leopold5

В детстве я обожала петь и очень хотела петь в хоре, а ещё лучше солировать. Мало мне было звания лучшего чтеца во всех моих трёх детсадах и пяти школах – мечта о большой вокальной славе не давала покоя. Но оттоптанные медведем уши полное отсутствие музыкального слуха делало её недостижимой.

Несмотря на это, я всеми правдами и неправдами пыталась проникнуть в школьные хоры. Иногда даже удавалось, но длилось это счастье недолго.

Полагая, что хорошо петь – значит петь громко и выразительно, типа, как и стихи читать, я горланила от души – на все голоса и за весь хор сразу... За эти мгновения я могла бы, не задумываясь, отдать все свои прежние и последующие лавры декламатора.

Но организаторы школьных концертов были людьми мудрыми и предпочитали загружать меня на полную катушку конферансом и стихами – чем бы дитя не тешилось, абы не пело!

Лишь однажды (!!!) мне несказанно повезло: в пионерском лагере проводился смотр-конкурс отрядной песни и, после прослушивания, меня-таки выбрали одной из четверых запевал, попросив убавить громкость. Я и убавила. На репетициях.

До сих пор помню этот счастливый миг – мы впереди всего отряда (обычно-то я по росту в хвосте всегда плелась) и...  

"Если с другом вышел в путь,

Если с другом вышел в путь –

Веселей дорога!"

Как же я вопила пела! В каждом выдохнутом звуке был фейерверк чувств, и душа моя, казалось, летела вместе с песней над разбуженным сосновым бором, над неторопливой Припятью, всё выше и выше...

"На медведя я, друзья,

На медведя я, друзья,

Выйду без испуга,

Если с другом буду я,

Если с другом буду я,

А медведь – без друга!"

Представляете ужас косолапых в окрестных лесах? Их трясущиеся лапы? А не надо было мне на ухо наступать! Сами виноваты. Вот!

В хорошую погоду белки в сквере обычно закормлены и не особо желают идти к рукам. А если и соизволят подойти, то не факт, что оценят угощение. Могут и мордашки скривить.

А вот в прохладный ветреный день, да после дождливой недели, свидания проходят гораздо веселее.

Вот и в этот раз, не успела я зайти в сквер, как первая же попавшаяся белка деловито устремилась ко мне.

Я едва успела достать горсть арахиса и наклониться, как милый пушистик уже нагло и бесцеремонно таскал орехи с моей руки.

В общем, встреча наша выглядела примерно так:

– О, привет! Наконец-то! Ты что так долго не приходила? Я тут изголодался совсем!

– Вкусненькое принесла? Здорово! Да не спеши доставать, дай осмотрюсь – тут у каждого пня глаза и уши имеются, а мне нахлебники не нужны, мне и самому всегда мало!

– Ну, вроде нет никого. Давай, показывай, что там у тебя?

– Арахис! Молодец! Вот порадовала, так порадовала. А то нам обычно семечки приносят, а семечками пока наешься!

– Очень вкусно!

– Так, а этот я, пожалуй, на потом закопаю.

– А вот этот вообще на дереве спрячу.

– Эй, ты куда?! Ноги затекли, на скамейку сесть хочешь? Ну, так и я с тобой!

– Сядем рядком, да погрызём ладком!

– Слушай, а скамейка холодная и мокрая. А можно мне к тебе?

– Вот он я! Правда же красавец?

– А хвост, хвост смотри какой!

– Да и ты не страшная совсем! И чего это я тебя раньше боялся?

– Одно из двух: или я сегодня очень смелый, или очень голодный!

– Эй, ты куда? Мы так не договаривались! Как это уходишь уже? А я только к тебе привыкать начал. Всё, я обиделся!

– И ухожу насовсем.

– Что? Орехи оставишь? Горсть целую? Ну, ладно, тогда не обиделся!

– Только ты ещё приходи. И это... может на фундук разоришься по такому случаю? Я же тебе вон сколько позировал!  Пока-пока!

Когда мне было лет семь-восемь, мы жили в маленьком леспромхозовском посёлке на севере Кировской области, где зимы были очень снежные и морозные.

Минус тридцать считалось нормальной зимней температурой. А когда ударяло минус сорок и утром по радио объявляли, что "в связи с холодами, школьники начальных классов не учатся", эти самые школьники кричали "ура!", одевались потеплее и отправлялись гулять.

