nicknallat

В плену ошибок, сложенных в пути,
Мы беглые калеки-пилигримы,
Но судорожно пытаемся найти
Такого же, кто "целил мимо".

В унынье очень трудно разглядеть,
Того, кто жертвенно твои залечит раны
И остаётся только жизнью рдеть:
Снимать с души закрытые арканы,

Развеять по ветру всех тех, кто не в удел,
В свои пороки забивая клинья.
Тогда лишь только, когда ты прозрел,
Познал себя, бескомпромисно принял

Приходит в жизнь тот нужный человек,
И сердце в такт безудержно стучится.
Ты без него ждал счастья целый век -
С ним счастье обязательно случится.

И с чёрного на белый всё меняет цвет,
Заглянет в потускневшее оконце
Тот долгожданный, сказочный рассвет,
А за рассветом непременно светит солнце.

- Скажи мне отец, а откуда морщины
Твои на руках и над кромкою глаз?
- Их, сын, покорённые дарят вершины,
Как память борьбы и житья без прекрас.

- А ноги твои от чего, мне скажи ты,
Так хромы и немощны - ходишь с клюкой?
- А ноги, сынок, все путями избиты.
Они всё стерпели: и бег, и застой.

- Что сердце твоё так отчаянно бьётся,
И руки дорожат, как осиновый лист?
- Оно в суете никак не разберётся -
Кто тёмен душой, а кто робок и чист.

А руки дрожат от нетягостной ноши,
Которую я донесу до конца,
Чтоб счастлив ты был, чтоб твой дух был не скошен,
Чтоб жил ты и тешил родные сердца.

Не выбрал бы жизнь я, поверь мне, другую,
Свидетель тому хоть Христос, хоть Аллах.
Жаль только, сынок, что увы не смогу я
Увидеть морщинки твои на глазах.

Старой лампочки свет сквозь окно на "панельке"
Неумытые вяло бросает лучи
Через стиранные одеяло и стельки,
Через ржаво зияющие кирпичи.

Под прогнившею лавкою, выпячив ноги,
Отсыпается вдоволь полу-индивид,
А за брежью ухабов размытой дороги
В унисон вместе с ветром качеля скрипит.

У подъезда, упёрши руками о двери,
Вусмерть пьяную девку безбожно ебут,
А на детской площадке, ну точно как звери,
Обезьяньей ордой малолетки орут.

И патрулька браздящая эти просторы,
Чуть лишь пискнув сиреной, уносится вдаль.
На Содома всевластие здесь и Гоморы
Им насрать. Не с руки - остальное вуаль.

Я иду в закаулках в мольбах и надежде,
Чтоб не встать на пути неприкаянных рож,
Чтоб прошёл, оглянувшись, и всё как и прежде,
Чтоб не цапал руками в спине своей нож.

Я иду - не циганским испуганный сглазом,
И доселе отвыкший от милых прекрас.
Мне плевать - медным пусть разувечится тазом
Без того мой побитый волнами баркас.

Мне не важно достигну ли здесь апогея
Иль развею свой пепел над ширью пампасов,
И насрать кто вокруг: лесбиянки иль геи -
Важно, чтобы поменьше их всех - пидарасов.

Вот, пожалуй, и оперативные сводки -
И пиздец, и подрыв, и полнейший "восторг".
Тут торгуюсь с собой: - Не въебать ли мне водки?
- Ну, конечно, въебать - ну какой уж тут торг.