Представьте небо, рассекаемое не маленьким дроном, а огромным, величественным дирижаблем. Но он несет не туристов, а тысячи тонн воды, чтобы укротить самый страшный лесной пожар.

Это не сцена из фантастического фильма, а перспективная технология, которую всерьез изучают инженеры.

В чем их суперсила?

• Гигантский объем: Современные дирижабли могут нести до 80 тонн воды — это как несколько железнодорожных цистерн, парящих в воздухе.
• Никаких преград: Им не нужны взлетно-посадочные полосы и водоемы прямо у огня. Они могут забирать воду с любого крупного озера и доставлять ее напрямую к месту возгорания.
* «Пикирующий» сброс: Разрабатываются системы, позволяющие дирижаблю не просто сбрасывать воду, а делать это точно и мощно, по принципу пикирующего бомбардировщика, сметая пламя огромной массой.

Почему мы до сих пор не видим их в небе?

Проекты упираются в высокую стоимость, уязвимость к плохой погоде и необходимость создания новой инфраструктуры. Но в эпоху катастрофических мегапожаров, охватывающих огромные территории, эта «ретро-футуристичная» идея обретает новый смысл.

Возможно, будущее тушения пожаров лежит не только на земле, но и в воздухе, за гигантскими тихоходными аэростатами, несущими живительную влагу.

Глава 5.

Огромный зал Собора гудел как встревоженный улей. Последний раз Тысячный собор созывался больше ста лет назад, поэтому сегодняшний сбор был из рядя вон выходящим событием. Особое напряжение было вызвано тем, что повестка собора была засекречена. «Вопрос касательно будущего развития Объединенной Республики Гномов» было указано в официальном приглашении.

Сам зал был рассчитан на сильно большее число посетителей – тысяч на 5-7 гномов. Потому что на Собор хотел попасть любой неравнодушный житель Туманных гор. И сейчас вся эта ненормальная толпа гудела и разговаривала. Там и тут были слышны восклицания, приветствия, смех и споры. Большая часть гномов воспринимала Собор как возможность поболтать, познакомиться, встретить старых и дальних знакомых и родственников. Все уже забыли, что когда-то здесь решались важнейшие государственные вопросы.

Само помещение Собора представляло собой амфитеатр с уходящими под самый потолок рядами скамеек. На первых рядах перед условной сценой были места для членов Верховного конклава. На сцене стоял стол, за которым должны были сидеть старейшины. На столе у каждого стула был установлен небольшой металлический рожок – устройство усиления звука, которое благодаря резонаторам и хитроумным переплетениям трубок выводило речь говорящего через огромные воронки, висевшие по всему залу. Также на сцене стояла трибуна, тоже с рожком. За спиной стола для старейшин была гигантская деревянная дверь, за которой помещался склад. При необходимости дверь поднималась с помощью рычагов, и можно было демонстрировать присутствующим необходимые образцы. В иных случаях поверхность дверей можно было использовать и для черчения, и для демонстрации больших изображений (для этих целей сверху крепились огромные зажимы, которые могли выдержать вес больших листов бумаги или пергамента).

Виллоу с Риглой сидели на 32 ряду. Рядом с ними справа два старых гнома усиленно спорили о какой-то задвижке, и никак не могли прийти к соглашению – привинтить ее или прибить.  А слева сидела тучная гномка с ребенком, который с пристрастием и огромным интересом изучал содержимое своего носа. Сама гномка сидела с поджатыми губами, всем своим видом демонстрируя высокородный статус. Но ее выдавала периодически тихонько двигающаяся рука, которой она доставала откуда-то из недр платья сухарики, незаметно клала в рот и старалась сильно ими не хрустеть.

Сухари воняли, гномы орали. Виллоу казалось, что он не выдержит и получаса нахождения здесь, не говоря уже о нескольких часах. После того, как они с Эргерогом пару месяцев назад отогнали «Мираж» в ангар около столицы, работа стала чисто теоретической и очень скучной. Конструировать и летать на дирижаблях им запретили. Поэтому дни напролет они или делали расчеты по новым макетам, или выдумывали новые приборы для летающих машин.

Виллоу нашел глазами Эргерога: тот сидел в компании двух почтенных гномов и о чем-то беседовал с улыбкой.

Юноша зевнул и хотел было уже сходить в уборную, но тут на сцену вышел гном-управленец в строгом сером костюме. Он резко зазвонил в большой медный колокольчик, противный и звонкий звук которого смог перекрыть даже стоящий общий гвалт и шум.

– Господа, прошу рассаживаться, старейшины выйдут через 10 минут.

Толпа зашевелилась, мирно беседующие гномы ломанулись занимать места. Не обошлось без стычек, но через 10 минут все места были заняты, гномы сидели даже в проходах на ступеньках. Шум заметно стих, все, если и продолжали общаться, то делали это шепотом.

Наконец откуда-то из угла вышли старейшины в красивых пестрых мантиях, гномы встретили их бурными овациями. Когда они расселись, Эвелард подвинул к себе рожок.

– Дорогие братья и сестры, рад приветствовать вас на Тысячном соборе. Все мы знаем, что уже давно не собирались таким числом. В последнее время наша жизнь была достаточно спокойной и стабильной, и не возникало сложным проблем, требующих народного решения. Вы, наверное, задаете себе вопрос, для чего мы здесь собрались. Повестка звучит очень расплывчато, но я прошу вас проявить терпение. Вопрос, который нам сегодня предстоит решить является не просто архиважным, а, вероятно, критически важным. И от нашего решения будет зависеть вся судьба нашего народа в будущем, – народ нервно заелозил на скамейках, а Эвелард продолжал. – Вы знаете, я не любитель длинных речей, поэтому с удовольствием передам слово господину Киперу Джанго, старейшине по вопросам законности и гражданского общества.

Знающий люд приуныл: Кипер был любителем длинных речей и демагогии. Так и вышло: Кипер вышел на трибуну с большой папкой, в которой лежали листы заранее подготовленной речи. Он начал повествование с исторического экскурса о прибытии гномов на Саргон, о последующих войнах, о колонизации Туманных гор. Потом свернул на правовое устройство ОРГ, на роль Тысячного собора и Верховного конклава. К моменту, как он закончил речь, большинство гномов сидели с полузакрытыми глазами, привалившись на более стойких соседей.

– Благодарю вас, старейшина Джанго. Но давайте перейдем к сути нашей встречи (публика встрепенулась). – Я прошу господина Эргерога Флана поведать нам об удивительном открытии, которое он сделал вместе с господином Виллоу Бушнером.

Виллоу поморщился – открытие сделал только он. Эргерог дал денег и помог с конструированием. Но спорить было бессмысленно – они партнеры, а значит слава теперь принадлежит обоим в равной степени. Эргерог быстрыми шагами подошел к трибуне и начал подробный и содержательный рассказ про открытие нового материала и конструирование дирижабля. Про принцип открытия и некоторые чувствительные моменты гном разумно умолчал. По мере его рассказа лица присутствующих начали морщиться. Еще бы – казалось, что с трибуны им рассказывали какую-то сказку про полеты и волшебные машины. Кто-то начал шептаться и недовольно фыркать.

– Я вижу по лицам, что присутствующим не терпится проверить меня на слово. Вы считаете, что я говорю ерунду, и такого не может быть. – Эргерог оглянулся. – Прошу открыть ворота.

