Моё утро начинается с призрака, распахнувшего дверь кофейни.
Я не пугаюсь. Скорее замираю от неожиданности, пока дух, лавируя между столиков, подплывает к кассе. Замечаю ноги в грязных кроссовках, которые торчат из-под простыни, дырки, неровно прорезанные в ткани, а в них — весёлые глаза.
Уверена, эта девушка в простыне изо всех сил пытается не рассмеяться. И когда она оказывается у стойки, кричу:
— Средний тыквенный латте!

Следом за призраком заходит постоянница из офиса неподалёку. Студентки, которым нужно срочно проснуться. Их преподавательница с тем же запросом. Образовывается очередь, во главе которой — фигура в простыне.
Никто не удивляется. Эту акцию мы проводим уже года три.

Я протягиваю стаканчик с тыквенным латте, и очередь хихикает, пока призрак неловко хватает его через простыню. Театрально поклонившись, он удаляется — наводить ужас на кого-то ещё. Или, скорее всего, снять простыню, выпить кофе и сесть за работу.
Их привлекает яркий плакат, который висит на двери. И объявления в наших соцсетях. Кофейня «Сердечный приступ» проводит традиционную акцию в Хэллоуин: «Тыквенный латте или гадость». Напугай бариста, и получишь средний тыквенный латте бесплатно*

По одному напитку на человека. Кофейня имеет право отказать в подарке без объяснения причин.

В этот день я почти не сижу в кабинете, а всю смену провожу на кассе или за кофемашиной. Моя команда, конечно, справится, как и всегда.
Но мне интересно.

Ещё солнце не поднялось, а в кафе заходит очередная постоянница. Она работает офис-менеджером неподалёку, обычно берёт огромный заказ на всю команду. Сегодня она привела подругу или коллегу: бледная кожа, тёплое пальто наброшено на вязаный свитер.
Не успеваю я ничего сказать, та опирается на стойку. Прямо перед моим носом клацают накладные клыки.
— Три американо и пять капучино, пожалуйста, — просит постоянница.
— И бесплатный тыквенный латте, — добавляет её подруга. — А то укушу!

Накладных клыков я видела очень много — но эти особенно хороши! А ещё у бледной дамочки неприятно пахнет изо рта. Будто сырым мясом.
Так что я улыбаюсь и помогаю готовить заказ.

Иногда кажется, что моя кофейня расположена на каком-то перекрёстке миров — и сюда приходит нечисть любого рода. Люди в масках злодеев из фильмов ужасов. Компании в разноцветных париках и с ярким макияжем. Напротив кофейни останавливается чёрная машина, дверь распахивает некто в костюме человека без головы.
Все затихают. Кофемашина готовит порцию эспрессо в рекордный срок. По рукам бегут мурашки, и я даже не могу спросить, как он соорудил этот костюм.

Когда-то коллеги говорили, что мы разоримся на этих бесплатных латте. Но это всего один день, отличная реклама и хорошее настроение для всех.
Кроме того, большинство монстров заказывают что-то ещё: призрак ушла с маффином, демоница с милыми рожками захватила пару круассанов, а девушка, которая рассказала мне страшную историю про роботов, купила слойку с тыквой.
Мне снова показывают накладные клыки. Рассказывают страшилку про Бабу Ягу и отрубленные головы. Один клиент демонстрирует счёт за отопление — я наливаю бесплатный кофе без лишних слов.

К концу смены голова идёт кругом. Мы запираем дверь и начинаем уборку. Выглядываю на улицу, в Город, по которому бродят наши демоны и призраки, наши всадники без головы, демоницы и ведьмы...
Хороший выдался Хэллоуин!

