футбольНый ЭКСперТ
Нет, этот день не зря придуман, чей-то расчет или что (и какая разница?), пятница, вечер, жена отправлена к подругам, а на столе у меня уже все разложено, приготовлено, так сказать, к хорошему, к самому лучшему, чего уж там. Рыбка, чипсы какие-то неподалеку, холодное пиво. Черт, я же за месяц готовился к этому – наши играют, осень и все дни (что не спрячешь, не забудешь никак), а тут наши играют, понимаешь? Наши, к черту все!
Уселся поудобней, открыл банку с ледяным пивом, глоток, окей, ребята, не подводите, не сейчас только, не в этот раз. Стартовый свисток – поехали. Живем, не меньше.
А тут… Звонок – прямо в дверь, в МОЮ дверь, и что же? Может, ошиблись, не жду ведь никого, притих. Еще звонок, нет меня! Не успокоятся, блять, еще и еще! Да ладно, иду, открываю дверь, а там приятель мой, давно не виделись, мол. Бляха, хотел я сделать лицо поприличней, вроде радуюсь, улыбаюсь, видишь, да куда там, раскусил меня друг.
- Здорово, Макс. Как ты? Не рад что ли?
- Рад, рад, привет, заходи, конечно.
- Давно не виделись, да? О, у тебя тут и поляна накрыта уже (внимательный!).
- Ага, - смутился я.
- Футбол смотришь? О, наши играют, да? Пиздец, спецы по ногомячу – опять во всеоружии.
- Да-да, заходи, будешь пиво?
- Конечно! Давай сразу пару банок, с «этими» нанервничаемся сейчас, уж я-то знаю.
Достаю ему две, не жалко, молчи только, мой друг, прошу, молчи.
А вот хуй!
- О, береза в центре, - продолжает он, - деревянный наш, смотри, как всегда! Лет сто пройдет, а он так и будет в стартовом выходить, ну, конечно, блять, сто сорок миллионов в стране живет, а играть, кроме этой кривоножки некому.
Внезапно я вспомнил, почему уже года два или три я предпочитал смотреть футбол в одиночестве, слишком уж много их накопилось рядом – экспертов футбольных, слишком долго (как будто) они молчали. СЛИШКОМ – чтобы в нужный момент вылить все это.
- Ааааааааа, и этот придурок играет, смотри, как его?
- Кто?
- Ну, вон справа бегает. Ебало еще недовольное такое вечно.
- Анюков что ли?
- Говнюков, точно. Ха! Гляди, ща опять мяч проебет, смотри-смотри, ну точно! Что я тебе говорил, а?
- Там все непросто было.
- Да-да, у наших просто и не бывает. Ты евро-то смотрел?
- Ну.
- Видел Сашу нашего, блять, даже я бы забил из тех положений, это же вообще пиздец полный, там вратарю можно было вообще в сторону отойти или, я не знаю, с телками стоять, да пиздеть на поле, а этот все равно бы не забил. Аааааааааааа, он опять в стартовом, ну все, наигрались, считай, хуй забьем теперь. Как мяч ему не дадут, так обязательно он кержакнет. Ты понял?
- Что?
- Кержакнет, смешно же? Это, типа, термин такой придумали после евро, ты в курсе?
Ой, бляяяяя. Ебучее КЛИШЕ сидело рядом со мной, ей-богу, поприветствуем его, упивалось величием – своим естественно, шутками этими, что я слышал уже миллион раз, да ладно? Но он говорил всерьез, мой друг, лет пятнадцать мы были знакомы с ним, футбол смотрели редко вместе (и слава, блять, богу), но вот он сидит рядом и твердит обо всем, как будто это важно, как будто смешны эти фразы, черт, почему все так, а? Приложился к пиву, почистил рыбу.
- Ну, ну, Кержач, давай! А, ладно, блять, на кого я надеюсь? Бегает, как будто уже бухнул перед матчем, как тогда, помнишь, гы-гы?
