Минувший разговор о Космических Волках мы закончили на кампании против Фааша. Подводя итоги того противостояния, я не упомянул лишь об одном. Схватка между Львом и Волком не прошла незамеченной для легионов. Оба примарха не любили об этом вспоминать, но их генетические сыновья увидели в противоборстве своих отцов нечто большее, чем ребячливую драку на почве попранной гордости (хотя, как мы увидели на прошлом стриме, те события были спланированы на каждом шаге).
После Дулана у Тёмных Ангелов и Космических Волков сложилась любопытная традиция. Каждый раз, когда воинам двух легионов приходилось сражаться плечом к плечу, перед началом кампании они проводили ритуальную дуэль. Ангелы и Волки выставляли по чемпиону и те сражались в кругу братьев, как правило – до первой крови. Воины легионов, а позже – орденов-наследников, помнили о Дулане, но истинный ход событий забылся и в актуальном таймлайне у каждого ордена своя правда.
Интересно отметить, что в какой-то момент, во время очередной ритуальной дуэли, на бой вышел Космический Волк по имени Хальдор Пара Клыков. Он владел топором, который изначально принадлежал Алайошу, магистру легиона Тёмных Ангелов. На предыдущем стриме я рассказал, как оружие оказалось у Русса. Позже оно передавалось среди Волков как реликвия. И тут нельзя не привести великолепную цитату из финала «Великого Волка» Криса Райта:
– Это клинок легиона, – произнёс сержант. – Откуда он у тебя? Ты не заслуживаешь такого оружия, не знаешь его происхождения.
Пара Клыков рассмеялся в голос. Всю жизнь он слышал подобное от людей, видевших в нём лишь невежественного берсеркера со льдов.
Но Хальдор знал о топоре всё. Он услышал историю оружия из уст живого бога, который ходил по крепостным стенам Имперского Дворца рядом со Всеотцом, сломал спину предателя Магнуса и загнал визжащий сброд магистра войны в Око Ужаса. Перед глазами воина до сих пор стояло покрытое шрамами и расчерченное золой лицо примарха, тихо рассказывающего в тенях Клыка сагу о Льве и Волке. Так поступали скальды Стаи – повествовали о прошлом, не позволяя ему стереться из памяти.
«Я не хочу, чтобы это забылось», – произнёс тогда Леман Русс.
Хальдор пригнулся, готовясь к первому удару. Он наконец обрёл необходимую сосредоточенность. Он выиграет этот бой. Он повергнет Тёмного Ангела в пыль ещё до заката, ведь теперь он понял смысл поединка, и его значение, и то, почему ритуал необходимо продолжать.
– Это? – переспросил Пара Клыков. – Это оружие капитана Алайоша из Девятого ордена Первого легиона. Его называли Уртханд, «откованный ненавистью», и ваш чемпион сражался им на протяжении полувека. Затем, в Багряной Крепости Дулана, клинок забрал у него самый могучий воин из тех, что ступали под солнцем и звёздами, и дал топору новое имя – Вюрдфаст, «схваченный судьбой». Пришёл час, и его без понуждения вручили мне, новобранцу из новой эпохи, и я разил им врагов на бессчётных планетах во имя Волчьего Короля.
Хальдор широко ухмылялся, его мышцы напряглись перед схваткой, и Отхо, почувствовав это, принял защитную стойку.
– Ибо клинок всегда принадлежал ему. – Пара Клыков наступал, выбирая момент для удара. – Он принадлежит ему и сейчас. Русс поднял его против Владыки Ангелов, и разбил его броню, и сломил его дух.
Улыбка не сходила с лица Хальдора.
– Приготовься, сын Льва, – сказал он, собираясь продолжить вечный цикл. – Мой топор знает, как сломить и тебя.
