В 1808 году Наполеон решил присоединить к своей империи Испанию. Вместе с колониями, разумеется. Шестого мая было заключено Байоннское соглашение, согласно которому король Карл IV и его наследник принц Фернандо отрекались от престола в пользу брата Наполеона — Жозефа Бонапарта. Это вызвало восстание в Мадриде , и потом в Испании началась война с французами.

Образовался вакуум власти, который затронул и Новый Свет. Изначально почти вся Испанская Америка присягнула принцу, которого теперь называли королём Фердинандом VII, в пику французам и Жозефу Бонапарту.

Дальнейшие события привели к войне за независимость в южноамериканских колониях. Все страны Нового Света шли к этому по-разному. В статье  речь пойдет  о событиях в Чили.

Новый губернатор

Итак, что нужно, чтобы безвозвратно потерять генерал-капитанство Чили? Рецепт прост. Нам понадобится:

— Жадный и беспринципный губернатор, 1 штука;

— Местные нувориши, которые хотят в обмен на серебро получить модные товары из Европы, 2-3 столовые ложки;

— Продажный прокурор, он же шериф, 1 штука;

— Английский авантюрист без чести и совести, 1 штука;

— Щепотка Трафальгара;

— Контрабандисты — по вкусу.

В общем, началось всё с того, что в начале 1809 года вместо почившего в бозе губернатора Луиса Муньоса де Гусмана главный военный чин в колонии занял бригадный генерал Франсиско Гарсиа Карраско. Товарищ он был недалёкий и резкий — и более всего любил словечки: «Не рассуждать!» и «Исполнять!».

Понятно, что с местной креольской элитой новый губернатор общего языка не нашёл. Более того, сразу же после вступления в должность арестовал нескольких богатых креолов по обвинению в «ведении подрывных разговоров».

Однако была у Карраско ещё одна черта, которая для него и стала роковой, — жадность. Почти как в известной песне: «Имел Бобби хобби — он деньги любил».

Контрабанда

После 1805 года Испания, по сути, лишилась флота, и связи с Новым Светом у неё почти прервались. При этом весь XVIII и начало XIX века в торговле с колониями действовала исключительная монополия Испании — то есть все колониальные товары вывозились из Америки только на испанских кораблях, чтобы уже из метрополии разойтись по всему миру, а все европейские товары доминионам поставлялись из Испании.

Понятно, что, оставшись без флота, испанцы уже не могли организовать ни вывоз, ни ввоз. Так как свято место пусто не бывает, эту нишу заняли контрабандисты, чаще всего британские или американские.

Одним из таких контрабандных судов был «Скорпион». Изначально — военный фрегат или шлюп, который после списания купила частная компания и переделала в китобойное судно. Однако в качестве китобоя «Скорпион» не работал ни дня — основной его задачей был ввоз товаров в Испанскую Америку.

Командовал кораблём Тристан Банкер (Tristan Bunker), сам по рождению американец (родился в Нантакете, Массачусетс), в 1790-х перебравшийся в Британию.

Чили, обладавшая обширной береговой линией, стала для контрабандистов просто раем. Плюс — в генерал-капитанстве занимались добычей серебра и меди, а самой колонии позарез были нужны британские ткани, которые получалось реализовать втридорога. Девушки из высшего общества, которым трудно избежать одиночества, уж очень любили платья из этих тканей.

Понятно, что, поскольку эти дамы были жёнами, любовницами, дочерьми высших чиновников и богатой элиты, на такую контрабанду все закрывали глаза.

И вот в марте 1807 года Банкер на побережье Чили встретился с неким Генри Фолкнером — натурализовавшимся в колонии англичанином.

Капитану он презентовал себя как представителя большой группы чилийских торговцев и сообщил, что его клиенты заинтересованы в крупной партии британских тканей. Банкер на предложение согласился, и местом сделки стороны назначили гасиенду Топокальма.

Сама сделка должна была состояться в середине следующего года; общая сумма поставки составляла 80 тысяч фунтов стерлингов, и оплачиваться товары должны были серебряными песо и медными слитками.

В общем, стороны, довольные друг другом, разошлись: Фолкнер — договариваться о деньгах, Банкер — закупать ткани.