- Что?
- Набухались они, еще и кальян курили, помнишь?
- Блять, и ты туда же…
- Да всем ведь понятно, что так и было тогда. Словенцам проиграть – это же суметь еще надо. Жарко у тебя тут… Я сниму футболку, ты не против?
- Валяй.
И он снял, снял свое мешковатое одеяние, обнажил свое пузо, блять, да как же так себя запустить-то можно – сиськи, словно женские висят, соски эти и волосы, фууу, а под ними – не знаю, это ведь не живот, неа, это же ебучий чехол для арбузов, жировая фабрика, взрыв, ВЗРЫВ, где-то там, под кожей. Похуй, сиди только в стороне. Почистил рыбу, приложился к пиву.
- А помнишь, как тогда, Макс?
- Что тогда? Матч давай смотреть.
- Не, ну, ты помнишь, как мы во дворе бегали? Каждый день ведь собирались, да в футбол играли, народу иногда столько приходило, что нам на три команды приходилось делиться, не помнишь что ли?
- Да помню-помню.
- Я же охеренным нападающим был, по девяткам мячи укладывал. Было время, эх…
- Ага, тебя еще потом в команду университетскую позвали, а ты и полгода не продержался.
- Не, ну, я это… Молод же был. Студенческое время, там же телочки появились у нас, да все эти посиделки с пивом. Как тут устоять было?
- Эти же устояли, - парировал я, показывая на экран.
- Не, если бы мне столько платили, я бы тоже устоял.
- Ой-ли?
- Правда-правда.
- Думаешь, у них было мало соблазнов?
- Не, ну. Давай это… Давай футбол смотреть.
Затих. На минуту или две его хватило, тут и наши забили, кстати, Кержаков, как ни странно, и мы радостно подпрыгнули вверх, крича в унисон.
- Гол, блять, гол, Макс, ты видел?
- Ага!
- Блять, ты смотри, да он же по центру пробил, ему повезло! Да я бы даже похитрей сыграл в этом моменте, везет как утопленнику, бля, кривоногий!
- Ты даже порадоваться нормально за них не можешь!
- Да рад я, рад, но это же пиздец. А ты что?
- А что я?
- Ты же всегда за сборную болел в футболке Сычева, помнишь, типа, она удачу приносит на играх сборной, кажется, в 2002-м ты ее купил, после чемпионата мира.
- Да, лежит она еще где-то.
- Помню, как ржал, когда увидел тебя в ней недавно, неужто до сих пор в ней по улицам щеголяешь? У людей же, блять, спроси – кто такой Сычев, все только руками разведут, удот какой-то, наверное, - скажут, а ты ее пялишь на себя вечно. Она же на два размера больше была, когда ты ее купил, а теперь… Еле налазит на тебя. Смешно.
- Да я…
Что я мог тут ответить? Говно внутри нас. И свет где-то рядом, кстати.
Можно ли словами передать, что мы чувствовали тогда, семнадцатилетние мальчишки, смотря матчи чемпионата мира, в 2002-м, глядя, как наш сверстник воплощает в жизнь наши же мечты, превращает их в реальность? Надежда. Ключи и ответы. Тот, кому не все равно, тот, кто наконец-то не будет равнодушен к тому, что происходит вокруг. Тот, что сделает гол из ничего, а если и нет, то хотя бы отдаст себя полностью на поле, ни за что не сдастся. Наш чувак, короче.
А я вот до сих пор верил, знаешь, не в него уже, ясное дело, но в того мальчишку, в парня, что также однажды не будет равнодушен, эх… Кому это объяснишь теперь?
- Так что, где та футболка?
- Так душно ведь, вот и сижу топлесс, как и ты.
- Ага-ага, - смеялся мой друг, - романтик хуев, все равно ведь въебут.
Первый тайм закончился, мы вышли на балкон – покурить.
