Одним из тех, кто увидел пост о пропаже, стал офицер запаса Александр Грецкий. Мужчина, живший с подростком в одном районе, не смог остаться в стороне и начал собственное расследование. В социальных сетях он нашел запись, где группа несовершеннолетних каталась на поезде зацепом. В комментариях к видео упоминалось, что один из ребят, возможно Михаил, выпал с поезда под Клином. Александр вышел на пользователя под ником Ахмет, который, предположительно, был одним из друзей пропавшего. Молодой человек, опасаясь встречи лично, в переписке подтвердил страшные детали. Он рассказал, что Михаил стоял на «межке» — между вагонами — и пропал через минуту, а через восемь минут поезд уже заходил на станцию Клин. Эта информация стала отправной точкой для поисков.Александр Грецкий вместе со своим товарищем Александром Ипатовым оперативно выдвинулись на предполагаемый участок происшествия. Они рассчитали примерное место падения — середину перегона между Подсолнечной и Клином. Поиски осложнялись крайне сложной местностью: мужчинам пришлось продираться через заросли гигантского борщевика и болотистую почву. Шесть часов непрерывных усилий не приносили результата, и силы были на исходе. Они уже собирались прекратить поиски, но решили пройти последний отрезок пути. Пробираясь сквозь дебри и овраги, Александр Грецкий услышал едва различимый звук. Сначала он подумал, что это животное, но затем слабый голос простонал: «Мама». Мужчина бросился в сторону звука и в овраге, в пятистах метрах от станции Стреглово, обнаружил Михаила. Подросток лежал в одних трусах и майке, все его тело было ледяным на ощупь, было видно, что ребенок получил множественные переломы. Врачи позже объяснили, что парадоксальное раздевание — это симптом тяжелого переохлаждения, когда организм, пытаясь сохранить тепло, вызывает у человека иллюзию сильного жара.Александр Грецкий немедленно оказал первую помощь: укутал мальчика в свою куртку, обмотал ему ноги кофтой. Понимая, что сон в таком состоянии может стать последним, он делал все, чтобы не дать Михаилу уснуть. Мужчина разговаривал с ним, растирал, пел песни, рассказывал о будущих планах и даже обещал сходить вместе в ресторан после выздоровления. В это время его напарник, Александр Ипатов, побежал навстречу медикам и полиции, которых успели вызвать. Вскоре на место прибыла помощь, и подростка совместными усилиями перенесли к машине скорой. Сейчас Михаил госпитализирован. Как сообщила знакомая семьи, у него сломан тазобедренный сустав, лучевая кость, ключица, пальцы рук, а также зашита губа. Подростка перевели в специализированную клинику, он находится в реанимации, но уже узнал мать. Врачи не скрывают: еще пара часов в таких условиях — и спасти его бы не удалось. Процесс восстановления, как пишет RT, будет долгим, но самый страшный этап, благодаря оперативности и самоотверженности двух Александров, позади.

ИТОГ. Замалчивание чуть не привело к трагедии. Я реально не понимаю, почему в данной ситуации ЛизаАлерт опять промолчали и вместо истории спасения мальчика выдали пост про то, почему они обычно молчат о результатах. В данном случае нужно не молчать, а кричать, бить во все колокола, что бы такое больше не произошло. Из этой истории нужно извлечь максимальное число уроков как подросткам, так и взрослым.

— Ну что, за удачную охоту? — Павел приподнял бутылку и подмигнул.

— Наливай, — кивнул Валера, — сто лет так не отдыхал.— И еще сто лет так не буду, — добавил он, потирая поясницу. — Моя спина явно не создана для лесной романтики и ночевок в палатке. Жена пишет: «Как ты там, герой? Медведя уже застрелил?» Я ей ответил, что единственное, что я могу застрелить, так это селфи у костра.

Павел расхохотался, плюхнулся на соседний стул и принялся откручивать крышку.

— Где остальные? — спросил Валера.

— Лёня палатку доставляет, а Игорь мясо разделывает. Сейчас доделают и придут, куда они денутся то?

Валера усмехнулся. Вот уж не думал, что когда-нибудь окажется на охоте. Он, городской житель до мозга костей, человек, который даже в лес за грибами никогда не ходил.

Утром этого дня они приехали на место на двух внедорожниках — крузак Игоря и паджеро Павла. Машины оставили там, где заканчивались следы цивилизации и начиналось царство природы. Дальше пешком, с ружьями, рюкзаками и прочими пожитками.