Напротив нашего длинного многоквартирного барака, стоял такой же длинный сарай с покатой крышей, в котором у каждой семьи имелось своё помещение для дров и домашней живности.

Зимой за этим сараем, где снега наметало по самую крышу, собиралась вся поселковая детвора. По сугробам легко было забираться на самый верх, а потом скатываться оттуда, как с горки или нырять в сугробы.

Мальчишки разбегались и ловко прыгали, переворачиваясь в воздухе. Сальто-мортале – так это у них называлось. Мне на такое храбрости не хватало, поэтому я просто прыгала "солдатиком" или возилась в снегу вместе с такими же неумёхами.

К сожалению, зимние дни были очень короткими. А вечера, наоборот, тянулись слишком долго. Мама тогда преподавала в вечерней школе и возвращалась с работы поздно. В один из вечеров, оставшись дома в одиночестве и не зная, чем заняться, я решила немного погулять.

Увы, гулять без друзей тоже оказалось скучно. А что, если потренироваться прыгать, то самое сальто-мортале, пока никто не видит и не засмеёт в случае чего?

Потопталась я вокруг сарая. Свежий снег давно не выпадал, а сугробы, оставшиеся от предыдущих снегопадов, были плотно утрамбованы нашими стараниями – от их мягкости и пушистости не осталось и следа.

Сальтоморталить в твёрдый снег не хотелось, но можно было просто попрыгать, как можно дальше. Поднялась на самый верх крыши, разбежалась, оттолкнулась от края и... провал!

Нет, сам-то прыжок получился замечательный. Победный, можно сказать, прыжок! Даже мальчишки бы обзавидовались.

Вот только посадка оказалась довольно жёсткой. Меня ощутимо тряхнуло при приземлении, ноги пробили утрамбованную часть сугроба и застряли, погрузившись в рыхлый снег его недр.

Сидя верхом на коне сугробе, я тщетно пыталась вытащить ноги вместе с валенками. С каждым движением, снег только плотнее в них набивался. Ноги стали подмерзать. Пришлось выбираться из ловушки без валенок. Достать их руками тоже не получилось.

Не знаю, почему я сразу не побежала домой? Боялась наказания за позднюю прогулку или за потерянную обувку? Но из-за такой ерунды нас никогда особо и не ругали.

Тогда почему я уселась прямо на снег, возле двух дыр, в глубине которых покоились мои валеночки, напялила тёплые варежки из овечкиной шерсти на замёрзшие ноги, спрятала руки в рукава и решила поразглядывать небо? Это так и осталось тайной. Возможно, меня слишком сильно тряхнуло при приземлении.

А небо было чёрное-чёрное, на нём переливались тысячи ярких звёзд, и сияла огромная луна...

Из произошедшего потом, память сохранила лишь коротенькое, довольно смутное воспоминание: кухня в чужой квартире, я сижу в тёплой воде в глубоком корыте. От печки очень жарко. Пахнет скипидаром. Вокруг суетятся какие-то люди.

Мне дают горячий чай и красивый пряник в форме лошадки – никогда раньше такой не пробовала, но мне очень, очень хочется спать…

Проснулась я только утром, дома, в своей кровати, совершенно бодрая и здоровая. Мама рассказала, что меня, задремавшую на морозе, заметил кто-то из соседей и принёс к себе домой. И что после "размораживания" я так крепко уснула, что даже не слышала, как меня завернули в одеяло и перенесли домой. И что валеночки мои уже откопали и поставили сушиться…

Я слушала, но думала только о том, как держала в мокрых руках птицу счастья расписную пряничную лошадку. И было мне ужасно обидно, что я не могу вспомнить, какой же у неё был вкус.

Наверное, необыкновенный...

Я всегда, чего уж греха таить, любила чай с травками. Экспериментировала со всем, что под руку попадалось, от вершков до корешков. Из-за этого приключилась со мной по молодости мутная мятная история.

На пустыре, рядом с базой, росло много мяты. Жирной такой, ядрёной. Я её собирала, в заварку добавляла и про запас сушила.

Как-то раз угостила чайком наших бурильщиков. Они сёрбали с удовольствием, меня, хозяюшку, нахваливали.

Спустя какое-то время заехал на базу начальник участка и попросил передать на буровую немного "той вкусной травы", которой я мужиков приворожила, уж больно она им понравилась.

