать голос как можно дружелюбнее. — Можно мне войти? У меня к тебе дело.

Лунария, добрая по натуре, впустила киви в своё жилище. Дупло было уютно обставлено мебелью из ореховой скорлупы, а на стенах висели гирлянды из высушенных цветов.

— Чем могу помочь? — спросила фея, приглашая гостью присесть на мягкую подушечку из мха.

— Я хотела попросить тебя об одолжении, — начала Нокта, и в голосе её прозвучало что-то странное. — Не могла бы ты... ну, как бы это сказать... дать мне немного света? Мне так надоело быть невзрачной!

Лунария внимательно посмотрела на птицу. Её опыт феи подсказывал, что за этими словами скрывается что-то большее, чем простая просьба.

— Дорогая Нокта, — мягко сказала она, — каждое создание прекрасно по-своему. У тебя есть свои дары: острое зрение в темноте, чуткий слух, умение находить пищу там, где другие ничего не видят. Зачем тебе чужой свет?

Но Нокта не хотела слушать мудрые слова. Зависть ослепила её настолько, что она видела только одно — светлячков, купающихся в лучах восхищения.

— Значит, ты мне откажешь? — спросила она, и глаза её сверкнули недобро.

— Я не могу дать тебе то, что тебе не принадлежит, — ответила фея. — Но я могу помочь тебе увидеть твою собственную красоту.

Тогда Нокта показала свою истинную сущность. Быстрым движением она схватила фею своим длинным клювом, словно червячка, и проглотила прежде, чем та успела что-либо сделать.

В тот же миг лес погрузился в абсолютную тьму. Светлячки, лишившись своей покровительницы, потеряли способность светиться. Они ползали по листьям и веткам, растерянные и испуганные, не понимая, что произошло.

Нокта же почувствовала, как внутри неё разливается странное тепло. Её оперение начало мерцать слабым зеленоватым светом — это была магия феи, пытающаяся найти выход. Но свет этот был холодным и неприятным, совсем не похожим на тёплое сияние светлячков.

— Наконец-то! — воскликнула она, любуясь своим отражением в луже. — Теперь все будут восхищаться мной!

Но радость её была недолгой. К утру лес превратился в страшное место. Без света светлячков звери сбивались с тропинок и попадали в болота, птицы не могли найти свои гнёзда, а цветы начали увядать, потому что ночные бабочки не могли их найти для опыления.

Хуже всего было то, что холодный свет Нокты пугал лесных жителей. Увидев её мерцающее оперение, они в ужасе разбегались, считая её призраком или злым духом.

— Не бойтесь меня! — кричала Нокта. — Посмотрите, какая я красивая!

Но никто не хотел её слушать. Даже другие киви избегали её, чувствуя, что с их соплеменницей произошло что-то ужасное.

Дни шли, а лес всё больше погружался в хаос. Светлячки слабели без магии своей покровительницы, многие из них уже не могли даже ползать. Звери голодали, потому что не могли охотиться в кромешной тьме. Растения болели без ночного опыления.

Внутри Нокты фея Лунария не сдавалась. Находясь в желудке птицы, она продолжала творить добро, как только могла. Она согревала киви изнутри, когда той было холодно, помогала переваривать грубую пищу, даже пыталась смягчить её жестокое сердце. Но Нокта не замечала этих благодеяний, думая только о том, почему её красота никого не восхищает.

Прошла неделя, и Нокта поняла, что что-то идёт не так. Свет внутри неё стал тускнеть, а сама она чувствовала себя всё хуже и хуже. Ей было тошно, болел живот, а самое страшное — она начала понимать, что натворила.

Однажды ночью, проходя мимо засыхающего куста, где раньше жила семья светлячков, она услышала слабый писк. Там, едва держась за веточку, висел маленький светлячок — последний из своего рода в этой части леса.

— Пожалуйста, — прошептал он едва слышно, — верни нам нашу фею. Мы умираем без неё, а лес погибает без нашего света.

В эту минуту сердце Нокты пронзила боль — не физическая, а душевная. Она вдруг увидела себя со стороны: эгоистичной, жестокой птицей, которая погубила целый лес ради собственного тщеславия.

— Что я наделала? — прошептала она, и слёзы покатились по её клюву. — Что я наделала?

