svetlanalyulchak

Продолжение рассказов "Отец яблок", "Плата", "Однажды в парке"

Мальчик не мог проснуться, ноги сводило судорогой, он скрючился в кровати и с закрытыми глазами массировал икры. Антон хотел кричать от боли, но он не мог, у него не получалось. Он хотел позвать родных, чтобы они сделали что-то с этой невыносимой болью в ногах, но крик застрял где-то внутри, словно он онемел.

В окно тревожно билась ветка дерева, которое росло у них во дворе. Ветер нетерпеливо толкал ее на окно, она царапалась, стучала, словно пыталась пробиться в комнату к мальчику, словно слышала о боли Антона.

Он закусил одеяло, так и не открыв глаза. Ему снилось, как они в детстве, когда он был мальчишкой лет так пяти, с друзьями во дворе ели яблоки, и ему снилось яркое солнце, дружный гогот ребятни, и как его друг со двора, смеясь рассказал, что если съесть семечко от яблока, то дерево вырастет прямо в животе. Потом ему снилось, как он лежал в ту ночь в своей комнате, четко понимая, помня, что съел пару семечек. Он лежал в кровати и боялся, ждал, когда в животе что-то зашевелится, когда начнёт расти дерево. Но тогда заболели ноги, их скрутило судорогой так, что он не сразу опомнился, что надо звать на помощь.

Потом ему снилось, как он сидит на кладбище и разговаривает с незнакомым мужчиной. Он чуть старше своих 12 лет, и мужчина был с бородой, в кожаной курточке, почему-то в рваных книзу джинсах. Мужчина ему рассказывал о превращении, и Антон увидел, как ноги мужчины превратились в корни, как его рыжая борода стала яркой листвой, как сильные руки стали ветвями. И ещё через мгновение мужчина вернулся в свой обычный вид и продолжал пить чай, как ни в чем не бывало.

- Ты не один такой, парень, - сказал он с улыбкой, и Антон увидел кусочек листочка в зубах собеседника.

Ноги болели, по лицу Антона стекал пот, он слышал как стучало дерево по стеклу, но не мог проснуться. Он перевернулся на другой бок, левую ногу пронзило, как электричеством до самой пятки, Антон замычал, не в силах крикнуть.

Ему снилось как он подрался со своим другом два года назад. Он уже не помнил, что было причиной. Антон ударил друга в бок, тот упал на землю, схватил палку, и кинул в Антона. Тот не ожидал, и палка поцарапала ему лицо, он вытер кровь с щеки, развернулся и ушёл. Что-то было неправильное в этом во всем, то ли тот факт, что друг использовал палку в драке, то ли то, что Антон понимал, как сильно обидел друга, раз тот так себя вёл. Антон ушёл и больше никогда не видел друга, на лице у него почему-то осталась тоненькая полоска шрама, хотя рана была неглубокой. Сейчас это место просто горело от боли, как и ноги Антона. Он морщился и извивался под одеялом, потом сбросил его на пол и лежал на мокрой от пота простыне.

- Если съесть семечки от яблока, то дерево прорастет у тебя в животе.

- Ты не один такой, парень.

Кровь на руках, его кровь с щеки, и палка.

Он схватил палку и пошёл на своего друга, уже бывшего друга, и занёс, чтобы ударить.

Он так устал от боли в ногах каждую ночь, он так устал от того, что не знал, что с ним происходит. Он устал, что бегает медленнее всех мальчишек во дворе, он устал, что не может играть в футбол, и он был зол, зол, что друг посмеялся над ним. Он был зол, что друг мог спокойно убежать от Антона, тот бы в жизни не догнал, с его тяжелыми ногами. Он занёс палку, чтобы сравнить счёт, чтобы друг тоже не мог бегать.

- Если съесть косточку от яблока, то дерево прорастет у тебя в животе.

- Ты не один такой, парень.

Друг пятился от Антона во сне и уже повернулся, чтобы бежать. Когда Антон увидел как его ноги разорвали корни. Он уронил палку, та с гулом упала на землю. Антон упал на колени и закричал от боли. Он увидел ужас в глазах друга. Он увидел улыбку байкера, с его листиком между зубами. И он посмотрел на свои руки, их не было там были ветви.

