Борис и Светлая, заснятые в 2018 году

Этот случай (и несколько похожих эпизодов) доказывают, что выращенные в неволе тигрята могут успешно адаптироваться к жизни в лесу.

Но история Бориса и Светлой — это не просто рассказ о дикой природе, а зеркало, в котором мы можем увидеть самих себя.
Может ли любовь тигров научить нас чему-то большему о собственной жизни?

Могут ли люди так же трогательно искать друг друга и преодолевать преграды, чтобы быть вместе?

Умеем ли мы пробиваться сквозь внешние трудности ради тех, кто действительно дорог нашему сердцу?

И на что мы способны ради любви?

Конечно, каждый сам отвечает на такие вопросы и нет сомнений, что многие могут рассказать свою собственную трогательную историю.
И это классно!
Всем добра!


https://knife.media/amurskij-tigr-boris-proshyol-bolee-200-k...

Прямо сейчас в горах Сихотэ-Алиня дремлет вечнозелёный рододендрон Фори. В холодное время растение сворачивает свои кожистые листья в трубочки, чтобы снизить скорость испарения воды. «Спящий» субтропический реликт не менее прекрасен, чем во время своего цветения.

Увидеть краткое и эффектное цветение этого пришельца из прошлого можно летом. А пока полюбуемся на расстоянии тишиной и первозданностью этих мест. Рододендрон Фори принадлежит к группе реликтовых тропических видов, существовавших здесь миллионы лет тому назад, в период неогена.

Сихотэ-Алинский заповедник (Приморский край) - единственное место на материковой части России, где сохранилось это вечнозелёное растение. В том числе, благодаря удалённому месту произрастания и его природоохранному статусу - участок елово-пихтового леса, где сохранился реликт, никогда не подвергался ни пожарам, ни рубкам.

Самый крупный на российском Дальнем Востоке вид рододендрона — крупный куст или деревцо до 5 м в высоту. Листья вечнозелёные, в длину от 8 до 20 см при ширине 5—8 см, кожистые, эллиптические, со слегка завёрнутыми краями, сверху блестящие, снизу розоватые.

Цветки крупные, до 4 см в поперечнике. У растений, произрастающих на Курилах, цвет цветков розовый, у растущих на Сихотэ-Алине — белый. Соцветие — зонтиковидная кисть, включающая от 10 до 15 цветков.

Вид занесён в Красную книгу.

Источник

Заходящее солнце окрасило горы сначала в персиковый, затем в розовый и, наконец, в фиолетовый. Воздух был прозрачный-прозрачный, какой обычно бывает в начале осени. На вершину хребта поднялись, когда солнце окончательно село. Передо мной оживали картины Рериха: все возможные тона синего окружали нас. Небо, светло-голубое на западе, над нами стало совсем тёмным, уже зажглись первые, самые смелые звёздочки. Цепи хребтов синими спинами спящих драконов уносились на юг, запад и восток. А на севере светилась бело-голубая лента Амура. Совсем скоро горы почернели, и яркая полоска реки стала напоминать Млечный путь, спустившийся на Землю. На дальнем от нас берегу зажглась россыпь огоньков какого-то посёлка или деревни. "Какие-то 40 километров, и вот она - цивилизация" - подумал я. Наконец Даня закончил откапывать последнюю на сегодня пробу, и мы засобирались в обратный путь. Внезапно из ближайших кустов взлетела сова и стала наворачивать круги всего в трёх метрах над нами. Чёрная тень кружила абсолютно бесшумно. Это было завораживающе и немножко страшно одновременно.

Путь предстоял не самый близкий - до лагеря было четыре километра по прямой (то есть все семь километров в реальности) плюс спуск на восемьсот метров. Шли преимущественно по узеньким, иногда всего в полшага шириной вершинам хребтов, стараясь не сорваться с отвесных скал. Уже совсем стемнело и идти приходилось ориентируясь на трек в навигаторе. Налобные фонарики хоть и освещали камни под ногами, но сгущали темноту вокруг. И тут я увидел восходящую Луну. Всегда думал, что когда в книжках пишут "взошла кроваво-красная Луна", то сильно преувеличивают. Оказалось, нет. Луна напоминала огромную каплю вишнёвого сока, круглый рубин, и не как те синтезированные "стекляшки" из ювелирных магазинов, а самый настоящий. Чёрные на её фоне облака только оттеняли этот чарующий свет.

На хребтах дул весьма холодный ветер, и я закутался в штормовку. В какой-то момент, уже на склоне, вляпались в стену стланика и рододендрона, хотя по пути наверх успешно их обходили. Когда останавливались на перекуры, появлялось дикое желание лечь в мох и уснуть. Наверное, будь потеплее, а одежда не такой мокрой, можно было бы так и поступить, поспать до утренней зари и спокойно идти в лагерь. Но приходилось мириться с окружающей действительностью и топать дальше. Я всё боялся, что, когда спустимся в лес, фонарики станут совсем бесполезными, а перебираться через пихтовые буреломы будет ох как непросто. Но нет, спуск в темноте по куруму оказался куда сложнее леса.

В лагерь пришли в третьем часу утра. Как ни странно, но работал генератор и горел свет, а несколько человек что-то весело обсуждали в столовой. Даже баня была ещё тёплой. Ночь казалась волшебной.