Крик
Лязг ключей в замке.
Тугой щелчок.
Оксана и Аня молча зашли в квартиру. Молча закрыли дверь, молча начали снимать туфли и куртки.
В руках Оксаны был громадный зонт-трость, мокрый от ливня, который гнал их от такси до подъезда.
Она молча открыла его и поставила на пол прихожей, чтобы дать ему обсохнуть. Каждое ее движение было преувеличенно аккуратным, неторопливым и даже медлительным. Аня стояла рядом и смотрела на то как ее сестра возится с зонтом так увлеченно, словно в мире не было занятия интереснее.
А ведь она могла высушить его силой мысли. Она могла заставить его самому раскрыться, а потом - когда обсохнет - прыгнуть в стойку для зонтов. Она могла вообще запретить дождю касаться их.
Действительно могла.
“Такова сила будущей Верховной вед...действующей Верховной ведьмы России” поправилась в голове Аня. Надо будет привыкнуть.
Закончив с зонтом, Оксана продолжила молча сидеть на корточках и внимательно рассматривать свои шикарные черные туфли, которые она покупала когда-то в Неаполе.
Под высоченными, помнящими еще царя, потолками было мертвенно тихо, и лишь за окном гудела и ворчала Тверская.
Аня наконец решилась прервать молчание.
- Ты будешь чай? - спросила она.
Оксана равнодушно глянула на сестру через плечо.
- Да, - хрипло сказала она, наконец распрямившись. - Пойду руки помою.
Она пошла по коридору в ванную.
Аня завернула на кухню.
Первым делом набрала в чайник воды из фильтра и поставила кипятиться. Сполоснула руки в раковине, достала из серванта, стоящего рядом с мойкой две фарфоровые чашки с блюдцами, поставила на барную стойку в центре кухни. Вернулась к серванту за заварочным чайником, поставила его рядом с плитой. Порылась в выдвижных ящиках, нашла дорогой китайский чай. Положила пару ложек в чайник.
Вода еще не закипела.
Аня вспомнила о пирогах и вернулась в прихожую за объемным черным пакетом. Забрала его, вернулась, открыла холодильник и начала разгружать бесконечные пластиковые контейнеры.
Малиновый, черничный, ежевичный, брусничный, банановый, яблочный, смородиновый…
Столько пирогов и за всю жизнь не съесть. Наверное...
Дурацкая традиция, что ведьмы приносят на поминки другой ведьмы пирог, испеченный самолично.
Чайник наконец вскипел.
Аня залила чай кипятком, где-то далеко на подсознательном уровне понимая что так убивает весь вкус. Закрыла чайничек маленькой крышкой и побежала в свою комнату переодеваться в домашнее, а то это черное платьице с длинными рукавами стискивало ее со всех сторон, словно железная дева.
Дверь в ванную была закрыта, из-за нее доносился шум воды.
Косметику наверное снимает.
Она переоделась в шорты и растянутую нирвановскую футболку, и побежала обратно на кухню.
Оксана уже сидела за барной стойкой и смотрела на чайник. По взгляду было видно, что она где-то не здесь. Старшая сестра Ани тоже успела переодеться в белую футболку и домашние штаны в синюю полоску.
Косметику она действительно смыла.
Аня подошла к барной стойке и села напротив Оксаны.
Взялась за чайник и начала разливать по чашкам. Оксана где-то в середине спохватилась и попыталась помочь, но Аня лишь покачала головой.
- с п а с и б о, - одними губами прошептала Оксана.
- Будешь пирог? - спросила Аня.
- д а.
Аня проворно соскочила со стула и подлетела к холодильнику. Как будто шанс заняться хоть каким-то делом сейчас окрылял ее.
- Какой будешь?
- н е з н а ю.
- Есть малиновый, черничный, ежевичный, брусничный, банановый, яблочный, смородиновый…
Аня повернулась к сестре, в ожидании ответа. Ей показалось, что Оксана сейчас рявкнет на нее и запустит чашкой в голову, но ничего такого не случилось.
- Не знаю.
Аня подождала еще немного.
- Ежевичный.
Два куска (ежевичный и черничный) быстро отправились на тарелки, и Аня, прихватив по дороге маленькие ложечки, поставила их на барную стойку.
Оксана без интереса потыкала свой кусок ложкой и отодвинула от себя. У ее сестренки впрочем тоже аппетита не нашлось. Видимо весь ее энтузиазм кончился на сервировке этого куска.
- Может чего-то другого хочешь? - Аня посмотрела на сестру.
- Чего ты ухаживаешь за мной? - дрожащим голосом сказала Оксана. - Ты же тоже...тебе же также как мне.
Аня улыбнулась.
- Можешь считать это маленьким “спасибо” за то, что защищала от всех эти соболезнований и обнимашек, - хмыкнула Аня и уже замогильным тоном закончила. - Ненавижу это.
Оксана с явным трудом, но все таки улыбнулась.
Поминки прошли очень тихо и мирно. Оксана храбро встала стеной на пути всех лицемерных соболезнований, и оградила Аню от бесконечного ядовитого сочувствия. Ведьмы, люто ненавидящие маму при ее жизни, выстраивались в очередь к Оксане, чтобы пустить слезу в шелковый платочек и покровительственно погладить ее по плечу. Оксана добродушно улыбалась, кивала и дежурно благодарила гостей, за то что пришли на поминки.
И вранье, куда же без него…
“...мама всегда говорила, что считает вас ближайшей подругой!”
Вранье.
“...мама всегда ценила вашу дружбу.”
Брехня.
“...мама из всех ковенов больше всех уважала именно ваш”.
Пиздеж чистой воды.
Но этикет был соблюден.
Аня была благодарна сестре, что от нее этого этикета не требовалось.
Они замолчали.
Долгое и мучительное молчание. Оно въедается в кожу темными чернилами, и как не три, эти пятна на тебе не исчезнут.
Скорая проехала по Тверской.
Заревел мотоцикл вдали.
Кто-то прошел по квартире сверху - глухие шаги сперва к окну, а потом обратно вглубь квартиры.
- Тут тихо так, - наконец сказала Аня, обводя взглядом кухню.
- Теперь тут всегда так будет, - глухим голосом сказала сестра.
- Оксана, - у Ани дернулась щека.
- Ань...я…- сказала Оксана и глубоко задышала, словно кто-то ударил ей поддых. Ее пальцы вцепились в стол, пытаясь удержаться на месте. - Я…
Дыхание участилось.
- Ты...ты...ты наверное меня ненавидишь?
- С чего ты взяла? - у Ани перехватило дыхание.
Лицо Оксаны поплыло, глаза заблестели от подступающих слез. Она откашлялась, пытаясь выдрать из горла засевший комок.
- С чего...с чего...Ты должна меня ненавидеть, - почти прошипела она, опуская взгляд. - Я....я могла…могла….
Она резко рухнула со стула на пол, будто кто-то выбил стул из под нее. Она упала на колени, зарыла лицо в ладони, что-то натянутое донельзя внутри нее лопнуло и она зарыдала.
Никто из них не плакал все это время. Имеется ввиду даже не поминки, а вообще все это время, с самого диагноза и до последнего маминого дня.
Сколько это?
Дайте посчитать.
Больше двух месяцев.
До трех пять дней не дотянула.
Аня тут же оказалась рядом с Оксаной и обвила руками ее плечами, пытаясь вытянуть обратно. Но было уже поздно, барьер внутри нее уже прорвался.
- Я могла...мог-гла с-спасти ее…- она стиснула зубы, пытаясь остановить слезы, но они соленым потоком катились по ее щекам.
- Не...не надо так, ты чего, Оксан?! - запричитала Аня, тряся сестру за плечи. - Ты сильная, но даже у тебя с раком ничего не получится. Не говори так.
- Я м-м-могла…- она широко открыла рот, беззвучно крича, давя крик внутри себя, запихивая его как можно глубже в глотку. Ее била дрожь, плечи и руки тряслись, словно вот-вот она вывихнет суставы. - Попытаться...хотя бы попробовать…
- Не говори так! Оксана! - Аня схватила голову сестры обеими руками, пристально заглянула в глаза, пытаясь поймать ее взгляд. Бесполезно. Ее склеру залило красным, сосуды лопнули, а в зрачок словно впился осколок стекла. - Ну прекрати, ты дура что ли...
- Я МОГЛА Я МОГЛА!!! - закричала Оксана в лицо сестре. - ТЫ ЗНАЕШЬ ЧТО Я МОГЛА ЗНАЕШЬ!!!
Она резко закрыла рот и начала быстро втягивать воздух сквозь плотно сжатые зубы.
- Нет, не могла ты! НЕ МОГЛА! - крикнула Аня, резко встряхивая сестру.- Хватит, Оксан, не говори этого. Я здесь, я рядом, - она с силой прижалась лбом ко лбу сестры.
- Ань...Ань….я…
- Я здесь, здесь, я рядом, - Аня принялась целовать сестру в лоб, гладить голову и целовать, прижимать к себе изо всех сил, которые были в ее тонких руках. - Милая моя, хорошая моя, самая лучшая моя. - Я здесь, ты же меня слышишь, я с тобой.
- Ты...Ань, пожалуйста, не надо, - еле-еле, тяжелым, заплетающимся языком сказала Оксана. Ее лицо стало свекольного цвета и исказилось плачем. - Ты должна меня ненавидеть, если б ты знала. Ты бы меня ненавидела. Я могла….я наверное могла что-то сделать.
- Нет, не могла. Не могла, - резко замотала головой Аня, чувствуя что ее голос дрожит из-за подступающих слез.
Оксана отпихнула ее от себя и впилась взглядом в собственные раскрытые ладони.
- Ты думаешь я бы не могла? Откуда ты знаешь?! - Аня снова вцепилась в ее плечи, утыкаясь лицом в ее шею, держа крепко и отчаянно, словно старшая сестра была единственным целым плотом в центре гребанного холодного равнодушного океана, что бушевал внутри нее. Ее било внутри, размазывало по ветровому стеклу и выворачивало назинанку. Ветер выл, а гром бил в барабан, молнии жгли, а машины выезжали на встречку, с металлическим лязгом превращаясь в металлолом. Дерево трещало, камень раскалывался в труху, все жгло и обжигало. Все давило и раздавливало, тяжелое, острое и слишком больное, а шип засевший чуть ниже горла, вбитый до ее рождения, и удары по клавишам, резкие и повторяющиеся, тарм-пам-пам-пам-пам-пам-пам вместе с кровью бьющей в сердце. Оксана воет, а чашки на стойке дрожат. Оксана воет. - ОТКУДА?! ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?! ОПУСТИ МЕНЯ! ПУУУУУУУУУУУУУУУУУСТИ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
- Не-е-ет, - заныла и захныкала Аня.
- ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ, ОТПУСТИ, НЕ Не…. - Оксана захрипела, подавившись слезами, зашлась кашлем, который перешел в сдавленный вой. Она отчаянно пыталась вырваться из объятий сестры, но та держала крепко.