Шестого марта 1808 года «Скорпион» вышел из Плимута и 15 июля прибыл в бухту Топакальмы. В поисках Фолкнера Банкер с семью матросами посетил фазенду богатого латифундиста Фуэнзалиды и даже попытался продать ему некоторые товары. Фуэнзалида сообщил, что знает британца и даже может послать ему весточку о прибытии «Скорпиона». Банкер согласился, и плантатор отправил нарочного с письмом в городок Квиллоту.

Правда, вестовой вёз и ещё одно письмо — местному альгвазилу и председателю суда Антонио де ла Каррере. Во втором письме Фуэнзалинда сообщал, что в бухте Топакальма стоит подозрительный вооружённый корабль, доверху набитый контрабандой.

«Калипсо», схожий со «Скорпионом»

Львиная доля

Вскоре на фазенде собрались Фолкнер, Каррера и сам хозяин — Фуэнзалинда, которые рассудили просто: зачем платить деньги за дефицитные товары, если их можно просто присвоить себе, а Банкера — конечно же, строго по закону! — привлечь к ответственности как контрабандиста.

Смущало только одно — «Скорпион», который привёз ценный груз, был неплохо вооружён: 20 пушек и 50 матросов, а это — серьёзный аргумент. Как быть?

Каррера предложил обратиться к высшей власти. На этом и порешили.

Губернатор Карраско всерьёз заинтересовался делом — и предложил «комбинаторам» свои условия: он выделяет им 80 королевских драгун, но… 85% от стоимости товаров идут лично ему в карман.

Это предложение ошеломило дельцов, но проблема была в том, что, зная характер Карраско, отказаться они уже не могли, ибо им бы тоже не поздоровилось. К тому же даже 15% — это всё-таки не ноль, а вполне приличная сумма.

Таким образом, план захвата «Скорпиона» был разработан. Дело осталось за малым — реализовать.

В преддверии бури

Переговоры заговорщиков и губернатора шли пару месяцев, и Банкер уже начал беспокоиться. К тому же когда он совершил поездку в городок Ла-Серна, чтобы встретиться с бывшим членом экипажа «Скорпиона» Джорджем Эдвардсом, осевшим в Чили, то получил от последнего тревожное письмо: «Остерегайтесь ловушки, в которую вы вот-вот попадёте. Я получил записку от друга, который есть у меня в Сантьяго, и тот пишет, что какие-то планы замышляются против вас, причём с помощью этого доктора (Фолкнера), и он находится сейчас именно там. Мне кажется, вам надо свернуть все переговоры и не заходить ни в какие порты до нашей встречи».

Всё же Банкер решил игнорировать предупреждение, вернулся в Топакальму и увидел на берегу сигнальные огни. Его ждали. На суше он встретился с Фолкнером, Каррерой и неким Педро Санчесом. Последний представился дворецким маркиза Ларриана — главного покупателя британского товара. Стороны договорились, что сделка состоится 14 октября 1808 года в бухте Килимари, и за ткани Банкер получит серебра и меди на 80 тысяч фунтов стерлингов.

«Гоп-стоп, мы подошли из-за угла»…

В ночь с 13 на 14 октября на борт «Скорпиона» поднялись Фокнер, Каррера, Санчес и «маркиз Ларриан», который на самом деле был «уткой» — подставным лицом. Сам маркиз вообще ни в чём не участвовал и даже не знал, что его имя используют в какой-то операции.

Сначала взялись за ткани, которые сразу же погрузили на подводы и увезли, а потом началась погрузка серебра и медных слитков на корабль. После всех работ испанцы предложили отметить сделку в шатре на берегу.Банкер с девятью матросами прибыл на сушу.

В разгар застолья появились королевские драгуны, капитан «Скорпиона» встал, чтобы посмотреть, что происходит, и получил от кого-то из заговорщиков нож в спину. Матросы пытались бежать, но тоже были изрублены саблями. Далее драгуны сели в лодки и направились к судну. Вахтенные были убиты, даже не пикнув, а остальная команда оказалась совершенно не готова к сопротивлению и частью уничтожена, частью взята в плен.

