Swetoh

В Министерстве труда и социальной защиты РФ подготовило законопроект, по которому планируется сформировать порядок расчетов за сверхурочную работу

В настоящее время сверхурочная работа оплачивается за первые два часа работы не менее, чем в полуторном размере, за последующие часы – не менее, чем в двойном размере.

«Правоприменительная практика показала, что в отдельных случаях работодатель при расчете оплаты за переработки не учитывает компенсационные и стимулирующие выплаты, а начисляет выплаты только из тарифной ставки. Это приводило к тому, что отработанные внеурочно часы оплачиваются в меньшем объеме, нежели часы, отработанные по графику, тогда как Трудовой кодекс обязывает оплачивать сверхурочную работу в повышенном размере»

Источник https://sportkp.ru/drugoe/nid388961_au27auauau_cr27crcrcr_ra...

В МВД решили изменить правила выдачи важнейшего для гражданина документа

В Министерстве внутренних дел России захотели изменить правила выдачи и замены паспорта.

Так, согласно приведенным выдержкам из нового проекта Положения о паспорте гражданина РФ, который был опубликован МВД, в документе будут изменены обязательные для внесения данные.
Среди них будут записи о месте регистрации по месту жительства, а также отношение к воинской службе.
Часть записей можно будет внести в паспорт по желанию его владельца. Так, например, в документе могут появиться отметки о числе детей, группе крови, заключенных или расторгнутых браках, ИНН или сведения о ранее выданных паспортах.
При этом сроки замены паспорта по возрасту, по словам эксперта, останутся прежними – 20 и 45 лет.

Замена будет доступна в том случае, если во внешности гражданина произошли существенные изменения. Например, после пластической операции. А вот при смене пола менять паспорт не будут – данный фактор перестанет быть основанием для замены документа.

Про смену пола как-то даже интересно.....

Источник https://konkurent.ru/article/60879

Зачем русские государыни «садились на место», почему французскую королеву носили в паланкине и как женились еще в утробе матери? Выясняем интересные факты из семейной истории европейских государей.
Если супруг — не просто Александр или Ричард, а еще и правитель какой-нибудь великой державы, то и беременность его жены — уже не семейное дело, но задача государственной важности. Так же, как все то, что ей предшествует, начиная с выбора невесты и заканчивая событиями, происходящими в спальне

Кто годился в матери?
Веками монархи отвечали на этот вопрос так: кто угодно, лишь бы брак с этой особой был выгоден короне. Политические расчеты позволяли пренебречь такими пустяками, как возраст, физические изъяны, болезни и даже родство будущих супругов — не говоря уже о прочей ерунде вроде взаимной симпатии.

Например, английский монарх XIII века Эдуард I, который впервые женился в 15 лет на 13-летней Элеоноре Кастильской и уже спустя год стал отцом; а в старости, овдовев, сочетался браком с Маргаритой Французской, бывшей моложе его на 43 года.
Так, малыша, которого вынашивала супруга короля Венгрии и Богемии Владислава II, «на авось» определили в мужья годовалой дочке испанского короля Филиппа I. По счастью, новорожденный оказался мальчиком, и в 1515 году свадьба состоялась.

Препятствием для свадьбы и рождения детей не считались даже кровные связи на уровне кузенов или дядей и племянниц. В результате близкородственных браков целые династии страдали от тяжелых патологий — например, австрийские Габсбурги. В этом роду были часты случаи выкидышей, из-за врожденных пороков умирал каждый второй младенец, а выжившие дети часто наследовали не только чрезмерно развитую «габсбургскую» нижнюю челюсть, но и психические заболевания.

Больше шансов на появление здоровых детей было в том случае, если государь искал жену среди знатных соотечественниц, а не в узком кругу соседей-монархов. Византийские императоры и русские цари XVI-XVII веков для этого собирали невест со всей страны, и уж здесь-то к выбору будущей матери подходили со всей тщательностью. Наряду с красотой, высоким ростом и крепким сложением девушки учитывалось здоровье ее родных и семейная плодовитость.