Заскрипели лебедки, и ворота стали медленно подниматься. Тишина стояла такая, что, казалось, можно было услышать собственное дыхание. За открывшимися воротами зрители увидели огромный силуэт, накрытый тряпкой.

– Снимите покрывало! – скомандовал Эргерог, и когда ткань упала на пол, все увидели «Мираж», стоящий в ангаре на стойках. – Это и есть тот самый дирижабль, о котором я говорил. Это не просто макет, это рабочая модель. Машина, на которой мы с почтенными старейшинами, облетели Северный хребет. Обратите внимание…

Эргерог пустился в описание устройства, периодически подходя к дирижаблю с большой самодельной указкой. Он рассказывал все возможности летающего аппарата. Теперь уже участники собора не могли скрыть изумления и шептались между собой.

– Господа, это не просто летающая машина! Это наш билет в светлое будущее! – закончил свое выступление Эргерог, и зал взорвался аплодисментами. Гномы повскакивали со своих мест, свистели, кричали, топали ногами. Некоторые начинали обниматься. Когда Эргерог сошел со сцены, к нему подбежали, подхватили его на руки, и так на руках донесли до места, а там уже чуть не удушили объятиями и едва не оторвали руку рукопожатиями. Но гномы радовались просто за технический прорыв, не понимая, что за ним стоит.

– Господа, – нагнулся к рожку Эвелард, и ликование стало успокаиваться. Когда все смолкли и уселись, Главный старейшина продолжил.

– Я вижу ликование на ваших лицах и полностью разделяю его с вами. Это изобретение действительно изменит нашу жизнь радикально. Мы наконец подошли к главному вопросу нашей встречи. Как вы понимаете, эти дирижабли можно усовершенствовать, сделать пригодными для транспортировки людей и предметов. И тогда мы наконец-то сможем без опаски вернуться домой на Аравию.

Тут-то гномы все поняли, лица их как будто озарил внутренний свет.

– Да-да, – продолжал Эвелард, – усовершенствовав эти машины, сделав их крупнее и надежнее, мы сможем пересечь Великий океан. Нам больше будут не страшны водовороты. Мы больше не будем терять наши собратьев на пути домой. Мы вернемся домой на родные земли, где сможем снова вспахивать поля, ковать металлы и жить в достойных жилищах. Наши дети больше не будут жить в вечных сумраках и сырости пещер. Мы вернемся в земли наших праотцов к родным храмам, на родную землю! Прошу Тысячный собор поддержать это решение.

Поднялся такой рев, что Виллоу с испуга заткнул уши. Гномы даже не кричали, они орали во все горло, кто-то начал рыдать, кто-то – упал на колени и стал заламывать руки. Какая-то толпа в углу, обнявшись, начала прямо на лавках танцевать дикий танец.

Эвелард смотрел на зал с улыбкой. Внезапно сквозь всеобщую вакханалию стал слышен настойчивый звон колокольчика, которым ранее призывали к тишине. Но на сцене не было гнома-управленца. В колокольчик звонил Чоондар. Они сидел за столом старейшин с ухмылкой на лице и со скучающим видом трезвонил. Постепенно гам улегся. Чоондар еще немного позвонил, чтобы унялись самые шумные, а затем встал и прихрамывающей походкой вышел к трибуне.

– Я так же, как и вы, ликую и восторгаюсь в душе от этого прекрасного изобретения, – начал он хриплым голосом, указав на дирижабль. – И речь Главного старейшины так же, как и у вас, вызвала у меня целый фонтан радости. Я даже чуть не описался, – народ хохотнул шутке, а Чоондар продолжал. – Вы же понимаете, что летающая машина – это не просто транспортное средство вроде осла с тележкой, это прорыв! Техника будущего, в которое нам всем предстоит заглянуть. Но давайте вместе разглядим это будущее чуть подробнее.

Судя по нахмурившемуся Эвеларду, выступления Чоондара не планировалось, но прерывать его Главный старейшина не стал.

– Наши мастера действительно смогут спустя год-два-три построить машины, которые смогут вмещать не десять, а может быть 50, 100 или больше гномов. Мы действительно найдем старые карты и восстановим маршруты. И мы полетим! Мы прилетим в Аравию, и что? Что мы найдем там? Разрушенный материк? Мертвые земли? Скалы и камни? Вы уверены, что там осталось хоть что-то живое? Вы уверены, что сам материк остался?

– Может, там и правда восстановилась земля?! – крикнул кто-то из зала.

– Может, – хищно усмехнулся Чоонгар. – Может, восстановилась, а может и нет. Отличный выбор. Только мы с вами не в кости играем. У нас на кону будет жизнь сотен пассажиров. Хватит ли нам топлива долететь? Если с материком будут проблемы нам придется вернуться. А КУДА МЫ ВЕРНЕМСЯ? – внезапно заорал он. – Как только мы улетим отсюда, не пройдет и недели, как, прознав о нашем уходе, в горы придут зеленокожие и люди. Придут на готовые разработанные шахты, на готовые дома, дороги и всю инфраструктуру, которые мы с вами создавали больше восьми сотен лет! За которую умирали наши предки в шахтах, тоннелях и разработках! А они придут и получат все готовое!

– Можем оставить здесь часть населения! – крикнули из другого угла.

– Оставить? – рыкнул Чоонгар. – Браво! Тогда пришедшие орки и люди, кроме готовеньких шахт получат еще и дармовых рабов для работы на них! Может, нам тогда сразу прямо сейчас отправить к ним послов с предложением бесплатно работать на них всю нашу жизнь? Очнитесь! Некуда нам будет возвращаться! Отлет на Аравию будет путешествием в один конец. И никто не знает, чем это путешествие закончится. Когда мы плыли в Саргон почти не было водоворотов, а сейчас Великий океан усеян ими. Я не мудрец, но логика подсказывает, что водовороты являются следствиями катаклизма на Аравии. И то, что они мало того, что никуда не ушли, а только множатся, говорит скорее о том, что и с Аравией происходит или уже произошло что-то плохое.

Чоондар хищным взглядом оглядел притихших гномов.

– Но давайте не будем о плохом, – с издевкой притворным добрым голосом продолжил он. – Представим, что, прилетев в Аравию, мы увидели там достойную землю. И ЧТО? – снова сорвался на крик. – Нам придется начинать все с нуля! Снова строиться и окапываться! Снова убивать тяжким трудом несколько поколений ради условно светлого будущего. Мы даже не знаем, что там будет – а будет ли там руда? Уголь? Камень? Мы сможем взять с собой шахтные машины? Нет! Нам придется снова киркой и лопатой долбить камень, как когда-то пришлось это делать в Туманных горах! Нам придется снова есть траву и коренья, потому что урожай придется ждать 3-5 сезонов, чтобы можно было использовать излишки зерна без опаски.

Пришедшие гномы сидели, испугано притихнув.

– Не меньший вопрос, как долго мы сможем прожить в изоляции без торговли? – промочив горло, продолжал Чоондар. – Расскажите нам господин Фримен и госпожа Халанья, кажется, в вашу сферу входит торговля, а также благополучие и здоровье населения: сколько мы продержимся без лекарственных отваров, пилюль и мазей людей и эльфов? Как долго сможем таскать на себе грузы без тягловых ослов и лошадей, которые покупаем у зеленокожих? Расскажите нам, сколько производит наше государство еды, одежды и обуви, а сколько – получает через торговлю? Кажется, торговая доля занимает почти три четверти?

– Мы можем сохранить торговлю, и возить грузы на дирижаблях в Саргон, – хладнокровно возразил Фримен.