— Помнишь, как мы застряли на полпути? — хмыкнул Павел, разливая коньяк. — Твое лицо, когда Игорь сказал, что домкрат забыл…

— Ещё бы! Я думал, придется толкать эту махину всем вчетвером, — Валера скривил губы. — Хорошо, что Лёня оказался такой умный и сработал его метод с теми бревнами. Правда, когда он сказал: «Сейчас по-таежному решим проблему», я представил какой-то шаманский ритуал с бубном вокруг машины!

Место для охоты они выбрали глухое. Лёня, который работал в лесничестве, знал эти места и уверял, что здесь полно дичи и редко бывают люди. «Тиктокеры и прочие городские тут не ходят, далеко от цивилизации», — говорил он.

И действительно, дичи оказалось полно. За день охоты они подстрелили трёх зайцев и даже кабана. Кабана завалил Игорь — меткий выстрел прямо в сердце. «Опыт не пропьешь», — гордо заявил он, — «Но постараться можно».

К костру подтянулись остальные. Лёня притащил складной стол, а Игорь свежеразделанное мясо.

— Кабанятину будем? — спросил Игорь, вытирая руки о тряпку.

— А что, у нас есть выбор? — хохотнул Павел, разливая коньяк по металлическим кружкам.

— Можно зайчатину, — пожал плечами Игорь.

— Давай кабана, — решил Валера, — я такого еще не пробовал.

— Что, даже в ваших модных ресторанах кабана не подают? — подколол его Лёня.

— Не-а, — отмахнулся Валера, — самое экзотическое, что там бывает, это «органический цыпленок, выращенный на свободном выгуле с прослушиванием классической музыки». Стоит, как крыло от самолёта, а на вкус та ещё хрень.

Игорь насадил куски мяса на самодельные шампуры в виде заостренных веток, очищенных от коры. Мясо зашипело, капая жиром в костер.

— За встречу, мужики, — поднял кружку Павел.

Они чокнулись и с удовольствием выпили.

— Вкусно, зараза, — крякнул Лёня, — не то что наша местная бормотуха.

— Помните, как мы на выпускном нажрались и купались в фонтане на площади? — спросил вдруг Игорь.

Все рассмеялись, и понеслись воспоминания — школа, первая любовь, драки с пацанами из соседнего двора, подработки летом, первая машина Павла — убитая «копейка», которая ломалась через день…

Они снова выпили. Мясо жарилось, источая аппетитный аромат. Костер потрескивал, освещая небольшой островок поляны. Вокруг была полная темнота, лишь кое-где между ветвями проглядывало звездное небо.

С каждой выпитой кружкой становилось веселее, и все чаще звучали фразы «А помнишь…».

После пятой порции коньяка и сочного кабаньего мяса разговор как-то сам собой перешел на мистические темы.

— А я вот что вспомнил, — Игорь подбросил в костер несколько веток, — дед мне в детстве рассказывал, как его Леший по лесу водил.

— Да ладно, — фыркнул Павел, — Леший, ты это серьезно?

— Ну, дед так говорил, — пожал плечами Игорь, — а дед у меня не врал никогда. В войну партизанил, медали имел.

— И что там с Лешим-то? — поинтересовался Валера.

Игорь выпрямился на стуле, откашлялся и начал рассказ:

— Дед мой, Николай Петрович, был охотник знатный. В тех местах, где он жил, все его уважали. Если кому мясо нужно было или шкура, то шли к нему. И вот как-то раз пошел он на охоту. Дело было в начале зимы, снег уже выпал. Дед взял ружье, еды на день и отправился в лес.

Охота сперва не задалась — ни зайца, ни тетерева, даже следов не видно. Ходил он, ходил, к полудню вышел на поляну незнакомую. А дед-то местность знал, как свои пять пальцев, каждую тропинку и ложбинку. Но тут — не узнает совсем ничего, как будто первый день в лесу.

Постоял, репу почесал и решил вернуться по своим же следам. Пошел обратно, а следы тю-тю, исчезли. Как будто и не было их. Дед не из пугливых был, но в тот момент струхнул маленько. Достал компас, да только стрелка крутится, как сумасшедшая. Солнце за тучами, не поймешь, где север, где юг.

Решил дед идти прямо, думал, рано или поздно выйдет к знакомым местам. Шел час, другой — лес все гуще, все незнакомее. И тишина такая стоит, что аж не по себе становится. Ни птицы не поют, ни ветки не хрустят.

