Яблоки на снегу
Неужли и пера голубиного не отыщется в антресолях, дабы высоким слогом и с широковещательной тенденцией не зафиксировать для вас, мои достопочтенные и ясноокие созерцатели, порцию удивительных повествований и похождений диковинных, коими автор сих благолепных сочинений фонтанировать изволился.
В знак протестации лету бабьему, так испоганившему околотки паутинами, аки седыми волосьями гальюны фаянсовые, извольте обмусолить ваше внимание куда более вожделенными сказаниями, нежели куплеты молдаванской эстрадницы Ротары, шансонье г-на Шуфутинскага и иже с ними.
Коль да ежели перед великой битвой на Курукшетре древнеиндийские мудрецы и воины не суетились перед лютым замесом, так и нам, господа, не гоже мандражировать по случаю надвигающейся промозглости. Не по-пацански это. Тем паче каникулы оказались зело хорошими, а купание великолепным.
Стало быть, память — священна, и кажный желающий способен извлечь из своих анналов пару-тройку всяковозможных ретроспекций, словно шулер прожжённый из рукавов тузы краплёные. Но довольно анонсов!
В этих сезонах я, как маститый фланёр, облагодетельствовал рекордное множество пляжей и, в кои-то веки, отыграл все плавательные реванши прошлых лет. Исподнее не успевало сохнуть!
Я вёл жизнь сытого, праздного, скучающего повесы и не обнаруживаю ни единого повода устыдиться той лени, что разлучила меня с вами на столь внушительный, словно диастема Ванессы Паради, промежуток времени.
Однако лень — занятие пресное. И вспоминая цитату моей первой тёщи: «Свинья везде грязь найдёт», — я разбавлял сибаритство наблюдениями разноколиберных барышень, перетянутых стрингами и напоминающих собою колбасу-вязанку.
— Горбатого могила исправит, — поддакивала нынешняя тёща, что вынуждало меня переключить внимание на ихних мужей с такими же округлыми персями, но похожих на Лабубу.
От столь породистых амбассадоров гильдии абдоминального престижа внимание моё аллюром перескакивало на их отроков, с отроков на питомцев и прочих страждущих освежить свои туловища прохладными водами. Затем снова на колбасу — и так по кругу, до тех пор, покамест вся эта копчённая публика не слиплась в единый паноптикум.
Однажды из глубин подобного месива до наших жаккардовых территорий повеяло небезысвестным шлягером «Яблоки на снегу». Хриплоголосое мурлыканье из детства оказало оживляющее действо и передало эстафету следующему артисту, который исполнил сию же композицию на современный фасон.
Не скажу, господа, что был раздосадован, но удивлён я был несомненно — мелодический флешмоб под названием «Яблоки на снегу» подхватил третий по счёту куплетист.
В общем, игнорировать столь сладкоречивый источник не представлялось ни разумным, ни обременительным; однако двое захмелевших джентльменов, соизволивших прилюдно отоссать непосредственно подле своих экипажей, из окон которых и доносилась яблочная контата, прояснили ситуацию.
Опорожнившись, господа принялись бороться и, скрутившись в липкий гаркающий клубок, вновь исчезли за экипажами, откуда вскоре послышалась четвёртая поминальная о розовой нежной коже.
Смена пляжных этюдов и разумение конечности удовольствий — множились. Сезоны окончились, разверзлись хляби небесныя, и теперича мои залысины согревает лишь феска.
Только одна мысль не даёт мне покоя — куда же по осени исчезают перетянутые стрингами барышни?