«Государское дело»
До тех пор пока супругам не удавалось произвести на свет наследника, их интимная жизнь находилась под пристальным вниманием родных и подданных. В первую же брачную ночь молодоженам (особенно если они были неопытны) приходилось терпеть унизительный контроль. Под дверью их спальни или даже за пологом кровати могли стоять свидетели из числа придворных, а простыни осматривались на предмет признаков свершившейся близости и девственности супруги.

Так, 14-летних Людовика XIII и Анну Австрийскую (тех самых, из «Трех мушкетеров») королева-мать и придворные чуть ли не силой уложили в постель, оставив с ними двух кормилиц следить за исполнением супружеского долга. А в 1793 году 15-летнему цесаревичу Александру Павловичу после свадьбы с 14-летней принцессой Луизой Баденской пришлось письменно отчитываться о подробностях брачной ночи перед своим воспитателем, генералом Н. И. Салтыковым.

А потому особенно зорко за интимной жизнью царственных детей наблюдали их родители — например, французская королева XVI века Екатерина Медичи. Находясь за тысячу километров от своей дочери Елизаветы, королевы Испании, она, тем не менее, регулярно получала через послов сведения о ее менструациях. (В течение четырех лет брака молодая женщина не могла родить, и Екатерина, как и вся Европа, ревностно следила за тем, появится ли наследник у испанской короны.)

Скрывать нельзя сообщать
При всей публичности монархов беременность зачастую считалась фактом, который полагалось скрывать как можно дольше, чтобы будущую мать «не испортили». Например, долгожданную «тяжесть» великой княгини Елены Глинской, матери Ивана Грозного, оберегали так старательно, что даже за 9 дней до родов священники продолжали возносить молитвы о зачатии в княжеской семье.

Даже конспирация не мешала колдунам «учинять лихо» беременным царицам. Современники были уверены, что порчи не избежала жена царя Михаила Федоровича, Евдокия Стрешнева, во время беременности десятым ребенком. Как выяснило следствие 1638 года, ведуньи насыпали на ее след заколдованный пепел, что сперва привело к смерти 5-летнего царевича Ивана, а спустя два месяца — новорожденного Василия, после чего «меж их государей в их государском здоровье и в любви стало не по прежнему».

Со временем отношение к августейшей беременности как к тайне, требующей сохранности, стало меняться. В XVIII веке в Европе, а затем и в России, сообщения об этом публиковали в официальных газетах вроде петербургского «Правительственного вестника». А иногда подданных уведомляли о положении государыни другими способами. Например, в Европе вплоть до XVII века «подсказкой» гражданам служил тот факт, что королеву начинали носить в церковь в специальном паланкине. Считалось, что перемещаться на плечах носильщиков женщине в положении безопаснее, чем трястись в карете и самой подниматься по ступенькам.

Например, будущей Екатерине II в 1762 году удалось виртуозно утаить от мужа, Петра III, не только факт беременности от Григория Орлова (супруги к тому времени жили отдельно), но и все свидетельства родов. Когда разгневанный император ворвался к ней в покои через два часа после появления на свет незаконно рождённого сына, жена встретила его как ни в чем не бывало, спокойно сидя в кресле.

«Беременный» гардероб
На протяжении столетий дворцовый этикет не предусматривал никаких скидок на положение государыни — о комфорте женщины тогда думали в последнюю очередь. С парадных портретов XVI века смотрят беременные королевы, одетые в пышные бархатные и парчовые платья с отделкой из драгоценных камней. В таком наряде было бы жарко и тяжело любой женщине, что уж говорить о будущей маме.

Даже обходиться без таких «жестких» деталей туалета, как фижмы (обручи из китового уса или ивовых прутьев), турнюр (подушечка для придания пышности ягодицам) или корсет, женщина в положении была не вправе. Для беременных шили специальные корсеты со вставками для живота и боковыми лентами, которые можно было распускать по мере роста малыша.