Это короткое замечание о вечном цикле выступает идейным апофеозом романа Райта. Русс выступил против Льва и сломил его, чтобы даровать брату мудрость. Примархи вообще постоянно бросали друг другу вызов, чтобы стать сильнее. Это естественно для братьев – здоровое соперничество, которое закаляет тело, дух и разум. Но в случае с Сыновьями Императора всё зашло слишком далеко.
Схватка на Дулане стала тёмным предвестьем, отголоском будущего, в котором, как в кривом зеркале, противостояние братьев исказилось, превратившись в нечто такое, чего не должно было случится. Но случилось – Ересь запустила цикл, в котором примархи уже никогда не будут едины. Отныне их удел – ломать друг друга, но не из-за соперничества или желания что-то доказать. Теперь они просто не могут иначе.
Что касается Льва и Волка, в следующий раз они встретились уже после Осады Терры. Что примечательно – их встреча состоялась под фреской, изображающей, как Первый и Шестой легионы покоряют Дулан. Эль’Джонсон, обезумевший от осознания собственных ошибок и шокированный состоянием Императора, не придумал ничего лучше, чем бросить Великому Волку повторный вызов. Он считал, что схватка на Дулане не была закончена. Русс не ответил, он только широко развёл руки и закрыл глаза.
Джонсон в ярости обнажил свой клинок и вонзил его в грудь брата, но в последний момент сменил направление движения лезвия, чтобы не пронзить сердце Лемана. В очередной раз Повелитель Зимы и Войны показал свою мудрость – он не меньше Льва переживал о случившемся, но не позволил чувствам затмить разум в это непростое время и дал брату возможность выплеснуть собственный гнев.
Оцените иронию ситуации – тот, кого все считали варваром, неспособным контролировать собственную ярость, в самый тёмный час оказался одним из немногих, кто держал себя в руках. Тогда как горделивый и хладнокровный рыцарь взбесился и потерял над собой контроль.
Я не виню Льва, его можно и нужно понять. Но делаю акцент на поведении Русса, который выбрал единственной верный путь к примирению. Когда Ангел успокоился, они с братом поговорили и в дальнейшем между ними больше не возникало конфронтаций. А когда до Русса дошла весь о вероятной гибели Льва, он отказывался в это верить, но всё равно носил траур по брату. Вот его последние слова про Эль’Джонсона:
Лев никому не говорил. Никогда. Он мог поведать Империуму о нашей хвори, ухудшить моё положение, но даже в гневе ничего не рассказал. Он умел хранить секреты. Увидел наш изъян, но стерпел это, поскольку был по-настоящему благороден. Получается, Эль’Джонсон и правда оказался лучше нас. Первый среди всех, лидер образцового легиона. Если я и был в долгу перед ним, то за его молчание.
Прежде, чем поведать о событии, известном как Ночь Волка, я не могу не сказать пару слов о предтечах той кровавой трагедии. В неизвестный момент времени до 879.М30 93-й Экспедиционный флот привёл к Согласию планету под названием Генна (93-15 в имперских архивах). Спустя 30 лет (ориентировочно до 910.М30) мир отделился от Империума. Оказалось, что его население выродилось и фактически представляло собой многомиллиардную массу безмозглых синтетов, ментально контролируемых горсткой монархов.
К планете был направлен 203-й Экспедиционный флот Пожирателей Миров во главе с недавно обнаруженным Ангроном. К тому моменту примарх всё ещё отказывался принимать своих сыновей. Он был либо жесток к ним, либо безразличен, но преданность Пожирателей заставляла их терпеть ненависть и презрение генетического прародителя. Более того – она заставляла их искать пути сближения с Ангроном.
В какой-то примарх сбежал от легиона и Кхарн нашёл его лишь спустя два года. Капитан поклялся Ангрону, что его сыновья готовы на всё, лишь бы заслужить отцовское уважение. Именно после тех событий Ангрон отдал апотекарию Сурлаку приказ исследовать Гвозди Мясника и создать их аналог.