– Да вы что? Правда? Набьете нашими товарами дирижабль и прилетите, например, к людям в Сурен? Вот славная ярмарка будет, правда?

– Не понимаю вашего ехидства, Чоондар.

– Господин Фримен, загляните чуть дальше края прилавка, – презрительно сказал Чоондар. – Первый же наш торговый дирижабль захватят, технологию и конструкцию скопируют, и через пару лет к нам в Аравию пожалует объединенный воздушный флот людей, эльфов и орков. У них же тоже сохранились старые карты. И мы все помним, как они любят «дружить» против гномов. А что они найдут в Аравии? О, целую толпу гномов, подготовивших для них дворцы и поля.

Зал сидел в гробовом молчании. Описываемые военным гномом события никому не нравились, но возразить было нечего.

– Мы можем послать исследовательский корабль. Если Аравия восстановилась, переехать обратно. Если нет…, – начал было Фримен.

– Если нет, то что? – выгнул косматую бровь Чоондар.

– Господин Грант, – внезапно подал голос Эвелард. – Мы услышали вас и поняли, что в плане с перелетом в Аравию вы видите много рисков. И достаточно разумных рисков, тут я полностью согласен. Но что же вы предлагает позитивного?

– Я точно также, как и вы все, братья и сестры, хочу процветания и счастья нашему народу, -выпрямившись, зычным голосом заговорили Чоондар. – Я хочу жить в стране, в которой не надо бояться завтрашнего дня. Где не нужно думать, удастся ли заработать на лепешку для своего ребенка. Я не хочу, чтобы мое будущее было отдано на откуп слепому случаю. Мы заслуживаем жить на свободе и дышать свежим воздухом. И мне не нужно чужого, я всего лишь хочу вернуть свое! То, что по праву принадлежит народу гномов!

Виллоу похолодел, он начал понимать, куда клонит Чоондар.

– Я хочу вернуть то, ради чего умирали наши предки, – все больше горячась, начинал заводить толпу Чоондар. – Землю, на которую мы имеем право, землю, которую, подло объединившись, у нас отобрали люди, эльфы и зеленокожие! Часть этого материка должна принадлежат гномам!

– Вы сошли с ума, старейшина! – Эвелард вскочил со своего места. – О чем вы болтаете? Мы не смогли тогда разбить союзные войска, не сможем и сейчас, когда нас многократно меньше, а их – больше.

– Дайте. Мне. Эти. Машины, – чеканя каждое слово, проговорил вояка. – Я поставлю на них боевые требушеты, выпускающие по полусотне болтов за выстрел. Я набью им брюхо бочками со светлым земляным маслом, которые буду поджигать и сбрасывать на врагов. С десятком таких дирижаблей нам будет не страшна никакая армия. Конница будет бессильна, когда попадет под ливень из арбалетных болтов. Пехотные отряды разбегутся, когда в их рядах будут разбиваться бушующие огнем бочки с маслом. Лучники будут бесполезны, ведь ни одна их стрела даже не долетит до дирижабля! Зато наши болты будут нестись с неба, увеличивая скорость и выкашивая их солдат! А замки?! Плевать на высоту стен и глубину рвов! Наши дирижабли смогут превращать их руины за один день! Реки, холмы или овраги – плевать на естественные преграды! Перебив их армии, обычному экспедиционному отряду гномов останется только зачистить территорию. Наши дирижабли будут подобны мести богов, которой копающимся на земле армиям будет нечего противопоставить.  Эти машины – великий дар духов, которые наконец повернулись к нам лицом! С их помощью мы повергнем врагов и вернем наши земли и величие! Потом можно будет делать что угодно – хоть тысячу экспедиций на Аравию можно снарядить. Главное, что у нас уже будет земля! Наша Родина, которую у нас отняли! Братья! Неужели мы потратим это великий дар изобретения настолько бестолково? Неужели мы предпочтем снова как крысы бежать? Что же мы выберем? Что выберет Тысячный собор? Бегство? Или месть? Или бегство? ИЛИ МЕСТЬ?

Чоондар знал, что и как говорить. Боль за поражение после высадки на Саргон была занозой в душе каждого гнома и передавалась из поколения в поколение. И сейчас эту занозу своей речью он не просто растеребил, но и предложил рецепт по безболезненному удалению. Толпа загудела. Сначала из разных уголков кто-то начал кричать: «Правильно! Месть! Месть!». Не прошло и пары минут, как весь зал, повыскакивав с мест, скандировал «Месть! Месть! Месть!»

Когда Ригла, Виллоу и Эргерог ехали обратно в Дамаск, все сидели понуро. Тысячный собор принял решение начать подготовку к войне. Великий конклав должен был в короткие сроки перестроить экономику республики на военные рельсы.

– Я даже представить не мог… – начал было Виллоу, но замолк, не найдя нужных слов. – Нет, я и сам всегда считал несправедливым наши поражения в той войне, но то, что предложил Чоондар…

– Я предполагал, что так и будет. Но до последнего надеялся, что Эвелард с Чоондаром не решатся, – глядя в землю, сказал Эргерог. Видя удивленный взгляд спутников усмехнулся: – Да, я абсолютно уверен, что Чоондар просто озвучил то, что не рискнул сказать сам Главный старейшина, чтобы не потерять репутацию. Даже более того: я уверен, что это именно он и подбросил идею Чоондару.

***

Страничка автора https://author.today/u/iamdenisko

Глава 4

Последующие несколько месяцев выдались безумно напряженными. После шахт, Виллоу бежал к Эргерогу. Там в окружении вороха бумаг и счетных машинок, два гнома делали расчеты и чертили схемы. Старый гном не отстал от Виллоу, пока тот не вывел точную формулу, по которой можно было рассчитать объем выделяемого газа. С ее помощью удалось значительно усовершенствовать прибор Виллоу, и теперь он представлял собой ящик, внутри которого находился бушнит в масле, а с помощью крутящихся ручек можно было аккуратно и постепенно подвигать магниты, регулируя выброс газа. Магниты нужных размеров дал старый мастер. Подъемную силу газа тоже, кстати, рассчитали. Имея эти данные на руках, Эргерог принялся за чертежи образца летательного аппарата. Тут неожиданно открылся новый талант Виллоу, который хотя и не был механиком, очень быстро вник в суть черчения и помогал старому гному дельными советами.

Хотя старик и не нуждался в деньгах, расходовал их он экономно и разумно. В начале лета гномы приступили к конструированию аппарата. Делать его решили на плоскогорье, куда вела тропинка из Дамаска. Тропинка эта огибала скалу, поэтому плоскогорье не было видно из окон жилищ поселения. Таскать материалы на себе было сложно, поэтому Эргерог купил пару осликов. Это было абсолютное расточительство, но старик успокоил молодого гнома, что, когда они закончат, ослов продадут обратно. Чтобы спровадить зевак, мастер пустил слух, что экспериментирует с новым способом обработки камней с помощью сильнодействующих ядовитых газов, поэтому лучше за ним не ходить, чтобы случайно не отравиться. Простодушные гномы, и так устававшие на своих работах, не обращали внимания на изобретателей. А уж после слухов про ядовитый газ вообще перестали даже смотреть в их сторону.

