Некуда бежать. Глава 9. Окончание⁠⁠

• Некуда бежать. Глава 5. Начало

• Некуда бежать. Глава 5. Окончание

• Некуда бежать. Глава 6. Начало

• Некуда бежать. Глава 6. Окончание

• Некуда бежать. Глава 7. Начало

• Некуда бежать. Глава 7. Окончание

• Некуда бежать. Глава 8. Начало

• Некуда бежать. Глава 8. Окончание

• Некуда бежать. Глава 9. Начало

Главная площадь села не смогла вместить всех собравшихся. Люди заполонили и ее и прилегающую улицу, заняв всю дорогу и обочины. Народ продолжает прибывать, но если вначале приходили группы по паре десятков человек, то сейчас стягиваются в основном запозднившиеся пары и одиночки. Гвалт над всем этим стоит невыносимый, люди обсуждают текущее положение, спорят, ругаются, шутят и просто болтают ни о чем. Чуть поодаль четверо мужчин упорно пытаются завести с толкача старый «Жигуль», и хоть машина не подает признаков жизни, энтузиазма у квартета это не отнимает. На самой же площади люди стоят плотно, как у сцены на каком-нибудь рок-концерте. Вот только заместо музыкального коллектива перед ними, на пятачке возле сельсовета, собрались работники администрации во главе со своим фронтменом Куприяновым. Сергей Сергеевич раздает указания своим подчиненным, его бурная жестикуляция сильно контрастирует со спокойным выражением лица.

– Нормальный мужик, – говорит Ванька, наклонившись к самому уху Андрея. – Как избрали его, более-менее порядок в деревне навел.

Они стоят у невысокого декоративного заборчика, опоясывающего площадь. Дорога здесь поднимается в гору, и друзьям все прекрасно видно поверх голов собравшихся. Ирина смотрит на Сумарокова, прикусив губу и не выпуская руку Стаса из своей. Судя по всему, такие сборища ей явно не по душе.

– Не сомневаюсь, что нормальный, – отвечает Андрей. – А если он еще и солнце включит, то его точно переизберут. Пожизненно.

Куприянов, между тем, заканчивает общаться со свитой, выходит вперед и поднимает руки. Он не произносит ни единого слова, явно не горя желанием перекрикивать толпу, но люди, увидев этот жест, начинают замолкать. Взгляды собравшихся устремляются на главу села.

– Уважаемые односельчане!

Голос Куприянова катится поверх голов. Люди приветствуют своего вождя нестройными выкриками, машут руками. Сергей Сергеевич делает паузу, выжидая пока волна приветствий сойдет на нет. Работники сельсовета стоят за его широкой спиной.

– Уважаемые односельчане! – повторяет он. – Спасибо всем, кто пришел! Сегодня я собрал вас здесь, чтобы обсудить текущую ситуацию. Ситуацию, доложу вам, странную и во многом не понятную. Как многие из вас уже знают, сейчас одиннадцатый час утра. Но по утрам мы, обычно, привыкли видеть другую картину.

Он тычет пальцем в бледную луну, будто пытаясь проткнуть наш спутник насквозь. Толпа, почти синхронно, поднимает головы к ночному небу.

– Все это попахивает сумасшествием, но сегодня не взошло солнце, – продолжает Сергей Сергеевич. – И мы не знаем как и почему это произошло.

Толпа гудит. Ванька достает из-за пазухи бутылку коньяка, делает глоток прямо из горлышка. Предлагает Андрею, но тот только качает головой.

– Вдобавок ко всему нет электричества, воды и газа. И в этой непростой ситуации я уполномочен, нет — вынужден ввести чрезвычайное положение. Катаклизмы случались и раньше, разве что меньшего масштаба, поэтому сейчас наша с вами основная задача не допустить паники, нелепых слухов и беспорядков. Сегодня понедельник, который объявляется выходным днем. А теперь по порядку. Жители домов с централизованным водоснабжением будут обеспечиваться водой из колодцев жителей частного сектора. Всех граждан, у кого на участке имеется колодец, я попрошу проявить понимание и полное содействие. А вот магазины сегодня останутся закрытыми.

Сквозь толпу продирается тщедушный мужичонка, бесцеремонно распихивая собравшихся локтями. Он останавливается перед Куприяновым и смотрит на него снизу вверх.

– Как же так, Сергей Сергеевич? – возмущенно интересуется он. – Торговля же встанет. А у меня скоропортящийся товар, это огромные деньги. Еще и холодильники поотключались.