194/365
31/31 — ВСЁ
спасибо всем, кто провёл с нами традиционный райтобрь!
всем, кто кидал темы — и помог создать этот калейдоскоп историй!
и огромное спасибо за ваши реакции и комментарии! мы с музой всегда в восторге от них~

счастливого Хэллоуина, Самайна, пятницы, конца октября — любого праздника, который вы отмечаете!
всех люблю~

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

Смена Агаты начиналась после захода солнца.
Первым делом она меняла табличку на двери: днём там значилось имя женщины, которая принимала людей, — ночью наступало время Агаты, терапевта для всех вампиров на участке. Над столом соседствовали плакаты о профилактике сердечных заболеваний и опасности солнца. Полки в шкафу ломились от двойного объёма карт: цифровая система не слишком помогала, много данных приходилось вносить вручную.
Агата устроилась за столом, включила старенький компьютер. Прислушалась: кажется, за дверью уже собирался народ, хотя до начала приёма осталось сорок минут. Она специально приходила пораньше, иначе не хватало времени на дела.
Вздохнув, Агата подтянула к себе стопку бумаг. Щёлкнула ручкой.
Ещё одна ночь, ещё одна смена.

Первый пациент распахнул дверь за двадцать минут до начала приёма. Агата отправила его назад в коридор, не отрываясь от компьютера. Нужно было ознакомиться с документами, прочитать указания по заполнению карт, пережить нерадостные новости по расчёту премий.
Наконец она оторвалась от монитора. Поправила воротник халата, сделала глоток из термоса с кровью. Очередь уже недовольно шумела, а кипа бумаг на столе, кажется, совсем не уменьшилась.
— Заходите по записи! — крикнула Агата в сторону двери.

В медицинском никто не рассказывал, что будет так.
Преподавательницы подробно описывали пищеварительную систему вампиров. Учили разбираться в анализах крови и лечить множество видов анемии.
Никто не объяснил Агате, как жить, когда глаза устали и спина затекла, но в электронной карте нужно заполнить ещё десять полей. Куда впихнуть пациентов, которые лезут без очереди, но которым надо помочь — потому что больше им пойти некуда.
Как, не слишком нарушая принципы деонтологии, накричать на очередь, которая начинает сходить с ума. И как выдержать целую смену без обеда, на одном термосе с кровью.
И всё же Агата справилась.

Отпустив последнюю пациентку, она сладко потянулась и взглянула на часы. До рассвета оставалось 90 минут. Стоило бы поспешить к метро, но Агата взглянула на стопку бумаг.
И решила разобраться хотя бы с половиной.
Глаза бегали по строчкам, скрипела ручка. Несколько раз Агата тянулась к термосу, забыв, что тот пуст. Очередной приказ, карты, которые нужно было передать в регистратуру, анализы... Когда Агата наконец поднялась со стула — у неё потемнело в глазах.
На следующую смену стоило бы взять термос побольше.

Поликлиника готовилась к переходу на дневной режим. Санитарки мыли полы, первые бабушки уже занимали очереди перед пустыми кабинетами. Мимо проносились коллеги с картами и бланками для анализов. Никто не обратил внимания на то, как Агата подошла к двери служебного выхода — и распахнула её.

Первый луч солнца упал на лицо вампирши. Агата замерла, задержав дыхание. Оно уже поднялось над окрестными пятиэтажками. Оно сияло, будто специально для неё.
Оно было огромным. Прекрасным.
Освобождающим.
.
.
.
.
Табличку на двери кабинета быстро заменили. Дворник смёл пепел со ступеней. Остановился. Достал из кармана сигареты.
Ему показалось или эта докторша-вампирша улыбнулась — прежде чем вспыхнуть как факел?

193/365
30/31
Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

Я поднимаюсь по ступенькам маяка.
Эти места опасны для кораблей — и дело не только в скалах, окружающих порт. Наш тихий залив привлекает чудовищ.

В пещерах под водой живут существа с чешуйчатой кожей, жабрами и перепонками на пальцах. По городу ходит немало баек о том, как они забираются на корабли и расправляются с командой.
Есть у нас и свой Кракен: моряки, добравшись до прибрежных баров, клянутся, что замечали в воде огромные щупальца. Но никто не смеётся и не крутит пальцем у виска.
Это только те монстры, о которых мы знаем. В тёмных водах залива могут скрываться и другие, опасные и голодные. Но корабли уже давно не попадались к ним в щупальца... Или плавники, или пасти.
Всё благодаря нам.

Когда-то на вершинах маяков зажигали костры. Теперь у нас есть огромные лампы, настолько яркие, что становится нестерпимо жарко, до капель пота, стекающих по коже. Но мы работаем здесь, хотя, казалось бы, заклинание можно читать и внизу, и даже из дома.
Но рядом с лампой, оно становится особенно сильным.
Раньше ведьмы несли постоянное дежурство на маяке. Терпели жар костра, дышали дымом, но продолжали повторять заклинание. Когда одна уставала так, что не могла держаться на ногах, — её сменяла другая.
И корабли находили дорогу в порт.

