Недавно мне было интересно, есть ли фашисты на Украине, ну типа батальона Азов. Один комментатор мне подсказал - есть Торнадо!

Итак, я возьму выдержки из украинских и русских оппозиционных газет о деятельности батальона

Итак, из мусоров и уголовников формируется батальон Торнадо, который должен воевать с сепаратистами. Батальон подходит к границе боевых действий, и само собой, начинает творить жесть. Это не молчание ягнят, не кошмар на улице вязов, и даже не действия СС Варяг.

В суде потерпевшие рассказывают о том, как торнадовцы (они указывают на конкретных бойцов) под предлогом установления личности похищали их, месяцами удерживали в подвале, глумились, издевались и применяли пытки — особо жестоко избивали, подвешивали за ноги головой вниз, резали ножами и насиловали, в том числе и мужчин. (На следственном эксперименте один из потерпевших показал, как бойцы издевались над пленными, заставляя их насиловать друг друга, также насиловали их сами, а все происходящее снимали на видео.)

Помимо прочего всех пленных также использовали в качестве бесплатной рабочей силы.

Большинство потерпевших прошли полиграф, который подтвердил правдивость их показаний. Все обвиняемые от прохождения полиграфа отказались.

В ходе следствия один из обвиняемых торнадовцев, Юрий Шевченко, дал частичные признательные показания: он признал себя виновным в захвате заложников, «превышении служебных полномочий — применении электрошокера к задержанному».

Спецрота милиции «Торнадо» была создана в декабре 2014 года при главном управлении МВД Украины в Луганской области. Приказ был подписан министром МВД Украины Арсеном Аваковым.

Костяк батальона (47 человек из 150) составили бывшие бойцы другого милицейского батальона — «Шахтерск», расформированного в октябре 2014 года за «неоднократные случаи мародерства» и разбойных нападений. (Именно так комментировал ликвидацию «Шахтерска» министр Аваков.)

Спецроту «Торнадо» возглавил командир «Шахтерска» — ранее трижды судимый за изнасилование, разбой и хранение оружия Руслан Онищенко с позывным «Фриман»: именно так, а не по фамилии, называли комбата бойцы. Каким образом уголовник-рецидивист Руслан Онищенко с тремя, пусть и с погашенными, судимостями вдруг стал комбатом милицейской спецроты, получил на руки табельное оружие и, по сути, неограниченную власть в военное время — неясно до сих пор.

До того как стать «Фриманом», Руслан Абальмаз (фамилию жены — Онищенко — он взял после очередной отсидки) уже имел серьезный криминальный бэкграунд. Родом он из города Торез Донецкой области (сейчас город находится на территории, подконтрольной «ДНР»). По информации правоохранительных органов Донецкой области, Абальмаз был известен в криминальном мире, входил в ОПГ авторитета Владимира Полубатко, контролировал грузоперевозки, имел долю в копанках (нелегальных угольных шахтах).

Помимо Онищенко в «Торнадо» служили еще около 40 человек с не менее богатым уголовным прошлым. Например, Виталий Дьякон, убитый в ходе задержания в апреле 2015 года, считался серым кардиналом батальона. До начала войны он имел пять судимостей, в том числе за разбои, грабежи, изнасилования.

Белорус Даниил Ляшук (позывной «Моджахед»), несмотря свои 20 лет, успел побывать и антифашистом, и неонацистом, принять ислам и стать сторонником «Исламского государства» (организация запрещена на территории РФ).

«Моджахед» придумал снимать кино на подвале с участием пленных, он так и называл это — «кино», — рассказывает один из бойцов батальона, вопросов к которому у прокуратуры нет, и он не привлекался к суду. — Придумывал сюжет, например: «Гиви» и «Моторола», сепарские комбаты, насилуют своего начальника Александра Захарченко. Расписывал роли и реплики. И заставлял пленных все это проделывать, а если они отказывались — их били, пока не согласятся. А потом снимал видео. Это видео он показывал половине батальона. Еще он любил разрисовывать стены свастиками и языческими символами и рассказать о превосходстве белой расы. «Фримана» все это забавляло».

В деле есть и другие эпизоды болезненного сексуального характера. Судя по всему, комбат Онищенко питал слабость к извращенным сексуальным утехам.

В Сети можно найти переписку с фотографиями, изъятую у комбата из телефона при задержании. В ней Руслан Онищенко общается с украинским волонтером Владимиром Саванчуком и его женой Светланой. Большая часть переписки, которая велась месяцами, посвящена обсуж­дению сексуальных оргий с участием жен Онищенко и Саванчука, а зачастую и детей Саванчуков — мальчиков четырех и девяти лет. Переписка снабжена большим количеством соответствующих фотографий.

