leopold5

Буровая установка и вагончики уютно расположились в самом центре села возле водонапорной башни. Новая скважина была пробурена, оборудована фильтрами и прокачана.

Я приехала на откачку. Это когда скважину опробуют перед сдачей в эксплуатацию – измеряют уровень и расход воды, отбирают пробы для исследований. Обычно на это уходит несколько суток.

Откачка – это самое любимое занятие гидрогеолога! Не верите? Спросите любого. И он обязательно расскажет, как это романтично в сорокаградусный мороз круглосуточно возиться с ледяной водой и железяками, когда то варежки к трубе примёрзнут, то секундомер к варежкам, а то и весь гидрогеолог мокрыми валенками к чему-нибудь.

Но на этот раз дело было летом. А летом на откачке и правда хорошо. Только в вагончиках очень жарко. А вот под вагончиками – самое то.

Тенёк под вагоном-рестораном кухней облюбовали местные псинки. Двое больших и щенок-подросток. И прохладно им там, и вкусняшки с "барского стола" перепадают.  

У буровиков во время откачки работы не особо много. Следи за насосом или компрессором, да мне иногда помогай с замерами. Поэтому решили они, от нечего делать, провести "ревизию" кухонной кладовки.

В результате был обнаружен вскрытый крафт-мешок, а точнее уже пол-мешка, с сухим молоком. Со старым добрым советским сухим молоком, превращавшемся, при смешивании с водой, в липкую комковатую массу, растворить которую надо было постараться.

Когда этот мешок появился и сколько лет провалялся, никто не помнил. Его содержимое задубело от времени  и стало похоже на большую  меловую глыбу. Несмотря на то, что цвет и запах у глыбы были вполне нормальными, желающих отведать деликатеса не нашлось, поэтому решили отдать его собакам – пусть порадуются.

Те, естественно, обрадовались и с жадностью принялись грызть содержимое мешка, громко переругиваясь между собой. А спустя некоторое время из-под вагона стали доноситься странные чавкающие звуки.

Сами же источники этих звуков, поначалу, заставили нас расхохотаться – собаки, с белыми, словно заснеженными мордами, с большим трудом разлепляли склеивающиеся пасти. При этом, они пытались оттереть лапами забитые носы и слипшиеся глаза.

Уже через пару минут смеяться мне расхотелось.

– Нужно что-нибудь делать! Они же задохнутся! – заголосила я громче нашей ДЭСки.

Мужики только пальцем у виска покрутили. Не дождавшись поддержки от бессердечных подчинённых, решила действовать самостоятельно.

Поймав щенка, я попыталась отмыть его, благо вода из скважины текла круглосуточно и абсолютно задаром. Пёс отчаянно сопротивлялся, царапался и противно вонял мокрой псиной. А молоко насмерть прилипло к шерсти. Кое-как я промыла извивающейся животине нос и глаза, после чего он благополучно сбежал вслед за старшими товарищами.

Оставшееся молоко было надёжно "захоронено".

Собаки через какое-то время вернулись. Вид у них, конечно, был жалкий – слипшаяся шерсть на мордах торчала засохшими иголками. Но глаза смотрели, а носы дышали. Вот только мелкий старался держаться от меня подальше – водные процедуры ему явно не понравились!

"Может, там, за седьмым перевалом,

Вспыхнет свежий, как ветра глоток,

Самый сказочный и небывалый,

Самый волшебный цветок."

ПЕСНЯ О ВОЛШЕБНОМ ЦВЕТКЕ

из м/ф «Шелковая Кисточка»

Середина семидесятых прошлого века. Близится к концу месяц май. Мне восемь лет, и скорый поезд Москва - Абакан всё дальше и дальше увозит меня из родной Кировской области в Хакасию, в детский санаторий "озеро Шира". Я впервые так далеко и надолго уезжаю из дома.

В санаторий меня сопровождает бабушка, а после смены заберут родители, и мы сразу отправимся отдыхать на Чёрное море – в Крым! Но прежде меня ждут почти два месяца лечения и оздоровления в компании таких же "чахликов" со всей страны. Лето обещает быть богатым на приключения!

Я совершенно не помню, в каком вагоне мы тогда ехали, но вот попутчика – дядю Сашу, запомнила очень хорошо. Симпатичный и весёлый, он всю дорогу не давал мне скучать, рассказывая смешные истории. Мы играли в карты, в слова, во что-то ещё (разве упомнишь?) и глазели в окно.