- Так что, говоришь, у вас на работе по субботам сейчас футбол собирают, - спросил я, решив перевести разговор. Не сейчас, не обо мне.
- Да, каждую субботу, в одиннадцать утра собираются.
- А ты что?
- А что я? Это же первый выходной, мой друг, в пятницу ведь как полагается? Правильно, в пятницу надо обязательно выпить, расслабиться. А суббота на что? А в субботу надо в себя приходить. Так положено, Макс, будто сам не знаешь… Я и рад бы, но, блять, это же одиннадцать утра, СУББОТА. Пойми.
- Ясно.
- Что тебе ясно?
- Да так.
- Да не, я бы ходил, конечно, если б они часов в шесть собирались хотя бы, хотя там… Там опять же – с друзьями надо посидеть, к теще съездить, а иногда и так – пивом поправиться. Оно же на старых дрожжах, сам знаешь, как идет. В охотку.
- Да.
- Ну, ладно, пошли второй тайм смотреть что ли? Глядишь, блять, звезды сойдутся, и они за ничью уцепятся, а?
- Так они же ведут!
- Я тебя умоляю! Иди футболку свою надень, гы-гы, точно, блять, выиграют тогда.
Мы прошли в комнату, так и есть, второй тайм начался. Достали еще по пиву, открыли чипсы.
Прошла опасная атака гостей, все хорошо, хорошо, Акинфеев справился.
- Не, Акинфеев мне нравится, - продолжил свой глубокий анализ мой друг.
- Ага, хороший кипер.
- Хороший? Нормальный, скорее. Не, ну, блять, у нас любой, кто с тридцати метров мяч в состоянии поймать, уже считается хорошим, если ты об этом.
- Да, ладно, у нас с вратарями всегда порядок был.
- Ага-ага. Скажите «Ф», скажите «И», скажите «Л», продолжать?
- Филя вообще в поряде всегда был.
- Ну, конеееечно. Я тот октябрь 99-го никогда не забуду.
- Ой, бля.
- Не, ну, конечно, один раз – не пидорас, не так ли? Как? Скажи мне, КАК тогда можно было пропустить?
- А как, блять, во Франции тогда можно было столько отбить?
- Ой, не смотрел я тот матч, они на выезде играли, кто бы досидел? Да и тогда, говорят, в очко пропустил, как лох.
Я промолчал.
Не смотрел он.
Ладно еще, женщины (или люди совсем далекие от футбола), бывает, спорить начинают, те, вообще, как правило, на слухи ориентируются, их просто на место ставить, но этот-то… Он же таким знатоком себя мнил всегда, сам в футбол играл когда-то, да и вообще. А сейчас сидит вот – на диване со мной, комментирует. Можно ли доказать что-то таким? Есть ли смысл?
- А вон еще, смотри, Комбаров, ха-ха, ну что это за техника? Одноножка! АААААаааа!
И он залился смехом. Снова и снова.
Устал. Устал от всего, вечер куда-то в сторону глядел. Я же просто отдохнуть хотел, я хотел увидеть что-то, врубаешь, то, что подарит мне хоть каплю надежды (кому объяснишь?), хотя бы небольшой сгусток эндорфинов, но и тут не срослось. Не вышло. Мой друг говорил еще долго, слова, слова, слова – все эти мысли, они лились так просто, глупые, гнусные, несносные. Никого не забыл. Как будто не было меня рядом. Пиво и еще пиво, я глотал его, словно могло меня спасти это, одна банка, за ней – другая, не мне рассказывать.
Вечер к концу шел, матча минуты тоже заканчивались. Я почти не слышал ничего, не понимал, кажется, пиво подействовало. Еще пять минут, пять минут, и все будет как прежде. Эти дни.