Сейчас волонтер Владимир Саванчук тоже под судом. Судят его за растление собственных малолетних детей.

Сразу же после арестов первым адвокатом торнадовцев стал известный и опытнейший украинский юрист Игорь Черезов. Его сложно заподозрить в сентиментальности. Однако, ознакомившись с материалами дела, с аудио-, видеозаписями и фотографиями, изъятыми из телефонов торнадовцев, решил выйти из процесса и не мараться.

Свою «войну» бойцы «Торнадо» начали с зачистки станицы Луганской. Еще будучи комбатом в «Шахтерске», Руслан Онищенко неоднократно заявлял, что одной из главных задач его батальона в военное время является «зачистка» и выявление «скрытых врагов» среди населения.

Вот описание зачистки

«Зачистку они проводили в нескольких районах станицы. Врывались в дома, ломали ворота, стреляли собак, выволакивали мужчин всех возрастов, строили их в колонны и под конвоем вели к себе на базу в подвал. При этом каждый из «пленных» должен был нести с собой ценные вещи из дома, вплоть до телевизоров и другой бытовой техники.

В станице на тот момент помимо «Торнадо» находились части батальонов «Чернигов», «Львов», «Батальона имени генерала Кульчицкого» и 17 танковая рота вооруженных сил Украины (ВСУ). Всего около 250 бойцов. И вот спустя несколько дней после зачистки к нашему комбату и комбатам других батальонов стали прибегать заплаканные матери и жены задержанных, на коленях умоляя помочь вызволить их мужчин, над которыми там издеваются. Торнадовцы жестоко избивали задержанных, а освобождать соглашались только за выкуп, у некоторых жителей просто нечем было платить, и они сутками обивали пороги их базы. Мы пытались помочь местным как могли. Но торнадовцы вели себя дерзко, впечатление было такое, что они специально провоцируют конфликты. Повлиять на их поведение никто не мог».

Большая часть комнат в подвале аккуратно прибрана, даже стены вымыты, пол подметен веником, следы от которого на полу, засыпанном мелким песком, видны до сих пор. В коридоре остались надписи буквами, стилизованными под языческие руны, глубоко вырезанные ножом в штукатурке, — «Торнадо». В дальних комнатах — большой заводской пластиковый флакон из-под соляной кислоты, листы с бледно-розовыми кругами. «Это они здесь винт варили», — поясняет мой сопровождающий. «Винт» — жаргонное название сильнодействующего наркотика на основе эфедрина.

«Фриману было плевать на наркотики, практически все были «нерпами» (наркоманами), — рассказал мне один из бывших бойцов. — Винт варили, в больнице многие «висели» на фене (амфетамин — жарг. — Ред.). А вот за пьянку он жестко наказывал».

По углам комнат валяются ошметки упаковок от обезболиваюших препаратов, ящик противогазов без дыхательных труб, коврики, новенькие фаянсовые тарелки и чашки, пыльное шмотье. В одной из комнат — самодельные козлы для распилки дров. Один из дверных косяков покрыт бурыми разводами — мои сопровождающие уверены, что это следы крови.

«Постепенно нам становилось понятно, — говорят бывшие бойцы батальона, — что все эти «сепары» на подвалах, о которых нам рассказывали «Фриман» и его люди, — простые алкаши и работяги с Северодонецка и окрестных поселков и городов, а никакие не боевики. Их просто хватали, использовали как рабов, издевались, некоторых убивали».

«Иногда мы их боялись больше, чем обстрелов, — вспоминает жительница станицы Анна. — Они вели себя грубо и нагло. Когда была война, еды не было никакой, магазины не работали, постоянные обстрелы, мы месяцами питались подножным кормом. Они стояли на блокпосту и не пропускали к нам даже гуманитарную помощь Красного Креста, а у нас тут много инвалидов, бабушек, дедушек, многодетных семей. Бойцы могли зайти в любой дом, забрать все, что понравилось.

Любой мужчина или женщина могли прикладом получить — просто для устрашения. Им было плевать, что мы мирные жители. Надо было видеть взгляд этого человека, разве только с волком сравнить. Как будто рвет взглядом, они нас быдлом считали, по-другому к нам и не относились. Эти люди приехали не защищать нас, а грабить. Они постоянно были пьяные или еще под чем-то, не знаю. Девчат задирали. Об их подвалах страшные слухи ходили.