К вечеру совсем стемнело, а дед все шел. Потом вроде деревня показалась вдалеке — огоньки мелькнули между деревьями. Обрадовался дед, прибавил шагу. Выходит на поляну, а там… пень большой, а на пне сидит старик. Маленький такой, в лаптях, весь в мхе, глаза как угли горят.

— Заблудился, охотник? — спрашивает старик, а голос у него как будто из-под земли.

Дед сразу понял, кто перед ним. Хотел креститься, да вспомнил, что нельзя — Леший обидится. Ответил спокойно:

— Заплутал немного. К деревне иду, да никак не дойду.

— К какой деревне? — смеется старик. — Нет тут никакой деревни. А огоньки, что ты видел, так это гнилушки светятся. Я их зажег, чтоб тебя заманить.

Дед мой не растерялся:

— Зачем заманивать-то? Я тебе, Хозяин, зла не делал. Охочусь по совести, больше нужного не беру.

Старик прищурился:

— А знаешь ли ты, охотник, что сегодня за день?

Дед задумался, а потом как холодным потом обдало — сегодня ж Воздвиженье, а в этот день в лес ходить нельзя. Лесной Хозяин в этот день зверей созывает, делит между ними места зимние. А кто в лес зайдет — того Леший наказывает.

— Не знал я, Хозяин, — честно ответил дед, — забыл про день святой.

Леший поскреб бороду:

— Ладно, — говорит, — коли честно признался, отпущу тебя. Но с условием — три года в лес не ходи. Дай зверям отдых от твоей охоты.

Делать нечего, согласился дед. Леший встал, повернулся трижды против солнца, свистнул — и пропал. А дед вдруг видит — стоит на опушке родного леса, а впереди его деревня, и вместо ружья в руках коряга.

Сдержал дед слово — три года не охотился. А потом, когда снова в лес пошел, всегда подношение Лешему оставлял — кусок хлеба с солью на пеньке.

Игорь закончил рассказ и отхлебнул из кружки.

— И ты в это веришь? — спросил Павел.

— Дед не врал, — пожал плечами Игорь, — а я верю или нет — какая разница? История то хорошая.

— Да уж, — хмыкнул Лёня, — дед твой, видать, самогона перебрал, вот и заплутал.

— Кстати, о самогоне, — вставил Павел, — моя теща варит такой первак, что после него не то что Лешего — инопланетян увидишь! Соседа угостила, так тот потом клялся, что его кот разговаривать умеет.

— А может, и правда Леший, — задумчиво произнес Валера, — мало ли что в лесу водится.

Они посмеялись, обсудили, есть ли вообще на свете нечистая сила и откуда берутся такие истории.

— А я вот что вспомнил, — Павел потянулся за бутылкой, — брат моей жены, Иван, тоже историю странную рассказывал.

— Давай, выкладывай уже, — махнул рукой Лёня, подставляя кружку.

Павел разлил остатки коньяка, убрал пустую бутылку, а затем открыл новую и начал:

— Иван — охотник заядлый, с детства по лесам шастает. С двенадцати лет с ружьём в руках, в лесу чувствует себя как дома. И вот как-то раз пошел он на охоту. Дело было весной, когда снег уже почти сошел, но земля еще не просохла.

Охота была удачной — подстрелил глухаря, пару зайцев. День клонился к вечеру, и Иван решил возвращаться. И вдруг он понимает, что не узнает местность. Вроде идет по знакомой тропе, а вокруг все какое-то не такое. Деревья не те, кусты не там стоят.

«Ладно, — думает, — сейчас компас достану». Достает компас, а стрелка крутится как бешеная. Телефона тогда у него еще не было, да и не ловит в тех местах сеть.

— Классика, — снова хмыкнул Леня. — Как в истории про лешего.

— Э нет, мужик, слушай дальше, а то самое интересное пропустишь, — сказал Павел и продолжил. — Решил Иван идти на восток, к реке, так как по ней можно выйти к деревне. Шел он долго, часа три, если не больше. Уже стемнело, пришлось фонарь достать. И вот видит он вдалеке огоньки. «Деревня!» — обрадовался Иван. Только странно как-то, ведь в той стороне никакой деревни быть не должно.

Выходит он из леса на поляну, а там и правда дома стоят. Штук пять или шесть. Старые и косые, но явно жилые, в некоторых окнах свет горит. А чуть поодаль увидел он кладбище маленькое, оградкой обнесенное.

