«Ещё один момент заключается в том, что они входят в пятёрку Совета Безопасности ООН, и если мы дойдём до того, что у нас появится какая-то новая резолюция о прекращении огня в Совете Безопасности ООН, мы бы хотели, чтобы русские её одобрили».
Более того, Мизрахи сказал, что последние события произошли в то время, когда Россия «хочет быть вовлечённой, они хотят иметь отношение к тому, что происходит в регионе».
У Москвы долгая история силовой игры на Ближнем Востоке, которая началась ещё во времена Советского Союза, когда регион, уже расколотый идеологически после колониальной эпохи, оказался под прицелом холодной войны. На протяжении десятилетий СССР был ключевым сторонником ряда арабских государств, которые конфликтовали с поддерживаемым США Израилем в поддержку палестинского государства.
Однако всего за несколько месяцев до окончательного распада в 1991 году Советский Союз восстановил связи с Израилем, и новообразованная Российская Федерация продолжила этот курс, особенно после того, как в 2000 году к власти пришёл президент Владимир Путин. Путин восстановил влияние России на Ближнем Востоке и пошёл ещё дальше, проведя беспрецедентную интервенцию в Сирии в разгар гражданской войны в 2015 году.
Этот конфликт подготовил почву для значительного улучшения отношений России с Ираном, который также поддержал президента Сирии Башара аль-Асада в борьбе с повстанцами и джихадистами, в том числе с группировкой «Исламское государство» (ИГИЛ). С тех пор Москва и Тегеран ещё больше укрепили своё партнёрство, а российские войска даже использовали иранские беспилотники в продолжающейся войне на Украине, которую Путин начал в феврале 2022 года.
Российский лидер также наладил тесные личные отношения с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху. Эти связи осложняются тем, что Москва всё чаще критикует действия Израиля во время войны в секторе Газа и Ливане, однако Нетаньяху редко отвечает тем же, и обеим сторонам удаётся поддерживать связь.
Имея дело с российскими чиновниками в прошлом, когда она занимала государственные должности, Мизрахи отметила «поразительный» уровень «их уважения к военным возможностям Израиля». По её словам, это помогло выработать прагматичный подход к таким вопросам, как Сирия, где передовая российская противовоздушная оборона бездействовала перед лицом сотен израильских ударов по позициям, связанным с Ираном и его союзниками-ополченцами.
Она сказала: «Я думаю, что это играет очень важную роль в их политике по отношению к Израилю, и это одна из причин, по которой они ничего не делают против израильских атак в Сирии, хотя, конечно, они могли бы многое сделать».
Однако с тех пор внимание региона сместилось с Сирии на сектор Газа, где в октябре прошлого года вспыхнула война после нападения палестинского движения ХАМАС на Израиль. В последнее время в центре внимания оказался Ливан, где израильские военные проводят комбинированную воздушную и наземную кампанию против «Хезболлы», близкого союзника Ирана, из-за её постоянных трансграничных ударов в знак солидарности с ХАМАС.
В результате конфликта «Хезболла» понесла серьёзные потери, в том числе в виде большого количества техники и гибели высокопоставленных командиров, включая многолетнего генерального секретаря Хасана Насраллу. Но по мере того, как мощная военизированная организация перегруппировывается, а Израиль и Иран восстанавливаются после недавней серии прямых ударов, последние переговоры о прекращении огня стали потенциальным выходом из ситуации.
Среди обсуждаемых компонентов сделки, проект которой, предположительно разработанный в США, был опубликован ранее на этой неделе израильской телекомпанией Kan и подтверждён двумя источниками, на которые ссылается Reuters, — план по ограничению поставок оружия «Хезболле» за счёт присутствия иностранных войск на сирийско-ливанской границе.
Егия Ташджян, координатор кластера по региональным и международным вопросам в Институте государственной политики и международных отношений Иссама Фареса Американского университета в Бейруте, отметил, что Россия лучше всего подходит для оказания помощи в этих усилиях, учитывая присутствие её войск в Сирии.
«Здесь мы должны задаться вопросом: в интересах ли России распустить «Хезболлу»?» — спросил Ташджян, который недавно участвовал в конференции Института востоковедения Российской академии наук, посвящённой роли Москвы в Восточном Средиземноморье.