Теперь у нас есть радио — и каждое судно сообщает точное время прибытия. Мне нужно прийти на маяк к назначенному часу. Подняться к лампе. Бросить взгляд наружу, на беспокойное тёмное море.
Голодные русалки. Гигантские щупальца, готовые схватить беззащитный корабль. Существа из глубин, о которых никто не говорит, потому что все, кто их видел, так и не вернулись на сушу.
Мне нужно с ними разобраться.

Открываю книгу заклинаний — скорее для подстраховки, я помню текст наизусть. Лампа дрожит за спиной, капля пота стекает за воротник.
Я начинаю петь.

Тени снова скрываются в глубине. Мелькает над водой и тут же прячется одинокое щупальце. Даже волны, кажется, успокаиваются.
Корабль идёт на свет маяка — и на мой зов. Идёт мимо щупальцев и челюстей, окружённый магической защитой. Скоро он причалит, нетронутый, и я смогу выдохнуть.
Судя по расписанию, сегодня прибудут ещё шесть. Тяжёлая смена.
Но кто, если не я, сможет их защитить?

192/365
29/31
Дополнительная тема: «Морские чудовища и затопленная деревня».
У меня получились только чудовища. Но затопленная деревня будет в будущей книге! Я вам целую экскурсию по ней устрою.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

У нас есть классификация самых опасных зомби.
Это наша общая шутка. Байка, которая передаётся от выжившей к выжившей, которую мы рассказываем, собираясь у костров, пытаясь пережить длинные холодные ночи. Без центрального отопления и электричества это, оказывается, весьма непросто.
Поэтому нам нужно о чём-то спорить. Над чем-то смеяться. Хоть немного разогнать бесконечный мрак ужаса, накрывший планету.

Итак, самые опасные зомби. Ася, моя соратница по поиску неразграбленных супермаркетов, ставит на мамочек с колясками. Они бывают неповоротливы, но если настигнут на открытом пространстве — тебе не спастись.
Их можно понять. Мозги нужны им, чтобы прокормить не только себя, но и маленького зомби в коляске.

Артём, который у нас занимается подготовкой квартир к зиме, не согласен. Он опасается зомби-интровертов. Удалёнщиков. Тех, кого апокалипсис застал в любимом месте — уютной квартире.
Нам приходится вламываться в жильё, которое когда-то было чужим... Не уверена, что понятие собственности ещё работает в нашем странном мире. И некоторые квартиры очень опасны.
Зомби-интроверты прячутся среди книжных стеллажей и горшков с мёртвыми цветами. Нападают они неожиданно, а свою любимую жилплощадь готовы отстаивать до конца.

Звучат и другие голоса. Зомби-подростки. Зомби-бабушки, которые и до апокалипсиса наводили на всех ужас. Зомби-промоутеры с бумажками давно закрытых магазинов и вечным голодом в глазах.
У меня есть другое мнение.

Представьте шорох велосипедных шин. Фигуру, которая неожиданно появляется из-за угла. Рюкзак-холодильник, наполненный свежими мозгами.
Зомби-курьеры.

Они привыкли преодолевать огромные расстояния на своих велосипедах. Крутить педали изо дня в день, не поддаваясь усталости, не останавливаясь. Их не пугает снег, грязь и запутанные дворы.
Они просто едут вперёд. И горе тем выжившим, что пересекутся с их маршрутом.

Потому что зомби-курьер догонит тебя. Собьёт с ног, не заботясь о сохранности товара. Положит твою голову, полную вкусных мозгов, в потрёпанную сумку — к другим таким же — и отправится дальше.
Видимо, в них сохранился инстинкт доставки: несколько раз мы видели, как курьеры делятся мозгами с другими зомби. Вот ваш заказ, не забудьте оставить отзыв и чаевые!
Уверена, мы придумаем, как с ними справиться. Мы придумаем всё — не зря же у нас остались мозги. А пока...
Лучше держаться от курьеров с того света подальше.