Он лежал в своей кровати и мычал, корни порвали его простыню, ветви испещрили подушку.

В окно беспокойно стучала ветвь дерева.

Антон закричал и разбил окно, его ветви вырвались наружу и сломали по пути ветку, которая все время стучала по окну. В комнату ворвался холодный воздух. Мальчик проснулся. Окно было целым, простыня и подушка тоже, только мокрыми. Он продрог от холода и хотел поднять одеяло с пола, когда увидел, что он усеян листьями. Было тихо, ветка за окном не стучала в стекло, она была сломана. Антон лёг спать.

Продолжение рассказов:

Отец яблок

Плата

Ваня бился головой об пол не в силах себя сдержать. Он лежал на спине дома и бился головой об пол. Где он ошибся? Что он сделал не так? Почему она ушла? Может он лишний раз сказал люблю? Может он недостаточно уделял внимания? Может с ней что-то случилось? Нет, записка говорила ясно - ушла. Просто ушла.

Он начал ходить из стороны в сторону по дому. Он мысленно обследовал каждый угол и вспоминал события из прошлого и пытался понять, где он допустил ошибку, где он повёл себя не так. Ведь если ему удастся ее вернуть, то только потому, что он догадается - что он сделал не так, что она ушла.

Ваня проверил компьютер. Она везде вышла со своих аккаунтов. Реклама в браузере была самая безобидная - они планировали взять пылесос, чайник. Они хотели съездить вместе отдохнуть на озеро. Теперь нет. Теперь этого не случится. Он попытался просмотреть историю в браузере - там чисто.

Он вышел из дома и зашёл в их любимую кофейню. Все внутри неё напоминало ему о Наташе. Они сидели за одним и тем же столиком. Ваня уселся за него, потрогал стол, выглянул в окно, как выглядывал, когда они весело болтали. Посмотрел на пустой стул перед собой, и ушёл. Не выдержал. Шум в кофейне был точно такой же, словно ничего не произошло. Словно он и не потерял ее сегодня. Этим людям вокруг все равно на него, на неё, на них. Даже запах в кофейне не поменялся.

Он вышел на улицу и поправил шарф от порыва ветра. Он повернулся, чтобы сказать ей что-то. Но потом, увидев рядом пустоту, остановился на полуслове и пошёл дальше.

Он провёл в раздумье весь день. Он вспоминал свои грезы об их будущем и вдруг понял, что это его только грезы. Ваня так ни разу их не рассказал Наташе. Он сел на их любимую лавочку в парке в надежде, что может он ее встретит. Может она передумала. Или может она пошутила. А вдруг это все ему приснилось? Вдруг эта записка - неправда? Он достал записку и посмотрел на слова, это был ее почерк. Таким почерком она подписывала открытки ему на день рождения. Он смотрел на записку в попытке понять в линиях слов, в округлении чернил ответ - почему? И ничего не видел. И как он ни старался, сколько бы сильно он не хотел узнать ответ, он не приходил ему в голову. Он смотрел на безучастных прохожих, спешащих по своим делам в этот выходной и не мог их понять. Не мог ее понять. Куда она спешила сегодня? Уезжает в другой город или всё-таки решила остаться? Будет ли она встречаться с кем-то ещё?

-Конечно, да! - уничтожающе крикнул внутренний голос, - что она обет безбрачия что ли дала? Да, кто ты такой, чтобы по тебе горевать? Долго не будет. Лох ты, вот кто. Она только рада, что ушла, неудачник, - он поморщился, выслушав эту тираду внутри.