Куприянов косится на мужчину и вздыхает. Он прекрасно понимает, что малый бизнес просто так не остановить, ведь капиталистическое колесо товарооборота должно крутиться не переставая. И сейчас перед ним стоит один из таких сельских нуворишей, хозяин двух магазинов и одной пивнушки, человек той породы, который выгрызет недостающую копейку из горла.

– Успокойтесь, Ростислав Петрович, – глава администрации чуть повышает голос, дабы слышали все. Объяснять по сто раз одно и то же всем местечковым предпринимателям он не собирается. – Не пропадет ваш товар. Думаю, это всего на пару дней. – Куприянов вновь обращается к толпе. – Повторяю, магазины не работают до особого распоряжения. У всех торговых точек будет дежурить вооруженная охрана, так что даже не думайте о мародерстве или спекуляции. Пресекаться такие действия будут быстро и жестко. Но голодать никто не будет. Если кризис не разрешится в ближайшее время, мы организуем плановую раздачу продуктов питания, всем будет выделено по потребностям. Считайте, что наступил ма-а-а-аленький такой коммунизм.

По толпе катится смешок. Не смеется только Ростислав Петрович, продолжая буравить главу администрации взглядом и нервно переминаясь с ноги на ногу. Идея вернуться в социалистическое общество его не прельщает, и он на ходу прикидывает возможные убытки.

– Все издержки мы компенсируем из бюджета, – добавил Сергей Сергеевич. – Также будет разрешено разводить костры для бытовых нужд, то есть — для приготовления пищи. Но не где попало. У всех есть огороды и палисадники, вот и будем считать их временной территорией для пикников. В остальном же прошу вас проявить доброту и понимание к своим ближним, друзьям, знакомым и соседям. Поделитесь предметами первой необходимости, например свечами. По возможности старайтесь лишний раз не выходить на улицу, не распускайте необоснованных слухов и не поддавайтесь панике. Отопление не работает, так что одевайтесь теплее. И помните — в данный момент у нас все под контролем, причин для беспокойства нет. Я уверен, что ситуация разрешится в ближайшее время, и жизнь вернется в привычное всем русло. А пока что мною будет сформирован чрезвычайный комитет, который будет заседать в здании сельской администрации. По всем вопросам будет организован прием граждан в порядке живой очереди. Поэтому выше нос, наслаждайтесь очередным выходным днем. И спасибо всем за внимание.

Из толпы слышатся одобрительные выкрики, кто-то даже хлопает в ладоши. Андрей смотрит на жителей села, и душу его не покидает смутная тревога. Перед собой он видит не людей — толпу, как единое живое целое, как огромный, неповоротливый организм. Каждый присутствующий стал клеткой этого существа, и среди этих клеток вполне могут оказаться и злокачественные. Те, от которых организм может заболеть и сгинуть в самые кратчайшие сроки. Но пока что существо здоровое и доброе, оно видит в главе администрации своего хозяина и пастуха, жаждет быть ведомым. Хозяин всегда успокоит, приласкает и накормит, а если, вдруг, что-то пойдет не так, его всегда можно разорвать на куски.

– Лично я никаких хороших новостей не услышала, – подает голос Ирина.

– Мам, а когда светло будет? – Стас поднимает на нее по-детски наивные глаза.

– Скоро, малыш, – девушка гладит его по шапке. – Скоро.

– Что делать-то будем, Андрюх? – язык у Ваньки уже слегка заплетается.

Сумароков оглядывает своих спутников. Лицо Ваньки расслабилось и повеселело от выпитого, Ирина обнимает сына, втянув голову в плечи. Сам же мальчик с любопытством вертит головой по сторонам, чуть встревоженный, но не испуганный. Толпа тем временем приходит в движение, люди начинают расходиться кто куда. Куприянов со своей свитой скрывается за дверями сельсовета.

– А что нам остается делать? Будем как все — сидеть на попе ровно, – говорит Андрей, и Стас смеется. – Ну а если серьезно, то начнем с того, что проводим Иру домой и сходим расскажем обо всем твоему отцу.

– Он в садике сторожем работает, – отвечает Иван на немой вопрос Ирины. – Спит еще, наверное, без задних ног.

– Мы там свет видели, – говорит девушка. – Перед тем, как вы пришли. И провожать меня не надо, вот еще. Мы с вами пойдем. Дома все равно темно и холодно, хоть прогуляемся.