Захваченный «Скорпион» перевели в Вальпараисо, где позже он затонул во время шторма. Общая сумма добычи оценивалась в 100 тысяч фунтов стерлингов.

«Перемен! Мы ждём перемен!»

Согласно испанским законам, если местные власти задерживали корабль с контрабандой, то и судно, и товар конфисковывались в пользу короля Испании. Но… кто ж захочет добровольно отдать ткани на 80 тысяч фунтов, которые можно реализовать в колониях в три раза дороже?

Каррера, понимая, что за присвоение казённых средств по головке не погладят, обратился за советом к своему секретарю — адвокату Хуану Мартинесу де Розасу.

Тот посоветовал следующее: а что, если выдать Каррере и Фолкнеру каперский патент задним числом? Тогда это каперская операция, королю отходит фиксированная выплата, а далее захваченное делится между всеми участниками согласно их договору. Профит!

Хуану Мартинес де Розас

Проблема была в том, что война Испании и Англии уже закончилась, о чём в колониях узнали ещё в августе, — а на дворе октябрь. Словом, слухи о деле «Скорпиона» стали расползаться с бешеной скоростью.

Вскоре отголоски дошли и до вице-короля Перу. Он был просто шокирован, когда в Лиму прибыл сын того самого Розаса с кучей серебра. Сына арестовали и допросили, после чего вице-король сделал запрос в Испанию о полной проверке деятельности губернатора Карраско.

Вскоре в Севилью и Кадис начали приходить свидетельства от драгун, которые устыдились своих действий, — ведь им говорили, что они будут уничтожать пиратов, а в результате это оказалось избиением мирных торговых моряков.

А также от Фуэнзалиды (которому вообще отказали в доле) и от единственного выжившего члена экипажа «Скорпиона» Айзека Элларда.

Четырнадцатого марта 1809 года о судьбе судна сообщил уже регистр Ллойда. И вот тут в Чили произошёл взрыв возмущения. Понимая, что колония может быть вот-вот потеряна, вице-король приказал Карраско подать в отставку, что тот и сделал.

Шестнадцатого июля 1810 года новым губернатором был назначен Матео де Торро Самбрано. Чтобы успокоить общественность и избежать восстания, он встретился с депутатами из числа креольской элиты, и те 18 сентября 1810 года потребовали создать Верховную Хунту, без которой губернатор не мог принимать и проводить в жизнь свои решения. Де Торро, учитывая настроения в колониях, оставалось только согласиться. Однако новый губернатор был уже 82-летним старцем, вскоре он умер и власть перешла к… нашему старому знакомому — бывшему губернаторскому секретарю Хуану Мартинесу де Розасу, который созвал Первый национальный конгресс и объявил о независимости Чили от испанской короны.

Таким образом, дело о «Скорпионе» стало чуть ли не краеугольным камнем чилийской независимости.

Ах, да. В разгар политических баталий о матросах со «Скорпиона» все забыли. Как о Банкере и девяти убитых, так и о сгинувших в тюрьме Вальпараисо. За убийства не судили никого.

http://sail-friend.ru/index.php?topic=5044.0

— Хьюи Лонг

А я продолжаю свой рассказ про легендарного губернатора Луизианы!

В предыдущей части мы остановились на том, как Хью Лонг завоевал кресло губернатора Луизианы, отобрав власть у «Новоорлеанской клики» и вернув власть в штате народу Луизианы. Окрепнув, Лонг решает, что пора двигаться дальше — пора выходить на федеральный уровень и вступить в схватку за кресло президента США… Получилось ли у него?

Скажу сразу, что да, черт возьми, у него это получилось. Он ворвется в большую политику, будет бушевать в Сенате и месяцами занимать передовицы газет. Его имя будет третьим по популярности в США (уступая только, собственно, Рузвельту и Линдбергу — национальному герою Америки), а сам Лонг будет стоять буквально в двух шагах от президентства…

Лонг на обложке журнала Time, например

В Луизиане все спокойно?..

Путь Лонга, как политика федерального масштаба начинается… с импичмента.