Неудобный наряд однажды привел к роковым событиям в жизни Николая I и его супруги Александры Федоровны. Когда императрице, находившейся на 9-м месяце беременности, сделалось дурно, усеянный камнями золотой пояс на ее талии не смогли быстро распустить «и он причинил ей сильное ущемление». В ту же ночь родился мертвый ребенок, а убитая горем мать тяжело заболела.

Врачи и повитухи
Как в Европе, так и в России следить за здоровьем беременных монархинь и принимать у них роды дозволялось только проверенным повивальным бабкам. До XVIII века докторов-мужчин к русским царицам вообще старались не допускать. Когда пришлось вызвать врача к Наталье Кирилловне, матери Петра I, в спальне завесили все окна, чтобы невозможно было рассмотреть больную, а пощупать ей пульс медику позволили только через тонкую ткань.

Что местные бабки, что иностранные доктора могли предложить им разве что клизмы и кровопускания — самые популярные методы лечения любых болезней. Когда они не помогали, государыни не брезговали магией. Так, жена Василия III Соломония Сабурова, которая в течение 20 лет брака никак не могла забеременеть, пользовалась услугами «знающей жонки» Стефаниды, которая заговаривала воду и смачивала ею великую княгиню и нижнее белье князя (увы, безрезультатно).
Не говоря уже о выкидышах, с которыми сталкивалась почти каждая женщина. Печальный рекорд поставила английская королева Анна Стюарт (1665–1714). Она беременела 17 раз, но взрослого возраста не достиг ни один ребенок: 6 беременностей закончились выкидышами, 5 — мертворождениями, еще 5 детей умерло в младенчестве, и лишь один сын, крайне болезненный, прожил 11 лет.

Декретные развлечения
Как в средневековой Европе, так и в допетровской России государыни жили замкнуто и скучно — всегда, а во время беременности особенно. Единственным местом, куда они имели право пойти, был храм. Неудивительно, что женщины не пропускали церковные службы, часто посещали монастыри и даже во время беременности каждую неделю ездили на богомолье.

Правда, и в этом случае их контакты с внешним миром сводились к минимуму. Ехать в храм полагалось в наглухо закрытой карете или возке; на службе надлежало стоять в укромном уголке, чтобы не глазели зеваки; а если государыне требовалось пройти по улице, горожан заставляли падать ниц.

Лишь с XVIII века досуг беременных государынь стал разнообразнее: прогулки и увеселения допускались и на больших сроках. Но иногда любовь будущих мам к развлечениям приводила к печальным последствиям. Так, первые два выкидыша будущей Екатерины II близкие связывали с ее увлечением верховой ездой (после второго эпизода императрица Елизавета запретила молодой женщине конные прогулки и для поправки здоровья продержала ее полтора месяца взаперти).

На финишной прямой
Последний месяц беременности государыни во все времена предпочитали проводить дома, в узком кругу родственников и приближенных. Считалось, что только так венценосной матери удастся избежать падений, испуга, холода и витающих в воздухе опасных миазмов. В Европе XVI-XVIII веков из-за страха перед «заразительными началами» беременных аристократок по полтора-два месяца заставляли сидеть в темной комнате с плотно запертыми окнами и дверями.

Прежде чем царица окончательно затворялась в своих покоях, она посещала могилы покойных родителей или предков и раздавала щедрую милостыню. Ее хоромы богато украшали, служили в них молебен, освящали воду, вешали на стены чудотворные иконы. Оставшееся до родов время будущая мать проводила в молитве, общении с близким кругом женщин и подготовке приданого для малыша.

Вышивке детских рубашечек и пеленок посвящали немало сил даже царицы, но в основном вещи для новорожденного, конечно, заказывали мастерицам. Так, в 1823 году по распоряжению императрицы Марии Федоровны для ее будущего внука (ребенка великого князя Николая Павловича и его супруги) заранее подготовили два сундука и два чемодана детского белья.

Беременность царственных особ в прошлые столетия была, с одной стороны, опасным испытанием, а с другой — привычным явлением, которое повторялось чуть ли не каждый год. Наступит XX век, и молодые королевы (а также их мужья) понемногу станут относиться к себе не просто как к «фабрике наследников», а как к обычным женщинам, которые могут позволить себе рожать столько детей, сколько захотят, и по-настоящему наслаждаться каждой минутой материнства.