Гахлан Сурлак, ученик и сподвижник Фабия Байла, приложил все усилия, чтобы исполнить приказ. Он пытался повторить бесчеловечный триумф эры ТЭТ, но подопытные легионеры раз за разум умирали на его операционном столе. Но Генна всё изменила.
Прибыв к планете, Ангрон приказал капитану Магону покарать восставших. По традиции, введённой Красным Ангелом, воины должны были сделать это за 31 терранский час (или одни нуцерийские сутки). Магон не смог управиться за столь короткое время, так как Пожирателям противостояли миллионы синтетов.
В подобных ситуациях Ангрон выносил одно наказание – децимация. И хотя в этот раз всё сложилось несколько иначе, чаша терпения Магона переполнилась. Он собрал воинов, которые в душе всё ещё оставались Псами Войны и не хотели превращаться в безумствующих от крови Пожирателей Миров. Магон намеревался уничтожить разработки Сурлака, но не успел. Благодаря технологиям с Генны апотекарий создал стабильную версию Гвоздей Мясника и импланировал их Кхарну.
После того, как ещё тысяча воинов получила Гвозди, Ангрон повёл их на штурм Малкойи, так называлась столица Генны. Вслед за преображёнными легионерами спустился Магон и верные ему Псы Войны, включая почтенный дредноут Лорке. Кхарн убил Магон, многие бунтовщики погибли, а оставшиеся склонились перед Ангроном и позже также приняли Гвозди Мясника. Пожиратели Миров пробились к Малкойе и истребили в городе всё живое. Это событие хроникёры называли Геннской Бойней или Геннской Чисткой.
Как только Малкойя пала, в систему вошёл флот Космических Волков. До сих пор неизвестно, почему Русс пришёл к Ангрону. Единственным художественным источником о тех событиях является роман «Предатель» Аарона Дембски-Боудена и в нём нет однозначного ответа на вопрос, что привело Волков на Генну. Когда Ангрон прямо спросил у Лемана, прибыл ли он по приказу Императора, Русс не ответил. Очевидно, приказа не было, и сам Ангрон не сомневался, почему Космические Волки пришли за ним.
Красный Ангел отлично знал, что в Империуме его считают в лучшем случае кровожадным убийцей. Также он знал, что если Псов Войны боялись, то Пожирателей Миров откровенно ненавидят. Он топил миры в крови и многим на Терре это не нравилось. Но Ангрону было плевать. Он презирал своего генетического отца и прямо заявлял, что никогда не простит его за Нуцерию. Однако этот вопрос мы уже разбирали на серии стримов про Двенадцатый легион. Сегодня взглянем на ситуацию с позиции Шестого.
Учитывая, что столкновение Космических Волков и Тёмных Ангелов во время кампании против Фааша было виртуозно спланировано Малкадором, чтобы два легиона, а точнее – два примарха кое-чему научились, мне кажется закономерным, что на Генну Русс также прибыл по приказу (или по просьбе?) Сигиллита. Это объясняет, почему он не дал прямого ответа на вопрос Красного Ангела.
С другой стороны, если учесть, насколько семейные узы были важны для Великого Волка, я вполне допускаю, что он принял решение сам. Русс действительно мог переживать из-за того, что Двенадцатый легион скатывается в бездну. И он действительно мог рискнуть, чтобы вразумить брата. Тем более, что вряд ли они общались достаточно тесно. Ведь если бы Леман лучше знал Ангрона, он бы даже не пытался донести до него мысль о том, что у Пожирателей Миров нет будущего. Тем не менее, версия с участием Регента кажется наиболее вероятной.
Здесь любопытно привести воспоминания Лорке, который был знаком с Руссом задолго до того, как нашли Ангрона. Вот, как почтенный ветеран описывает Великого Волка на Генне:
Даже находясь в ходячем гробу, он был поражён величием Русса. Это было существо, генетически запрограммированное на совершенство: отражение возлюбленного человечеством царственного идеала. Русс излучал властность безо всяких усилий, не нуждаясь в позёрстве или притворстве. По всем признакам он должен был бы быть варваром – от растрёпанных светлых волос до обветренной на морозе кожи, которая делала его на вид гораздо старше своих лет. И при всём этом, он не вызывал насмешки. Он превратил варварство в контролируемую черту – нечто благородное, что можно понять и обуздать, а вовсе не состояние примитивного регресса.
