Мемуары прабабушки 40-41 страница⁠⁠

-40-

Мы жили в Гурьевске, Кемеровской области. Подругу, с которой я дружила, звали Анечкой. У её деда была пасека. Летом он вывозил пчёл за Гурьевск, в смешанный лес.

Весной он предложил Аннушке поехать с ним на несколько дней на пасеку. Но чтобы ей не было скучно, она прихватила меня.

Ехали мы на лошади, запряжённой в телегу. Как хорошо весной в лесу! Куда ни взгляни — кругом зелень. Горы, покрытые бархатными зелёными деревьями разных оттенков. Цветы разные: медунки, огоньки, незабудки, ландыши. Шелест листьев черёмухи, рябины, берёзы, калины, тополей сливается со звуками насекомых и птиц. И всё разноголосье перекрывает звук кукушки. И невольно переключаешься на этот звук. Обязательно крикнешь: «Кукушка, кукушка, скажи, сколько мне лет!» — и внимательно считаешь звуки «куку».

Избушка у деда рубленая, пол земляной, заслан сеном. Кровати две, сделанные наспех из жердей, покрытые сухой травой. Топчан для варки пищи — на улице. На ночь дед нам на кровати добавил свежескошенной травы. Какая это мягкая и душистая постель!

Мы с Анной быстро уснули, загадав на сон: «На новом месте приснись жених невесте». Но женихов ни та, ни другая не видела. Наверное, от того, что крепко спали.

Утром дед нас разбудил:
— Вставайте, идите к ручью умываться — и будем завтракать.

Кушали с аппетитом. Была уха из свежей рыбы. Пили чай с сотовым мёдом. В чай заваривали листья смородины.

После дед запряг лошадь:
— Ну, девочки, я вас повезу за колбой. Сам поеду дальше, на обратном пути заберу вас.

Дал нам хлеба, соли. А воду и колбу — найдёте в лесу.

-41-

Проехав километра два, дед сказал:
— Там в ложачке есть ручей и колба. Впереди высокая гора и густой лес. Туда, на гору, не ходите.

Спустились мы с косогора вниз. Лес был густой. Солнце не проникало к ручью. Была ещё утренняя роса.

Вот и колба — сочная, крупная. Мы нарвали её в наши сумки и поднялись наверх, где уже полностью наступил день. Пели птицы, кузнечики, разные насекомые, — тихое и звонкое щебетание птиц. Легли на траву и уснули, а когда проснулись, нам захотелось кушать и пить.

Спустившись в лог, там у ручья, закусили хлебом и колбой с солью.

Не заметили, как сразу стемнело. Всё замолкло. Мы почему-то стали разговаривать тихо, почти шёпотом. Вот слышим — кроме нас, ещё кто-то шепчется. Стало жутко.

Не подавая вида друг другу, что мы трусим, разговор переключили на более высокую ноту. И, как бы нас передразнивая, кто-то тоже повысил тон.

Анечка говорит:
— Давай кричать деда, наверное, он нас ищет.— Дедушка! — крикнула Аня.

И совсем близко, кроме эха, ещё повторился звук.

Нам стало страшно. Мы сцепились за руки, выбрались на косогор.

Крикнула и я деда.

Снова кто-то повторил за мной. Мы оглядывались вокруг — никого не было. Бежим в гору, бегом. А слова деда... забылись.

Стали искать дорогу, где нас дед высадил. А её всё нет, место незнакомое. Аня не выдержала — заплакала. Я ещё раз крикнула деда.

Но тот же голос меня передразнил и засвистел.

Мы обе заголосили, стали кричать враз — и совсем близко кто-то хохотом, потом заплакал с причетом:
— Дедунь! Дедунь!

Бежать нам было некуда. Мы поняли, что заблудились. Сели на свои мешки с колбой — не плакали, не смея подать и звука.