Ну я и вручила ему полнёхонький фасовочный пакет высушенной мяты. Жалко что ли? Сырья вокруг – только успевай заготавливать. А работягам надолго хватит душистые чаи попивать.

Через пару дней начальник вернулся и первым делом попросил чаю, да чтобы непременно с мятой. И вот пьёт он чай, а сам так подозрительно его рассматривает, принюхивается. Потом собрался с духом и выдал:

– Извини, конечно, но что за гадость ты нам вместо этой дивной травы подсунула?

– Ого, нифига себе спасибо! Почему это гадость?

– Потому что чай с ней пить было невозможно – какая-то ужасно горькая буро-зелёная муть получилась. Так всё и вылили...

– Эээ... И сколько мяты вы положили?

Сама-то я на заварник добавляла пару стебельков. На большое ведро, в котором бадяжили чай на буровой, штук десять было бы в самый раз.

– Как сколько? Всю и положили...

Да уж... Пакет сушёной мяты на ведро, вдобавок к неслабой заварке. Страшно представить, что там за зелье вышло. Хорошо хоть, в попытке отравления не обвинили.

Вот что значит, забыть приложить инструкцию!)

А у вас бывали такие дни, когда всё наперекосяк? Безо всякой видимой причины. Просто потому что встал не с той ноги, не тот глаз первым открыл, не той рукой почесался. И понеслось...

У меня однажды случился такой, даже не весь день – утро. Утро самого обычного рабочего дня, который ни понедельник, ни пятница тринадцатое, ни 29 февраля.

Начался этот самый "наперекосяк" ровно по будильнику – стоило мне щёлкнуть выключателем, как взорвалась лампочка в люстре, вырубив автомат на всю квартиру. Когда, отыскав в потёмках халат, тапки и входную дверь, врубила его обратно, свет включился, а чайник почему-то не захотел. Разбираться было некогда.

Подняла семью. Вместо утренней зарядки собрали и закопали выбросили разлетевшиеся останки лампочки, на всякий пожарный пропылесосили ковёр. Воду к завтраку вскипятили в ковшике. Время поджимало. Муж, уходя в гараж, предложил подвезти до работы.

Стою у дороги, жду. Ни машины, ни мужа... Наконец, позвонил. И с первых междометий стало ясно, что из них двоих завёлся пока только он. Пошла пешком.

Опоздала, конечно. "Тык" в кнопку на системнике, "тык-тык" – тишина. Проверила всё, что можно – не помогло. Даже суровый взгляд сисадмина не сработал, хотя обычно этого бывает достаточно.

Пришлось пить чай и отвлекать от дела коллег – этим я могу заниматься бесконечно, но часов на десять у меня был запланирован визит к "любимому доктору" – стоматологу.

Только я более-менее угнездилась в кресле, пальчиками в поручни намертво впилась и приготовилась мужественно страдать, – доктор включил светильник. А тот, словно издеваясь над моими страхами, поморгал-поморгал, да и... потух (спасибо, что не взорвался).

И вот знаете, я прямо услышала топот, с которым полчища мурашек по моей шкуре проскакали. Чтобы пятое совпадение, да за одно утро?! Нетушки, ребята, не настолько я оптимист. И выдержка меня покидает гораздо чаще, чем хотелось бы, особенно при виде бормашины. А уж при таких-то вводных...

Когда поведала психиатру всем присутствующим, что к чему, меня даже не пытались ни в кресле удержать (там бы и семеро не справились), ни словами уговорить. Перекрестились и перенесли приём на другой день – рисковать аппаратурой из-за не с той ноги вставшей истерички, оно им надо?

Как ни странно, на этом все напасти резко закончились – комп заработал, как только админ его к себе перенёс; машина, как оказалось, завелась почти сразу после моего ухода пешком, лампочку вечером поменяли, а чайник даже менять не пришлось – включился, как ни в чём не бывало.

Вот и думай потом, что это такое было)

Пятница. Поздний вечер. Офис тщательно убран и подготовлен к новой рабочей неделе. Всё, что можно вымыть – вымыто, что можно протереть – протёрто. Держатели под завязку заполнены бумажными полотенцами, а мыло разлито по флаконам.

Мопы и салфетки выстираны и разноцветными флажками повисли на балконе. Швабра одиноко грустит в углу. А вот бутылкам с моющими средствами не скучно – полка с ними в шкафу выглядит побогаче иного бара. Чистота и порядок везде (обожаю этот момент в своей работе), можно собираться домой.