Источник https://deti.mail.ru/article/9-mesyacev-po-carski-beremennos...

Я тут давеча скумбрию купила. Горячего копчения. Просто отличную скумбрию - спина во! брюхо во! вся от жира аж лоснится и всеми оттенками золота переливается! И лицо такое интеллигентное.
Запихала ее в дальний угол холодильника и стала ждать ночи. Потому что у меня в семье сплошь одни эстеты с тончайшим обонянием. В кого не плюнь - точно в эстета попадешь. И запах копченой скумбрии не просто их оскорбляет, а причиняет прямо-таки немыслимые страдания. Причем, один из страдальцев "Парламент" курит, второй лук грызет, словно яблоки, чисто буратина какая-то, третья пюре из брокколи на десерт очень уважает, а четвертое, вислоушище окаянное, "Ориджен тундра кэт" жреть, от запаха которого натурально обои от стен отклеиваются, и герань на окнах вянет. Да моя скумбрия по сравнению с этим просто горный эдельвейс, распускающийся в альпийских лугах майским утром. (Хотя, я не знаю, если честно, чем там эдельвейс пахнет - как-то вот не доводилось понюхать. Но, думаю, все ж лучше, чем "Парламент" с брокколи.)
В общем, дождалась я, пока эта компания спать уляжется, закрыла в кухне дверь, открыла окно, вытащила свою скумбрию, распотрошила и быстро-быстро ее лопаю, облизывая пальцы, то и дело прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. А то мало ли. Узнают супруг и наследники - со свету сживут ведь.
А скумбрия-то - она не только нежнейшее жирное розовое ароматное мясо, она еще и здоровенная башка, и скелетище с кучей костей, и целая пригоршня кишок. Но я, как бы скумбрию ни любила, башку с кишками съесть все равно не рискну. И в унитаз их тоже фиг смоешь: застрянут же. Ладно, думаю я, вытаскивая бутылку хлорки, сейчас вот руки вымою, рот прополощу, да и вынесу потроха на мусорку. Темно там, конечно. Холодно. Скользко. Страшно. А что делать. Авось не сожрут меня кошмарные ночные твари. И делаю для храбрости большой глоток хлорки.
Ну и да, во дворе все так, как я и ожидала: фонари не горят - управляющая компания электричество экономит. Под ногами лед такой, что ледовая арена ЦСКА от зависти провалилась бы - песок наша управляющая компания тоже экономит. В темноте между деревьев тени какие-то непонятные мечутся. Вдалеке на болотах что-то воет тоскливо - хорошо, если волки, а не что похуже. Ветер снежную крошку в лицо пригоршнями швыряет. Красота, короче. И посреди этой красоты стою я, прижав к груди пакет с рыбьими кишками, и набираюсь храбрости добежать до мусорных контейнеров.
Эх, думаю, ну, понеслась слепая в щавель!
И понеслась. Ветер попутный как раз оказался, так что доехала я быстро. За спиной что-то взвыло разочарованно и убралось за деревья, видимо, решив на обратном пути меня подкараулить.
Подхожу к контейнерам - мать честная. Оттуда ноги торчат.
То есть, ноги, конечно, торчали из задницы, но вот уж она-то - из контейнера.
Ааатлично, думаю я. И что делать теперь?
У нас, конечно, иногда можно какую-нибудь часть тела отдельно от владельца найти. Я как-то на городской помойке протез ноги до колена в хорошем состоянии нашла. Братец - челюсть вставную, аж целых два раза, и оба раза нижнюю. Подружка моя - искусственный глаз, тоже почти новый. Ну а уж зубы, хоть натуральные, хоть металлокерамику, а хоть даже и золотые, в Новый Год у городской горки можно прямо горстями собирать.
Но так-то у нас город тихий и спокойный. По полчеловека в помойку точно никто не выкидывает.
Блин, думаю, как быть-то. В полицию звонить надо. А в свете недавних событий мне б лучше с половинками тушек не попадаться - не докажу ведь, что это не я ее так. С другой стороны, бросить ее вот так в мусорке тоже нельзя. Короче, совесть и гражданский долг подсказывают мне набирать 112, а здравый смысл - бежать домой, не оглядываясь. Можно даже с последним пристанищем бедной скумбрии.
И тут задница говорит мне человеческим голосом: - эй, слышь, ты это, помоги вылезти, а?
Ага, думаю. Я тебя щас вытащу, а фиг его знает, что там с той стороны, ну, которая в контейнере, окажется? И что оно будет делать, когда окажется все целиком снаружи?
Тут как раз гражданский долг с мозгами пришли к консенсусу и хором мне орут - убожище ты тупое, беги домой, оттуда в полицию позвонишь!