Жаловаться было некому, из комендатуры нас гнали, эти военные там сидели, как в окопе. Положили бетонные блоки, написали на них «мины» и высунуться боялись. Только подойдешь, сразу орут на нас: «Бачишь, там написано «мины»? Геть видси».

Анна говорит глухо и умалчивает о том, чего ей стоило отбить у пьяных бойцов свою 9-летнюю дочь, которую пытались изнасиловать. На вопрос: «Дала бы она свидетельские показания?» — отвечает резким отказом. «Да тут в любой дом у нас можно зайти, каждый мог бы рассказать. Люди боятся до сих пор. Вдруг они вернутся?»

«В батальоне был негласный девиз: «Торнадо» должны бояться даже свои, — продолжает Вадим. — За любое непослушание, например, не явился вовремя на построение, бойца могли избить (от 50 до 200 палок, количество ударов определяли по настроению), потом кинуть на подвал, где он отбывал наказание, как заключенный. Я был свидетелем, как избили одного парня: двое из «пятой группы» Фримана держали его, третий лупил и лупил. 52 удара. Потом без сознания его бросили на подвал, где он провел на хлебе и воде несколько недель. Было еще и такое: кидали хлорку в маленькую комнату в подвале без окна и вентиляции и закрывали человека там на несколько дней. Иногда в ход шли милицейские баллончики со слезоточивым газом «Терен 4» — выливали весь баллончик в политиэленовый пакет, надевали его на голову».

Так воспитывал «Фриман» своих.

«Торнадо» был регулярным войсковым формированием, куда постоянно поступало пополнение. У бойцов, прибывающих в «Торнадо», «Фриман» забирал паспорта. Если боец уходил из расположения без документов, он автоматически становился дезертиром, которого объявляли в розыск. В случае поимки бойца возвращали обратно в батальон, где «Фриман» разбирался с ним по собственным понятиям.

«Если ты хотел открыто уйти из батальона, тебе устраивали позорную линейку, — рассказывают торнадовцы. — Ставили перед батальоном, и комбат отчитывал тебя, как школьника, все это снимали на камеру. Потом уже за кадром избивали».

17 июля были арестованы Руслан Онищенко и еще семь бойцов. На следующий день министр МВД подписал приказ о расфомировании батальона. Но бойцы, получив приказ от комбата, забаррикадировались на своей базе в Приволье, заминировав периметр, и пригрозили открыть стрельбу по спецназу в случае штурма.

Военный прокурор Анатолий Матиос заявил, что на базе забаррикадировались «170 человек, из которых сейчас около 100 официально оформлены в милиции и около 70 — это неизвестные люди, вооруженные, и находятся на территории базы». Речь шла о «черных» и «серых».

На штурм базы батальона «Торнадо» в Приволье спецназ тогда так и не решился. После переговоров, которые длились несколько дней, часть бойцов, пожелавших остаться служить, перевели в батальон «Миротворец» и отправили в расположение на базу в Боярке под Киевом. 16 апреля 2016 года при попытке задержания одного из ближайших соратников Онищенко Виталия Дьякона, отказавшегося сдаваться, базу в Боярке пришлось брать штурмом. В ходе перестрелки Дьякон был убит, остальные торнадовцы разоружены.

25 сентября 2016 года в Днепре бывший охранник Онищенко, торнадовец Александр Пугачев, находящийся в розыске, при попытке проверить у него документы расстрелял двух патрульных полицейских, при этом сам он был ранен. Задержали его уже в больнице, куда он обратился за помощью.

Еще 12 торнадовцев по-прежнему находятся в национальном розыске Украины в связи с уголовным процессом по делу об участии в ОПГ и других преступлениях на территории Луганской области.

Естественно, после этого был суд, и вот результаты.

Комбат Руслан Онищенко и его сослуживцы обвинялись в пытках, изнасилованиях, грабежах, похищениях людей и других особо тяжких преступлениях по отношению к мирному населению в зоне боевых действий на востоке Украины.

Судебный процесс всколыхнул украинское общество: он бросал тень на все добровольческое движение страны. А люди, прошедшие боевые действия, имеют в украинском обществе особый статус. Сторонники торнадовцев стояли на том, что судят «истинных патриотов»; гособвинение же рассматривало обвиняемых сугубо как военных преступников.