191/365
28/31
Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

Однажды бог солнца отрубил голову своей сестре.
У богов и не такое случается. Особенно у тех, в жертву которым приносили разорванные сердца; чьи имена не выходит правильно прочитать с первого раза. Койольшауки, ударение на «а». Можете произнести? Я даже и не пытаюсь.
Будем называть её проще — Луна.

Головой, кстати, дело не ограничилось. Бог солнца — не будем тратить силы, пытаясь выговорить его имя — разрубил тело сестры на много частей. Что было с остальным, в легенде не говорится. Может, они превратились в реки и горные хребты, а может, стали добычей падальщиков, кто знает?
Мы точно знаем, что произошло с головой. Бог солнца поднял её за волосы. Замахнулся.
И со всей божественной силой метнул в небо.

Лунный диск сияет среди облаков. Он не идеален — уже начал таять. Через несколько недель исчезнет в темноте.
Если немного прищуриться, то можно увидеть очертания головы. Широко распахнутые глаза. Широкий рот.
Богиня всегда наблюдает за нами.

Она одна, в холоде и темноте. Её храмы разрушены, имя забыто, а от последователей не осталось даже могил. Но, в отличие от многих забытых богов, она не может просто исчезнуть.
Не сойдёт же Луна со своей орбиты.

Мне кажется, ей скучно там, одной наверху. Единственное развлечение — наблюдать за людьми. Благо, Луна может обозревать улицы и беспрепятственно заглядывать в окна.
Поэтому временами я с ней разговариваю. Зажигаю благовония и болтаю с головой древней богини, которая медленно плывёт по небосводу. Надеюсь, ей, Койольшауки, становится не так одиноко.

Расскажите и вы Луне свои тайны. Не волнуйтесь, она никому их не выдаст. Лишь усмехнётся.
И отправится дальше по своему вечному пути.

190/365
27/31
Я, кстати, писала про эту семейку в прошлом году.

Не знаю, почему, но меня привлекает эта история.

Бариста протягивает мне кофе в чёрном стаканчике.
Это капучино с тыквенным сиропом и пышной пенкой. На ней нарисовано сердечко — очень мило. Сама девушка тоже милая: значок с кошачьей мордочкой на футболке, волосы собраны в косу и стянуты розовой резинкой. Хочется просто взять кофе и уйти. Дать ей спокойно заняться работой.
Но и мне свою делать надо.

Поэтому я мимолётно касаюсь её пальцев. Этого достаточно — проклятье уже начало действовать. К вечеру она почувствует непривычную усталость и ломоту во всём теле, ночью несколько раз проснётся от жара, а к утру будет чихать и шмыгать носом.
Стала бы она рисовать мне сердечко, если бы знала, что я это сделаю?

Устраиваюсь за столиком у кассы. Это очень популярная кофейня, и я успеваю заразить ещё троих, пока остывает кофе. За столетия работы я научился очень точно предсказывать, как подействует проклятье.
Эта женщина с ноутбуком будет неделю шмыгать носом и истреблять бумажные платочки. Мужчина в строгом костюме несколько дней проведёт в постели с сильными болями в суставах. А девушка в розовых наушниках уедет в больницу с температурой под 40.
При этом они спокойно смотрят на меня. Улыбаются. Просят прощения, случайно задев плечом.
Но они точно не были такими милыми, если бы узнали.

Осень — моё время. Допив кофе, выхожу на улицу: пальто расстёгнуто, шарф просто наброшен на шею. Ветер бросает пожелтевшие листья под ноги. Я не чувствую холода. Не чувствую усталости. Так бы и бродил круглыми сутками, передавая проклятье.
На глаза попадается станция метро.

Если осень — моё время, то общественный транспорт — любимое место. Не нужно ничего делать, люди сами меня касаются. Сила проклятья настолько велика, что в глазах темнеет. Неловко хватаюсь за поручень, и кто-то вежливо уступает мне место.
В ответ я дарю ему несколько дней температуры и озноба.

Проезжаю три станции и выхожу из поезда. Нужно посидеть на лавочке, прийти в себя. Но долго оставаться на одном месте я не способен — и вскоре снова сливаюсь с толпой, спешащей к переходу.
Позволяю потоку себя подхватить. Кашель. Покрасневшие глаза и насморк. Чувство усталости и тошнота. Я уже не различаю лиц, не слышу голосов. Каждый человек сводится к набору симптомов.
Иногда это сводит меня с ума.
Могу ли я остановиться?