Они вчетвером выдвигаются в сторону детского сада, отдаляясь от шумной и суетной толпы. Попутчиков у них тоже хватает, ведь путь пролегает по главной улице, но все же вокруг становится заметно тише и спокойней. Идут молча, думая каждый о своем. Андрей размышляет о том, что бы было, не напейся он на поминках. Да, сейчас бы он уже находился далеко отсюда, в городе. Подальше от всей этой чертовщины. Но кто может дать гарантию, что все происходящее ограничивается Новокаменкой? Правильно, никто. Поэтому приходится извлекать из ситуации плюсы. Сумароков смотрит на Ирину, его сердце начинает биться быстрее, а губы расплываются в улыбке. Ванька про себя начинает беспокоится за отца. Да, он не любит его. Да, боится. Но родной человек, как-никак, да и алкоголь в крови сильно сглаживает угля. Недопитая бутылка коньяка игриво плещется во внутреннем кармане, призывая быстрее завершить все насущные дела и уже как следует отдохнуть. Ирина радуется, что сейчас не одна. Ночка выдалась на редкость странной, и крепкий мужской тыл в лице Андрея и, в какой-то степени, Ивана внушает определённую уверенность в ближайшем будущем. Да и сын заметно повеселел в мужской компании, хотя бы на время позабыв свои страхи. Сам же Стас полностью поглощен всей той суетой, что творится вокруг. Детские интерес и любопытство, пусть и ненамного, но все же перевешивают страх перед темнотой. Да и чудовища из снов уже потеряли свои очертания.

До детсада доходят быстро. Ванька толкает незапертую калитку, та послушно распахивается. Дорога ведет их прямо, меж елей с одной стороны и яблонь - с другой. Ванька всматривается в темноту, пытаясь увидеть хоть какой-то проблеск света, горящую свечу в каморке отца. Но мрак лишь густеет, становясь почти непроглядным в тени деревьев. Компания добирается до угла здания и останавливается.

– Подождите здесь, что ли, – говорит Ванька. – Я один схожу. А то, вдруг, отец не в кондиции.

Ирина пристально глядит на него, но Ванька только пожимает плечами - "что ж, мол, поделать". Андрей хлопает друга по плечу и протягивает ему свечку и спички. Иван благодарно кивает и удаляется, теперь из темноты слышны лишь тихие звуки его шагов.

– Мааам, – Стас дергает Ирину за рукав. – А что такое "не в кондиции"?

Андрей прыскает в кулак и отворачивается. Девушка вздыхает, но все же на ее губах тоже появляется подобие улыбки.

– Вырастешь - узнаешь, – выдает она сыну стандартную заготовку. – Но лучше не надо.

Ванька возвращается быстро, будто материализовавшись перед остальными из темноты.

– Его там нет, – только и говорит он. – В комнате бардак знатный, но никого.

– Может домой ушел, – смеет предположить Андрей. – Увидел людей на улице, понял, что уже утро и ушел.

– Да всякое может быть, – Ванька отдает Андрею свечу и спички. – Пойду тогда до дома.

– А потом встречаемся у меня? – спрашивает Ирина.

– Да, давайте опять все к нам! – подпрыгивает Стас.

– Неплохая мысль, – улыбается Андрей, глядя на девушку. – Я еще попробую соседа со второго этажа найти, дядю Гену. Вроде неплохой мужик. А лишняя голова нам не помешает.

Они пускаются в обратную дорогу, но не успевают одолеть и половину пути до ворот, как до них доносится отчетливый шорох. Звук идет слева, из яблоневого сада. Стас хватает мать за руку, и все замирают. Андрей с Ванькой пристально вглядываются в сплошную черноту под деревьями. Шорох повторяется, уже тише и дальше, чтобы тут же затихнуть, вновь уступив место полному безмолвию.

– Батя! – кричит Ванька в темноту сада.

Его спутники вздрагивают от неожиданности. Крик тут же теряется меж яблонь, ответа не следует. Ванька достает бутылку коньяка, сворачивает крышку и делает быстрый глоток. Выдыхает, убирает обратно в карман.

– Пошли проверим, Дрюнь, – обращается он к другу. – А то мож батя решил под яблонькой подремать. Замерзнет еще, не май месяц.

Андрей кивает и поворачивается к Ирине.

– А вы идите пока со Стасом домой. Мы догоним, – говорит Сумароков.

– Хорошо, – отвечает девушка. – Только не задерживайтесь. – она смотрит на сына, который уставился в темноту, в которой едва угадываются стволы яблонь. – Пойдем, Стасик. Может дядю Гену найдем.