Пошёл дождь. И он забрёл в глубь парка. Через некоторое время дождь превратился в ливень, и его ноги начали утопать в грязи. Он пытался понять, куда он забрёл, но дождь пеленой заволакивал все вокруг. Ваня продрог, и пытался выйти из грязи, но это никак не удавалось. С каждым шагом парень все глубже увязал в ней. И как это только возможно? В одном из старейших парков Алматы? Он стал кричать, звать на помощь. Но никого вокруг не было. Он не видел никого, только дождь и силуэты деревьев. Грязь дошла ему до пояса. Он пытался идти, но делал только хуже. Его охватило отчаяние, когда на поверхности оставалась только голова, он схватился за ветку или корень дерева. И почувствовал, что ветка была тёплой, как-будто живой, и она пронзила его руку, кровь потекла в грязь, потом он почувствовал как что-то вонзилось в увязшую в грязи ногу. Он охрип от крика.

-Ты хочешь узнать ответ, человек? - прозвучало у него в голове.

Ваня не смог ответить, все тело его горело от боли, и он захлебывался дождевой водой.

- Ответа нет. События просто случаются.

И толстый корень пронзил живот Вани. Он отключился.

Дерево вытащило тело из грязи. И корни начали обволакивать тело Вани со всех сторон, а потом пронзать каждую его клетку маленькими корнями, пока не слились воедино с ним, пока он не стал сначала бревном, обычным толстым бревном, а потом человеком. Он встал на ноги, они были без царапинки. Дождь прекратился. Ваня оказался посреди тропинки, в парке. Где-то вдалеке послышались голоса людей, детский смех. Ваня слышал кое-что ещё, ах, да - он поднял голову и увидел, услышал шелест листьев. Деревья с ним разговаривали. Ваня посмотрел на свою руку и увидел как через кожу выступает кора, он провёл второй рукой, кора исчезла. Что-то никогда уже не будет прежним в Ване. Но теперь он хотя бы не задается вопросом - почему?

Продолжение рассказа "Отец яблок"

- Плата, мальчик, плата, я жду от тебя платы, - сказал голос Отца яблок в голове подростка. Он торопился этим осенним днём в школу. Скоро будет год, как он получил силу Отца яблок, уже почти год как его семья не голодала, но мальчик решил бороться с этой силой у себя в голове, он решил не платить.

- И с чего ты взял, что у тебя получится? - издевался дальше голос Отца яблок, пока тот бежал по лужам и старался, всеми силами старался держать в себе это все.

- Что все?! Что все?! Скажи это в слух, ты трус! Ты не сможешь долго меня сдерживать! Я был и буду на этой земле столетия после тебя, и если я захочу - и при этих словах правая рука мальчика резко превратилась в огромную ветвь, он поморщился и ветвь снова превратилась в его руку, - и если я ЗАХОЧУ, ты будешь делать как я тебе сказал!

Ноги мальчика резко превратились в корни и прорыли асфальт на три метра вперед. Хорошо, что никого не было на улице.

- Нет! - крикнул у себя в голове мальчик, - нет! - он остановился, и стал дышать, глубоко, он закрыл глаза и пытался отвлечься, найти уголок в своём разуме, где помещалось что-то спокойное. Он вспомнил лето, он вспомнил речку, как они ездили на рыбалку, как там было тихо, как спокойно, он сидел с удочкой в руках и глядел на поплавок. Тот мерно покачивался на водной глади, он почувствовал запах речки, камней вокруг, он услышал как волны ласкали камни у его ног. Он открыл глаза и увидел свои ноги в кроссовках на асфальте. Как-будто ничего и не было, только колея развороченной дороги впереди.

-Ты думаешь, что это так просто? - продолжил голос Отца яблок. — Нет, я не думаю так, - мальчик продолжил свой путь к школе.

- Ты прекрасно знаешь, что за все надо платить!

- Я не просил тебя в мою жизнь. Я не просил этого! - крикнул в своей голове мальчик, и он увидел как его ладонь покрылась корой. Он погладил другой рукой это место, кора исчезла. Он огляделся вокруг, видел ли кто это, нет, все шли по своим делам, в наушниках. Он подходил к школе.

- Ты неблагодарный ребёнок! Плата будет сегодня, хочешь ты этого или нет! Час пришёл!

Мальчик зашёл в здание школы. Он чувствовал как от криков Отца яблок у него вся спина покрылась корой, он не знал, сколько сможет это сдерживать. Но он не мог больше, не мог больше делать того, что требует Отец яблок.