- оксан. оксан, оксан, оксан, - повторяла Аня, чувствуя как трясется тело сестры от ее крика. - ОКСАН!
Аня посмотрела в глаза сестре. И закричала изо всех сил, широко распахнув рот, прямо в ее заплаканное лицо.
ААААААААААААААААААА
Оксана открыла рот и закричала в ответ.
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Они смотрели друг на друга.
Оксана закричала снова, и Аня вторила ей.
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Слезы омывали их лица, руки сплетены, обе вцепились в плечи друг друга. Лица красные и сморщенные от плача.
ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
На двоих одни легкие.
Вздох.
Крик.
ААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Вздох. Крик.
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Капли по щекам катятся вниз. Внизу на полу соленые слезы смешиваются, и уже не поймешь где кто. Где Оксана, а где Аня.
Они смотрят друг на друга боясь потерять.
Один крик на двоих.
Вздох. Крик.
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Одни сжимающиеся в спазме легкие, одна кипящая кровь, один обожженный криком язык и одна пара красных слезящихся глаз.
Вздох. Крик.
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Одна кожа, один желудок, одно сердце, одна нервная система, одна матка и один мочевой пузырь, один набор зубов и костей, одни шрамы и родинки, одни мечты и одни страхи, одни мысли и одни чувства, одна жизнь и одна душа, одна мать и одна семья….
Одна боль.
Вздох. Крик.
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Вздох. Крик.
АААААААААА
Вздох.
Аааааа
Вздох.
Крик кончился.
Осталось лишь тяжелое дыхание.
Они дышали в унисон.
Вздох.
Выдох.
Вздох.
Выдох.
Вздох.
Выдох.
Дыхание с каждым циклом становилось все медленее и медленее. Все спокойнее и спокойнее. Пальцы уже не так сильно впивались в кожу, а последние слезы скатывались вниз. Раскрасневшиеся носы, сопли и слюни. Губы, потрескавшиеся от воплей.
Две девушки лежат на полу разгромленной кухни. Холодильник раскромсан пололам, сервант превратился в груду опилок. барная стойка выломана с корнем, везде осколки фарфора и стеклянное крошево, а на стенах глубокие, как при землетрясении, трещины.
Две сестры лежат на полу.
Они обнимают друг друга.
- Теперь мы сами по себе?
Молчание.
- Да.
День 13 - Голоса из-под земли
Трава под ее босыми ногами прохладная и мокрая от росы.
Аня медленно бредет в ней, лениво попинывая белоголовые одуванчики, заставляя их рассыпаться воздушными хлопьями. Чернильно-черные волосы аккуратно заплетены в косичку. Из под легкого голубого сарафана выглядывают тощие бледные ноги. Кеды на ногах серые и раздолбанные.
Ей просто невероятно-безумно-восхитительно скучно.
Никто ее не замечает.
Всем плевать, все занимаются своими делами, оставив маленькую девочку неприкаянной душой шататься по дачному участку.
Багровые тени, еще секунду назад бывшие вязкими и черными, внезапно растворились и исчезли. Аня обернулась и взглянула на небо.
Ярко-красное солнце, бурлящее, клокочущее гневом и обливающееся кровью наконец скрылось за облаками. Окружающий мир стал ну хоть чуть менее похож на внутренние помещения скотобойни. Наконец-то и глаза могут чуть отдохнуть от этого артериального фильтра, который кто-то, словно покрывало, накинул на мир.
“Артериальная кровь ярче и светлее, чем венозная” вспомнила Аня слова своей старшей сестры - Оксаны.
Кровь из артерии - кровь новая, полная силы, и подходит для начала ритуалов. Ею открывают двери и проходы, с нее начинают разговор с другой стороны и ее предлагают как дар знакомства.
Кровь из вены - кровь старая, уже совершившая свой круг внутри тела и отдавшая тебе все свои силы. Ею закрывают проходы и завершают сделки, ею можно сказать “прощай” и ею же можно закрыть дорогу тем, что всегда голодны.
“Ну это если получится, но не всегда же получается” говорила Оксана.
Не всегда под рукой бывает именно артериальная кровь или венозная. Да и не всегда она свежая бывает, что уж говорить.
Просто это правила элементарной вежливости, чтобы кровь в магии соответствовала моменту.
Красное солнце снова выкатилось из-за облаков, и окрасило лес артериальными красками.
Если остановиться и как следует прислушаться, можно было уловить эту пульсацию, исходящую от солнца. Словно от сердца, толчками гоняющего кровь по телу. А если вслушиваться подольше, то можно услышать его стон и тихое, на самой границе реальности, причитание. Как будто ты сидишь в туалете и из-за решетки воздуховода слышишь чей-то скандал парой этажей выше. Слов не слышно, лишь интонации - злые, надрывные и беспощадные.
Ну и ладно, пускай бубнит.
Пускай хоть оббубнится.
Аня пошла вглубь елового перелеска, насвистывая какую-то мелодию себе под нос и широко размахивая руками. Деревья поднимались со всех сторн вековыми старцами. Эти сибирские ели, были высажены здесь когда-то давным давно ее предками. Или не так уж давно, просто магия помогла этим деревьям. Кажется бабушка этим занималась... Аня ее и не помнит совсем.
В лесу пахло свежестью и еловыми ветками.
Освободившаяся от придирок и наставлений хотя бы на пять минут, Аня тут же почувствовала себя лучше.
Она начала бродить меж деревьев, широко расставив руки в стороны. Пальцы касались скрюченных веток, колючих игл и сухой шершавости коры, как будто оставляя на них свою метку.
Шаг, еще шаг…
Мелкие веточки и высохший мох похрустывают под кедами.
...и еще шаг - прямо в глубину леса…
здравствуй дитя
Аня споткнулась на полушаге и чуть не распласталась на траве.
осторожнее дитя
- Кто это? - вскрикнула Аня, резко оглядываясь по сторонам. Лес обступал ее со всех сторон зелеными стенами. Отсветы солнца, истекающего кровью, струились по листьям багровыми реками. - Кто это сказал?
мы здесь дитя
Аня снова усиленно завертела головой, пока ее шея натужно не щелкнула. Никого вокруг, она одна в этом перелеске.
ниже
Аня опустила взгляд. Чахлые кустики дикой земляники среди травы. Гроздь недозревших ягод пугливо выглядывает из за мелких листиков.
еще ниже дитя
Трава под ногами. Земля в тени деревьев, темная и влажная. Смятый одуванчик - Аня и не заметила как наступила на него.
мы здесь
Почва под ногами забурлила, словно вокруг Ани была бескрайняя топь. Земля ожила и поднялась вверх человеческими ладонями. Коричневые пальцы впились в ее кеды, сжали лодыжки. Аня взвизгнула от страха и попыталась убежать, но лишь нелепо взмахнула руками и рухнула на траву, больно ударившись задницей.
- ПОМОГИТЕ… - сиреной взвыла Аня во всю мощь своих тщедушных легких и пытаясь одновременно отползти майским жуком куда-нибудь подальше от цепких лап. Но те уже схватили ее за запястья и прижали к земле.
не надо кричать дитя
- ПАМАГИ…- пошла на новый заход Аня, но влажная ладонь сжала ее рот, задавив крик внутри. От темных пальцев пахло торфом, смолой и перегноем.
не кричи дитя мы не причиним тебе зла
Вслед за руками показались лица. Одно, второе, третье…
- Умффффф, - замычала девочка, но руки держали крепко.
Перед Аней из земли появились три женских силуэта. По пояс, но непонятно, есть ли у этих существ понятие ног. Три землистые наяды. Кукольные лица, будто сделанные по одному лекалу. Кожа цвета сырого чернозема, корни торчащие из плеч и скул, сгнившие листья проглядывают на теле, словно странные родимые пятна. В щеке одной из наяд ползал и извивался жирный дождевой червь.
спокойно дитя мы пришли к тебе не со злом
Пустые глаза, лица как глиняные маски. Руки держат ее крепко, но в то же время мягко, с какой-то заботливой нежностью, чтобы не приведи темные боги, не причинить девочке боль. Аня поняла, что не боится их.
не кричи дитя
Ближайшая к девочке наяда убрала руку с ее рта.
Аня рефлекторно облизала губы, и на зубах тут же заскрипела земля.
- Тьфу, гадость - отплевалась она и с вызовом посмотрела на наяд. - Чего вам от меня надо?
мы пришли к тебе с вестью дитя
Голоса в ее голове звучат тревожно и неприятно, словно она вляпалась пальцами в разлитый по столу мед.
- Че-е-е-е-е? - Аня начала нервно оглядываться, ожидая что вот-вот из-за ближайшего дерева выскочит Оксана с криком ITS PRUNK SIS! Сейчас ей хотелось убежать не из-за страха, а из-за предчувствия того, что ей начнут парить мозг.
Парить мозги они не начали, нет. Все было намного хуже.
Они начали петь.
трава полыни остролиста цветок
тот что внизу ждет тебя в срок
едкое зелье колдуньи мешок
ведьм королеву он ждет на порог
когда время придет цветок расцветет
а солнце заплачет луна заревет
и рай ворота свои распахнет
тогда то она его и сожрет
трава полыни остролиста цветок
тот что внизу ждет тебя в срок
- Мгновение - и Аня осталась одна. Наяды испарились, как будто их и не было, лишь влажный земляной след на кедах говорил о том, что ей это не почудилось.
- Дуры тупые, - недовольно буркнула она, поднимаясь на ноги и пытаясь вытереть кеды об траву. - И зачем кеды землей мазать...
Стоп!
Аня замерла.
Внутри нее у нее все сжали стальными клещами.
Она повернула голову вправо.
Невольно вскрикнула и шагнула назад. Кости стали мягкими и податливыми, и еле держали Аню на ногах.
В метрах десяти от нее в тени высоченной ели стояли четверо. Женщина в легком льняном платье, девочка лет десяти и два мальчика (с виду близнецы) лет семи.
Серые тона одежды и кожи.
Багровые отсветы на волосах.
Рты хищно приоткрыты, словно за секунду до укуса.
Пальцы рук неестественно скрючены.
Ни звука от них, ни какого-то движения. Как будто кто-то сфоткал этот лес и грубо прифотошопил сверху четыре тени.
Их глаза горят красным.
Весь белок заполнен кровью и она струится по их щекам и беззвучно капает с подбородка на траву. Это не их кровь - это кровь солнца, кипящая и наполненная ненавистью.
Ане хотелось что-то сказать, что угодно лишь бы разорвать эту ненормальную тишину. Но как только она открыла рот для того, чтоб поинтересоваться у этой четверки уж не по грибы они отправились в этот лес (ну и глупость - грибы в середине лета? серьезно?!) или может заблудились (тоже та еще тупость - вокруг четыре дачных поселка, куда не иди, везде выйдешь к цивилизации. Тут вам не тайга). Ну или может просто Аня хотела завизжать (раз уж наяды не дали наораться всласть)...в любом случае, как только Аня открыла рот, позади нее раздался по старчески дребезжащий, но при этом очень властный голос.
- Так, так, так, что тут у нас?