Иван удивился — откуда тут поселение? Он всю жизнь в этих лесах охотился и никогда о нем не слышал. Подошел ближе. Дома оказались старой постройки, бревенчатые, с резными наличниками. Ни машин, ни проводов электрических. Будто в прошлый век попал.

Стучит в первую избу — никто не отвечает, хотя в окне свет горит. Странный такой свет — не электрический, а как от свечи или керосинки. Стучит во вторую — тоже тишина. Заглядывает в окно — никого нет, хотя на столе еда стоит, нетронутая, свежая.

Обошел Иван все дома, но везде одно и то же. Свет горит, еда на столах, но ни души. Жутко стало. Решил уходить, да тут слышит звук со стороны кладбища. Как будто кто-то землю копает.

Иван подкрался поближе, спрятался за кустом и видит… У могилы стоит человек с лопатой и землю из могилы выбрасывает. Только копает он не сверху вниз, как обычно, а снизу вверх, изнутри могилы.

Иван глазам своим не поверил. Присмотрелся — а человек-то странный. Кожа серая, глаза как будто светятся, одежда истлевшая. И в руках не лопата, а что-то вроде обломка доски от гроба.

Пока Иван смотрел, из других могил тоже начали выбираться… существа. Иначе и не скажешь. Похожи на людей, но двигаются дергано, шатаются из стороны в сторону. Кто без руки, кто с дырой в груди. Все в сгнившей одежде, некоторые с остатками гробов.

Они вылезали и вылезали, десятки их было. Собирались в группы, о чем-то бормотали. А потом один из них повернул голову и посмотрел прямо на куст, за которым прятался Иван. Глаза у мертвеца горели тусклым зеленоватым светом.

Иван не стал дожидаться, что будет дальше. Рванул обратно в лес, бросив добычу. За спиной послышался вой и топот, и Иван понял, что они бросились в погоню.

Бежал он так, как никогда в жизни не бегал. Ветки хлестали по лицу, ноги проваливались в грязь, но останавливаться было нельзя. Позади слышался треск веток и утробное рычание — они приближались.

— Как мой тесть, когда узнал, что я забыл купить ему пиво к футболу, — вставил Игорь, и все захохотали, разряжая нарастающее напряжение от рассказа.

— Так вот, — продолжил Павел. — В какой-то момент Иван споткнулся о корень и упал. Перевернулся на спину, схватился за ружье, готовый дорого продать свою жизнь. Но вдруг увидел впереди просвет между деревьями, а там… асфальтовая дорога! Обычная трасса районного значения, по которой изредка проезжают машины.

Собрав последние силы, Иван вскочил и поддал газу, в прямом и переносном смысле этого слова. Выскочил на асфальт, обернулся — а там уже никого. Лес стоит темной стеной, и ни звука, ни движения.

Иван пошел вдоль дороги и вскоре вышел к мосту через реку. А от моста до его деревни рукой подать — три километра всего. Добрался домой за полчаса.

Всю ночь не спал, а наутро собрал мужиков из деревни, человек десять, все с ружьями, и повел их искать то странное поселение с кладбищем. Шли по его вчерашним следам, но никакой деревни не нашли. Только лес, болота да звериные тропы.

Один из старожилов, дед Семен, выслушав рассказ Ивана, задумчиво сказал:

— Дедка мой рассказывал, что в тех местах когда-то было сельцо небольшое. Во время Гражданской войны его белые сожгли вместе с жителями. Говорят, с тех пор каждый год в день сожжения — пятое апреля — можно увидеть это сельцо и его мертвых жителей. Но только если заблудишься. Нарочно туда не попадешь.

После этого случая Иван еще не раз ходил в те места. Даже навигатор с собой брал. Но никакой деревни там не было. Только лес да болота. Но с тех пор Иван по ночам в лесу не задерживается. И другим не советует.

Павел замолчал и отхлебнул из кружки.

— Ну и история, — присвистнул Лёня, — я бы на месте твоего шурина обделался со страху.

— Так он, по-моему, и обделался, — хохотнул Павел, — просто в рассказе об этом умалчивает.

— Да уж, я однажды чуть не обделался, когда встретил в лесу бабку с корзиной грибов, — признался Игорь. — Иду, никого не трогаю, как вдруг из-за дерева — бабулька! Я так заорал, что она свою корзину выронила. А потом ещё минут пять извинялся и собирал ей грибы. Так что зомби-апокалипсис, конечно, страшно, но неожиданная бабка в лесу — это страх на совсем другом уровне!

