Финчер задумал снимать кино в гранжевой эстетике, противопоставив мир бойцовского клуба миру гламура с его торжеством консьюмеризма. По киноязыку и атмосфере "Бойцовский клуб" должен был несколько отличаться от "Семи" и "Игры", во многом поэтому Дэвид взял в команду проверенных в музыкальном и рекламном бизнесе ребят. Например, музыку для "Игры" писал любитель оркестровки Говард Шор. Здесь же зазвучали электронщики Dust Brothers.

За монтажный стол усадили Джеймса Хейгуда, клеившего клипы Мадонны и Джорджа Майкла. Оператором же, как уже говорил, также взяли проверенного на рекламном рынке бойца. В итоге академичность видеоряда заиграла красками характерными для рекламных и музыкальных видео, в том числе агрессивным монтажом некоторых эпизодов, саунд-дизайном и компьютерными решениями. Все это было сделано настолько уместно, профессионально и талантливо для раскрытия темы и сложносочиненного сюжета картины, что массовый зритель не сразу вьехал, что ему показали. К пост-модернизму в полный рост он оказался не готов

Операторская работа

Фильм снимался в Калифорнии на протяжении 4,5 месяцев. Финчер и Кроненвент выбрали производственный формат super 35 с последующим выводом и кадрированием изображения под 2.40:1. Система супер 35 Финчеру нравилась за возможность выжимать максимум из условий недостаточной освещенности. Не забываем, что в "Бойцовском клубе" очень многие сцены разворачиваются ночью. Да и сам фильм визуально достаточно мрачный и темный.

Кроненвент снимал фильм на кинокамеры Panavision Platinum, оснащенные объективами cемейства Primo. В бобины заряжалась пленка Kodak разной чувствительности в зависимости от времени съемочного дня и локации. Заострю внимание, что у Кроненвента было время на тесты разных схем освещения и реакции пленки. В этом плане ему очень пригодился опыт работы ассистентом оператора и оператором второго юнита, которым в то время приходилось часто сидеть в проявочных лабораториях. Не забываем, что вторая половина 90-х - это годы, когда пленка еще царствовала.

В целом Финчер решил продолжать линию, начатую им в "Семи" и в "Игре". Изображение должно было быть реалистичным в повседневных сценах с рассказчиком в исполнении Эдварда Нортона, но приобретать гиперреализм в сценах с Тайлером Дёрденом. Кроненвент работал с гаферами в лице Майкла Ко и Клаудио Мирандо. Последний, к слову, впоследствии станет оператором постановщиком и снимет для Финчера "Загадочную историю Бенджамина Баттона" и получит "Оскар" за "Жизнь Пи".

На "Бойцовском клубе" операторская группа часто использовала флуоресцентный источник света, который крепила к потолку декорации или поднимала на кране при натурной съемке. Верхний свет также здорово помогал освещать пластический грим, демонстрируя, но при этом не слишком откровенно раны и рассечения персонажей. Конечно же, сам грим создавался после тщательного изучения фото и видеоматериалов боксерских поединков. При освещении актеров в сценах с Тайлером во время собраний клуба главная задача заключалась в отделении их от фона, но с сохранением сумрачности. Лица нельзя было засвечивать. Их снимали в недодержке до 2 стопов в зависимости от сцены. На линии глаза могли работать панели Kinoflo или светильники Obie для получения вот такого отражения. Глубокие и черные тени никого не смущали, а наоборот радовали. Сумрачность и гранжевость лучше всего подчеркивали раздвоение личности Рассказчика. Или все-таки не раздвоение, а расстроение. Ведь рассказчик, Тайлер и Марла - это одно целое. Но в теории я не буду вдаваться.

В ролике разобраны все знаменитые сцены с визуальными эффектами

Книга «Бойцовский клуб» стала сеансом групповой терапии, прививкой от соблазнов Америки эпохи IKEA. И в первую очередь к ней как к путеводной звезде обращались мужчины. В одно и то же время она вдохновляла альфа-самцов и инцелов (Инцелы — субкультура «невольного воздержания», преимущественно поддерживаемая белыми гетеросексуальными мужчинами. Её представители не верят в возможность установления интимных отношений для себя). Паланик нашел болевую точку современных мужчин и дал броское имя лекарству — им стал повеса и отщепенец Тайлер Дёрден, создатель «бойцовского клуба». Книга, которую многие воспринимают как вызов консьюмеризму, изначально дихотомична: если вы признаёте её общественную сатиру прицельной, то признаёте и то, что с мужчинами в обществе что-то не так.