Замираю прямо посреди перехода. Все обгоняют меня, бьются плечами. Головная боль, высокая температура, насморк... Нет, я не могу перестать. Это моя суть. То, что гонит меня вперёд, как ветер несёт осенние листья.
Улыбаюсь и снова сливаюсь с толпой.
Пришло время выполнить план по осеннему гриппу.

188/365
25/31
Дополнительная тема: «Парень, который никому не нравился (грипп)»

Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

Шляпная болванка стояла в этой мастерской три десятка лет.
Она появилась в день открытия, когда Анна, мастерица по шляпкам, решила начать своё дело. У этой женщины не было ничего, кроме небольшого наследства, комнатки для работы и уверенности в себе.
А ещё — шляпной болванки, купленной у старьёвщика. Какой-то шутник белой краской нарисовал на ней глаза.

Начинать, конечно, было страшно. Несколько раз Анну обманывали торговцы тканями. На одной из стен комнаты нашлась чёрная плесень. Новые клиентки появлялись не слишком часто, а те, кто приходил, — не упускал случая поторговаться с неопытной мастерицей.
И пусть выручка едва покрывала материалы и аренду, Анна трудилась, не покладая рук. Хваталась за любые заказы. Снижала цену, если клиентка рассказывала о мастерской всем родственницам и подругам.

Она могла часами сидеть за рабочим столом, пока от свечей не оставались лишь лужицы воска. Натягивала ткань на болванку, шила, резала, украшала лентами и кружевом, которое удалось урвать у торговцев по низкой цене.
Иногда она засыпала прямо за столом, рядом со шляпной болванкой.

Анне понадобилось несколько лет, чтобы встать на ноги.
Теперь торговцам не удавалось её обмануть, а клиентки почти не пытались сбить цену. Руки быстро управлялись с инструментами, формы шляпок становились интереснее, а украшения всё роскошнее.
В Городе появились женщины, которые с гордостью заявляли подругам, что заказывают шляпки лишь у неё.
В мастерской тоже многое изменилось. Анна избавилась от плесени. Сняла ещё две комнаты: в одной устроила склад, а во вторую поставила диванчик и газовую горелку, чтобы заваривать чай. Ещё она докупила несколько шляпных болванок.
Но та, с белыми глазами, осталась на рабочем столе.

Она выглядела тихой: чего вы хотите от простой формы, вырезанной из цельного куска дерева? Но болванка умела думать.
Она сама не знала, как так получилось, хотя и часто возвращалась мыслями к моменту своего рождения. Возможно, дело было в шляпках. Десятках шляпок, которые Анна формировала, правила и украшала. Которые постоянно примеряли клиентки.
Будто их мысли перетекли в деревянную голову.
Будто они наполнили болванку жизнью.

Любимым занятием болванки — пусть и за неимением других — было думать. Она изучала клиенток своими вечно распахнутыми глазами. Выглядывала в окно, когда Анна разворачивала её, чтобы поработать над затылком, и размышляла.
Хозяйка сегодня выглядит особенно уставшей — а ещё постоянно чихает на ткань. Одна из клиенток заказала шляпку сложной формы, нужно будет как следует поработать. Этот новый красный фетр, пусть и хорошо окрашен, удивительно колючий.

О мастерской Анны всё чаще говорили в Городе. Её шляпки нравились многим: они удивительно хорошо сидели на голове, будто подстраивались под каждую владелицу. Носить такую — одно удовольствие.
Анна снова взялась за расширение дела. Две новых комнатки, помощницы, рулоны разноцветных тканей, дорогие кружева и птичьи перья. Десяток новых деревянных болванок.
Но самые интересные шляпки она продолжала делать сама и только на своей любимице. В том числе — шляпки для той странной женщины.