— А может, он просто заблудился и ему все померещилось? — предположил Валера. — Усталость, стресс, темнота — мозг сам начинает додумывать.

— Может и так, — согласился Павел, — но он клянется, что все было именно так, как рассказал. А Иван не из тех, кто любит приврать.

— Я вот думаю, — задумчиво произнес Игорь, — а что, если эти места какие-то особенные? Ну, знаете, аномальные зоны, порталы в другие измерения и все такое.

— Ой, только не начинай эту чушь про параллельные миры, — отмахнулся Лёня, — еще скажи, что нас инопланетяне похитят.

— А что, очень даже может быть, — с серьезным видом сказал Игорь. — Только им придется сначала пройти тест: кто больше коньяка выпьет — они или мы. Если выиграем, отпустят нас, а если проиграем… ну, тогда я согласен стать их подопытным кроликом, что уж теперь.

Все рассмеялись. Валера подбросил в костер несколько веток, и пламя вспыхнуло ярче.

— А у тебя есть история, Валера? — спросил Игорь.

Валера затянулся сигаретой и кивнул:

— Есть одна. Только она не про сам лес, а про заброшенную пилораму. Недалеко от города, где я сейчас живу.

— Давай, — заинтересовался Павел, — что там с пилорамой?

Валера стряхнул пепел и начал:

— Эта пилорама была построена еще в советское время, а в девяностые закрылась. Стоит в лесу, километрах в пяти от трассы. Двухэтажное кирпичное здание с пристройками, ангарами и складами. Вокруг территория огороженная, но забор давно прогнил и развалился. Местные туда особо не суются, говорят, мол, место нехорошее.

А года три назад там произошла история, которая наделала много шума. Группа подростков — пятеро, три парня и две девушки — отправились на эту пилораму ночью. Хотели снять видео для ютуба, что-то в духе «Ночь в заброшке». Взяли с собой камеру, фонарики, немного еды и выпивки.

Добрались они туда около одиннадцати вечера. Начали снимать, ходить по помещениям, светить фонариками, рассказывать историю места. Все шло нормально, пока они не поднялись на второй этаж.

Там они разделились — двое пошли в одно крыло, а остальные трое в другое. В той группе, что из трех человек, был парень по имени Артем. Именно от него мы и знаем, что произошло дальше, потому что он единственный, кто выжил.

Артем с другом Димой и девушкой Настей шли по коридору, заглядывая в комнаты. В одной из комнат они нашли старые документы, разбросанные по полу. Настя присела, чтобы рассмотреть их, а парни пошли дальше, в следующее помещение.

Через минуту они услышали крик Насти. Бросились обратно, но ее уже не было в комнате. Документы так и лежали на полу, фонарик валялся рядом, включенный. Они звали ее, но ответа не было.

Связались по рации с другой группой — Максимом и Катей. Те тоже ничего не видели и не слышали. Все четверо начали искать Настю. Обошли весь второй этаж, потом спустились на первый. Нигде ни следа.

А потом пропал Максим. Просто исчез, когда отстал от остальных буквально на несколько метров. Катя в панике, Дима тоже нервничает. Артем предлагает немедленно уходить оттуда и вызывать полицию.

Они побежали к выходу. Артем впереди, за ним Катя, Дима замыкающий. Уже у самых дверей Артем услышал крик. Обернулся, а Димы и Кати уже рядом нет. Только что были позади, в паре метров, и вдруг пропали.

Артем выбежал из здания на улицу. Ночь, вокруг лес, телефон не ловит. Он побежал в сторону трассы, надеясь там найти помощь.

И вот тут началось самое жуткое. Артем почувствовал, что за ним кто-то гонится. Он слышал тяжелые шаги и треск веток за спиной. Обернувшись на бегу, увидел между деревьями огромный силуэт. Что-то большое, лохматое, передвигалось на четырех конечностях, легко перепрыгивая через поваленные стволы.

Артем бежал из последних сил. Существо приближалось стремительно, он слышал его дыхание, рычание, чувствовал запах, который исходил от преследователя, что-то вроде смеси гнили и мокрой шерсти.

— Как мои носки после недели в походе, — ввернул Павел, но никто не засмеялся — настолько все были поглощены историей.

— Он уже мысленно простился с жизнью, — продолжил Валера, — когда впереди показались огни трассы. Существо резко остановилось на границе леса, как будто не могло или не хотело выходить к дороге.

Артему повезло, так как по трассе проезжал грузовик. Водитель увидел парня, выскочившего из леса, и остановился. Артем был в ужасном состоянии — порванная одежда, ссадины, грязь, трясся от страха.