Он встречал одноклассников, те оборачивались на бледного мальчика и даже не стали его дразнить, что-то в его виде подсказывало им, что не стоит его трогать. В его кругах под глазами, отрешенном взгляде, в опущенных плечах - что-то в этом говорило детям вокруг, что парню достаётся и без их издёвок.

Он прошёл в класс и сел за своё место. Он чувствовал как волна злости поднимается в нем, не его злости, а Отца яблок. Того самого духа, который был на этой земле ещё до того, как пришли первые люди, ещё до того, как они построили город, ещё до того, как они вырубали его сады, ещё до того, как они продолжают топтать и не ценить его плоды, и называть город его именем!

- Итак, у нас сегодня контрольная, - начала учительница и перешла к объяснениям условий, - мальчик слушал ее голос и для него это звучало как радио в соседней комнате, он изо всех сил старался вникнуть в то, что она говорит, чтобы отвлечься от той ярости, что только набирает силу в нем.

- Если ты будешь сопротивляться, то будет хуже, - шепнул втаптывая каждое слово в голову мальчику Отец яблок.

- Итак, убираем тетради и достаём двойные листочки... - учительница где-то в другой вселенной.

Он смотрел на неё, на ее блузку, очки и пытался зацепиться взглядом за одну деталь, только одну, когда все произошло.

Он увидел как выросли его руки в ветви, как пронзили собой нескольких детей, один за другим, он видел брызги крови, он видел как из его ног появились корни и они перевернули парты вокруг, он услышал как вылетели окна, как посыпались осколки на пол, как слетела доска на пол. Вся комната превратилась в хаос, кровь, и крики.

- Итак, первое задание будет на странице 84, - есть, он видит учительницу, он держится за деталь взглядом, это блик на ее очках, он держится всем своим существом за этот блик и возвращается назад, в реальность. Он чувствовал, что злость никуда не делась, его ноги покрылись корой под школьной формой, и ему было тесно в кроссовках, так как там рвались наружу корни. Но он будет изо всех сил держался за этот блик, потому, что это единственное, что может спасти его класс, остановить то, что он только что увидел. Он увидел то, что с ними сделает Отец яблок.

- Кайрат? Что с тобой? Ты меня слушаешь?

- Да, Татьяна Николаевна, - ответил мальчик, стараясь не отводить взгляд от блика на ее очках.

- Ну- ка повтори то, что я сказала.

Он повторил слово в слово за ней, как автоответчик.

Она посадила его.

- Всем все понятно? Тогда пишем, у вас есть 40 минут.

- Ты не сможешь меня долго сдерживать, - проговорил голос Отца яблок, - я чую кровь и я ее получу.

- У меня сорок минут, - мальчик начал писать задание, он знал, что пока он в безопасности, пока он держится за что-то в этой реальности. Сейчас это тикание часов, он концентрируется на нем. Тикание часов против силы, которая готова разорвать весь класс на части. А пока ему надо учиться.

- Тик, так, тик так.

Продолжение рассказов "Рассказчик", "Свет", "Посреди истории".

Очень легко все остановить. Очень просто. Достаточно острого ножа или ножниц. Правда, будет много крови, будет бардак. А стоит ли убраться перед этим? Наверное, стоит. Когда одинокие старики умирают и у них дома оказывается чисто. То родственники говорят, что они чувствовали, что уйдут и потому позаботились о своём уходе. Облегчили работу тем, кто их найдёт или родным при похоронах. Некоторые же в открытую заявляют, что это были самоубийства, указывая на то, что те были больны, но все равно убрались, а значит готовились к уходу осознанно. Стариков даже в случае самоубийства почему-то не принято ругать, мол, пожил своё. Но что насчёт молодых? Имеют ли они такое же право на убийство себя, как и старики? Имеет ли кто-то на это право? А если да, то где его получить? Право на жизнь все получили через саму жизнь? А право на смерть?