Наконец, в середине октября Виллоу и Эргерог стояли на плоскогорье перед первым собранным образцом летательного аппарата. Дирижаблем, как его называл Эргерог. Это название он вычитал в старых книгах с образцами летательных аппаратов прошлого. Дирижабль представлял собой два вытянутых кожаных мешка, пропитанных для герметичности изнутри смесью смолы и масла. Именно два – на этом настоял старик – чтобы снизить аварийность. Если прохудится один мешок, можно будет увеличить подачу газа во второй, и не потерпеть крушение. Перехваченные обручами, мешки крепились к бочкообразной небольшой кабине. Сбоку к кабине крепились крылья – вытянутые поверхности, сделанные из дерева и тонких железных листов. К крыльям крепились два деревянных пропеллера. Сзади кабины крепилось вертикальное крыло, которое назвалось хвостом. Внутри тесной кабины было всего два места – Эргерогу впереди, и сзади – для Виллоу.

Эргерог сидел перед огромным окном за рычагами управления, которые, если верить чертежам, должны были отвечать за наклоны крыльев и повороты хвоста. Таким образом предполагалось маневрировать в воздухе. Виллоу, сидевший сзади, отвечал за подачу газа. Перед ним стоял максимально усовершенствованный ящик, от которого вели четыре трубки: две вели в большие вытянутые кожаные мешки, два – к пропеллерам. Эргерог придумал механизм, при котором, выделяющийся газ под давлением должен был крутить крыльчатку, а та – передавать крутящий момент на пропеллеры.

Чисто теоретически все должно было работать. Каждый узел и деталь гномы делали сначала в виде макета и тестировали. Но будут ли детали работать вместе, никто не знал. Виллоу взглянул на Эргерога: было заметно, что старик волнуется.

– Ну что, Виллоу, давай пробовать. Я за всю жизнь не подбирался к возможности полетать ближе, чем сейчас.

– Давайте, Эргерог (он называл мастера по имени, но не мог отойти от привычки обращаться на «вы»). Скажу честно, я не представляю, что будет после того, как мы залезем внутрь и закроем дверцу.

– Будет твориться история, юноша!

Когда закрыли дверцу, и Эргерог, кряхтя, уселся за свое кресло, Виллоу вдруг испытал приступ панического ужаса. А что если они не взлетят? А что, если взлетят, но потому упадут? Разобьются? А если их унесет в море или даже океан? А что если…? Додумать он не успел.

– Не бойся, Виллоу, – вывел его из задумчивости голос мастера. – Ты когда-нибудь стоял перед сложным выбором?

– Да, мастер. Когда потратил все заработанные деньги на свои первые магниты и склянку масла. Причем на основе одного наблюдения и по факту непроверенной догадки.

– О! Видишь! Ты сделал правильный выбор! Сейчас тоже нужно сделать выбор: мы можем вылезти, плюнуть на все, сжечь дирижабль и разойтись. А можем затолкать страх и неуверенность в задницу и совершить то, что никто никогда из гномов не совершал.

– Я так понимаю, что правильный выбор – тот, который с задницей?

– Именно, юноша, именно! Это универсальный орган, отвечающий за опасные, но верные действия! Давай подавай газ в мешки, только медленно, мы не спешим.

Виллоу стал аккуратно вращать ручку, приближая магниты к склянке. Сначала ничего не происходило, но тут аппарат дернулся, и через боковое окошко Вилолу увидел, что они оторвались от земли и постепенно поднимаются вертикально вверх.

– Отлично, Виллоу, отлично! Чуть подбавь, но не переборщи!

Гном слегка подкрутил ручку, и дирижабль ускорил взлет. Замерев от восторга Виллоу смотрел в боковое окошко. Вот они поднялись уже выше уступа с покосившимся камнем, а это примерно метров 30 высоты.

– Давай не тупи в окно! – рев Эргерога вывел Виллоу обратно в реальность. – Подбавь газку!

Когда дирижабль поднялся на высоту около 50 метров (точно было невозможно определить), мастер велел открыть газ во второй паре трубок, чтобы включить пропеллеры. Виллоу крутанул вторую ручку и увидел, как сначала медленно, а потом все быстрее закрутились лопасти. Глядя в окно на землю можно было определенно сказать, что они начали движение в воздухе!

– Чтоб меня …! Вот это …! Да чтоб вы все …! – восклицания Эргерога от восторга и избытка чувств перемежались отборными ругательствами.

У Виллоу же, наоборот, перехватило дыхание: это невероятное ощущение плавного полета! Как будто ты лист на ветру, но при это тебя не несет ветром, а ты сам управляешь полетом! Дирижабль плавно входил в повороты, легко набирал высоту и снижался. Более того, несколько раз порывы ветра пытались сбить машину с курса, но Виллоу усиливал подачу газа на пропеллеры, и Эргерог выравнивал аппарат.

Больше двух часов они провели в воздухе. Отдельной сложностью стала посадка – нужно было как-то аккуратно приземлиться, не разбив кабину дирижабля. Медленно стравливая газ из мешков, все же удалось это сделать. Да, грохнули днищем, да, Виллоу приложился лбом об стенку, но аппарат выдержал. Выйдя кабины, долго молчали. Слова были лишними и бессмысленными. Они не просто делали историю – они открывали новую эпоху. Повернув голову, Виллоу увидел, что Эргерог беззвучно плачет. Слезы катились по его морщинистому лицу и терялись в бороде.

– Все в порядке, Эргерог?

– Порядке? Порядке? – тот повернул к нему лицо, которое, не смотря на слезы, сияло от счастья. – Да сегодня первый день, когда за всю жизнь у меня в душе воцарился настоящий порядок.

А на следующий день был выходной. И пока Виллоу задумчиво ковырялся в своей тарелке с грибной кашей, дверь бесцеремонно с грохотом распахнулась, и в их дом ввалился Эргерог. После чего у него с родителями Виллоу состоялся весьма содержательный разговоров, по итогу которого: Виллоу бросал шахты, переходил в подмастерья к Эргерогу, ему назначалось жалованье в 25 серебряных в месяц. Младшие братья и сестры с открытыми ртами слушали разговор взрослых.

Когда в понедельник Виллоу, покончив с бумажной волокитой на шахтах, пришел домой к Эргерогу, то застал того в прекрасном расположении духа.

– Нам, юноша, предстоят великие дела. Настолько великие, что я не уверен, что даже твоей жизни хватит, чтобы их завершить. Ты же понимаешь: то, что мы сделали – это только крохотный шажок, так сказать первое «па». А по итогу нам нужно станцевать сложный танец. Все воскресенье я занимался планированием, и список только самых первых дел насчитывает больше двух сотен пунктов.

– Эргерог, – Виллоу твердо посмотрел мастеру в глаза. – Я бесконечно удивлен вашей прозорливости и дальнозоркости. Разрешите звать вас Эргерог Дальновидный…

– Очень длинно, лучше просто Эргерог Дальний…

– Хорошо, Эргерог Дальний. Я бесконечно уважаю вас и все, что вы сделали для того, чтобы в субботу состоялся полет. Но помните, что вы сказали при первой встрече? Стремление жить лучше – естественно. Изыскания мы прекратили, теперь начинаем шлифовку. А раз так, то я думаю, что заслужил право жить лучше. Я хочу работать с вами на уровне не подмастерья, а полноправного компаньона. Да, у меня пока нет свободных финансов, но, когда наша работа обретет формальные очертания, Верховный конклав сделает, что угодно, чтобы заполучить право на это изобретение.