Суд проходил в закрытом режиме, однако известно о том, какие страсти кипели в зале заседаний. Подсудимые закидывали участников процесса собственными экскрементами, угрожали: «Я выйду, сука, и буду насиловать твой труп резиновым членом».

Прокуратура, все эти месяцы работавшая под колоссальным общественным прессингом, запрашивала для Онищенко и его подельников максимально возможные сроки наказания — по 15 лет лишения свободы. Однако суд не пошел на это.

Командира батальона Руслана Онищенко (ранее дважды судимого за разбой и хранение оружия) приговорили к 11 годам лишения свободы, его заместитель Николай Цукур получил 9 лет колонии, бывший сотрудник МВД Украины Даниил Ляшук (позывной «Моджахед») — 10 лет, другие бойцы — от 8 до 9 лет лишения свободы. Еще трое бойцов были приговорены к условным срокам.

По закону Савченко, согласно которому один день предварительного заключения засчитывается за два дня лишения свободы, каждый из этих сроков будет сокращен на 4 года.

С самого раннего утра пятницы 7 апреля все подступы к суду Оболонского района перекрыты армейской спецтехникой. Предприняли беспрецедентные меры безопасности: вооруженные солдаты Нацгвардии Украины взяли весь периметр у суда в плотное кольцо, полицейские в масках и кинологи с собаками проверяли документы у каждого прохожего, а также останавливали для проверки каждый, даже случайно проезжающий мимо автомобиль. Власти опасались провокаций со стороны сторонников комбата Онищенко и его бойцов, как это случалось неоднократно за год, что длился судебный процесс.

https://medialeaks.ru/wp-content/uploads/2016/10/59izvuaDw0E...

По словам главного военного прокурора Украины, «Ляшук с чрезвычайным цинизмом и дерзостью, жестокостью и беспощадностью совершал наиболее жестокие пытки местного населения Луганской области, организовывал и принимал непосредственное участие в изнасиловании задержанных, которых он вместе с другими подозреваемыми похищал из корыстных побуждений».

Хотелось бы написать что-то от себя, прокомментировать, сделать саркастические выводы. Но тут и так всё понятно.

И ещё выдержки из википедии

Как было установлено, в период времени с 17 по 23 марта 2015 года сотрудники «Торнадо» на систематической основе использовали подвал для избиений гражданских лиц мужского пола. Одну из жертв насилия задержали и доставили в подвал, приставив нож к горлу[1].

Задержанных били по ягодицам и гениталиям руками, ногами, пластмассовыми трубами и другими предметами; также для пыток задействовался некий аппарат, похожий на электрогенератор. Для этого истязаемых сначала лишали одежды, ставили на бетонный пол, затем обливали водой и после этого прикасались оголёнными контактами к различным частям тела (мошонке, половому члену, вискам и т. п.), что причиняло узникам сильные страдания[1][7]. В это время сотрудники «Торнадо» с помощью бульбулятора употребляли марихуану[1].

Организацией избиений занимался лично комбат. Одна из пострадавших заявила, что её принуждали спать с ним[1]. Помимо этого, заключённых заставляли делать унизительную работу: чистить отхожие места, собирать окурки и т. п.[1] В случае отказа выполнять её «торнадовцы» угрожали пленникам расстрелом[1]. Некоторых из задержанных заставляли без одежды танцевать и петь песни, приседать с гирей весом 24 килограмма, отжиматься от пола и т. д.[1] Одного пенсионера подвесили кверху ногами и били, продержав в таком положении около четырёх суток[1].

Один из «торнадовцев» под угрозой убийства заставил задержанного сосать и облизывать пластиковую трубку, имитируя физиологические особенности орального полового акта[1]. Другого принудили к подобным действиям под угрозой электрошокера[1]. Многих узников заставляли насиловать друг друга анальным и оральным способами, записывая эти сцены на видео[1][16].

« Без пыток жизнь была бы не жизнь. Ничто так не поднимает тонус, когда у тебя в руках чья-то жизнь...[1]

Заместитель командира «Торнадо» под позывным Моджахед »

Члены «Торнадо» заявляли, что у них постоянно было не менее десятка пленных[1]. Помимо этого, они сообщили, что комбат заставляет их «отжимать» у гражданского населения автотехнику и другое имущество, которое потом использовалось личным составом подразделения или перепродавалось[1]

Источники

https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/04/10/72089-ya-vyy...

https://www.novayagazeta.ru/articles/2016/10/16/70207-tornad...