Леман Русс воплощал динамизм жизни, свободной от оков цивилизованности. Примарх олицетворял силу, целеустремленность и мужество посреди всеобщей серости неизбежного застоя. Он был волком не по тому, как сражался, выл и собирал своих людей в стаи. Он был волком по тому, как жил, вечно напоминая о полной сил и искренней дикости, которая лежит в основе всей жизни.
Вид Лемана Русса вызвал у него желание снова дышать и что-то чувствовать помимо неуютной млечно-холодной тесноты его амниотической утробы-гробницы. Он никогда не ощущал себя настолько мёртвым – ни до того, ни после.
Русс выказывает уважение Лорке и сокрушается о том, что прославленный ветеран больше не является Магистром легиона. По словам Лемана, будь это так, ему не пришлось бы сюда приходить. Дальше Повелитель Зимы и Войны раскрывает своим мотивы:
До меня доходят сообщения, Ангрон. Слова командующих и капитанов, которые пострадали, оказавшись рядом с тобой. Солдат, вынужденных сражаться без приказов и теряющих сотни там, где нужно было умереть лишь десяткам. Твои союзники рассказывают о резне, которую собственноручно учинили над ними твои же сыновья. Сообщение за сообщением, очевидец за очевидцем. Всё это доходит до меня, и я гадаю, брат – что же мне делать?
И тут надо отдать должное Красному Ангелу. У них выходит довольно грубая словесная перепалка, но Ангрон вначале неплохо себя контролирует. Он даже делает попытку не допустить кровопролития:
– Чего ты хочешь? Устроить войну, которая погубит оба наших легиона? – Ангрон провёл по лицу израненной рукой, словно этот простой жест мог снять боль. – Уходи. Уходи, пока не случилось ничего такого, о чем ты пожалеешь.
В данный момент примарху Пожирателей Миров хватает ясности разума, чтобы понять – если Двенадцатый и Шестой сойдутся в битве, победителей не будет. Причём мы не имеем ни малейшего представления о том, какими силами располагали примархи. Из романа «Ангрон: Раб Нуцерии» Иена Сент-Мартина мы знаем, что в течение восьми дней после Геннской Резни Двенадцатый легион принял Гвозди Мясника почти в полном составе. И только после этого явились Космические Волки, которые привели с собой боевой флот во главе с «Храфнкелем».
Маловероятно, чтобы на поверхности Генны присутствовали два легиона целиком. Но очевидно, что обе стороны были представлены значительным контингентом. Пожиратели, принявшие Гвозди, жаждали резни и слабо поддавались контролю, поэтому кажется логичным, что на Генну высадилась большая часть Двенадцатого. Волки же вряд ли произвели высадку всеми имеющимися силами, так как от Ангрона можно было ждать чего угодно и Русс был вынужден оставить на орбите существенную часть воинов. Поэтому, скорее всего, численное превосходство было на стороне Пожирателей Миров.
А дальше «Предатель» Дэмбски-Боудена и «Раб Нуцерии» Сент-Мартина предоставляют нам сведения, которые входят в прямое противоречие. Из романа Сент-Мартина мы знаем, что до Генны Гвозди Мясника существовали в единственном экземпляре и они стояли только у Ангрона. Кампания была скоротечная и, как я отметил выше, на её исходе легион получил Гвозди в течение восьми дней.