В 1929 году наша любимая "Standard Oil" вместе с тем, что осталось от разбитой Лонгом Новоорлеанской клики, предприняла попытку отстранить Хьюи Лонга от губернаторства по целому ряду обвинений, от серьезных до комичных: от злоупотребления государственными средствами до использования «оскорбительного языка». Импичмент Лонгу был одобрен в Палате представителей, но Сенат, в конечном итоге, встал на сторону Лонга, проголосовав против импичмента (хммм, кого же мне это напоминает?..)

Лонг на процедуре импичмента

А началось все с того, что Лонг, как мы помним из первой части, ввел повышенные налоги на добычу нефти, чтобы оплачивать свои строительные и социальные программы, что ОЧЕНЬ СИЛЬНО «ПОНРАВИЛОСЬ» нефтяникам из Standard Oil.

На время процедуры импичмента, штат раскололся на сторонников и противников Лонга, а Standard Oil очень даже материально поддерживала вторых.

Лонг ответил кампанией по всему штату, чтобы доказать, что Standard Oil и его политические оппоненты сговорились вновь захватить правительство штата, используя сфабрикованные против него обвинения.

Хьюи на связи

«Я был избран железнодорожным комиссаром Луизианы в 1918 году, и они пытались сместить меня в 1920 году. Когда в 1920 году им это не удалось, они предъявили мне обвинения в 1921 году. И когда я все это пережил и сумел стать губернатором в 1928 году, они снова попытались сместить меня в 1929 году»

— Хьюи Лонг

Впрочем, митинги в поддержку Лонга собирали целые толпы народу, чего нельзя было сказать о митингах противников Лонга. И в некоторых случаях, антилонгистские газеты даже шли на откровенный обман — они публиковали фотографии митингов сторонников Лонга, но подписывали их, как фото митингов его противников…

В противовес им, в 1930 году Хьюи основал свою собственную газету «Луизианский прогресс», которую он использовал для того, чтобы объяснять людям суть своих программ и освещения своих достижений.

В то же время, после импичмента Хьюи стал получать послания с угрозами смерти. Его дом в Новом Орлеане обстреливали из автомобиля и несколько раз пытались поджечь. Опасаясь за жизнь и безопасность себя и своей семьи, он начал окружать себя вооруженными телохранителями.

Сам Лонг тоже стал более решителен:

«Я обычно пытался сделать что-то, сказав «пожалуйста». Теперь я вооружаюсь динамитом и сметаю их с пути»

— Хьюи Лонг в одном из своих интервью

После провала импичмента Лонг устроил большую зачистку в правительстве луизианы, выведя из игры многих своих противников и заменив их своими сторонниками. Впрочем, в Луизиане у Лонга еще оставались влиятельные противники…

Дорога в Сенат

После импичмента Лонг почувствовал, что земля под его ногами прочна, как никогда, и понял, что пора — пора выходить на новый уровень политической игры.

В 1930 году Лонг выставил свою кандидатуру на выборы в Сенат США, назвав это референдумом по своей деятельности и пообещав, в случае поражения, уйти в отставку со всех постов.

С конкурентом Хьюи повезло: его противником был Джозеф Рэнсделл, хлопковый плантатор и потомственный аристократ — ну просто вылитый персонаж с плакатов Лонга! Во время кампании Хью сыпал заявлениями по типу: «Уже много лет место сенатора Луизианы остается вакантным» или «Когда я буду в Вашингтоне, вы будете знать имя вашего сенатора». На выборах Лонг одержал победу, набрав около 60% процентов голосов.

Но здесь перед Лонгом возникла другая проблема — по закону, он не мог занимать должности губернатора и сенатора Луизианы одновременно. Этим воспользовался противник Лонга — вице-губернатор Луизианы Пол Сир.

Осенью 1931 года Сир попытался принести присягу в качестве и.о. губернатора Луизианы, однако Лонг воспрепятствовал этому, заявив, что он все еще остается губернатором Луизианы, так как он еще не принес присягу в качестве сенатора.

