Swetoh

.

Билеты к южным курортам разлетаются с невероятной скоростью — словно перед нами не железнодорожные кассы, а флеш-распродажа в интернете. Особенно активно их покупают семьи с детьми: отдых у моря планируют заранее, чтобы всё прошло без лишней суеты.

поездки на поездах всегда сопровождались множеством ситуаций — от забавных до по-настоящему раздражающих. Провести двое суток в одном вагоне — это как сыграть роль в мини-сериале. Больше всего эмоций, конечно, приносят летние маршруты на юг. Именно там чаще всего встречаются истории о том, как некоторые пассажиры стараются получить нижнее место, не оплачивая его заранее.


Лично для меня не имеет значения, верхняя или нижняя полка. Главное — не оказаться на боковушке у туалета. Вот этого «места силы» я стараюсь избегать всеми способами. А вот мамам с детьми действительно важно ехать внизу, и вот тут часто начинаются настоящие спектакли.

нередко рассказывают, как по дороге в Крым сталкивались с разыгранными сценами: якобы ребёнку резко стало плохо, тошнит, болит живот, его укачивает. В итоге просьба — уступить нижнее место. Но вот возникает вопрос: как именно нижняя полка способна мгновенно облегчить состояние?

Некоторые не поддались на эмоциональный шантаж. Однажды маме с «больным» ребёнком просто вручили пакет на случай рвоты. В другом случае —

пригрозили вызвать проводника и сообщить о возможной инфекции. И, как по волшебству, все симптомы мгновенно исчезли — ни слёз, ни жалоб.

Была и другая ситуация — драматичная. После отдыха в Сочи в вагоне оказалась подросток лет шестнадцати. Она поменялась местами и села на нижнюю полку. Но проводник настоял на соблюдении билетов, и девочке пришлось вернуться на своё верхнее место. Она рыдала, звала маму, просыпалась ночью. Несмотря на возраст, сцена была по-настоящему эмоциональной — как в хорошем кино.

Источник https://prochepetsk.ru/news/47584?target=form&frm=homescreen

Сходил на утренник.
Трезвый Дед Мороз это позор и неуважение к детям. Жалкое зрелище. Безответственно являться в таком виде на праздник. Год назад приходил пьяным, подарил малышам вулкан юмора и счастья. Наступал на ноги, рассказывал ужасные анекдоты. Ущипнул заведующую. Под глазом фингал, малыши его боялись и любили одновременно.
А в этом году какой-то накрахмаленный пельмень. Провалил мероприятие. Бородатый робот. Чего-то кричал на ёлочку, никто ему не верил. Был туп и незлобив, но вы же понимаете, этого мало. Новогоднее волшебство начинается с трёхсот граммов коньяка, а не с бороды и валенок.

Дети развлекались сами. Показали новогоднюю сюиту, быт животных средней полосы. Снежинка и Эльф возглавили фауну, искали Снегурочку, которая где-то там завязла. Неожиданно, белки подрались муляжами орехов. Меньшая треснула большую в лоб. В процессе репетиций в ней скопилось раздражение. На агрессивное животное зашипели надзирающие органы. Ушибленная решила, что силы добра на её стороне и ответила орехом за орех. Муляжи были размером с дыню, но лёгкие. От драки звук получался, будто лошади скачут. Грызунов растащили по углам, настроение зрителей улучшилось.
Потом волк. По старинной традиции, это самый картавый мальчик. Вместо рыка он может лишь горестное «ы-ы-ы-ы». Родители опять улыбались и хлопали.

Вручали подарки. Всё шло ровно, пока не пришёл заяц. Прочитал что-то унылое. Получил пакет сластей, нашёл глазами мать и с воем, как сбитый мессершмит, стал пикировать в её сторону. Добежал, упал в колени. Было удивительно, как такой не крупный ещё заяц может вылить столько слёз. Всего через секунду мать впору было развешивать в сушильном шкафу, где варежки висят. Косой хотел машину. О чём уведомил Мороза письменно, в октябре. А выдали конфеты. Стало ясно: надули зайца. Детство кончилось внезапно и трагически.
Мама принялась шептать, что этот Дед поддельный, из муниципалитета. Настоящий прилетит ночью на бровях и сядет на крышу. Он будет кривей коромысла, с хрустальными глазами, в зюзю, в хлам, в сосиску, черней государевой шляпы, ввалится и сунет под ёлку лучший из подарков.