Аня обернулась.
Перед Аней стояла старуха, древняя как сам мир. Длинный крючковатый нос с темной бородавкой сбоку, лицо беспощадно исполосованное морщинами, старческие пятна на пергаментной коже, длинные и ломкие седые волосы, которые выглядели словно ветхая пакля.
Острые скулы и тяжелый, выдающийся вперед, подбородок.
Кожа натянулась на тонких исчезающих губах, искаженных в издевательском полусмешке.
Верхние веки были тяжелыми, но глаза под ними смотрели прямо и въедливо, горя изумрудным огнем.
Но одета она была хорошо. Строгое синее платье, кружевные перчатки, бриллиантовое колье и сережки, все идеально подогнано к фигуре и отутюжено, вот хоть сейчас собирайся и иди на прием к английской королеве.
Она была высокой, настоящая дылда, и хоть время ее нещадно согнуло, сгорбило, но даже несмотря на это, она прямо таки нависала над Аней.
Картину дополнял баллон с кислородом, который она катила за собой на небольшой желтой тележке. Ее лицо пересекала тонкая трубка, идущая к носу.
- Чего ты там, червяков высматриваешь? - поинтересовалась она, продолжая с усмешкой разглядывать Аню. Девочке было неуютно находиться под этим взглядом, как будто она была беглецом из концлагеря, а эти глаза - два хищных прожектора.
- Я...я..не-не-ннн, - только и смогла, что промямлить она.
- Что трясешься вся, как будто я тебя бить начну? - старуха сделала шаг к Ане. - “ “Я Не-не-не”. Что это? Чего ты мямлишь? Что, у тебя каша во рту?
Аня аж задохнулась от такого наезда.
- Ну-у-у, - еще один шаг к ней. Узловатые пальцы щелкнули перед ее носом. - Я жду.
Изумрудные глаза уже прожгли ее насквозь.
- Я..я.. - Аня попятилась и нервно оглянулась на кровожадные тени меж деревьев. - П-просто я…
Старуха поймала ее взгляд и тоже посмотрела в сторону теней.
- И чего? Этих испугалась, что ли? Тю...- она топнула ногой и небрежно отмахнулась от теней. - Ну ка кыш, пошли вон. Не стращайте ведьмочку, окаянные.
Взрослая женщина-тень дернулась, словно влетела лицом в кирпичную стену, зарычала, разбрасывая вокруг себя капельки кипящей крови. Клыки заскрипели, а красные глаза выкатились из орбит. Она неуверенно качнулась вперед, не понимая что ей делать - бросаться на старуху, пытаясь прорваться сквозь магию символов, вырезанных на деревьях, или...или…
- Кыш, - твердо повторила старуха, и тени рыча исчезли в зарослях крыжовника. Их движения были смазанным хищным ветром, пронесшимся над травой и цветами. Аня с ужасом представила, что бы случилось с ней, если бы она попалась им в лапы.
Спойлер: ничего хорошего.
Старуха подошла к Ане и наклонилась к ней, заглядывая прямо в глаза. Девочке хотелось убежать от этого изумрудного огня, но это было бы просто...не вежливо? Все таки мамина гостья. Убегать - это невежливо! Запомни, Аня.
- Привет, ведьмочка, - расплылась в неприятной улыбке старуха. - И что ты тут забыла? А, чего молчишь? Тебе что, язык кто вырвал?
У нее было ужасно неприятное лицо. Старое, древнее, разваливающееся. Морщины пролегали вокруг глаз и рта высушенными каньонами, брови были серыми от седины, а из бородавки на носу торчали два ломких волоска. Глаза были острыми и яркими, но веки вокруг одрябли и опустились вниз, обнажая болезненно-красную слизистую. От всего лица несло прелым запахом осеннего сада, от нее несло увяданием и умиранием. “Она скоро умрет” внезапно поняла Аня. От нее несет так, словно она скоро умрет.
Девочке внезапно захотелось сказать ей об этом.
“Тетя, а вы скоро умрете!”
Чтобы она отвалила от нее.
Но убегать и дерзить - это невежливо! ЗАПОМНИ АНЯ!
- Знаешь кто я? - спросила старуха.
- Н-н-нет…
- Не знаешь? - она наклонила голову и причмокнула сухими губами. - Как мило, ведьмочка. Маленькая мышка, - ее длинный палец больно щелкнул Аню по носу. - Ты маленькая серая мышка. Меня зовут Яга, ведьмочка, - изумруд в ее глазах начал бурлить и клокотать. У Ани такой же цвет глаз. Неужели люди видят в них тот же зеленый пожар? - Ты запомнишь это.
- Да, - внезапно для себя самой кивнула Аня.
Холодок пробежал меж ее лопаток. Старуха может и была древней, чем сарай на заднем дворе, да развалюхой была намного большей, но...но сила в ней была.
Ой, сколько силы.
Даже не пожар, а настоящий огненный шторм, пожирающий на своем пути леса, моря и кости.
Яга...та самая?
- Ну и хорошо, - довольно хмыкнула старуха, взяла Аню за руку и потянула за собой.- Пойдем, а то тебя наверное уже все потеряли.
Они направились в сторону Аниной дачи. Старуха несмотря на возраст, двигалась вперед быстрым и твердым шагом. Аня плелась за ней безвольной куклой, пытаясь собрать мятущиеся мысли в единую кучу.
Наверное, про наяд лучше никому не говорить. Особенно этой Яге. А то мало ли что…
За деревьями уже замелькал синий забор их дачи.
Калитка в нем, старая и скрипучая.
Мама уже ждала Аню во дворе. Как и все остальные ведьмы, которых она пригласила провести Сезон ведьм в своем доме. Их платья в красных отсветах казались черными.
При одном взгляде на маму Аня поняла, что облажалась.
Но мама смотрела не на нее, а на Ягу.
- ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ЯГА? - закричала она, скрестив руки на груди. Воздух вокруг нее плыл маревом ярости. Аня не часто видела маму в таком настроении.
- Я? Ничего такого, - жеманно махнула рукой Яга, расплываясь в невинной улыбке. Она отпустила Анину руку и подтолкнула ее к матери. - Просто твоя дочка заплутала, а я ее вот сыскала. Видишь какая я молодец, мышку тебе привела твою.
Аня подошла к маме, но та даже не посмотрела на нее. Она продолжала сверлить взглядом Ягу, которая невинно хлопала глазами и улыбалась, всячески изображая невинность (выглядело насквозь фальшиво).
- Хочешь что-то мне сказать? - поинтересовалась Яга, наклоняя голову и облокотившись на тележку с баллоном кислорода.
Мама тяжело выдохнула, ноздри раздулись от гнева. По косе пшеничных волос пробежали невесомые искорки. Она наконец посмотрела на Аню.
Рот сжатый в тонкую линию.
Брезгливый взгляд.
- Живо. В дом, - процедила она.
От ледяного голоса матери внутри Ани все умерло.
Она резко рванула в дом, ни на кого не оглядываясь, зажмурив глаза, отсекая любую возможность встретиться с кем-нибудь взглядом. Чтобы не увидеть как все смотрят на нее в этот момент. Особенно не встретиться взглядом с Оксаной, которая должна быть здесь неподалеку. Она попытается помочь, попробует утешить...нет, только не это.
Аня добежала до веранды, стремительно взлетела по небольшой лесенке и забежала в могильную прохладу дома.
Там она поднялась на второй этаж и скрылась в своей крошечной комнатке, захлопнув дверь. Села в самый дальний от двери угол, свернулась в клубок, согнулась и с силой вжала голову в колени.
Ей захотелось исчезнуть.
Перестать существовать прямо сейчас в эту секунду. Потому что если нет, то ей придется быть с этим.
Быть с этими слезами, подступающими к глазам, с этим скользким комком, заполнившим горло, с этими словами звенящими в ушах. С этим взглядом и холодом за ним.
А она не сможет.
Никто не сможет.
Так пускай этот мир сжалится над ней хоть один разок и позволит исчезнуть.
Аня подождала пару секунд.
Нет.
Все еще здесь.
Она все еще здесь.
Аня глухо завыла.
Как работает мобильный интернет: объясняем ну очень простым языком
Велик шанс, что мобильным интернетом вы пользуетесь прямо сейчас, читая этот текст. Без него трудно представить нашу жизнь — но знаете ли вы, как именно он работает? Что означает G в 4G и почему связь называется сотовой? Сейчас вместе с МегаФоном все объясним. Да так просто, что поймет даже ребенок!
Как вообще работает сотовая связь
Сотовая вышка — это большая рация с огромной антенной, наши телефоны — рации поменьше. Между собой они связываются с помощью невидимых глазу волн. Вышка напрямую подключена к интернету с помощью толстого подземного кабеля. Так что она работает, как огромный роутер, а паролями от «Wi-Fi» служат сим-карты.
А еще у каждой вышки есть область действия. И если посмотреть на город, в котором вы живете, с высоты птичьего полета и представить, что нам видно эти области, они будут похожи на пчелиные соты. Вот почему связь называется сотовой.
Наши телефоны постоянно ищут радиосигнал, подключаясь к самому мощному. Чем ближе его источник, тем он сильнее. Когда телефон находится в зоне доступа радиовышки, он постоянно «разговаривает» с ней, обмениваясь информацией. Та получает от вас буквы и цифры, а присылает картинки, видео и музыку. А при разговоре передает ваш голос в виде единиц и нулей на телефон мамы или приятеля, где динамик превращает все это обратно в звук.
Компания, которая устанавливает вышки, и следит за тем, чтобы они исправно работали, называется оператором. Сегодня лидер по покрытию и скорости мобильного интернета в России — МегаФон*. Все благодаря тому, что компания постоянно внедряет самые современные технологии, обеспечивающие быстрый и стабильный доступ в сеть.
Что такое 4G и LTE?
G — это первая буква английского слова generation, поколение. То есть 1G — связь первого поколения, а 4G — четвертого. Чем новее поколение — тем лучше. Друг от друга все эти G отличаются количеством информации, которую может передать сотовая вышка. В эпоху 1G по телефону можно было только звонить, а звучание голоса собеседников было очень плохим. В 2G звонки стали лучше, а еще появилась СМС — сегодня уже полузабытая технология пересылки коротких сообщений. Тогда у сообщений был лимит на количество знаков, а за отправку каждого операторы брали деньги. Поэтому люди ставили точки вместо пробелов и писали русские слова латинскими буквами — так умещалось больше символов.
3G — это уже мобильный интернет: можно и сайт открыть, и эмодзи отправить, но вот видео в хорошем качестве все еще не посмотришь.
А 4G — это уже современный стандарт: классный, быстрый, надежный.
Правда, и это не предел. У МегаФона есть pre-5G — это как 4G, только круче: работает даже если вы в огромной толпе, а скорость почти как по проводу. Все благодаря умной программе на станциях оператора, которая определяет самые загруженные участки и расширяет радиоканал для тех, у кого подключена опция pre-5G в тарифном плане.