В эти дни в Луизиане состоялся практически государственный переворот в рамках одного штата. Сир попытался занять место губернатора, но Лонг в ответ на это попросту приказал ввести в столицу штата силы Национальной Гвардии. Гвардейцы заблокировали здание Капитолия и тупо не пустили туда Сира (все-таки, Лонга неспроста называли без пяти минут диктатором). Опираясь на верные ему силы, Лонг назначил своим преемником Элвина Кинга — своего верного сторонника. Верховный Суд, что характерно, встал на сторону Лонга, и в начале 1932 года Хьюи принес присягу в качестве сенатора США.

Лонг прибывает в Вашингтон

А в мае того же года на выборах губернатора Луизианы с разгромным результатом побеждает Оскар Аллен, один из ближайших соратников Лонга, в пользу которого, кстати, на этих выборах работала вся старая политическая машина штата (ну, точнее, то, что от нее осталось). Видимо, ослабленная новоорлеанская клика поняла, что позиции Лонга в Луизиане слишком прочны и решили таки договориться с ним.

Пусть я маленькая рыбешка в Вашингтоне, но зато я Царь-рыба в Луизиане!

— Хьюи Лонг

Митинг в поддержку Аллена. Даже слон пришел его поддержать

На большой политической сцене…

Хьюи Лонг прибыл в Вашингтон в январе 1932 года. По мере того как Великая Депрессия усугублялась, он произносил страстные речи в Сенате, обвиняя несколько влиятельных семей в концентрации большей части национального богатства Америки в их руках. Уже в своих первых выступлениях он обозначил себя как представителя «простых американцев» и критика эгоизма большого бизнеса, крупных банков и корпораций.

И свои первые выступления в Сенате Хьюи посвятил именно опасности чрезмерной концентрации богатств в одних руках. Он считал, что именно это привело к Великой Депрессии и что из-за этого в США очень даже может вспыхнуть революция, подобная Октябрьской революции в России.

Лонг активно критиковал президента Гувера за его слабость и неспособность сделать хоть что-то для выхода из кризиса, но после Лонг начал песочить вообще всех — и республиканцев, и сопартийцев-демократов — так как обнаружил, что в Конгрессе мало кто желает реальных изменений.

У нас есть официанты-республиканцы с одной стороны и официанты-демократы с другой стороны, но независимо от того, кто из официантов приносит вам блюдо, вся еда все готовится на одной и той же кухне — Уолл-Стрит.

Близились президентские выборы 1932 года, и фаворит от Демпартии (впрочем, как и фаворит данных выборов, ибо я не сильно совру, если охарактеризую рейтинг Гувера как нулевой — Великая Депрессия не способствует росту политического рейтинга) был известен — им был деятельный и перспективный политик, член масонской ложи и губернатор Нью-Йорка, Франклин Делано Рузвельт.

На почтовой марке Киргизии, например.

Лонг выступил в поддержку Рузвельта. Хотя сначала сыну Юга не очень-то хотелось поддерживать северянина, Лонга переубедили его единомышленники. Несмотря на то, что в будущем Лонг и Рузвельт станут непримиримыми соперниками, на тот момент это выглядело разумным шагом — «Новый Курс» Рузвельта был схож с предложениями Лонга, а сам Хьюи, несмотря на всю свою популярность, все-таки был новичком в федеральной политике США.

Лонг произносит речь в поддержку Рузвельта

(Хотя Лонг позже будет утверждать, что Рузвельт просто украл и извратил некоторые его инициативы. Впрочем, и до этого мы дойдем…)

Сам Рузвельт сначала тоже пытался наладить отношения с Лонгом. Но получалось не очень — сыграли роль как политические разногласия, так и личная неприязнь.

Показателен один случай:

Рузвельт как-то раз пригласил Лонга на званый ужин. Тот явился, но в гостях вел себя несколько…эпатажно — он резко высказывал свою позицию по тому или иному вопросу и критиковал позицию Рузвельта, если она ему не нравилась. В какой-то момент, престарелая мать Рузвельта шепотом спросила: «Кто этот ужасный человек?». Но Лонг услышал. И со словами «Похоже, в семье президента США гораздо больше сукиных детей, чем в моей!», покинул ужин.

В политике же, несмотря на то, что Лонг и Рузвельт сходились во мнениях по ряду социальных вопросов, также назревал крупный раскол.