Об этом думал Андрей, сидя у себя в камере. На что похожа его жизнь? Он сочиняет рассказы, во время которых отрубается и из его горла выходит радиоактивный паук, которого забирают стражи, и он используется для освещения пары кварталов, ему дают отдохнуть, прийти в себя и через какое-то время процедура продолжается. Он не видит солнца, у него в камере тусклый зелёный свет, от его же рассказов. Он не может писать, но сильно жаждет. В рассказах его жизнь, бьется его сердце, но он не знает чью жизнь проживает, когда рассказывает эти бесконечные истории. Чьи чувства чувствует, когда боль переполняет его всего изнутри, когда просыпается в своей рвоте в камере после рассказа. А живет ли он вообще жизнь? Да, в историях есть облегчение - там есть приключения, любовь, смех, страх, отчаяние. Но жизнь его в этой камере, она твёрдая на ощупь. В ней затхлый запах его собственного немытого тела, он сгрыз ногти в кровь, сильно похудел, у него некоторое время выпадают волосы.

Выйдет ли он когда-нибудь из этой клетки? Он не думал, что это произойдёт.

Рассказы становились все жёстче, больше саспенса, триллеры, ужастики, жестокость. Это говорило об одном, он скоро «спишется» перегорит, как и многие до него. Он слышал, как охранники об этом говорили за дверью. Он недоумевал вместе с ними - почему его продолжают водить для рассказов, если он так плох. Да, это невыгодно, он может так быстрее умереть, но судя даже по свету в камере, его рассказы, радиоактивные пауки после них дают больше энергии, чем позитивные истории.

И что он делал? Он толкал себя к бездне. Он не сопротивлялся себе, когда история приобретала темный окрас, когда становилось холодно как в могиле, когда тысячи, миллионы голосов молили, кричали от отчаяния, когда холодные руки касались его. Он надеялся, что хоть так, таким образом он сможет сбежать. В рассказах он сможет порезать вены и освободиться. Сделать так, чтобы это был последний рассказ. Он изнурял себя и с каждым разом его слог становился лучше, он перестал есть, и истории лились, он быстрее подключался к потоку, он лучше чувствовал суть, эти вибрации в воздухе, энергетику, и он ее впитывал, и отражал, и чем ярче и пронзительнее он это делал, тем больше силы терял, тем ярче горела в камере лампа.

И однажды у него получилось. Он упал с обрыва, он летел и ударялся о выступы, он сломал три ребра, выбил зуб, прикусил до крови язык. Тело его дергалось на кресле в кабинете, он был окружён людьми в масках, в защитных костюмах. Приборы пикали, пищали, кричали, но люди ждали, они ждали выброс энергии большей, чем когда-либо удавалось произвести человеку. Об этом дне напишут в учебниках истории, об этом будут помнить внуки. Это действительно великий рассказчик и каждый в кабинете понимал, что слышат последний рассказ. Пот струился по его лицу, руки вырывались из пут, тело выгнулось в дугу, он покраснел, на шее выступила вена, из носа потекла кровь, но он продолжал историю, пока герой не достиг земли в своём падении. Потом послышался хруст. Рассказчик так и не озвучил его словами, это в его шее хрустнуло. И разрывая челюсть на куски вышел паук, зелёный, излучающий энергию.

Правы были учёные это был самый большой, и они были к нему не готовы. Он вырвался из их рук, он порвал своими лапами костюмы, он преследовал каждого в этом кабинете, пока не обагрил кровью присутствующих все вокруг - стены, столы, компьютеры, приборы. Конечно, на станции подняли тревогу. Но в тот день никто не выжил, так как из тела Андрея вышли ещё пауки, и они начали свою охоту.

Продолжение рассказов "Рассказчик" и "Свет"

- Нет, нет, нет! Я не хочу никуда ехать! - кричал родителям Андрей.

- Тихо ты! Не позорь семью, стражи внизу все услышат, - шипел, краснея, сыну Владимир Николаевич.

- Дорогой, но ему же всего восемь, почему так рано? Они же говорили не раньше десяти... - в слезах лепетала мама Андрея.

- Так вы знали? Вы знали и ничего не сказали?! - кричал Андрей.

Отец ударил мальчика по лицу. У того покраснела щека от пощечины. У Андрея звенело в ушах, он не мог поверить своим глазам, родители никогда не поднимали на него руку.

