По поводу "страны-изгоя" (изгоя с планеты Земля имеется ввиду, если кто не понял):

Сталин в этот день 105 лет назад:

«Антанте вместе с Россией, очевидно, тесно на земле, одна из этих сторон должна погибнуть для того, чтобы утвердился мир на земле. Если так стоит вопрос, если так ставит его Антанта, – а она ставит его только так, – ясно, что Россия не может сложить оружия. Наоборот, мы должны приложить все усилия к тому, чтобы привести в движение все силы страны для отражения нового удара».

... Наконец, резервы России состоят в том нарастающем брожении на Востоке и в колониях и полуколониях Антанты, которое, переходя в открытое революционное движение за освобождение стран Востока от ига империализма, грозит оставить Антанту без источников сырья и топлива. Следует помнить, что колонии — это ахиллесова пята империализма, удар по которой ставит Антанту в критическое положение. Нет сомнения, что революционное движение на Востоке создаёт вокруг Антанты атмосферу неуверенности и развала.

По аналогии - и поэтому ебучие хахлы и не капитулируют?

А действительно, давайте порассуждаем.

Автор первоначальной статьи написал, что если бы Сталин предложил на Политбюро капитуляцию, его бы свои же и грохнули без суда и следствия.

А что будет с Зелей если он решит подписать капитуляцию? Если уж сравнивать - то СТАЛИН - руководил страной. И СТАЛИНЫМ - никто не руководил, и не давал ему обязательных указаний как ему поступать.

Что-то меня мучают сомнения, что Зе - самостоятельно принимает те или иные решения. Не, когда нюхнуть и когда посрать - он сам решает. Но судьбу Украины и украинцев решает не он. И даже не Правительство или Рада. Они - ничего не решают. Поэтому капитуляция как политический акт - не возможна. Она будет возможно как результат переворота/революции/майдана - когда поменяется власть. И то не факт, что новая власть будет сама принимать решения.

Летом 1986-го в газете "Сельская жизнь" я прочитал опубликованное в ней письмо ветерана Великой Отечественной Войны. Это было время Перестройки и Гласности, Интернета ещё не было и люди писали в те издания, которые сами читают. В письме он рассказывал, что в 1942-м году служил на прифронтовом аэродроме и однажды ночью из-за линии фронта прилетел самолёт. Его пассажиров проводили в штаб, откуда их быстро увезли приехавшие за ними машины.

Шёл сильный дождь, прилетевшие были в плащах с капюшонами плюс ночная темнота, но служившие на аэродроме узнали Молотова Вячеслава Михайловича, наркома иностранных дел. Куда они летали и откуда прилетели, было совершенно очевидно. В письме ветерана чувствовалась горечь. Он писал, что в разговорах с сослуживцами они были страшно возмущены и их возмущение было понятно. В то время, когда народ напрягал все силы в противостоянии врагу, власть вела с ним закулисные переговоры и, скорее всего, на унизительных условиях. Но, хотя я тогда был подростком, понимал, что отправлять одного из самых высокопоставленных руководителей страны на переговоры в логово врага, где его могли схватить и использовать этот факт в пропагандистских целях, было крайне недальновидно. Но и не верить ветерану не было оснований, он всего лишь привёл эпизод своей службы, который произвёл на него сильное впечатление.

Для нас, для моих, это не абстрактная возможность капитуляции, а вопрос: А был ли у моей прабабки выбор сдаться и позволить внуков своих в рабство угнать или на органы пустить? И ответ - нет. Не было. Потому что это был не солдат который сражался за политический режим. Это была мать, закрывавшая собой детей от огня.

Что такое капитуляция в том контексте? Это юридический акт, решение государства. А что такое война для СССР в 1941-42 годах? Это уже не война государств, это тотальное истребление. План «Ост» это не метафора, это документ, где чёрным по-немецки расписано: уничтожить 30 миллионов славян как «неполноценных», остальных превратить в рабов для германских колонистов. Россию отодвинуть за Урал, европейскую часть германизировать. О какой капитуляции тут может идти речь?

В той же Франции капитуляция имела смысл, немцы хотели сохранить страну как ресурс, а народ как рабочую силу. С нами говорили на другом языке. Языке печей Освенцима и виселиц в белорусских деревнях. Только или мы их, или они нас. Третьего не дано.