В рамках Нового Курса, Рузвельт предполагал создание большого количества федеральных агентств для регулирования экономики, с чем в корне был не согласен Лонг, который выступал за сокращение бюрократического аппарата и призывал «не плодить орду паразитов».

Лонг отстаивал интересы фермеров и мелких предпринимателей, рабочих и среднего класса, тех самых «простых американцев», которые хотели снижения налогов для простых людей и пошлин при справедливом распределении богатства с помощью прогрессивной шкалы налога.

Лонг разговаривает с журналистами

Рузвельт же, по мнению Лонга, шел в сторону не социализма, за что тогда его критиковали многие, а в сторону корпоративизма, то есть слияния государства и крупного капитала и усиления позиций американской олигархии, сдавал страну акулам Уолл-Стрит:

«Этот лживый человек обещал выгнать менял из храма, но вместо этого наводнил казначейство людьми Моргана!»

— Хьюи Лонг в адрес Рузвельта

Критика Лонга не была лишена оснований. Например, в 1933 году банковская система Америки была укрупнена, а крупнейшие банки США получили много кредитов и субсидий из бюджета.

Лонг также не поддержал законы о регулировании промышленности, заявляя, что Рузвельт сажает на руководящие места в агентствах ставленников финансовых и промышленных магнатов:

«Президент Рузвельт предлагает регулировать деятельность финансистов с помощью федеральных агентств, руководимых финансистами. Мы могли бы с тем же успехом принять закон об искоренении гангстеризма и назначить его исполнителем Аль Капоне»

— Хьюи Лонг, отрывок из речи «Наши несменяемые правители»

По мнению Лонга, корень экономических бед в США лежал в монополизации производства, вызванной желанием финансовых воротил и магнатов полностью подчинить себе рынок.

Контролируя как заводы, так и банки, они скупали газеты и радиостанции, сажали своих людей на государственные должности, постепенно превращая свободный рынок в олигополию, а США — в олигархию. Не в недостатках рыночной системы видел Лонг причины вопиющего неравенства в годы Великой Депрессии, но исключительно в дефектах законодательства, позволявших банкирам с Уолл-Стрит скупать бизнесы и создавать огромные империи с полным циклом производства, подобные японским дзайбацу. С помощью устранения этих пробелов в законодательстве, реформы антимонопольного законодательства и прогрессивного налогообложения сверхбогатств Лонг предлагал вернуть Америку простым американцам.

После того, как реформы Рузвельта были одобрены, Лонг заявил, что Демократическая партия умерла.

Лонг начинал все больше досаждать Рузвельту и демократам. Против него вновь были инициированы проверки и расследования, которые, как и в прошлые разы, успехом не увенчались. Лонг также прочно контролировал Луизиану, а Юг, на секунду, в те времена был настоящей цитаделью демократов, и Лонг, пользуясь своей популярностью и авторитетом, имел очень неплохие шансы обрушить демократам все карты. Президент даже всерьез обдумывал возможность отправки федеральных войск в Луизиану для «восстановления демократии» (даааа, демократии…), на что, впрочем, не решился.

Лонг произносит речь перед Конгрессом

Лонг также решает повысить ставки и объявляет о том, что собирается выставить свою кандидатуру на пост президента США на выборах 1936 года.

Share Our Wealth — Every man a King!

Но что же предлагал американцам Лонг, в противовес Новому Курсу Рузвельта?

В одном из своих радио-обращений 23 февраля 1934 года Хьюи Лонг обнародовал свой план Share Our Wealth (или, на великом и могучем, «Разделим Наше Богатство»), программу, предназначенную для обеспечения достойного уровня жизни для всех американцев путем распределения национального богатства среди людей.

Согласно данным, что мы имеем, четыре процента американцев владеют 85 процентами богатств Америки.

А еще более 70% жителей Америки не имеют достаточно средств, чтобы заплатить за долги, которые они имеют.

Сколько мужчин когда-либо на барбекю позволяли одному человеку взять со стола то, что предназначено еще для 9/10 людей ?

Единственный способ обеспечить едой всех людей - это заставить этого человека вернуться и заставить его вернуть часть того, что он даже не приготовил!