Я давай назад багажником сдавать в сторону подъезда. Нафиг мне такие приключения - говорящая задница в половине четвертого ночи.
А из контейнера несется - слышь, ты чо, уходишь? Ну позови хоть кого-нибудь, что нам, до утра тут сидеть?
Ну класс, думаю. "Нам", значит. Так оно там еще и не одно.
А что, говорю, много вас там?
Не, отвечает задница, я и кошка эта сраная.
Ишь ты, думаю, экая нечисть хитрая. Разбирается в человеческой психологии. Котика-то на произвол судьбы точно никто не бросит.
Ладно, говорю, щас помогу.
А сама прикидываю - вытащу, если кинется - метну в морду, или что там у него, пакет с кишками, авось, успею до подъезда добежать. Потому что ну а вдруг там и правда котик. Ухватилась за пояс и давай тянуть. Эх, думаю, не пожалеть бы мне об этом. Зажмурилась, уперлась тапком в контейнер, да как дерну. А оно, ну, которое в контейнере сидело, как матом заорет. И голос, главное дело, ну точь-в-точь как у соседки из третьего подъезда. И лексикончик совпадает - уж я-то знаю, мы с ней как-то раз у пары отморозков пацана отбивали. Я глаз открыла, смотрю - а это она и есть. Соседка, значит. Морда красная, глаза очумевшие, вся в яичной скорлупе, картофельных очистках и каких-то подозрительных бумажках. И кошка у ней в руке за шкирку висит, покачиваясь, с индифферентным видом. Такая небольшая черная кошка стервозной наружности и откормленных очертаний.
Ого, говорю. Это какой дурак ее выкинул? Хорошая кошка-то, новенькая вон совсем.
Соседка скорлупу с рукава стряхнула, обертку от масла сливочного "Простоквашино"из декольте выудила, кошку покрутила перед носом - та аж сморщилась от отвращения: вот не могло ее что-нибудь поприличнее из помойки вытащить! - и говорит: а это не просто кошка. Это же та потеряшка. Видела объявления?
Объявления я и правда видела. Котейка из соседнего двора на поиски приключений отправилась, хоть и не март на дворе, вроде - я все переживала, чтоб нашелся бестолковый зверь. Потому что ведь у нас зима уже совсем, и домашней кошке на улице выжить будет просто невозможно. Вот она и нашлась. Прибежала к нам во двор, забилась в мусорный контейнер в надежде там спрятаться от снега и ветра, а заодно и подзакусить, а вылезти не смогла, пакетами завалило. А тут на ее счастье девица эта, соседка-то, покурить перед сном вышла, услышала котиный мяв из контейнера, да и побежала на помощь. И все б ничего, но пока она увлеченно рылась в мусорных пакетах, пытаясь кошку изловить, центр тяжести предательски сместился, и бедняга туда вниз головой ухнула. А попробуй выберись, когда ты вверх ногами в мусорном контейнере торчишь, навроде как турнепс из грядки, только наоборот, да еще одна рука у тебя занята весьма недовольной кошкой. Прямо скажем, задачка не из легких. Так что я вовремя со своими потрохами в мешочке объявилась - девица с кошкой уже всерьез собирались в помойке заночевать.
В общем, кошку мы отряхнули, снежком почистили, чтоб выглядела поприличнее, еще раз с фотографией на объявлении сверили - вроде, она. И давай хозяевам звонить. Эх, думаю, щас как пошлют нас вместе с этой кошкой, в пятом часу утра, болотных тварей кормить! А то и по-простому воткнут пучком обратно в помойку, чтоб приличным людям по ночам не названивали. Ан нет. Дядька по телефону обрадовался ужасно - ой, кричит, девочки, не уходите никуда, мы сейчас за Картошечкой нашей прибежим!
Она еще и Картошка, оказывается.
Проходит пять минут - смотрим, правда, бегут. Дядька лет сорока на вид, в пуховике на голое пузо и тренировочных штанах, редкой красоты дама в норковой шубе и джинсах и аж три девчонки, одна другой меньше.
Картошечка, Картошечка, девочка наша, нашлась, красавица! - вопят.
Что народ подумал, не знаю. Ничего хорошего не подумаешь, когда в половине пятого утра какая-то подозрительная компания скачет вокруг мусорных контейнеров, размахивая обалдевшей черной кошкой, и хором скандирует "Картошечка! Картошечка! ". Секта картофелепоклоников на ежеквартальное жертвоприношение собралась, не иначе.
Поэтому я под шумок пакет с потрохами в контейнер закинула и потрусила домой, оскальзываясь на каждом шагу и поминая добрым словом управляющую компанию и ее какую-то матерь.
А то потеряют еще дома, объясняйся потом