«Феминизм сделал из вас слизняков»

В том же 1999-м выходит книга «Stiffed: The Betrayal of the American Man» Сьюзан Фалуди, феминистки, лауреата Пулитцеровской премии. В ней автор изучает роль маскулинности и представлений о ней в таких событиях, как резня в Сонгми и осада в Уэйко. Она также рассматривает мужские сообщества — например, группы спортивных фанатов и околорелигиозных фанатиков. В одном из них, христианском мотивационном движении Promise Keepers, состояло порядка двух миллионов мужчин. «Эти мужчины изучали руководства типа „Дерись как мужчина“ и обменивались историями сокращений и брачных войн», — пишет Фалуди.

Писательница приходит к простому выводу: без больших идей, великих войн и экономических депрессий, в условиях победившего потребительства мужчины оказались выхолощены и низведены до пассивных ролей, то есть тех, что прежде отводились женщинам.

О том, что мужчины отправляются на поиски утраченной маскулинности, пишет Newsweek в 1991 году. В статье Джерри Адлера поэт и активист «мужского движения» Роберт Блай, автор ключевого для движения бестселлера «Железный Джон» (1990), винит феминисток: «Они твердят: „Феминизм сделал из вас слизняков. Убирайся назад в свою пещеру, мужик“».

Так возникает понятие «сердитый белый мужчина»: им обозначают людей консервативных взглядов, негативно реагирующих на позитивные меры выравнивания, феминизм и прочие либеральные установки. В этом же материале автор Джерри Адлер пишет: «Чем для 1960-х были тинейджеры, а для 1970-х женщины, мужчины средних лет могут стать для 1990-х».

Удержать на плаву прежние представления о мужчине пытается кинематограф. Неудивительно, что Фалуди в своей книге обращает внимание на фильм «Рэмбо» (1982) и даже интервьюирует Сильвестра Сталлоне, живое воплощение мужественности. Путь от сердитого мужчины до выведенного из себя оказывается коротким. В 1980-е и 1990-е формируется тип фильмов, который исследователи окрестят «male rampage films» — «фильмы о мужском неистовстве».

Белый сердитый мужик

В 1990-е в американском кинематографе пика популярности достигают боевики, воспевающие, кроме всего прочего, мужские силу и тело. Киноафиши изображают героев в майках-алкоголичках («Крепкий орешек», 1988) и с голым торсом («Рэмбо: Первая кровь 2», 1985; «Кровавый спорт», 1988).

Среди экшенов выделяется отдельное направление фильмов, которые транслируют консервативные ценности. В книге «White Guys: Studies in Postmodern Domination and Difference» Фред Файл пишет: «Каждый фильм следовал одной базовой повествовательной формуле: белый мужчина-протагонист в исполнении сексуально притягательного артиста одерживает победу над зловещим заговором чудовищных пропорций, при этом обходясь без поддержки беспомощных и/или малодушных правоприменительных институтов, игнорируя установленные процедуры и попросту срываясь с цепи».

За этими фильмами, отмечает Файл, часто стоит один продюсер — Джоэл Силвер, и выходят они каждый год: «Смертельное оружие» (1987), «Крепкий орешек» (1988), «Смертельное оружие 2» (1989), «Крепкий орешек 2» (1990). Герои таких картин в одиночку противостоят ордам врагов, срывают планы террористов, параллельно спасая девушек и отпуская сальные шутки.

Но проблематика «сердитых белых мужчин» выходит за узкие жанровые рамки. Дебби Гинг так описывает поджанр: «Фильмы, которые посвящены непосредственно белым мужчинам, выступающим против кажущегося им подавления». Её пример — не боевик, а сатирический триллер «С меня хватит!» (1993) про «сердитого белого мужчину», который однажды слетел с катушек и решил выяснить отношения с обществом. Характерно, что критики этой поры легко отождествляют себя с этим «рядовым человеком», и многие находят историю о герое, перешедшем черту, весёлой. Сценарист и преподаватель Джон Труби признаётся, что «не может вспомнить, когда в последний раз так смеялся в кино».