- Думай, прежде чем так разговаривать со своей матерью, - продолжал шипеть отец.

Женщина стояла в дверях и плакала. Он повернулся к жене и прошептал:

- Они сказали, что у него дар больше, чем мы ожидали, прости, нам придётся его отдать, - он обнял жену.

Мальчик подбежал к ним и тоже заплакал. Родители обняли сына. Отец извинился перед Андреем и сказал, что его ждёт другая жизнь в Академии рассказчиков.

- Но пауки, папа, ты же видел пауков, мы же с тобой ходили на шоу Рассказчиков, может это какая-то ошибка?

Владимир Николаевич знал, что мальчик не будет помнить о пауках, об Аранеи, когда ему исполнится 14 и он сможет рассказывать истории, и от его рассказов правительство сможет получать энергию и освещать целые районы. В записке от страж внизу, говорилось, что у Андрея особой мощности сила, необычная.

- Мальчик, это неважно. Ты знаешь, что ты одаренный, мы всегда это знали, ты рассказывал истории с тех пор, как начал говорить.

И Андрей знал, что это правда, но ему не верилось, что он такое же чудовище, каких он видел Рассказчиков.

- Просто

помни, что однажды мы встретимся и все будет как прежде.

Андрей, мама, папа - все знали, что это неправда. Мальчик будет учиться в интернате, и они его больше никогда не увидят. Да, и не их он, лабораторный, дали на воспитание, чтобы мог быть близок к людям в своих историях, чтобы потом быть хорошим Рассказчиком.

Андрей вытер слезы. Обнял родителей. Ему было жаль. Жаль, что он пропустит свой футбол в ближайшую субботу, жаль, что не увидит своих друзей из школы, даже жаль, что не увидит тех, кто его бил и издевался над ним. Он не любил незаконченные истории, а тут его как будто вырвали посреди истории его нормальной жизни и ведут в другую историю. Где, скорее всего, не будет футбола, не будет обычных детишек, не будет мамы и папы.

Они спустились к стражам. Родители проводили маленькую фигуру своего сына и им даже показалось, что они увидели зеленое свечение на спине.

Стражи шли рядом, и почему-то держали руки, готовыми на оружии на поясе.

Родители думали, что это протокол. Но Андрей знал, чувствовал, что его боятся. Больше он своих родителей не видел, да, и не помнил.

- Глупости какие! Говорю тебе глупости! - кричала Маша на мужа.

- Я тебе говорю, никакие не глупости, а проклятье! Страшное проклятье! – мямлил, сгорбившись ее муж.

- И что ты хочешь действительно сказать, что я если вот этой рукой, которой я этого щенка вынянчила, если я ею ему дам подзатыльник, который он, как всегда заслужил, потому что он твой сын, вот если я ему отвешу хорошего пинка, мы умрем?! - Маша совсем раскраснелась, то ли от своей полноты, то ли от злости, которая бурлила в ней похлеще щей в кастрюле рядом.

- Да, именно так сказала гадалка, говорит порча...

- Мало ли что она тебе сказала, старый ты дурак! - она стала зло мешать варево в кастрюле, так что брызги полетели в разные стороны.

- Но ты же сама сказала к ней пойти, - протестовал мужчина.

- Мало ли чего я тебе сказала! Мужик ты или не мужик?! У тебя что своего мнения что ли нет?

- Есть, но ты же... - он даже привстал с места и стал выше жены.

- Мало ли чего я! - она угрожающе направила на мужа горячую поварешку, с неё упала на пол капля, а потом медленно отвалился кусок картошки со стенки. Муж сел обратно.

- Но ты хотя бы не трогай его, кричи, но не трогай, - попытался муж с дрожью в голосе.

- Как это не трогай?! Вот как зад ему подтирать все детство - так трогай, а как воспитать, как научить слушать - так я чужая тетя?! Нет, уж! Это ты можешь так, слушай тебя или не слушай, а я сделаю так, чтобы был порядок в этом доме!

Маша раздирала при этих словах курицу руками на части. Муж никак не мог отвести взгляда от этого действа.