В один из дней, когда мы проезжали Урал, на железной дороге шли работы. Какое-то время поезд двигался очень медленно или вообще останавливался и подолгу стоял. На путях трудились рабочие в ярких жилетках, среди которых было на удивление много женщин. Дядя Саша, высунувшись в окно, успевал даже поболтать и посмеяться с ними.

Я тоже прилипла к окну – от красоты и необычности пейзажей захватывало дух. По обе стороны вагона раскинулись горы, которые я видела впервые. Каменистые склоны пестрели цветами. И среди этого цветущего разнообразия я увидела их – нежные розовые шапки соцветий, чем-то очень похожие на обожаемые мной флоксы, только немного помельче.

Ох, как же мне хотелось взять их в руки, понюхать, а не просто разглядывать издалека – одно сплошное расстройство. А вы же представляете, что такое маленькая расстроенная девочка? Даже если она очень воспитанная и расстраивается молча (слёзы по щекам и хлюпающий нос не в счёт). Разве может неравнодушный человек спокойно смотреть на такое детское горе-горюшко?

Когда поезд в очередной раз почти остановился, дядя Саша попросил путейщиц сорвать для меня приглянувшийся цветок и побежал к проводнице, чтобы та открыла дверь в тамбуре. Я, не отлипая от окна, с замиранием сердца ждала его возвращения – поезд в любую минуту мог прибавить ходу.

Но всё обошлось – дядя Саша вскоре вернулся и вручил мне даже не один "цветочек аленький", а целый розовый букет.

К сожалению, я до сих пор не знаю, что это был за дикорос, хоть и люблю в ботанических вопросах докапываться до сути. Но мне в дальнейшем так и не довелось встретить что-то похожее. Хотя, возможно, детская фантазия и неуёмное воображение наделили тогда яркостью и загадочностью какого-нибудь скромного представителя отечественной флоры.

И вполне может статься, что повзрослев, я сто раз прошла-проехала мимо, так и не опознав в нём тот "самый сказочный и небывалый, самый волшебный цветок", полученный от весёлого волшебника дяди Саши и добрых железнодорожных фей в оранжевых жилетках.

Винегрет я не любила с самого детства. Казалось бы, ничего особенного – у большинства из нас есть нелюбимые блюда.

Но закавыка в том, что сами по себе все винегретные составляющие до их перемешивания, мой организм поглощал с превеликим удовольствием. А ручки шаловливые так и норовили выхватить из-под ножа то жменьку квашенной капусты, то ломтики отварных овощей.

Когда же яркая аппетитная смесь, сдобренная душистым подсолнечным маслом, занимала почётное место на обеденном столе, я могла на неё только любоваться. Готовый винегрет в меня не впихивался – ни ложечки.

Я пробовала, пыталась жевать, но мне было не вкусно. И дома, и в гостях. Везде и всегда.

Так безрадостно-безвинегретно и прошло моё детство. А в юности случилось событие, буквально преобразившее всю мою дальнейшую жизнь.

К тому времени я уже училась в геологоразведочном техникуме, в небольшом подмосковном посёлке. И умудрилась устроить себе внеочередные каникулы в местном санатории стационаре.

Больница была маленькая, по-домашнему уютная. Внимательная врач-терапевт, приветливые медсёстры и... тётя Маша – искуснейшая повариха и просто чудесная женщина.

Ума не приложу, как она умудрялась из скудного казённого набора продуктов готовить вкуснейшие блюда, учитывая, к тому же, состояние здоровья и пожелания пациентов?

Шутки-прибаутки, весёлые истории, добрые слова – каждому здесь были гарантированы не только сытная еда, но и хорошее настроение.

Однажды, во время обеда, на столе появился винегрет. Овощная горка выглядела очень аппетитно. А этот запах!

Но я же не ем винегрет... Вроде и хочу, но не ем... А он так вкусно пахнет...

По мере раздумывания и рассматривания винегрета, до меня стало доходить, что с ним что-то не так. То есть, вроде овощи, как овощи, но все вместе они выглядят немного непривычно.

– Так, а что это моя студенточка до сих пор над тарелкой чахнет? – голос тёти Маши вывел меня из состояния глубокой задумчивости.