«Россия не хочет, чтобы «Хезболла» ослабла настолько, чтобы это усилило влияние США в Ливане и Сирии. «Хезболла» и Иран были полезны в сдерживании американского влияния, — сказал он. — Однако нестабильность не в интересах России, если она распространится на Сирию».
Сегодня, по словам Ташджяна, внимание Москвы сосредоточено на продолжающемся конфликте на Украине, где Путин руководит масштабными военными действиями против Киева, который получает всё более современную помощь от Вашингтона и его союзников по НАТО.
Ташджян сказал, что этот сдвиг наиболее ярко проявился в том, что Россия не вмешалась в поддержку своего союзника Армении, когда Азербайджан в прошлом году захватил контроль над спорным Нагорно-Карабахским регионом. Крупномасштабное наступление произошло всего через три года после заключения соглашения о прекращении огня, которое должны были обеспечивать российские миротворческие силы.
Россия и Иран, которые также граничат с нестабильным регионом Южного Кавказа, с тех пор разошлись во мнениях по поводу стратегически важного региона: Россия выступает за открытие коридора через территорию Армении на азербайджанские земли, а Иран — против.
В Сирии две державы также расходятся во взглядах на долгосрочную перспективу: Москва стремится вернуть раздираемую войной страну в арабский мир, в то время как Тегеран рассматривает её как ключевой компонент коалиции «Ось сопротивления», в которую также входят «Хезболла» и ряд других негосударственных субъектов в регионе. Для обоих игроков критически важен доступ к Средиземному морю.
«В этом контексте, похоже, существует соглашение между Тель-Авивом и Москвой о том, что первая не будет продавать оружие Киеву, а взамен Россия закроет глаза на авиаудары Израиля по объектам Ирана и «Хезболлы» в Сирии», — сказал Ташджян. «Ослабление Ирана и «Хезболлы» в Сирии также даст президенту Башару Асаду дополнительную возможность для сотрудничества со странами Персидского залива».
Сирийский конфликт также оказал серьёзное влияние на Ливан из-за наплыва беженцев, проблем с безопасностью и часто противоречивой истории отношений между соседними странами, а также из-за других факторов. После окончания гражданской войны в 1991 году и вывода сирийских войск в 2005 году сектантская политика Ливана в значительной степени разделилась на два блока: один поддерживает Асада, а другой выступает против него.
Влияние Ирана в стране традиционно основывалось на его тесных связях с другими мусульманами-шиитами, преимущественно с «Хезболлой» — доминирующей военной силой в стране, а также влиятельным политическим образованием.
Россия также наладила отношения с «Хезболлой». Москва также заручилась поддержкой различных слоёв общества, в том числе православной христианской общины и других ключевых фигур, таких как лидер маронитского христианского движения «Марада» Сулейман Франжье, которого считают потенциальным кандидатом на пост президента Ливана, что позволило бы выйти из двухлетнего тупика.
«Его «мягкая сила» на протяжении многих лет налаживала связи со многими участниками как в христианской, так и в мусульманской общинах, чего не хватает Ирану, — сказал Ташджян. — Таким образом, израильские СМИ намекают на то, что Россию просят и она выражает готовность сыграть роль в прекращении огня в Ливане, а это означает, что мы можем увидеть более активное участие России в делах Ливана за счёт Ирана».
«Я не уверен, что США согласятся с такой идеей, — добавил он. — Это зависит от будущей администрации в Вашингтоне и её готовности разграничить отношения с Москвой».
В ответ на просьбу прокомментировать ситуацию представитель Госдепартамента США сообщил Newsweek, что «мы не комментируем дипломатические усилия России» и вместо этого рассказал о подходе США к текущим переговорам.
«Соединённые Штаты привержены региональной стабильности», — заявил представитель Госдепартамента. «Мы продолжаем поддерживать дипломатическое решение текущих боевых действий между Израилем и «Хезболлой», которое восстановит долгосрочное спокойствие и позволит жителям обеих стран безопасно вернуться в свои дома».
Newsweek также обратился за комментариями в посольство Ливана в США, Генеральное консульство Израиля в Нью-Йорке, представительство Ирана при ООН и Министерство иностранных дел России.
Мона Якубян, бывший аналитик Госдепартамента США, ныне занимающая должность вице-президента Центра Института мира США по Ближнему Востоку и Северной Африке, выразила сомнения относительно того, что Россия может сыграть важную роль в урегулировании конфликта в Ливане.