Финчер

Когда Дэвид Финчер принимается за книгу Чака Паланика «Бойцовский клуб», то хохочет без остановки. Он ставит крупнобюджетную комедию — его фильм высмеивает не только консьюмеризм и «подавленную» маскулинность, но и саму реакцию мужчин, их скудные сценарии противодействия. Однако он не хочет раскрывать все карты. На площадке режиссёр то и дело ругается с Эдвардом Нортоном, который играет героя-рассказчика. Нортон считает, что зрителю нужно заговорщицки кивать, а Финчер не желает играть в поддавки.

«Бойцовский клуб» не только обнажает банкротство классической маскулинности, когда мужчина по половому признаку чувствовал себя хозяином положения, но и высмеивает возможные пути её «оживления». Сам фильм снят как будто бы галопом: рваный монтаж, калейдоскопическая перемена локаций, взвинченный темп действия — словно второпях кормит податливого зрителя с ложки. То есть доминирует над смотрящим. В этой интонации нет ничего «братского». Моменты мужского братания здесь порой завершаются не восклицанием, а неоднозначным умолчанием.

В одной из сцен рассказчик на унитазе и Тайлер Дёрден в ванне делятся историями про своих отцов. Сначала всё знакомо: оба росли с матерями, отцы не служили им примером. Затем происходит комическое срастание с проблемой потребительства: об отце, который каждые шесть лет менял семью, Дёрден говорит: «Ублюдок просто создавал франшизы». Наконец, разговор приводит к неожиданному завершению: Дёрден не верит, что «женщина — тот ответ, что нам поможет». Действительно, от знакомства с загадочной Марлой Сингер у героя одни неприятности. В ванной комнате повисает пауза, прерванная лишь монтажным стыком. В конце концов, а была ли на самом деле Марла? Или, как и Тайлер, она ― плод воображения героя?

Финчер ставит проблему «сердитых белых мужчин» с ног на голову. В последней сцене за окном рушатся небоскрёбы, в одном из них можно угадать очертания Fox Plaza, небоскрёба студии «Фокс», на которой был снят фильм. Именно этот небоскрёб спасал от террористов Брюс Уиллис в «Крепком орешке» — ещё один «сердитый».

Гомоэротическая тема в «Бойцовском клубе» многократно отмечалась исследователями. Финчер оказался достаточно прозорлив: в 2004 году Чак Паланик совершит каминг-аут.

Снежинки

Возможно, Эдвард Нортон был прав, и кивать зрителям стоило. В 1999 году фильм приводит публику в ярость. Когда его показывают в Венеции, с сеанса убегает программный директор фестиваля. Никто не добирается до второго дна, и поэтому многих оскорбляет ложная прямота финчеровского высказывания. Кеннет Тьюран из Los Angeles Times находит безынтересным «инфантильное философствование». В Observer Рекс Рид советует фильму поискать «свою аудиторию в аду». А известный критик Дэвид Денби в журнале The New Yorker дважды называет фильм «фашистским».

Насилие бойцовского клуба он принимает за чистую монету и спешит отмежеваться от проблем этих мужчин: «Мой протест ― это напевать сонату Моцарта одинокой канарейке, присевшей на мой подоконник». В конце рецензии Денби ставит молодого и зарвавшегося режиссёра на место: а решился бы Финчер подложить бомбу под здание «ребят из „Фокс“»?

Через двадцать лет уже очевидно, что Финчер издевается над образом сердитых мужчин, предлагая им во спасение уморительного мессию. Тайлер Дёрден в его интерпретации — персонаж нелепой харизматичности. Он оказывается проекцией воспалённого сознания героя-рассказчика и несёт в себе ту самую Большую Идею, о которой писала Фалуди. В конце 2016 года писательница оглянется на 1990-е и подытожит: двадцать лет спустя спасительной идеей для этих мужчин стала трамповская Make America Great Again. Вообразить алую кепку MAGA на Тайлере очень даже просто. В конце концов, вошедшее в обиход у сторонников Трампа оскорбление «снежинка» (snowflake, то есть «неженка») — прямая цитата из мотивационной речи Дёрдена.

https://batenka.ru/aesthetics/cinema/fight-club/