А как же LTE? Это просто название стандарта беспроводной передачи данных, входящего в четвертое поколение 4G. Если 4G — это игровая приставка, LTE в таком контексте — PlayStation или Xbox.
MIMO
Представьте, что вы направили луч фонарика в окно, чтобы осветить комнату за ним. Если перед лучом будут преграды (дерево или, скажем, ваш любопытный друг, которому интересно, что это вы такое делаете), часть света «потеряется» и освещение получится тусклым. Конечно, можно купить более мощный фонарик, но полностью проблему это не решит: препятствия ведь все так же будут блокировать лучи.
А что если поставить, скажем, два фонарика, причем так, чтобы их лучи не накладывались друг на друга, а еще взять и прорубить в стене дополнительное окно? Именно так и работает технология MIMO. Один сигнал (то есть поток из данных) одновременно отправляется вам на телефон сразу двумя антеннами. А ваш телефон принимает их своими двумя антеннами. В итоге скорость мобильного интернета увеличивается.
В сетях МегаФона используется технология Massive MIMO: «фонариков» в них не два, а гораздо, гораздо больше. Вот почему интернет оператора такой быстрый и работает там, где не получается у других.
VoLTE
Сравните две картинки:
Картинка справа вся в квадратиках из-за низкого разрешения. Выглядит ужасно, но есть и плюс: она гораздо меньше весит, а значит, быстро загрузить ее может даже самый слабый интернет. А для того, чтобы быстро показать вам красоту слева, нужна очень хорошая скорость.
Когда вы разговариваете по обычному телефону (то есть не через WhatsApp или Telegram), вы делаете это по 2G. Так что ваш голос, как и голос вашего собеседника, транслируется не в максимально возможном качестве. Кроме того, вы не можете пользоваться интернетом, пока говорите. Одни неудобства.
Вот для чего нужна VoLTE: эта технология позволяет в реальном времени транслировать речь через 4G. А это значит — идеальное звучание и минимальная задержка сигнала.
SON
Представьте, что вы — капитан парусного корабля. Но есть загвоздка: у вас нет команды, и все-все-все приходится делать самому. Крутить штурвал, выбирая направление, карабкаться на мачту, чтобы осматривать горизонт, разворачивать паруса и даже латать пробоины. Та еще задачка!
Раньше всей работой сотовых вышек в ручном режиме управляли специалисты. Им приходилось самостоятельно балансировать нагрузку на станциях, выбирать углы наклона антенн и делать еще кучу всего, чтобы у абонентов была стабильная и надежная связь.
Поэтому МегаФон внедрил у себя систему автоматической оптимизации SON. Это умная программа, которая постоянно, 24 часа в сутки и семь дней в неделю, анализирует работу станций и вышек и сама вносит нужные корректировки. Плюс она умеет устранять ошибки и сбои даже быстрее, чем человек.
В итоге специалисты МегаФона могут сосредоточиться на внедрении новых технологий и расширении возможностей сети.
Абонентам МегаФона доступны самые современные технологии мобильной связи: от быстрейшего в России LTE и pre5G до VoLTE. А еще это оператор с самым большим покрытием в стране. Подключайте тарифы МегаФона и наслаждайтесь действительно качественной связью.
* МегаФон — мобильный оператор №1 по скорости и покрытию. Основано на анализе скорости мобильного интернета и данных о покрытии сети компании Ookla ® («Оокла») в 2017–2023 годах. Карта покрытия и другие подробности — на megafon.ru.
Реклама ПАО «МегаФон», ИНН: 7812014560
День 12 - Выхода нет
!!!Осторожнее!!! В тексте присутствуют описания психологического насилия, депрессивных состояний и суицидальных мыслей\действий.
Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница…
Два дня, чтобы попытаться собрать себя по кускам и притвориться, что все в порядке.
И колесо раскручивается заново.
Расшатанная ось скрипит, колесо болтается по размокшей дороге, подскакивая на камнях и истекая кровью.
Кровь льется на землю щедрым дождем, и там где красные капли касаются почвы вырастают кусты остролиста. Его побеги цепляются за твои ноги, нежно гладят плечи и жадно хватают за руки. Листья рассекают кожу, а гроздья его ягод красны как твоя кровь.
Эта дорога вдоволь напивается твоей кровью, пока не даст короткую передышку, чтобы наспех починить колесо и продолжить свой путь.
С каждым днем Леше идти все тяжелее и тяжелее.
Его колесо все в трещинах, а спицы дрожат и грозят сломаться в любую секунду.
В пятницу он чувствует себя подстреленным оленем, который убегает от охотника в самую дремучую чащу, оставляя за собой кровавый след.
Он истекает кровью.
Буквально.
- Привет, - сказал Петя из отдела маркетинга. - Как отдохнул?
- А? - вздрогнул Леша, чуть не расплескав кофе в стаканчике. Сфокусировав взгляд на знакомом, он наконец пожал протянутую руку. - Да, привет. Хорошо, хорошо. Вот в рабочий ритм вхожу.
Петя кивнул и пошел дальше по коридору.
Лешу трясет.
Все остатки сил уходят на то, чтобы сохранить себя в этой слабой и хилой оболочке и не расплескаться во все стороны, словно кофе в этом стаканчике.
Ему очень плохо, и Леша очень переживает, что это заметно по его болезненной, натянутой улыбке. Но пока что вроде никто не обратил на это внимание.
Хуже всего, что он не может спать.
Вчера он подошел к HR-ке, которая отвечает за вовлечение. Выловил во время обеда на кухне в офисе. Присел рядом.
- Привет, Саш, извини что отвлекаю, - неуверенно сказал Леша.
- Да, ничего-ничего, не отвлекаешь, - приветливо улыбнулась Саша, демонстративно чуть отодвигая от себя пластиковый контейнер с заказанной едой. Показывая “Я готова уделить тебе время, все нормально”. - Что случилось?
- Да не, ничего не случилось, - тут же ударился в успокаивающие интонации Леша. Ничего не случилось, ничего не случилось, все в порядке, ничего не случилось. - Я просто хотел узнать… помнишь ты набирала к себе группу по выгоранию? Что-то такое вроде бы..
- Было такое, да, - кивнула Саша.
Она была очень невысокой, с аккуратным каре темных волос и огромными карими глазами лемура. Из-за края топика с открытыми плечами выглядывала витая вязь татуировки на грудине. Улыбка ее была очень приветливой, но одновременно бесконечно усталой.
Ее колесо также крутится без остановки.
- Я хотел узнать просто, - Леша замялся. Ему было очень неловко поднимать эту тему, он словно проворачивал внутри себя огромный штопор, на который накручивались кишки и остальные внутренности. - Может еще можно попасть в группу…
- Прости, - покачала головой Саша, и Лешу словно холодной водой облили. - Но группу я уже набрала. Но будет второй набор чуть позже, так что не переживай. Я тебе туда сразу запишу, окей?
- Да, хорошо.
- Договорились.
- Спасибо за то, что занимаешься этим.
- Да мне самой по кайфу, - еще раз улыбнулась Саша и вернулась к еде.
Леша решил больше ей не докучать, встал и подошел к кофейному автомату, чтобы налить себе стаканчик. Нажал на кнопку, и автомат уютно пофыркивая начал готовить капучино.
- Смотри, про нас не пизди, - внезапно раздался справа неприятный голос, похожий на треск сминаемой пластиковой бутылки.
Леша медленно повернул голову вправо.
Он уже научился не реагировать на них резко.
Мистер Бобер стоял, облокотившись на холодильник и скрестив руки на груди, и насмешливо смотрел на Лешу сквозь прорези свой пластиковой маски.
- Она тебе все равно не поверит, - продолжил он. - Подумает, что шутишь. А если отнесется серьезно, то подумает, что ты психопат-шизоид, который может прийти в офис с ружьем. И начнет бояться.
Он смаковал каждое слово, а его маска бобра была абсолютно недвижима все это время, только из многочисленных мелких порезов на ней сочилась кровь. Крупные капли падали на лацканы его фиолетового фрака, но мистеру Бобру было насрать.
- Ты понимаешь это? - с нажимом сказал мистер Бобер. - Скажи, что понимаешь!
- Понимаю, - одними губами откликнулся Леша.
- Он у нас понятливый, - раздался второй голос из-за спины. Леша с опаской оглянулся. - Хороший, очень понятливый мальчик. Он не будет болтать о нас за нашими спинами.
Мисс Белка сидела на диванчике рядом с Сашей и внимательно разглядывала ее с головы до ног. Она была одета в воздушное бальное платье. Яркая венозная кровь капала с краев ее маски прямо на стол.
Она повернулась к Леше. Ее острые как колотое стекло глаза впились в его лицо, препарируя его по кускам.
- Ты будешь молчать ничтожество, я знаю это, - она начала мерзко хихикать. - Ты будешь хорошим, я знаю, ты мечтаешь об этом, щенок!
Они истекают кровью, но все не могут истечь до конца.
Еще есть Мистер Гусь и Мисс Лиса, Мистер Крыса и Мисс Крокодилиха.
Они дежурят у Леши парами. Днем и ночью. В реальности и во сне.
Во сне хуже всего. Там их ничего не сдерживает. Они издеваются над ним, насмехаются и избивают, пытают его кухонными ножами и колючей проволокой, топчут его и плюют на него.
Они - причина, почему он не спит уже почти месяц. Он бежит из своих снов, спасается бегством.
Но хуже их всех - Мистер Кролик.
Он всегда рядом. Даже сейчас, Леша видит его за парой стеклянных перегородок, на диванчике в зоне отдыха. Сидит и неотрывно смотрит. Лаковые красные перчатки, зеленый костюм с канареечной рубашкой.
Мистер Кролик.
Смешное имя.
Леше хочется бежать, вот только бежать некуда. Они везде следуют за ним, дежурят словно стервятники вокруг раненой львом антилопы. Они всегда рядом с ним, единственные самые верные его друзья. Следуют за ним, смеются в лицо, терпеливо ждут пока он закроет глаза.
Он не может спать.
Он не может жить.
Каждый день для него, каждый оборот колеса - это острая резь в желудке, это зубной нерв, вытащенный наружу, прореха в полотне его настоящего, сквозь которую утекает сама жизнь.
Леша устал от всего этого.
Дрожащими пальцами он набирает на телефоне сообщение своему другу Пашке, сидя на кровати в своей съемной квартирке. Невинный вопрос: “Ну че как выхи провел?” вызывает спазм желудка.
“Мне кажется, я схожу с ума. Почти не сплю, постоянно без сил, нет аппетита. Мне всякая херня видится. Я не могу уже терпеть и игнорировать. Чувак, мне реально херово. Мне пиздец нужна помощь…”
Пауза.
Сердце гулко бьется о костяные стены своей тюрьмы.
Сброс сообщения.
“Да залипал прост”
Мистер Гусь одобрительно кивает кровавым клювом.
Телефон Кати в истории вызовов. Палец зависший над ним. Она всегда выслушает, кажется она его любит.
Пауза.
Леша убирает телефон в сторону.
Мисс Крокодилиха танцует от радости.
Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница…
Два дня, чтобы сделать вид, что ничего не происходит.
И колесо делает свой оборот.
- Ты ничтожество, разочарование для родителей! Сколько сил они в тебя вложили, считай как в унитаз слили!
- Слабак, тряпка, об тебя кто угодно ноги вытрет, каждый через тебя переступит. Ты пародия на то каким должен быть человек. Пустышка, пустая оболочка!
- Что у тебя в жизни то было? Ты хоть что-то путное сделал? У тебя считай и жизни не было!
- Ты посмешище, клоун. Знаешь, скажу честно. Ты думаешь, что все над тобой смеются за твоей спиной? Правильно думаешь, так и есть. Все на работе просто считают тебя странным уродом.
Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница…
Колесо поварачивается.
- Ты только мешаешь всем вокруг. Те кто с тобой все еще общаются, друзья (кавычки в воздухе) как ты их называешь. Думаешь им классно тратить на тебя время? Ты как корабль с распоротым дном, а они воду вычерпывают. Дай им дышать, не тяни их на дно, пожалуйста.
- Умоляю, освободи Катю от себя. Ты знаешь какая она талантливая, а она лишь тратит на тебя силы и время. Дай ей пожить в удовольствие! ПОЧЕМУ ТЫ ТАКАЯ ЭГОИСТИЧНАЯ МРАЗЬ!?
Понедельник, вторник, среда….
- Признай, всем будет лучше без тебя. Они погорюют, но продолжат жить без этого груза на плечах. И будут жить лучше, чем с тобой.
- ЛУЗЕР!
Колесо поворачивается….
- НИЧТОЖЕСТВО!
- УБЕЙ СЕБЯ!
- ДА, УБЕЙ СЕБЯ, ТРУС!!!
Колесо...
- УБЕЙ!!! УБЕЙ!!! УБЕЙ!!!
Лешу накрывает паника в метро во время час-пика. Слезы катятся по щекам. Все смотрят на него.
Он еле добирается до дома. Они уже ждут его там.
Смотрят как он закрывает слив в чугунной ванне, включает воду на полную. Участливо сидят рядом, вместе с ним ожидая пока она наполнится до краев. Леша садится в нее прямо в одежде, а Мистер Кролик заботливо протягивает ему остро отточенное лезвие.
Вдоль, а не поперек, - урчит Мистер Крыс, и Леша следует его совету.
Колесо проворачивается еще один раз...и застывает.
Леша просыпается в темноте.
Один.
Совсем один.
Наконец-то.
Оглядывается вокруг.
Три каменные стены, четвертой нет. Вместо четвертой - крепкая решетка. Она открывается, и в камеру входят они. Леша хочет закричать от ужаса, но оцепенение сжимает его в своих липких объятиях.
Они обступают полукругом Лешу, сидящего на полу. Все - Мистер Бобер и Мисс Белка, Мистер Гусь и Мисс Лиса, Мистер Крыса и Мисс Крокодилиха. Мистер Кролик делает шаг вперед и склоняется над ним. Они смотрят на него, как будто ждут чего-то...
- Я..я.. - запинается Леша, облизывает потрескавшиеся губы и наконец с вызовом говорит прямо в лицо Мистеру Кролику. - Я не буду одним из вас!
Мистер Кролик дернул головой, словно его ударили по затылку, распрямился, запрокинул голову назад и...захохотал. Остальная его свора тоже залилась отвратительным издевательским смехом.
- Ты думал мы тебя вербуем? - посмеявшись вдоволь, сказал Мистер Кролик. Леша подумал, что впервые слышит его голос. - И решил заранее горделиво отказаться? Да, так и было?
- Да… - это слово буквально застряло в горле у Леши. - Иначе зачем...это все.
- Зачем “что”? Доводить тебя, да?
- Да.
Мистер Кролик тихо захихикал и в его красных перчатках появился длинный поварской тесак. Сталь замелькала и в руках остальной своры.
- Просто, теперь ты от нас не сбежишь.
День 10 - Проклятье няньки
В подъезде пахло жареной картошкой. Правильной такой - предварительно отваренной, чтобы большая часть крахмала ушла в воду. Затем обжаренной на говяжьих шкварках, ведь это вкуснее чем на сливочном масле. Посыпанной розмарином и укропом ближе к концу готовки. Плюс соль, конечно не надо забывать о соли (Миша всегда о ней забывал). И не просто так есть эту картоху, а с маринованными огурчиками, хреном и фунчозой, купленной на рынке у метро. С фунчозой не особо канонично, но Миша был фанат, так что...не будем его осуждать.
Этот запах плыл в воздухе теплой поволокой, которая цеплялась за волосы, кожу щек, губы и нос острыми крючками. От этого запаха пустой желудок Михаила, в который он весь день систематически заливал одно лишь кофе, сжимался в болезненном спазме. Хотелось просто закрыть глаза и побежать навстречу картофельному раю, чтобы раствориться в этом крахмальном наслаждении.
М-м-м-м-м-м…
Картоха.
Как же он давно ее не ел.
Миша остановился и закрыл глаза. Долго и с наслаждением втягивал носом воздух своего подъезда.
Действительно, кто-то приготовил картошку.
В подъезде его старой четырехэтажки, которая очень скоро должна была пойти под реинновацию, с изоляцией запахов и звуков всегда были проблемы. Стоило кому-нибудь из соседей пожарить вонючую речную рыбеху или сделать гребаные щи, как весь подъезд тут же узнавал об этом. То же самое касалось и всех скандалов и выяснений отношений.
Особенно в этом преуспевали соседи Миши, молодая армянская пара, которые стабильно, раз в день, где-то ближе к в восьми часам вечера, начинали дико сраться и кидаться мебелью в стену. К девяти уже успокаивались и, кажется, находили свою гармонию среди разъебанной (Миша никогда бы не поверил, что во время ТАКИХ ссор они сохраняют порядок) квартиры.
А вот сейчас кто-то сделал картошку.
И от этого запаха у Миши кружилась голова, а пустой желудок пел и пускался в пляс.
МММММММММММММ КАРТОШКА!!!
Так и хотелось повторять это слово раз за разом, перекатывая его во рту, пробуя на вкус и позволяя ему пропитать чувствительное небо и все вкусовые сосочки на языке.
КАРТОХА!!! Вкуснятина…
Миша открыл глаза и начал подниматься по лестнице.
С каждым пролетом запах становился все сильнее и насыщеннее.
Первый этаж, второй...своего пика запах достиг на третьем. Уже поднимаясь по лестнице со второго этажа, Миша увидел приоткрытую дверь в шестую квартиру.
Запах шел оттуда.
Проходя мимо двери, Миша невольно остановился, прислонился плечом к стене и задумался. Из квартиры на лестничную клетку лился теплый и очень уютный свет, который резко контрастировал с дневными лампами подъезда, которые легко превращали даже самого жизнерадостного человека в пациента морга.
Запах картошки был таким сильным, что казалось полная тарелка с ней стоит на расстоянии вытянутой руки. Вот, прямо за дверью, заходи и кушай, кушай, только не подавись.
Из-за двери доносились несколько голосов, смех, приглушенная музыка и звон посуды - застолье было в самом разгаре.
Чья это квартира?
Миша частенько видел лысеющего мужика, который заходил в нее. Обычно они встречались утром, когда Миша спускался вниз, направляясь на работу. Мужик возился с замком и угрюмо поглядывал по сторонам, пряча подмышкой чекушку водки (черт его знает, где он ее находил в девять утра) На вежливые “здрасте” он откликался лишь невнятным угуканьем.
Кажется его звали Валентин. По крайней мере пару раз вынося мусор, Миша слышал краем уха разговор местной старушечьей банды, которые перемывали кости какому-то Вале-алкашу. Вроде бы не работает он, забирает себе всю пенсию матери и спускает на алкашку, водит к себе кого-то постоянно и так далее, и тому подобное...
От него всегда ощутимо пахло алкоголем и потом.
Мише он казался очень нелюдимым и агрессивным человеком, который окуклился в своей маленькой квартире (доставшейся наверное от родственников) и ничего ему больше не было надо, кроме алкоголя. Человек, пропитанный одиночеством насквозь, которому никто не нужен, да и он не нужен никому.
Было странно видеть, что оказывается к нему могу приходить гости, и они могут вместе смеяться и приятно приводить время
Запах жареной картошки кружил голову.
Хотелось зайти внутрь и присоединиться к застолью. Миша потряс головой, сбрасывая с глаз этот липкий морок. Что за чушь! зайти и попроситься за стол к местному алкашу, просто потому что картоху он вкусную приготовил видите ли. Какие-то слишком странные желания посещают его в этот вечер пятницы. Видимо надо было остаться на работе и забухать с коллегами.
Хотя ничего удивительного.
Миша посмотрел наверх.
Он жил на шестом этаже.
Одиннадцатая квартира.
Там его никто не ждет.
Там сейчас пусто, тихо и холодно, и единственное что ему светит сегодня, это разогретый вчерашний плов. Там нет ни звона посуды, ни смеха, ни невнятной попсы играющей на заднем плане, и - главное - там нет картошки.
Миша прошептал себе под нос “да пошло оно все” и продолжил подъем по лестнице, оставив позади себя приоткрытую дверь в картофельное царство.
Ночью ему не спалось.
Он поиграл в комп до полуночи и, быстренько умывшись, нырнул в кровать с книжкой на телефоне.
Его экран был единственным источником света в комнате и вся мебель вокруг, все эти шкафы, полки с книгами и гигантский монитор превратились в темных зверей, собравшихся в круг около его постели.
Их черная маслянистая шерсть недовольно встопорщилась, чернильные рты распахнулись в едином тревожно звуке, то ли шипении автомобильных шин по асфальту, то ли перестуку длинных веток по стеклу.
Хищные тени скользнули по потолку, в окно заглянул светящийся глаз монстра и раздался протяжный гул...или это лишь машина проехала под окном.
Слова прыгали по экрану и все не хотели выстраиваться в осмысленные предложения. Миша закрыл книжку и поставил телефон на зарядку.
Повернулся на бок, закрыл глаза и попытался провалиться в сон.
Не получалось.
Сон не шел.
Миша открыл глаза.
Встал с кровати, надел тапочки.
Вышел в коридор и включил свет. Вспыхнувшая лампочка чуть не выжгла ему глаза. Прихожая казалась Мише сейчас такой маленькой, буквально микроскопической банкой, в которую его запихнули как какого-то паука. Тсш-тсшш-тсшшшш лапки скользят по стеклянным стенам, сомкнувшимися вокруг тебя со всех сторон, и тебе не выбраться отсюда, мой маленький паучок.
Тишина давила.
Квартира словно хотела выхаркать Мишу наружу, будто он был не больше чем рыбьей костью, застрявшей в горле.
Щелчок замка на входной двери.
Миша вышел в подъезд.
Холодно.
Лето уже уходит, ночью властвует осень.
Лампочка помаргивает, на мгновение погружая все во мрак, заставляя жмуриться и тереть глаза.