Теперь у нас есть барбекю. Мы молились Всевышнему, чтобы мы отправились на пир. Мы стояли на коленях утром и ночью. Господь ответил на молитву. Он позвал всех на барбекю. «Приходите на мой праздник», - сказал он 125 миллионам американцев. Но Морган, Рокфеллер, Меллон и Барух подошли и взяли 85% всех блюд с общего стола !

А теперь, как вы собираетесь прокормить остальных людей? Что же Морган, Барух, Рокфеллер и Меллон собираются делать со всей этой провизией? Они не могут сами съесть это, они не могут сами носить всю одежду, они не могут жить во всех домах.

Дайте им яхты! Дайте им дворцы! Отправьте их в Рино и дайте им новую жену, когда они этого захотят, если они этого хотят. Но когда у них на благословленной Богом земле есть все, что они могут есть, и они могут носить все, что можно носить и они могут жить везде, и всех их дети и дети их детей могут делать тоже самое, тогда мы должны позвонить мистеру Моргану, мистеру Меллону, мистеру Рокфеллеру и сказать: "Вернись сюда, положи все что ты взял с этого стола, это тебе просто не нужно, оставь хоть что-то и для других американцев!"

Вот это и есть наша программа.

— отрывок из речи Хьюи Лонга «Share Our Wealth»

Видеозапись той самой речи

Лонг предложил ограничить личные состояния 50 миллионами долларов (примерно 600 миллионов долларов в сегодняшних долларах) через реструктуризированный, прогрессивный федеральный налоговый кодекс и разделить полученный доход с общественностью через государственные льготы и общественные работы. В последующих выступлениях и работах он пересмотрел свой дифференцированный налоговый сбор на богатство свыше 1 миллиона долларов, чтобы капитализировать состояния в размере 5-8 миллионов долларов (или 60-96 миллионов долларов сегодня).

Программа Лонга также содержала в себе следующие предложения:

✹ Ограничение годового дохода для физических лиц до одного миллиона долларов каждый (около 12 миллионов сегодня)

✹ Ограничение размера наследства до пяти миллионов долларов каждый (около 60 миллионов сегодня)

✹ Гарантированный годовой доход в размере $ 2000 (или одна треть от среднего дохода по стране) для каждой семьи

✹ Бесплатное высшее образование и профессиональная подготовка

✹ Пенсии по старости для всех лиц старше 60 лет

✹ Льготы ветеранам (в особенности в области здравоохранения)

✹ Введение 30-часовой рабочей недели (или же введение 6-часового рабочего дня)

✹ Четырехнедельный отпуск для каждого работника

✹ Усиление регулирования товарного производства для стабилизации цен

Между тем, крупные консервативные СМИ США критиковали программу Лонга, понося его как «деревенщину», «шута», «коммуниста», «социалиста» и «фашистского диктатора» (Мммм, какой разнообразный спектр…). Лонг заявил, что крупные газеты были пешками богатых финансистов Уолл-Стрит, которым угрожала его программа. Некоторые журналисты даже утверждали, что известный банк с Уолл-Стрит нанял фирму по связям с общественностью для размещения негативных историй о Лонге в СМИ.

На основе своих идей Лонг стал создавать национальную организацию, которая, по его замыслу, должна была стать конкурентом двум основным американским партиям. Для того, чтобы заручиться поддержкой масс, он объявил о формировании общества «Share Our Wealth» под лозунгом «Каждый человек — Король!», и он призвал общественность писать ему, чтобы узнать о движении больше. Послание Лонга возымело огромный отклик. Кабинет Лонга в Сенате ежедневно заполнялся тысячами писем, что вынудило его нанять 32-х машинисток, которые работали круглосуточно. К апрелю 1935 года его офис в Сенате получал в среднем 60 000 писем в неделю.

Хьюи Лонг и чертова куча писем. Писем было много…

…ОЧЕНЬ МНОГО

Лонг также выкупил полчаса времени на NBC, крупнейшей американской радиостанции 1930-х. В одном из выступлений он публично объявил о начале работы организации «Share Our Wealth». Лонг сказал, что в решающую стадию входит не только борьба за децентрализацию богатств в Америке, но и борьба за сам американский образ жизни, конституционность и демократию. Он считал, что концентрация богатств в руках нескольких сотен династий не сочетается с принципами Отцов основателей, а значит скоро Штаты могут стать диктатурой навроде Италии Муссолини.