https://ru.wikipedia.org/wiki/Дело_о_преступлениях_батальона...«Торнадо»

https://belsat.eu/ru/news/v-ukrainie-prodolzhayetsya-sud-nad...

https://ukraina.ru/digest/20161017/1017680809.html

Жуткая история разворачивается вокруг Центра психологической помощи подросткам "Символ жизни" в Казани. "Меня посадили на стул и заставили сидеть молча, не двигаясь и глядя в одну точку, – рассказывает бывший воспитанник Даниил Фадеев. – Это называлось "сидеть на острове". В туалет можно было отпроситься не более трех раз за день. Так я просидел неделю". Кроме этого, Даниила обливали ледяной водой, Татьяну заставили ходить с мусорными мешками на руках, Полину – приседать голой. Все эти подробности стали известны еще в июне, СКР проводит доследственную проверку, но уголовное дело еще не возбуждено. Потерпевшим – 13–16 лет.

Реабилитационный центр для трудных и проблемных подростков "Символ жизни" занимает симпатичный особнячок в частном секторе Казани. Когда мама забирала оттуда 16-летнюю Таню, персонал заставил девушку раздеться до трусов и лифчика, а лифчик – оттянуть. Искали записки, которые Таня могла вынести на своем теле. И она ухитрилась это сделать: именно в лифчике Таня вынесла на волю пять туго свернутых записок. Одна из них есть в распоряжении Радио Свобода.

"Привет, Лех, – пишет Никита. – Здесь все <плохо>. Я не могу на звонке маме это сказать, ибо – обрубят его сразу. Все, что говорила мама Дани про этот центр плохое, – правда. Передай это моей маме, пожалуйста. И попроси, чтобы она намекнула мне как-нибудь на звонке, что прочитала это. Только пусть она никому про это не говорит. Мы тут очень часто пишем много по ночам, людям дают всякую фигню. А на звонке, если что-то про это сказать, то всем их отменят. Помоги. ПС. Не говори, мам, об этом никому из персонала, а то будет <плохо>".

Мама Дани – это Наталья Фадеева, которая сейчас пытается возбудить уголовное дело в Следственном комитете Казани и спасти остальных детей, которых другие родители забирать не спешат.

– Неладное я заподозрила с первых дней, – говорит Фадеева. – У меня эмоциональный ребенок, а тут по телефону как робот: "Рисуем. Едим. Все хорошо. Пока..." Да, мне надо было ввести его в какие-то рамки, но не до такого же состояния! Я хотела, чтобы он без телефона, без интернета, с репетиторами спокойно закончил школу. Я отдавала ребенка в частную школу, на минуточку, а не в центр для трудных подростков! Там на сайте просто написано: "Помощь подросткам от 14 лет". Я же не сразу поняла, что какую проблему называешь, то там и обещают вылечить. Мне обещали репетиторов, но всем родителям обещали то, что они хотели услышать. Одну девочку туда вообще отправили реабилитироваться после изнасилования! Я пишу руководству: "Что с сыном?" Но руководитель центра Елизавета Платонова отвечала, что "это мне все кажется".

Так Даня провел в центре полгода. Наталья приезжала к нему на свидания, но однажды услышала, что его, оказывается, отправляли еще в какой-то центр, в "мотивацию". Официальное ей об этом ничего не сказали.

– Я стала спрашивать, что за центр, но Даня и другие дети в один голос повторяли, что "там просто порядки строже", и ничего не рассказывали. Но потом я прижала одного сотрудника к стене, и он мне по телефону сказал: "Мотивация – это ад".

Это было 3 июня. Положив трубку, Наталья встала и поехала забирать сына.

– Было раннее утро, персонала было мало, и ребенка мне отдали почти без разговоров, но он сам бросался на меня как дикий: "У меня тут все хорошо! Я останусь здесь!" А глаза стеклянные. Ушло несколько дней на то, чтобы Даня успокоился и перестал видеть во мне врага. И тогда он дал показания.