И вы знаете, всё сбылось. В новогоднюю ночь над моей квартирой кто-то сломал крышу и теперь в ванной с потолка капает снег. И ещё, он подарил японские часы, красивый ремень, ведро сельдей в шубе и уже початый одеколон. То есть точно был, точно пьяный и главное, он меня помнит.

Источник https://vk.com/wall-202699454_44110

Я медленно сползала вдоль стеночки, зажимая себе рот руками. Главное, простите, не заржать на всю округу и не спугнуть. Муж не любил, когда его заставали в каких-то смешных ситуациях, ведь он же БРУТАЛЬНЫЙ. Поэтому я тихонько заглядывала в ванную комнату, насладившись увиденным, отворачивалась за стенку и … Наверное опять буду икать от смеха, сил уже не было.
- Если ты хороший котик, скажи мяу…
Если ты отличный котик, скажи мяу…
Если ты любимый котик, скажи мяу…
Муж тихонько пел, при этом мыл нашего кота. Обычно зверина сопротивлялась, царапалась, кусалась и орала, но тут, то ли ему нравилось, как ему поют, то ли шок - это по-нашему.
- Мы помоем тебе спинку, скажи мяу…
Мы помоем тебе лапки, скажи мяу…
Мы помоем тебе хвостик, скажи мяу...
-Мяу, - тихо пискнул кот.
Я «сдохла» за стенкой… До сих пор жалею, что не сняла этот шедевр, хотя наверное, иметь такой компромат и выжить у меня бы не получилось.
- Что, не нравится? Ну, давай я что-нибудь другое тебе спою.
-Мяу
Сашка немножко помолчал и стал тихонько петь, намыливая кота.
-Снова дождь pисует мне на заплаканом окне
Твой печальный силуэт мадонна…
Не знаю, как кот, а мне захотелось в туалет, вот прям сильно захотелось, короче, я от восторга чуть не описалась. Слезы текли ручьем, уверена, что я была красная, как рак…
Одновременно пришло осознание того, что муж мне никогда не пел. Он не был уж очень романтичным человеком, но у него были другие плюсы. А коту так мы серенады распеваем…
Мне было бы, наверное, обидно, если бы не было так смешно.
Тем временем «мадонна» опять тихонько и жалобно мяукнула и Сашка запел «Крылатые качели».
Все, я не выдержала и поняла, что еще немного и меня, как говорится, спалят. Пора было отползать в комнату, так как водные процедуры уже заканчивались, муж собирался вытирать кота. Я уже почти взяла себя в руки, но…
Дрыц-тыц телевизор,
Дрыц-тыц телевизор,
Дрыц-тыц телевизор…
И тут я не выдержала и допела:
-И два фиксика внутри…
Одновременно отползая в комнату на диван и хохоча в голос.
Не знаю, пели ли там что-то еще, сил моих не было, я до икоты смеялась.

Через несколько минут пришли два недовольных брутала, посмотрели на меня подозрительно и с обидой. Я предпочла уткнуться в подушку и только сотрясалась беззвучно. Кот и муж одарили меня высокомерным взглядом и важно удалились на кухню