Иронично, что, несмотря на все речи, в которых Лонг вещал об опасности прихода фашизма на американскую землю, его все равно поносили как «фашиста» и «американского Муссолини». Газетчики такие газетчики…

Помимо всего прочего, Хьюи начал издавать собственную федеральную газету «Американский прогресс», которая содержала выступления Лонга, его комментарии к программным тезисам и репортажи об удачной реализации и успехах его губернаторских программ в Луизиане. Тем, кто вступил в движение «Share Our Wealth», газету присылали бесплатно. Начав с тиража в 375 тысяч экземпляров, Лонг вскоре начал печатать полтора миллиона.

К лету 1935 года по всей стране насчитывалось более 27 тысяч клубов разделения богатств, в которых состояло более 7,5 миллионов человек. Верные последователи Лонга встречались каждую неделю, чтобы обсудить и распространить его идеи и предложения. В клубах отсутствовали членские взносы, а их двери были открыты для всех рас. Сторонники сегрегации критиковали Лонга за то, что он хочет дать чернокожим право голоса. Лонг возразил, что движение имеет своей целью помощь всем бедным людям, и чернокожие не являются исключением – радикальный ход для тогдашней Америки (напоминаю, что законы Джима Кроу будут отменены только в 1964 году).

Лонга также поддержали другие популярные общественные деятели того времени, такие как Чарльз Кофлин и Джеральд Смит. К слову, о них…

Интересные личности вас поддерживают, мистер Лонг…

Чарльз Кофлин

Он же на обложке журнала Time

У вещательного аппарата

Чарльз Кофлин был довольно популярным проповедником, использовавшим радио для своих выступлений. На своем пике в начале-середине 1930-х годов радио-шоу Кофлина было крайне популярным. Его офис получал до 80 000 писем в неделю от слушателей. Размер радио-аудитории Кофлина невозможно было определить точно, но по максимальным оценкам охват его аудитории доходил до 30 миллионов человек!

Интересный факт: существует мнение, что передачи Кофлина предвосхитили появление современных ток-шоу. Так-то!

И, если честно, этот святоша был гораздо, гораздо ближе к фашизму, чем Лонг: Кофлин открыто позиционировал себя, как сторонника корпоративизма (справедливости ради, не в классическом его понимании сращивания крупного капитала и государства — Кофлин выступал как против эгоцентрических проявлений капитализма, так и против коммунизма). Впрочем, не все так однозначно, так как Кофлин также за свободу совести, расширение прав профсоюзов и защиту прав рабочих, а также выступал против деятельности ККК (последние даже пообещали наказать отца Кофлина за его речи, чего, впрочем, не последовало).

Хотя нет, знаете, все-таки однозначно — Кофлин открыто поддерживал фашистские режимы в Италии, Японии и режим Гитлера в Германии, а также в 1938 году попытался оправдать события Хрустальной Ночи. Nuff said.

Кофлин также был активным критиком Нового Курса Рузвельта, причем его критика была примерно схожа с критикой Лонга в отношении Рузвельта.

«Скажи честно, ты ведь вставил сюда раздел про Кофлина только ради этой шутки, да?»

Скорее всего, именно эта схожесть подтолкнула его поддержать Лонга против Рузвельта.

Интересный факт: С началом Второй мировой войны, Кофлин активно поддержал японскую агрессию на Дальнем Востоке и нападение Гитлера на СССР. Однако количество сторонников «святого отца» резко сократилось после нападения японцев на Пёрл-Харбор, а с 1942 года детройтский архиепископ приказал Кофлину прекратить его политическую деятельность, вызывавшую столько нареканий, и заняться своими прямыми обязанностями священника. Кофлин подчинился и вновь стал проповедовать в церкви.

Продолжение следует...

Источник: https://vk.com/wall-162479647_143377

Автор: Кузнецов Назаров. Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_262090637

Личный хештег автора в ВК - #Назаров@catx2, а это наш Архив публикаций за февраль 2020