– Кхм, давай про то, что будет делать Верховный конклав мы поговорим потом, – брови мастера сошлись на переносице. – Я знал, что рано или поздно этот момент настанет. Но знаешь, я не вижу ни смысла, ни права присваивать себе все лавры. В конце концов, ты – законный изобретатель бушнита. Да, у меня есть в избытке деньги, чтобы продолжать разработки, но у меня нет того, что есть в избытке у тебя – молодости, сил и энтузиазма. Я готов и согласен работать с тобой на равных условиях. Ты умный малый, и раз ты мне дал приставку к имени, то и я дам – и буду звать тебя Виллоу Разумный, поскольку в твоей голове действительно копошатся разумные мысли. Насчет того, что сейчас у тебя нет денег, не волнуйся – они есть у меня, и пока мой кошелек не показывает дно. Ну а раз мы начинаем полноценное сотрудничество, расскажи мне, что такое – этот твой бушнит. Погоди, сначала я принесу нам выпить!

Эргерог выслушал историю получения бушнита, скривившись от брезгливости.

– Да, Виллоу, надо и правда иметь огромное рвение, чтобы собирать харчки и слюни по тавернам.

– Нам предстоит это повторить еще не раз, потому что запасы готового бушнита у меня заканчиваются.

– Фу, конечно, нет! Я найму гномов из нижних ярусов, чтобы они этим занимались.

– Они не проговорятся?

– О чем? Что мы собираем слюни? Ну пусть проговорятся, никто ни о чем не догадается.

– Сначала они проговорятся, потом гномы узнают, что на обрабатывающем заводе купили крупную партию аунита, а потом кто-нибудь догадается сложить один плюс один.

– Там еще плюс один с земляным маслом и еще плюс один – с магнитами.

– Это уже единицы из истории с газом. А с бушнитом первых двух будет достаточно.

–  Eshkhmer! Верно! Придется маскироваться! Со слюнями проблем не будет, я сделаю подставную компанию, которая наймется убирать кабаки, и получит доступ к плевательницам. А вот как получить крупную партию аунита?

– Никак, мы его своруем.

– С ума сошел? Никакого беззакония!

– Беззакония не будет, мы своруем фиктивно. Т.е. по факту мы заплатим сторожу обрабатывающего завода, он сделает вид, что уснул, а мы заберем сколько нужно аунита и всё. Аунит никому не нужен. Сторож будет молчать, потому что получит деньги и заодно, чтобы не получить нагоняй за формальное воровство. А заводу все равно, аунит для него – отходы, которые учету не подлежат.

– Сомнительная схема.

– Не переживайте, у меня сестра работает на обрабатывающем заводе, там проворачиваются схемы в сто раз сомнительнее.

Наметив план действий, старик и молодой гном начали действовать. Эргерог верно сказал: его деньги и молодость Виллоу творили поистине чудеса. Дела стали развиваться с невероятной скоростью. Во-первых, изобретатели стали доводить дирижабль до ума. Теперь уже недостаточно было просто подняться в воздух и полетать вверх-вниз-вправо-влево. Нужно было получить машину, которая могла бы плавно взлетать, приземлять и совершать сложные маневры. Задумались и об увеличении размеров машины, что потребовало значительных перерасчетов и изменений в чертежах. Это, в свою очередь, привело к необходимости изменять конструкцию прибора для получения газа.

В том году Виллоу закончил учебу, поэтому целиком и полностью посвятил себя работе над улучшением дирижабля. Правда, он столкнулся с пробелами в некоторых областях механики, физики и химии. Пришлось заниматься отдельно за деньги с мастерами из Мастерских и Лабораториях. Несмотря на платность этих занятий, он теперь не испытывал острой нужды в деньгах. Эргерог платил ему даже не 25, а 30 серебряных в месяц.

Вскоре на столе у Бушнеров появилась птица, масло, сыр, и другие качественные продукты, а у мамы, папы, братьев и сестер – новая одежда и обувь. Риглу в итоге удалось пристроить в Счетный отдел (Эргерог шепнул кому надо, а Виллоу – «умаслил» кого надо), и семья вздохнула с облегчением – как минимум старшаки уже были при деле. Подрастающие братья и сестра стали показывать успехи в учении, потому что перед их глазами были примеры успешных брата и сестры.

В сентябре 852 года Эры Заселения на том самом плоскогорье, с которого когда-то стартовал базовый полет дирижабля, стояла первая полноценная комплексная летающая машина. С полуавтоматическим управлением, с возможностью принять на борт аж до 12 пассажиров, с качественным мощным корпусом и четырьмя баллонами. «Мираж» (так назвали этот дирижабль) имел специальные стойки для мягкой посадки, четыре мощных легких металлических винта. Он мог подниматься на невероятную высоту в почти 350 метров и развивать скорость в 40 километров в час. Эргерог днями и ночами ломал голову, но в итоге ему удалось смастерить приборы, позволяющие измерять высоту, скорость и крен машины. Теперь уже он, сидя в кресле пилота, мог регулировать подачу газа в баллоны и на двигатели и тем самым контролировать скорость и высоту полета. Виллоу отвечал только за исправность работы приборов и точность их показаний, в том числе того, с помощью которого получали газ.

Полеты проводились тайно. Дорожку, которая вела к плоскогорью, Эргерог раздробил с помощью наемных работников. А раздробленный участок заменил хитрым подъемным мостом, так что теперь даже самые любопытные зеваки не могли пройти на плоскогорье и подсмотреть работу изобретателей.

Итак, они стояли перед «Миражом», любуясь его изгибами.

– Ну что, пойдем, попробуем обогнуть Северный хребет? – Виллоу не терпелось взлететь. Он испытывал какую-то невероятную эйфорию от полетов.

– Подожди, мы ждем уважаемых людей.

– Кого? Ты же вроде поднял мост за собой?

– Не поднял. К нам должны прийти гости, скоро узнаешь. О, а вот и они!

Виллоу обернулся и замер: по дорожке к плоскогорью с кряхтением поднимались …все 10 членов Совета старейшин! Лица их были угрюмы и недовольны, но ровно до тех пор, пока они не увидели «Мираж». Виллоу остолбенело глазел на главнейших чиновников ОРГ.

– Эргерог, – устало сказал Эвелард Длиннобордый, Главный старейшина, разглядывая дирижабль. – Это и есть та машина, которую ты описывал в письме? 350 метров высоты полета?

Остальные старейшины с удивлением и недоверием рассматривали аппарат.

– Она самая, Эвелард. Это ты ее видишь в первый раз, а мы с Виллоу… Кстати, это Виллоу Бушнер, мой компаньон, тот самый изобретатель бушнита. Так вот, мы с ним уже с десяток раз летали на ней. И сегодня планируем облететь Северный хребет.

– Ты позвал нас в каком-то безумном режиме секретности, чтобы показать железную коробку, на которой ты куда-то там полетишь? – хриплым каркающим голосом спросил Чоондар Грант, старейшина, отвечающий за армию и безопасность.

Армия у гномов была номинальная – после разгрома от союзных войск людей, эльфов и орков, гномы еще пару раз пытались переходить в наступление, но каждый раз были разбиты. После заключения позорного мирного соглашения было принято решение, что содержать большую армию бессмысленно. Поэтому исторически старейшины по тому направлению, которое сейчас курировал Чоондар, были больше заняты внутренней безопасностью – пресечением воровства, убийств, краж и подобных вещей. Но Чоондар был из рода потомственных военных с древних времен. Став старейшиной, он тщетно пытался добиться увеличения финансирования расходов на армию. Пытался уверить, что сейчас уже нет союзной армии, и самое время, когда гномам можно собраться с силами и отвоевать хотя бы предгорье.