– Не любишь винегрет? Эка беда! Я тебе сейчас что-нибудь другое положу, – засуетилась повариха.

– Да нет, я не то чтобы не люблю, просто... –  и я поведала доброй женщине о своей непростой винегретной ситуации.

– А ты попробуй хоть немножко, может мой тебе и понравится, – тётя Маша заботливо подвинула мне тарелку.

Я попробовала одну вилочку. Потом ещё одну и ещё.

– Скажите, а  из чего вы его делаете?

Вопреки ожиданиям, набор продуктов оказался стандартным, но винегрет буквально таял во рту. И тут до меня стало доходить – свёкла! Её кусочки совсем не чувствовались.

– Тётя Маша, – прочавкала я с набитым ртом, – а как вы свёклу добавляете?

– Так свёклу-то я на тёрке тру, а остальное, как обычно, кубиками.

Ку-би-ка-ми... Так вот, где собака порылась! Это тот самый случай, когда размер форма имеет огромное значение! Оказывается, мне подсознательно не нравилось ощущение свекольных кусочков в овощном ассорти.

Винегрет без ярких плотных свекольных кубиков менее красив при подаче, но зато вкус...

– Тётя Маша, а добавки можно?!

Вот так, в маленькой больничной столовой, случилась моя огромная гастрономическая любовь.

Из больницы я выписывалась здоровенькая, с небольшой прибавкой в весе и с бооольшой банкой винегрета – подарком от тёти Маши!

Я не слишком часто готовлю это незатейливое блюдо – лень крошить овощи, если честно. Но уж если готовлю, то ем потом на завтрак, обед и ужин. И ни один праздничный стол в моей семье без винегрета не обходится!

На фото – я в детстве. Судя по взгляду – винегрет гипнотизирую.

Ну что, нестареющая Гвардия, с Днём Пионерии! С Юбилейным!

Меня принимали в пионеры в середине семидесятых. Очень торжественно. В настоящем лесу. У настоящего большого костра.

На праздник собрался едва ли не весь наш маленький посёлок и шефы из воинской части. В поселковой школе-восьмилетке было тогда всего сорок с чем-то учеников. Нас, третьеклашек, нарядных и взволнованных – пятеро. Очкарик на фото - я.

Тёплый весенний ветер шумел в берёзовых кронах. Весело трещал костёр.

Ярко алели в руках заветные треугольнички. И дрожали наши детские голоса:

"Я  ________ вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю:

горячо любить и беречь свою Родину..."

Галстуки нам повязывали восьмиклассники – какими же взрослыми казались они мне, малявке, тогда.

А потом были песни у костра, конкурсы, полевая кухня, смородиновый чай, веточки для которого собирали здесь же, в лесу.

Праздник не смогли испортить даже стёртые в кровь пятки – новенькие белые туфли жестоко отомстили за свой первый "выход в свет" по бездорожью.

Что там какие-то мозоли, когда таким незабываемым было чувство гордости и счастья от того, я теперь пионер! А вместе мы – целый пионерский отряд. И хоть нас всего пятеро, но мы обязательно будем самыми лучшими всегда и во всём.

Уже на обратном пути наша великолепная пятёрка обсуждала, как бы сдать на металлолом ржавые вагонетки и рельсы с заброшенного кирпичного завода и какие чердаки перерыть в поисках макулатуры. А ещё нужно придумать, что делать с бабушками, потому что нет в посёлке таких дорог, через которые они сами не перейдут))

Когда я заканчивала школу, мой младший брат был не на шутку увлечён футболом. Играл, болел, собирал фотографии и газетные вырезки с любимыми командами и футболистами.

Я спортом не интересовалась, а физкультуру так вообще терпеть не могла. Однако это не мешало мне, во время чемпионатов мира и Олимпийских игр, от души болеть за сборные Союза и за отдельных наших спортсменов абсолютно во всех дисциплинах.

Вероятно, именно это и ослабило мой спортивный иммунитет – однажды я всё-таки "заболела" всерьёз. Почему за Спартак? Так там же играл один из лучших вратарей мира – Ринат Дасаев!

Хотя, это же по версии МФФИИС он будет признан лучшим вратарём мира в 1988 г., а по моей девчачьей версии – он всегда был самым симпатичным и обаятельным футболистом!