Атака наших, кажется, шла, одна из немногих, то ли Кержаков мяч держал, то ли кто-то другой, в глазах уже было мутно, я отвел взгляд, чуть правее, где стенка с сервизом стояла, я глянул чуть дальше – за всю эту посуду, а там. Там зеркало было, как раз напротив дивана, там фигура отражалась, одинокая, безобразная, ожиревшая фигура, она распласталась на этом диване.
Я закинул горсть чипс
Уселся поудобней, открыл банку с ледяным пивом, глоток, окей, ребята, не подводите, не сейчас только, не в этот раз. Стартовый свисток – поехали. Живем, не меньше.
А тут… Звонок – прямо в дверь, в МОЮ дверь, и что же? Может, ошиблись, не жду ведь никого, притих. Еще звонок, нет меня! Не успокоятся, блять, еще и еще! Да ладно, иду, открываю дверь, а там приятель мой, давно не виделись, мол. Бляха, хотел я сделать лицо поприличней, вроде радуюсь, улыбаюсь, видишь, да куда там, раскусил меня друг.
- Здорово, Макс. Как ты? Не рад что ли?
- Рад, рад, привет, заходи, конечно.
- Давно не виделись, да? О, у тебя тут и поляна накрыта уже (внимательный!).
- Ага, - смутился я.
- Футбол смотришь? О, наши играют, да? Пиздец, спецы по ногомячу – опять во всеоружии.
- Да-да, заходи, будешь пиво?
- Конечно! Давай сразу пару банок, с «этими» нанервничаемся сейчас, уж я-то знаю.
Достаю ему две, не жалко, молчи только, мой друг, прошу, молчи.
А вот хуй!
- О, береза в центре, - продолжает он, - деревянный наш, смотри, как всегда! Лет сто пройдет, а он так и будет в стартовом выходить, ну, конечно, блять, сто сорок миллионов в стране живет, а играть, кроме этой кривоножки некому.
Внезапно я вспомнил, почему уже года два или три я предпочитал смотреть футбол в одиночестве, слишком уж много их накопилось рядом – экспертов футбольных, слишком долго (как будто) они молчали. СЛИШКОМ – чтобы в нужный момент вылить все это.
- Ааааааааа, и этот придурок играет, смотри, как его?
- Кто?
- Ну, вон справа бегает. Ебало еще недовольное такое вечно.
- Анюков что ли?
- Говнюков, точно. Ха! Гляди, ща опять мяч проебет, смотри-смотри, ну точно! Что я тебе говорил, а?
- Там все непросто было.
- Да-да, у наших просто и не бывает. Ты евро-то смотрел?
- Ну.
- Видел Сашу нашего, блять, даже я бы забил из тех положений, это же вообще пиздец полный, там вратарю можно было вообще в сторону отойти или, я не знаю, с телками стоять, да пиздеть на поле, а этот все равно бы не забил. Аааааааааааа, он опять в стартовом, ну все, наигрались, считай, хуй забьем теперь. Как мяч ему не дадут, так обязательно он кержакнет. Ты понял?
- Что?
- Кержакнет, смешно же? Это, типа, термин такой придумали после евро, ты в курсе?
Ой, бляяяяя. Ебучее КЛИШЕ сидело рядом со мной, ей-богу, поприветствуем его, упивалось величием – своим естественно, шутками этими, что я слышал уже миллион раз, да ладно? Но он говорил всерьез, мой друг, лет пятнадцать мы были знакомы с ним, футбол смотрели редко вместе (и слава, блять, богу), но вот он сидит рядом и твердит обо всем, как будто это важно, как будто смешны эти фразы, черт, почему все так, а? Приложился к пиву, почистил рыбу.
- Ну, ну, Кержач, давай! А, ладно, блять, на кого я надеюсь? Бегает, как будто уже бухнул перед матчем, как тогда, помнишь, гы-гы?
- Что?
- Набухались они, еще и кальян курили, помнишь?
- Блять, и ты туда же…
- Да всем ведь понятно, что так и было тогда. Словенцам проиграть – это же суметь еще надо. Жарко у тебя тут… Я сниму футболку, ты не против?