– Не я, Чоондар. Мы полетим.

– Рехнулся? Я в эту кабинку не полезу!

– Ээээ, в общем-то я тоже не рассчитывал ни на какие полеты, – подал голос господин Фримен, старейшина по вопросам торговли.

– Правда, Эргерог, ты серьезно вызвал нас ради этого? – ткнув в «Мираж» пальцем, брезгливо спросила госпожа Халанья, старейшина по вопросам социального обеспечения, продовольствия и питьевой воды.

– Так, слушайте сюда, обрюзгшие задницы, – с нарастающей злобой зашипел Эргерог. – Это – наш шанс вернуться! Первый настоящий рабочий шанс вернуться на Аравию! Шанс проскочить водовороты! Шанс возродить расу! И чтобы вы мне поверили в реальности, а не на словах, я и хочу, чтобы мы совершили совместный полет!

Старейшины открыли было рот, чтобы ответить на оскорбление, но Эвелард поднял руку:

– Господа, спокойно! Оставим распри! Эта машина действительно способна к полету! В донесениях – да, Эргерог, за вами давно и пристально следят – так вот, в донесениях мне писали, что этот аппарат держится в воздухе без больших проблем. Я верю Эргерогу и прошу вас поверить даже не столько ему, сколько мне. Я надеюсь ни у кого из вас нет вопросов к моим словам? – пытливо оглядел всех Главный старейшина. – А посему заходите внутрь, и, Эргерог, можно ускориться? Ты же знаешь, что времени у нас в обрез.

В полной тишине Виллоу, Эргерог и все старейшины полезли в кабину. Виллоу захлопнул дверь и уселся на место механика. Эргерог повернул ручки и газ начал заполнять баллоны.  В момент отрыва дирижабля от земли в салоне прошел шепот изумления, постепенно переходящий в возгласы и восклицания. Когда же загудели винты и дирижабль плавно двинулся в сторону Северного хребта, старейшины прилипли к окошкам. Все молчали, пораженные происходящим.

Полет прошел успешно. Когда дирижабль стукнулся стойками об землю, пассажиры вздрогнули и зашептались. Слова «Чудесно», «Невероятно», «Восхитительно» сами срывались с уст. Выходили, уже не скрывая восторгов, а после стояли в тишине, глядя на «Мираж».

– Я смогу собрать Тысячный собор примерно через пару месяцев после праздника смены года, – наконец резюмировал Эвелард и двинулся обратно в сторону Дамаска. Остальные, перешептываясь, пошли за ним. Последним шел Чоондар, который, казалось, был больше задумчив, чем удивлен. Не пройдя и десяти шагов, он внезапно обернулся и, глядя на Виллоу и Эргерога, сказал жестким голосом:

– Послезавтра равно в 9 вечера я жду «Мираж» у девятого входа в Миратополь. Подчеркиваю – не раньше, не позже. Теперь это, – он указал на дирижабль, – сверхсекретный государственный проект. За любое разглашение информации о нем посажу на цепь на самые глубокие уровни.

– Зачем перевозить дирижабль в столицу? – проводив взглядом ушедших старейшин, спросил Виллоу упавшим голосом.

– Затем, что мы думали, что начали новую эпоху, а на самом деле новая эпоха начнется там – на Тысячном соборе.

Виллоу вздохнул, в душу к нему закрались самые тяжелые предчувствия.

***

Страничка автора https://author.today/u/iamdenisko

Глава 3.

В Туманных горах сложно по погоде определить время года, но кто точно не даст ошибиться – это птицы. Каждую весну в горы возвращается множество пернатых с основной части материка. Для гномов это радость, потому что на столе появляются жареные яйца, а по праздникам даже запеченные птичьи тушки.

Виллоу не интересовали ни хорошая погода, ни продуктовое разнообразие. Всю зиму он просидел в своей комнате за экспериментами. Родители вытащили его за семейный стол на праздник смены года, но гном поздравил очень скромными подарками родню (не особо разгуляешься на 4 серебряка), и вскоре ушел обратно к себе. Ганс и прочие друзья махнули на него рукой – Виллоу не пришел ни на одну молодежную гулянку. На учебе он узнал, что они с Миртой больше не пара. Это больно резануло по сердцу, ведь гномка действительно нравилась ему. Но лишь пожевал желваками: когда он будет знаменит и богат, он сам будет решать, с кем и сколько встречаться.

В своем богатстве и известности он почти не сомневался – исследование материала теперь давало обширнейшую почву для применения. Итак, Виллоу на свой страх и риск на основе всего одного наблюдения сделал ставку на магниты и не ошибся. Ему удалось узнать, что бушнит, помещенный в светлое земляное масло, при магнитном воздействии начинал активно выделять некий легкий и летучий газ, который обладал колоссальной подъемной силой. При этом, что очень важно, не был горючим. Постоянно экспериментируя, гному удалось найти зависимость и сконструировать убогий прибор, с помощью которого удалось взять под контроль скорость реакции, и, соответственно, объем выделяемого газа.

На пути было много препятствий. Бились пробирки, а значит, приходилось покупать новые. Пусть они и были недорогие, но и денег тоже было в обрез. Смешно звучит, но не хватало слюны. Просить домашних сплевывать в банку гному не хватило смелости. Поэтому под покровом ночи он обошел несколько ближайших кабаков, где за пару медяков выторговал у уборщиц плевательницы, откуда слил себе в склянки все содержимое. Слава духам, что с аунитом не было проблем.

Лежа на тахте, Виллоу обдумывал возможности использования полученного газа. Можно было использовать в шахтах – упростить подъем вагонеток с рудой, движение лифтов. А можно было… сделать летающий аппарат. Гном даже привстал с кровати от этой мысли. Он читал где-то, что давным-давно гномы пытались использовать горные газы для подъема грузов, но от идеи отказались, т.к. это было либо опасно из-за горючести или ядовитости газов, либо бессмысленно и дорого (например, поднятие груза с помощью теплого воздуха требовало по стоимости больше топлива, чем стоимость поднимаемого груза). Из-за этого и работы над летательными аппаратами пришлось прекратить. Но бушнитский газ (гном еще не придумал ему названия) кардинально менял ситуацию.

Для реализации задуманного катастрофически были нужны деньги, а их не хватало. В учебе он скатился на дно, поэтому об успешной сдаче экзаменов в мастерские или лаборатории можно было забыть. А работа на шахтах давала слишком мало денег.

Скрепя сердце, он отправился к местному вольному мастеру, Эргерогу Флану. Эргерог был не просто вольным мастером с соответствующей лицензией и привилегиями. Он был активным членом государственных органов управления ОРГ.

Структура управления республикой была двухуровневая. Главным единым совещательным, исполнительным и законодательным органом ОРГ был Верховный конклав, который включал в себя 100 наиболее знатных и почетных гномов со всей республики. В свою очередь в Верховном конклаве был Совет Старейшин, куда входило 10 гномов, фактически выполняющих роль министров и курирующих самые важные направления – торговлю, недропользование, социальную сферу, военную и т.д. Главный старейшина избирался пожизненно и обычно именно за ним было последнее слово при принятии наиболее важных решений.