Показания Даниила Фадеева, 15 лет

"В этом центре, как утверждалось сотрудниками и в информации на сайте, оказывалась психологическая помощь подросткам в переходном возрасте, обеспечивались условия проживания, пятиразовое питание, школьное обучение, консультации психологов и т. п. В связи с тем, что дома я прогуливал школу и не слушался, мама решила направить меня в этот центр. В первый месяц своего нахождения я очень хотел сбежать, так как на меня давили психологически, обзывали, ограничивали в свободе передвижения, предупреждая, что обо всем происходящем я не имею права рассказывать маме и кому-либо еще. Я пытался сопротивляться, за это меня бросали в бассейн и подолгу из шланга поливали ледяной водой. Для побега я искал "открывашки", чтобы открыть какое-нибудь окно, прятал их в плюшевом медведе. Однажды ночью, когда все спали, я попытался открыть окно, но не смог. Дверь тоже была заперта. От безысходности я заплакал. Меня довели до того, что жить уже не хотелось. В полном отчаянье я резал себе руки лезвием. Консультанты увидели мои порезанные руки лишь утром, но скорую помощь так и не вызвали, а лишь сфотографировали порезы и перевязали их…

У одного сотрудника пропал золотой браслет. Консультант Дмитрий Михайлович сказал, что это я его украл. Он требовал от меня, чтобы я признал вину. После того, как я отказался, поскольку не брал браслет, меня снова кинули в бассейн и обливали ледяной водой из шланга.

На следующий день в Центр приехали двое мужчин. Елизавета Александровна Платонова, сказав мне, что это "мотиваторы", велела им забирать меня. Силой меня затолкали в машину и увезли, предупредив, что, если я буду сопротивляться, на меня наденут наручники. "Мотивация" представляет собой Центр, где содержатся взрослые наркоманы и алкоголики. Она находится в поселке Константиновка, внутри дома была вывеска "Триумф". Когда мы приехали на место, меня схватили пятеро мужчин, заломили мне руки и повели в баню. Там со всей силы бросили меня на пол прямо в одежде (куртке, брюках, обуви) и начали поливать ледяной водой из шланга. Шланг засовывали под одежду. Поливали меня водой в течение примерно сорока минут, пока я не начал синеть, и лишь тогда выключили воду, сказали переодеться и составили опись моего имущества.

В "мотивации" было много мужчин от восемнадцати до шестидесяти лет: слепые, алкоголики, наркоманы, старики, бомжи... Спали по тридцать человек в одной маленькой комнате. Питание было очень скудным, люди недоедали, и постоянно преследовало чувство голода. Спали мы по два-три часа, если повезет, то часа четыре могли поспать.

В первый день мне дали "лабутены": привязали к обуви деревянные бруски и заставили так ходить. Затем меня заставили носить воду в крышечке от "Кока-Колы", с первого этажа на второй, до четырех часов утра. Воду я таскал двое суток. Сотрудники "мотивации" отпускали меня только попить и в туалет. Есть разрешали только после того, как все поедят.

Также практиковали тренинг "танк": в раскаленную баню загоняли по тридцать человек мужиков и заставляли петь пять песен. Из бани не выпускали, пока не споем их все…"

Через девять дней Даниила вернули в Центр.

"Я очень ждал первой встречи с мамой. Но Елизавета Александровна говорила мне, что мама в курсе всего, что с нами делают. Но жаловаться нельзя, поскольку за это последует наказание в виде отправки в "мотивацию". Поэтому при первой встрече с мамой 1 декабря 2017 года я ничего ей не сказал, хотя мама меня расспрашивала, но я думал, что это уловка и проверка. Во время каждой встречи с мамой с нами находились консультанты из центра, которые следили за тем, чтобы я ничего не рассказал. Все звонки домой тоже были в присутствии консультантов. По телефону я не мог даже намекнуть, что со мной здесь творят, поскольку звонок бы сразу обрубили, а после меня бы наказали…"

В декабре 2017 года в центре было восемь подростков. Среди них и Артем С.

"Елизавета Александровна и консультанты собрали всех ребят. Она посадила Артема перед всеми и сказала, чтобы ребята по кругу говорили, что плохого они видят в его поведении. Артем на тот момент уже дважды был в "мотивации", в том числе за то, что написал письмо друзьям. В этот раз Елизавета Александровна тоже угрожала снова отправить его в "мотивацию", используя ненормативную лексику, кричала на Артема, швыряла в него ручки. Артем умолял не отправлять его, но ему приказали собирать вещи. Далее Артем, сказав, что забыл свое белье, попросил разрешения сходить за ним. Но вместо этого закрылся в туалете. Услышав звуки бьющегося стекла, доносящиеся из туалета, мы сразу побежали к туалету и выбили дверь. Когда дверь упала, увидели, что Артем осколком от разбитого зеркала наносил себе удары в живот, прячась в душевой. Когда я залез туда, чтобы помочь ему выбраться, то увидел, что у него вывалились кишки. Все мы очень перепугались тогда, девочки плакали. Потом приехала скорая помощь и полиция, Артема на носилках понесли к выходу. Всех отвели в спортзал, с нами провели беседу о том, что это должно остаться в тайне, и отправили спать…