Но в романе Дэмбски-Боудена Русс заявляет Ангрону, что «Хирургия должна прекратиться. Этого хочет сам Император». То есть, согласно «Предателю», к моменту Геннской Резни Гвозди Мясника уже давно стояли у легионеров Двенадцатого. Если же принимать за истину информацию из «Раба Нуцерии», Русс просто не мог знать об успешных экспериментах Гахлана Сурлака, ведь они имели место чуть больше недели назад. Хотя это не имеет концептуального значения. Важнее то, что дальше Русс ставит Ангрону ультиматум:
– Ты не можешь странствовать среди звёзд в этом бешенстве только потому, что слишком испорчен для понимания искусства войны. Имплантирующую хирургию следует обратить вспять. Твои сыновья сдадутся моим и вернутся на Терру. Когда мы достигнем Дворца, будут приняты все меры, чтобы изъять эти паразитические машины из разумов твоих людей.
Невзирая на спазмы, истерзанные глаза Ангрона широко раскрылись в изумлении.
– Ты думаешь, будто у тебя есть надо мной какая-то власть? Думаешь, что можешь угрожать мне и рассчитывать просто уйти?
– Да, думаю, что это вполне вероятно.
Ангрон ухмыльнулся, пусть и вымученно.
– А если ты умрёшь?
Ветер подхватил плащ Русса, сделанный из волчьей шкуры.
– Несколько лет назад Лоргар написал одну вещь, которая даёт мне пищу для размышлений каждый день и каждую ночь с тех пор, как он поделился ею со мной.
Пожиратель Миров фыркнул, демонстрируя своё мнение относительно измышлений набожного братца, но это не смутило Русса.
– Недостаточно распознать порчу, – процитировал он. – Ей должно противостоять. Недостаточно осознать невежество. Ему должно бросать вызов. Вне зависимости от победы или поражения, важно биться за ценности, которые мы завещаем человеческой расе. Когда галактика наконец будет нашей, мы останемся с никчёмным трофеем, если в последний день водрузим последнюю аквилу на последнем мире, заведя людей в моральную тьму.
Кстати, хочу напомнить, что до Монархии Император обсуждал с некоторыми примархами Лоргара и его культ. Некоторые высказались резко, но Русс выступил в защиту Аврелиана. Как всегда, Великий Волк видел и понимал больше, чем показывал. Больше, чем видели и понимали другие. Думаю, Леман не знал, не мог знать, кем в действительности является Уризен, однако он видел силу брата и его значимость для будущего, которое создавал Император.
Но вернёмся к стенам Малкойи. Дальше Ангрон говорит много такого, с чем сложно спорить. Но можно, и для Русса такие речи неприемлемы:
– Леман Русс с Фенриса, ты свободен только потому, что твоя свобода совпадает с волей Императора. На каждый раз, когда я веду войну с мирами, угрожающими продвижению Империума, приходится один раз, когда мне велят покорять мирные планеты, которые хотят лишь того, чтобы их оставили в покое. Мне велят уничтожать целые цивилизации и называют это освобождением. Велят требовать у этих новых миров миллионы мужчин и женщин, чтобы заставить их взяться за оружие в составе императорской армады, и называют это десятиной, потому что мы слишком боимся правды. Мы отказываемся назвать это рабством.
– Ангрон… – зарычал Русс.
– Молчи! Ты уже поугрожал, пёс. Послушай хоть раз, как лает другая гончая.
– Ну так говори, – произнёс Леман, как будто давая разрешение.
– Я так же верен, как и ты. Мне приказывают омыть свой легион в крови невинных и грешников, и я это делаю, поскольку в моей жизни не осталось ничего другого. Я это делаю и получаю удовольствие не потому, что мы нравственны или праведны – или полны любви и хотим просветить тёмную вселенную – а потому, что чувствую только вбитые в мой мозг Гвозди Мясника. Я служу благодаря этому «уродству». А без него? Ну, может я был бы более нравственным человеком, на что претендуешь ты. Добродетельным, а? Быть может, я бы взошёл по ступеням дворца нашего отца и снес бы ублюдку-поработителю голову!