Она появилась в мастерской мрачным осенним утром. Простое чёрное платье, мокрый плащ, наброшенный на плечи. В руках она сжимала что-то тёмное и бесформенное.
Это оказалась шляпа.
Анна усадила гостью в кресло, предложила чаю. Пока та потягивала свежезаваренный «Эрл Грэй», изучила потрёпанную шляпку.
За годы работы таких она никогда не видела. Чёрная плотная ткань, ни одного украшения, а форма — словно треугольник нахлобучили на голову. Ещё и дыра, прожжённая на полях. И пахло от шляпы странно: гарью и травами.
Гостья отставила чашку и сказала:
— Как видите, мне срочно нужна новая. Точно такая же.
Анна кивнула, не отрывая взгляда от шляпы.
— Я иду на... Бал. С подругами. В конце октября. Нужно к этой дате. И чтобы хорошо сидела на голове.
Анна посмотрела на полки с материалом — как раз привезли чёрный фетр из новой партии.
— Сделаю.

Так болванка примерила странную остроконечную шляпу. Ненадолго, конечно. Женщина в чёрном явилась через несколько дней, заплатила по счёту и с улыбкой удалилась.
Это произошло в канун Самайна.

Через несколько месяцев она заглянула снова. Болванка умирала от любопытства, гадая, что клиентка делает со своими шляпами: то дыры от кислоты, то зелёные разводы, очень дурно пахнущие... Но Анна никогда не задавала вопросов.
Она угощала гостью чаем и садилась за новую остроконечную шляпу.

Болванка быстро выучила, что странная женщина пьёт чай без молока и сахара. Она любила запоминать такие привычки — и надеялась, что так будет всегда. Тихая мастерская. Новые шляпки каждый день. Запах чая и мокрого фетра, улыбки довольных клиенток.
Но время было неумолимо. Анна начала носить очки. Поручала всё больше работы помощницам. Лечила артрит с помощью трав, которые приносила та странная женщина.
Болванка не могла перестать думать об этом. И однажды произошло худшее.
Анна собрала всех помощниц и сказала, что продаёт мастерскую и уходит на пенсию.

Болванка даже не была удивлена: не об этом ли она размышляла днями и ночами? Что сделает новая хозяйка? Захочет ли оставить старую болванку или отправит её на свалку?
Мысли лезли и лезли в деревянную голову. Болванка жалела, что нельзя ими поделиться. Она так глубоко погрузилась в себя, что не заметила, как пришла постоянная покупательница.

В мастерской все знали, что та скоро появится — Анна недавно закончила работу над очередной остроконечной шляпой. Эта женщина тоже изменилась с годами: лицо похудело, в аккуратном пучке появилось немало седых волос. Она устроилась в кресле, посмотрела болванке прямо в глаза и усмехнулась:
— Я слышала, грядут перемены.

Тишина. Болванка хотела бы ответить, но не могла. А клиентка поднялась на ноги и положила ладонь на гладкий деревянный лоб.
— И где я теперь буду брать шляпы для шабаша? А с тобой что будет?
О, болванка столько бы могла сказать по этому поводу! Но под пальцами женщины всё ещё было безмолвное дерево.
Вдруг та продолжила:
— Держу пари, ты могла бы продолжить её дело. Кому, как не тебе, в этом разбираться?
«Да, да, да!» — закричала бы болванка. Она знала всё: вкусы каждой клиентки, имена поставщиков, секреты, которыми обменивались работницы. Жаль, что все эти знания копились в тупой деревянной голове.
А клиентка улыбнулась.
— Ничего не жаль. Это легко поправить.
Она щёлкнула пальцами и пробормотала несколько слов на языке, которого болванка не знала.
Мастерская исчезла в фиолетовом дыму.

Она не смогла подняться на ноги. Они не слушались — ноги. И руки тоже. Целое тело, которое было ниже шеи.
Её тело.

Та женщина, она нашла на полке новую чёрную шляпу, надела её на голову. Подмигнула взволнованной... Уже нельзя было звать её шляпной болванкой.
Подмигнула взволнованной девушке, которая сидела прямо на столе.
— Ну давай. Приходи в себя. Я пока поговорю с твоей хозяйкой, скажу, что нашла ей преемницу. И не волнуйся, я утрясу все детали.
Вряд ли девушка могла бы что-то ответить: она всё пыталась освоиться с пальцами, губами, даже возможностью поворачивать голову.
А женщина в чёрном поправила шляпу и скрылась за дверью.

187/365
24/31
Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!