Был еще Тысячный Собор, куда, как следовало из названия, входила тысяча выборных гномов, но собирался он редко, только когда нужно было голосованием решать какие-либо совсем уж судьбоносные вопросы. Последний Тысячный Собор прошел больше века назад. Такая структура с одной стороны давала видимость того, что как будто любой гном мог высказывать свое мнение по любому вопросу и даже как будто влиять на его реализацию. Но по факту все стратегические вопросы были в зоне ответственности Верховного конклава, а все повседневные заботы были отданы на откуп Старейшина и соответствующих Управлений, находящихся у них в подчинении.

Эргерог Флан был в летах, давно уже входил в Верховный конклав и, по слухам, даже хотел избираться в Совет старейшин по лини металло- и камнеобработки, но что-то не срослось.

– Добрый день, господин Флан.

– Здравствуй, малыш. Проходи, не стой на пороге.

Виллоу прошел в гостиную и робко огляделся. Окружавшие его предметы выглядели роскошно – мебель, посуда, ковры на полу и стенах, светильники. Одежда на мастере была также явно на несколько порядков лучше той, чем та, в чем ходили у них в поселке.

– Не стой камнем, проходи к столу, садись и рассказывай, что случилось, – пригласил тот его, отодвигая стул и присаживаясь напротив.

– Эм…, господин Флан, понимаете, как бы вам сказать…

– Ну прежде всего, скажи, как тебя зовут.

– Ой, простите! Вилллоу. Виллоу Бушнер.

– А, слыхал такую фамилию, твой отец вроде был одним из первых поселенцев Дамаска. Ну что же, Виллоу… Что привело тебя ко мне?

Говорил Эргерог спокойным, добрым и уверенным голосом, и в целом создавал впечатление довольно благоприятное. Уж по крайней мере, он не прогнал сразу молодого гнома взашей. Виллоу осмелел.

– Понимаете, господин Флан, я увлекаюсь алхимией, и надо сказать, немного продвинулся в некоторых исследованиях… Дело в том, что я… Мне для продолжения своих исследований немного не хватает материалов…

– Почему ты не обратишься в Гильдию алхимиков?

– Да, я … В общем, наверно, да, стоило туда тоже обратиться, но я решил сначала прийти к вам…Понимаете, мои исследования… Они новые, с новым материалом, и требуют некоторых затрат. Вы не подумайте, я работаю в шахтах и зарабатываю… Но не всегда достаточно…Просто недавно я открыл материал, но мне дальше в работе понадобились некоторые вещи. Понимаете,…пробирки, магниты…

– Ты работаешь с магнитами? Я слышал это очень перспективное направление.

– Да, я много с ними работаю…Они довольно дорогие…Как и все остальное…Но мои исследования – я все записывал, получилось довольно обстоятельно и наверно, когда я все закончу, то у меня получится как-то договориться с Гильдией алхимиков. Но сейчас я пока только в начале пути, а в начале всегда сложнее, чем обычно…

– Хватит мямлить! – внезапно резко и грубо рявкнул Эргерог. – Ты уже отнял 10 минут моего времени, которое, знаешь ли, недешево стоит!

От такой резкой перемены в собеседнике Виллоу оторопел и закомплексовал.

– Если бы я осмелился вас просить, господин Флан, одолжить небольшую сумму…Я верну! Клянусь, чем угодно! Я работаю и могу отдавать понемногу! Просто сейчас мне нужно часть средств, чтобы потратить, но дело в том…

– Ты меня утомил, юноша, – откинувшись на стуле, устало сказал Эргерог. – Я понимаю, что вы, молодежь, считаете себя двигателями прогресса. Вы хотите что-то изобрести и сделать наш мир лучше, а жизнь гномов – приятнее. Но поверь мне, я прожил достаточно лет, чтобы сказать, что ваших желаний недостаточно. Вы ходите вокруг да около, смотрите на вещи поверхностно, и несмотря на все ваши взгляды, главное, к чему стремитесь – есть вкуснее и спать на постели помягче. Но! – Эргерог поднял палец. – Я не могу вас осуждать за это! Стремление жить лучше – естественно. Другое дело, что оно никак не связано с изысканиями. С экспериментами, поиском истины и новизны. Только отринув жадность и материальность можно добиться успеха.

– Простите, – пристыженный и униженный Виллоу встал из-за стола. – Извините, что отнял ваше время.

Шатающейся походкой он дошел до двери, Эргерог молча сопровождал его взглядом. У самой двери Виллой, взявшись за ручку, замер, а потом резко обернулся и выпалил:

– Я обнаружил новый материал, с помощью определенных действий научился из него получать легкий, негорючий газ с высокой подъемной силой. Я хочу попробовать сделать летательную машину, и как раз для этого мне нужны средства, которые думал одолжить у вас.

Глаза Эргерога сузились.

– А вот это другое дело. Хвала духам, что у тебя развязался язык. Ну-ка вернись, сядь и расскажи все нормально. Не робей, я надеюсь, что не произвожу впечатление хищника или убийцы.

Когда Виллоу сел, Эргерог поставил перед ним стакан и плеснул вина.

– На, выпей, это снимет напряжение.

Такое вкусное вино Виллоу никогда не пил, поэтому не заметил, как осушил стакан почти залпом. Старик лишь усмехнулся и подлил еще.

– Не спеши, мне кажется, у тебя есть, что рассказать.

И Виллоу повел рассказ. Про исследования, удачные и неудачные попытки, результаты и наблюдения. Умолчал он только про процесс получения бушнита, потому что считал это своим личным достижением и не был готов рассказывать об этом даже такому уважаемому гному. Когда он закончил, мастер некоторое время сидел, смотрел в стену и слегка жевал губами.

– Знаешь, Виллоу, как я стал вольным мастером?

– Нет, господин Флан.

– Можешь обращаться ко мне по имени. Так вот. Когда я был молодой, то очень хотел быть полезным. Очень хотел изобрести что-то важное и нужное. Ты в курсе, что когда-то гномы были величайшими мастерами? Мы делали прекрасные корабли, на которых, как тебе, наверно, известно, смогли спокойно добраться до Саргона. Но беда в том, что мы проиграли драку за место под солнцем. Когда нас оттеснили в Туманные горы, мы обнаружили, что с трех сторон окружены Северным морем. Но с гор невозможно спускать корабли. У нас не было нормальных бухт и причалов. Вскоре гномы поняли, что у них даже с ресурсами туго, чтобы строить корабли. Постепенно все наши навыки и умения в кораблестроении и мореплавании стали забываться. И пока люди, эльфы и орки спокойно вели прибрежную торговлю, учились и богатели, наши кошельки и знания нищали. Ты же знаешь, что мы пытались вернуться в Аравию?

– Нет, вроде нам об этом не рассказывали на уроках истории.