Дальнейшее известно из полицейских отчетов. Полиция обыскала пилораму и прилегающую территорию. Никаких следов остальных подростков не нашли — ни живых, ни мертвых. Только телефон Димы и сумочка Кати.

Версий было много: от побега подростков из дома (хотя вещи и документы остались у родителей) до нападения диких животных или маньяка. Но никаких улик, подтверждающих эти версии, не обнаружили.

Артем настаивал на своей истории про существо, про внезапное исчезновение друзей. Ему, разумеется, не поверили. Решили, что у парня чердак полностью отъехал. Отправили его к психологам.

Через месяц после этих событий егерь нашел в лесу, в паре километров от пилорамы, человеческие останки. Экспертиза показала, что они принадлежат Насте — той самой девушке, которая пропала первой. Остальных так и не нашли. Полиция продолжает расследование, но безрезультатно. Официально дело считается нераскрытым.

А вот что интересно — за последние два года еще восемь человек пропали в том районе. Все они шли на ту самую пилораму — искатели приключений, сталкеры, блогеры. Никто из них так и не вернулся.

Местные теперь обходят то место стороной. Говорят, что там живет какое-то существо, которое похищает людей. Кто-то называет его лесным духом, кто-то — мутантом. А некоторые считают, что это сбежавший из секретной лаборатории эксперимент.

Но самое жуткое в этой истории вот что. Артем, тот самый выживший парень, через полгода после происшествия покончил с собой. Перед смертью он написал записку. В ней было всего три слова: «Оно нашло меня».

Валера замолчал и затушил сигарету о подошву ботинка.

— Жуть какая, — поежился Павел, — и это недалеко от твоего города?

— Километров пятнадцать, не больше, — кивнул Валера, — я, правда, сам там не был. Но история гремела тогда на весь регион.

— А что полиция говорит про записку? — спросил Игорь. — Про «оно нашло меня»?

— Официально — что парень не справился с чувством вины перед погибшими друзьями, — пожал плечами Валера, — неофициально… всякое говорят. Что он в последние дни жаловался на слежку, на странные звуки за окном по ночам. Что видел кого-то на парковке возле дома.

— Может, и правда существо какое-то, — задумчиво произнес Павел, — медведь или рысь.

— Медведь не ведет себя так, — возразил Лёня, — да и рысь на человека просто так не нападет.

— Если только это не медведь-мутант, который научился пользоваться интернетом и просматривает профили блогеров, чтобы составить список жертв, — попытался пошутить Игорь, но шутка вышла натянутой. Даже самому Игорю стало не по себе.

— Может, маньяк? — предположил он уже серьезно.

— Тоже вариант, — согласился Валера, — но странно, что никаких следов, никаких улик. Как будто люди просто… исчезли.

Они помолчали, глядя на огонь. Потом Игорь разлил по кружкам ещё коньяка, и они выпили не чокаясь, каждый думая о своем.

— Твоя очередь, Лёня, — сказал наконец Павел, — расскажи что-нибудь жуткое.

Лёня поправил очки и подбросил в костер несколько веток:

— Ну, у меня не такая жуткая история, как у вас, скорее… странная. Завербовался я на вахту в Сибирь, на лесоповал. Хорошие деньги платили, а мне как раз нужно было крышу перекрыть, машину поменять. Место дикое там, до ближайшего поселка километров пятьдесят. Жили в вагончиках прямо в тайге, человек двадцать мужиков. Работали по двенадцать часов, валили лес, распиливали, грузили.

Лёня помолчал, собираясь с мыслями:

— Первый месяц все шло нормально. Работа тяжелая, но я привык. Коллектив нормальный, мужики в основном из деревень, работящие. А потом начались странности.

— Какие? — спросил Валера.

— Сначала мелочи. Странные следы на снегу, вроде человеческие, но какие-то неправильные. Слишком широкие, пальцы растопырены. И уходили эти следы всегда в глубь тайги, туда, где никто из рабочих не бывал. Потом стали замечать какие-то силуэты между деревьями. Особенно по вечерам. Вроде смотришь — никого, отвернешься — краем глаза заметишь движение. Обернешься — и опять никого.

— Может, животные? — предположил Павел. — Волки там, или медведи?

— Не, точно не животные это, — покачал головой Лёня. — Силуэты были… человеческие. Или почти человеческие. Стояли прямо, на двух ногах.

Лёня вздохнул и продолжил:

В комментариях.