- Валяй.
И он снял, снял свое мешковатое одеяние, обнажил свое пузо, блять, да как же так себя запустить-то можно – сиськи, словно женские висят, соски эти и волосы, фууу, а под ними – не знаю, это ведь не живот, неа, это же ебучий чехол для арбузов, жировая фабрика, взрыв, ВЗРЫВ, где-то там, под кожей. Похуй, сиди только в стороне. Почистил рыбу, приложился к пиву.
- А помнишь, как тогда, Макс?
- Что тогда? Матч давай смотреть.
- Не, ну, ты помнишь, как мы во дворе бегали? Каждый день ведь собирались, да в футбол играли, народу иногда столько приходило, что нам на три команды приходилось делиться, не помнишь что ли?
- Да помню-помню.
- Я же охеренным нападающим был, по девяткам мячи укладывал. Было время, эх…
- Ага, тебя еще потом в команду университетскую позвали, а ты и полгода не продержался.
- Не, ну, я это… Молод же был. Студенческое время, там же телочки появились у нас, да все эти посиделки с пивом. Как тут устоять было?
- Эти же устояли, - парировал я, показывая на экран.
- Не, если бы мне столько платили, я бы тоже устоял.
- Ой-ли?
- Правда-правда.
- Думаешь, у них было мало соблазнов?
- Не, ну. Давай это… Давай футбол смотреть.
Затих. На минуту или две его хватило, тут и наши забили, кстати, Кержаков, как ни странно, и мы радостно подпрыгнули вверх, крича в унисон.
- Гол, блять, гол, Макс, ты видел?
- Ага!
- Блять, ты смотри, да он же по центру пробил, ему повезло! Да я бы даже похитрей сыграл в этом моменте, везет как утопленнику, бля, кривоногий!
- Ты даже порадоваться нормально за них не можешь!
- Да рад я, рад, но это же пиздец. А ты что?
- А что я?
- Ты же всегда за сборную болел в футболке Сычева, помнишь, типа, она удачу приносит на играх сборной, кажется, в 2002-м ты ее купил, после чемпионата мира.
- Да, лежит она еще где-то.
- Помню, как ржал, когда увидел тебя в ней недавно, неужто до сих пор в ней по улицам щеголяешь? У людей же, блять, спроси – кто такой Сычев, все только руками разведут, удот какой-то, наверное, - скажут, а ты ее пялишь на себя вечно. Она же на два размера больше была, когда ты ее купил, а теперь… Еле налазит на тебя. Смешно.
- Да я…
Что я мог тут ответить? Говно внутри нас. И свет где-то рядом, кстати.
Можно ли словами передать, что мы чувствовали тогда, семнадцатилетние мальчишки, смотря матчи чемпионата мира, в 2002-м, глядя, как наш сверстник воплощает в жизнь наши же мечты, превращает их в реальность? Надежда. Ключи и ответы. Тот, кому не все равно, тот, кто наконец-то не будет равнодушен к тому, что происходит вокруг. Тот, что сделает гол из ничего, а если и нет, то хотя бы отдаст себя полностью на поле, ни за что не сдастся. Наш чувак, короче.
А я вот до сих пор верил, знаешь, не в него уже, ясное дело, но в того мальчишку, в парня, что также однажды не будет равнодушен, эх… Кому это объяснишь теперь?
- Так что, где та футболка?
- Так душно ведь, вот и сижу топлесс, как и ты.
- Ага-ага, - смеялся мой друг, - романтик хуев, все равно ведь въебут.
Первый тайм закончился, мы вышли на балкон – покурить.
- Так что, говоришь, у вас на работе по субботам сейчас футбол собирают, - спросил я, решив перевести разговор. Не сейчас, не обо мне.
- Да, каждую субботу, в одиннадцать утра собираются.
- А ты что?