Так началась Ночь Волка. Мы не знаем, кто сделал первый выстрел. Волки говорят, что это были Пожиратели, а Пожиратели указывают на Волков. Даже Лорке сомневался, кто начал бойню. Почтенный дредноут так характеризует это событие:
Предмет гордости обоих легионов и причина тайного стыда. Оба приписывали себе победу. Оба боялись, что на самом деле проиграли.
Интересно, что Аргел Тал из Несущих Слово прямо заявляет своему другу Кхарну, что, по общему мнению, тогда на Генне Космические Волки взяли верх. Разумеется, Кхарн это отрицает. Отрицает это и Ангрон, но, к счастью, в тот момент, когда он вспоминает о Ночи Волка, рядом находится Лоргар, которого, как и Русса, всегда недооценивали, но который, как и Русс, понимал окружающий мир куда лучше своих братьев. Дальше я вынужден привести довольно объёмную цитату из «Предателя»:
– Я слаб, – снова произнёс он. – Я. Это действительно так, братец? Разве это я тот единственный примарх, кто так и не покорил свой родной мир? Или им был великий и могучий Ангрон? Разве я тот первый примарх, кто ощутил у своего горла дыхание Волков, или это Ангрону и его грозным сынам досталось в Ночь Волка, когда Русс в кровь разбил их под дождем?
Ангрон с рёвом рванулся вперёд, хотя не обнажил клинков и не нанёс удара.
– Я его победил! Русс был в моем распоряжении! Его прогнали обратно к кораблю, а ты смеешь говорить иное?
Лоргар не испугался.
– Так всё было, брат? В самом деле?
– Я… Да, – Ангрон прекратил наступать, внезапно занервничав. – Мы сражались. Наши легионы сражались. Волки отступили. Мы… мы их преследовали.
– Если ты говоришь правду, – Лоргар внимательно наблюдал за братом, – то… расскажи мне.
Очевидно, что Аврелиан провоцирует брата. Он хочет, чтобы Красный Ангел рассказал о Ночи Волка не так, как её видел примарх с Гвоздями Мясника в черепе. А так, как её мог бы увидеть примарх без этой смертоносной машины в голове. И обратите внимание – Ангрон замешкался, занервничал. Потому что сам не уверен в своих воспоминаниях.
– Ты неправ, – грубо прорычал Ангрон. Его голос был хриплым не от злобы, а от бремени эмоций. – Ты неправ, это было не под дождём. Всё произошло на закате дня, который уже был омрачён пылавшим позади нас городом. Мой клинок сломался, но это не имело значения. Я вырвал у него цепной меч и переломил собственными руками. Мы упали в грязь, продолжая бороться. Мы оба знали, что эта схватка кончится на земле. Я его победил, Лоргар. В конце мой сапог был у него на горле. Я стоял над ним, а Русс…
…а Руссу приходилось отползать. Он стиснул клыки, выдыхая в равной мере воздух и слюну. С каждым скрежещущим выдохом её нитки летели с треснувших губ. Волчий Король нетвёрдо поднялся на ноги, и Ангрон бросился к нему, но Русс широко развёл руки, не нападая.
– Ты видишь? – спросил он. Нет, пролаял. Пролаял не просто по-звериному, а с человеческой пылкостью, подкреплённой свирепостью пса. В его глазах пылала убеждённость, точно такая же инстинктивная злоба, как у собаки, которая защищает своё семейство. – Смотри, будь ты проклят. Обернись. Видишь, что ты сделал со своими сыновьями?
В пылу битвы здравый смысл прояснил больные глаза Ангрона на достаточное время, чтобы тот умолк. Топор в его руке опустился, и примарх посмотрел на ряды Волков, которые стояли перед ним с поднятыми болтерами. Они собирались потрёпанными группами, бросая бой, чтобы образовать кольцо вокруг примархов. Волк за Волком подходил и вставал рядом с братьями неровными рядами. Они были так близко от Ангрона, что тот мог разглядеть личные тотемы и талисманы, гремевшие о доспехи цвета грозового неба.