Взято тут https://vk.com/wall-220220723_10333

Когда уже потеряли надежду. Девять лет ожидания - и вдруг беременность!
Сема был закормлен любовью родителей. Даже слегка перекормлен. Забалован.
Мама Семы - Лиля - детдомовская девочка. Видела много жесткости и мало любви. Лиля любила Семочку за себя и за него.
Папа Гриша - ребенок из многодетной семьи.
Гришу очень любили, но рос он как перекати-поле, потому что родители отчаянно зарабатывали на жизнь многодетной семьи.
Гриша с братьями рос практически во дворе. Двор научил Гришу многому, показал его место в социуме. Не вожак, но и не прислуга. Крепкий, уверенный, себе-на-уме.
Гришины родители ждали Семочку не менее страстно. Еще бы! Первый внук!
Они плакали под окнами роддома над синим кульком в окне, который Лиля показывала со второго этажа.
Сейчас Семе уже пять. Пол шестого.
Сема получился толковым, но избалованным ребенком. А как иначе при такой концентрации любви на одного малыша?
Эти выходные Семочка провел у бабушки и дедушки.
Лиля и Гриша ездили на дачу отмывать дом к летнему сезону
Семочку привез домой брат Гриши, в воскресенье. Сдал племянника с шутками и прибаутками.
Сёма был веселый, обычный, рот перемазан шоколадом.
Вечером Лиля раздела сына для купания и заметила ... На попе две красные полосы. Следы от ремня.
У Лили похолодели руки.
- Семен... - Лилю не слушался язык.
- Да, мам.
- Что случилось у дедушки и бабушки?
- А что случилось? - не понял Сема.
- Тебя били?
- А да. Я баловался, прыгал со спинки дивана. Деда сказал раз. Два. Потом диван сломался. Чуть не придавил Мурзика. И на третий раз деда меня бил. В субботу.
Лиля заплакала. Прямо со всем отчаянием, на какое была способна.
Сема тоже. Посмотрел на маму и заплакал. От жалости к себе.
- Почему ты мне сразу не рассказал?
- Я забыл.
Лиля поняла, что Сема, в силу возраста, не придал этому событию особого значения. Ему было обидно больше, чем больно.
А Лиле было больно. Очень больно. Болело сердце. Кололо.
Лиля выскочила в кухню, где Гриша доедал ужин.
- Сема больше не поедет к твоим родителям, - отрезала она.
- На этой неделе?
- Вообще. Никогда.
- Почему? - Гриша поперхнулся.
- Твой отец избил моего сына.
- Избил?
- Дал ремня.
- А за что?
- В каком смысле "за что"? Какая разница "за что"? Это так важно? За что? Гриша, он его бил!!! Ремнем! - Лиля сорвалась на крик, почти истерику.
- Лиля, меня все детство лупили как сидорову козу и ничего. Не умер. Я тебе больше скажу: я даже рад этому. И благодарен отцу. Нас всех лупили. Мы поколение поротых жоп, но это не смертельно!
- То есть ты за насилие в семье? Я правильно понимаю? - уточнила Лиля стальным голосом.
- Я за то, чтобы ты не делала из этого трагедию. Чуть меньше мхата. Я позвоню отцу, все выясню, скажу, чтобы больше Семку не наказывал. Объясню, что мы против. Успокойся.
- Так мы против или это не смертельно? - Лиля не могла успокоиться.
- Ремень - самый доходчивый способ коммуникации, Лиля. Самый быстрый и эффективный. Именно ремень объяснил мне опасность для моего здоровья курения за гаражами, драки в школе, воровства яблок с чужих огородов. Именно ремнем мне объяснили, что нельзя жечь костры на торфяных болотах.
- А словами??? Словами до тебя не дошло бы??? Или никто не пробовал?
- Словами объясняют и все остальное. Например, что нельзя есть конфету до супа. Но если я съем, никто не умрет. А если подожгу торф, буду курить и воровать - это преступление. Поэтому ремень - он как восклицательный знак. Не просто "нельзя". А НЕЛЬЗЯ!!!
- К черту такие знаки препинания!
- Лиля, в наше время не было ювенальной юстиции, и когда меня пороли, я не думал о мести отцу. Я думал о том, что больше не буду делать то, за что меня наказывают. Воспитание отца - это час перед сном. Он пришел с работы , поужинал, выпорол за проступки, и тут же пришел целовать перед сном. Знаешь, я обожал отца. Боготворил. Любил больше мамы, которая была добрая и заступалась.
- Гриша, ты слышишь себя? Ты говоришь, что бить детей - это норма. Говоришь это, просто другими словами.
- Это сейчас каждый сам себе психолог. Псехолог-пидагог. И все расскажут тебе в журнале "Щисливые радители" о том, какую психическую травму наносит ребенку удар по попе. А я, как носитель этой попы, официально заявляю: никакой. Никакой, Лиль, травмы. Даже наоборот. Чем дольше синяки болят, тем дольше помнятся уроки. Поэтому сбавь обороты. Сема поедет к любимому дедушке и бабушке.
После того , как я с ними переговорю.
Лиля сидела сгорбившись, смотрела в одну точку.
- Я поняла. Ты не против насилия в семье.
- Я против насилия. Но есть исключения.
- То есть если случатся исключения, то ты ударишь Сему.
- Именно так. Я и тебя ударю. Если случатся исключения.
На кухне повисла тяжелое молчание. Его можно было резать на порции, такое тугое и осязаемое оно было.
- Какие исключения? - тихо спросила Лиля.
- Разные. Если застану тебя с любовником, например. Или приду домой, а ты, ну не знаю, пьяная спишь, а ребенок брошен. Понятный пример? И Сема огребет. Если, например, будет шастать на железнодорожную станцию один и без спроса, если однажды придет домой с расширенными зрачками, если ...не знаю...убьет животное...
- Какое животное?
- Любое животное, Лиля. Помнишь, как он в два года наступил сандаликом на ящерицу? И убил. Играл в неё и убил потом. Он был маленький совсем. Не понимал ничего. А если он в восемь лет сделает также, я его отхожу ремнем.
- Гриша, нельзя бить детей. Женщин. Нельзя, понимаешь?
- Кто это сказал? Кто? Что за эксперт? Ремень - самый доступный и короткий способ коммуникации. Нас пороли, всех, понимаешь? И никто от этого не умер, а выросли и стали хорошими людьми. И это аргумент. А общество, загнанное в тиски выдуманными гротескными правилами, когда ребенок может подать в суд на родителей, это нонсенс. Просыпайся, Лиля, мы в России. До Финляндии далеко.
Лиля молчала. Гриша придвинул к себе тарелку с ужином.
- Надеюсь, ты поняла меня правильно.
- Надейся.
Лиля молча вышла с кухни, пошла в комнату к Семе.
Он мирно играл в конструктор.
У Семы были разные игрушки, даже куклы, а солдатиков не было. Лиля ненавидела насилие, и не хотела видеть его даже в игрушках.
Солдатик - это воин. Воин - это драка. Драка это боль и насилие.
Гриша хочет сказать, что иногда драка - это защита. Лиля хочет сказать, что в цивилизованном обществе достаточно словесных баталий. Это две полярные точки зрения, не совместимые в рамках одной семьи.
- Мы пойдем купаться? - спросил Сема.
- Вода уже остыла, сейчас я горячей подбавлю...
- Мам, а когда первое число?
- Первое число? Хм...Ну, сегодня двадцать третье... Через неделю первое. А что?
- Деда сказал, что если я буду один ходить на балкон, где открыто окно, то он опять всыпет мне по первое число ...
Лиля тяжело вздохнула.
- Деда больше никогда тебе не всыпет. Никогда не ударит. Если это произойдет - обещай! - ты сразу расскажешь мне. Сразу!
Лиля подошла к сыну, присела, строго посмотрела ему в глаза:
- Сема, никогда! Слышишь? Никогда не ходи один на балкон, где открыто окно. Это опасно! Можно упасть вниз. И умереть навсегда. Ты понял?
- Я понял, мама.
- Что ты понял?
- Что нельзя ходить на балкон.
- Правильно! - Лиля улыбнулась, довольная, что смогла донести до сына важный урок. - А почему нельзя?
- Потому что деда всыпет мне ремня...

