Потом я уже окончательно съехала к молодому человеку (другому, которому не говорила вообще об этом). И отношения с папой даже улучшились, хотя я всё равно всегда с опаской оставалась на ночь (на даче или в гостях у них). Потом мозг попытался стереть эти воспоминания и я жила как обычно, радовалась жизни, скажем так.

А прошлым летом моё эмоциональное состояние было не у чёрту, стали всплывать фрагменты памяти и на одной из семейных посиделках на даче меня прорвало и я просто ушла рыдать. Пришла мама и я ей всё высказала, как на духу. Почему не защитила, почему не поверила, почему не говорила со мной. Хотя папа, действительно, хороший человек, но почему он так делал.

В общем уже через 10 минут мы рыдали вместе. Она пыталась как-то оправдаться, но мне уже было всё равно, потому что я уже выговорилась и мне стало немного легче.

Иногда я думаю поговорить об этом с папой, но не уверена, что мне станет легче и я обрету покой, а лишь разворошу осиное гнездо.

Так и живём. Дети в страхе и боязнью перед родителями и родители с ватой в голове.

И я считаю, что нужно ввести в школе хоть какое-то половое воспитание! Потому что такое огромное количество травмированных детей. Надо объяснять детям, что доступа к телу нет ни у кого. Хотя бы до осознанного возраста.

Извиняюсь за ошибки и если непонятно расписала, но честно, текст даже не стала перечитывать, потому что каждый раз вспоминать это больно и сложно.

В общем единственное, что нас тогда остановило, что он показал нам иголки без колпачка и сказал, что "пощекочет" ими немного. Хе хе, в местной поликлинике(живодёрне) у меня так кровь брали. И это была жесть, второй раз на этот "прикол" с пощекотать я купиться не мог. Поэтому схватив своего заваражённого дружбана подмышку "вдарил по тапкам". Тип двинулся за нам, звал нас, обещал что-то. Ну уж нет, у меня перед глазами стояла потная, усатая врачиха, вместо интеллигентно типа с обещаниями.

Поздно вечером, рассказал бабушке, пришедшей со смены ближе 21:00. Она что-то буркнула, про уродов, испугалась немного. Но в жизни моей не поменялось ничего. Ну в смысле родственники никак не отреагировали. Да и мой детский ум, потом просто забыл эту неприятность. Мало ли чего бывает.

Позже одна из подруг позвонила маме и рассказала о произошедшем, мама отругала её за что-то. Уже не помню за что. Я родителям ничего уже не говорила, не говорила до сих пор, хотя отношения у нас хорошие.

С тех пор я знаю одну разочаровывающую вещь – даже если кажется, что хоть кто-то должен помочь – не помогут. А если помогут, то это приятный бонус. Дополнение.

Мама со мной никогда не говорила об этом, и зачем-то ездила к нему на похороны. У нас дома ещё долго хранились его фотографии, и наши совместные с ним. Я никогда этого не пойму. Это было обиднее всего. Мне всегда хотелось, чтобы она просто признала, что это было.

У меня не появился страх близости или какие-то проблемы сексуального плана, но с детства была странная и ужасная фобия. Только в прошлом году я благодаря психотерапевту смогла вообще её осознать. Я боялась ЕГО. То есть, не так явно, а просто мне было подсознательно страшно, что дома кто-то есть, кто меня обидит. Какое-то зло. Я не могла ночевать одна, ужасно боялась темноты, и днём мне одной дома было некомфортно. Сейчас всё хорошо. У меня ещё есть беды с башкой, но конкретно эту историю я для себя пережила. Хочу сказать всем, у кого есть маленькие дочери: говорите с ними. Не теряйте контакт. И если случилось какое-то дерьмо, то никогда и ни за что не делайте вид, что этого не было.

Это длилось недолго. В подъезд вошли двое - уставшая тётка, прошедшая вверх по ступенькам меньше чем в метре от нас, и усатый мужик с сумками в обеих руках. Он повернул голову! Он, блин, просто повернул голову и посмотрел в нашу сторону! Этот пристальный молчаливый взгляд прохожего меня спас. Педофил разжал руки, я буквально вывалилась вперед и метнулась не к выходу, а вверх на пролёт, забарабанила кулаками в дверь к другу. Парочка взрослых молча ушла выше, мимо меня, а несостоявшийся педофил стоял внизу или вышел из подъезда, не знаю.

Друг открыл не сразу, он разговаривал по домашнему телефону и был раздражён создаваемым мной шумом. Я заперлась в его квартире, стояла в коридоре у двери и просто пыталась отдышаться, перестала соображать. Не помню, рассказала ему или нет. Только паниковала, снова и снова проверяла глазок и задвижку на его двери. Мальчику было не до меня. Некоторое время спустя я всё таки вышла и прошмыгнула домой.