Нет, до фанатизма – расклеивания по стенам фотографий и рыданий в подушку дело не дошло. Достаточно того, что совершенно не спортивная и не азартная по жизни барышня, стала иногда смотреть матчи Спартака и восхищаться кумиром.

Да-да, я точно также болела бы за Динамо, ЦСК или Зенит, если бы Ринат играл за них.

Через пару лет, уже во время учёбы в Московском геологоразведочном техникуме, случился у нас факультатив по фотоделу. Это сейчас каждый первый сам себе фотограф. "А вот в наааше время" это было достаточно сложным и увлекательным занятием. Одна только зарядка плёнки в кассету под одеялом чего стоила! А ночные посиделки под красным фонарём?!

Уже после на первом занятии стало ясно, что наш преподаватель Сергей Петрович – заядлый футбольный болельщик и фанат Спартака, – все стены фотолаборатории были увешаны снимками с матчей. Он с удовольствием поведал нам о своём увлечении и фотографией, и футболом.

Вспомнив о брате-футболисте, я решила, что снимки с матчей от настоящего фотографа, станут для него хорошим подарком – это же не какие-то там газетные вырезки. Да и самой получить фотографию любимого вратаря после стольких лет "боления" было бы приятно, чего уж там.

Улучив момент, робко изложила преподавателю свою просьбу. Мол, так и так, обожаю Дасаева, смотрю игры Спартака и брат у меня увлекается... Про брата Сергей Петрович уже не дослушал.

– О! Вы болеете за Спартак! – восхищённо воскликнул он, – как же мне это нравится! Я обязательно принесу вам фотографии. И Дасаев на них есть, конечно же! Скажите, а как вы относитесь...

И мы ещё долго говорили о футболе, в котором я ни капли не разбиралась. Однако, преподаватель был настолько интересным собеседником и увлечённым болельщиком, что эта увлечённость запросто передавалась окружающим. Я даже умудрялась кивать и поддакивать в нужный момент.

Уже на следующий день Сергей Петрович зашёл к нам в аудиторию во время перерыва и с порога спросил:

– А где тут у меня девушка, которая болеет за Спартак?

Именно так меня он меня называл, на потеху однокурсникам. А тогда принёс целый пакет фотографий и... таблицу с расписанием матчей чемпионата СССР, которую отныне нужно было заполнять результатами.

Ещё, он мог вызвать меня прямо с пары, чтобы сообщить счёт очередного матча или важную новость о любимой команде. Причём делал это с таким искренним желанием поделиться своими чувствами, что на него просто невозможно было сердиться. Эх, знал бы он, насколько сильно преувеличивал мой интерес к футболу.

Когда Сергей Петрович узнал, что моя однокурсница и подруга Аня родом из Баку, он тут же решил, что она обязательно должна болеть за азербайджанский Нефтчи. Аня ничего против не имела. Пошутили да и забыли.

Прошло какое-то время. Фотодело у нас закончилось, и мы реже стали общаться с Сергеем Петровичем. Я даже вздохнула с облегчением, забросив таблицы и спортивные новости.

Но однажды, прямо посреди пары, в аудиторию заглянул наш фотограф и попросил минуточку, чтобы сделать объявление.

Абсолютно счастливый и сияющий, он торжественно поднял вверх руку с тремя билетами на матч чемпионата СССР – между Спартаком и... Нефтчи! Догадайтесь, кого пригласили?!

Матч состоялся 21 марта 1987 г. в Москве, в Олимпийском. У нас были очень хорошие места – опытный болельщик знал, как угодить своим спутницам.

Я наконец-то смогла хорошенько рассмотреть своего любимого Рината Дасаева. И получала удовольствие от игры, и кричала "Спартак – чемпион!", хотя в общем оре и ликовании, стоявшем на стадионе, даже сама себя не слышала.

Сергей Петрович предусмотрительно рассадил нас по обе стороны от себя – чтобы не подрались, когда будем болеть за разные команды и попросил Аню болеть потише, дабы не навлечь на себя гнев суровых спартаковских фанатов.

И мы болели. Да ещё как! И за Нефтчи, и за Спартак!  И не важно, с каким счётом закончилась игра (4:1 в пользу Спартака) – в нашем случае однозначно победила дружба!

Ни до, ни после, я не бывала на спортивных соревнованиях. И вот сейчас, спустя тридцать пять лет, думаю, что это было самое неожиданное, самое необычное, в общем, самое крутое приглашение в моей жизни!