Мальчик глядит на Андрея, на Ваньку, а затем молча плетется за матерью, не выпуская ее руки из своей. Вскоре друзья слышат, как скрипит калитка, затем все вновь окутывает тишина. Андрей зажигает свечку, пламя которой даже не шевелится в неподвижном воздухе. Он ступает под крону ближайшей яблони, освещая путь, Ванька следует за ним. Опавшие листья под ногами шуршат так громко, что, кажется, звук этот слышен на всю округу. Друзья углубляются в сад, осматриваясь по сторонам настолько, насколько позволяет пламя свечи.

– Нам, вроде, туда, – Ванька тычет пальцем чуть в сторону от их траектории.

Андрей не успевает ответить, как спотыкается обо что-то большое и мягкое. Чудом удержав равновесие, он буквально перепрыгивает то, что лежит под ногами. Свеча в его руке дергается, пламя гаснет, и темнота смыкается вокруг друзей – кроны яблонь отсекают даже слабый свет звезд и луны. Ванька испуганно вскрикивает, но тут же замолкает. Андрей теперь слышит только его тяжелое дыхание.

– Что там, Андрюха? – спрашивает Иван.

– Не знаю, – отвечает Сумароков. – На человека похоже. Ну или на большой мешок.

Он чиркает спичкой, веселый огонек быстро перебегает с серной головки на кончик фитиля. Когда свеча разгорается, друзья наклоняются над находкой. В опавшей листве, лицом вниз, лежит человек. Но, вопреки ожиданиям Ваньки, это не его отец. У человека длинные, собранные в тугой хвост волосы, а одет он в женский осенний плащ.

– Что за нахрен, – говорит Ванька. – Эй!

Он берет человека за плечо и пытается перевернуть. Лицо лежащего отрывается от земли с хлюпающим звуком, и только сейчас Андрей замечает, под телом натекла какая-то темная лужа. В следующую секунду Ванька отшатывается от находки, пьяным походкой отступая назад. Он делает шаг, другой, третий, потом отворачивается, сгибается пополам и выплескивает содержимое желудка на ствол ближайшей яблони. Андрей же смотрит на находку как завороженный, чувствуя, что слабеющие пальцы готовы вот-вот выронить свечу. Человек оказывается женщиной, но каких-либо подробностей разобрать не представляется возможным. Все ее лицо, ото лба до подбородка, покрывает корка запекшейся крови, а зияющая рана на шее напоминает жуткую улыбку.

– Твою ж мать… – выдыхает Андрей.

Ванька силится ответить что-то вразумительное, но лишь мычит, вытирая рот тыльной стороной ладони и сплевывая. Достает коньяк, открывает, пальцы роняют крышку в траву. Ванька допивает остатки напитка и отшвыривает бутылку в сторону. С минуту стоит, глядя в спину другу и собираясь с мыслями.

– Я ее знаю, вроде, – наконец произносит он. – Это тетя Нина. Нянечкой работает. Господи, кто же ее так? И где батя?

Андрей отходит от тела, смотрит на бледное Ванькино лицо. Думает о том, что сам сейчас выглядит подобным же образом. Он вырос здесь, и когда в селе случалось что-то из ряда вон выходящее, то новости быстро разносились по округе. В основном все беды местного населения были из-за пьянки: кто-то напился и утонул, кто-то поругался с собутыльником и устроил поножовщину, кто-то подрался, кто-то разбился на машине. Но кому могла помешать нянечка детского сада? Да и убили ее, судя по всему, с особой жестокостью и цинизмом. Сумароков чувствует, как переваренные бутерброды устремляются к горлу, еле сдерживается, чтобы не сблевать.

– Нам. Надо. Уходить. Отсюда, —говорит Андрей, сглатывая горячую, вязкую слюну. – Найдем участкового, расскажем ему все. Ирине только ни слова.

Ванька кивает.

– Давай тогда к ней иди. А я до дому метнусь. Может дома батя, – отвечает он.

Друзья поспешно покидают территорию яблоневого сада, быстрым шагом идут по дороге к воротам, высокие ели провожают их хмурым взглядом. Выйдя за калитку и остановившись на дороге, мужчины тревожно оборачиваются. Детсад утопает в темноте и тишине. Андрей крутит головой, пробегает взглядом по припаркованным, мертвым машинам, по своим окнам, по окнам Ирины. На кухне девушки вновь горит огонек свечи, а к стеклу почти что приклеилась любопытная мордашка Стаса. Мальчик машет ему рукой, и Андрей машет в ответ, пытаясь натянуть на физиономию некое подобие улыбки.

– Знаешь, Андрюх.

Сумароков вздрагивает от сиплого голоса Ваньки.

– Не собаку я сегодня видел у мусорки. Ни хрена не собаку.