– Может, и не рассказывали, а может, и рассказывали, да ты спал, – хмыкнул Эргерог. – Гномы пытались на последних оставшихся кораблях вернуться. У нас же были карты с исходными маршрутами. Но мало того, что мы стали плохими мореплавателями, так еще и что-то случилось в Великом океане после катаклизма: в нем стали спонтанно появляться огромные водовороты. Размерами… ну, как два или три Дамаска. Наши исследователи пытались выяснить причину их появления, чтобы выявить какие-нибудь закономерности, но тщетно. Мы только теряли корабли. Отправляли экспедиции наугад, но они не возвращались. В 294 году Эры Заселения мы отправили последние корабли в сторону Аравии. Через месяц вернулся один потрепанный корабль с вестями, что весь флот, по мере продвижения по Великому океану, сгинул в водоворотах. Этот корабль развернулся и чудом доплыл обратно, – Эргерог тоже плеснул себе вина и продолжал. – И тогда наши мудрецы подняли глаза в небо. Мы решили попробовать построить летательные аппараты. Но и здесь потерпели крах – наши машины были или слишком тяжелы, или слишком неповоротливы, или слишком опасными из-за риска взрывов…В общем, все были слишком плохи. А жизнь становилась сложнее, мы палили последние ресурсы без перспективы на успех. В итоге Тысячный Собор решил, а Верховный конклав закрепил, что этот вопрос более не актуален, и запретил использовать материалы на строительство летательных машин. Ох, Виллоу, когда я был в твоем возрасте, то прочитал, кажется, все книги во всех библиотеках на эту тему. Мне казалось, что спустя 500 лет я смогу сделать то, что выведет нас на путь процветания. Но и тогда нужны были деньги. И знаешь в чем я преуспел? Что у меня действительно хорошо получалось?

– Обрабатывать камни?

– Ха, бред! Я умел делать игрушки! Да-да, прекрасные и красивые игрушки. Из дерева, из металла, или комбинируя эти материалы. Скажи, у твоих братьев и сестер есть игрушки?

– Я мастерю им игрушки в основном из мусора и разных ненужных предметов, которые приготовили на выброс. Те игрушки, которые я видел у купцов, стоят огромных денег.

– Воооот! В мою молодость спрос на игрушки был еще меньше. Они точно так же считались товарами самой последней очереди. НО, у Главного мастера в Гильдии мастерских был любимый сын. Уж не знаю, что за болезнь у него была, но он был слабый и вялый, и никто из лекарей не мог его вылечить. Однажды он привел сына в мастерские, и тот увидел несколько моих игрушек, стоявшие у меня на столе просто для красоты. Мальчонка выпросил их у меня, я и отдал, было не жалко. И произошло чудо – парень стал играть с игрушками и постепенно становился активнее и бодрее. Стал развиваться умственно, а там и физически. Он просил отца новые игрушки, тот просил меня, я мастерил и отдавал ему. А парень продолжал просить новые игрушки. И когда Главный мастер пришел за очередными игрушками, я выдвинул условие – любые игрушки в любом количестве в обмен на лицензию вольного мастера. Главный слишком любил сына и в итоге согласился. Правда в итоге это стоило ему кресла, – хохотнул Эргерог. – Но мне было все равно. Я стал делать игрушки и продавать их на материке. Чтобы никто не догадался и не отнял лицензию, придумал себе легенду про обработку камней – мол, мои камни пользуются спросом у людей и эльфов. Мастера из Гильдии не могли понять, почему мои камни раскупают, ведь многие из них делали вещи стократ лучше. А мои камни и не раскупали! – загоготал старик. – Я делал несколько сундуков игрушек и несколько камней на продажу. Уходил через Фульнское предгорье и далее через Вилу в центр Империи и там продавал игрушки! Они там ценились необычайно высоко! А камни… Выручка за камни порой даже не покрывала расходы на их покупку и обработку. Но легенда работала!

– Вот это да! У нас в поселении все уверены, что вы великий мастер по обработке камней! А теперь понятно, почему вы не берете учеников по этому направлению!

– Ну конечно! Я просто не могу их ничему научить! – развел руками старик.

– Но зачем вы мне это рассказали?

– А затем, Виллоу, что на самом деле всю свою жизнь, когда получилось заработать на хороший дом и сытный стол, я посвятил изучению и попыткам создания летательных машин. Тысячи чертежей и миллионы вычислений! Я пришел к выводу, что при текущем развитии мы не можем построить ничего стоящего. Но твой рассказ раздул огонек надежды.

– Я же говорю, что пока на самой ранней стадии…

– Просто принеси завтра тот прибор, про который ты рассказывал, и посмотрим, что можно сделать.

На следующий день Виллоу после шахт, не оставшись даже на ужин, поспешил с прибором к дому Эргерога. Старый гном долго пыхтел, задумчиво разглядывая прибор.

– Значит так, – в итоге заключил он, – делаем следующим образом.

Он ушел и вернулся с тяжелой чугунной ступкой и накрыл ею трубку, из которой должен был выходить летучий газ.

– Если газ, который выделяет этот твой бушнит, сможет сдвинуть эту ступку, будем дальше разговаривать. Нет – извини.

Виллоу с пересохшим от волнения горлом перенервничал и слишком сильно придвинул магниты. В результате выделилось более, чем необходимо количество газа, от чего ступка с бешеной скоростью взлетела, с грохотом впечаталась в потолок и с не меньшим грохотом упала на стол.

– Ну-ка повтори, – удивленным голосом сказал Эргерог, водружая ступку обратно.

На этот раз Виллоу был более аккуратным, поэтом ступку просто отбросило в сторону.

– Нет, повтори первый полет!

Пожав плечами Виллоу повторил. Задумчиво глядя на пару вмятин на деревянном потолке, Эргерог поглаживал свою бороду.

– А вот теперь, молодой человек, нам нужно серьезно поговорить…

***

Страничка автора https://author.today/u/iamdenisko

Ещё их называли авиаматками. Проект должен быть покорить небо в полном смысле слова. Но потом всё пошло не так...

В 1930-х дирижабли казались будущим авиации. Военно-морской флот США заказал гигантских "небесных авианосцев". "Акрон" и "Мейкон" должны были нести по пять самолетов марки F9C каждый. Это были летучие аэродромы длиной с футбольное поле. Гигантские воздушные машины задумывались как эффективное средство дальней разведки и контроля воздушного пространства вражеской территории.

Их конструкция поражала воображение. Внутри стального каркаса скрывались ангары для бипланов. Численность экипажа воздушного судна достигала 100 человек

Самолеты из нутра "матки" они опускались в Т-образный люк на лебедке, а потом запускались, срываясь с подвеса. При посадке они цеплялись за дирижабль в полете с помощью специальной "трапеции", предварительно выравниваясь в скорости с "маткой". Взлет-посадка напоминали цирковые трюки под облаками.

Роковой полет

"Акрон" вышел в роковой рейс 3 апреля 1933 года. У берегов Нью-Джерси его настиг шторм. Ветры рвали оболочку дирижабля. Экипаж боролся со стихией три часа. Но гигант был обречен.Он рухнул в ледяные воды Атлантики. Экипаж не успел воспользоваться спасательными жилетами. Это стало смертельным приговором для большинства военных. Из 76 человек выжили только трое.

Окончательный приговор

Спустя два года похожая судьба ждала "Мейкон". Он разломился над мысом на побережье Калифорнии. Большинство членов экипажа спаслись.

Но эра дирижаблей-авианосцев закончилась. В катастрофах погибли адмирал Уильям Моффетт, а также десятки лучших пилотов и офицеров. Флот потерял веру в "небесных гигантов". Конгресс отказался финансировать новые проекты.

Дирижабли были наполнены гелием, а не взрывоопасным водородом. Их погубила не горючесть, а уязвимость к погоде, и не рассчитанная к штормовым нагрузкам конструкция. Стальные гиганты оказались хрупкими, как стекло.

Наследие павших гигантов

Концепция "летающих авианосцев" возродилась только спустя десятилетия. Теперь современные дроны и БЛА запускаются с самолетов-носителей.

Идея оказалась верной. Она просто опередила свое время на целый век.

Ежедневная порция технологических драм — в авторском телеграм-канале ТехноДрама