Один из них, какой-то вожак племени, выделялся замысловатыми синими обозначениями стаи на лицевом щитке.
– Всё кончено, лорд Ангрон. – произнёс он.
Похоже, на несколько коротких мгновений Ангрон каким-то образом сумел подавить Гвозди Мясника. Секунду назад он был готов разорвать Лемана, но когда тот развёл руку в стороны, Красный Ангел тоже остановился. Дэмбски-Боуден делает на этом акцент – взгляд примарха «прояснился».
Обратите внимание – точно так же Волчий Король поступил со Львом после Осады, он не стал сражаться и позволил атаковать себя. Он предложил раскрытую ладонь, а не сжатый кулак. Вот только в случае с Ангроном Волк просчитался. Хотя я думаю, он изначально понимал, что шансов вразумить брата немного. Однако Леман надеялся, возможно – верил, потому что ничего иного не оставалось. Верил… Каково, а? Похоже, у Лемана из Руссов и Лоргара Аврелиана всё-таки немало общего!
– Русс, – Ангрон обернулся к брату и указал окровавленной рукой за спины окруживших его волчьих стай. – Твой легион истекает кровью.
Русс не стал спорить, это было так. По другую сторону от стоящих в кругу примархов Пожиратели Миров прорывались сквозь серые порядки своих кузенов, сражаясь без намёка на строй, равно как и без внимания к своему генетическому отцу. Даже в те дни они уже успели привыкнуть, что Ангрон бьётся в одиночку, а новоприобретённые имплантаты лишали их возможности планировать ход боя.
Те немногие Пожиратели Миров, кто владел собственными чувствами – Ангрон, прищурившись, отметил среди них железное тело Лорке – бросались на Волков, которые закрепились вокруг сражавшихся примархов, однако им не хватало численности, чтобы пробиться через оборонительные порядки Русса.
– Мои люди гибнут, – согласился Волчий Король. – И всё же мы стоим в самом сердце битвы, и только один легион вот-вот лишится примарха. Видишь, почему я пришел? Видишь, как ты сломал своих сыновей?
Можно долго спорить о том, что привело к падению Двенадцатого легиона. Факт остаётся фактом – Гвозди Мясника изуродовали воинов и лишили их всякой надежды на искупление. После Генны падение Пожирателей Миров было предрешено.
Также можно полемизировать и о пути самого Ангрона. Его судьба трагична, в этом нет сомнений. Ведь это история о том, как возможно самый благородный и человеколюбивый примарх превратился в нерассуждающего монстра без прошлого и будущего. Но в Ночь Волка это не имело значения. Значение имело лишь то, что Ангрона уже нельзя было спасти. Разве что ценой его бессмертной души, что впоследствии сделал Лоргар.
– А что за откровение должно было меня посетить? Я уяснил, что ему не давали разрешения убить меня. Уяснил, что он блефовал в надежде вернуть меня на Терру на привязи, покорного его прихотям.
– Нет, – Лоргар едва дышал от ошеломления. – Нет, нет, нет. Ангрон, ты упёртый глупец. Это всё неважно.
– На том поле было больше мёртвых Волков, чем Пожирателей Миров. Это важно.
«С этим тоже можно поспорить», – подумалось Лоргару, однако он оставил всё как есть.
– Русс вчистую тебя победил. Ты говорил, что он был в твоём распоряжении, однако он свободно отполз.
– Отполз, – снова усмехнулся Ангрон, смакуя слово.
– А когда поднялся, ты был окружён. Он мог тебя убить.
– Он попытался и не смог.