Раскаяние было таким сильным, что Нокта не могла больше держать фею внутри себя. Она чувствовала, как магия Лунарии борется с её желудком, требуя освобождения. И тогда Нокта сделала то, что казалось невозможным — она силой воли заставила себя изрыгнуть проглоченную фею.

Лунария появилась из клюва киви крошечной, ослабевшей, но живой. Её крылышки были помяты, а серебряные волосы потускнели, но в глазах по-прежнему светилась доброта.

— Лунария! — воскликнула Нокта, осторожно поднимая фею на крыло. — Прости меня! Я не хотела... то есть, хотела, но теперь понимаю, как была неправа!

Фея слабо улыбнулась.

— Я знаю, — прошептала она. — Всё это время, находясь внутри тебя, я чувствовала, как твоё сердце меняется. Зависть — это болезнь, Нокта, но от неё можно вылечиться.

— Но я всё погубила! — плакала киви. — Лес умирает, светлячки гибнут, а всё из-за меня!

— Ещё не поздно всё исправить, — сказала Лунария, постепенно приходя в себя. — Но мне понадобится твоя помощь. Одной мне не справиться — я слишком ослабела.

— Я сделаю всё, что ты скажешь! — горячо воскликнула Нокта.

Тогда фея объяснила ей свой план. Чтобы вернуть светлячкам способность светиться, нужно было собрать их всех в одном месте и передать им новый заряд магии. Но для этого требовался помощник, который мог бы быстро бегать по лесу и собирать ослабевших светлячков.

— Ты будешь моим помощником, — сказала Лунария. — У тебя отличное ночное зрение и быстрые ноги. Никто лучше тебя не справится с этой задачей.

И они начали работать. Нокта бегала по всему лесу, осторожно собирая в свой клюв (теперь для спасения, а не для поедания) слабых светлячков и принося их к подножию старого тотара. Лунария тем временем готовила волшебное заклинание, собирая остатки своих сил.

Когда все светлячки были собраны, фея взлетела в воздух и начала танцевать свой магический танец. Но сил у неё хватило только на половину заклинания, и она начала падать.

Тогда произошло чудо. Нокта поймала падающую фею и подняла её высоко над головой.

— Используй мою силу! — крикнула она. — Я отдаю тебе всё, что у меня есть!

И свет, который Нокта получила, проглотив фею — тот самый холодный, завистливый свет — начал превращаться во что-то другое. Под воздействием её искреннего раскаяния и желания помочь, он стал тёплым и добрым.

Лунария, питаясь этой энергией, завершила заклинание. Волшебная искра прошла через всех собранных светлячков, и они снова засияли — ярче, чем когда-либо прежде.

Лес ожил. Звери вышли из своих укрытий, птицы запели, цветы распустились даже в ночной тьме. Светлячки поднялись в воздух и начали свой извечный танец света, превращая лесную ночь в сказку.

Но самое удивительное произошло с Ноктой. Отдав свой украденный свет для спасения леса, она не стала прежней невзрачной птицей. Вместо этого её оперение приобрело особую красоту — не яркую, кричащую, а тихую и благородную. Каждое пёрышко переливалось тёмно-коричневыми и золотистыми оттенками, словно кора древнего дерева в лунном свете. А главное — её глаза начали светиться мягким, мудрым светом.

— Ты прекрасна, — сказала ей Лунария. — Не внешне — хотя и внешне тоже. Ты прекрасна душой. А это самая настоящая красота.

— Но ведь я причинила столько зла... — начала было Нокта.

— Зло можно исправить добром, — прервала её фея. — А способность признать ошибку и исправить её — это великий дар. Не каждый им обладает.

С тех пор Нокта стала помощником феи светлячков. Каждую ночь она обходила лес, проверяя, не нужна ли кому-нибудь помощь. Она спасала заблудившихся зверят, помогала найти потерянные гнёзда, предупреждала об опасности. А лесные жители, которые раньше её боялись, теперь с радостью встречали киви с добрыми, светящимися глазами.

Лунария же, оправившись от своих испытаний, снова заботилась о светлячках. Но теперь её магия стала ещё сильнее, потому что она была подкреплена дружбой и благодарностью Нокты.

Иногда, в особенно тёмные ночи, когда тучи закрывали луну и звёзды, жители леса могли увидеть удивительное зрелище: маленькую серебряную фею, танцующую в воздухе среди светлячков, и большую коричневую птицу на земле, глаза которой светились не хуже любой звезды. И все понимали, что это не просто фея и птица, а настоящие друзья, которые научились видеть красоту не только в свете, но и в добрых поступках.