«Стратегия России в Ливане в значительной степени оппортунистическая, она направлена на использование возможностей, где бы они ни возникали, без значительных затрат ресурсов, — сказал Якубян в интервью Newsweek. — Таким образом, влияние Москвы в Ливане довольно ограничено и, безусловно, меркнет по сравнению с той ролью, которую она играет в Сирии».
В отличие от Сирии, где Россия успешно использовала отношения времён холодной войны с центральным правительством, в Ливане сложная система межконфессиональных группировок потребует более масштабной кампании по маневрированию.
«В нынешних обстоятельствах трудно представить, что Россия воспользуется нынешним кризисом, чтобы играть более важную роль в Ливане, — сказал Якубян. — У неё нет необходимого влияния на весь политический спектр Ливана, рычагов воздействия на ключевых региональных игроков или ведущего влияния в Организации Объединённых Наций, чтобы заниматься дипломатией по прекращению огня в Ливане».
В то время как «мягкая сила» России получила определённую поддержку в Ливане, более амбициозные проекты Москвы принесли неоднозначные результаты.
В 2018 году Россия предложила Ливану сделку по оказанию военной помощи на сумму 5 миллиардов долларов, но позже соглашение было расторгнуто из-за давления со стороны США и Европы. В том же году российские энергетические гиганты «Новатэк» и «Роснефть» подписали контракты на разведку морских газовых месторождений в Ливане, но в прошлом году «Новатэк» уступил контракт QatarEnergy из-за западных санкций, введённых из-за войны в Украине.
Карим Эмиль Битар, профессор международных отношений в Бейрутском университете Святого Иосифа, также считает, что основными игроками в Ливане на данном этапе остаются США, Иран и Саудовская Аравия, которая продолжает оказывать наибольшее влияние на суннитскую мусульманскую общину Ливана в условиях конкуренции с другим региональным игроком — Турцией.
Он сказал Newsweek, что Москва и Анкара действительно оказывают определённое влияние на Ливан, «но их нельзя считать ключевыми заинтересованными сторонами, если только решение израильско-ливанского конфликта не станет частью более масштабной сделки, которая будет включать в себя разрядку напряжённости между Ираном и Саудовской Аравией, между Соединёнными Штатами и Ираном, а также сирийское досье, если Башара аль-Асада можно будет заставить пойти на определённые уступки».
«В таком случае Путин мог бы стать посредником между суннитскими арабскими государствами и Башаром Асадом», — сказал он.
Тем не менее, как сказал Newsweek эксперт Российского совета по международным делам Кирилл Семёнов, «Россия не перестаёт вести диалог с ливанскими политическими силами». По его словам, нынешние обсуждения происходят в то время, когда «Москва пытается понять мотивы Израиля, чтобы найти точки соприкосновения и разработать формулу возможного прекращения огня».
Других тоже нужно будет убедить в окончательной инициативе.
«Одних усилий Москвы на этом направлении будет недостаточно, необходимы неформальные консультации с западными странами, а также тесная координация с арабскими партнёрами Москвы, такими как Саудовская Аравия и ОАЭ», — сказал Семёнов.
Эр-Рияд и Абу-Даби призывали к прекращению огня с тех пор, как более года назад разразился региональный кризис, но до сих пор не решались играть более активную роль. Однако в прошлом Москва добивалась успеха на этом фронте, в частности, сыграв важную роль в восстановлении связей с Дамаском, который вернулся в Лигу арабских государств в прошлом году после того, как был исключён из неё в начале гражданской войны в 2011 году.
Возвращение Асада на поле боя и дипломатическую арену с помощью Москвы многие восприняли как победу над ослабевающим влиянием Вашингтона в регионе. Но повторить эту победу в Ливане может оказаться для Кремля ещё более сложной задачей, даже с учётом многочисленных успехов, которых он добился.
«Москва и Бейрут поддерживают тесные отношения и контакты, как и Россия поддерживает отношения с различными политическими силами в стране, как с союзниками, так и с противниками «Хезболлы», поэтому у России по-прежнему есть определённые рычаги влияния в Ливане», — сказал Семёнов. «Но они ограничены.
«Тем не менее, многие политические силы в Ливане готовы прислушаться к советам Москвы, но это не значит, что они последуют этим советам».