Миша поежился, шмыгнул носом и пошел спускаться вниз по лестнице.
Вокруг все казалось таким чуждым и не безопасным.
Стены подъезда - обшарпанные и потрескавшиеся, все измазанные различными граффити.
Бетонные ступени, грязные и замызганные сотней пар ботинок.
Шаг за шагом.
Вниз.
Пролет за пролетом.
Миша остановился на третьем этаже.
Дверь в квартиру Вали-алкаша была все так же приоткрыта, а пленительный картофельный запах как будто стал только еще сильнее. Свет льющийся на лестничную клетку был теплым и мягким на ощупь, Миша умыл правую руку в этом сиянии и почувствовал как кожу начало приятно покалывать.
Такой контраст, конечно.
Холодный промозглый подъезд и эта дверь, как ворота в королевство уюта и безмятежности. И КАРТОХА….божественный, пленяющий запах, танцующий свой порочный вальс на кончике носа.
Живот Миши жалобно заурчал.
Как хочется покушать. Есть всякие вкусности и сладости. Деликатесики. Побыть гурманом немножечко. Поесть картошечку, короче говоря.
Дверь в квартиру Вали-алкаша со скрипом открылась еще шире, приглашая Мишу внутрь. Тот поколебавшись пару секунд все же сделал шаг вперед, прямо навстречу картофельному облаку.
Квартира оказалось именно такой, какой себе представлял Миша.
Захламленная прихожая, дубленки с меховой подкладкой и потрескавшейся кожей, грязные пуховики с темными пятнами на рукавах и пухом, лезущим из прорех в подмышках, кепки чикаго ред буллс невнятного бурого цвета, когда-то бывшие красными и с поломанными козырьками. На полу - стоптанные кожаные ботинки, разбитые в хлам кроссовки равномерного серого цвета и шлепанцы, резина которых уже начала трескаться от старости.
На полке над рядом металлических крючков высилась целая батарея коробок, покрытых слоем пыли.
Напротив одежды на плотно закрытой двери в гостиную висел календарь на прошедший год. Два пушистых котенка валялись на ярко-зеленой травке. Их огромные желтые глаза как будто следили за каждым движением Миши.
В конце коридора висело зеркало. Отражение смотрело на Мишу заспанными глазами с тяжелыми мешками под ними, изможденное и бесцветное, с всклоченной прической и тонкой прозрачной шеей - призрак не иначе.
Мише внезапно стало так жалко себя.
Ну что ж такое, почему он стоит в этой прихожей такой бедный, несчастный, не выспавшийся и с пустым желудком? Какие такие жизненные сложности и перипетии привели его сюда?
Неужели здесь ему самое место?
Запах картошки позвал Мишу на кухню, и он послушно последовал за ним.
Кухня была маленькой и тесной, метров шесть квадратных, под стать прихожей. Разваливающийся шкафчик над холодильником, разболтанные дверцы и дспшный гарнитур, покрытый слоем засохшего жира, сгрудившийся вокруг газовой плиты, словно группа паломников вокруг своего мессии. Дверца холодильника вся усыпана дешевыми и аляповатыми магнитами. В центре кухни стоит стол, над ним низко болтается одинокая лампочка без абажура, чей тусклый пережаренный свет заливает все вокруг.
От запаха картошки кружится голова.
Она на столе, целая тарелка жареной картошки. Вся лоснится маслом, ярко-желтая, поджаристая, хрустящая снаружи и рассыпчатая внутри, вкусная и согревающая, КА-РТО-ШЕ-ЧКА…
Миша сел за стол, схватил вилку и начал торопливо запихивать картошку в рот. Быстро и жадно, обжигая губы и язык, как будто вот сейчас кто-то придет и все отберет.
Когда тарелка опустела наполовину, Миша позволил себе замедлиться и даже сумел оторвать взгляд от картохи.
Напротив него за столом сидел Валя-алкаш.
Смотрел на Мишу.
Улыбался.
Что-то с ним было не так.
- Дядь Валь? - осторожно спросил Миша, чувствуя как в десну где-то слева прямо за нижней восьмеркой впилась тонкая иголка тревоги.
Пьянчуга не ответил.
Запах картошки плыл над столом оранжевым маревом, заставляя воздух дрожать и искриться, будто кто-то огромный промывал над Мишей золотоносный песок. Словно поверхность реки в солнечный день, словно солнечный блик пляшущий на кухонном столе. Искры и отблески, горят и кружатся перед носом, песчаные ифриты дурманят голову.
Что-то не так.
- Дядь Валь, в чем дело? - снова сказал Миша, но конец фразы превратился в неразборчивое бурчание. Слова увязли на языке, заплутали меж зубов.
Он поднял правую руку, чтобы дотянуться до руки алкаша, но она внезапно обмякла и безжизненной культей ударилась об стол. Он ничего не почувствовал, словно кто-то достал из его руки плоть и кости и заменил пенопластом.
Миша вскрикнул от страха, но губы налились тяжестью и поплыли к подбородку, смазывая все его лицо вниз.
Из тела рывком вытянули позвоночник, и голова парня безвольно закачалась из стороны в сторону. Он попытался оттолкнуться от стола, но его тело превратилось в полотняный мешок, набитый кровавым хламом. Гравитация бессердечно потянула голову вниз и Миша рухнул лицом в тарелку с картофелем. Все на что у него хватило сил - это уткнуться в блюдо не носом, а щекой, чуть чуть повернув голову.
Картошечка была все еще теплой.
И, черт бы ее побрал, как она вкусно пахла!
Лежа на тарелке Миша видел перед собой лишь небольшую часть стола. Солонку, маленькую селедочницу с ошметками рыбы и бутылку кетчупа…к которой был прислонен пакетик приправы. На пластиковой упаковке была изображена поджаристая картошка, почти такая же в которую Миша уткнулся своей щекой. И надпись - «Рецепты няни: домашняя картошка». Странное название для приправ.
Миша изо всех сил пытался поднять голову, встать из-за стола и пошевелить хотя бы пальцем, но все было тщетно. Тело превратилось в набитое старыми тряпками чучело.
Пошевели пальцем, пошевели пальцем, пошевели пальцем…
Миша усиленно повторял это внутри себя подобно Беатрикс Киддо, но власть над собственным телом, такая привычная и незаметная на первый взгляд была утеряна.
Но кожа щеки ощущала тепло от картошки.
Чувствительно притупилась, но не потеряна до конца.
Это радует.
Миша услышал, как в прихожей протяжно скрипнула открывшись дверь в гостиную.
Раздались шаги - кто-то вышел из прихожей. Медленно, не торопясь прошел по коридору.
Зашел в кухню.
Обошел стол так, чтобы не попасться на глаза Мише (лишь его длинная тень скользнула по противоположной стене) и остановился у него за спиной.
Миша наконец-то понял, что за запах витал вокруг все это время сбивая его с толку. Запах прямиком из детства, из тех времен когда родители на все лето отправляли его , мелкого пацана, к бабушке в деревню.
Когда она чистила картошку, чтобы поджарить на ужин, то все очистки скидывала в ведро с помоями.
Эти ошметки картофельной кожуры прели на жарком сибирском солнце и гнили прямо в этой грязной воде.
Вечером, когда уже темнело, Миша относил это ведро в самый дальний угол двора и выливал в компостную яму. В синем сумраке картофельные очистки казались жирными опарышами, ползающими по груде гниющих растений. Запах над этой ямой стоял сногсшибательный, едкий и кислый, заползающий в самую глубину носа.
И этот запах сейчас заполнил всю кухню.
Кто-то за спиной Миши наклонился вперед. Перед его глазами чья-то рука. Моргать у Миши не получалось, поэтому глаза уже слезились, а взгляд помутился. Все что он заметил, это то что рука была желтой, такой же желтой как и картофельные очистки в помойном ведре бабушки.
- Ты нами угостился… - раздался позади Миши скребущий голос.
Рука сгребла со стола нож и вилку.
- Теперь наша очередь.
Миша был полностью парализован - ни моргнуть, ни голову поднять, ни даже закричать. Чувствительность всего тела притупилась.
Но нож он почувствовал.
День 7 - Лекарство от всех болезней
Ипохондрия - не психическое расстройство. И не твой выбор. Это абсолютно трезвый взгляд на жизнь. И единственно возможный.
Об этом не мог перестать думать Илья, сидя на летней веранде кафешки у Патриарших. Казалось, что он единственный здесь не радовался этому дню. Все столики вокруг него были забиты народом, все смеялись, фоткались в инстаграм, трындели без остановки и пили апероль. После долгого сезона дождей и холода, погода в Москве наконец вспомнила, что на дворе вообще-то лето и расщедрилось на солнце и тепло.
Просто шум и назойливое жужжание...ничего больше.
Илья осторожно отпил кофе.
Слишком горькое.
Походы к психотерпаевту окончательно себя исчерпали к началу весны. Илья стал ходить на сеансы раз в неделю, но все также просаживал треть своей зарплаты в ближайшей к дому аптеке и каждый день пичкал себя пятью-шестью видами лекарств. Он все также мерил температуру и давление перед выходом на работу, считал свой пульс в офисе и не мог находиться на улице без медицинской маски.
Он с ужасом начал понимать, что психотерапевт для него выполняет те же самые функции, что и аптека. Осталось сходить к психиатру, получить рецепт антидепрессантов и начать еще ими закидываться, чтобы стать...не знаю, Королем Ипохондрии?
Весной у него всегда были приступы аллергии от пыльцы, так что он насел на антигистаминное сразу как на деревьях появились первые зеленые почки.
Он настолько приучил свое пищеварение полагаться на таблетки, что теперь даже белый хлеб вызывал у него изжогу.
И больше всего он боялся бессонницы, поэтому не мог доверить своему организму такой тонкий процесс как засыпание. Заснуть Илье всегда помогали конские дозы снотворного.
Внутри себя он понимал, что надолго его не хватит, но остановиться просто не мог. Но и умирать тоже не был готов.
Поэтому Илья принял единственно верное решение и пошел к знахарке.
Армине не была похожа на скрюченную старушку-ведьму. У нее был свой сайт и канал на YouTube, обходительный и участливый голос, в жизни она выглядела как настоящая бизнес-леди и только множество золотых украшений выдавали в ней потомственную гадалку.
Но и ценник у нее был довольно кусачим. Но для Ильи это был вопрос выживания.
Он попросил о простой вещи. Излечить от ипохондрии, начать относиться к болезням адекватно, а не невротично. Он не мог заставить попросить себя о том, чтобы перестать париться из-за этой ерунды. Это было бы настоящим предательством самого себя.
Илья попросил о том, на что у него хватило духа. Понимать что такое болезни, относится к ним так как они на самом деле заслуживают, а не как к невидимым монстрам, которые таятся в темных углах. Что-то вроде этого…
Он до сих пор прокручивает в голове их с Армине разговор, пытаясь понять, где он ошибся или выбрал неверную формулировку.
Она (потомственная знахарка в десятом колене) провела ритуал и взяла деньги.
Ритуал - о чудо! - сработал.