– Его люди, Ангрон. Тебя мог убить его легион. Приказывал того Император или нет, но Русс сохранил тебе жизнь. Он не отступал с позором, гордец… – Лоргар вздохнул. – Вероятно, он всю дорогу обратно к Терре горевал, что у тебя такой медный лоб, и надеялся, что ты учтёшь непревзойдённый урок о братстве и верности. Посмотри, что произошло. Да, ты победил его в поединке. Да, твои люди сразили больше его воинов. И всё же, кто выиграл битву?
– Пожиратели Миров, – без колебаний ответил Ангрон.
Несколько секунд Лоргар просто смотрел на него.
– Я ценю, что каждое живое существо по-своему понимает окружающий мир в силу сути своего восприятия. Но даже для тебя это невероятно глупо, брат.
– Ты утверждаешь, что Волки победили, – казалось, Ангрон скорее позабавлен, чем смущен.
– Как ты не видишь? – Лоргар сцепил пальцы, пытаясь обуздать собственный темперамент. – Они одержали победу, которая достойна быть навеки вычеканенной на их доспехах. Пока ты упивался своей силой, сыновьям Русса хватило верности, чтобы придти к нему, окружить вас обоих и угрожать твоей жизни, когда ты стоял во главе своего легиона. Возможно, это самое полное тактическое превосходство в истории Легионес Астартес. Оно почти поэтично в своей элегантности и эмоциональном значении. Он доказывает верность своих сыновей, а твои бросают тебя на смерть. Он доказывает, как Гвозди вредят твоему легиону. Он доказывает тактическое преимущество следования цели над дракой ради убийства. Он сохраняет тебе жизнь в надежде, что ты увидишь это всё, и преподаёт тебе дорогостоящий урок, а ты в ответ ухмыляешься и объявляешь себя победителем.
У меня нет доводов, чтобы опровергнуть утверждения Лоргара. Насколько я могу судить, основываясь на информации из «Предателя» и «Раба Нуцерии», Аврелиан на 100% прав в своей оценке. Вначале я акцентировал ваше внимание на том, что сам Ангрон сомневается в том, насколько точно помнит Ночь Волка. И теперь Лоргар мысленно намекает нам, что в действительности на поле боя всё складывалось не так однозначно. Под словами «С этим тоже можно поспорить» он подразумевает, что у стен Малкойи вряд ли осталось больше трупов Волков, чем Пожирателей Миров. И тут справедливо вспомнить, что в самом начале сказал сам Ангрон, пока ещё Гвозди не вцепились в него:
Хочешь устроить войну, которая погубит оба наших Легиона?
Полагаю, победа Ангрона в дуэли с Руссом тоже спорна, учитывая, что в этой истории спорно вообще всё. Я не могу утверждать, что Леман поддался брату. Кажется, что в бою с таким противником как Красный Ангел поддаться значит умереть. Но очевидно то, что Ангрон бился в полную силу, тогда как Русс не собирался убивать или сильно калечить брата. Ему нужно было лишь отвлечь его внимание на достаточное время, чтобы Волки сформировали вокруг сражающихся примархов кольцо.
Лоргар верно говорит, что Русс преследовал тактическую цель. Волчий Король не собирался побеждать Ангрона. Более того – исходя из контекста ситуации, если бы он одолел брата, это не дало бы ожидаемого эффекта, совсем наоборот – разозлило бы Красного Ангела. Поэтому Русс должен был проиграть, чтобы достичь цели. Исходя из этого очевидного тезиса, я предполагаю, что Леман получил именно тот исход поединка, к которому стремился.
Жаль, что «Урок Русса» не дал результата. Пожиратели Миров продолжили нисхождение в свой кровавый ад под предводительством сломленного Красного Ангела. Тут мы должны признать благородство мотивов Русса, а также тщетность его попыток вразумить брата. Он выбрал единственно верную стратегию, и если она не сработала, не сработала бы никакая другая. Так что будь это план Волчьего Короля или Малкадора из Сигиллитов, в конечном итоге он не сработал, лишь пролил братскую кровь.
Ограничение по знакам. Продолжение здесь.
Телега с анонсами и чатом