Полноценно в центре мы практически не учились. До Нового года у нас были только видеоуроки с компакт-диска, хотя мама оплачивала здесь для меня индивидуальных репетиторов… Нас постоянно заставляли врать родителям, про то, что у нас все хорошо, про то, что не хотим домой, про то, что учеба продвигается и нас хвалят учителя... Мы очень мало спали, поскольку из-за наказаний за все, что только можно, спать нас отпускали уже под утро. На уроках мы часто засыпали. Учителя жаловались Елизавете Александровне, и нас снова наказывали, заставляя приседать или писать анализ чувств, или убираться в доме до утра.

Учительница по физике, видя, что с нами делают в центре, предложила по секрету от руководства передать записки нашим родителям. Но мы испугались, что это очередная проверка "на вшивость", рассказали обо всем Елизавете Александровне, а она учительницу уволила.

Я не сразу согласился открыто дать показания, поскольку не хотелось еще раз переживать весь тот ад, который со мной случился в центре, снова и снова пересказывая факты".

"Они все время приседают и пишут"

Через несколько дней после Даниила домой забрали Таню.

– Сейчас у дочери нарушение гормонального цикла, нарушение работы щитовидной железы, – говорит ее мама Ольга. – Она за месяц набрала 15 кг. В центре Таня пробыла четыре месяца. Мы хотели профессиональной помощи психолога, чтобы в том числе повысить ее самооценку. Она же забросила художку, музыкальную школу, школу программистов, все время сидела в соцсетях и играла. Мы платили в этом центре по 50 тысяч рублей в месяц. И вот меня почти с самого начала насторожило поведение сотрудников. Они не выходили на связь, ничего не рассказывали, всегда "были заняты". Я спрашивала сотрудников: что делают с моим ребенком конкретно? Мне не отвечали…

В центре Таню отдали под опеку 16-летней Полине, которая первое время объясняла ей все правила. Но вскоре Полина отправила сообщение маме через ВК, и ее саму оправили в "мотивацию". Оттуда она вернулась совершено подавленная.

– Их все время наказывают. Они там все время приседают и пишут, – говорит Ольга. – Их поднимали ночью делать уборку, ходить гуськом, писать дурацкие определения, делать всякие бессмысленные вещи. При этом им внушают, что родители прекрасно знают, что происходит, что они их сюда сдали и сейчас отдыхают. Детям внушают, что если они что-то расскажут родителям, то те все сообщат сотрудникам. И тогда накажут даже не их, а всех. То есть они боятся за других детей…

Показания Татьяны П., 16 лет.

"Я приехала в центр ООО "Символ Жизни" из Вологды с проблемами с компьютером, в режиме дня, учебы, курением, непослушанием родителям дома и тем, что попала в плохую компанию, где мальчик плохо на меня влиял, и у мамы не получалось меня от него отгородить. По словам мамы, в центре должно было быть поставленное обучение, соблюдение режима дня, полный медосмотр, постоянные ежедневные работы с психологом (групповые или личные), постоянные прогулки и регулярные выезды на природу.

По моему приезду детей было 11, я была 12-й. В этот же день приехала девочка Ева, которой было 13. Пока я сидела в консультантской, туда не раз стучались дети, чтобы попроситься в туалет, что мне показалось достаточно странным. После этого я была отдана на попечительство Полине, которая все должна была мне объяснить. Она мне рассказала про то, что тут есть мотивации (дома, в которых есть грубые наказания, и находятся только взрослые наркоманы. Как я поняла, там могут побить)…"

После этих рассказов Таня решила, что лучше следовать правилам и делать все, что скажут, чтобы ее туда не отправили. Но это было очень сложно.

"…В качестве наказаний у нас было написание определений, которое спустя месяц нахождения в центре все знали поголовно, ибо писали постоянно. Определения было три: своеволие, безответственность и субординация. Своеволие – это презрение или сопротивление любым идеям, которые не согласуются с нашими собственными. Безответственность – это позиция человека, который не хочет взрослеть. Субординация – это поведение, которое демонстрирует уважение резидентов друг к другу. Давали их в размере от 5 до 1000 переписей на одного человека или же от 500 до 65 000 на всю группу. Их можно было попробовать заменить на трудотерапию или подобное занятие. Трудотерапией являлся ремонт мебели дома, ПХД дома (парко-хозяйственный день, уборка, при которой надо было мыть весь дом очень чисто). Помимо определений мы также писали лекции. Выбирался один человек, и он читал, а остальные писали под диктовку. Так каждая лекция затягивалась чуть ли не на шесть часов.