Они услышали звук повернувшегося ключа в замке. Мужчина хотел было сбежать, но увидел поварёшку и глаза жены, те блестели недобрым огнём. Он не мог понять, что она говорила этим взглядом насмешливое «глу-по-сти» или «сиди». Но на всякий случай повиновался.

Мальчик появился на пороге, он аккуратно поставил тяжёлый рюкзак на пол, и вжал голову ожидая криков.

- Я не поняла! Ты почему так поздно?! Ты куда на пол грязный сумку ставишь?! Ты бестолочь!

Мальчик, не поднимая глаза ответил:

- Нас задержали...

Он начал аккуратно снимать ботинки.

- Знаю я как вас задержали! Что ты там копошишься?! Нормально обувь не можешь снять?! Что ты там грязь у меня притащил, ах ты засранец! Я тебе покажу!

Она тяжелыми широкими шагами направилась в коридор, но на ее пути приподнялся отец мальчика. Лицо у него было бледное, глаза на мокром месте, он полустоя, неловко оперся руками на стул.

- Не надо, - прошептал он.

- Еще один придурок! - крикнула она ему в лицо, оплевывая ненавистью и кусочками еды, - я тебе говорю, глупости это все! Наврала она тебе!

Мальчик не поднимал глаз, но был в нерешительности, он знал, что бежать бесполезно, ещё сильнее достанется и потому стоял неподвижно, и тихо удивлялся отцу.

Женщина силой толкнула мужчину, тот рухнул на стул, хотел было ещё раз встать, но посмотрел глаза жене и передумал.

- Вот и не рыпайся!

Входная дверь открылась и в ней появилось нелепое лицо соседа.

- Вы чего шумите? - с неуместной улыбкой спросил он, нос был красный, лицо мятое, от него несло спиртным.

- Ты посмотри! Посмотри, что этот зверёныш сделал! Он столько грязи принёс! Мать тут целыми днями ему щи готовит, а он по грязи топчется вместо того, чтобы вовремя домой прийти!

- Нас задержали, - вдруг заговорил мальчик.

Отец устало закрыл глаза, мать сверкнула злобой в глазах и сделала шаг вперёд. Удар пришёлся мальчику по затылку, от соседа.

- Э, ты как с матерью разговариваешь!

Мать схватила мальчика за грудки и бросила в коридор, он больно ударился спиной и начал пятиться. Знал, что не поможет, знал, что уже так делал, знал, что деваться не куда, но все надеялся, что на этот раз будет спасение. И оно пришло. Сначала загорелся красным пламенем сосед. Кожа сползала с него комьями и продолжала гореть на полу, съедая палас. Потом он превратился в красное горящее месиво. Мальчик закрыл глаза, и уши руками от криков. Потом завопила мама, у неё начал гореть халат лопнули полные руки, синим пламенем горели волосы.

Мальчик убежал к себе в комнату и залез под кровать.

А за ним следом как будто кто-то шептал: «глупости-глупость-глупость».

Но откуда на картинке три черепа спросите вы?

Мальчик не скоро вышел из-под кровати, но папа его долго и терпеливо уговаривал. С тех пор они жили вдвоём, и много лет спустя, когда отец умирал от старости он попросил его череп положить рядом с черепом жены и соседа. Черепа это единственное, что от них осталось в тот день. И от него тоже так должно было остаться, отец верил в это. И попросил сына исполнить указ. Сын так и сделал, хоть и считал это глупостью.

Продолжение рассказа "Рассказчик"

Андрей проснулся в закрытой комнате. Он с трудом понимал, что происходит. Комната была без мебели, просто помещение – два шага в бок, два вперед – назад. Голова у него сильно болела. В горле першило, сухость во рту. В комнате была кромешная тьма. Стены и пол из металла. Он провел пальцами по стене и нащупал шов и с этим прикосновением к Андрею потихоньку стали приходить воспоминания. К нему стал приходить ужас от содеянного. Он все-таки дописал историю до конца. В висках сильнее запульсировала головная боль. Он дописал историю и теперь его забрали. Теперь он по «ту сторону». Он тот, о котором будут говорить, что он списался. Он взаперти.

