Некоторые молитвы не доходят до неба. Но кое-кто внизу всегда на связи.
У вас бывал момент, когда хочется, чтобы тебя просто поняли? Вот ты стоишь, молчишь, уставившись в пол, и отчаянно нуждаешься, чтобы тебе сказали: «Я рядом». И если никто не говорит, если никто не слышит, можно ведь позвать кого-нибудь другого. Скажем, Сатану.
Дебютный Февраль Осгуда Перкинса из тех фильмов, где всё происходит медленно, как длинный белый след от самолёта в зимнем небе. Две девочки остаются в католической школе, когда все уезжают на каникулы. Одна — тихая и будто выцветшая, другая дерзкая и живая. Где-то параллельно к ним едет ещё одна, будто бы из ниоткуда. И пока одна ждёт автобуса, а другие родителей, по школе расползается что-то чернильное и липкое, как тоска в теле, которую не выгуляли. А потом мы понимаем, кто есть кто. Но не раньше, чем того требует драматургия.
Если убрать всю мистику, то это фильм про горе, которое не проговорили. Про утрату, которую некому разглядывать с тобою в свете фонаря. Ведь когда мы теряем самое дорогое, мы больше всего хотим, чтобы нас крепко держали за руку. И если руку никто не предложил, почему бы не протянуть её вниз?
Перкинс экранизировал эти записки психоаналитика как настоящий синефильский хоррор: наезды камеры, как приближение паники, статичные кадры, как затянувшаяся минута перед плохими новостями. Герои здесь разговаривают мало, а вот углы, тени и пустота достаточно. Музыку для кинодебюта написал брат Перкинса, и она состоит из скрипов, гула и расстроенной электрогитары. В общем, всё как надо.
И иногда в эту тягучую воронку, почти случайно, заходит невинное лицо Кирнан Шипки. Она здесь как снежинка, забытая в аду. Её затухающие глаза не просят помощи. Они просто говорят: «Поздно».
Февраль легко не досмотреть, если вы искали экшн или монстра в шкафу. Этот фильм похож сон, где твоя психика говорит с тобой чужими голосами. И в этом сне нет финального пробуждения. Потому что иногда мы не хотим просыпаться, а просто хотим остаться с тем, кто впервые нас услышал.
Финал как из учебника по чёрной магии. Ритуал завершён, демон доволен, но боль никуда не отступила. И вот ты сидишь после титров, в полутьме и с ощущением, что через тебя кто-то прошёл, не оставив ничего, кроме лёгкого следа. Будто чёрная кошка прошлась по свежему снегу и растворилась в белом. Навсегда.
За боль, которую не прокричали, а значит не услышали. И за потребность в общности, которую мы все хотим закрыть. Любыми способами.