Переодеваюсь и, уже выходя, вспоминаю, что забыла полить хлорофитум на шкафу в чёрной комнате***. Цветочек одно время сильно захандрил, хозяева махнули на него рукой и задвинули в угол помирать, пришлось взять шефство над бедолагой.

Повозилась я с ним немало, прежде чем удалось превратить чахлый кустик в раскидистую кочку с многочисленными усами и кучей розеток на них. Вот только никак не могла собраться пересадить изрядно подросшего питомца, а в тесном горшке земля быстро пересыхала.

Что ж, "мы в ответе за тех, кого приручили". Да и делов-то, всего ничего. Уже через минуту я поднималась на стремянку с бутылкой воды. Вот только второпях не до конца опустила верхнюю площадку, и она защёлкнулась уже подо мной, заставив дёрнуться от неожиданности.

Далее – всё, как в замедленной съёмке: неловкий взмах рукой, горшок с цветком наклоняется и сваливается вниз, при попытке удержать горшок, наклоняется стремянка, равновесие потеряно, следом за горшком летит полторашка с водой, и почти лечу я сама.

Обошлось на этот раз. Удержалась. Сползаю со стремянки с трясущимися ногами и руками. А на полу и вокруг... Можете себе представить, что там за хенд мейд, точь-в-точь по определению:

Hand made – это выражение неординарных идей и таланта автора в материальном виде.

Вот только, осматривая последствия своего таланта, я даже не матерюсь. Наоборот, мои вечно ноющие связки и суставы ликуют. Каждой клеточкой своей тушки, каждой пенсионерской косточкой, я неимоверно счастлива в тот момент. Ещё бы – лучше сто раз убраться, чем один раз навернуться!

Что ж, с каждым прожитым годом, найти повод для счастья становится всё проще)

P.S. Цветочек довольно сильно пострадал. Был выкупан, подстрижен, получил новый горшок, в качестве компенсации, и очень быстро заколосился пуще прежнего.

*** Про чёрную комнату можно почитать тут:

Рабочее. Про паука

Байка о том, как с помощью случайного ингредиента

моя кухня превратилась в весёлый зоопарк.

Вздумалось мне однажды испечь кексиков к чаю. Самых что ни на есть простецких – на скорую руку.

Рецепта не будет, даже если очень попросите, ибо точные «сколько и чего вешать в граммах» – совершенно не моё. К процессу подхожу сугубо творчески, руководствуясь лишь богатством закромов в момент, когда творить приспичило и временем, которое не жалко на это потратить.

Стандартный набор подручных средств – сметана или кефир, маргарин, яйца, мука, манка, сахар, сода. В зависимости от настроения, кексики могут быть с яблоками, с изюмом, с маком или, как в этот раз, «с таком».

Итоговый продукт получается всегда немного разный на вкус, но неизменно съедобный – что там можно испортить-то! По крайней мере, пока ещё никто не отравился) И пробовать не отказывался. Наоборот, нахваливают, да добавки просят.

Но однажды что-то пошло не так. Уже на этапе приготовления теста.

В холодильнике завалялся стаканчик греческого йогурта. Можно было взять привычные кефир или сметану, но пенсионерская рачительность и пионерская тяга к экспериментам сделали своё дело – я добавила в йогурт соду, хорошенько перемешала и… тишина.

Обычная кисломолочка в таком случае бурно реагирует – шипит и пузырится. Йогурт же подозрительно молчал и не шевелился. Оставив его оживать, я занялась другими продуктами.

Оживший йогурт превратился в плотную хлопьевидную пену и выглядел слегка подозрительно. Но, что получилось, то и отправилось в тесто. Размешала, разложила по формочкам, да и поставила в духовку.

Процесс выпечки за долгие годы отлажен до автоматизма и никакими сюрпризами и катаклизмами не грозил. Поэтому я в него не вмешивалась и не подглядывала даже, пока кухня не наполнилась соответствующими ароматами. В итоге, пропустила самое интересное – собственно процесс зарождения новой формы жизни, о чём очень пожалела.

Потому что, когда я открыла духовку, моему взгляду предстало уже готовое, свежеиспечённое стадо «неведомых зверушек», во главе с очаровательным слоником (на первом снимке).

Чуть позже сообразила, что перед фотосессией можно было приделать слонику глазки. Но от него к тому времени ни хобота, ни даже крошек уже не осталось.