- А что я? Это же первый выходной, мой друг, в пятницу ведь как полагается? Правильно, в пятницу надо обязательно выпить, расслабиться. А суббота на что? А в субботу надо в себя приходить. Так положено, Макс, будто сам не знаешь… Я и рад бы, но, блять, это же одиннадцать утра, СУББОТА. Пойми.
- Ясно.
- Что тебе ясно?
- Да так.
- Да не, я бы ходил, конечно, если б они часов в шесть собирались хотя бы, хотя там… Там опять же – с друзьями надо посидеть, к теще съездить, а иногда и так – пивом поправиться. Оно же на старых дрожжах, сам знаешь, как идет. В охотку.
- Да.
- Ну, ладно, пошли второй тайм смотреть что ли? Глядишь, блять, звезды сойдутся, и они за ничью уцепятся, а?
- Так они же ведут!
- Я тебя умоляю! Иди футболку свою надень, гы-гы, точно, блять, выиграют тогда.
Мы прошли в комнату, так и есть, второй тайм начался. Достали еще по пиву, открыли чипсы.
Прошла опасная атака гостей, все хорошо, хорошо, Акинфеев справился.
- Не, Акинфеев мне нравится, - продолжил свой глубокий анализ мой друг.
- Ага, хороший кипер.
- Хороший? Нормальный, скорее. Не, ну, блять, у нас любой, кто с тридцати метров мяч в состоянии поймать, уже считается хорошим, если ты об этом.
- Да, ладно, у нас с вратарями всегда порядок был.
- Ага-ага. Скажите «Ф», скажите «И», скажите «Л», продолжать?
- Филя вообще в поряде всегда был.
- Ну, конеееечно. Я тот октябрь 99-го никогда не забуду.
- Ой, бля.
- Не, ну, конечно, один раз – не пидорас, не так ли? Как? Скажи мне, КАК тогда можно было пропустить?
- А как, блять, во Франции тогда можно было столько отбить?
- Ой, не смотрел я тот матч, они на выезде играли, кто бы досидел? Да и тогда, говорят, в очко пропустил, как лох.
Я промолчал.
Не смотрел он.
Ладно еще, женщины (или люди совсем далекие от футбола), бывает, спорить начинают, те, вообще, как правило, на слухи ориентируются, их просто на место ставить, но этот-то… Он же таким знатоком себя мнил всегда, сам в футбол играл когда-то, да и вообще. А сейчас сидит вот – на диване со мной, комментирует. Можно ли доказать что-то таким? Есть ли смысл?
- А вон еще, смотри, Комбаров, ха-ха, ну что это за техника? Одноножка! АААААаааа!
И он залился смехом. Снова и снова.
Устал. Устал от всего, вечер куда-то в сторону глядел. Я же просто отдохнуть хотел, я хотел увидеть что-то, врубаешь, то, что подарит мне хоть каплю надежды (кому объяснишь?), хотя бы небольшой сгусток эндорфинов, но и тут не срослось. Не вышло. Мой друг говорил еще долго, слова, слова, слова – все эти мысли, они лились так просто, глупые, гнусные, несносные. Никого не забыл. Как будто не было меня рядом. Пиво и еще пиво, я глотал его, словно могло меня спасти это, одна банка, за ней – другая, не мне рассказывать.
Вечер к концу шел, матча минуты тоже заканчивались. Я почти не слышал ничего, не понимал, кажется, пиво подействовало. Еще пять минут, пять минут, и все будет как прежде. Эти дни.
Атака наших, кажется, шла, одна из немногих, то ли Кержаков мяч держал, то ли кто-то другой, в глазах уже было мутно, я отвел взгляд, чуть правее, где стенка с сервизом стояла, я глянул чуть дальше – за всю эту посуду, а там. Там зеркало было, как раз напротив дивана, там фигура отражалась, одинокая, безобразная, ожиревшая фигура, она распласталась на этом диване.
Я закинул горсть чипс