Я расспросила бабушку о человеке из соседнего подъезда - загорелый, волосатый, полный, невысокий. Она сказала, что это чей-то квартирант из новоприбывших, армянин, снимает квартиру, торгует на рынке. Я начала избегать того подъезда, рынка и стала внимательнее во дворе, на всякий случай. Так и не смогла никому рассказать сразу, понадобилось время успокоиться, и я совершила большую ошибку, однажды рассказав. Приобретенный опыт годится разве что для разбора у семейного психотерапевта, как предостережение детской наивности и неопытности.

Спустя год мы собрались всей семьей в городе С. в гостях у бабушки: я на каникулы, мама в мини-отпуск, на денёк приехал отец. И я рассказала. Изложила доступными ребёнку фактами: поймал в темноте подъезда, закрыл рот, держал и не отпускал, испугалась, звал к себе домой, предлагал конфеты, сильный напугавший дядька. Именно в тот момент, а не раньше, произошло самое страшное и омерзительное для меня.

Я потерялась в хаосе и непоследовательности, не знала как реагировать и почему всё с ровного места пошло кувырком. Родные голосили хором! Они орали друг на друга, требовали подробностей и повторить сказанное, трясли меня за плечи, как куклу, швырялись ругательствами и обвинениями об извращенце и обо мне. То бедная-бедная я, то я - лгунья, то глупенькая и не понимаю, что несу, потому что не могла бы молчать о случившемся целый год. Бабушка закинулась таблетками и слегла на диван, мама бегала и истерила, обвиняла весь мужской род и несправедливый мир, отец носился по квартире с разделочной доской в кулаке, размахивая ей как битой. Затем выбежал из квартиры и сообщил, что собирается бить стекла машины соседа.

Напомню, на тот момент прошёл год! Сейчас я могу достаточно спокойно описывать события прошлого, однако в тот самый момент, после признания родным, что-то глубоко внутри сломалось. Дали трещину ощущение доверия, семейной близости, нужности и логики происходящего. Окружающие подавали противоречивые сигналы, и я не знала, что делать. Я чувствовала себя виноватой, в ужасе, беспомощной. Я хотела отмотать время назад и никогда не рассказывать никому о случившемся. Именно не рассказывать, а не отменить нападение в подъезде. Само нападение мой разум просто признавал как неприятный свершившийся факт. Я хотела перестать существовать прямо там, чтобы больше никогда не ощутить тот перелом души и сознания.

Что случилось дальше? Окна машины остались целы, но у отца состоялся разговор на повышенных тонах с семьёй педофила, пока тот был на работе. Он орал на весь двор и запугивал полную женщину в длинной юбке при двух её малолетних детях и благодарных слушателях из соседей. Я видела это в окно. С самим соседом он так и не повстречался или мне об этом неизвестно. Отец уехал в тот же день, злой, с испорченным мной настроением. Мы с мамой погостили пару дней и вернулись домой в другой город, я испортила ей отпуск. Бабушка долго пила таблетки и опасалась за дальнейшую жизнь в маленьком городе, боялась, что к ней придёт разбираться местная диаспора. Она и верила мне, и всё же допускала, что я соврала. Не скрывала этого, иногда мягко интересуясь в разговоре: "Может, ты всё таки что-то додумала?"

Я плакала и уверяла родных, что рассказала правду. Я сломалась на этих невыносимых близкородственных допросах. Меня заставляли повторять и повторять историю совершенно внезапно, например, лёжа в кровати перед сном, сидя на кухне во время обеда или бабушке по телефону. Физическим и моральным давлением вытряхивали неприятные воспоминания. Иногда вроде бы верили, иногда отрицали. Спрашивали: "Не стыдно ли мне так плохо говорить о соседях? Может мужчина ни в чём не виноват?" То кричали, то рыдали, то обвиняли, что я создала всем проблемы. Все вокруг страдали, и я некоторое время искренне верила взрослым, самым близким людям.

Действия родных и моральное давление не несли какого-либо потенциального результата в будущем. Проблему уже замяли, заявлять в милицию никто не собирался, как и разбираться с соседом. Все были заняты бурными разборками со мной. Карусель взрослого эгоизма: отец-жертва, обидели его отпрыска; мать-жертва, она плачет, ей плохо; бабушка-жертва качает головой, ей действительно плохо, страшно выходить на улицу, позорно. И я будто отдельно ото всех: виноватая, невиноватая, безголовая "сама спровоцировала", лгунья или всё же нет, не осознающая последствий своих слов. А их ни для кого, кроме меня самой фактически не было.

Вскоре всё улеглось. Еще через год или два, приехав на каникулы, я узнала, что армяне съехали, а педофила якобы убили - перерезали горло на том самом рынке. Я не знаю наверняка, для меня это по сей день нечто из серии городских легенд. Допускаю, что может быть правдой, если он продолжил свою практику, тем не менее никому не желаю столь жестокой смерти.

Хотелось бы закончить на позитивной или хотя бы нейтральной ноте. Желаю вам и вашим близким понимания, никогда не сталкиваться с неприглядной стороной жизни и не повторять чужих ошибок. Пережить можно всё, но с поддержкой близких легче.