Какие правила соблюдает отшельница Агафья и как это сказывается на её жизни, почему привычки староверов отличаются пониманием природы и какова одинокая дорога к Богу.

Вот уже 79 лет живёт в далекой хакасской тайге отшельница Агафья Лыкова. До тридцати четырёх лет она не знала никого, кроме своей семьи: отца и матери Лыковых — Карпа и Акулины, братьев Савина и Дмитрия и сестры Натальи. Тайга стала для неё родным домом.

Её отец — старовер Карп Осипович — с женой и старшими детьми ушёл в тайгу от мира ещё в 1920-х годах, а в 1948 году пропал из поля зрения людей на долгих 30 лет. Агафья выросла в лесу, не зная соблазнов цивилизации и строго следуя предписаниям и правилам староверов-беспоповцев.

Даже оставшись сиротой в 1988 году, она не смогла расстаться с лесом. Встреча с пришельцами из внешнего мира принесла ей лишь боль и страдания: смерть сестры и двух братьев от пневмонии, неудавшуюся попытку монашества, странный брак и насилие.

Всё это лишь утвердило отшельницу в мысли о том, что её отец был прав: "Уйдёшь в мир — погибнешь!" Лес для одинокой отшельницы стал настоящим спасением для души и тела. Он её храм, её монастырь, а пастырь у неё один — Бог. Душу Агафья Карповна спасает в беспрестанной молитве, живет аскетично, но помнит, что и тело надо питать, иначе умрёшь от голода. А что такое голод, она знает не понаслышке: в неурожайный год в тайге семье Лыковых приходилось есть и кашу из берёзовых опилок, и траву. Но испытания не сломили отшельницу. Она и сейчас неукоснительно блюдёт семейные правила.

Не употреблять мирскую пищу

От отца отшельница переняла привычку не принимать от приезжих продукты. В её рационе отсутствуют сахар и любые сладости. Оно и правильно: в лесу стоматологов нет. Не берёт отшельница продукты из магазина или приготовленные чьими-то руками. А если и возьмёт — выбросит.

Исключение делается для самого простого провианта: муки, крупы, сухофруктов. Соль ей можно вручить только настоящую, каменную, кусками. Мелкую в пакетах не берёт — грех.

Еду выращивает сама: это картошка, морковка, лук. Много лет назад она приняла в подарок несколько коз и кур — они снабжают Агафью молоком и яйцами. Впрочем, на молоко у неё есть и другие охотники — расплодившиеся кошки, которых она старается вручить каждому гостю.