Также были физические наказания, у девочек приседания, у парней отжимания и\или приседания. За то, что я грызла ногти, я сутки ходила в резиновых перчатках. Когда я, несмотря на это, продолжила грызть ногти, то я в итоге ходила в боксерских перчатках и была вынуждена в них есть и писать лекции. Спустя месяц на мои руки надели мусорные мешки, когда я снова начала грызть ногти, но из-за того, что меня повели к начальству, их сняли и потом, слава богу, о них не вспомнили.

Еще у нас устраивали "День бассейна", в этот день обливали холодной водой и кидали детей в холодный бассейн. Никита О. проводил в этом бассейне очень много времени. Кидали его раз, наверное, шесть.

…В мотивацию отправляли Никиту Г., Полину, Ивана, Сергея, Даню Ф., Артема Л., Артема С., Филиппа. Я сама в мотивации не была, но, по их словам, там очень плохо. Ивана там били и выбили зуб. Никита Г. стоя писал определения в холодном подвале до того момента, пока весь не стал дрожать, и не спал столько, что ему было холодно даже в куртке. Полину заставляли приседать голой на виду у мужчин и дали ей носить доску, на которой нарисовали член, и заставили кричать что-то, что ее унижало…"

"Дети любят приукрасить…"

Радио Свобода связалось с руководителем "Символа жизни" Елизаветой Платоновой, чтобы задать ей вопрос: на самом ли деле ее "психологический центр" отправлял детей на перевоспитание в "мотивации". Ничего подобного не происходило, возмутилась она:

Елизавета Платонова, директор центра "Символ жизни"

– Давайте начнем с того, что в центр попадают не простые детишки. А то, что вы называете мотивацией, – блок дисциплинарный. Это для примера, что могло бы быть, если не меняться, так как дети приезжали в центр с разными проблемами, было и агрессивное поведение, а в центре оказывают только психологическую помощь. Немногие, подчеркиваю, не все подростки перенаправлялись на короткий период в другое учреждение, при этом честь и личные достоинства ребенка никогда не задевали. Да, я с вами соглашусь, что в России есть заведения, которые не должны существовать. Но те, с кем мы сотрудничали, они себя позиционировали как квалифицированный центр, – говорит Платонова.

Формально квалифицированным центром является и сам "Символ жизни": Платонова продемонстрировала лицензию на осуществление образовательной деятельности №10028, выданную Минобразования Республики Татарстан.

– По поводу "тренингов", о которых говорят дети, – продолжает Платонова, – у нас никогда таких тренингов не было и не будет, ребята рассказывают со слов волонтеров, которые были в другом подростковом центре, где эту методику использовали. Если вы когда-нибудь работали или общались с подростками, вы знаете, как они любят приукрасить и перевернуть всю ситуацию. А что касается Артема С. (вспоровшего себе живот. – РС), следствие было по этому делу. И думаю, если с нашей стороны были бы противозаконные действия, нас бы привлекли к уголовному делу, скорую и милицию мы вызвали через две минуты.

В распоряжении Радио Свобода есть объяснительная, которую мальчик написал в больнице:

"В подростковом коррекционном центре я нахожусь с 29.09.2017 года. 24 февраля мы собрались со всеми ребятами из центра и персоналом по поводу моего поведения (подтверждаю, что шутил над ребятами, сарказничал в отвратительной форме). Елизавета Александровна вместе с ребятами и со мной начали вести диалог и придумали мне перевод в другое учреждение, с чем я был не согласен. Я встал и попросился в туалет. В туалете я вырвал ручку двери и разбил ею зеркало. Взял осколок и вонзил его себе в живот. Своими действиями я хотел, чтобы меня забрали в больницу и чтобы не попасть в другое учреждение и остаться здесь".

Сейчас Артем находится в стенах центра вместе с другими подростками. Их родители не поверили ни Наталье Фадеевой, ни Даниилу с Таней и считают, что это – заказ конкурентов.

18 июня заявления детей и родителей были переданы из полиции в СК Казани. Пока уголовное дело не возбуждено.

Сайт данного концлагеря: https://simvol-zhizni.ru

Статья взята отсюда: https://свобода.орг/a/29372690.html (фильтр Пикабу не пропускает ссылку)

Это пиздец.