В двери заскрипел ключ. Послышались шаги и голоса за стеной. Потом еще один поворот ключа в замке, звук был оглушительным. Сердце Андрея начало бешено биться, воздуха в этой коморке итак было мало, а сейчас он начал и вовсе задыхаться.

Открылась дверь. Яркий свет на мгновение ослепил Андрея. Он сделал шаг вперед, кто-то резко ударил его чем-то твердым по голове. Он упал. И последнее, что он видел перед тем, как отключиться это люди в спецодежде и противогазах.

Андрей проснулся на кресле, как у стоматолога. Только руки его были связаны, лампа светила прямо в глаза парня. От этого они только болели и наполнялись слезами.

- Он проснулся, - послышался голос справа, человек в спецодежде в противогазе подошел к Андрею и начал ему светить своим фонариком в глаза. Андрей пытался вырваться.

- Кто вы? Что вам нужно?!

Хотя, он знал кто это. И знал, точнее догадывался, что им нужно. Это были люди с правительства и нужно им что-то, связанное с его рассказами. До него, наконец, дошло, что помощи ждать неоткуда. Что те люди, которые призваны его защищать, держали его здесь против его воли.

- Объект 384 готов, - послышался голос справа.

- К чему готов?! – прокричал Андрей.

- Обратный отсчет начали, - парень повернул голову влево, пытаясь разглядеть того, кто сказал это. Но ничего не вышло. Этот яркий свет, он все стирал перед глазами. Он только услышал, как кто-то стучал по клавиатуре.

- Пять.

- Стойте, пожалуйста, не надо.

- Четыре.

- Нет, пожалуйста, я никому ничего не скажу.

- Три.

- Только не это! – прокричал Андрей, хотя не знал, чего он так боялся.

- Два.

Он начал дергаться, пытаться вырваться, жгут на одной из рук ослаб, и она резко дернулась в сторону. К нему тут же подбежали несколько человек в масках и прижали его к креслу.

- Один.

И тут он посмотрел прямо. Прямо в прожектор, лампу, которая его все это время слепила и увидел в этом свете лицо, ему стало легче. Он расслабился и совсем забыл об окружающих его людях в спецодежде. Он видел историю, и он начал ее рассказывать. Голос его был сначала охрипший от криков, но вскоре окреп и продолжил повествование. Где-то он так торопился рассказать то, что видел, что спотыкался о собственные слова, заикался и бежал дальше. Все, что он знал – это было потрясающе, то, что он видел было таким красивым, что сердце его, казалось, выскочит из груди от счастья. И он плакал, он плакал от красоты, которую видел, плакал от чувств, которые его переполняли, плакал от осознания, что кажется не в силах подобрать слова, чтобы рассказать то, что он видит.

В какой-то момент он увидел его, он увидел сквозь свет фигуру в помещении. Своего старого друга. Он почувствовал страх. Он увидел, что это пришел финал его истории. И он хотел сказать ему, что не надо, не надо ее убивать, она такая красивая, что он не хотел бы ее никогда заканчивать. Он мысленно молил эту фигуру о пощаде, но продолжал идти по линии истории, не в силах остановиться, каждым своим шагом приближаясь к концу рассказа. Он знал, что фигура улыбнулась, он не видел этого, но знал. Слезы текли по лицу Андрея. Он почувствовал спазм, он начал задыхаться, к нему подбежали люди. Парень отключился. Из его рта вылез светящийся зеленый паук. Он озарил своим светом всю комнату, которая до этого была практически полностью темной, только мониторы горели по обеим сторонам от кресла, на котором сейчас лежал ослабевший Андрей.

Паука положили аккуратно в баночку и унесли.

Тело Андрея отвязали и понесли в камеру.

- Жаль парня, хорошо рассказывает, - сказал один работник в спецодежде, таща Андрея.

- Не жалей, он не такой как мы. Его для этого и создали, - сказал второй, поморщившись от тяжести тела Андрея.

- Да, но он то об этом не знает.

- Скоро узнает.

На этот раз в камере Андрея горел тусклый зеленый свет. Он проснулся от грохота закрывающейся двери.