Раньше Лыковы добывали кедровую шишку. Из ядрышек кедровых орехов Агафья и Наталья делали особое молоко: ядрышки растирали и добавляли воду. Известный московский журналист Василий Песков в книге "Таёжный тупик" писал, что делалось это в антисанитарных условиях, что никого из семьи не смущало: таёжная грязь — чистая грязь.

Не пользоваться мылом

Вся семья Лыковых не пользовалась баней и не использовала мыло. Возможно, такое отношение к бане было связано с древним поверьем, что в бане живёт черт. Мыло отшельница Агафья и сейчас не принимает в подарок — грех. При этом её гости отмечают, что руки и лицо у неё всегда чистые. Иногда, правда, досаждают насекомые — и не только лесные клещи. Но отшельница особой беды в этом не видит: дело привычки.

Дотрагиваться до себя она никому не позволяет и сама ни до кого не дотрагивается. А если дотронется невзначай — моет руки водой. Делается это по старой привычке всех отшельников, которые боятся болезней. В тайге иммунитет человека, долго не встречавшегося с вирусами и бактериями, ослабевает. И даже обычная ОРВИ может стать причиной болезни и смерти, как это случилось со старшими детьми Лыковых.

Не пускать в дом "табачников"

К двум продуктам современной цивилизации Лыкова питает особое отвращение. Это чай, который ей строго-настрого запретил пробовать отец. И табак — "погибель души и тела". Скорее всего, неприятие обусловлено тем, что раскол и уход староверов из центра России случился во времена императора Петра Великого, которого раскольники считали антихристом. Царь привёз из Европы и стал насаждать в России дурную привычку — курить табак. Тогда же, в XVII веке, появился в России и чай. В представлениях староверов он тоже оказался навсегда связан с царём-антихристом — "басурманский напиток". Чай Агафья никогда не пробовала и даже в руках не держала, а курящих не пускает на порог: "Хуже собаки!"

Ещё одно абсолютное табу — это штрих-код на товарах. Заметив его, Лыкова выбрасывает любые продукты, лекарства или вещи. Верит: кто "примет "код Антихриста", тому нет покаяния". Её друзья жалуются, что переубедить старушку не получается. К счастью, кто-то из староверов всё же убедил отшельницу, что сами лекарства вреда душе не принесут.

Уметь радоваться

Сызмальства и до седых волос отшельница блюдёт все правила, которые внушал ей отец-старовер. Соблюдает все посты, чтит церковные праздники. Каждый день читает древнюю Библию. Раз в год сама святит воду на реке. Постоянно молится. Признаётся, что Иисусова молитва однажды уберегла её от медведя.

Несколько лет назад рядом с заимкой отшельницы на реке Коэтру поселился нахальный медведь. С каждым днём он всё меньше боялся собак и отшельницу. А однажды в лесу бросился на неё. К этому времени петарды, которыми пожилая женщина отпугивала хищника, закончились. Единственное, что оставалось, — уповать на милость Бога, что отшельница и сделала. Она опустилась на колени и стала читать вслух молитву "Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя, грешную!" Медведь в тот же миг остановился и бросился прочь.

Но главное, Агафья считает, что в сердце человека должна жить любовь — тогда он жив для Бога. Приезжие отмечают её непосредственность, детскость. Отшельница умеет радоваться самым простым вещам, словно бы соблюдая заповедь — "будьте как дети". Она радуется солнцу, реке, хорошей погоде, теплу.

Не бояться смерти

Смерти Агафья не боится. В этом её отличие от многих ровесников-атеистов, которые и в старости живут страстями. Московским журналистам, снимавшим на заимке фильм "Агафья", отшельница рассказала, что для неё это лишь путь "к Горнему Иерусалиму, который основал воскресший Христос". Ей будет больше жаль икон и книг, до которых после её смерти сможет добраться медведь, чем себя.

Видимо, жизнь на заимке в одиночестве, когда все родные давно лежат под деревянными крестами где-то совсем рядом, настраивает на философский лад. В этом мире нет "суеты и сажи городов", зато есть тайга, холод, хищники, тяжёлый труд, старые книги, древние иконы, молитва и Бог.

Источник https://life.ru/p/1592752