Илья успокоился, перестал глотать таблетки десятками каждый день и начал думать о чем-то кроме болезней.
Все было нормально.
А потом он начал замечать. То тут, то там.
Фиолетовое марево над мойкой, заполненной грязной посудой. Мерцающие зеленые прыщики вокруг рта начальника. Облако оранжевого дыма вокруг старушки, заходящейся в сухом кашле.
Сперва Илья подумал что бредит, но потом его коллега и друг заболел ОРВИ и - урод такой! - приперся в офис. Илья видел болезнь - блескучую плесень, расползающуюся по его коже. Видел как частицы болезни вспыхивают в глазах друга, вырываются из его рта при каждом вздохе и оседают на офисной мебели. Выйдя с работы в тот день, Илья остановился и слезы сами покатились по его щекам.
Весь мир горел всеми цветами радуги. Весь мир был болен, а люди буквально купались в ядовитых облаках невидимой отравы. Он сразу понял, в ту же секунду, что прятаться и пытаться спастись от этого - бесполезно.
Можно было хоть с головой купаться в хлоргексидине, но дышать то все равно придется.
Илья думал, что это конец и хуже быть не может.
А потом он начал видеть их.
Они ходили меж людей, одетые как мы, кто в кожаную куртку, кто в пыльный фрак. Ходили, улыбались прохожим и касались их своими пальцами, целовали их и обнимали с такой теплотой, словно встретили давнего друга. Бесконечные, всевластные и беспощадные.
Илья понял, что они всегда были рядом.
Просто он хотел не замечать их и игнорировать...ведь все люди об этом договорились, когда-то давным давно. Ложь прочно засела в его крови, но теперь он видел их. И даже вспомнил как их зовут.
Дедушка Грипп.
Братец Простуда.
Госпожа Оспа.
Король Тиф.
Мама Чума.
Папаша Бешенство.
И другие болезни, которые люди считают “мертвыми”. Ага, конечно. Они здесь, смотрят на нас и улыбаются, в ожидании своего часа. Скоро, очень скоро…
Он выбросил весь свой запас лекарств за ненадобностью, перестал следить за своим состоянием и беспокоиться о самочувствии. Все это просто бессмысленно. Есть лишь одно действенное лекарство от всех болезней.
Илья опустил руку в карман своей джинсовой куртки и нащупал массивную рукоятку дедушкиного револьвера, который тот держал на дальних антресолях еще с войны. Старый, но тщательно смазанный. Заряженный.
Его металлическая тяжесть успокаивала.
Единственное эффективное лекарство от всех болезней - это бегство.
Теперь Илья это отчетливо видел.
День 6 - Дверь не туда
Школьный коридор казался дорогой куда-то в глубины ада и Ане совсем не хотелось по ней идти. Особенно сегодня. Но надо! Надо, и все тут.
Когда же это все закончится, - беззвучно простонала Аня, глядя в потолок.
Ну ответ в принципе она знала. Еще два года мариноваться в этой шараге и все.
Она свободна.
Еще бы пережить эти два года и не сойти с ума.
Громова! - сухой, дребезжащий голос бестактно вырвал ее из коматозного состояния. - Почему не на уроке?
Ольга Михайловна, чтоб ее демоны со Стеклянной фермы сожрали. Высокая, как сухая осина, со злым и острым взглядом, и с извечным выражением лица, которое бы лучше подошло соленой селедке.
- Я...я… - запнулась Аня, внимательно рассматривая свои ботинки. - Я в туалет вышла.
- С рюкзаком? Кому ты лапшу на уши вешаешь, Громова.
Черт! БЛЯТЬ!!! Рюкзак на плече спалил всю контору. ДА ПОШЛА ТЫ В ЖОПУ, ОЛЬГА МИХАЙЛОВНА!!!
- Я...я..я проспала, - замялась Аня, старательно пережевывая нижнюю губу.
- Да неужели?! - Ольга Михайловна обошла ее сбоку и встала перед Аней, словно надзиратель в тюрьме (в адской тюрьме!). - Будь твоя воля, ты бы наверное все бы на свете проспала.
- Извините, - Аня вжала голову в плечи.
- Марш в класс! - рявкнула Ольга Михайловна, и Аня сайгаком рванула по коридору, чувствуя как пристальный взгляд завуча сверлит ее меж лопаток.
Она пробежала по коридору и застыла перед дверью в свой класс.
Как же не хочется заходить. Как не хочется видеть эти блятские рожи училки и однокласнников. Хочется просто исчезнуть прямо здесь, раствориться фиолетовой дымкой, что струится из грибниц призрачных вешенок, которые растут на местах, где пролилась невинная кровь. Ну или где помочился человек, только что потерявший всю свою семью. Просто...не спрашивайте, ладно?
Как же ей не хочется заходить.
Аня стоит перед дверью в 115 кабинет, слышит приглушенный голос училки и ее потряхивает.
Жопа, жопа, жопа...не хочу, не хочу, не хочу.
Людмила Юрьевна или как ее звала про себя Аня, Людка-Сучка, точно будет долго отчитывать ее за опоздание. Каждый раз стоит ей задержаться даже на пять минуточек, эта старая кошелка ставит Аню перед всем классом и долго и красочно описывает всем ее никчемность. А весь класс (который, кстати, Аня ненавидит) в это время заливисто ржет над ней.
Круто, здорово...не хочу, не хочу, НЕ ХОЧУ!!!!
И еще Людмила Юрьевна точно напомнит о вчерашнем ее позоре и снова вызовет к доске.
НУ НЕ ПОМНИЛА Я ТЕОРЕМУ ПИФАГОРА, НУ ПРОСТИТЕ! Квадрат чего-то это сумма каких-то квадратов, какая-то гипотенуза и катеты (что где она не помнила). Незачем было превращать этот эпизод в настоящую кавалькаду остроумных замечаний о том какая Аня тупорылая овца. И все это под аккомпанемент из хрюкающих от смеха одноклассников. КАК ОНА ИХ НЕНАВИДИТ!
(И больше всего ненавидит себя. За то, что стояла и молча глотала все ее оскорбления, смотрела в пол пока ее щеки становились пунцовыми. А еще за то, что не выдержала и убежала в туалет плакать)
Не хочу, не хочу, не хочу...Аня уже тихо шептала это себе под нос.
Но выбора нет.
Она взялась за ручку двери, стиснула зубы и зашла внутрь класса.
Двадцать шесть пар глаз (а, точно, Капусткина же болеет...тогда двадцать пять) посмотрели на Аню с равнодушием и пренебрежением. Людмила Юрьевна, записывающая на доску примеры, посмотрела на свою непутевую ученицу и коротко хмыкнула.
- Доброе утро, Громова, - сказала она, скрещивая руки на груди.
- Извините, можно зайти? - выпалила заготовленную фразу Аня, стараясь не смотреть в глаза училке, словно она была диким зверем, который мог воспринять это как угрозу и кинуться на нее. Ну...это было похоже на правду.
- Да, зашла уж, - закатила глаза Людка-Сучка. - Голову дома не забыла?
Аня как полная дура посмотрела по сторонам, будто пытаясь понять есть у нее на плечах голова или нет.
- Нет.
- Ну садись тогда быстрее, - она вернулась к записям на доске.
И никаких подъебов. Вот это удача! Аня не стала задумываться чем же она заслужила такое отношение и рванула поскорее на свое место.
Она приземлилась за свою парту (эх, Капусткина, спасибо что даешь посидеть одной), быстро раскрыла рюкзак, достала пенал (с Саске) и тетрадку (с Дином и Сэмом). Никто из одноклассников не начал втихую подначивать ее или обзывать, что тоже было удивительно.
- Итак, - сказала Людмила Юрьевна, поворачиваясь к классу. - Отрывайте листочки, открывайте свои рты, и записывайте все примеры. Сейчас проведем небольшую самостоятельную работу.
Класс заполнил треск вырываемых из тетрадок страниц.
- Всмысле “открывайте рты”? - тихо усмехнулась Аня, оглядываясь на своих соседей и пытаясь понять не показалось ли ей одной.
- Всмысле “начинаем писать”, - раздраженно откликнулся Боря, паренек сидящий справа от Ани.
А потом очень широко открыл рот.
Меж раскрытых зубов внезапно появилась гибкая и безволосая трехпалая рука. Она начала слепо шарить по парте, но затем все же нащупала ручку и судорожно вцепилась в нее.
И начала резво строчить в тетрадку Бори.
Все остальные Анины одноклассники также распахнули свои пасти, дав дорогу странной трехпалой культе. Внутри их вылупленных глаз начал клубиться туман.
Ебутся ежики! И как Аня сразу не заметила? Видимо слишком волновалось, заходя в класс, чтобы хотя бы оглядеться вокруг. Дура!
Весь мир вокруг был неправильным и размытым, словно утонувший в легком расфокусе. Цвета были блеклыми, с пурпурным отсветом, словно все вокруг было поражено неведомой яркой плесенью (может так оно и было). И - конечно - главный признак.
Зеркало, висящее позади среднего ряда, мерцало и переливалось, словно это была расплавленная ртуть. Или чья-то кожа.
Зеркальное измерение, изнанка нашего мира, его искаженное отражение. Точнее, одно из отражений - этих зеркальных измерений тысячи и в каждом творится какая-то хрень.
И как, блять, Аня в него умудрилась попасть? Неужели она настолько не хотела заходить к класс, что ее мизерные ведьминские способности все-таки заработали?
- Громова? Какие-то проблемы?! - Аню вырвал из задумчивости резкий окрик Людмилы Юрьевны. Взгляд учительницы буквально придавил ее к парте.
-Нет. нет.
- Я же сказала, открываем рот и пишем! Ушами не хлопай тут, - скрежетала зубами Людка-Сучка и в ее глазах сверкнул демонический огонек. - Я за тобой слежу, не забывай.
- Ладно, ладно, - сказала Аня, послушно распахивая рот.
Вот и славно, - криво ухмыльнулась училка и отвернулась к доске. Аня тут же закрыла рот и спряталась за открытую тетрадку, поставив ее перед собой как щит. Правда вряд ли ей здесь поможет щит из бумаги.
Что-то подсказывало Ане, что стоит ей попробовать выбежать из класса и Людмила Юрьевна бросится на нее. И тут уж одними оскорблениями и нотациями не обойдешься. Нужно как-то отвлечь ее, нужно что-то придумать, нужно…
...подмога.
Аня снова повернулась к Боре.
- Борь, слышь, Борь! - громким шепотом сказала она, махая руками перед его носом.
Парень вздрогнул и слепо уставился на нее. Рука, вылезшая из его рта, на секунду оторвалась от записей.
- Чео ибе? - не смыкая рта, промычал он.
- А зачем тебе эта рука во рту? - наивно хлопая глазами, бесхитростно спросила Аня. - Я вот например поняла, что просто руками удобнее. Зацени.
Она схватила ручку, написала в тетрадке одну короткую фразу и показала однокласснику. В тетрадке было записано: “Так правда намного удобнее”.