Пока вчера днем бродили по Ашану с дочкой 5-ти лет, то пару раз сталкивались с молодой семьей в одних и тех же отделах. Папа-мама весьма интеллигентного вида, и сынок лет 6-7. Пацаненок – это нечто что-то и с чем-то. Только при мне его вылавливали из корзины с мячами, снимали с самоката, вытаскивали из открытой витрины с всякими сладкими сырками. Мне так показалось, что именно с такого ребенка и пошли анекдоты про Вовочку.

И вот, волею судеб в кассу мы попали в одну. Они стоят перед нами. Народу мало, папа не спеша выкладывает покупки на ленту, мама их укладывает по пакетам, а этот шкет за спиной у папы в три укуса уничтожает приличного размера мороженое. Запихнув в себя последний кусище и проглотив его одним махом, он тычет зажатой в кулачке грязнючей оберткой папе в поясницу.

- Папа, я это уже съел. Ты же заплатишь?

А глазенки при этом повинные и честные-честные. Ну, в конце-то концов, он же не украл... Папа с мамой одновременно ставят руки-в-боки, и делают нравоучительное выражение лица. Сынуля, видя их настрой быстро-быстро и бочком-бочком проскакивает между ними со словами:

- Ну, все..., я ПОПИ&ОВАЛ..., - и уже за кассой, - мама, я буду у выхода вас ждать!

Уже смешно. Ан нет. Тут подала свой очень звонкий и высокий голосок моя дочурка. Одетая как "тургеневская барышня" в сарафанчик ромашками до пят, в соломенной шляпке, на носике солнцезащитные очечки, сумочка на плече, туфельки в тон.

- Мама, а нам тоже ПИ&ДОВАТЬ надо?!

- Кхм, - я непроизвольно заливаюсь алым цветом во все лицо.

Она видя мое непонимание ситуации тут же поясняет:

- Ну, наша воспитательница нам всегда так говорит, когда кто-то нашкодничает... Пи&дуйте отсюдова, пока ВСЕ-Е-ЕМ не вломила.

Вот теперь ухахатывались все. И я, и родители "Вовочки", и персонал, и остальные покупатели. Хвала детским воспитателям, как говорится, за наш "здоровый" смех!