А светлячки по-прежнему каждую ночь озаряли лес своим волшебным сиянием, и благодаря их свету даже в самую тёмную пору ночи джунгли не погружались в абсолютную тьму. Только теперь они светили не только для красоты, но и в память о том, что даже самые тёмные поступки можно искупить искренним раскаянием и добрыми делами.

И если кто-нибудь спросит, где взять силы для добрых дел, светлячки ответят своим мерцанием: «Посмотри в своё сердце — там всегда есть свет. Главное — не дать ему погаснуть от зависти и злости, а питать его любовью и состраданием. Тогда ты будешь светить не хуже любой звезды.»

Так закончилась эта история о том, что истинная красота не в том, чтобы затмить других, а в том, чтобы помочь им засиять ярче. И что даже из самой тёмной ночи души можно найти дорогу к свету — стоит только по-настоящему этого захотеть.

Кивята)

«Киви — ночная птица-интроверт с носом вместо лица»

1. Что вообще за киви?
Когда кто-то говорит "киви", большинство людей думают:

про фрукт,

про зелёную овальную радость в салате,

или максимум — валюту в онлайн-кошельке.

Но киви — это птица. Очень странная птица.
Представь себе:

мячик на лапках,

длинный, гибкий нос,

никаких крыльев,

и максимум скромности.

2. Где она водится?
Киви обитает исключительно в Новой Зеландии.
Это, по сути, национальный символ страны.
Киви там любят так сильно, что:

новозеландцев называют «киви»,

киви рисуют на деньгах,

а охраняют эту птичку, как военные базу.

3. Образ жизни: Ночь, тишина и личные границы
Киви — интроверт.
Он:

ведёт ночной образ жизни,

прячется в норках,

и активно избегает контактов с обществом.

Днём он спит. Ночью выходит на охоту. Ходит по лесу, тычет носом в землю и выискивает насекомых.

4. У него НОС вместо клюва
Точнее:

клюв у него длинный, изогнутый,

ноздри расположены на самом кончике клюва — редкость среди птиц!

Это значит, что он буквально вынюхивает еду:

червячков,

личинок,

жуков.

Киви — как маленький живой металлоискатель, только для белка.

5. Внешность: не поймёшь, кто это
Он похож:

на пушистый кокос,

на лохматую картошку с ножками,

или на старую щётку для обуви, ожившую и сбежавшую в лес.

Крыльев почти не видно, хвоста нет, а перья больше напоминают мягкую шерсть.
И весит он, между прочим, до 3 кг!

6. Самое большое яйцо из всех птиц (относительно размера)
Вот где начинается абсурд:

Самка киви весит 2,5 кг.

А её яйцо весит… 450 грамм!

Это 20% от массы тела. Представь себе человека 70 кг с 14-килограммовым яйцом

У киви одно яйцо в год, но какое! Почти как утюг.

7. Семейная жизнь
Киви — моногамны.
Если пара сложилась — они живут вместе годами.
Обычно:

самец высиживает яйцо,

а самка отдыхает после “подвига”.

Высиживание длится до 85 дней!
Киви в этом плане терпеливее большинства родителей в мире.

8. Не такой уж и тихоня
Ночью киви иногда издаёт громкие пронзительные крики, чтобы:

отпугнуть врагов,

позвать партнёра,

или просто "поговорить".

Эти крики можно услышать за километр.
Выглядит он как теннисный мяч, но орёт — как тревожная сирена.

9. Биология и редкость
Видов киви всего 5, и почти все находятся под охраной.

Некоторые из них на грани исчезновения из-за завезённых кошек, собак, ласок.

Люди строят киви-резерваты, где птиц обучают “жизни” — как будто киви в Hogwarts.

10. И почему он крут?
Потому что:

киви — уникальный и ни на кого не похож,

он спокойно живёт своей жизнью без суеты,

он не летает, но это не мешает ему быть национальной иконой.

Вывод:
Киви — это:

пушистый ночной хипстер,

птица с носом-локатором,

родитель с яйцом размером с арбуз,

символ страны,

и, возможно, лучший пример того, что быть странным — это прекрасно.

"Я не умею летать, но зато я умею быть собой."
— Киви, философ ночного леса