Боря удивленно посмотрел на нее.
Аня усиленно закивала.
- Правда, правда, смотри, - она начала строчить в тетради какую-то чепуху вроде “Людка-Сучка, Людка-Сучка”. - Супер-удобнее!
Трехпалая рука Бори неуверенно положила на парту ручку и скрылась в глубине его глотки. Боря закрыл рот, осторожно взял ручку в правую руку и начал писать. Стоило ему вывести первую каракулю, как он восторженно вскрикнул.
- Правда удобнее! - на Борю оглянулся весь класс.
- Вот видишь, это же… - откликнулась Аня, но в эту же секунду ее прервал раздирающий голову крик.
- ГРОМОВА-А-А!!!
Аня икнула от страха.
Людмила Юрьевна стояла у доски и смотрела на нее глазами, налившимися кроваво-красным. Сразу было понятно, что еще немного и она кинется на свою ученицу, чтобы разбить ее тупую головенку об угол парты.
- Действительно удобнее!
- И правда!
- Зачем мы так мучались!?
- Почему мы сразу так не делали?
- Намного удобнее! - удивленные восклицания начали доносится со всех рядов.
- ГРОМОВА, ТЫ ЧТО НАТВОРИЛА! - училка раскрыла свою пасть, обнажив шесть рядов длинных и острых как бритва клыков. - Я СОЖРУ ТВОЕ СЕРДЦЕ, ТЫ МЕЛКАЯ ПОГАНЬ!
Ну это уже перебор!
- Это она вас заставляла так писать! - внезапно даже для самой себя закричала Аня, подскакивая на стуле и тыкая пальцем в Людмилу Юрьевну. - Она, она виновата во всем!
- ЧТО ТЫ… - начала было грохотать училка, но Аня не дала ей закончить.
Она издевалась над вами! Она виновата!!! - она задумалась на пару мгновений….и сделала то, на что в реальном мире у нее бы никогда не хватило духа. - Смерть ей!
- СМЕЕЕЕЕРТЬ!!! - одноклассники с озверевшей готовностью подхватили ее крик.
КАК ТЫ СМЕЕЕШЬ… - Людмила Юрьевна рванула было вперед, щелкая зубами, но на ней тут же повис десяток учеников. Они висли на ней, нещадно колотя училку, а руки, появившиеся из ртов, вцепились в ее горло и лицо. - НЕЕЕЕЕЕЕТ…
Она споткнулась и рухнула вниз, прижатая к полу грудой тел. Одноклассники Ани, скандирующие “смерть, смерть, смерть!!!”, продолжали колотить ее и рвать на ней одежду, пока не полетели первые кровавые ошметки. Людмила Юрьевна завыла, но сделать ничего уже не могла.
Это шанс!
Аня сгребла тетрадку и пенал в рюкзак, подхватила его и рванула к входной двери, обходя кровавую вакханалию по широкой дуге.
У двери она остановилась и оглянулась в последний раз.
- Так тебе и надо, Людка-Сучка, - прошипела она и сплюнула на пол.
Боря, заметив убегающую Аню, прекратил на секунду линчевание и помахал ей трехпалой рукой. Эта рука сжимала что-то похожее на сизое легкое.
Аня резко схватилась за ручку и сделала шаг…
- Громова, - поприветствовала вывалившуюся в класс ученицу Людмила Юрьевна. - Снова опаздываем?
Аня огляделась
Все нормально.
Обычный мир. Обычная доска, парты, одноклассники и вполне обычная мерзотная Людка-Сучка.
- Изв… - начала было Аня, но споткнулась на полуслове и улыбнулась. - Да. Опаздываю. А что, что-то не нравится?
“...сучка” добавила Аня. Конечно же не вслух, а про себя.
- Что, что, прости?! - опешила Людмила Юрьевна.
Аня перехватила взгляд своего соседушки справа - Бори. Он, открыв рот, наблюдал за своей борзой одноклассницей. Она не удержалась и озорно подмигнула ему.
Можно было что угодно говорить о ее одноклассниках, но чего у них было не отнять - из их ртов не лезла всякая трехпалая фигня.
Это уж точно.
День 5 - Вампир в завязке
В зале было тесно - складные стулья и различные музыкальные инструменты занимали большую его часть. Лампы дневного света выжигали глаза, освещение давило сверху, словно стены тюремной камеры.
В районном клубе уже пару месяцев шел ремонт (очередной распил, скорее всего), поэтому собрание анонимных алкоголиков было решено проводить в музыкальном классе местной школы. Благо лето на дворе, и помещение пустует.
Рядом со входом в зал стоял небольшой столик с пластиковыми стаканчиками и термосом кофе.
Ну прямо как в американском фильме.
Галя смотрела на этот столик с тоской и отчаянием. Свет и гудение ламп вгрызались в голову, мигрень била по вискам, все сильнее и сильнее скручивая эту свинцовую корону.
Ей то ли хотелось напиться кофе, то ли сбежать нахрен отсюда, подальше от этих нытиков. Дешевый значок, который ей подарили за первый чистый месяц, жег через футболку.
Но она обещала брату.
- Галин, а ты не хочешь ничем с нами сегодня поделиться? - спросил ее куратор группы.
- Нет, - резко отрезала она, также как и всегда.
- Хорошо, но если захочешь знай, что…
Галя уже не слушала.
В зал вошел высокий парень.
Красивый.
Красивый и сочный.
Просто охуеть какой красавчик.
Высоченный брюнет в длинном кожаном плаще. Острые скулы, ледяные голубые глаза и бледная кожа. Настоящий граф, Брайан Молко в лучшие свои годы, ну или Трент Резнор во времена до того, как он открыл для себя жим лежа. Галя бы не удивилась, если бы он был бы фронтменом какой-нибудь готической металл-группы.
Достаточно смазливый, но все еще брутальный.
Он присел на свободный стул рядом.
Галя смущенно улыбнулась ему.
Парень поймал ее взгляд и улыбнулся в ответ. От его взгляда у Гали по спине пробежали мурашки. Ну..в хорошем смысле, то есть.
***
- Привет, меня Галя зовут.
- Марк.
Она протянула ему руку и он, помедлив секунду, твердо ее пожал. Молодец. Во время короткого перерыва Галя наконец подошла к готическому принцу, стоящему рядом со столиком с кофе. Непонятно почему, но что-то в нем будоражило кровь девушки.
Очаровывало и дурманило, словно она зашла в лавку специй, где-то в Мумбаи. А может и не в Мумбаи. Много в Мумбаи специй?
Гале было насрать.
- Красивое имя, - сказала она, слегка наклоняя голову.
- Ну да, - кивнул Марк, отворачиваясь к кофейнику.
Доктор, мы его теряем!
- Сегодня в первый раз, да? - продолжила наседать Галя, не собираясь выпускать эту рыбку из своих сетей.
Что-то в нем, что-то приземленное и первобытное в нем будоражило ее разум. Она трепетала перед ним словно заяц, увидевший в траве рядом притаившуюся лису. Был в его жестах какой-то хищный магнетизм, острый как осколок стекла.
Или у Гали просто едет крыша от того, что она уже месяц (ура, кстати!) в завязке?
Вполне возможно.
- Что-то вроде того, - пожал плечами Марк, наливая себе кофе и совершенно не реагируя на Галю. Вот сученок, знает о своей потрясности и изображает из себя невесть что.
Охеренный какой. Глаз не отвести.
- А ты с чего слазишь? - Галя торопливо заулыбалась, когда он снова взглянул на нее. - С чего, а? Алкашка, бутират, сиги, кокс, может гера, или травка?! А? С чего слазишь?
Гале внезапно захотелось забиться в угол и начать обкусывать ногти. Или рацарапывать кожу на запястье. Да что угодно, чтобы унять нервный тремор, который превращал ее естество, ее внутренее королевство радости и спокойствия в гору камня и щебня.
- Эм...я пил и довольно много. Год назад. Бросил, а сейчас снова…- он помедлил, подбирая верное слово. - Снова тянет и довольно сильно. Вот хожу, слушаю умных людей.
- А понятно. Ладно, - Галя начала покусывать нижнюю губу, пытаясь понять куда же дальше нужно вести разговор? Или может...
- Тебе чего от меня надо? - сказал Марк, оглядывая ее с ног до головы, трясущуюся как осиновый лист. - Ты какая-то странная.
- Просто как завязала я на нервах вся, - резко ответила Галя, тоже наливая себе кофе. Она повернулась к Марку, постоянно отпивая из стаканчика. Кофе уже остыло и было мерзким на вкус. Прямо как свет от этих ламп над головой. - Все нормально со мной. Слушай, хочешь...проводить меня до дома?
- Ты в порядке? - сказал Марк, пристально глядя на нее.
Галя была готова утонуть в его волшебных светлых глазах.
- До дома меня проводить хочешь? - еще раз повторила она, пересохшими губами.
***
Дорога до дома была очень неловкой. Галя шла чуть в сторону от Марка, боясь даже дотронуться до него - она не могла гарантировать, что не запрыгнула бы на него прямо посреди улицы. Черт, Галь, да ты совсем поехала.
Ее потряхивало. Она знала, что все дело в этом гребаном чистом месяце. Она слишком долго без своей дозы, слишком долго. Целый месяц...бля, столько не живут!
Зато они говорили. Всю дорогу.
Даже поднимаясь по лестнице (“хочешь чайку попить?”) они трындели не переставая.
Она узнала о том, как Марк расстался с девушкой из-за своих постоянных пьянок, как чуть не потерял работу и сейчас все как в тумане. Ничего не радует и не трогает, мир словно убежал на миллиарды километров вдаль от него. И как бы он не бежал...уже ничто не будет давать ему такую легкость как алкоголь. Типичные страхи, Галя достаточно их наслушалась в группе.
Про себя и свои проблемы она молчала.
Они остановились перед дверью в ее квартиру. Бурый дерматин вокруг дверной ручки разорвался в клочья - тоже кстати дело рук Гали и ее нервных припадков. Может она сейчас тоже кого-то разорвет...ой, стойте, она хотела сказать что-то. ЧТО-ТО РАЗОРВЕТ!
Как же ее ШТЫРИТ!
- Ну...пригласишь меня внутрь? - сказал Марк, самоуверенно улыбаясь.
Галя не нашла в себе сил посмотреть ему в глаза.
- Нет, - мертвым голосом ответила она, быстро открыла дверь и скользнула внутрь квартиры, даже не дав парню шанса ее остановить.
Щелкнул замок.
Прислонившись к двери, она слышала как Марк чертыхаясь уходит. Ничего страшного. Подумает, что это был очередной загон завязавшей наркоши. И ничего более.
Галя резко подняла праву руку и вцепилась в мякоть ладони. Стиснула челюсти, пока боль не взорвалось внутри нее кровавым закатом.
С трудом расцепила зубы.
На ладони остались их отчетливые следы. Особенно выделялись два клыка.
Хорошо что он ушел, иначе бы она точно сорвалась.
Третья отрицательная всегда была ее слабостью.
Вы хотите головоломок?
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!